Последствия одного решения (джен)

— …сварайаре арх, — она закончила длинный речитатив, сделала движение, больше похожее на танцевальное па. Древняя ритуалистика — она такая. Танцы, пляски с бубнами, кривые схемы, по некоторым слухам, были даже обращающиеся к магии как к чему-то разумному! — Всё. Эммелина?

«Связь пропала. Мы не видим их. Даю последние координаты».

— Сходится, — улыбнулась Атика. Какое великое достижение — не разучилась определять конец Тонкой Тропы! А когда-то давно она даже строила такие, ну, не сама, а помогала, но было же дело! Великая ритуалистка, как же! Оправданье только одно — слишком давно это было. — Перемещаюсь.

Аппарировать внутри Диххуса было невозможно. Не было здесь и открытых магических источников, магия только от духомагических превращений и была. А ещё — ритуалы, ритуалы! Этот мир, эту планету покрывали десятки ритуалов, и ещё сотни были вплетены в ткань мира локально и едва ощущались даже через привязки, вот как эта вот Тропа. И все — знакомые только по разворошённой памяти, по дедушкиной библиотеке. Древности, жуткие древности, но при этом эффективные, рабочие…

Она помнила эту надпись: «Великая Коалиция» и дедовы слова: «Вырастешь — расскажу подробней». Он так и не рассказал об этом наследии, происхождение которого известно только самым древним родам. Сей-Тиор, Сей-Тиор… Атика с неприязнью стряхивала пыль забвения с этой памяти. Столько лет, столько веков — и вот она возвращается к самому началу, к своему детству и юности, к дедушкиным методичкам о принципах военного дела, которые папа читал ей вместо сказок на ночь, к судьбе, которую маленькой Атике готовила семья, к распятому на жертвеннике дракону, к «Сказу о ро-сохае и лесном духе», слёзам и упрёкам, к тому, что ждало девочку, совсем не подходящую благородному и древнейшему роду Сей-Тиор. О да, теперь она более чем достойна, вот только ни пиетета, ни любви к собственному роду не осталось. Только имя. Атика, леди Сей-Тиор. Имя, которое у неё не отобрать, на которое она имела право, несмотря ни на что.

Но теперь она не маленькая леди, не солдат и не командир — теперь она, прежде всего, маг. И палочка привычно вычерчивает фокусирующий ритуал, воля привычно направляет магию — пред ней распахивается прямой портал. Пройти насквозь — позвать Эммелину.

«Я транслировала Альбусу. Мы готовы».

— Перемещайтесь, — бросила им сухо. От энергии, которая распирала всего пару часов назад, осталось довольно мало. Память… Но она не была бы мастером-менталистом, если бы это помешало. Усилием воли раскрутила невидимый маховик внутри себя и улыбнулась, смотря на магический барьер. Они хотят боя? Они его получат.

«Дай маяк поярче».

— Маяк? Может, проще координаты?

«Точно не определяются. Никогда не видела такого искажения направляющих».

— Если настаиваешь… Аор Йарсум! — ни движения палочкой, ни жеста рукой, просто слова — и что-то тонкое, эфемерное, к чему надо потянуться, за что нужно зацепиться, потянуть к себе… А затем гигантский, просто титанический всплеск волшебства, расходящийся в стороны сверкающей волной. — Поторопитесь, меня должны уже заметить.

Множественный хлопок возвестил появление соратников. Нет — подчинённых. Здесь и сейчас — подчинённых. Пора бы прекращать мыслить в мирных категориях. Мышление ускоряется и меняет лад. Есть боевая задача, есть средства, есть тандем подчинённых магов, чьи усилия необходимо сонаправить для успеха операции. Ум привычно-непривычно — как же давно это было! — перебрал доступные заклятья и ритуалы, отсеяв слишком длительные и ненадёжные, оставив только чёткий список применимых для боя.

Подавила желание соединиться с подчинёнными в боевую сеть — не сейчас, нет у них такой привычки. А ведь с этого началось её увлечение менталистикой… Если подумать, то всё, чему она научилась, кроме, может быть, пространственной магии — это результат вызова, реакция на атаку, адаптация, углублённая паранойей, защитная реакция, доведённая до абсурда. Какая же она простая, на самом-то деле!

Филиус Флитвик в потрёпанной, но пронизанной бесчисленными чарами мантии, Альбус Дамблдор в белоснежном одеянии, Северус Снейп в чёрном, Эммелина Вэнс в изумрудном — внешне решительные лица, яркая магия — сейчас они представляли собой квинтэссенцию понятия «волшебник на тропе войны». Волшебники… Не воины, нет, лишь боевые маги. О, эту разницу она как следует изучила на своей шкуре.

На удивление, только Вэнс держалась более-менее хорошо: её настрой был наиболее эффективен. Кристально-прозрачный, безразличный, почти без мыслей — она была готова действовать в любой миг, погружённая в полутранс. Прежнее недоверие к Вэнс окончательно сошло на нет. Да, единственная из всех, на кого здесь можно рассчитывать в настоящем бою. Ал хорош, но его нерешительность сейчас не к месту. С другой стороны, Алу больше подошла бы роль офицера — в чём-чём, а в командовании нерешительности у него не было. И опыт настоящей войны, войны с Гриндельвальдом, был только у него. Но командир здесь — она.

— Они там? — указал Ал на переливающийся в воздухе барьер.

— Да. Что ты со… — как невовремя он озаботился окклюменцией!

Не мудрствуя лукаво, Дамблдор выпустил тонкую и концентрированную струю «Саори фламмо», попросту прорезав в барьере «дверь», и, прежде чем она заросла, шагнул внутрь. Атика поморщилась про себя, придержала самовосстановление барьера, пока вошли остальные, шагнула следом… Интуиция молчала. Или…

Вспышка! Взрыв! Опасность-опасность-опасность! Увернуться, прыгнуть, подтолкнув себя магией, выставить «эгис», закрыться «протего тоталум», отразить атаку «рефлекто магика», наконец, крикнуть:

— Исв сайтртс.

Жёлтое пламя хлынуло вокруг, скручиваясь, подчиняясь воле, точно руки или даже мысли. Вторая Империя Тар-Сут-До сотворила шедевр, когда доработала, наконец, «исв сайтртс» — один из немногих штурмовых ритуалов, применяемых в прямом бою. Он давал власть над стихией, сравнимую с той, что владеет опытный маг огня. И этот огонь куда как разрушительней обычной стихии — насыщен тёмной энергией, легко распыляющей простые щиты и многие атаки… Но «исв сайтртс» — это не только пламя. Это ещё и силовое поле, двигающее его, само по себе способное крушить стены, а уж от простых воинов оставляющее просто фарш. Сочетание считалось смертельным и универсальным, предназначенным как для нападения, так защиты или поддержки более мощных атак. Атика считала этот ритуал своим коронным — а большинство соратников в своё время не овладели им, слишком сложный, мол.

Огонь скрутился в широкий щит, ограждая всех от множества рубиновых вспышек, плавящих камень, землю да серую пыль. Одновременно другой поток пламени хлынул на источник атаки — высокую башню, вокруг которой висели деструкт-импульсники военного класса — невзрачные с виду чёрные шары. Атика помнила такие — часть старой границы Империи прикрывали именно они, а Сей-Тиор, конечно же, раздобыли несколько для защиты загородной резиденции. ДИУ считались не то чтобы устаревшими — скорее слишком… уникальными. Технология производства утонула в песках времени, а новейшие ритуалы, вроде того же «исв сайтртс» держали деструкт-импульсы с лёгкостью — поэтому деструкт-импульсные установки ценили, но не более того. На войне ДИУ показали себя просто превосходно как против регулярной армии Альянса, так и против химер, но уже духам и элитным отрядам ничего не могли противопоставить.

ДИУ здесь явно подпитывались или стационарным накопителем, или магическим источником, отсюда прямо-таки ураганный огонь. И башен таких — не одна, целая вереница по всему периметру барьера! Уцелевшее производство — или даже уцелевшая технология? С тех времён, когда не существовало даже Второй Империи, когда она была первой — или ещё раньше? Со времён, в которых жил даже не легендарный, а мифический Утариус, Основатель Древнейшего Рода (каждое слово с прописной буквы!) Сей-Тиор?

Тем временем, ритуальное пламя накалилось до белого с желтоватым оттенком, и Атика продолжала его разогревать, а затем ударила десятком огненных копий прямо в щит башни. На мгновенье пламя затормозилось, «проело» его насквозь, злым вихрем распылило ИДУ, поглотило башню, её защитную магию, добираясь до источника энергии… Вспышка! Взрыв! От башни остались раскалённые развалины, огонь хлынул обратно, сворачиваясь в жёлто-белые шарики около неё. Сделано.

Тем временем, совместным залпом заклятий Альбус, Филиус и Северус под прикрытием щита Вэнс добрались до источника соседней башни, полыхнувшего столь же споро. Атика окликнула их:

— Жаркая встреча, не так ли?

— Всегда подозревал, что с тобой что-то не так, — буркнул Снейп, заметив широкую, переходящую в оскал улыбку. Сдерживать её уже не получалось. Недавняя опустошённость уступила место внутреннему огню, а свободной частью сознания она методично разворачивала сенсорную сеть.

— Сенсосеть готова, — хмыкнув, сообщила им. — У нас большие проблемы. Драконы.

— Вид? — уточнила Вэнс, хладнокровно накладывая на себя термозащитное заклятье.

— Чёрные и синие, с хвосторогу размером и со всадниками-магами. Будут через минут пять.

— Такое ощущение, что мы натолкнулись на регулярную волшебную армию, — заметил Флитвик.

— Не ощущение, — улыбнулась ему — Флитвик, надо отдать ему должное, лишь вздрогнул. — Армия и есть или, по крайней мере, боевое подразделение. Эти шары — древние деструкт-импульсные установки. Такие ДИУ ставили на стационарной обороне в качестве прикрытия магов против регулярной армии. На башнях должны быть чародеи, владеющие площадной и защитной магией и питающие её от башенных накопителей. Внизу — бойцы в зачарованной броне. Остатки древней обороны — используют её вполне современные воины. Комбинация «маг плюс дракон» считается одной из эффективнейших.

— Кем считается? — сузила глаза умница Эммелина. — Откуда такие познания, Атика?

— «Базовая тактика и стратегия», — хмыкнула она. — Древняя книжонка, раскопала в одном подземелье, — в дедовой библиотеке, по его наказу, что лучше не уточнять. — Сейчас не важно. Готовьте самонаводящиеся бронебойные чары косвенного действия, никакого Пламени Разрушения — экономим силы. Альбус — щиты, Филиус — резерв, остальные — атака.

Палочка Ала замелькала, размазываясь в воздухе от скорости — да, хорошая идея. Они встали плотнее — чем ближе они друг к другу, тем эффективней будет щит. Дамблдор произнёс заклинание вслух:

— Маниментум!

Этот щит — основа, пусть и могущая выдержать довольно мощные атаки. «Поверх» него обычно накладываются другие щиты — что Дамблдор и сделал. Более десятка, простые и сложные, тёмные и светлые, нейтральные и смешанные: в составе «маниментум» использовать разность энергий с помощью приёмов типа «мерге контрариум» — нельзя. Свой вклад в защиту сделала и Атика — пламя вовремя вылетело за пределы щита и свернулось облачком…

…чтобы в тот же миг развернутся обширным покрывалом, поглощая огненные плевки, а затем ринуться вверх. Прибывший на драконах отряд атаковал незамедлительно. Вниз устремились свитые из мрака стрелы, чёрные лучи, целые потоки иссиня-чёрного огня, давление ауры драконов, какие-то штурмовые чары, напоминающие «конфринго» — щит выдержал.

«Ал — контроль щита, Филиус — правый фланг, Вэнс — левый, Северус — центр», — буквально вбила им в головы сквозь мыслещиты. Ничего, головка поболит, зато жить будут. Благословенная Рианхи, как же плохо без нормальной мыслесвязи!

Сама направила свёрнутый триадой копий «исв сайтртс», свободным остатком сознания добавила пару копий псевдоматерии, настигнувших драконов за счёт огромной скорости. Эммелина ударила заклятием молнии, всего четырежды: каждая молния оставила от драконьих наездников пепел, а потерявшие управление звери полетели прочь. Северус старым добрым «легилименс-нерго» сбил ещё троих. Два оставшихся дракона развернулись, чтобы убежать — Филиус взмахнул палочкой, и всадников сдёрнуло с них невидимым лассо.

— С этими всё, — констатировала Атика. — Дальше — только по воздуху. Левитацией владеют все? Вот и прекрасно.

— Почему… — начал было Снейп — но его вопрос прервался звоном павших щитов. «Маниментум» устоял, а вот вложенные в него чары исчезли от сокрушительного удара снизу. Показались и нанёсшие их: пятиметровые змееобразные тела вырвались из-под земли и, прежде чем кто-то среагировал, пропали, чтобы заставить щит содрогнуться ещё раз.

«Смешенная тактика, — окончательно отбросив условности, Атика просто пробила в голову каждого мыслеканал и говорила по нему. Потом извинится! — По команде — вверх, Ал — убираешь щит, ставишь мобильный. Три, два, один… вверх!»

Одномоментно они зависли в метре над землёй, «маниментум» распался, а Атика крикнула, направив палочку вниз:

— Прессаре-таве!

Земля смялась под невидимым молотом, но сквозь неё пробились… почти пробились… От пары атаковавших тварей остался только фарш. Ха! А в своё время подобные твари целое опустошение наводили, и никакой «исв сайтртс» не помогал… Уроки прошлого она усвоила.

«Выше! — крикнула Атика. — Ещё выше! Хватит, — они повисли на высоте метров двадцати. — Стандартная тактика на подавление против сильных магов-одиночек. Их подвела несинхронность, если бы не это, снизу в щит ударились бы эти черви, сверху пламя драконов и чары, а с земли — импульсники башен. Обычно этого хватает, чтобы уничтожить даже слаженные отряды».

«Мы — не обычный случай?» — скептически поинтересовался Снейп — поинтересовался мысленно, и она транслировала остальным. Центр сети, боевой координатор, командир — как же давно это было… Такое — не забывается.

«Скорее они потеряли или не приобрели нужный опыт, — пожала плечами в ответ. — Нам в ту сторону. Поторопимся, будут ещё отряды. Вы — древко, я — остриё», — мыслеобразом раскрывая смысл терминов.

— Нет, нет! — вскричал Шолли, когда Тонкая Тропа неожиданно растворилась во мгле, плавно сменяясь реальным миром. — Простите Шолли — он не хотел… но Шолли постарается спасти хотя бы вас! Шелешесет!

Когда новое окружение стало достаточно чётким, Гарри и Гермиона осознали, где оказались. Громадный зал под сферическим куполом с причудливым узором без капли магии. Магия, однако, чувствовалась снаружи — и магия могущественная. Совсем иная, не похожая на привычную магию сила заполняла зал. Центром её являлся старец на роскошном троне. Он встал — с поистине королевским достоинством — и медленно подошёл. За плечами старца шествовали несколько человек в золотых мантиях.

— Усгаор, — буквально выплюнул Шолли.

— Шолли Даостр, первый помощник Всемудрого Ос-Тарота. Рад снова приветствовать тебя в этих стенах. Много воды утекло, не так ли? — улыбка старца была вполне дружелюбной, а вот гудение его силы — совсем наоборот.

— Шолли долго ждал, — кивнул ему ро-сохай, скребя коготь о коготь. — Если ты хочешь Шолли, жрец — так возьми! Но их — их оставь в покое.

— Пожалуй, соглашусь с тобой, — великодушный кивок. — Эти дети пусть посидят в гостевых покоях — всё равно домой им не вернуться, каким бы способом ни попали в Диххус. Я позабочусь о них, Шолли — но мне нужен код. Ты ведь знаешь его? О, знаешь, лично ведь замыкал центральный контур защиты Ока Совета. Дай мне мыслеобраз — они останутся живы. Иначе же…

— Наглец! — возмущённо, но обречённо зашипел ро-сохай. — Нет. Шолли предлагает обмен, да, выгодный обмен. Шолли оставляет себя в живых, в твоих руках, жрец. Ты обязуешься сохранить их жизни и разум, не сломить и не сделать своими слугами. Клятва, жрец! Магический договор от меня, клятва Безымянным от тебя! Иначе — смерть. Моя и их.

— Почему бы и нет, — невозмутимо согласился Усгаор. — Взаимная клятва. Не забудь включить пункт, что ты не стёр и не сотрёшь код из памяти.

— Да. Вешелет! — пространство вокруг Гарри и Гермионы стало каким-то мутным, окружающий звук будто бы пробивался сквозь толщу вод, а изображение — через мутное стекло. — Ну вот и всё, — кривая ухмылка исказила кожу-чешую ро-сохая. — Они спасены. Очень плодотворный разговор затеял Шолли, правда?

— Взять! — велел Усгаор.

С рук жрецов в золотом сорвались чёрные лучи — и ушли в молоко. Ро-сохай резко отпрыгнул и растворился в воздухе. Усгаор подошёл ближе к детям, внимательно посмотрел на них и произнёс:

— Знаю, сейчас вы видите и слышите меня. Советую не пытаться пройти сквозь стены — они зачарованы. Через двери тоже не стоит, если, конечно, не желаете стать горсткой пепла. Примерно через двенадцать часов заклятие перестанет действовать и вы возвратитесь в реальность. Если я не поймаю старого параноика раньше, — усмехнулся Усгаор. — Тогда вы сможете насладиться гостеприимством единственного на весь Диххус города. Приятного ожидания, — первожрец отвернулся и приказал жрецам в золотом. — Вызовите сорок троек магов и прочешите Тронный зал до последнего камушка. Уйти отсюда он не мог, — Усгаор вновь развернулся к детям. — Не знаю, что рассказал вам старый мерзавец, но наверняка море лжи. И чего только хотел добиться этим жестом? — он развёл руками в деланном недоумении. — Сошёл с ума окончательно? В любом случае, прошу простить, меня ждут дела.

И Усгаор направился неожиданно бодрой для старика походкой к выходу из зала — массивным золочёным воротам. И никакого способа последовать за ним не было — Усгаор прошёл сквозь ворота, точно стену на платформу девять и три четверти Кинг-Кросс, а вот на приближение — даже не прикосновение! — Гарри ворота отозвались словно бы ударом тока, хорошо хоть слабым.

Буря и камни! Огонь и кислота! Чары и ритуалы! Неведомо, система заклятий или далёкие волшебники, но они продвигались буквально через бурю магических стихий. И Атика вела их вперёд. Остриё, центр, прорыв, принимающая решения, несущая вперёд: тогда как остальные держали и непрерывно возобновляли бесчисленные щиты, она левитировала их вперёд, маневрировала, непрерывным водопадом чар расчищала путь. «Совершенное оружие, лучший клинок! Я закалю тебя, как закалил твоего отца, и однажды ты скажешь мне спасибо». Спасибо сказать? Твоё желание исполнилось, дед, пусть и не так, как тебе бы хотелось. Она будет лучшим клинком и прорежет эту защиту насквозь.

Она улыбалась. Она постоянно посылала во все стороны чары познания и поиска. Она сжала зубы до скрежета. Она удерживала в голове карту местности, изменяемую сенсосетью в режиме реального времени. Она уже почти не видела глазами, в которых застыли яркие пятна от бесконечных вспышек. Она колдовала обеими руками, и если правой, ведущей, она повелевала штурмовыми ритуалами, и каждый жест, малейшее движение палочки, пальцев, кисти, любой сгиб или поворот имели смысл, порой и вложенный, то сквозь левую руку вперёд устремлялись незримые вектора, простые, но максимально сильные — водопад магических флуктуаций!

Впервые за века она сражалась в полную силу. И вспомнила, каково это — не просто работать на пределе, а на пределе — биться. И предел — отодвигать! Интуиция уже не шептала на ухо — нет, чувство опасности, развитое за границами привычного ощущение боя диктовало ей будущее. И она отвечала. Это и вправду напоминало разговор, разговор на языке даже не ритуалов, а самих смыслов, мыслеобразов, непрерывное балансирование в потоке вероятностей, его изменение и усложнение. Это напоминало песню. Она плела и направляла симфонию ближайшего, на считанные секунды вперёд, грядущего собственным голосом, и частью этого голоса была магия, были сами мысли, и будущее закручивалось, завязывалось в узел, единственной целью которого был — прорыв.

Остриё копья, летящего к цели — вот кем она была. Сейчас, на пике, в состоянии полной концентрации, не осталось ничего лишнего. Только копьё, летящее в цель и непрерывная реакция на предугадываемые события, которые столь же непрерывно менялись вместе с её реакцией. И её реакция тоже была будущим, и на неё тоже была реакция — всё закручивалось в рекурсивную круговерть, воронку, имеющую лишь одну цель. Прорыв! Ни драконьи всадники, ни новая линия обороны с ДИУ, ни даже явившийся вновь чёрный смерч — всё это уже не имело значения. Значение имело лишь то, хватит ли её скорости и выносливости. Сейчас, когда ей не требовалось даже держать щиты, победить мог лишь противник быстрее… или средство, которому нельзя противостоять быстро. Но такового средства у врага пока что не нашлось.

Безумный вихрь событий закончился так же внезапно, как и начался. В один прекрасный момент она осознала, что уже всё. Что впереди нет угрозы. Впереди — это в ближайшие минуты, разумеется. И тогда Атика Сей-Тиор вырвалась, скорее даже, её выбросило из транса, то буквально рухнула на потрескавшуюся от сухости землю. Собралась с силами, привстала…

— Вэнс, — хрипло ухмыльнулась протянутой руке. Поднялась. — Северус, — нахмурилась, но взяла бутылёк с зельем и без промедления выпила.

— Это был самый сумасшедший бой, в котором я только участвовала, — устало констатировала Вэнс, в свою очередь отхлёбывая восстанавливающего силы зелья.

— Неплохое древко, — нашлась Атика.

— И остриё отличное, — улыбнулся Альбус.

— Почему я должен это выслушивать? Вторжение? Пройдён второй и третий периметры? Почему не доложили по проходу первого?

— Отклонений не было замечено, Ваша Святость.

— Операторы что, спят? Мне нужно лично их проверить?

— Никак нет, Ваша Святость. Прошу прощения, но нам не хватает операторов на все периметры. Наши силы сосредоточены на первом и втором периметре, остальные обозреваются поверхностно.

— Почему я должен выслушивать это сейчас?

— Ваша Святость, вопрос решался на более низком уровне, мы не посмели…

— Значит, мы? Список ответственных за сокращение обороны — завтра мне на стол. Не забудь вписать туда себя, бывший жрец-комендант, на первую позицию. А теперь — конкретику! Первое — третий и внутренний периметры?

— Ваша Святость, я прошу прощения, но мы не производили осмотр, у нас перегрузка основного источника и…

— Итак. Кто-то убил… сколько там положено? Три отряда на сектор?

— Три, Ваша Святость.

— Кто-то прикончил три отряда драконьих наездников, прошёл через чарошторм, в который я лично вкладывал и силу Безымянного, а до этого уничтожил как минимум две башни с деструкторами. И вы не проверили третий периметр. Я правильно тебя понимаю?

— Мы… Ваша Святость, нарушений не было зафиксировано, всплесков тоже, мы полагаем, что вторженцы затормозились на третьем периметре! Его проектировал Ферент, и вы знаете…

— Я знаю всё. Я знаю, что кто-то убил Леотарта, я знаю, что некто ищет спутников Шолли, я знаю, что ты не соответствуешь своей должности, и мне очень жаль, что у нас не было возможности убедиться в этом раньше. Запуск резервного источника — раз, полная проверка третьего периметра — два, сформировать боевые группы и объявить жёлтую тревогу по базе — три. Это — понятно? Тогда почему ты ещё здесь? Действуй, пока я не подумал, что грядущее снятие с должности — это слишком мягко! Ох, и дала же вечность мне помощничков…

Магия. Чародейство. Волшебство. О, они с самого детства окружали Альбуса Дамблдора. Магия дома. Магия артефактов. Магия родителей. Магия сестры и брата. Несущая беды или счастье, пользу или вред — магия… Если бы кто-нибудь спросил, как Альбус стал великим волшебником, он бы ответил: «я научился видеть волшебство и не разучился им восхищаться». И с тех пор завораживающий мир переливов чар, волшебств и аур не отпускал его.

У Атики никогда не было такого радостного принятия волшебства — в этом Альбус был уверен, несмотря на то, что никогда не заглядывал в её голову, а читать эмоции по её жестам и мимике — бесполезно. Атика брала не столько интуицией — самой обычной, человеческой, присущей любому, кто веками разбирался в одной и той же области — и даже не знаниями. Она брала идеальным исполнением, отточенной импровизацией, невозможным даже для мага с вековым опытом расчётом — Альбус подозревал, что прежде всего оттачивала она именно менталистику, и даже любимая ритуалистика была позади. Но сейчас, прокручивая в памяти, как она буквально тащила всех вперёд, с нечеловеческой скоростью реагируя на давление, которое множество раз должно было их смять, он думал о том, чего у неё не было и не будет никогда.

Для Атики волшебство и реальность были чем-то внешним, податливым, изменять и властвовать над чем так же естественно, как мыслить. Инструмент — не призвание, не чудо и не вдохновение. Не искусство: предельное, но только мастерство. Он с трудом представлял, в каких условиях она должна была расти — должно быть, это было очень жестокое время… очень жестокий мир. И как бы она ни отрекалась от своего рода, по отношению к магии Атика всегда вела себя как властная аристократка, и даже её главная специализация, ритуалистика, казалась странным продолжением безупречных манер, которых бессознательно ожидал от неё всякий, но которых никогда не получал.

Для Дамблдора всё было иначе: он с какой-то детской радостью впускал внешний мир во внутренний, творя и меняя в равной степени свой разум и внешнее окружение. Проекция, слияние и превращение! Не подчинять, а вести за собой! Чем дольше Альбус следил за Атикой в новых для них отношениях, отношениях уже не учителя и ученика, а двух равных великих магов, тем больше понимал, сколько у неё на самом деле проблем с развитием и что другие великие маги, живи они столько же и гонись за силой, давно бы её перегнали. Он знал, что она также понимает это, а когда намекнул — прямо ответила, что нашла выход и что ей нужно только время.

Какой выход? Загадка. Ни тени мысли, ни тени эмоции не проскользнуло тогда — только сухое: «Есть выход, работаю над этим». Он был почти уверен, что эта работа и этот выход совершенно не подходили для нормальных магов и требовали совершенства, филигранности, терпения и упорства, а не вдохновения, смекалки, воображения или научной работы. Атика порой слишком… прямая. Прямая и упрямая. Вот как сейчас!

— Позволь мне, — чуть улыбнулся ей, останавливая за мгновение до того, как она начала работать с очередным барьером. А ведь она только что пришла в себя — видеть, насколько Атика относится к себе как…. как к инструменту, было немного больно. Пожалуй, в отличие от всех них, она имела право относиться к телу как инструменту, но порой Альбусу казалось, что она считала инструментом в себе буквально всё, полностью отдавшись некоей неведомой цели. Но какой? И сознавала ли она это сама?

— Думаешь?.. — с сомнением покосилась на него Атика, отводя палочку от барьера, на сей раз совершенно невидимого глазами, зато магически столь яркого, что заставлял приглушать восприятие.

— Работа по моей специализации, — эти слова она поймёт лучше других. И Атика действительно кивнула, а остальные участники спасательной операции явно не поняли, что между ними только что произошло.

А он выбросил это из головы и потянулся вперёд волей-восприятием, приблизившись к барьеру так, чтобы находиться в «радиусе прямого действия» — пространстве вокруг мага, где он может управлять волшебством, будь то создание чар или прямое, «осязательное» ощущение. Его радиус (когда Альбус учился, этот термин входил вместе со свечением волшебства и с личной магией в единый термин «аура», и до сих пор находится множество магов, объединяющих мухи и котлет) был огромным. Четыре метра! Это значило, что он мог буквально окружить своим волшебством мага рядом. А ещё — осязать магию так же далеко не может не то что Атика — даже Николас Фламель!

Не зря его специализацией была трансфигурация, искусство превращения, для которого чувствовать предмет, ощущать материю требовалось просто филигранно. И в отличие от Атики, буквально заучивающей сущностные матрицы (и это не повод для восхищения, подобно тому как самая лучшая автоматическая инвалидная коляска, которую научили даже летать, будет хуже здоровых ног), Альбус даже не учился, не тренировался, он… вдохновлялся ощущаемым.

На всё это Атика лишь отвечала: «Так вот что мешает тебе прогрессировать в менталистике! Отдели внешнее от внутреннего — будет проще, — но позже соглашалась. — Нет, не стоит. Это часть тебя». Пожалуй, именно этот подход Атики был главным, что позволило ей, несмотря на фантастическую разницу между их ощущением волшебства, между методами и отношением чуть ли не ко всему, всё-таки стать его учителем и даже Учителем. Атика уважала личное настолько глубоко, что Альбус подозревал в этом какую-то психологическую травму, не излеченную, а лишь углублённую со временем.

И сейчас, когда не было времени, чтобы исследовать барьер от корки до корки и разобрать на составляющие по методу Атики, когда нельзя было применить комплексные исследовательские чары и научный метод, как поступил бы Филиус, когда не было времени для длительных медитаций и тончайших касаний волшебства, как поступила бы Эммелина, когда нельзя было просто методом подбора определить хорошее противодействие, как любил это делать Северус — сейчас всё было в его руках.

Трансфигурация. Тончайшая и вместе с тем на удивление прямая (проскользнула мысль, что именно так сделала бы как раз Атика) — этот барьер, с трудом идентифицируемый волшебным осязанием, являлся настоящим произведением магического искусства. Он был одним большим процессом циклической трансфигурации, происходящей непрерывно. Молекулы воздуха, естественно диффундирующие по всевозможным траекториям, на пару мгновений попадали в плен иных сущностных матриц, придающих им прочность крепостной стены — естественным решением казалось просто разрушить трансфигурацию. По крайней мере, на первый взгляд. На самом же деле, процесс был в разы сложней. Превращение было не единственным — это целая цепочка, происходящая незаметно из-за скорости и тонкости! Неведомый создатель барьера был воистину гением Атикина типажа: вместо хитроумия, сложности и изобретательности был усовершенствован, ужат, оптимизирован до предела сам процесс превращения — настолько, что в него оказалось возможным вплести множество дополнительных звеньев.

Казалось бы, снять барьер легко и просто. Достаточно разорвать цепочку трансфигурации… Вот только промежуточные формы, в которых пребывали молекулы воздуха, далеки от безопасных. Какой-то взрывчатый газ, волны плазмы, быстро расширяющаяся вода, пронизанная электрическим током, кружащиеся со скоростью в несколько звуковых раскалённые металлические шарики — всё это, конечно, остановит достаточно мощный щит. Правда, что будет с этим щитом, если учесть и совокупный всплеск магии рассеивающихся чар, по «странному» совпадению направленный наружу… Явно ничего хорошего.

Помимо прочего, в циклотрансфкаскад (или просто ЦТФК) заложили функцию самовосстановления — если попытаться убрать только опасные формы, то по оставшемуся каркасу произойдёт моментальное возобновление. А если сделать всё максимально грубо, «Саори фламмо», например… Альбус прекрасно помнил, как пал Ритуал Покоя вокруг Запретных Врат. Можно было, конечно, сделать всё с расстояния, но к тому времени защитники явно успеют перегруппироваться, а возможно, навести на них новую бурю заклинаний, и он не был уверен, что Атика выдержит ещё один такой «шторм».

Самое интересное, что в барьер была вшита возможность пройти, очень элегантная, на грани восприятия. Для её активации требовался специальный код, узнать который методом резонанса, в связи с динамичностью конструкции, было не то чтобы невозможно, а банально слишком долго. Самым простым способом казался перелёт через барьер — в ответ на эту мысль Атика передала развёртку замкнутого пространства с линией размыкания ровно над барьером, искривляющегося, нависающего над барьером так, чтобы не оставить ни единой щели. Чтобы «отпереть» защиту, требовалось пройти за барьер, не разрушая его — что не представлялось возможным без кода доступа. Пройти такой барьер да ещё и провести четверых за собой — задача, «вызов», как любит выражаться Атика, как раз уровня его плеча. Альбус смерил взглядом ЦТФК и произнёс, выписав палочкой ритуал улучшения контроля:

— Цикло-трансус-те-таве.

С палочки вылетело кажущееся непрерывным сияние. Разумеется, фактической непрерывностью здесь и не пахло. Альбус манипулировал собственным каскадом трансфигураций, параллельно сосредоточившись на барьере, чтобы буквально встроиться, дополнить (и эту возможность неведомый создатель предусмотрел!) ЦТФК. Конечно, от такого вмешательства ЦТФК был защищён, но очень… эфемерно. Как будто его творец представить себе не мог, что найдётся мастер трансфигурации такого же уровня, или, быть может, вообще не мог вообразить, что кто-то догадается использовать «штатный» механизм расширения каскада?

— Безусловно, повторю это дома, — бормотал под нос Дамблдор, аккуратно присоединяя, вплетая свой ТФК в барьерный ЦТФК. — И не забыть упомянуть в монографии! Минерве будет определённо любопытно узнать, как можно реализовать такой быстрый и плавный переход…

Несмотря на довольно осмысленное бормотание, он работал с полной отдачей, краем сознания улавливая любопытство Атики, восхищение Филиуса и недоверчивое удивление, что человек вообще может такое делать в одиночку, от Эммелины. Только Снейп не смотрел — Альбус был совершенно уверен, что тот скучающе перебирает свой запас зелий, игнорируя неинтересную ему область волшебства.

— Прошу вас, дамы и господа, — Альбус пригладил бороду. — Только прошу поспешить — у нас десять секунд, прежде чем каскад повторится.

Они почти вбежали внутрь, сквозь самый обыкновенный воздух — Дамблдор обернулся и уже невербально вмешался в ЦТФК, вновь обращая его в смертельно опасный, но теперь уже и для имеющих код тоже. Атика уже работала с замкнутым пространством, выстраивая какую-то головокружительную комбинацию векторов при активной помощи Филиуса и Эммелины (не забыть поговорить с ней по поводу этой «мыслесети»!). Полминуты — и они миновали последнюю преграду: Атика прикрыла их иллюзией, прежде чем шагнуть следом.

Земля. Первое, на что Альбус обратил внимание — это земля. Вместо ссохшейся, покрытой толстой коркой прессованной серой пыли — настоящая почва и зелёная трава. Небо — ярко-голубое, ровно таковое, каким и положено быть небесам. Он вдохнул полной грудью свежий, кружащий голову воздух. Перистые облачка припорашивали солнце, клонящееся к закату. На невысоких башенках в окружении множества импульсников дежурили напряжённые часовые в синих с золотом одеяниях. От них исходила смешанная сила — магия с чем-то ещё. И это «что-то ещё» они уже встречали — когда Атика расправилась искривлением пространства с чёрным смерчем.

— Нас не видят? — с тревогой в голосе спросил Снейп. — Твоя иллюзия…

— …достаточно надёжна, — уверила Атика. — Мы просто в великолепной ситуации, — предвкушающая улыбка. — Врагов больше, они лучше знают местность, на их стороне неизвестные силы и, возможно, превосходство в выучке — на нашей стороне неожиданность и неспецифичное для Диххуса волшебство. Последнее, впрочем, работает в обе стороны, — улыбка стала шире. — Обожаю подобные задачи.

— Тебя никогда не называли сумасшедшей? — поинтересовался Северус.

— Задолго до твоего рождения, — весело ухмыльнулась она.