Моя жизнь - моя игра (джен)

"Марцела Вуйцик, гордость Магической Польши, арестована".

Гарри посмотрел на заголовок, пытаясь вспомнить, где он мог слышать это имя. Кажется, это было во сне... Да, в одном из этих странных ночных сновидений, которые он не мог объяснить. Если ему не изменяет память, Том говорил, что она занимается исследованиями в нужной им области? И в какой области они проводили исследования? Впрочем, об этом лучше не спрашивать.

"Многие волшебники во всем мире знают эту женщину. Что немаловажно, женщину-ученого. И сегодня нам стало известно о заключении Марцелы под стражу. В данный момент ведется следствие. Вуйцик обвиняется в нарушении Статута о секретности и применении зелий и заклятий на магглах, а так же в насильственном удержании магглов в собственном доме. Если говорить точнее, ее обвиняют в негуманных опытах, проводимых ею.

Напомним, что это не первое заключение Марцелы под стражу. Девять лет назад она обвинялась в убийстве собственного отца, но была оправдана по всем пунктам ввиду отсутствия неоспоримых доказательств.

Только что нам сухие факты? Конечно, интересно узнать, почему Марцела могла убить своего отца, если это сделала все же она? И почему она сейчас занимается генетическим исследованием передачи магических способностей, а так же поиском научного ответа на вопрос: что есть душа?

Родилась Марцела в 1919 году в маггловском селе Поздяч, которое расположилось на юго-востоке Польши. Обстоятельства появления дочери в семье Вуйцик были весьма необычными. В то время ее мать, Ева, осталась сиротой и проживала в доме со старшим братом. И когда в пятнадцать лет девушка оказалась беременной, в деревне не сомневались, кто приходится отцом будущему ребенку. Естественно, брат Евы — Марек Вуйцик.

В 1920 году тело Евы была найдено в реке. Скорее всего, девушка покончила с собой, оставив годовалую дочь брату-любовнику. Несмотря на негативное отношение к Вуцикам, местные жители отмечали, что Марек заботился о маленькой Марцеле, как мог. Часто на девочке можно было заметить красивые новые туфли или блузу при всей бедности местных жителей деревни. Марек баловал ребенка. За что Марцелу не любили еще больше.

31 декабря 1926 года односельчанка Вуйциков заметила Марека, выходящего из леса. Мужчина держал в руке нож, глаза его были словно стеклянные, а руки в крови. Тут каждый бы заметил неладное. Собственно, неладное обнаружилось весьма быстро. В лесу было найдено окровавленное тело Марцелы Вуйцик.

Но девочка выжила, ее определили в сиротский дом при католическом монастыре. Марека ждала тюрьма.

В 1930 году Марцела поступила в Польскую магическую четырехлетнюю гимназию для девочек. Обычно польские власти не оплачивали обучение студентов, но зная историю сироты при живом дяде-отце, почему-то сжалились и выделили необходимую сумму денег. Год спустя Марцела перевелась в Дурмстранг, славящийся более качественным магическим образованием. Польские власти согласились оплачивать обучение перспективной юной волшебницы, показавшей лучшие результаты среди первокурсников.

В 1937 году Марцела блестяще окончила Дурмстранг и тут же была принята лаборанткой в исследовательскую медицинскую школу в Калифорнии. Ее интересовали первопричины появления волшебства, передача магических способностей, связь души и магической силы, исследование природы души, как таковой. Работы Марцелы не раз публиковались в научных журналах, а сама Вуйцик неоднократно удостаивалась различных наград за вклад в исследования природы магии и магической генетики. Она, помимо всего прочего, является преподавателем в Калифорнийском университете — высшем маггловском учебном заведении, где она и получила свое немагическое образование.

1956 год стал для Марцелы переворотным. Она получила известность не только в научных кругах. Но известность эта была своеобразной. Ее привлекли к ответственности за убийство Марека Вуйцика, который к тому времени уже был освобожден из маггловской тюрьмы. Но совместное расследование американских и польских властей не привело к какому-либо результату. Сама Марцела заявляла, что убила Марека Вуйцика, но допрос с применением Веритасерума дал противоположные результаты. Кроме того, палочка Вуцик была так же проверена. Она не произносила Смертельное проклятие. Или произносила, пользуясь не своим оружием? Спустя два месяца Марцела вышла на свободу. Она перебралась в Польшу, но продолжала занимать маггловский пост профессора Калифорнийского университета.

И вот вчера, 22 марта 1965 года, нам стало известно, что Марцела Вуцик была задержана в своем доме в Польше. В подвале ее жилища были обнаружены незаконные лаборатории, а так же двое пленников-магглов, на которых Марцелла и проверяла свои научные догадки.

Известному ученому грозит пожизненное заключение в Нурменгарде. Польский суд готов вынести свой вердикт. Заседание назначено на 15 апреля..."

Гарри посмотрел на колдографию волшебницы. Марцела смотрела на мир, или фотографа в тот момент, снисходительно, а в улыбке ее ярко красных губ можно было заметить презрение к окружающим. Или собственное превосходство, что, в принципе, одно и то же. И это несмотря на то, что руки Вуцик были закованы в кандалы.

"Да... что за бред?!" — подумал Гарри, прежде, чем почувствовал, что его кто-то усиленно толкает. Образ газеты и наблюдающей за ним Дорианы растворялся постепенно, словно Поттер не желал отпускать свой сон.

— Гарри! Гарри! Тут дерево, и от него остается тень!

Поттер нехотя открыл глаза. Увиденное было менее четким, чем во сне, но перед ним на коленях стояла темная фигура. Гарри не сразу сообразил где он, и кто его разбудил.

— Я пытался аппарировать к этому проклятому дереву, но у меня не получается. Тут вообще магия не действует... Нужно идти! Пожалуйста, Гарри... нужно идти!

Подняться, даже на колени, оказалось сложнее, чем можно было предположить. Вставать на ноги Поттер не решился. Во всем теле была дрожь, снова возвращался холод. А во сне было так тепло, и кровать была мягкой, и даже холодные руки, решившие накрасить его, как девушку, пока он спал. Они были холодными, но... нежными. Не такими, как эта действительность.

— Г-где? — разлепить губы удалось с трудом.

— Метрах в ста отсюда. Я помогу подняться... Мы должны выбраться, должны! Я никогда не прощу себе твою смерть.

— П-простишь... Люди себе все прощают.

— Не говори глупостей, вставай, — Сириус помог подняться Гарри, и практически поволок его к дереву, которое отчего-то слабое в этот момент зрение Поттера, воспринимало как размытое пятно.

Размытое пятно приближалось, мучительно медленно, но все же. Постепенно оно превратилось в более четкий силуэт, а затем — в ель. Единственный предмет в этом огромном снежном поле, который оставлял тень. Гарри, будучи чужим в пространстве теней, не являясь частью этого пространства, ощущал себя героем кошмарного сна. Вот-вот, совсем чуть-чуть, он закричит и проснется в спальне Слизерина. Возможно, рядом возникнут лица однокурсников, проснувшихся от его крика. Гарри глубоко вздохнет, перевернется и утром не вспомнит, какой именно сон ему снился.

И самое обидное, что, кажется, будто во сне проходит едва ли не целая жизнь. События длятся долго, ночь и то должна проходить быстрее. Этот кошмарный сон не стал исключением, а ель была все ближе...

Путаясь не то в полах мантии, не то в собственных ногах, которые никак не хотели нормально передвигаться, Гарри подошел к ели. Поднял голову, чтобы увидеть, где заканчивается дерево, и завалился назад, ухватившись за Сириуса. Нужно сказать, что сделал он это очень удачно. Последнее, что он запомнил, это палящее солнце, которое ослепляло, и испуганный возглас Сириуса:

— Пустыня?!

* * *

Проснулся Гарри от того, что кто-то кричал. Открыл глаза, зажмурился от яркого света, и предпочел полежать еще немного с закрытыми глазами. Тем более, кошмарный сон закончился, он был в уютной постели с накрахмаленными простынями. Только вот если кто-то кричит, значит, что-то случилось.

— Это нарушение Статута о секретности, запрета на вмешательство в естественный ход событий... — говорил знакомый мужской голос, но Гарри не мог вспомнить, кому он принадлежал.

— Да плевать на статуты и законы! — этот человек был более узнаваемым по голосу. Вороненок всегда очень громко и звонко говорила, — Как... как можно было допустить, чтобы несовершеннолетний волшебник имел маховик времени? Давайте тогда уж каждому магглу дадим доступ к ядерному оружию и посмотрим, сколько этот мир просуществует!

— Миссис Вилмос, маховик времени был дан студентке под мою ответственность... — это говорил уже Дамблдор.

— Да хоть под ответственность самого Мерлина! Это ненормально, когда мы находим Гарри в Африке, при температуре воздуха около пятидесяти градусов... с обморожением!

— Гарри! Можешь не притворяться, что спишь.

Поттер открыл глаза. Он был не в слизеринской спальне, и даже не в Больничном крыле. Он лежал на довольно широкой постели, рядом стоял письменный стол из светлого дерева. Комната была просторной и светлой. С противоположной стороны стояла такая же кровать, на которой сейчас сидел директор. Вороненок стояла у двери, скрестив руки на груди. Весь ее вид выдавал крайнюю степень раздражения. Человек, который сказал, что Гарри может не притворяться, оказался Сакхром Луджином.

— Где я? — сдавленно произнес Гарри.

— В клинике Святого Мунго, — ответила Бахижа.

— Все так плохо?

— Все очень плохо. Но не с тобой, а в общем.

— Не стоит драматизировать, — тихо сказал Луджин своей сестре.

— О да, тебя же не отправляли в международной группе ликвидаторов последствий! У тебя, конечно, все не так плохо!

Гарри так ничего и не понял, но в этот момент дверь палаты открылась. Вошел высокий светловолосый мужчина в синем маггловском костюме. Бахижа, которая стояла у двери, хотела возмутиться, но посмотрев на вошедшего, передумала.

— Добрый день. Господин Дамблдор, мне сообщили в Министерстве, что я могу найти вас здесь, — мужчина протянул директору письмо.

— Благодарю, мистер Рейч.

— Раскройте письмо. Я не курьер, мне необходимо знать, что вы ознакомились с содержанием.

Директор вскрыл конверт, пробежал глазами по строчкам.

— И с каких это пор извещения доставляет сам секретарь Конфедерации?

— Остальные получат письма совиной почтой. Я хотел убедиться, что вы в здравом уме, господин Дамблдор. Это инициатива двадцати шести стран, что о многом говорит. Всего доброго.

— Съезд Международной конфедерации магов? — спросила Вороненок.

* * *

— Здравствуй, отморозок!

— Это очень вежливо с твоей стороны, — заметил Гарри.

— Так я не имела в виду ничего плохого! Тебя же нашли с обморожением. Ну и кто ты после этого? — Салима уселась на кровать Поттера.

— Тебя сюда пустили?

— Нет, я мираж, и я тебе снюсь! Конечно, пустили. Вот даже бирочку с номером дали, — Салима подняла руку, на ее запястье была привязана нитка с номером палаты. — Сейчас к тебе разве что Волдеморта не пустят. И то, не уверена.

— Хоть ты мне можешь объяснить, что вообще произошло?

— Произошла трагедия. В процессе эволюции у человека развились совесть и сострадание, в результате которых и случился временной коллапс. Или как там его назвали... не помню уже.

Салима поднялась, подошла к подоконнику и посмотрела в окно. Гарри, наблюдавший за ней, заметил, что она заметно подросла за последние полгода. Теперь она, скорее всего, была одного с ним роста. Некоторое время в палате было совсем тихо. Лишь из соседней комнаты доносилось протяжное и немного раздражающее тиканье часов.

— Знаешь... — Салима обернулась, — Ведь это была моя мечта устроить апокалипсис при помощи светлой магии. А его чуть было не устроила эта твоя грязнокровка! И ваш Дамблдор... Точно! Мне нужен маховик времени!

— А кому он не нужен?

— Грейнджер? — предположила Салима, улыбнувшись. — Нет, ты только представь. В любое, хоть немного рискованное дело, можно перемещаться из будущего. А Я из настоящего будет наблюдать. Если Я из будущего умрет, у меня будет несколько часов, чтобы успеть доделать все дела. Вообще, маховик времени и Оборотное зелье — две вещи, с помощью которых можно творить великие дела!

— Или при помощи трех Непростительных, как считал Темный лорд, — сказав это, Гарри зевнул, прикрыв рот кулаком. — Почему я здесь? Я хорошо себя чувствую!

— Да всем плевать, как ты себя чувствуешь. Думаешь, кому-то есть до тебя дело? Хотя Вороненок негодовала. Но и ей не сильно интересна твоя судьба. Просто ты один из немногих свидетелей происшествия. К тебе скоро явятся из Конфедерации, будут вопросы задавать. Магглов опрашивать нельзя. Да и бессмысленно.

— Гермиону исключат?

— Я бы ее убила, — совершенно спокойным голосом сказала Салима.

— Она была по-своему права. Ты ведь не знаешь всей ситуации. Во-первых, Дамблдор сам сказал, что мы можем спасти две жизни. Там не было вариантов, чьи это жизни. Во-вторых, что было бы, если бы она вообще не использовала маховик? Ведь если директор говорил о двух жизнях, это значило, что Клювокрыл спасен. Уже спасен, разве нет?

— Клювокрыл это тот гиппогриф? Его до сих пор найти не могут, он отправился не то к динозаврам, не то к праотцам. Что, в общем-то, одно и то же. И я не знаю, что было бы. Но есть мнение, что природа стремится к равновесию, когда человек не вмешивается в естественный ход. Возможно, гиппогриф бы сам сбежал. Или было бы все еще хуже, чем сейчас. Маггловские службы до сих пор разбирают завалы и спасают утопленников. Ну, в смысле тех, кого затопило. Лучше расскажи, как ты замерз в пустыне? Это у нас загадка века.

— Мне уже надоели с этим вопросом...

— Ну, я же его задаю впервые! — заметила Салима, усевшись на подоконник.

Гарри вкратце рассказал историю своего геройства в попытках спасти Сириуса Блэка. Салима не перебивала Поттера, только отчего-то хмурилась. Что-то ей не нравилось в этой истории.

— А как меня обнаружили вообще? И где сейчас Сириус?

— Не знаю, Гарри. Как-то никто не интересовался его судьбой. Обнаружили тебя отец и Вороненок. Подробности не знаю. Бахижа сейчас злая, ее отправили в составе группы ликвидаторов последствий, так она проклинала Иствана и короля всеми словами, которые вспомнила для такого случая.

— Ты про ту международную группу добровольцев?

— Да. Истван почему-то решил, что Вороненок хочет быть добровольцем. Так, мое время посещения этого заведения подходит к концу, а я еще хотела попробовать подняться на этаж, где душевнобольные. Интересно же!

* * *

Гарри вернулся в школу за день до начала каникул. В Хогвартсе ничего не изменилось, видимо, никакие последствия не затронули старинный замок. Результаты экзаменов уже были объявлены и студенты наслаждались солнечным летним днем либо собирали вещи. Только семикурсники слонялись по замку, стараясь запомнить все места, которые были для них дороги. Должно быть, это было грустно — расставаться с привычным и близким сердцу местом навсегда, зная, что, скорее всего, больше никогда не увидишь замок. Ведь даже родительские собрания в Хогвартсе не проводились.

Поттер задумался, будет ли он так же ходить по замку после сдачи ЖАБА... В какой-то степени Хогвартс стал для него домом. Вернее, не домом, а жизнью. Дом — это то место, где человеку спокойно и уютно, но основные события, которые и складываются в жизнь, происходят в других местах.

— Верни! Пожалуйста...

Гарри повернулся на крик. По коридору бежал светловолосый мальчишка, которого Поттер не знал. Его старалась догнать Луна Лавгуд, но получалось у нее плохо. Гарри поставил подножку, мальчишка растянулся на полу.

— Осторожнее, — сказал Гарри, — Это твоя тетрадь упала? — Поттер поднял толстую тетрадку в ярко-фиолетовой обложке.

— Это мой дневник! Отдай его мне, пожалуйста, — попросила Луна.

— Держи, — Гарри отдал тетрадь, подоспевшей Лавгуд.

— Спасибо.

Мальчишка поднялся и обижено посмотрел на Гарри, который в свою очередь ему мило улыбнулся и развел руки.

— Ревенкловец, а ведешь себя, как... — Поттер хотел прочитать лекцию о поведении, недостойном равенкловца, но махнул на это рукой, вспомнив, что это обязанность старост. А он к этой дополнительной ответственности не стремился.

Мальчишка, рассудив, что обстоятельства складываются не в его пользу, побежал по коридору в противоположном направлении.

— Что здесь происходит, Поттер? — осведомился профессор Снейп, который как будто чувствовал, где именно ему нужно появиться, чтобы пресечь какой-либо конфликт.

— От меня только что сбежал равенкловец-второкурсник, представляете? Увидел меня, и убежал.

— Прекратите паясничать, Поттер. Через полчаса жду вас у себя в кабинете, — хмурый Снейп удалился в том же направлении, что и равенкловец. Искать что ли пошел?

— Луна, и часто твои вещи забирают?

— Нет, конечно. Чаще всего они их просто не могут найти. Но сегодня я уснула в гостиной, подложив дневник под голову. Они чувствуют, что я лишняя...

— Лишняя? — не понял Гарри.

— Да. Есть люди, которые лишние в обществе, но не в мире.

— А бывает наоборот? Что человек лишний в мире, но не лишний в обществе?

— Наверное. Но если ты о себе, то это не так, — Луна подняла вверх голову, — Когда темно, мне кажется что на потолках в Хогвартсе нарисованы страшные вещи. Казни, битвы... Но когда светло, их не видно. Не смотри ночью в потолок.

— Спасибо, обязательно посмотрю, — улыбнулся Гарри. — А ты не видела Гермиону Грейнджер?

— Нет. Она исчезла вместе с директором Дамблдором из школы. Несмотря на то, что всем известно, почему их нет в школе, ходит много разных шуток на эту тему... Люди всегда шутят, ты замечал? Даже когда совсем страшно. Человек не верит в смерть, хотя она реальнее всего на свете. Я пойду, мне еще нужно собирать вещи... по всему замку.

— По всему замку?

— Конечно! Я всегда прячу свои вещи там, где происходит что-то интересное и необычное. Иначе на следующий день я могу решить, что мне это приснилось. Спасибо, что помог, Гарри Поттер.

Луна вприпрыжку побежала к лестницам, а Гарри задумался, что подразумевала Лавгуд под необычными явлениями в школе. Не взрыв же котла в кабинете зельеварения? Решив, что думать над человеческими странностями чревато головной болью, Поттер направился к кабинету декана, не понимая, что он успел натворить.

Так как полчаса еще не прошло, Гарри сел под дверью, пытаясь разглядеть на потолке казни и битвы. В целом, если иметь хорошее воображение, то в разводах на камне можно увидеть что угодно, только почему Лавгуд там видит битвы? Почему не мозгошмыгов?

— Удобно сидите, Поттер?

— Да, вполне. Спасибо, сэр, что беспокоитесь.

— Я беспокоюсь лишь о том, что вы не эстетично смотритесь под моей дверью.

— Я могу пересесть в другое место.

— Поттер, сделайте одолжение, пересядьте в мой кабинет на стул.

В кабинете Снейпа было довольно прохладно. В подземельях всегда было на несколько градусов холоднее, но в кабинетах зельеварения, скорее всего, температурный режим специально поддерживали.

— Мне два раза повторять? Садитесь, Поттер, не нужно играть в гвардейского солдата на посту, — Снейп порылся в верхнем ящике своего стола, — Это вам. Письмо от Дамблдора.

— Он приходил ко мне в больницу только вчера. Неужели, соскучился?

— Поттер, не стройте из себя клоуна. И еще, Дамблдор просил передать, что на каникулах вы можете остаться в Дырявом котле или уехать в Венгрию.

— Ох, как это мило с его стороны, предоставить мне право выбора, — съязвил Гарри.

— Поттер, мне плевать, где вы проведете свои каникулы, — Снейп посмотрел в глаза Гарри, — Только желательно, чтобы первого сентября вы сели на Хогвартс-экспресс. Не то, чтобы я сильно расстроился в случае вашей смерти... Но начнется лишняя волокита, всеобщая скорбь по великому Гарри Поттеру. Сами понимаете... Можете идти, Поттер. Не стоит тратить мое время на ваши детские претензии.

По дороге в гостиную Слизерина Гарри распечатал письмо.

"Гарри!

Сегодня утром мне пришло письмо от Сириуса. Он сейчас далеко от Англии, с ним все в порядке.

Хороших каникул!"

"И почему Сириус не мог написать письмо мне?"

"Ты у нас маленький, несмышленый ребенок", — ответил Адам-Самаэль. — "Я, кажется, вижу на потолке чей-то труп".

"Это клякса какая-то".

"Вот именно! Чей-то расплющенный труп!"

Гарри спрятал письмо в карман мантии, прежде чем войти в гостиную, которая встретила его тишиной. Студенты третьего курса Слизерина обнаружились в спальне.

— Привет, Поттер. — улыбнулся Драко, — Ну как, расскажешь нам историю о слизеринце, который проявил идиотизм, свойственным гриффиндорцам?

— Иди ты, Малфой, — Гарри кинул в приятеля подушку. — Мне нужно собрать вещи.

— Успеешь. Что ты собираешься предпринять на этот раз, чтобы Грейнджер не отчислили?

— Ничего. А что я могу сделать?

— Ну, не знаю... Сказать, что это ты во всем виноват, к примеру, — Малфой был чем-то очень доволен.

— Я не виноват, зачем мне лгать?

— Правильно, незачем, — Драко расплылся в широкой улыбке.

Собирая вещи, Гарри положил три палочки на дно рюкзака. Обзаводиться еще одной запасной палочкой в конце учебного года — уже традиция! Только в этот раз Гарри не знал, чья она — Невилла или Люпина. Но возвращать ее он, в любом случае, не собирался.