Ты подарила мне радость, я причинил тебе боль (гет)

в которой рассказывается о первых трех днях, проведенных Гермионой в моем доме.

На следующее утро я, как и обещал самому себе, проснулся рано. Вчерашний день многое разъяснил, показал, что начавшаяся вторая война с Тем-Кого-Нельзя-Называть вовсе не мешает думать о любви к другому человеку. Ох, как же я был глуп и неопытен! Я только вчера по-настоящему осознал, кто такая Гермиона для меня и как я должен вести себя рядом с ней. Неожиданно для меня мое лицо вдруг помрачнело. А если она не испытывает ко мне таких же чувств, что я к ней? Если как следует разобраться, то она ни разу не показывала мне, что как-то по-особенному относится ко мне. Даже когда мы оставались наедине. Но ведь и я не особо выказывал стремление как-то отметить свои чувства. Теперь я понимаю, что вел себя, как мелкий мальчишка, когда сдерживал себя. На первом курсе мы были детьми и всё равно не смогли бы поговорить о своих чувствах, если они существовали тогда. На втором курсе самыми мучительными днями стало время, когда она лежала в больничном крыле, оцепеневшая от взгляда василиска. Сейчас я спрашиваю, с какой целью я отправился в Запретный Лес и в Тайную Комнату? И отвечаю, что не только спасать младшую сестру и искать приключений. Третий курс стал праздником глупых претензий и мелких препирательств. К счастью, он для меня пролетел быстро. На четвертом судьба подкинула нам проверку отношений, и я к своему теперешнему стыду её не прошёл. Все упреки, которые она мне сказала, сейчас кажутся правдой. Наличие старших братьев прочно вбило в меня привычку не тянуться за тем, что может принадлежать мне, а достается другим. Нужно как можно быстрее избавиться от неё, иначе моё время уйдет. Его и так-то осталось мало. И только наш пятый курс можно назвать более или менее приемлемым. Я старался, пусть и неуклюже, чего греха таить, говорить ей маленькие приятные комплименты. Во время наших тренировок в Отряде Дамблдора я специально выбирал её в качестве соперника. А потом она хвасталась, как часто поражала меня заклинаниями. Я возражал только для вида, всё чаще ощущая непонятное счастье оттого, что доставил ей радость.

Но мой разум говорил о том, что она ничего не питает ко мне. И кого же мне слушать? Голову или сердце? Так или иначе, сегодня у меня появится возможность всё проверить.

Я медленно поднялся с кровати, надел тапки и пошёл умываться. Словом, обычный день, вот только сегодня приезжает Она, и это делает его абсолютно необычным.

Спустившись на кухню, я обнаружил там маму, которая уже возилась с завтраком.

— Доброе утро, — посмотрев на меня, сказала она.

— Доброе, — ответил я.

И вправду самое что ни наесть доброе утро! Я выглянул в окно. Погода сегодня просто чудесная, на небе нет ни единого облачка, восходящее солнце приглашает выйти на улицу и прогуляться вместе с каким-то особенным человеком. В саду копошатся два гнома, пытаясь выбрать поле деятельности: один направился к морковной грядке, а другой убрался восвояси, решив, что бесполезно спорить с приятелем. Господи, сегодня даже садовые гномы кажутся не такими уродливыми.

— Завтракать будешь? Или подождешь остальных? — спросила мама, извлекая меня из океана мыслей.

— Да, буду, — ответил я и добавил: — Потом я пойду на улицу. — Мне не хотелось вдаваться в подробности, но ведь я разговариваю с моей мамой, так что уже приготовился ответить на стандартный вопрос.

Однако мама не стала задавать никаких вопросов, а только сказала:

— Не забудь одеться!

Боже, я опять в пижаме. Сразу в мозгу представилась картина: я в пижаме встречаю Гермиону, которая одета в очень красивое и, наверное, дорогое платье. Я этого не переживу. А как посмотрят на меня её родители, я и представлять боюсь.

— Обязательно, — отозвался я.

Быстро позавтракав, я поднялся к себе и стал выбирать одежду. Всякий раз, как я брал в руки какую-то рубашку или какие-то джинсы, мозг сразу представлял, как это будет выглядеть на мне. Да что такое сегодня с моей головой? В конце концов, мой выбор пал на синюю футболку (всё-таки на улице тепло) и черные джинсы. Бросив взгляд на маленькую тумбочку, стоявшую около стола, я вышел из комнаты. Быстрыми шагами я спустился вниз и вышел на улицу.

В глаза мне сразу ударило летнее яркое солнце, которое играло своими лучами, посылая их одного за другим на землю. Мне казалось, что лучи отрываются от диска и приземляются в каких-то особенных местах. Детская фантазия, ничего не скажешь. Что бы сейчас не происходило в мире волшебников и маглов (чего только стоят убийство Амелии Боунс и обрушение Брокдельского моста), природа продолжает жить по своим законам. И ничто не может помешать череде событий, случающихся в ней. В детстве я часто задавался вопросом: зачем на небе светит солнце, зачем на лугу растут цветы? После вчерашних размышлений я могу дать ответ: всё это существует для самих себя. В первую очередь, для себя. Ведь солнцу совершенно всё равно, что происходит на земле. Оно для всех выглядит одинаково, вот только светит по-разному. Для меня, к примеру, сегодня оно светит ярче, а греет теплее, чем когда-либо. А всё почему? Да потому что, сегодня я самый счастливый человек на Земле.

Боже, если кто-то узнает, о чем я сейчас думаю, меня же засмеют. Нужно всё несколько раз проверить. Дает или не дает мне право рассуждать о том, что между мной и другим человеком возможны какие-то серьёзные отношения, лишь наше давнее знакомство? Я думал об этом всю дорогу до холма. Я хочу, чтобы всё было так, как я представил. Иначе все надежды рухнут, и тогда я не знаю, что буду делать.

Проверь всё ещё раз. Это прозвучал голос моего разума, который как всегда говорит не вовремя. Он постоянно встревает в мои дела и заставляет меня сдерживаться. Ещё одна моя привычка — я чаще слушаю именно разум, а не сердце. И ничего не могу с собой поделать. Но проверить всё же стоит.

Я взобрался на холм и посмотрел на деревню. Кажется, всё спокойно. Господи, как же маглы любят идеальный порядок! Дома стоят ровным строем, никто не выделяется. Перед домами — одинаковые газоны, постриженные и мягкие. И как по команде прямо из земли начинает идти вода, поливая траву. Я спустился к подножию холма, туда, где заканчивалась проселочная дорога. Ближе к нашему дому на машине не доберешься. Здесь я и буду её ждать.

Холм весь зарос травой, и можно спокойно развалиться на нем и полежать. Что я и сделал. Солнце медленно поднималось над головой, припекая всё сильнее. Это лето ненамного холоднее предыдущего. Солнце палит каждый день, и дождя в ближайшее время не предвидится. И всё же я раньше не обращал внимания на то, в каком прекрасном месте я живу. За домом растет шикарный лес, в котором я не раз прятался от Фреда и Джорджа. Около деревни есть озеро, в котором можно купаться хоть всё лето: настолько там теплая вода. И, наконец, этот большой холм, на котором я сейчас лежу. Приятно с закрытыми глазами вдыхать запах зеленой травы и цветов, растущих на нем, и слушать пение пролетающих мимо птиц. Конечно, Гермиона знает имена всех птиц, и ей не составит труда назвать вот эту, которая сейчас начала тихую и красивую песню.

Вдруг среди этой песни я услышал звук работающего двигателя автомобиля. Неужели она уже подъезжает? Неужели время пролетело так быстро? Конечно, я гнал его, но не до такой же степени. Я открыл глаза, приподнялся и сел. Да, по дороге к холму приближался черный автомобиль. Медленно поднявшись на ноги, я направился к нему навстречу. Машина замедлила скорость и остановилась около меня.

Водительская дверь тут же открылась, и из неё вышел мужчина в серой рубашке, черных брюках и таких же черных ботинках. Это был мистер Грейнджер. Следом за мужем вышла миссис Грейнджер в длинном, но легком платье светло-голубого цвета с белыми горошинками.

— Здравствуйте, мистер и миссис Грейнджер, — поздоровался я.

— Добрый день, мистер Рональд Уизли, — ответил отец Гермионы (ух ты, он знает мое имя!) и протянул руку.

Он считает меня настоящим мужчиной, раз хочет здороваться именно таким образом. Я с большой радостью пожал его руку, стараясь скрыть охватившее меня смущение от его поступка.

— Здравствуйте, мистер Уизли, — произнесла миссис Грейнджер и отправилась к багажнику.

Я уже хотел спросить, почему Гермиона не выходит из машины, но тут задняя дверь открылась, и я просто остолбенел. Потом мне пришла в голову мысль: «Хорошо ещё, что я не открыл рот, и из него не потекла слюна». Бог мой, сказать, что Гермиона была прекрасна, это ничего не сказать. Она была потрясающей, сногсшибательной, обворожительной, великолепной... слов не хватает, чтобы описать это чудо!

Вместо привычной закрытой школьной мантии или магловских джинсов, которые она носила во время каникул, на ней был костюм, состоящий из летней белой блузки с короткими рукавами и черной юбки, которая едва доставала до колен. На ногах Гермионы были черные туфли на невысоком каблуке. Глаза спрятались за солнцезащитными очками, а волосы скрепляли две белые заколки.

Я смотрел на неё, не отрываясь. Она захлопнула дверь и сказала:

— Привет, Рон, — а потом подошла ко мне и крепко обняла.

Я обнял её в ответ и нежно провел правой рукой по спине. Она не смутилась, видимо, я всё сделал правильно. В этот момент раздался голос её мамы, и нам пришлось прервать объятие.

— Гермиона, милая, помоги нам.

— Давайте я, — предложил я, подошел к багажнику и приготовился увидеть горы книг и битком набитый школьный чемодан. Однако в багажнике был только небольшой чемоданчик, который, правда, застрял внутри. Я помог вытащить его, отметив про себя, что он не такой тяжелый.

— Поставь его на колесики, пожалуйста, — сказала Гермиона.

Я поспешил выполнить просьбу.

— Не забудь Живоглота, дорогая, — сказал мистер Грейнджер и достал с заднего сиденья кошачью клетку. Моему взору предстал рыжий кот Гермионы. Вот уж кто не изменился со времен нашего знакомства, так это он. По-прежнему горящие глаза, приплюснутая морда, уши кверху. Милое создание, ничего не скажешь. Мистер Грейнджер поставил клетку на землю, Живоглот к чему-то приготовился.

Гермиона присела на корточки и открыла клетку. Кот важно выступил из клетки и пошёл в сторону холма.

— Смотри, Рон, он помнит, куда нужно идти, — сказала Гермиона.

— Да, — я улыбнулся.

— Пора прощаться, — сказала миссис Грейнджер и подошла к Гермионе.

По непонятным причинам я не люблю наблюдать расставание близких людей, поэтому я отвернулся и медленными шагами направился к холму вместе с чемоданом и пустой клеткой. Через несколько минут я услышал звук закрываемой двери и заводимого двигателя. А ещё через пару секунд меня догнала Гермиона.

— Спасибо, что встретил меня, — произнесла она и сняла очки.

— Без проблем, — ответил я. — А где твой большой чемодан?

— Я решила отказаться от него, к тому же я... — она замялась.

— Что?

— Я выросла и моя парадная мантия стала мне мала, да ещё кое-какая одежда тоже, поэтому придется покупать новые вещи.

Я посмотрел на неё. Правда, она выросла, и от этого стала ещё красивее и привлекательнее.

— Давно ждешь? — спросила она, отвлекая меня от созерцания её красотой.

— Не очень, — солгал я. Ради этих минут я был готов ждать целый день, но этого не понадобилось. Дальше мой разум отключился, раз я выдал такую фразу: — Потрясающе выглядишь!

Она посмотрела на меня, и я почувствовал, что мое сердце сейчас вылетит из груди. Она словно читала мои мысли, а я не мог этому противиться или не хотел.

— Спасибо, — сказала она и улыбнулась.

Неужели я научился говорить правильные комплименты? Я улыбнулся в ответ и замолчал. Мы взобрались на холм, и я остановился. Гермиона обернулась и спросила:

— Что-то случилось?

— Честно говоря, да, — увидев испуг, проступивший на её лице, я добавил: — Не переживай, никто не умер. Вчера мама разругалась с Биллом по поводу свадьбы. Я знаю, что не должен наваливать на тебя проблемы нашей семьи, но хочу предупредить: моя мама на взводе, сейчас не самое лучшее время поздравлять Билла и Флер с этим событием.

Гермиона помрачнела. Боже, что же я наделал?

— Не стоило мне приезжать (этой фразы я боялся больше всего).

— Нет-нет, — я поспешил успокоить Гермиону. — Я рад, что ты приехала. Просто имей в виду...

Итак, ещё одна испорченная мною ситуация. Вся моя жизнь в последние дни, все мысли и догадки коту под хвост. Кстати, о котах. Живоглот уже спустился с холма и зашагал к дому. Представив, что подумает моя семья, увидев Живоглота без хозяйки, которую пошел встречать Рон Уизли, я сказал:

— Не думай об этом. Идем в дом, скоро будем обедать. Ты, наверное, есть очень хочешь?

— Нет, — ответила она.

Мы спустились с холма молча. Только я хотел открыть входную дверь, как она сама собой распахнулась и из неё вышла Джинни. Моя сестра радостно вскрикнула при виде своей подруги и заключила Гермиону в объятия. Гермиона тоже была счастлива видеть Джинни, их крики не смогли бы заглушить даже вопли матери Сириуса (удачное сравнение, не правда ли?). Я завез чемодан в дом и поставил его около двери в кладовку, а на него — кошачью клетку. Из кухни донесся голос мамы:

— Что там такое происходит?

Я хотел ответить, но Джинни опередила меня:

— Мам, Гермиона приехала!

— Уже? — мама появилась в дверях кухни. — Здравствуй, милая, — она подошла к Гермионе и обняла её.

— Здравствуйте, миссис Уизли, — ответила Гермиона.

— Проходи, сейчас будем обедать, — пригласила мама и направилась обратно на кухню.

Мы отправились следом, оставив чемодан и подошедшего Живоглота у кладовой.

* * *

Наступил вечер. Папа вернулся сегодня с работы рано, что происходило в последнее время крайне редко. Решив уделить этот вечер детям, он вознамерился обыграть меня и Джинни в шахматы. Фред и Джордж будут ночевать в квартире над магазином, Билл и Флер ещё не вернулись с прогулки — романтика, ничего не скажешь. Поэтому в доме были только я, Гермиона, Джинни и родители. Папа рассказывал маме о своем рабочем дне, убирая с доски одну за другой фигуры Джинни. Мы с Гермионой наблюдали за игрой, стараясь не подсказывать. Однако Гермиона не дала Джинни проворонить слона, а я посоветовал выполнить рокировку. Тем не менее, примерно через двадцать минут белый король бросил корону к ногам черного ферзя. Далее настала моя очередь играть с папой. Я решил обыграть отца и тем самым показать, как играют профессионалы. Но мы не успели даже начать партию, как в гостиную влетела Флер вместе с Биллом, и всё мое внимание отныне было приковано к этой паре. Однако от меня не ускользнул неодобрительный взгляд Гермионы, которым она меня наградила. Интересно, что это может значить?

Флер присела в свободное кресло, а Билл подошел к маме.

— Мам, я хочу извиниться перед тобой за то, что наговорил тебе вчера. Мы обдумали всё ещё раз и пришли к выводу, что вы правы.

Он хотел ещё что-то сказать, но мама со слезами на глазах крепко обняла его.

— Ох, Билл, — это всё, что она смогла выговорить.

Я посмотрел на отца. Он, по-видимому, еле удержался от слез. Громко шмыгнув носом, он сказал:

— Хорошо, это правильное решение, я горжусь вами.

Билл кивнул и улыбнулся. Флер сидела молча и смотрела только на своего будущего мужа. Билл махнул рукой, Флер встала, и они молча отправились к себе. Как только пара скрылась из виду, Джинни фыркнула:

— Вылитая корова.

— Джинни! — прикрикнула на неё мама. — Не смей так говорить!

Я полностью был на стороне мамы.

— Гермиона, — Джинни обратилась к подруге, — ты же не знаешь, какое прозвище я ей придумала.

— Какое? — с интересом спросила Гермиона.

— Не смей произносить его! — на этот раз кричал папа.

— Я тебе потом скажу.

— Хватит над ними издеваться, — сказал я, убирая с доски разбитого черного коня.

— Знаешь, даже странно слышать от тебя эти слова, — сказала Джинни. — А может, ты на что-то надеешься? Хочешь отбить у Билла его избранницу?

— Нет, просто я не позволю тебе смеяться над Флер, — мои уши начали меня предавать.

— Не позволишь мне? — спросила Джинни и уперла руки в бока.

Наш спор прекратила Гермиона. Она встала с дивана, пожелала спокойной ночи моим родителям (на меня даже не взглянула) и направилась в комнату Джинни. Что произошло, я не понимал. Неужели я чем-то обидел её?

— Рон, тебе мат, — сказал папа, вставая с кресла.

— Как мат? — не понял я. Посмотрел на доску — в самом деле, белый король опять снимает корону с головы и отступает в сторону.

— Проигравший убирает фигуры на место, — добавил папа и, пожелав нам добрых снов, отправился вместе с мамой в спальню.

Джинни посмотрела на меня со смешанными чувствами, разбираться в которых мне сейчас некогда, и ушла в свою комнату. Я стал собирать фигуры, думая о происшедшем. Если Гермиона резко встала и ушла, то значит, я её очень сильно чем-то задел. А раз я могу её задеть, значит, я ей не безразличен. А раз я ей не безразличен, значит, между нами может что-то быть.

Погруженный в эти мысли, я не заметил появления Живоглота, который куда-то крался.

— Живоглот, — окликнул я кота. Тот остановился, как вкопанный, и стал искать источник шума. Заметив меня, он сверкнул глазами. — Твоя хозяйка что-то чувствует ко мне, — добавил я. Кот в ответ мяукнул и убежал по своим делам. Я про себя улыбнулся и пошел спать.

* * *

На следующий день меня разбудил запах вкусного завтрака, который я почувствовал в комнате. Открыв и протерев глаза, я увидел перед собой Гермиону, которая держала в руках поднос, на котором разместились только что приготовленная яичница с беконом, ваза с фруктами и стакан тыквенного сока. Я резко сел и очень внимательно посмотрел на неё.

— Это что, всё мне? — спросил я, до конца не придя в себя.

— Да, — ответила Гермиона, улыбаясь.

— Просыпайся, Рон! — раздался мамин голос.

Улыбающаяся Гермиона начала быстро растворяться в воздухе. Неужели это был только сон?

— РОН!

Да, к сожалению, это просто сон. С неохотой я открыл глаза и встал с кровати. Медленно переодевшись, я вышел из комнаты, спустился с лестницы и прошел на кухню.

— Сколько времени? — спросил я у Флер, которая в одиночестве сидела за столом.

— Почти десять, — тихо ответила она.

Только через несколько секунд я сообразил, что мы находимся на кухне одни. Вот это ситуация! Я оказался в том же месте, что и прекрасная наследница вейлы. Да, мне бы сейчас позавидовал даже Гарри, если бы узнал, что я сейчас делаю. Кстати, а что я сейчас делаю? Задаю дурацкие вопросы самой Флер Делакур. Мерлин, да чтоб я со стыда сгорел! Тут, к моему большому счастью, на кухню спустилась мама, и я немного отвлекся от своих мыслей.

— Ты во сколько вчера лёг? — принялась отчитывать меня мать.

— Как всегда, — ответил я, немного опешив от такого начала дня.

— А что ж тебя невозможно разбудить так долго?

— Я на каникулах, имею право спать, сколько захочу, — сказал я и отвернулся.

— Между прочим, юноша, девочки давно встали и помогли мне в саду, пока вы спали, — раздраженно сказала мама, устанавливая на стол чашку чая и тарелку с бутербродами. — Давай завтракай.

— Спасибо, — я сел за стол. — А где они сейчас?

— Ушли купаться, — ответила мама.

Вот это да! Быстрые!

— А можно мне к ним? — спросил я, не особо надеясь на успех.

— Нет, после завтрака пойдешь разбираться в сарай. Оттуда нужно вынести мусор, который там скопился.

— Да мне там работы на целый день, — сокрушенно произнес я. — Неужели ты не можешь заставить Фреда или Джорджа это сделать? Им только палочкой взмахнуть.

— Они здесь практически уже не живут. А для тебя будет полезным выполнить что-то по дому.

—Миссис Уизли, я могу сделать это за вашего сына. Мне не сложно.

— Нет, дорогая, пусть поработает.

Да, в таких делах мою маму не переубедить. Теперь я могу надеяться только на чудо. Вот везет же Гермионе и Джинни! Наверняка, вся их работа заключалась в прополке одной грядки. А теперь они вдвоем купаются в прохладной воде, когда мне предстоит таскать мусор под палящим солнцем.

Позавтракав, я с очень грустным выражением на лице вышел на улицу и направился к сараю. Распахнув дверь, я вытаращил глаза на приличную гору мусора, возвышавшуюся в углу. Когда-то я высказывал сожаление по поводу того, что у нас нет домового эльфа, так теперь я знаю, что он у нас есть. Рональд Уизли, приятно познакомиться. Да я лучше десять раз вымыл бы гостиную Гриффиндора со значком ГАВНЭ на груди, чем убирать здесь весь этот хлам. Единственное, что немного утешает, так это то, что в прошлом году я вместе с Гермионой и Джинни во время уборки штаб-квартиры перетаскал куда больше мусора. Правда, каникулы начались совсем недавно, я ещё успею устать, как следует. Тяжело вздохнув, я принялся за работу. Разобравшись с крупным мусором, я взял в руки веник и стал подметать мелкий. Интересно, откуда у нас столько битого стекла?

— Привет, Рон! — услышал я сзади женский голос, медленно повернулся к двери и увидел Тонкс, которая улыбалась, наблюдая за мной. — Помощь нужна?

— Да, не помешает, — честно признался я.

Тонкс взмахнула палочкой, и остатки мусора исчезли с глаз. Обрадовавшись избавлению от уборки, я сказал:

— Спасибо. А что ты здесь делаешь?

— Твоя мама пригласила меня обедать. Я пришла пораньше, чтобы помочь накрыть на стол.

— А... понятно, — ответил я. — А что, уже приближается обед?

— Да, — просто ответила Тонкс.

— Здорово, я даже не заметил, как время пролетело.

— Бывает.

Мы с Тонкс вышли из сарая, и я захлопнул дверь. Интересно, чем сегодня порадует нас мама? Я поспешил в дом, чтобы поскорее насладиться обедом. Открыв входную дверь, я пропустил Тонкс вперед. Она как-то странно улыбнулась и зашла внутрь.

— Нет, нет, — в коридоре появилась мама. — Посмотри на себя, Рон, — закричала она на меня. Я взглянул на себя и ужаснулся: моя одежда была вся в пыли, которую я собрал в сарае. — Я тебя не пущу за стол в таком виде, — мама повернулась к Тонкс. — Здравствуй, Тонкс, проходи, пожалуйста.

— А что мне делать? — спросил я, даже слегка растерявшись.

— Марш переодеваться! — приказала мама. — А потом пойдешь на озеро, позовешь девочек обедать.

Так они ещё купаются?! Вот дают! Несправедливость! Однако у меня появилась возможность увидеть Гермиону в купальнике, и её упускать нельзя. Взлетев по лестнице, я распахнул дверь своей комнаты. Быстро сбросив всю грязную одежду, я надел на себя белую футболку и темно-серые джинсы. Пулей вылетев из комнаты, я спустился вниз и выскочил на улицу. Мою усталость как рукой сняло. Быстрыми шагами я направился в сторону деревни. Взобравшись на наш холм, откуда уже можно видеть озеро, я замедлил ход. Вот они, плещутся в воде. Джинни хлопала руками по поверхности озера, забрызгивая Гермиону и смеясь. Гермиона откинула назад мокрые волосы и ринулась в контратаку. Набрав воды в руки, Гермиона плеснула ею Джинни в лицо. Джинни закашлялась, подавившись водой. Гермиона же поспешила к берегу, но не тут то было. Джинни нырнула под воду, а через несколько секунд схватила Гермиону за ногу. Гермиона упала на песчаное дно (дело было уже у самого берега), а Джинни поднялась во весь рост и принялась громко смеяться над ней. Гермиона не смогла стерпеть такого поражения и начала бить ногами по воде, поднимая большие брызги, которые обрушивались на Джинни.

Однако скоро им эта игра надоела, и они стали выходить на берег. Вот тут то я и увидел это прекрасное существо. Открытый купальник Гермионы подчеркивал всё, что он должен подчеркивать. Её тело освещалось лучами солнца, отражающимися от воды, и выглядело бесподобным. Почему выглядело, оно всегда таким было. Гермиона грациозно рассекала озерную воду ногами, ступая по дну. Эх, как же я завидую песку, по которому она идет. Он не знает, как ему сейчас везло. Гермиона вышла на берег и остановилась. Капельки воды, оставшиеся на её лице, сверкали на солнце, как бриллианты. Она запустила руки в волосы и встряхнула их. Лишняя вода упала на берег, к её ногам. Ох, Гермиона, зачем ты меня соблазняешь? Потом она выставила правую ногу вперед и опустила на неё взгляд. Видимо, что-то прилипло к ней. Да, я оказался прав. Гермиона наклонилась, сняла какой-то листок с ноги и бросила в воду. Листок медленно поплыл от берега, а Гермиона подошла к полотенцу и начала вытираться.

Тут я заметил двух парней, которые шли по дороге к озеру. Подойдя поближе, я смог услышать, о чем они разговаривают.

— Смотри, какие девки классные, — сказал тот, что был выше ростом. — Может, подойдем?

— Давай, — согласился его приятель.

Они приблизились к Гермионе и Джинни. Я ускорил шаг, почувствовав опасность.

— Эй, девушки, не хотите познакомиться? — спросил высокий.

— Нет, — ответила Джинни, вытирая волосы полотенцем.

— Отчего же? — вступил в разговор второй.

— Не хотим, и всё, — ответила Гермиона. — Чего непонятного?

— Таким классным девчонкам нужны такие крутые парни, как мы, — сказал первый.

— А у них уже есть парни, — вмешался в разговор я.

Маглы посмотрели на меня с издевательскими ухмылками.

— Так это ещё интереснее, — сказал высокий.

— Я как-то не так выразился? — спросил я. — У них уже есть парни.

— И кто же? Неужели ты, рыжий? — маглы рассмеялись.

— Да, и я никому не позволю приставать к моей девушке и моей сестре.

— Слушай, рыжий, твое место — в детской кроватке, уйди, не мешай.

— Или тебе помочь? — спросил второй.

Я не стал долго думать и достал волшебную палочку. Один взмах — и маглы распластались на песке.

— Просите прощения! — приказал я. — Немедленно!

Маглы простонали что-то нечленораздельное.

— Я не слышу, — сказал я.

— Наплюй на них, Рон, пусть убираются с глаз, — сказала Джинни.

— Как скажешь, — ответил я и ещё раз взмахнул палочкой. Маглы исчезли, словно их никогда здесь не было.

— Ах, Рон, ты мой спаситель, — Гермиона обвила руками мою шею и тихо прошептала на ухо: — Спасибо, мой спаситель.

Моя фантазия сегодня, что называется, в ударе. Надо же мне было такое вообразить! Однако, вернувшись в реальность, я увидел, что к озеру на самом деле приближаются два магла. Правда, тут я заметил двух девушек, которые купались у противоположного берега. Маглы отправились туда, а я подошел к Гермионе и Джинни. Те уже вытирали полотенцами спину, смотря на воду.

— Джинни, Гермиона, мама зовет обедать, — сказал я, стараясь не напугать их.

Однако обе, когда услышали мой голос, подпрыгнули на месте.

— Рон! — Джинни обернулась. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришел сказать, что пора идти на обед, — ответил я, неотрывно смотря на Гермиону.

— Это мы поняли, — Джинни начала выходить из себя. — Но зачем мама послала тебя? Именно тебя?

— Я-то откуда знаю? — моему терпению пришел конец. — Если не хотите обедать, пожалуйста. Я вам не прислуга, чтобы за вами бегать. Делайте, что хотите.

— Рон, — Гермиона обернулась ко мне лицом, мое сердце бешено заколотилось. Ух, ты, захватывающее зрелище, — никто не называет тебя прислугой. Мы уже закончили купаться, сейчас оденемся и пойдем с тобой в дом.

Вот это я понимаю, отношение. Не то, что моя сестра: мелкая, противная и капризная. Гермиона смогла меня успокоить, даже не постеснялась повернуться лицом ко мне, позволяя насладиться её красотой. Я хотел предложить ей идти прямо так, но вовремя спохватился, потому что это будет выглядеть слишком нагло с моей стороны.

* * *

Вечер отличился приходом профессора Дамблдора. Он сказал, что завтра привезет к нам Гарри, который тоже будет проводить здесь остаток каникул. Наш дом, видимо, никогда не отдохнет. То в нем постоянно находилась вся наша семья, то есть девять человек, то теперь целый месяц здесь будут жить Гарри и Гермиона. Конечно, против этого я ничего не имею, но одного дня для моих глубоких размышлений недостаточно. А присутствие Избранного (так окрестили Гарри в одном из последних номеров «Ежедневного Пророка») означает постоянные разговоры о Сириусе Блэке и бессмысленном походе в Министерство.

— А где Артур? — спросил профессор у моей мамы.

— На работе. Он сказал, что сегодня не вернется даже к ужину, — ответила мама тихим голосом.

— Не переживай, Молли, — попытался успокоить маму директор. Интересно, почему он держит правую руку в кармане?

— Я не переживаю.

— Вот и хорошо, — улыбнулся директор. — Мистер Уизли, мисс Грейнджер, — он повернулся к нам, — мое почтение, — и слегка поклонился.

Профессор Дамблдор вышел на улицу и закрыл входную дверь.

— Давайте ужинать, — сказала мама, приглашая нас с Гермионой к столу. — Джинни, спускайся!

Тут же послышались шаги моей сестры.

— А что, папы с нами не будет? — спросила она, спустившись и осмотрев кухню.

— Нет, — ответила мама слегка раздраженным голосом. Ей не хотелось концентрировать внимание на этом факте.

— Кстати, завтра приезжает Гарри, — как бы между прочим обмолвилась Гермиона.

— Хорошо, — ответила Джинни.

Если Гермиона хотела посмотреть на особенное выражение лица Джинни, то её ждало разочарование. Лицо моей сестры ничего конкретного не выражало. Джинни теперь встречается с Дином, и приезд Гарри в наш дом никак не отразится на её поведении. Это я веду себя, мягко говоря, странно с тех пор, как мы расстались в конце прошлого учебного года. Я никогда не забуду тот день.

— Скоро увидимся, дружище, — сказал я, и мы с Гарри обменялись рукопожатием.

— Правда скоро, Гарри, — добавила Гермиона. — Обещаем.

Гарри кивнул и зашагал со своими родственниками в сторону выхода.

Папа прощался с родителями Гермионы, а она взяла меня за руку и увела за одну из колонн (не понимаю, зачем). А потом тихо сказала:

— Я буду скучать, — и поцеловала меня прямо в губы. Это не был простой дружеский поцелуй, к тому же, простите меня, друзей не целуют в губы. А что сделал я? Я ответил на него со всей нежностью, на какую был способен при моем полном отсутствии опыта. Вот так состоялся наш первый поцелуй, пусть не окрашенный серьезными чувствами, не горячий, но тем не менее.

— Я тоже, — ответил я, когда наш поцелуй прекратился, и улыбнулся, смотря ей в глаза.

Она улыбнулась в ответ. Её улыбка и подаренный поцелуй — это всё, что я запомню сегодня, я в этом уверен.

Сейчас я спрашиваю себя, искренней ли была она тогда и сейчас? И отвечаю, что да. И от этого у меня в груди загорается маленький огонек, согревающий всю душу. Теперь нужно постараться сохранить достигнутый результат и попытаться узнать, могу ли я рассчитывать на что-то большее.

* * *

— Я знаю, кто может быть хуже Амбридж, — послышался голос у двери. Джинни вошла в комнату, ссутулившись, с недовольным видом. — Привет, Гарри.

— Что с тобой? — спросил я. Неужели Флер опять сделала что-то, что вывело мою сестру из себя? А это интересно, надо бы поучиться у мисс Делакур.

— Всё она, — ответила Джинни и упала на кровать Гарри. — Я от неё скоро совсем спячу.

Я угадал.

— Что она ещё сделала? — спросила Гермиона с сочувствием. Конечно, она была полностью на стороне подруги. Вчера я слышал, как Джинни и Гермиона смеялись над Флер, называя её прозвищем, придуманным моей младшей сестрой.

— Да просто не могу слышать, как она со мной разговаривает — как с трехлетней!

— Я тебя понимаю, — сказала Гермиона тихим голосом. — Она только о себе и думает.

А вот это уже слишком! Я не позволю так говорить, даже тебе, Гермиона.

— Слушайте, да оставьте вы её в покое хоть на пять секунд! — сказал я со злостью.

— Да-да, правильно, заступайся за неё, — огрызнулась Джинни. — Всем известно, что ты на неё запал.

Перебор, сестренка. Да, я не могу оторвать от Флер глаза, когда она находится в одной комнате со мной, но я знаю, что у меня нет никаких шансов. К тому же, у меня есть другой человек, которого я, судя по всему, люблю и хочу добиться взаимности. Кстати, Гермиона после этих слов как-то по-особенному посмотрела на меня, видимо, хотела услышать мой ответ. Но я не успел и слова произнести, как дверь снова распахнулась. В комнату вошел предмет нашего разговора с подносом, на котором стоял завтрак для Гарри.

— ‘Арри, — произнесла она, — как мы давно не виделись (что ж, уроки английского не пропадают даром), — Флер подплыла к кровати Гарри, поставила поднос тому на колени и поцеловала в обе щеки.

Опять Гарри везет! Правда, даже издалека можно увидеть, что Гарри покраснел от смущения. Тут мне захотелось рассмеяться, и я посмотрел на Гермиону. Странно, Гермиона смотрела на этот милый поступок Флер ничего не выражающим взглядом. А что, если бы на месте Гарри был я, как она повела себя в такой ситуации?

Но я хочу, чтобы меня целовала Гермиона. Ура, оно опять заговорило! В последнее время мое сердце по неизвестным причинам молчало, позволяя разуму заселять голову черными мыслями. А сейчас снова подало голос! Да, я хочу именно этого.

Тем временем наш разговор повернулся в другом направлении. Мы говорили о Тонкс и о Сириусе (как я и предвидел). Потом Гарри рассказал, что в этом году будет заниматься с Дамблдором индивидуально. Мы с Гермионой обменялись многозначительными взглядами, после того, как я смог проглотить гренок, который был у меня во рту. Следующая тема нашего разговора — это, конечно, поход в Министерство и потерянное пророчество. Тут Гарри признался, что ему известно содержание предсказания. Он сказал, что там говорится о том, что он — единственный, кто сможет победить Тёмного Лорда. Этой новости стоило ожидать, ведь «Пророк» однажды обмолвился про смысл разбитого пророчества.

Тут раздался громкий треск, и Гермиона исчезла в облаке черного дыма.

— Гермиона! — заорали мы с Гарри в один голос.

Дым рассеялся, и мы увидели Гермиону с большим синяком под правым глазом.

— Я его сдавила, а он... он дал мне в глаз! — со слезами сказала она.

Странно, но мне захотелось рассмеяться оттого, что я увидел. С трудом сдерживая смех, я сказал:

— Не переживай, мама тебя мигом приведет в порядок, она здорово умеет исцелять мелкие травмы.

— Да ладно, это всё сейчас неважно! — резко сказала Гермиона.

Ничего себе, неважно! Как может собственная внешность не волновать девушку? Тем более такую девушку...

Затем мы подошли (а точнее, подвела нас Гермиона) к теме экзаменов — моей самой нелюбимой теме. Эта же тема продолжилась и на кухне, куда мы спустились, когда Гарри доел завтрак и оделся. Правда, я выяснил, что для Гермионы внешность хоть что-то значит. Она по-прежнему сидела с синяком, чуть не плача от обиды, а моя мама пыталась вылечить её.

Конечно, как я мог подумать, что Гермиона не думает и не заботиться о своей внешности? Вспомни, сколько раз она радовала тебя разговорами про одежду, про твой не всегда опрятный внешний вид. Она хочет, чтобы я выглядел нормально, чтобы она получала удовольствие, смотря на меня. Всё это называется одним простым, но важным словом — забота. Вот же здорово! Она хочет, чтобы я о ней заботился, и хочет заботиться обо мне. Разве это не прекрасно?

Погруженный в свои мысли, я не заметил приближение трех сипух. Это летят результаты наших экзаменов. Интересно, что я там наскреб по своим предметам? Наверно, одних «Т». Мама подошла к окну и распахнула его перед летучими гостьями. Ко мне подлетела темно-коричневая сипуха, уселась на стол и протянула лапу. Я снял свиток пергамента и медленно развернул его.

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Проходные баллы: Превосходно (П);

Выше ожидаемого (В);

Удовлетворительно (У);

Непроходные баллы: Слабо (С);

Отвратительно (О);

Тролль (Т).

РОНАЛЬД БИЛИУС УИЗЛИ ПОЛУЧИЛ СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия ························································································ У

Уход за магическими существами ··················································· У

Заклинания ························································································· В

Защита от Темных искусств ························································· В

Прорицания ························································································ О

Травология ························································································· В

История магии ················································································ С

Зельеварение ···················································································· В

Трансфигурация ·············································································· В

Что ж, не так уж и плохо. Семь СОВ — это надо же! Теперь можно со спокойной душой отказаться от прорицаний, истории и зельеварения. Ну ещё от ухода за магическими существами. Однако снова придется думать о своей будущей профессии: с мечтой пойти в мракоборцы было покончено. А интересно, что получили Гарри и Гермиона?

— Гарри, покажи свои, махнемся, — весело сказал я, даже не пытаясь скрыть восторг.

Гарри протянул мне свой пергамент, а я отдал свой. Избранный получил примерно те же оценки, что и я, только напротив защиты стояла гордая буква «П». Этого стоило ожидать.

А как справилась Гермиона? Почему-то её оценки меня волнуют не меньше, чем свои.

— Гермиона, — окликнула её Джинни. — У тебя как?

— Н-неплохо, — ответила Гермиона тихим и слабым голосом.

Неужели что-то случилось?

— Да ну тебя! — воскликнул я и, не давая ей возможности спрятать пергамент, подскочил к ней и выхватил листок с результатами. Вот это да! Десять «Превосходно» и одна «Выше ожидаемого» по Защите от Темных искусств! Вот это результаты! Да если бы у меня были такие оценки, то я бы прыгал от счастья. Хотя куда мне... до лучшей ученицы курса Гермионы Грейнджер. Мне остается только порадоваться за неё. Да, я очень сильно рад, что Гермиона так прекрасно сдала все свои экзамены, которых было больше, чем у меня или Гарри.