Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

Башня факультета Рэйвенкло* * *

— Энтони, ты не знаешь куда отправился Гархольд?— Лайза, аккуратно придержав тяжелые складки платья, присела на диванчик.— Его нет с самого утра, и даже профессор Снейп не удивился его отсутствию. Это странно...

— Кто знает,— пожал плечами Голдштейн, оторвавшись от созерцания проросшего усика мандрагоры. Прежде чем наладить подобную систему размножения этих весьма редких растений, рэйвенкловцы решили провести небольшой опыт. И Энтони, как потомственный герболог, просто не мог упустить возможность проверить в деле одну из теорий. Насколько верно его практически голословное утверждение, что мандрагору можно размножить делением, им предстояло узнать в ближайшие пару месяцев, но первые — и весьма положительные — результаты уже были.— Вроде бы он говорил, что это по "семейным обстоятельствам".

— Ну, по крайней мере, у него была бумажка с печатью Гринготтса, с которой он и отправился к директору Дамблдору,— добавил Терри, на миг отвлекаясь от книги. Вложенное между страниц яркое павлинье перо затравленно трепыхалось, пока Бут, не глядя, отрывал от него небольшие кусочки, цветными искорками падающие на ткань дивана.— Но, судя по довольной морде нашего гоблина, ничего страшного не случилось, и его дома, скорее всего, ждет небольшая пирушка!

— Почему обязательно пирушка?— Фыркнула Лайза, переглядываясь с Падмой, как раз поставившей на небольшой столик поднос с чашками и ароматным черным чаем.

— А зачем тогда он с собой фляжку захватил?— Язвительно протянул Бут, окончательно отрываясь от терзания несчастного пера и протягивая руки к чашке с горячим напитком.— Может, какой-нибудь гоблинский праздник?

— Меня даже на день рождения сестры не отпускали,— вступил в разговор Энтони, призывая заклинанием блюдо с нежнейшей клубникой, присланной ему дедом. — Да и в прошлом году Гархольд никуда не уезжал. Да ладно, приедет — спросим.

Бут уставился на флегматично пожавшего плечами Голдштейна весьма скептически.

— А он нам так сразу все и расскажет,— протянул Терри.— В прошлом году этого одиночку пришлось зажать в угол, чтобы он нам хоть часть информации выдал!

— Что да, то да!

— Все в руках Судьбы, и только ей известно все. Смертным же надо довольствоваться малым,— улыбнулась Падма, благодарно кивнув Терри, протянувшему ей блюдо с клубникой.— Куда больше меня волнует Луна...

— И что сегодня нам приготовили звезды? В каком положении застыла луна?— хмыкнул Энтони, поливая цветок мандрагоры дорогим цейлонским чаем.

За прошедший год сестры Патил на факультете Рэйвенкло прославились как девочки, безумно увлеченные гаданиями и предсказаниями. И пусть маги знали, что Видящие — реальны, обычная туманность формулировок настраивала на скептический лад. Какой прок в Предсказании, которое невозможно расшифровать?

К слову, в Палатах уже давно обсуждается проект по прикреплению к каждому известному пророку или видящему специального мага, способного дешифровать все метафоры их речи. И не сказать, что Энтони был против этого.

— Сколько уже говорить, Голдштейн,— устало произнесла Патил, переведя на голландца взгляд черных глаз.— Будущее хорошо читает моя сестра, за гороскопами обращайтесь к ней! Я же вижу настоящее и прошлое! И я не про ту луну, что на небе, а про ту, что Лавгуд!

Услышав фамилию юной первокурсницы, Турпин слегка скривилась. Но, быстро взяв себя в руки, спокойно спросила Падму:

— В присутствии здесь одной из Лавгудов есть и плюсы. Так что...

Лайза слегка повернулась и холодным взглядом взглянула на Луну. Та на это лишь невозмутимо улыбнулась.

— Следует пока подождать...

Луна Лавгуд помахала Лайзе ярко-красным цветком.

* * *

Лондонская биржа, 7 часов утра* * *

— Моя ставка в пари — десять миллионов долларов, и я просто не имею права проиграть,— улыбнулся Джордж, поднимаясь на ноги. Пора было отправляться на биржу.

— Всегда надо рассчитывать и на возможность проигрыша, мистер Сорос,— пожал плечами Гархольд, отхлебывая из фляжки отвратительного пойла.— Сколько вы потеряете, если Мэйджори и Ламонт все-таки найдут решение?

— Четыре процента или около того,— пожал плечами Джордж, поправляя манжет.— В принципе, я практически не рискую... В любом случае стоит идти до конца! Вся эта ситуация похожа на ловлю рыбу в бочке.

Гархольд вскинул бровь, выходя вслед за Соросом из маленького кабинета. Белые колонны Лондонской фондовой биржи чем-то напоминали ему стены родного Гринготтса, так что Зеленоглазый чувствовал себя довольно комфортно, несмотря на то, что он все еще не слишком хорошо управлялся с телом Элиота Грина.

Джордж, заметив немой вопрос собеседника, добавил:

— Пока бочка стоит, улов вам обеспечен.

— Хорошо сказано, мистер Сорос,— ухмыльнулся Гархольд, уже не переживая, что лицо Грина не передает всех ее смыслов. В конце концов, в обществе акул финансового мира подобная безэмоциональность — лишний плюс.

— К слову,— в полголоса произнес Джордж.— Я должен вас кое о чем спросить, пока ещё мы не спустились в "яму"...

— "Яму"?

— Ну, так мы называем место, где проходят торги,— едва заметно улыбнулся Сорос, раскланиваясь с другими знакомыми брокерами, спешащими занять свои места до открытия биржи. Те на его приветствие до предела лицемерно улыбались и цепкими холодными взглядами провожали Гархольда. Про то, что Джордж играет на понижение, знали все, кто-то доверялся его уже почти легендарной интуиции, кто-то делал ставку на Правительство, но ни один из этих воротил финансового мира, не был идиотом, так что появление нового игрока, пришедшего на биржу вместе с Соросом, они не могли пропустить. Зеленоглазый буквально слышал, как вертятся в их головах шестеренки, выстраивая линию поведения в дальнейшем.

Слова, произнесенные Соросом, заставили Гархольда слегка хмыкнуть. Гоблин не мог не удивиться странному совпадению — зал в Гринготтсе, где проходили торги на драгоценные металлы, тоже назывался "ямой". Гархольд едва заметно улыбнулся, прикасаясь пальцами к висящему на шее оберегу и благодаря Предков. Подобное совпадение, по его мнению, было скорее благоприятным знаком для намечающегося предприятия.

— Итак, я хотел вас спросить, мистер Грин,— спросил Джордж, останавливаясь в небольшом закутке у картины, изображавшей одного из первых создателей еще не Лондонской биржи, но некого клуба по интересам, из которой она появилась.— Вы когда-либо бывали на бирже?

— Нет,— слегка скривился Гархольд, недовольный подобным вопросом.— Но поверьте, я знаю достаточно, чтобы не ударить в грязь лицом.

— О, я вовсе не намекаю на вашу неопытность...

Гоблину мгновенно захотелось надуть этого человека как минимум на пару тысяч галлеонов. "Кстати",— пронеслась в его голове быстрая мысль,— "сколько это будет в фунтах?

— Так вот, просто поясняю что, там, в "яме", будет больше трех тысяч брокеров, которые не просто покупают и продают валюту, ценные бумаги и металлы, они наблюдают за всеми остальными, и вполне могут поменять свое мнение в любой момент, заметив просто тень эмоции на лице соперника. Нам, конечно, выгодно, чтобы на рушащемся валютном рынке были задействованы огромные капиталы, но, желательно,— Сорос криво усмехнулся,— чтобы это были наши капиталы.

— Не держите меня за идиота, мистер Сорос,— тихо проговорил Гархольд, жалея, что у Грина такой непримечательный голос, не позволяющий передать угрозы, вкладываемой им в фразу.

— Ни в коем случае,— пожал плечами Сорос.— Просто я очень боюсь, что мы потеряем преимущество. Фунт неуклонно падает, но пока Банк Англии верит, что сможет удержать его, мы в выигрыше. Самое важное...

Гархольд явно заметил волнение, проявившееся на лице человека. Но это была лишь секунда слабости.

— Ламонт не договорится с Шлезингером! И ни США, ни Япония не помогут фунту,— Сорос снова улыбался — спокойно и уверенно, как человек находящийся в шаге от финиша.— Что ж, мистер Грин, пора делать деньги!

* * *

Хогвартс, поле для квиддича* * *

— А ты действительно неплох, Малфой,— произнес Маркус Флинт, подходя к Драко. Малфой улыбался — он только-только приземлился и еще не успел придать лицу выражение, приличествующее наследнику древнего чистокровного Рода. Но это, по мнению Маркуса, только добавляло второкурснику шарма, делая его чуть более похожим на человека. Общаться с таким Драко, увлеченно смотрящим на мир, хоть и не без нотки самодовольства, было намного приятнее, чем с обычным спесиво-холодным вариантом. — Вполне можно попробовать тебя в команде. Кирк-то у нас вон как вымахал!

Предыдущий ловец команды Слизерина, словно извиняясь, только пожал плечами — весьма впечатляющими плечами, надо признать.

— Ему теперь одна дорога — в охотники,— скривился Флинт и махнул Кирку рукой. Тот невозмутимо взмыл в небо, оставляя Драко с капитаном наедине. Кирку на амбиции Флинта было наплевать — квиддич для него был исключительно хобби.

Сам же Маркус мечтал о карьере профессионального игрока, а для этого нужны были наилучшие результаты из школы. И оправдания, что его команда с его переходом на должность капитана стала проигрывать из-за того, что ушли сильные игроки, абсолютно не устроит тех, кто проводит набор в профессиональные команды. Так что Флинт был готов использовать любой шанс, чтобы усилить команду Слизерина.

На место ушедших загонщиков он взял Крэбба и Гойла, так как, несмотря на довольно юный возраст, мальчишки были сильны, и, по мнению Маркуса, вполне могли потягаться с близнецами Уизли — загонщиками команды Гриффиндора. А вот самый лучший ловец в Хогвартсе был у Рэйвенкло... И, просмотрев всех желающих занять место Кирка, Флинт признал, что лучше Малфоя у них никого нет.

— То есть я принят?— уточнил Драко, приглаживая растрепавшиеся волосы.

— Именно,— мрачно буркнул Маркус, размышляя, как заставить работать вместе троих второкурсников (один из которых спесивый наследник Малфоев) и матерых старшекурсников.— Завтра вечером первая тренировка в полном составе. Не опаздывай.

— Мне надо вам кое-что сказать, Флинт,— остановил уже собравшегося уходить Маркуса Драко, протянув тому свиток с печатью Малфоев.— Отец просил передать это команде.

И усмехнулся.

Флинт сломал печать и вчитался в текст. Затем, нахмурившись, произнес, с интересом взглянув на мальчика, самодовольно ухмыляющегося ему:

— "Молнии"? "Молнии"— это хорошо, Малфой, но ты ведь понимаешь, какие слухи поползут?

— А что в этом плохого, Флинт?— пожал плечами Драко, не прекращая усмехаться.— Пусть считают меня бесполезным, будет сюрприз.

Флинт промолчал насчет того, насколько "хорош" Малфой, предпочтя оставить опускание мальчишки с небес на землю на завтрашнею тренировку.

— Да и что мне с того, что все решат, что я купил себе место? В конце концов, это почти так,— мальчик кивнул на зажатый в руке Флинта свиток.— Да и для мой семьи будет даже выгодно, если в школе — а затем и за её пределами — будут говорить, что Малфои настолько богаты, что мой отец может позволить себе купить самые дорогие метлы для всей команды ради очередной прихоти сына!

Флинт покачал головой. Слава Мерлину, что его семья никогда не рвалась ни в мир большой политики, ни финансовых интриг.

* * *

Лондон, Адмиралтейство* * *

В здании Адмиралтейства, куда на время ремонта с Даунинг-стрит, 10 переехал офис премьер-министра, царило уныние. Все находившиеся в здании чувствовали себя правительством страны, находящейся на необъявленном военном положении.

Несмотря на все усилия Правительства и банков, фунт продолжал падать, предрекая серьезные финансовые проблемы в ближайшем будущем.

— Немцы отказываются помогать, Уолтер!— проскрипел зубами Джон Рой Мэйджор, Премьер-Министр Соединенного Королевства, сильным ударом сметая со стола чернильницу.— Все бесполезно! Гельмут Коль практически открыто заявил, что они не будут снижать учетные ставки! О Боже Всемогущий...

Наедине с кузеном Рой позволил себе расслабиться, и не скрывал ни страхов, ни переживаний. Он казался мрачным, злым и растерянным одновременно.

Не менее тяжело переживал неминуемый кризис и Уолтер Мэйджор — провал политики маггловской части их семьи неизменно повлияет и на позиции самого мага. Но он не пытался приободрить Роя — это было бы просто лицемерием. Мэйджор просто произнес, бесконечно устало и расстроенно:

— Ты сам согласился на предложение Норманна поднять учетные ставки и самим скупать фунт...

— На кону стоит гордость нашей страны и Ее Величества лично, Уолтер!— сорвался едва ли не на крик Премьер, ударяя по столу кулаком.— Мы не может сдаваться! Мы...

— Хватит этой глупой пропоганды, Рой,— поморщился его собеседник.— Я, слава всем Богам, не имею никакого к ней отношения!

— Вот этим ты меня и бесишь, Уолтер,— с необычной злобой оскалился Мэйджори.— Тебе плевать на мою страну, ты просто делаешь на нас деньги. Вы, маги, всегда смотрите на нас свысока! Может, именно из-за того, что я связался с колдуном, пусть он и мой брат, на меня обрушились все эти несчастья? Может, это кара Господня?

— Хватит религиозного бреда, Рой,— вокруг Уолтера затрещал воздух, сверкая от едва сдерживаемой волны магии.— Я тебе уже давно говорил обратить внимание на финансовую сферу! А вчера вообще сказал, что надо срочно выводить Англию из валютных коридоров! Хватит обвинять меня Мордред знает в чем!

— Как я устал,— простонал Рой, падая в кресло и запуская в волосы дрожащие пальцы.— Что же делать? Что же мне сейчас делать?

— Пора расписаться в поражении, кузен,— не менее горестно вздохнул Уолтер.— И начать думать, как выбираться из той ямы, куда мы свалились. Уговори Ламонта и Правительство вернуть фунт в свободное плавание. Об этом и гоблины говорили...

— А что я ему скажу? Что мне все объяснили зеленые человечки и мой воображаемый брат?— язвительно протянул Рой.

— Ну вот, шутишь — значит вернулся в нормальное состояние,— натянуто улыбнулся Уолтер.— Пора начинать подъем.

* * *

Лондонская фондовая биржа* * *

Гархольд лениво осматривал "яму", пытаясь, подобно Соросу, понять что-то по невозмутимым — или, напротив, излишне эмоциональным — лицам брокеров. Делал он это скорее для себя, чем в поисках какой-либо пользы. В конце концов, у него не было планов на дальнейшую игру на бирже. Слишком уж сложно здесь удержать свое инкогнито — а достойного прикрытия у "мистера Грина" не было. Зеленоглазый поднял взгляд наверх. Часы, висевшие почти под самым потолком, показывали половину седьмого.

Гархольд последний раз взглянул на экран компьютера. Столбики цифр, показывающих, насколько выросли оба его счета, услаждали взор Зеленоглазого. Пусть у них не было запаха золота, чарующего блеска золотых галеонов, но гоблин вполне мог представить, как эти безликие цифры, маггловские бумажки, превращаются в золото, он даже слышал их тихий перезвон...

Глаза Гархольда даже слегка прикрылись от практически физического удовольствия. Теперь никто не сможет сказать, что его назначили Охотником только из-за покровительства Гриндорха.

Гархольду пришлось приложить немалые усилия, чтобы не усмехнуться.

Слегка кивнув Джорджу, гоблин двинулся к выходу. Сорос последовал его примеру.

Человек, в отличии от Зеленоглазого, даже не пытался скрывать свои эмоции — он сочувственно смотрел на проигравших и обменивался довольными улыбками с теми спекулянтами, что поставили на ту же лошадь, что и он. Точнее на падение одной и той же лошадки. Джордж в этот миг искренне наслаждался славой.

— Выпьем бутылочку шампанского, Сорос?— крикнул ему один из них, перехватив у самого выхода.

— Нет, Дракенмиллер, пока еще рано,— едва заметно усмехнулся Джордж.— Я слышал, что ЕВС покидают еще и Италия со Швецией...

— Нет, ну как тебе все это удается?— покачал головой компаньон Сороса.— Более 958 миллионов за один день! Невероятно, мой Бог...

— Так уж получается,— произнес финансист, самым краем глаза следя за Гархольдом, замершим в тени.— Что в эту игру я играю лучше многих и... делаю большие ставки!

Дракенмиллер коротко хохотнул:

— Значит, не будешь?— спросил он, и, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, продолжил.— А я вот выпью! Отмечу день, когда создаются состояния!

Сорос покачал головой. По его мнению, праздновать было рано.

— Продолжите работать?— вскинул бровь Гархольд, когда Сорос поравнялся с ним. Не то, чтобы его это интересовало...

— Естественно! Эта бочка уже падает, но всегда можно найти другие,— улыбнулся Джордж, подхватывая у расторопного лакея свое пальто. Зеленоглазый последовал его примеру.— А как насчет вас, мистер Грин? Ваше начальство планирует продолжить игру? Я вот собираюсь помочь франку...

Заметив легкое ехидство в улыбке собеседника, Сорос добавил:

— В этот раз действительно помочь. Так как?

— О, нет, Франция не входи в зону моих интересов,— передёрнул плечами Гархольд. У Зеленоглазого не было времени на долгие разговоры — он должен был успеть в Хогвартс до отбоя, а предстояло еще отчитаться перед дедом...

— Не знал, что у Вас есть разделение,— разулыбался Сорос, представляя демона, требующего у вызывавшего его паспорт для уточнения гражданства.

— А почему бы и нет?— удивленно вскинул брови Гархольд. Что на уме у странного человека он не знал, но о Гринготтсе старался говорить исключительно общими фразами.— Кстати, я хотел...

— Элиот, дорогой, как я рада тебя видеть!

Зеленоглазый вздрогнул от неожиданности. Голос незнакомки, явно обращавшейся к нему, был довольно громким и с ощутимо немецким акцентом.

Сама человеческая женщина была ровесницей его тела — лет двадцати семи-тридцати — и весьма красивой. Ярко красное платье с юбкой, застывшей на той грани, где длина переходит в чересчур откровенную и неприличную, белый пиджак и грива уложенных волнами золотистых волос — все мужчины невольно провожали её взглядом. И она целенаправленно приближалась к ним.

У Гархольда задергался глаз. Эта встреча вот никак не входила в его планы — он не только не знает, как разговаривал настоящий Элиот Грин, но и вообще, как разговаривают магглы с женщинами, называющими их "дорогой". Да и Самюэль обещал, что здесь, в Лондоне, никто не знает Грина.

— Откуда она взялась?— непроизвольно выдохнул Гархольд.

— Женщины такие непредсказуемые,— сквозь широкую улыбку произнес Сорос. Гоблин весьма злобно покосился на маггла, но тот продолжал улыбаться.

— Я просто не верю своим глазам,— протянула незнакомка, обхватывая замешкавшегося Гархольда за плечи. Гоблин едва сумел сдержаться и не сморщиться от резкого приторного запаха духов, которыми пользовалась женщина.— А ведь мне говорили, что ты погиб! Вот и верь этим слухам...

— Что ты здесь делаешь?— спросил Зеленоглазый, стараясь аккуратно отцепить от себя незнакомку.

— У, как ты так можешь? Забыл, что мой третий муж — брокер? Или я вышла за него уже после твоего отъезда у Уэлс? Не важно,— махнула она рукой.— Кстати, спасибо. Когда я услышала от Мартина, что с Соросом пришел некий "Элиот Грин", сразу же сказала, чтобы он присоединялся к его стороне!

Женщина говорила так быстро, что Зеленоглазый уже и не пытался разобрать ее щебетание, единственное его желание на данный момент было убраться от нее подальше.

Еще и Сорос улыбался так широко, что у Гархольда от злости едва ли не сводило зубы.

— Так что,— женщина хитро взглянула на "Элиота".— Еще раз спасибо, дорогой!

И впилась поцелуем в губы гоблина. Пару секунд Гархольд находился в шоке, но потом споро оттолкнул от себя навязчивую человечку.

Женщина надула губы, но тут же вновь широко разулыбалась и, помахав ошарашенному мальчику, поспешила к "яме".

— Да уж, неплохой у вас вкус, мистер Грин,— захохотал Сорос.— Настоящая ведьма!

И тут Зеленоглазый понял, что так беспокоило его в странной знакомой его "тела". Сквозь отвратительно-сладкий запах духов, несмотря на все старания женщины, все равно проникал легкий запах озона.

— Вы и не представляете, мистер Сорос, какая она ведьма,— задумчиво протянул он, пряча в карман упавший на твидовый пиджак золотистый волос.— Кстати, я хотел бы поговорить с вами о поставке некоторых металлов... Вы же, кажется, играете на этом рынке?

А за углом довольно улыбалась Хильда Готтмарк. Прикоснувшись к губам пальцами, она едва слышно прошептала:

— Как я и думала — Оборотное...

Хильда провела рукой по волосам, превращая изысканные кудри в привычную тугую косу. Алый цвет платья сменился на темный синий, а пиджак стал черным, и теперь никто не узнает в этой скромной секретарше ту роковую красотку, что пару секунд назад целовала Грина.

— Кто же за ним скрывается?

И, слегка ссутулившись и опустив голову вниз, прошла в "яму"— чем больше она узнает о "Грине", тем лучше.

* * *

Гринготтс, кабинет директора* * *

— Сегодня был чрезвычайно трудный и беспокойный день. Мощные финансовые течения размывали систему ЕВС,— говорил лорд-канцлер Британии Ламонт, смахивая со лба капли пота.— Но Правительство решило...

В зеркале, висящем напротив стола Гриндорха, отражались ступени казначейства, на которых перед журналистами и выступал министр финансов. Его можно было бы назвать даже не просто усталым, а буквально по-настоящему несчастным. Но это было не странно — в конце концов, сегодня стало ясно, что и он, и Мэйджор сегодня проиграли, а расписываться в собственных ошибках и капитулировать весьма неприятное дело.

В отличии от маггла, гоблины, собравшиеся в кабинете, чтобы подвести итоги одной из крупнейших финансовых операций последнего десятилетия (с "исчезнувшим" золотом тамплиеров эту спекуляцию не сравнить, конечно, но все же!), не скрывали радостных оскалов. Чистой прибыли у Гринготтса было едва ли не на полтора миллиарда, не считая счетов Гархольда.

— Я думаю,— Норгард, глава Отдела по конвертированию валют, в раздумьях стукнул кончиком пера по папке.— Что мы сможем увеличить эту сумму еще процентов на двадцать при переводе в золото. Главное, делать это небольшими партиями.

— Займешься?— покосился на подчиненного Гриндорх. Тот коротко кивнул.

— А вот меня, знаете ли, куда больше волнует другое. А именно, не засветились ли мы с этим делом?— Произнес Смит, выходя из тени и бросая в корзину докуренную сигару. Он единственный в кабинете выглядел озабоченным, а не радостным.— Слишком сильное падение фунта! Не думаете, что магглы могут что-то заподозрить?

— Вряд ли,— усмехнулся Гриндорх.— Люди любят удачливых соотечественников и красивые истории успеха. Пройдет пару дней и вся маггловская Англии разделится на тех, кто верит в счастливую звезду Сороса, в то, что просто очень удачлив, и тех, кто решит, что он сам создал эту ситуацию. Поверь мне, за историей Джорджа Сороса, заработавшего за день целое состояние, об Элиоте Грине никто и не вспомнит...