Alea Iacta Est (джен)

Задержавшись, после того как Поттер уснул, чтобы убедиться, что тот не нуждается в болеутоляющем, Северус мысленно вернулся к процедуре. Эти беспомощные глаза, полные боли, сломали железную дверь в сердце мужчины, которая, обещал себе он, будет закрыта после смерти Лили.

Зельевар снова посмотрел на Поттера. Он казался хрупким, безусловно, ниже большинства своих сверстников. И худым! Ребра резко выделялись на теле, когда оно не было скрыто под слоями одежды. Северусу было сложно поверить, что юноше через несколько месяцев исполнится 16. Неужели тот все время так выглядел, а он, поклявшийся защищать ребенка Лили, просто отказывался замечать это, слишком увлеченный сравниванием его с отцом?

Впрочем, Северус впервые осознал, что мальчик — не его враг из детства. Джеймс Поттер пинался бы и кричал во время биопсии, его же сын просто прошел через это. Он даже не спросил о необходимости теста, просто прошел.

В сущности, действия мальчика напомнили Снейпу его самого в подростковом возрасте. Но эти крамольные мысли были тут же выкинуты из головы. Поттер все же смог расположить к себе Лили. Нелепо было думать, что она могла носить его, Северуса, ребенка. Его Лили.

Зельевар потер виски, чувствуя наступающую головную боль. Он не хотел думать о Лили и о том, что могло бы быть. Эта глава его жизни давным-давно закончилась, и ничего уже не изменить. Так почему похороненное воспоминание отказывалось оставаться таковым? Вместо этого оно трепыхалось и кружило рядом, как дразнящийся снитч.

За неимением выбора Северус перенесся назад в воспоминаниях и погрузился в одно из них. Он увидел себя и Лили во время четвертого года обучения.

Гриффиндор и Слизерин сидели на площадке Астрономической башни, приютившись под одеялами, чтобы не замерзнуть. Снежинки начали парить по небу, как только солнце село, уступая место лунному свету.

— Это было так ужасно, Сев, — воскликнула Лили, наконец повернувшись к нему.

— Что случилось, Лили? Почему ты исчезла перед рождественскими каникулами? — спросил он, обняв подругу еще крепче, как только она заплакала на его плече.

Занавес темно-рыжих волос спрятал ее от всего мира.

— Джесси... Лейкемия... Она убила его!

Северус ошеломленно открыл рот.

— Но доктора говорили, ему лучше.

— Они ошиблись, — выдавила Лили между всхлипами. — Он был таким маленьким и беспомощным, когда я его увидела. Поэтому мама и папа забрали меня раньше. Чтобы я смогла попрощаться.

— О, Лили.

Северус притянул ее еще ближе, убаюкивая в своих объятиях, для которых она идеально подходила.

— Было так страшно, Сев. Мы ничего не могли поделать. Только окружили его уютом. Пока он не умер за два дня до Рождества.

— Мне так жаль, — прошептал Северус в ее волосы, которые пахли, как свежие ягоды, сладкие, как она сама.

— Но хуже всего было в рождественский день, когда мама и папа настояли на том, что бы мы открыли подарки. А его были все еще завернуты и ждали под елкой.

Северус с ожесточением вырвался из воспоминания, чувствуя тошноту вперемешку с адской головной болью. Проглотил желчь в горле и выпил несколько зелий из запасов Поппи. Он совсем забыл о Джесси, братишке Лили, который умер от лейкемии в три года. Как можно забыть маленького мальчика, которого она так обожала и о котором у нее всегда было много историй, чтобы рассказать Северусу.

Что еще более важно, у Гарри был тот же вид рака, от которого умер ее братишка. Северус проклял все на свете. Та же болезнь, что навсегда испортила любимый праздник Лили, сейчас угрожала забрать ее сына, сына с такими же блестящими изумрудными глазами.

Глаза, которые он знал, продолжат являться ему, но только не Гарри. Северус больше не мог третировать ребенка, того самого ребенка, который смотрел на него с отчаянной болью, а он был беспомощен и не мог поскорее завершить мучение. Это даже хуже, чем смотреть, как убивают маленьких детей в рейдах Пожирателей Смерти, потому что Северус знал мальчика, даже если большая часть проведенного вместе времени оканчивалась гневом с его стороны при малейшем напоминании о том, что это сын Лили.

Северус знал, что должен сделать. Он должен помочь ребенку Лили выжить. Убедиться, что мальчик выживет, чтобы стать мужчиной, хотя бы ради Лили. Чтобы Рождество всегда было только счастливым. Преисполненный решимости, Северус оставил Гарри спокойно спать, чтобы разработать план лечения.

* * *

Гарри проснулся в темном Больничном крыле из-за боли в нижней части спины.

— Осторожней, — предупредил его Снейп, как только он пошевелился.

Зельевар помог сесть. Прикосновение к спине было нежным, как если бы юноша был хрупким ингредиентом для зелий.

— Держи.

Снейп вложил в его ладонь очки.

— Спасибо, сэр, — прохрипел Гарри.

Зельевар передал ему стакан воды, которую Поттер с радостью выпил, дабы избавиться от противной пленки в горле.

— Сколько я спал? Я не хотел...

— Несколько часов, но это нормально. Вам нужен был сон, — остановил Снейп попытки извиниться.

Гарри смущенно покраснел. Казалось, что все, чем он занимался в последнее время, — это спит. Не то чтобы от этого была хоть какая-то польза. Он чувствовал себя все таким же уставшим. Снейп был здесь все это время? Конечно, нет, у него есть дела и поважнее, чем сидеть с ненавистным учеником, верно?

Наступила тишина, но она не была неуютной. Гарри дал возможность своему мозгу проснуться, прежде чем выяснять готовность результатов.

— Гм, сэр? — запнулся Гарри. — Тест?..

— Вы окончательно проснулись? — спросил Мастер зельеварения, и Гарри заметил, что профессор смотрел куда угодно, только не на него.

Неужели все так плохо, что тот больше не может смотреть прямо?

— Да, сэр, — подтвердил Поттер.

Гарри хотел, чтобы Снейп просто сказал.

— Тогда мадам Помфри ждет вас, — сообщил зельевар, предложив свою руку, чтобы помочь встать с процедурного стола.

— Сэр? — спросил Гарри, чувствуя, как поднимается страх.

Почему Снейп просто не мог сказать ему?

— Идемте, Поттер. Мадам Помфри сообщит вам результаты.

Гарри принял помощь встать.

— И, Поттер, я рядом, если вам нужен кто-нибудь...

Неужели Снейп действительно это сказал? Ему? Гарри Поттеру?

Казалось, он столкнулся с маггловским приспособлением для казни, которое отрезает своим жертвам головы. Ги... Гиль-что-то-там. Было страшно встретиться с тем, что ждало за дверью. Хотелось вернуться во вчерашний день, когда нестабильная магия казалась просто нестабильной, не требующей проверок и иголок. Но легкий толчок в спину напомнил, что нельзя вечно прятаться от правды.

На негнущихся ногах, Гарри прошел в основное помещение Больничного крыла. МакГонагалл сидела в изножье кровати, которая вполне уже могла считаться его, и тихо беседовала с мадам Помфри. У обеих глаза казались затуманенными, когда они посмотрели на него, резко оборвав разговор. Юноша сглотнул. Это не сулило ничего хорошего.

— Садись рядом, Гарри, — сказала МакГонагалл, похлопав по месту рядом с собой.

Он пересек комнату, слегка прихрамывая. Неужели должно быть так больно? Боль была глубокой, аж до костей.

Гарри сел рядом с главой своего факультета, которая тут же начала хлопотать над ним.

— Тебе тепло? Давай я укутаю тебя, — забубнила МакГонагалл, закутывая его в одеяло, не подождав ответа.

Хотя она лояльна к Гриффиндору так же, как родитель к детям, но все же строга, и отнюдь не ласкова, как Спраут со своими хаффлпаффцами. На протяжении всех лет учебы и смертельных приключений профессор всегда оставалась такой, и, что еще более важно, МакГонагалл никогда не хлопотала над студентом. И это нервировало.

— Минерва, — рявкнул Снейп.

— О, простите, — извинилась та, убрав руки.

— Ничего, — успокоил ее Гарри и переключил все свое внимание на мадам Помфри. — Мэм?

Та грустно улыбнулась, встав перед ним на колени.

— Ты изучал анатомию человека в маггловской начальной школе?

Гарри моргнул. Что это за вопрос такой?

— Немного. Мы учили названия некоторых костей и что-то вроде этого. Я не помню многого, — сделал паузу он, пытаясь понять, почему мадам Помфри спросила именно об этом. — Вы хотите сказать, что надо пройти еще один тест?

— Нет, дорогой. Больше никаких тестов, — сказала она, взяв его руки в свои.

— В таком случае, вы знаете, что со мной? — спросил Гарри.

Колдомедик кивнула.

— У тебя маггловское заболевание, которое не обнаруживается магическими проверками.

— Но профессор Снейп может сварить зелье, верно? — спросил он, представив себе, каким мерзким то будет на вкус.

Зелья могли вылечить все что угодно. Снейп сам сказал это на первом году обучения.

— Гарри, ты знаешь, что такое рак? — спросила мадам Помфри, не ответив на его вопрос.

Юноша покачал головой, почувствовав, как МакГонагалл обняла его, притягивая ближе к себе. Он начал дрожать; ему не понравилось это слово, в независимости от его значения.

— Это заболевание, поражающее клетки. Ты знаешь, что такое клетки?

— Строительные блоки жизни, — припомнил Гарри из маггловского урока биологии.

— Верно, дорогой. Сейчас из-за рака их функции нарушены, и они атакуют организм.

— И эта штука... Она плохая, да? Как если представить, что рак — это Волдеморт, а плохие клетки — его Пожиратели Смерти? — попытался ухватить общий смысл Поттер.

— Можно и так сказать; очень оригинальный способ описать ситуацию, но да, совершенно верно, — умозаключила мадам Помфри.

Гарри пожал плечами. В последнее время большинство его мыслей вращается вокруг Волдеморта, так что не удивительно, что такое сравнение возникло в первую очередь.

— Существуют различные виды рака в зависимости от того, где раковые клетки возникают. Некоторые появляются в крови, и один из его видов называется лейкемия.

Мадам Помфри остановилась, чтобы сделать глубокий вдох, и у него появилось представление, что она скажет дальше.

— У тебя острый лимфобластный лейкоз (1), Гарри.

Прежде чем он смог понять, что все это значило, МакГонагалл и мадам Помфри крепко обняли его. Гарри взглядом искал Снейпа. Тот стоял, прислонившись к стене, сливаясь с тенями, и юноша бросил на него умоляющий взгляд.

— Поппи, Минерва, — проворчал мужчина. — Дайте Поттеру вдохнуть.

Они отступили от него, но остались все же поблизости.

Рак. В его теле был собственный Волдеморт и банда Пожирателей Смерти. Как будто одного было недостаточно. Но это подражатель или полноценный Темный Лорд? Вдруг этот Волдеморт убьет его, прежде чем настоящий сумеет добраться?

Испуганный, Гарри притянул колени к груди и обнял себя, создав собственную маленькую раковину для личного пространства.

— Мне просто нужно будет принять несколько зелий, и все будет хорошо, правда? Клетки вернутся к нормальному состоянию, как и моя магия. Из-за этого моя магия нестабильна, не так ли?

— Верно, — подтвердил Снейп, сделав шаг вперед, его голос был твердым, но пронизанным сочувствием. — К сожалению, никакое зелье не может избавить от рака. У волшебников редко бывает это заболевание, настолько редко, что зелье для его лечения еще не изобретено.

Что? Зелья нет? Невозможно. Снейп мог бы разработать его, и с ним, Гарри, все будет в порядке. Мастер Зельеварения знает свой предмет в той же мере, что Поттер ненавидит.

— Вместо этого для лечения будут использоваться маггловские лекарства. Некоторые довольно мерзкие, и ты сначала можешь почувствовать себя хуже, но это единственный способ избавиться от раковых клеток, — объяснил тот.

— Я умираю? — выпалил Гарри, мечтая сбежать, кричать и исчезнуть в одно и то же время.

Он не хочет умирать. Он не готов к этому, ему столько еще предстоит сделать.

Снейп поддел его подбородок пальцем, заставив смотреть в глаза.

— Послушай меня. Ты не умрешь, — прошептал зельевар тоном, который заставил Гарри поверить, что профессор собственноручно уничтожит раковые клетки. — Ты победишь в этой битве.

— Да, сэр, — автоматически отозвался юноша, чувствуя, как погружается в блаженное оцепенение.

— Лечение начнется в воскресенье, и мы подробнее обсудим его завтра утром. Поттер?

Гарри не ответил, на самом деле даже не слыша слов Снейпа. Он ушел в себя, очистив свой разум, чтобы защитить себя за толстым слоем льда, где рак-Волдеморт не смог бы добраться до него. Зельевар мог бы гордиться, если б узнал.

* * *

Силы Поттера были на исходе. В том, что это случится, сомнений не было, только вопрос: когда. Северус вздохнул, прекратив попытки поговорить с ребенком, который ушел в себя. Это бесполезно. Мальчик все равно не слушал его.

Зельевар свирепо посмотрел на Поппи и Минерву. Эти двое никак не помогли, тем более, когда чуть не задушили Поттера.

— Я забираю его в свои апартаменты, — заявил Северус, желая вернуться в свои безопасные подземелья, подальше от эмоциональных коллег.

У ребенка появится возможность на передышку, но он делал это не для Поттера... Гарри. Он делал это для себя.

— Неужели так лучше, Северус? — начала Поппи. — Возможно, мальчику стоит остаться здесь. По крайней мере, на ночь. Минерва могла бы разыскать его друзей. Уверена, они жутко волнуются.

— Это решит Поттер, когда или если определит, стоит ли говорить его друзьям, и не думаю, что сейчас ему есть дело до посетителей. Я забираю его, — повторил Северус, поднимая его на руки.

Мужчина крепко держал совсем легкого мальчика.

— Минерва, надеюсь, вы сможете придумать правдоподобную ложь для его друзей?

— Да, Северус. Позаботься о нем, — сказала она, находясь на грани слез.

Зельевар воздержался от того, что бы повернуться к заместителю директора, зная, что она просто выражала беспокойство о своем любимом ученике, не предполагая, что бы он сделал в противном случае.

— Позабочусь.

С этим заявлением Северус скользнул в камин, неся доверенный ему драгоценный груз.

_____________________

Заметки переводчика:

(1) Острый лимфобластный лейкоз (лейкемия) — самый распространённый вид лейкоза в детском и юношеском возрасте, протекающий с поражением костного мозга, лимфатических узлов, селезёнки, вилочковой железы, а также других органов.

P.S. В этой главе дается намек, какой документ Альбус попросил Северуса подписать. Он почти незаметный, но все же есть. Если вы проанализируете прошлую главу, то все станет ясно. =) Не забывайте, что конкурс идет. До первого правильного ответа.