Сильнее надежды (джен)

Этим летом Гарри Поттер ни с кем не разговаривал.

Конечно, это не означало, что он не слышал человеческие голоса. Он краем уха улавливал причитания Дадли каждый раз, когда тетя Петуния пыталась посадить его на более жесткую диету, и ворчание дяди Вернона по поводу чего-то в газете, а также голоса из телевизора, который Дурсли вместе смотрели по вечерам. Но они никогда не приглашали его присоединиться, и никто из них и не пытался заговорить с ним. Тетя Петуния кормила его в полной тишине, бросая при этом неприязненные взгляды. Дядя Вернон смотрел на него со злостью, а Дадли мгновенно отворачивался, вероятно, чтобы скрыть выражение страха на лице.

Предупреждение Ордена подействовало. Дурсли не третировали Гарри. Но они как будто решили отомстить молчанием.

Поэтому Гарри лежал на кровати и размышлял.

Единственное, о чём он думал — это смерть Сириуса. И выводы, к которым он пришел, казались ему всё более правильными. Гарри сначала пытался не соглашаться с ними, но всё, что у него было — это редкие письма от Рона и Гермионы, короткие и непонятные, и одно от Дамблдора, в котором говорилось, что для Гарри слишком опасно покидать дом родственников, и он должен оставаться у них на все лето.

И…

Да. Чем больше он думал над этим, тем яснее понимал, что это было его виной.

Он пытался переложить вину на других людей, Снейпа и Дамблдора, или на Беллатрису Лестрейндж, и даже на самого Сириуса, но это было глупо. Снейп просто был мерзавцем. Он наверняка желал Сириусу смерти, но, по крайней мере, этому не способствовал. Если бы он действительно хотел его смерти, то мог убить много лет назад, и, скорее всего, сделал бы это с помощью какого-нибудь зелья, не оставляющего следов.

Дамблдор… Гарри всё еще хотел, чтобы Дамблдор поговорил с ним, но он мог понять, почему директор так и не сделал этого. Слишком многое было на кону. И ведь, в конце концов, он пришел, спас Гарри и дрался с Волдемортом на дуэли. Он совершал ошибки, но ни одна из них напрямую не вела к смерти Сириуса.

Беллатриса Лестрейндж была сумасшедшей. Она убила Сириуса. Но не из-за неё крестный появился в Отделе Тайн. Если бы Гарри не пришел туда, то Сириус бы не погиб.

Сейчас Гарри был уверен в том, что это не было виной Сириуса так же, как и в том, что это не было ошибкой Дамблдора. Осознание этого сжигало его изнутри. Сириус был безрассудным, но он любил жизнь и любил Гарри. Он предлагал своему крестнику переехать жить к нему. Сириус просто пытался помочь, и он слишком много времени провел взаперти в этом ужасном доме в компании только Клювокрыла, Кричера и портрета своей мамаши. Он умер, потому что пытался помочь.

В то время Гарри не имел четкого представления о своих видениях и придавал мало значения тому, что Волдеморт рылся в его голове, или что он там делал. У него был шанс с помощью уроков окклюменции избавиться от видений и позабыть о них. Он ввязался в опасную авантюру, прихватив с собой горстку друзей-недоучек. Да, никто из них не погиб, но они были ранены.

И Сириус погиб.

Какое-то время Гарри продолжал пытаться оправдать себя, но, когда он прекратил обвинять других людей, то увидел, что пытался переложить вину на всех остальных. Осознание этого настолько оглушило его, что он не мог перестать думать об этом.

Сириус был мертв, и это была его вина.

Все его оправдания свелись к этой мысли, и чем больше он лежал и размышлял об этом, не в силах думать ни о чем другом, тем больше убеждался в ней, в то время как солнечные лучи заглядывали в окно, сменяя собой дождь и темноту.

Если бы он продолжил вести себя так, будто бы мог спасти мир без соответствующей подготовки, он и не спас бы его в будущем.

Если он попадал в неприятности вместе с другими людьми, то они получали ранения или погибали. Так происходило всегда.

На его плечах лежала ответственность за победу над Волдемортом. Он знал это благодаря пророчеству. Может быть, другие могли помочь ему в подготовке, но они не смогли бы помочь ему в реальном бою.

Когда он закрывал глаза, пророчество эхом звучало в его голове, до тех пор, пока он не стал видеть его написанным кроваво-красными буквами на внутренней стороне своих век.

«И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой.»

Гарри это прекрасно понимал. Смерть придет только за одним из них. Ему придется встретиться с ней лицом к лицу.

Но у него не было никаких идей, как бороться, пока не наступило тридцать первое июля и его день рождения.

И именно тогда пришла книга от Гермионы.

* * *

Гарри равнодушно просматривал свои подарки: опять каменный пирог от Хагрида, квиддичный постер от Рона, набор для полировки метел от Джинни. Конечно же, Гермиона подарила книгу. Он знал это даже перед тем как взглянул на сверток и оценил его вес.

Но он замер, когда увидел название. «Темные пути разума: окклюменция для практикующего среднего уровня.»

Что-то подсказало ему, что это оно, тот самый ответ, который он искал, чем бы это ни было, то в чем он так нуждался, — всё внутри этой книги.

Гарри развернул письмо Гермионы и быстро прочитал его.

"Дорогой Гарри,

Я посылаю тебе эту книгу, потому что не знаю, будет ли когда-нибудь профессор Снейп вновь с тобой заниматься. Ох, Гарри, мне бы хотелось, чтобы ты подошел к нему и попросил…

Гарри пропустил остаток абзаца, зная, что он состоит только из нотаций. На самом деле, видения о Волдеморте прекратились вскоре после того, как он приехал к Дурслям на лето. Волдеморт, кажется, решил, что если он мог узнавать о Гарри благодаря их ментальной связи, то тот тоже мог выведать его планы, а значит слишком опасно оставлять эту связь открытой.

Таким образом, я думаю, что это может помочь. Я знаю, что методы преподавания профессора Снейпа иногда оставляют желать лучшего, что ж, может быть, ты сможешь изучить это своими собственными силами.

С любовью, Гермиона".

Гарри развернулся к столу, на котором лежала книга и начал лихорадочно перелистывать её. Названия глав прыгали перед глазами, горя так же ярко, как и буквы пророчества, чудившиеся ему, когда он ложился ночью спать.

Очищение разума… Открытие спрятанных дверей… Представление путей истины…

Ответ был здесь, как если бы тот, кто составлял книгу, знал, что Гарри посмотрит в конец, и выбрал такое название для главы, которое привлекло бы его внимание.

Окклюменция как оружие нападения.

Гарри на мгновение прикрыл глаза. Еще один месяц лета и никакой возможности тренироваться до возвращения в Хогвартс. Его руки немного дрожали, но, когда он открыл глаза, то был полностью спокоен.

Он не будет тратить понапрасну этот месяц.

Гарри лег и начал читать.

* * *

У него была новая цель, и дни пролетали все быстрее. Гарри был спокойней, чем когда-либо, и также более сосредоточенным. Да, он учился сейчас, хотя раньше никогда не был в этом заинтересован, но выучить это было вопросом жизни и смерти. Оно было так же важно, как и Защита от Темных Искусств.

Его жизнь стала теперь такой простой, такой ясной, такой наполненной смыслом, сосредоточенной только на тех целях, что он поставил перед собой, и которые были для него словно негасимый светоч во тьме. Всё, что могло помочь ему победить Волдеморта, было важно, а всё остальное — нет.

Он читал, он практиковался, и иногда он ел, когда вспоминал о еде. Тетя Петунья не настаивала на этом, потому что это означало бы заговорить с Гарри. Он не возражал. Голос книги звучал у него в голове, и эти слова были наполнены таким смыслом, которого бы никогда не было в наставлениях Снейпа.

Он знал, что пока не был готов использоваться на практике то, что было в последней части, и не будет готов еще очень долгое время. Но он уже прочитал её, чтобы решить, какая техника будет эффективнее для победы над Волдемортом, и с чем ему следует работать.

И он сразу же увидел нужные слова. По мере изучения страниц, его охватывало спокойствие.

"Одной из наиболее продвинутых форм окклюменции считается «Созерцающий Самого Себя», обозначающаяся во многих текстах как «Созерцание». Вы приманиваете врага, применяющего легилименцию, и ловите его в собственном разуме по принципу зеркального зала. Неважно, где находится враг, он не сможет найти выход из разума окклюмента. Мастера этого искусства иногда используют этот навык, чтобы незаметно и без каких-либо следов уничтожать своих врагов, удерживая искры сознания в собственных разумах, в то время как тело врага все еще живет и дышит, но, на самом деле, оно хуже растений.

Нет необходимости упоминать, что «Созерцающий Самого Себя» признан запрещенным искусством, так как является по своей сути убийством, и оно может быть выполнено только при специальном разрешении Министра.

Также важно следующее предостережение для опытных окклюментов: легилимент, изучивший искусство подчинения жертвы, может полностью противостоять «Созерцанию» легилиментной техникой «Обратное Зрение»: распространяя идею о самом себе в чужом разуме, что, в конце концов, приведёт к тому, что этот разум станет его. Таким образом, он захватывает тело окклюмента и живет в нём."

Гарри кивнул самому себе. Атмосфера спокойствия все еще была вокруг него, мир был полон надежд.

Гарри знал, что это применимо к его ситуации. Волдеморт мог овладеть им, что и продемонстрировал в Отделе Тайн. Это означало, что Гарри не мог рассчитывать на захват Волдеморта в своем разуме и удержанию его там, так как тот просто мог применить «Обратное Зрение» и завладеть им.

Конечно, ответ был ясен, и Гарри подумал, что смог бы узнать его и без пророчества.

Гарри должен захватить Волдеморта в своем разуме и затем убить себя, убить своё собственное тело, прежде чем Темный Лорд сможет освободиться.

Это сработает. Это должно сработать. Гарри почувствовал удовлетворение, размышляя о том, насколько правильно это было. Это то, к чему он пришел за лето: к моменту, когда у него будет сила, решительность и смелость встретиться лицом к лицу с тем, что ему необходимо сделать — совершить самоубийство.

Это была правильно, не так ли? «И один из них должен погибнуть от руки другого».

Волдеморт умрет от руки Гарри. Но Гарри убьёт себя из-за Волдеморта.

И потом все будет хорошо. Волдеморт будет мертв. Друзья Гарри больше не будут в опасности из-за участия в таких нелепых стычках, как битва в Отделе Тайн. Гарри больше не будет рядом с ними, и он также не сможет причинить неприятности другим людям, таким, как Дамблдор.

И он отдаст свой долг Сириусу. Гарри убил его. Но если он отдаст свою жизнь в качестве компенсации, разве это не будет самой большой платой, которую он может предложить?

Конечно, будет.

И, может быть, Гарри увидит его вновь, когда умрет. Может, он даже увидит своих родителей.

Гарри закрыл свои глаза, сдерживая слезы. Не время для слез. Он не плакал со второго дня своих летних каникул. Они не могли помочь ему победить Волдеморта, значит, они были неважны.

Сова, которая прилетела в следующий момент и настойчиво билась в окно, также не имела значения, однако Гарри впустил её и угостил лакомствами Хедвиг. Гарри бегло просмотрел письмо, которое она принесла. Просто результаты С.О.В. Как и ожидалось, он не набрал достаточное количество баллов, чтобы попасть на Продвинутые Зелья. Гарри испытал огромное облегчение. Последняя вещь, которая нужна была ему в этом году — это Снейп, стоящий за его спиной. Гарри думал, что уже был достаточно хорош в окклюменции, чтобы хоть немного защитить свои мысли от Снейпа, но Зелья могли стать пыткой, в то время как ему было необходимо сконцентрироваться на других вещах.

Кроме того, что такого хорошего в баллах С.О.В? Я ведь не собираюсь жить, используя их.

Гарри слегка улыбнулся и погладил перья Хедвиг. Сначала она ревниво ухнула, когда залетела другая сова, но теперь успокоилась и чистила клювом перышки, мягко покусывая его пальцы.

— Я наконец-то делаю все правильно, Хедвиг, — прошептал ей Гарри. Он поразился каким хриплым был его голос, но, с другой стороны, он редко говорил этим летом, за исключением тех моментов, когда шептал пророчество или проговаривал вслух слова из книги.

— Тренироваться, чтобы сразиться с Волдемортом, а когда это произойдет, сделать то, для чего я был рожден.

Хедвиг снова ухнула и потянула его за волосы. Гарри вновь пригладил ей перья и решил, что вскоре ему нужно будет составить что-то вроде завещания, чтобы он смог определить, кому следует поручить заботу о Хедвиг и об остальном имуществе, когда его не станет.

Он знал, что такие мысли вогнали бы его в депрессию несколько месяцев назад. Но тогда он не знал того, что знал теперь.

Хорошо, что его оставили в покое на все лето, подумал он, наклонившись, чтобы достать перо и пергамент из тайника под кроватью, где хранил их для написания коротких, шаблонных писем Ордену. Это определенно пошло ему на пользу.