Король звезды (джен)

В эту ночь Карлу снилось сразу всё: Змей, зовущий его из подземелий замка, старая колыбельная, которую напевал некрасивый, но добрый голос, Альфред фон Дитрих, сидящий на берегу озера, полковник фон Дитрих, читающий стихотворения сына, женщина в голубой рубашке под светом больничных ламп, угольно-чёрный дракон, растворяющийся в облаках, седая русалка, повторяющая чьё-то имя... За девять коротких душных часов он успел побывать синим китом, единорогом, человеком с алыми глазами, стаей ворон, невидимым фестралом...

А потом превратился в тяжёлое, неповоротливое существо, неспособное оторвать от подушки раскалывающую голову. Его мучила тошнота, изо рта ужасно пахло... Карлу потребовалось несколько минут, чтобы понять: он и есть это существо. С трудом перевернувшись на спину и подавив очередной приступ тошноты, он попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Он гулял возле Хогвартса... Потом отправился в Хогсмит... Потом в Лондон... Франц... Вместо чая он стал пить водку... Потом... Он снова долго шёл куда-то... Может, бродил по Лондону, может, хотел вернуться в Хогвартс... Ещё, кажется, был профессор Снейп... Или это ему уже приснилось...

Юноша медленно открыл глаза: комната, в которой он находился, не напоминала ни его спальню, ни каморку Франца... Значит, правда... Лучше бы ему вообще не проснуться... Карл не помнил, о чём говорил с профессором Снейпом, но вряд ли их разговор был приятным.

— Он меня убьёт... — пробормотал Карл.

Собравшись с силами, он сполз с кровати, схватился рукой за комод — и столкнул стоящий там подсвечник. Тот упал и покатился по полу.

Открылась дверь.

Вот бы ему сейчас, как подсвечнику, упасть и закатиться в какую-нибудь щель. Медленно, миллиметр за миллиметром, он заставил себя поднять глаза.

На лице Северуса Снейпа не было даже презрения, оно не выражало ничего.

— Если такое повторится, я исключу вас из Хогвартса, — сказал профессор.

— Это больше не повторится, обещаю, — хрипло произнёс юноша.

Профессор шагнул в сторону, молчаливым движением приказывая ему уйти.

Карл хотел что-то сказать, извиниться за что-то, но слова будто застряли в горле. Шатающейся походкой он вышел из комнаты, стараясь не задеть стоящего у двери человека.

Поход по лестницам теперь напоминал пытку, счастье ещё, что сейчас каникулы и его никто не видит... Добравшись до своей спальни, он упал на кровать и заснул на этот раз без снов.

Сон вернул ему силы и ясность мысли, хотя Карл так и не смог вспомнить, как добрался вчера до Хогвартса и что было потом. Но, по мере того как из тела выветривался алкоголь, в душу возвращалась злая тоска. В жизни ничего не изменилось, если вино и помогло ему найти ответы, то он их снова потерял. Только профессор Снейп считает его последним ничтожеством, и, к сожалению, теперь у него есть для этого все основания.

Карл испытывал горький, жгущий душу стыд. Что бы ни происходило, он всегда старался оставаться собой. Кем он был вчера, он не помнил. Но полутруп, которым он оказался, проснувшись, не мог вызывать ничего, кроме отвращения. «И это лицо ты хотел увидеть на дне бутылки?» — с усмешкой спрашивал он себя. «Я просто не хотел больше видеть тебя», — отвечал ему кто-то.

Он провёл несколько дней в этих бессмысленных диалогах и провёл бы так ещё один, но в тумбочке среди книг и конспектов лежал билет на футбольный матч. Несколько месяцев назад он выпросил у Тома Реддла денег, чтобы «купить себе подарок». Юноше не хотелось лгать Тёмному Лорду, но другой возможности отправить Тэда на футбол не было. Тогда идея показалась Карлу хорошей: Тэд обожал футбол, и возможность исполнить его мечту наполняла Карла радостью. Теперь он почти жалел о своей затее. У него не было ни малейшего желания встречаться с Тэдом, а тем более идти с ним на футбол.

Стыдясь своего малодушия, он начинал злиться ещё сильнее. «Может, получится быстро отдать ему билет и уйти? Пусть сходит с кем-нибудь другим... Надо было раньше отдать и сказать, что я не смогу пойти...» — повторял юноша и думал, что чем старше ты становишься, тем больше появляется в твоих словах и мыслях прошедшего времени. «Надо было раньше», «надо было»...

Карл тянул до последнего, надеясь, что его вызовет Том Реддл. Тогда, конечно, ни о каком матче и речи не будет. Но Тёмный Лорд, обычно проявлявший удивительную проницательность в отношении дружбы Карла с магглами, на этот раз даже не пытался остановить юношу. Пришлось лететь в Хогсмит, а оттуда трансгрессировать в Лондон.

Был день, и в окнах приюта не горел свет. Днём солнце освещает землю, ночью её должны освещать звёзды и люди... Сегодня солнце справлялось со своей задачей плохо: облака нависли над городом и цеплялись за шпили старых церквей. Но зато Софи будет легче...

Это имя вдруг вырвалось из сознания — и вот уже она сама бежала по обледенелой дорожке, прижимая к груди большую сумку. Нужно было отойти в сторону, и она бы пробежала мимо, не заметив его. Он сделал шаг, но слишком поздно. Софи остановилась и растерянно огляделась.

— Здесь кто-то есть? — спросила она, крепче прижимая к себе сумку.

— Я...

«Ну, давай, скажи, что я не появлялся уже полгода, что бросил вас всех и ты ненавидишь меня!»

— Карл! Как хорошо, что ты вернулся! — забыв про сумку, она протянула к нему руки. Сумка упала на снег, они оба наклонились, пытаясь поднять её.

— Я такая неловкая... — пробормотала Софи, одной рукой держа сумку, а другой сжимая его ладонь. — Как хорошо, что ты вернулся!..

— Я ненадолго... — торопливо проговорил Карл. — Только на сегодня... — он знал, что она не может видеть его, но всё равно не мог заставить себя поднять глаза.

— Всё равно хорошо... — она робко улыбнулась.

— Ты куда-то собиралась идти...

— А!.. Да... Я занимаюсь с одним человеком...

— С каким человеком? — его голос прозвучал холодно и настороженно.

— Ты его не знаешь, но он очень хороший!.. Я так хотела тебе рассказать!.. Это просто чудо...

— Что это за человек? — перебил он.

— Он музыкант... То есть раньше был музыкантом, сейчас он почти не может играть...

— И что ему от тебя нужно?

— Понимаешь, учительница музыки пригласила его на утренник для старших классов... А нас не пригласили, но остальные и так убежали... А я не знала, куда бежать... И осталась, и пошла в класс... Там есть старое фортепиано... Я там иногда играю, когда никто не слышит... И тогда я тоже стала играть... А Адам, он ушёл с утренника... И он услышал... Он спросил, что за музыку я играю... А это была музыка, которую я слышала в твоей школе!.. Ему очень понравилось... Он сказал, что хочет учить меня!.. Правда, чудо?..

— И сколько стоит это чудо? Заведующая согласилась оплачивать твои занятия? — нахмурившись, спросил Карл.

— Адам сказал, ему не надо денег!..

— Не надо денег? — недоверчиво повторил он.

— Да, он очень добрый!..

Карл продолжал с сомнением смотреть на Софи.

— Ой, вот он!.. Он пришёл! — радостно воскликнула девочка, различив одной ей слышимый звук шагов.

Карл повернулся и увидел, как у ворот приюта показался сухонький старичок, опирающийся на палочку. Ветер трепал полы выцветшего пальто, совсем не подходящего для середины зимы. Глаза мистера Фейна слезились, и казалось, что старый музыкант плачет.

Наблюдая за этим человеком, которому каждый шаг уже причинял боль, но который продолжал идти, Карл испытал острый стыд за свои подозрения.

— Здравствуйте, — сказал Адам Фейн, улыбнувшись. Несмотря на разницу в возрасте, улыбка у него была такая же, как у Софи.

— Здравствуйте, — пробормотал юноша, почему-то опуская глаза.

— Это Карл! — радостно сообщила Софи. — Карл вернулся!

— Меня зовут Адам, — он протянул свою ладонь, которую время и болезнь медленно превращали в камень.

Карл осторожно пожал его руку:

— Очень приятно... Спасибо, что заботитесь о Софи...

— Мне повезло, что я встретил её, — ответил старый музыкант.

Карл снова опустил глаза. Он не знал, что говорить этому человеку. И ещё боялся, что Адам Фейн увидит, кем он стал, и расскажет Софи. «Твой друг совсем не тот, за кого выдаёт себя!»

— Тебе, наверное, сегодня лучше побыть с твоим другом, — сказал мистер Фейн своей ученице.

Софи в растерянности вертела головой, словно пытаясь прочитать ответ в глазах людей, каждый из которых был ей дорог.

— Нет, не стоит из-за меня пропускать занятие, — пожалуй, с излишней горячностью произнёс Карл. — Тем более мистер Фейн специально пришёл...

— Зовите меня Адам, — попросил старый музыкант.

— Но ты подождёшь меня? — схватив Карла за руку, спросила Софи. — Подожди меня, хорошо?

— ...Хорошо...

— Тогда я пойду... А через два часа вернусь... Только ты обязательно подожди меня! — повторила она и, на ощупь найдя руку Адама Фейна, пошла с ним к воротам.

Карл провожал их взглядом и чувствовал, как внутри разливается мёртвая пустота. Радостная, нашедшая в этой жизни что-то для себя, Софи была знакомой и одновременно совсем чужой. «Зачем я согласился подождать её? — досадуя на свою неспособность отказать, думал юноша. — Надо было сказать, что меня ждут в школе...»

«Надо было...»

После встречи с Софи ему ещё меньше хотелось встречаться с Тэдом. Подходя к зданию приюта, он несколько раз пытался растянуть губы в приветливой улыбке, но улыбка получалась кривой. «Тэд увидит билет на футбол и обо всём забудет, — попробовал он успокоить себя. — Может, даже получится просто отдать билеты и уйти...»

«Только ты обязательно подожди меня!..»

Тэд сидел с остальными ребятами в общей комнате и смотрел телевизор. Увидев Карла, маленькие любители удивительных историй повскакивали со своих мест и побежали к сказочнику, надеясь, что летнее плохое настроение не действительно зимой. Но Тэд подкатил к Карлу на своей большой коляске и, повернувшись к детям, рявкнул:

— Это мой друг! Сначала он со мной будет общаться!

Карл был благодарен ему за спасение, но благодарность только усиливала ощущение мерзости, которое он испытывал по отношению к самому себе.

— Ты совсем нас забыл! — с наигранным упрёком сказал Тэд, когда они остались одни.

— Извини, очень много заданий в школе...

— Да ладно! Мы же понимаем! Чтобы учиться в такой школе, нужно пахать побольше взрослых.

— С каждым годом становится труднее... Но я постараюсь приезжать чаще... — сказал он и сразу подумал: «Зачем ты врёшь?»

— Здорово!.. — Тэд широко улыбнулся. — Как вообще дела? — улыбка стала выжидающей. Тэд знал, уж ему-то хоть одна сказка непременно перепадёт.

— Это тебе, — Карл протянул ему конверт и улыбнулся. Странно, он совсем не старался, но улыбка получилась искренней.

— Что там? — радостно спросил Тэд.

— Угадай.

— Коллекционные карточки с автографами футболистов?

— Лучше.

Тэд открыл конверт, всем своим видом показывая, что не представляет ничего лучшего, и вдруг замер. Шло время, а он по-прежнему молчал.

— Мне в школе дали два билета, — сказал Карл. — Матч сегодня вечером, так что...

— Круто... — тихим и каким-то чужим голосом произнёс Тэд. — Но, знаешь, ты сходи с кем-нибудь другим... Бен тоже футбол любит...

Карл так удивился, что не сразу нашёлся с ответом.

— Я хочу сходить с тобой! — возразил он, стараясь вложить в свои словам как можно больше чувства.

— Спасибо!.. Это, правда, круто... Но я пасс... — Тэд протянул ему конверт.

— Почему?! Ты же всегда мечтал пойти на футбол!

Тэд опустил голову, а потом ответил:

— Потому что я не могу пойти.

Все убеждающие слова, которые пытался придумать Карл, разрушились от одного этого аргумента.

— Послушай, — он присел перед креслом Тэда и взял его за руку, — ты же любишь футбол больше всего на свете!.. И неужели теперь, когда есть возможность посмотреть его вживую, ты останешься здесь?

— Инвалид и спорт — глупое сочетание, — с горькой усмешкой проговорил Тэд.

— Ничего глупого в этом нет!.. Вот Софи... Она же ездила со мной в школу в прошлом году!..

— Это Софи. Она другая.

— Никакая не другая! — горячо возразил Карл, хотя полчаса назад думал то же самое.

— Она не испугалась, — покачал головой Тэд. — А я...

Карл поднялся и подошёл к окну. Потом повернулся и сказал медленно:

— Нет, она испугалась... И боялась всю дорогу в поезде... И потом в школе... Но она решила поехать, несмотря на свой страх...

— Поэтому она другая... — тихо сказал Тэд, глядя себе в колени.

Это был конец. Карл вдруг отчётливо понял, что не сможет убедить его. Он с тоской посмотрел на друга: что толку в подарках, если у человека нет силы принять их...

— Пойди с кем-нибудь другим, — грустно протянул Тэд.

— Нет, я хотел пойти с тобой, — ответил Карл, кладя билеты на подоконник. — Раз ты не идёшь, я тоже не иду.

— Извини, — Тэд почти сложился пополам в своём кресле.

— Ничего, я не очень люблю спорт, — он пожал плечами, делая вид, что в этом нет никакой проблемы. Но проблема была — для Тэда. И Карл понимал, как только он попрощается и закроет за собой дверь, на Тэда навалится то чувство собственной ничтожности, которое владело им самим последние дни. Он начнёт винить себя в трусости, малодушии, и с этой минуты, смотря футбол, каждый раз будет испытывать горький стыд.

— Ну, я пойду... Я, собственно, за этим и приходил... — Карл кивком указал на конверт, сиротливо лежащий на окне.

Тэд пробормотал что-то неразборчивое в ответ.

— Пока, — Карл вышел и закрыл за собой дверь.

Бывают дни, когда у тебя ничего не получается. Похоже, это один из таких. Может, поэтому Том Реддл и не позвал его — знал, что так выйдет. «Ну, давай, вини во всём злого волшебника, далеко пойдёшь!»

Это с самого начала было глупой затеей. Нужно возвращаться...

«Только ты обязательно подожди меня!..»

Она не знает, будет только хуже... Нужно уходить...

Карл повторял себе это, но продолжал бродить по коридорам, бесцельно подниматься и спускаться по лестницам, оттягивая время... А потом стало слишком поздно. Он стоял у окна второго этажа и видел, как сгорбившийся старичок привёл к металлическим воротам слепую девочку. Они долго прощались, и девочка говорила что-то, прижимая руки к груди, а потом побежала по заметённой снегом дорожке.

«Надо уйти... Исчезнуть прямо сейчас...»

Но он не ушёл. И не исчез... Подождал, пока Софи поднялась наверх и, взволнованно глядя сквозь него, спросила:

— Карл, ты здесь?..

— Да...

Она облегчённо выдохнула.

— Но мне скоро нужно возвращаться в школу...

— Значит, немножко времени есть?.. — она улыбнулась.

Карл с каким-то отстранённым интересом смотрел на Софи. Оказывается, в её чёрном мире существует множество вещей, которым можно улыбаться.

Они зашли в пустой класс. Она села на парту, он встал рядом.

— Извини, что я ушла... — робко начала Софи. — Адаму больно ходить... И жалко было бы, если бы он просто так пришёл...

— Всё в порядке, — ответил Карл с излишней поспешностью.

— Как дела в школе?

— Всё в порядке, — повторил он.

Софи кивнула, а потом вдруг сказала:

— Это ведь неправда, да?

— ...Домашний заданий стало больше, но у меня сейчас что-то вроде выпускного класса, поэтому это естественно... — он продолжал изображать школьника, беспокоящегося только об оценках за контрольные работы.

— Летом я думала, мне показалось... — тихо сказала Софи. — Я говорила, что, когда держу тебя за руку, немножко могу видеть... Не глазами... А как будто изнутри... И раньше мир был разноцветным... А когда ты вернулся летом... Я больше не вижу цветов, остался только синий... Тяжёлый и густой, как облака перед грозой...

Карл непроизвольно отдёрнул руку.

— У тебя слишком богатое воображение, — он натянуто рассмеялся.

— Нет! — воскликнула Софи, снова сжимая его ладонь. — Это правда!.. Я же вижу...

— Ты не можешь видеть! — резко перебил он и замолчал, испуганно глядя на Софи.

Та тоже смотрела на него. Глаза были по-прежнему мертвы и ничего не выражали, но в каждой чёрточке лица, в поникших плечах было столько боли и тоски.

— Прости, прости! — быстро заговорил Карл, до боли стискивая её пальцы. — Я не хотел тебя обидеть, но твои слова мучат меня. Не говори мне этого больше!..

Софи пробормотала, что не обижается. Но в её фигуре осталось что-то потерянное.

Карл начал расспрашивать о занятиях с Адамом Фейном, но слова словно застряли у Софи в горле. Она отвечала сбивчиво и нескладно, пугалась собственной неловкости и ещё больше замыкалась в себе. Через полчаса, которые были пыткой для них обоих, Карл сказал, что должен идти. Софи кивнула совсем потерянно.

«Ну, чего ты расстраиваешься?.. — в отчаянии подумал он. — Ты ведь видишь меня лучше других! Так чего же ты расстраиваешься?.. Мне вообще не нужно было приходить...»

Бывают дни, когда ничего не получается. И это точно один из них. Всё вокруг вызывает отвращение, а больше всего — ты сам. Хочется найти такое место, где с тобой не будет тебя. Но такого места нет. Во всяком случае, пока ты жив... Можно напиться... Ужасно хочется напиться... Хотя бы на остаток дня ничего не чувствовать, подметать своим телом улицы, глупо улыбаться, но перестать чувствовать себя!..

В центре Лондона ему никто не продаст алкоголь, а в Лютном переулке всем плевать, сколько тебе лет.

— Малыш, хочешь, я тебя развеселю? — развязно спрашивает уже немолодая женщина. На ней рваное платье, и волосы растрепались от ветра.

Он смотрит на неё, и к горлу подступает тошнота. Ничего не ответив, он бежит в Косой переулок и останавливается, только когда вокруг оказываются ещё не убранные с Рождества венки и гирлянды.

Женщина в ярко-красной мантии отходит от витрины и, заметив его, кричит:

— Карл Штерн?! Вот это удача!

Конечно, этот день мог кончиться только так. Можно успеть трансгрессировать, пока она не подойдёт и не вцепится в его руку, но вместо желания убежать внутри вдруг просыпается упрямая злость. Он остаётся стоять, женщина подходит и хватает его за руку.

— Как насчёт небольшого интервью? — тон у Риты Скитер заговорщический. Она воровато оглядывается по сторонам и тащит его в расположенное неподалёку кафе. Не спросив, заказывает себе мартини со льдом, а ему — горячий шоколад.

— Может, наоборот? — хмуро спрашивает Карл.

— Что наоборот? — не понимает она.

— Мне мартини, а вам шоколад.

Она смотрит на него, потом смеётся:

— Ну, ты шутник!.. Но если ответишь на пару вопросов, так и быть — закажу тебе что-нибудь покрепче.

Он молчит. На её языке это означает «да». Она живо достаёт свой блокнот и волшебное перо.

— Вопрос первый, очень лёгкий. Что ты думаешь о руководстве Хогвартса?

— Вас интересует кто-то конкретный? — он, прищурившись, смотрит на бокал с мартини.

— Ну, начнём с директора.

— Собираетесь написать статью?

— Вроде того, — она беззаботно пожимает плечами, но глаза цепко следят за ним. — Так что ты думаешь о великом Альбусе Дамблдоре? В прошлом году ты был чемпионом Хогвартса, наверняка он много общался с тобой, давал советы?

Карл раздумывает, как ответить на этот «лёгкий» вопрос, а перо уже строчит: «По словам одного из чемпионов Турнира Трёх Волшебников, для Альбуса Дамблдора главное — победа. Напомним, на прошлом турнире Хогвартс выставил трёх участников вместо положенного одного. И все трое дошли до финала. Правда, сын Амоса Диггори, Седдрик Диггори, погиб при странных обстоятельствах. Но Альбус Дамблдор прокомментировал это так: “Кем-то всегда приходится жертвовать...”».

Перо вдруг дёрнулось и резко перечеркнуло написанную страницу. Рита Скитер с удивлением посмотрела на него.

— Что мы всё говорим о других? — хриплым, словно от жажды, голосом проговорил Карл. — Может, напишем статью о вас?.. Назовём её так: «Вся правда о Рите Скиттер», — перо коснулось бумаги, повторяя его слова. — И сделаем подзаголовок: «Скандальное интервью с известной журналисткой». Как вам? Нравится?

— Ты с ума сошёл? — грубо спросила женщина.

— А, по-моему, идея хорошая. Я уже начало придумал: «Великому римскому философу Сенеке принадлежат слова: “Заговори, чтобы я тебя увидел”. Но в нашем случае точнее будет: “Напиши, чтобы я тебя увидел”. Каждый из нас читал блестящие, остроумные статьи Риты Скитер и, наверняка, согласится, что никто так не умеет вывалять в грязи человека, как наша Рита. Реши она взять интервью у Господа Бога, и тот бы оказался в конце концов Дьяволом. А что уж говорить о нас, простых смертных!.. Просыпаясь по утрам, наша Рита начинает свой трудовой день, подобно маленькой пчёлке, собирающей нектар. Но по производительности Рита заткнёт за пояс целый улей. Потоки грязи в её статьях вполне могут затопить небольшой город!.. Мир, созданный из её слов, уродлив, но мы не будем сердиться на неё. Не будем рвать страницы газет и заполнять ими мусорные баки. Мы пожалеем бедную Риту, ведь она просто старается сделать мир немного более похожим на саму себя...»

— Ты, маленькая тварь!.. — крикнула она, с ненавистью глядя на Карла, и попыталась схватить перо, но оно выскользнуло из её рук и продолжило писать.

«Присмотритесь к этим кроваво-красным цветам. Подойдите ближе — и вы почувствуете тяжёлый, трупный запах — это гниёт душа. И хочет, чтобы весь мир сгнил вместе с ней. Её истории населены предателями, трусами, лжецами, гордецами и развратниками. Другого она видеть не умеет. Но мы постараемся увидеть иное.

Посмотрите на эту женщину. Она ещё молода и довольно красива. Если смыть с неё яркие краски, она окажется похожей на живого человека. Но когда-то давно этот живой человек выбрал яркие краски. Он мечтал гореть, подобно звезде, но хотел «накрасить» себя светом, вместо того чтобы излучать свет. Так из звезды он стал второсортным спутником, способным светить только в чужих лучах. И потому ей жизненно важно убедить не мир, саму себя, в том, что вселенная состоит из одних мёртвых тел, что солнце — всего лишь фальшивка и лучи его — дешёвая подделка...

Она встречает ребёнка, родителей которого убили, и не ощущает ни капли сострадания — только профессиональный интерес. Из убийств и одиноких детей получаются забавные статьи. Она пишет о том, как ребёнок плакал, вспоминая о родителях, но сама не проливает ни единой слезы. А ведь в её жизни, наверняка, было много мужчин, и, значит, мог быть хотя бы один ребёнок. Спросите, где теперь этот ребёнок? Наверное, живёт с бабушкой, тётей или дальней родственницей. И видит мать так редко, что до следующей встречи успевает забыть её лицо...»

— Дальше допишете сами... — сказал он, вставая из-за стола.

Карл выходил из кафе и улыбался гордой, жестокой улыбкой. Пока он говорил, Рита Скиттер пыталась смотреть на него с ненавистью и брезгливостью, с которыми обычно разглядывают гадюку. Но всего на одно мгновение в её глазах промелькнули страх и боль. Всего на мгновение, но ему хватило, чтобы заметить. Он победил. И пусть потом Рита Скиттер напишет тысячи статей, чтобы забыть свой страх, — он победил!.. Валери бы сейчас гордилась им. Она всегда хотела, чтобы он стал сильным человеком. Человеком, способным сломить другого человека...

Но на сегодня достаточно силы... Пора возвращаться...

Огней Хогсмита почти не разглядеть, всюду снежное крошево... Потом ветер стихает, и снег возвращается на землю. Становится тихо... Рождество уже прошло, но тишина стоит почти рождественская... В чёрном небе зажигаются звёзды. Хотя и это может быть ложью... Мы видим свет, посланный миллионы лет назад, а самой звезды, может, уже и нет давно...

Весь мир похож на стеклянный шар, а ты — игрушка внутри этого шара. Кто-то потрясёт шар — и снег снова взметнётся вверх, а ты будешь стоять, запертый в стеклянной броне... Одинокий и потерянный...

— Карл!..

Задумавшись, он не сразу услышал, что его кто-то зовёт.

— Карл!..

Он повернулся и с удивлением уставился на бегущую к нему девушку:

— Валери?.. Как ты... Как ты тут оказалась?..

— Трангрессировала! А ты что думал, я до сих пор в каретах езжу?

Валери произнесла это с обычным чуть насмешливым превосходством, но глаза остались серьёзными. Она смотрела на Карла, пытаясь понять, сердится ли он на открытки и письма, оставленные без ответа. А главное, помнит ли слова, которые она сказала ему перед последним испытанием.

— Но тебе ведь рано ещё...

— А когда я думала о правилах?

— И правда, никогда... — ответил он с грустной улыбкой.

Валери нужна была только улыбка, она не увидела грусти.

— Как дела? Надеюсь, ты не обиделся, что я не писала? — быстро заговорила она. — Просто не знаю, что писать...

— Ничего! — с лёгкостью сказал Карл.

— Классно... — вступительные слова закончились, и она не знала, как перейти к главному.

— А ты сюда приехала... В Хогвартс?.. — Карл чувствовал, что произносимые им слова слабо складываются в предложения.

— ...Нет, я к тебе... К тебе приехала...

— Понятно... — протянул юноша. — А как ты меня нашла?

— Я всегда нахожу то, что мне нужно, — нервно рассмеялась Валери.

— Здорово... И... И что ты хотела?.. — он не совсем понимал, что нужно говорить.

— Давай я тебя провожу немножко... — она неопределённо махнула рукой в сторону Хогвартса.

Карл молча кивнул.

— Понимаешь... — начала Валери, убедившись, что он согласен выслушать её. — Я начну с начала рассказывать, хорошо?.. Вот... Нам на Рождество в школе подарили поездку по Европе... То есть не подарили, за неё платить, конечно, надо было, но меня взяли, потому что за меня платить некому... Я согласилась... А что? Я ведь, кроме вашего Хогвартса, ничего не видела! — горячо произнесла она, будто оправдываясь. — Путешествие было классное!.. Вообще-то оно не закончилось ещё, я просто сбежала... Я везде сбегала. Мы приезжали в разные города: Рим, Мадрид, Вена, Берлин... И я везде сбегала... Мне скучно слушать этих гидов — как будто сидишь на уроке!.. И музеи с памятниками я не очень люблю — вся эта столетняя история!.. Мне интересно, как люди сейчас живут. Я в таких местах побывала, мадам Максим и во сне не приснится!.. Она меня всё грозилась отправить обратно в Шармбатон, но не отправила. Наверное, боялась, что без неё я взорву школу!.. А вчера мы приехали в Амстердам... — нерешительно добавила она, видя, что Карл не собирается комментировать её рассказ. — В Амстердам... И... Я же во всех городах убегала... И я подумала, почему я не должна делать этого здесь?.. И убежала... Шла по улицам... А потом встретила его...

— Кого «его»? — не понял Карл.

— ...Джейдена. Джейдена Ван Стратена... Помнишь? Он приезжал в Хогвартс в прошлом году...

— Да, Джейдена я помню, — медленно ответил он.

— Мы случайно встретились на улице... И знаешь, так бывает... Когда встречаешь кого-то знакомого в чужом городе... То есть... я не знала... Потому что у меня мало знакомых и я редко бываю в чужих городах... Я не знала, что так будет... Он спросил, как дела... Я сказала, что умираю от скуки в Шармбатоне. Он сказал что-то похожее о своей работе... Всё было как бы не по-настоящему. Потому что по-настоящему так быть не может... Это как во сне — люди, которых ты знаешь, делают странные вещи, но во сне это кажется нормальным... И тогда это казалось... нормальным, естественным... Я объяснила, что сбежала от мадам Максим, что хочу увидеть город, о котором не пишут в путеводителях... Джейден предложил показать одно место... Старый мост над высохшим каналом... Мы гуляли по дну канала... Потом ещё по улицам... И вот... Потом его позвали на работу... А я пришла сюда... Ты ведь веришь во всё это — в чудеса без волшебной палочки, в людей, в то, что в каждом есть что-то хорошее... Я помню, что сделал Джейден... И я... Скажи, я должна его бояться?.. Должна его ненавидеть?..

«Да, ты должна его бояться... Он станет твоей болью, твоим проклятием... Змея на его запястье обовьётся вокруг тебя, и больше никогда не будет спокойным твой сон... Приняв его, ты примешь его боль и боль его жертв... Ты примешь ежеминутный страх за его жизнь, ибо, даже если он переживёт войну, призраки прошлого никогда не оставят его в покое. Ты примешь всех его призраков... Его призраки наполнят твои сны... Его боль отравит тебя... Да, ты должна его ненавидеть...»

Карл посмотрел на неё и заговорил тихо, словно доставая из глубины себя каждое слово:

— Нет, Валери, в этом мире нет ничего, чего мы должны бояться, ничего, что мы должны ненавидеть. Бог, если он существует, не мог придумать долг страха и ненависти.

— ...Правда?... Ты, правда, так думаешь?.. Спасибо!.. Это так здорово... То есть... Мы просто гуляли... И, может, это ничего не значит... Но всё равно... Знаешь...

Валери говорила и говорила, обрадованная его словами. А Карл поражённо всматривался в себя, пытаясь понять, как смог произнести эти слова. Они словно принадлежали другому Карлу, тому, которого он считал давно умершим...

— Знаешь, Джейден совсем не такой плохой!.. Я тебе не рассказала... В прошлом году мы говорили с ним... Но я была так рассержена и не поверила ему... А теперь думаю, он говорил правду!..

Слова словно приоткрыли дверь, в которую сумел проскользнуть этот странный призрак. И теперь его присутствие причиняло боль...

— Он применил непростительное заклятие к человеку, обидевшему его сестру... Она после этого покончила с собой!.. А потом ещё... Его мама умерла... Она каталась на лодке с его отцом и утонула... Понимаешь?..

— ...Да, да... Ты права... — рассеянно пробормотал он.

— Спасибо!.. — Валери невольно сложила руки, словно для молитвы. — Спасибо большое!.. Я тогда пойду?.. А то мадам Максим меня убьёт!.. — она счастливо рассмеялась.

— Да...

— Ну, до встречи!.. — она помахала рукой и побежала.

Карл смотрел на Валери, и ему вдруг показалось, что в её словах было что-то важное... Что-то, чего он, погружённый в свои мысли, не заметил... Он попытался вспомнить её рассказ, но в памяти остались только обрывочные фразы. Высохший канал в Амстердаме... Сестра Джейдена покончила с собой... А потом...

И тут Карл понял, чьё имя повторяла седая русалка из озера.

— Валери, подожди! — он догнал её и схватил за рукав куртки.

— Ты чего? — удивилась девушка. Потом карие глаза залил страх: вдруг он сейчас скажет, что ошибался...

— Найди Джейдена...

— Зачем? — она снова стала упрямой Валери. — Я не собираюсь за ним бегать. Он решит, что я по уши влюбилась! — она выкрикнула это слово и испуганно посмотрела на Карла. — А я ничего такого не думаю, понятно? Мы просто погуляли один день по городу!..

— Да послушай меня! — перебил Карл. — Хотя бы раз, послушай меня!.. Ты должна найти Джейдена... Сказать, чтобы он пошёл на берег моря, туда, где нет людей... И сама пойти с ним...

— Ты с ума сошёл? С чего мне говорить ему такую ерунду?.. — она шагнула назад, с сомнением глядя на Карла.

— Валери!..

— Мне пора, — она сделала ещё шаг назад — и вдруг исчезла.

Карл потерянно смотрел на опустевшую дорогу. Потом тихо побрёл к замку.

Освещённые луной холмы казались забытыми декорациями к сказке... Когда-то здесь бегали девочка, мечтающая обогнать ветер, и мальчик, которого ветер звал за собой... Когда-то давно, словно целую вечность назад, здесь он учил близнецов Корхонен создавать Патронуса... Теперь света в нём — не больше, чем в спичке... Думал, что вообще не осталось, но нет... Пришла Валери и зажгла спичку... Крошечный огонёк, но даже этого хватило, чтобы увидеть, какой уродливой стала его душа... Софи... Тэд... Даже Рита Скитер... Лучше бы остаться во тьме... Лучше бы не видеть...

Он облизнул сухие губы и с голодной жаждою посмотрел в сторону Хогсмита. Может, вернуться?.. Если правильно попросить, всегда найдутся те, кто готов налить вина даже подростку... Но он обещал... Чёртовы обещания!.. Они только привязывают к жизни, но не объясняют, как жить!..

Значит, нельзя... Значит, придётся возвращаться... Но спичка так жжётся внутри...

Появившиеся огни Хогвартса только сильнее разожгли пламя... Карл в отчаянии смотрел по сторонам, не зная, куда спрятаться от себя... Каждый час наступающей ночи казался пыткой... А за ночью придёт пустое серое утро... И потом снова ночь и снова утро... Пока не кончится жизнь...

Если бы можно было уйти... Но куда теперь уйдёшь?.. Замок ждёт его... Смотрит своими высокими узкими окнами — и смеётся. Ну, что, интересной оказалась сказка?.. Или ты не сумел сделать свою жизнь сказкой?.. А вот тот, другой, с горящей спичкой вместо сердца, он бы, наверное, смог. Жаль, что он теперь только призрак...

Карл медленно шёл по лестнице, отчётливо ощущая за левым плечом тяжёлую тень. А за правым горел крошечный огонёк, и его отблески делали тень ещё чернее...

«Оставьте, оставьте меня все!.. Я никого не хочу видеть!.. Себя не хочу видеть!..»

Он толкнул дверь и остановился на пороге.

Человек, сидящий за столом, оторвал взгляд от письма, которое читал, и посмотрел на вошедшего.

— Я не пил... — глухо проговорил Карл. — Вы запретили, и я не пил... Но мне больно. Дайте мне что-нибудь... У вас тут столько зелий... Дайте что-нибудь!.. Мне больно!..