Проходная пешка (джен)

Характерная черта изолированной пешки — соединение статической слабости и динамической силы. Такая пешка требует постоянной защиты, но при умелой игре может быть использована как средство острой контратаки.

Следующие два дня Раймонд посвятил изучению записей Олливандера. Тетрадь, которую он нашел в кабинете странного старика, оказалась рабочим дневником, полным различных заметок, вычислений и схем. Как только Раймонд это понял, он задумался, стоит ли лезть в тайны, столетиями хранившиеся в роду изготовителя палочек. Но учитывая тот факт, что Олливандер пропал без вести, перед этим добровольно передав тетрадь Раймонду, юноша решил, что не просто имеет на это право, он обязан выполнить волю мастера. Так молодой лорд занялся нелегким делом расшифровки закорючек и завитушек исчезнувшего мастера.

Вскоре Раймонд узнал, что изготовление волшебных палочек — тонкое искусство, требующее знания астрологии, нумерологии, заклинаний и рунического письма. Не говоря уже о том, что мастер палочек должен прекрасно разбираться в магической флоре и фауне, а при необходимости и побегать за каким-нибудь несговорчивым зверьком, не желающим делиться шерсткой. Кроме того, трудность вычислений индивидуальной, наиболее оптимальной для волшебника палочки заключалась в том, что все ее характеристики неизменно влияли друг на друга, не позволяя определить только материал или только форму. «Ни один аспект структуры палочки не должен быть рассмотрен отдельно от других. И тип дерева, сердцевины, и гибкость могут либо служить противовесом, либо усилить характеристики длины палочки», — писал Олливандер в своем дневнике. Поэтому в первую очередь Раймонд занялся построением круга Корстена — самого простого способа выявить показатели палочки, если верить Олливандеру.

Впрочем, очень скоро Раймонд понял, что проторенной дорожкой ему не пройти. И не потому, что он не в курсе, как рассчитать число Судьбы, а по другой, намного более веской причине: Раймонд Певерелл не знал, когда он родился. То есть формально у него, конечно, была дата рождения, заботами Урглота занесенная в «Природную знать»: 14 июля 1980 года. Юноша придумал ее точно так же, как и свое имя, то есть сходу и не особо ломая голову, просто сказав, что вчера ему исполнилось шестнадцать. Вот только вряд ли это число, ставшее с легкой руки Раймонда днем его рождения, удовлетворит Венеру или Юпитера, не говоря уже о Сатурне, так что кругу Корстена можно помахать ручкой.

Пришлось набраться терпения и сэндвичей и сесть за тест Рашиля. Это была нетрудная, но монотонная работа, суть которой сводилась к выбору ответов на элементарные, а порой чудаковатые вопросы, вроде того, какой у вас размер обуви или сколько раз в неделю вы предпочитаете мыть голову. Осилив сто двадцать пунктов теста, Раймонд получил описание типажа подходящей ему палочки по двенадцати показателям, которые он свел в единую таблицу. Теперь наступил ключевой момент: все данные надо было наложить на перечисленные Олливандером материалы и способы изготовления палочки, вычеркнуть неподходящие и подобрать такие оставшиеся, чтобы они не противоречили друг другу, а наоборот, усиливали лучшие качества.

Спустя пять часов корпения над таблицей, Раймонд пришел к выводу, что ему подойдет палочка в четырнадцать дюймов при условии, что она будет сделана из довольно гибкого дерева, обладающего ярко выраженными волшебными свойствами. Если магический потенциал растения составит меньше двадцати каннетов по шкале Уфрида Смышленого, то палочка не сможет работать в полную силу; если же эта цифра будет выше, то оболочка заглушит любую сердцевину. Немного поломав голову над возникшей проблемой, новоиспеченный мастер палочек подошел к ее решению нестандартно: не будет работать сердцевина — ну и не надо! Он сделает палочку из цельного дерева без всяких волос, сухожилий и перьев! А в качестве проводника использует какую-нибудь жидкую составляющую, которой пропитает палочку, но опять-таки ее мощность должна перекрывать силу дерева. Согласно Олливандеру, таким требованиям отвечали только три вещи: слезы феникса, яд василиска и кровь единорога. Что именно из этого подойдет Раймонду, станет ясно, когда он окончательно определится с растением.

— Как тебе тентакула, приятель? — обратился Раймонд к ворону, который, похоже, сроднился с его плечом, разве что гнездо там не свил.

Кутх на вопрос хозяина пренебрежительно отвернулся.

— Вот и я боюсь, что не подойдет... — согласился юноша. — А жаль, она так чудно сочетается с ядом василиска. Тыкнул в противника — и он протянет ноги без всяких заклятий.

Ворон счел ниже своего достоинства комментировать эту фразу. Певерелл снова зарылся в тетрадные записи.

— А что ты скажешь об алихоции? Хотя нет, не подходит по Рашилю, — отверг собственное предложение Раймонд. — Может быть, волшебная рябина?

Ворон задумчиво наклонил голову набок.

— Серьезно? Думаешь, сработает? — Молодой лорд еще раз сверил свои вычисления. — Так, гибкость нормальная, мощность хоть отбавляй — шестьдесят три каннета, склонность к защитной магии, угу... «Прекрасно подходит сильным магам, обладающим яркой индивидуальностью и предпочитающим элегантные и изящные решения». Ну это прямо про меня... Ага, вот! «Недолюбливает заклинания разрушительной направленности». Я ведь не похож на разрушителя?

Кутх оценивающе покосился на Раймонда, но возражать не стал.

— В таком случае яд василиска исключаем, а то может бабахнуть. — Раймонд что-то дописал на пергаменте со своими исчислениями и снова задумался.

Остаются слезы феникса или кровь единорога, причем последняя причислена Министерством к товарам категории С и запрещена к свободной продаже. Обидно, палочка, вымоченная в слезах, больше подойдет целителю, тогда как магическая активность крови служила бы прекрасным дополнением к мягкой энергии рябины, делая палочку универсальной. Впрочем, на нет и суда нет.

— Олливандер пишет, что ветка, которая послужит материалом для изделия, должна быть сорвана собственноручно. И где искать это волшебное чудо?

— Королевский лес Дин, — нежным девичьим голосом ответил ему кутх, отчего Раймонд чуть не свалился со стула. — Мы сюда однажды ходили в поход с мамой и папой.

— Ага, понятно, — выдохнул юноша, пытаясь успокоить выскакивающее из груди сердце. — Ты только в следующий раз это как-нибудь помягче сообщай, а то до инфаркта доведешь.

Ворон снова гордо отвернулся, не проронив больше ни слова.

* * *

— Так что министр крайне заинтересован в поиске мага, который сотворил то заклятье, — закончил свой доклад темнокожий аврор с золотой серьгой в ухе — Кингсли Бруствер — и выжидающе посмотрел на собравшихся.

— Зачем ему это? — подал голос Элфиас Дож. — Тот маг спас девочку, он не на стороне Пожирателей, а значит, не представляет угрозы для Министерства.

Снейп, сидящий в стороне от остальных орденцев, только фыркнул на такое наивное предположение.

— Боюсь, все не так просто, — сказал Дамблдор, задумчиво соединяя кончики пальцев. — То, что неизвестный нам маг один раз выступил против Волдеморта, еще ни о чем не говорит. Филиус, что вы думаете об этом?

— Чары, сотворенные на Косой аллее, — тоненько проговорил преподаватель заклинаний, с трудом выглядывая из-за стола, — несомненно, относятся к высшей Светлой магии. Человек, способный на такое, является очень сильным волшебником и, скорее всего, интуитом.

— Не может быть! — пораженно воскликнул Дедалус Дингл, который был не выше самого Флитвика. — Интуиты рождаются раз в пятьсот лет, это чрезвычайно редкое явление! Нет, это категорически невозможно!

— И кого из интуитов, живших за последние пятьсот лет, вы можете назвать? — спросил со своего места Снейп, саркастически изогнув бровь.

Маленький волшебник открыл было рот, но так ничего и не произнес, вызвав кривую усмешку зельевара. Однако удивление Дедалуса можно было понять: маги, руководствующиеся в своем колдовстве родовой памятью и интуицией, а не точными формулами и выверенными движениями палочки, и вправду встречались крайне редко. Своего рода виртуозы, способные на невозможное и играючи нарушающие законы магии.

— Как бы то ни было, — снова взял слово Бруствер. — Скримджер боится этой темной лошадки.

— Люди всегда боятся силы, если не знают, куда она направлена, — прокомментировал поведение министра Дамблдор и обратился к Снейпу: — Северус, проявляется ли интерес к нашему таинственному заклинателю с другой стороны?

— Селвин и оба Кэрроу видели результат заклятья собственными глазами и уверяют, что это было нечто невероятное. — Рассказчик позволил себе еще одну усмешку. — Лорд происшествием заинтересовался, но занял выжидательную позицию. Сейчас он больше занят своими поисками.

— Спасибо, Северус, — поблагодарил зельевара глава Ордена Феникса. — Думаю, время действительно многое расставит по своим местам.

* * *

Королевский лес Дин встретил Раймонда молчанием вековых сосен и удивительной свежестью, резко контрастирующей с духотой Лондона. Вокруг не было ни души. Юноша сделал глубокий вдох, наслаждаясь чистым воздухом, быстро скинул рюкзак и зарылся в одном из его многочисленных карманов.

Утром решив, что поиски необходимого дерева могут отнять не один день, Раймонд без лишней спешки собрался в поход, закупив еды, полезных мелочей, вроде волшебного компаса, и напоследок заглянув в аптеку на Косой аллее. Только тогда, готовый к длительной прогулке, Раймонд вместе с кутхом аппарировал в лес Дин. Это странное слово — «аппарировать» — всплыло в памяти само собой, когда встал вопрос о том, как добраться до искомого места, и перед глазами Раймонда предстала большая поляна, усыпанная опавшей хвоей и шишками, куда с громким хлопком и переместился молодой человек. Почему-то казалось, что он был здесь раньше, но так давно, что осталось лишь смутное, едва уловимое ощущение припоминания, когда ответ ускользает сквозь пальцы, как ни старайся его поймать.

Наконец юноша, копавшийся в рюкзаке, достал оттуда миниатюрный предмет — круглое устройство с единственной стрелкой, которая, сделав пару оборотов, указала вглубь леса.

— Ну что, приятель, — улыбнулся Раймонд ворону, перелетевшему с его плеча на ближайшую ель, — готов к приключениям?

Юноша готов был поклясться, что кутх тяжело вздохнул, прежде чем покинуть облюбованную им ветку.