Вальпургиев рассвет (джен)

Атриум гудел. Днем он всегда гудел; смесь из шума ног, голосов и каминов била по ушам любого, кто входил в Министерство. Но сейчас Беллатрикс чувствовала изменение тональности — человеческий улей гудел не рассерженно, а тревожно. Их узнавали — перед Сириусом, Беллой и Пенелопой образовывался коридор.

Возле фонтана их ждали те, кто прибыл через камины. Блэки приехали на машине; Белла всерьез опасалась, что после камина ей может стать дурно. Малфой и Нотт делали вид, что Муди и Кингсли рядом нет. И соратники Беллатрикс, и авроры любовались развороченным фонтаном. Белла и Сириус с женой разошлись по разные стороны — к своим соратникам.

Пока две группки выбирались к малому залу, Белла время от времени бросала взгляды на Аластора. Она пыталась понять, как вообще в другой реальности она смогла захотеть от него детей? Даже если представить его с двумя глазами и на двух ногах — старый параноик все равно выглядел отталкивающе. Хотя — разве она в юности любила Волдеморта за внешность? Может, в другой реальности и Муди был не таким? Все могло быть.

У лифтов она столкнулась с племянницей. Нимфадора ради такого случая оделась даже не в свои невозможные костюмы, а в строгую мамину мантию. Беллатрикс первый раз видела, чтобы племянница явилась куда-то с дамской сумочкой. Но первый же взгляд на эту сумочку развеял робкие надежды на то, что Дора остепенилась. К основанию ручки был аккуратно приколот значок с надписью «вежливая ведьма».

— Откуда? — очень тихо спросила Беллатрикс и показала взглядом на значок; неделю спустя она уже смирилась с почетным прозвищем.

— От кузена, — не менее тихо ответила Тонкс.

Ведьма еле заметно покачала головой и двинулась к лифту. Отчего-то ей казалось, что она идет к визенгамотскому креслу подсудимых.

* * *

На подступах их встретила какая-то чиновница; Белла ее не знала. Она держалась спокойно, даже доброжелательно — ведьме было этого достаточно. Зал неуловимо напоминал квартиру Каффа. Эстрада по пояс человеку, стол президиума, за которым можно устроить небольшой банкет — все это могло даже впечатлять, если бы не отсутствие чувства меры. Наверняка строили при Фадже.

В президиуме было четыре места — стулья с высокими спинками, почти как в Визенгамоте. Белла уселась посередине — между Сириусом и Малфоем. Перед ними появились кубки и звукоусилители. Муди тут же наколдовал «Эванеско» и вновь наполнил кубок чистой водой — уже из своей палочки.

Сейчас, сидя в президиуме и наблюдая за собравшимися, Беллатрикс смогла выразить словами, чем эта конференция отличалась от ее предыдущего опыта. На нее смотрели с любопытством. Ей уже приходилось быть в центре внимания, но в Визенгамоте она была скорее хищным зверем, посаженным на цепь. Здесь же… Беллатрикс почувствовала себя породистым книззлом на выставке.

Чиновница представила их и села подальше — за маленький столик в стороне от президиума. Первых вопросов Белла ждала даже с интересом; как-никак, ее тут будут не допрашивать, а расспрашивать.

Первым поднялся представительный волшебник, по виду — ровесник Люциуса.

— Отто Шульце, Der Loreleispiegel, — представился журналист. — Госпожа Блэк, позволю себе начать с отвлеченного вопроса. Как вы себя чувствуете после дуэли с Волдемортом?

— Не могу сказать, что очень хорошо, — Беллатрикс подалась вперед. — Но, как говорят лекари, скоро я вернусь в форму. Фальшивый Волдеморт, как видите, меня не искалечил. Благодарю за беспокойство, герр Шульце.

В зале повисла недолгая пауза — за десять секунд услышать имя Волдеморта два раза для британского зала было слишком. И в эту паузу вклинился еще один журналист.

— Эжен Готье, «Rite rectifie». Мадам Блэк, поясните, пожалуйста, ваше высказывание: фальшивый… Сами-Знаете-Кто? Что дает вам основания отрицать подлинность этого волшебника и какой именно смысл вы вкладываете в это отрицание?

— Вероятно, что вам за пределами Азкабана будет трудно найти человека, который знал бы его лучше, — Беллатрикс ответила непринужденно, без единой паузы. — Мой кузен и господин Муди видели Темного Лорда, скажем так, с другого конца волшебной палочки. Господин Малфой все это время провел под «Империо», так что, я боюсь, вам придется принимать мою оценку, как экспертную. Я имею основания считать, что это — Волдеморт, вернувшийся из-за грани, но его разум сильно поврежден, что делает его только опаснее. Такой вывод я делаю, опираясь на расхождения политики того, настоящего Темного Лорда и его нынешней подделки.

— Тем не менее, мадам Блэк, я бы хотел уточнить два момента и заранее прошу простить меня за нескромность, — продолжил француз. — Во-первых, хотелось бы более подробно услышать вашу точку зрения на эти расхождения. И, во-вторых, скажите, с каким ощущением вы сейчас говорите о политике вашего бывшего лидера в этом зале?

— Я начну с конца. Месье Готье, в этом зале, наверное, нет человека, который бы не удосужился узнать, где я была в семидесятых и кого поддерживала. То, что я добровольно и осознанно вступила в организацию Темного Лорда, всем известно. За это я провела в Азкабане десять лет; думаю, это достаточная цена за возможность здесь совершенно спокойно откровенничать. У нас все-таки сажают в Азкабан не за взгляды, а за нарушение статей закона.

Беллатрикс отпила из кубка и оглядела журналистов. Они записывали — это определенно не напоминало Визенгамот с прожигающими взглядами с трех сторон. Ведьма понимала, что есть вещи, о которых не стоит болтать, но твердо решила пройти по тонкому льду.

— Что касается политики… вам всем уже знакомы детали моей встречи с фальшивым Волдемортом. Они освещались в двух интервью, которые давали господин Блэк и господин Малфой соответственно. Видите ли, когда я принимала метку, я это делала не для того, чтобы привести к власти определнного волшебника. Тот имел политическую программу. Нынешнее его подобие никакой политической программы не имеет. Я категорически против того, чтобы устроить гражданскую войну ради смены одного министра на другого.

— Простите, но тогда напрашивается резонный вопрос, — Рита Скитер не представлялась. Ее и так все знали. — Во имя чего лично вы готовы вести гражданскую войну?

Чиновница вызверилась, будто хотела укусить как журналистку, так и Беллу.

— Она уже идет, — пожала плечами Беллатрикс. — Боюсь, что этот вопрос сейчас стал неактуален.

— Как вы себя чувствуете, оказавшись в одном лагере с магглорожденными? — вклинился еще один репортер.

— Малфой, Нотт, Селвин, Яксли, Роули… какие-то интересные, хм… магглорожденные. Надо всерьез осмотреться, в какой компании я оказалась, — по залу прокатился смешок. — Вообще говоря, считать происходящее войной только и исключительно из-за статуса крови — очень опасное упрощение.

— Давайте обратимся к более приземленным вопросом, — снова заговорила Скитер. — Как вы оцениваете инициативы Министерства по защите граждан? Не кажется ли вам, что это не поможет обычному волшебнику защититься от террористов?

— Видите ли, соблюдение техники противопожарной безопасности в мастерской ничем не поможет вам, если в ней кто-то наколдует «Финдфайр», — Белла сделала паузу. — Но обычно мастерские горят не от «Финдфайра». Поэтому, действительно, есть меры предосторожности, которые могут сохранить вам жизнь. Или хотя бы подарить время на спасение этой жизни.

— Мистер Муди, а что вы скажете по поводу мер предосторожности?

— В условиях террористической войны главной вещью для любого мирного жителя должна быть абсолютная бдительность! — резко заявил старый аврор. — Безусловно, лучше прослыть параноиком, чем оказаться мертвым из-за своей неосторожности. Соблюдать эти меры для обывателя просто обязательно.

С места поднялся молодой волшебник.

— Эндрю МакКласки, «Салемский вестник». Как вы можете прокомментировать недавние успехи школьников в Отделе Тайн?

— Как следствие обучения самозащите. И, что важнее, как следствие того, что их пытались взять живыми. Я бы не советовала кричать на всех углах, что с Упивающимися могут справиться даже школьники. Увы, проблема Хогварта с ЗОТИ — системная, и хорошего способа решения пока не существует.

— Вы бы хотели преподавать ЗОТИ в Хогвартсе?

— Для этого вам придется меня реабилитировать, — фыркнула Беллатрикс. — Вы готовы похлопотать перед министром? Вот видите.

— Как вы относитесь к своей популярности в прессе? — спросил Шульце.

— Индифферентно, — покачала головой ведьма. — Хотя не могу сказать, что я в восторге от такого интереса. Но меня больше волнует жизнь и здоровье моих родственников и моих единомышленников, а не выяснение, кто самая вежливая ведьма в Британии.

— Мадам Блэк, — снова вмешался француз, — всем известно, что вы происходите из старой семьи, ревностно относящейся к традициям. С каким чувством ломаете эти традиции всю свою жизнь, занимаясь, прямо скажем, не ведением хозяйства и воспитанием детей?

— Проблема старых традиций в том, что их обуждают и к ним апеллируют люди, которые очень часто их не знают, — Белла откинулась на спинку кресла и неприкрыто ухмыльнулась. — Действительно, еще не так давно главными интересами для чистокровной волшебницы считались дом и дети. Но если копнуть глубже, то, например, моя двоюродная бабушка, Кассиопея Блэк, работала в Отделе Тайн, и это считалось нормальным еще в первой половине нашего века. А если копнуть еще глубже, в Средние века с их жестким расслоением, то становится понятным, что женщина могла заниматься мужским делом — ее просто тогда начинали воспринимать, как мужчину. Так что если вас волнует соблюдение традиций — просто считайте меня мужчиной.

* * *

— Я думала, они от меня никогда не отвяжутся, — сказала Беллатрикс.

— Можно подумать, ты была сильно против, — бросил Сириус.

— С определенного момента — очень даже. И ты знаешь, с какого.

— Беллс… — протянул Бродяга. — Что плохого в том, что ты им интересна?

— В самом деле, мадам Блэк, у вас получился очень удачный образ, — вмешалась Пенелопа. — Он только играет нам всем на пользу. И вам, и Сириусу.

— Милые мои, я вас поздравляю, вы окончательно спелись, — пробормотала Белла и отвернулась к окну.

За окном неспешно проплывал маггловский Лондон. Беллатрикс рассматривала улицу через тонированное стекло и почти не слушала, о чем болтали Сириус с женой, которые сидели спереди. Большую часть внимания на конференции собрали Белла и кузен. Сначала журналисты допытывались только до нее, потом переключили свое внимание на Сириуса.

Гораздо больше, чем вопросы журналистов, ее волновало мнение Скримджера. Это для обывателя Руфус Скримджер — мрачный непоколебимый аврор. Для людей, минимально владеющих информацией, Скримджер — друг Фаджа. Руфус Скримджер. Руфус Фадж, племянник уже бывшего министра. Понимающему — достаточно.

Именно поэтому ни Белла, ни Люциус не говорили о политике. Слишком рано, слишком неясен расклад и слишком сильно может осложнить жизнь Скримджер. Может быть, и будет момент, когда сейчас будет рано, а завтра уже будет поздно. Но Беллатрикс была совершенно точно уверена, что этот момент наступит не сегодня. Пока фальшивого Волдеморта не одолеют, расклад сил в британской политике можно будет пересматривать.

Дамблдор поднялся на вершину после войны с Гриндевальдом. Чем они все хуже?

* * *

— И все-таки признайтесь, Беллатрикс, вам понравилось, — Финеас Найджелус Блэк прошелся с одного края рамы до другого. — Я в свое время забавлялся на пресс-конференциях.

— Не удивлена, — Белла пожала плечами и потянулась за сигаретами. — У вас язык, как бритва.

— Я слушал по радио, — продолжил старый Блэк. — Неплохо, должен сказать. Кое-что вы, конечно, приукрасили, кое-что недосказали, но это как раз нормально. Лавры самой вежливой ведьмы в Британии теперь ваши.

— Пусть будут, — Беллатрикс выпустила колечко дыма под потолок. — Все равно уже от них не отделаться.

— Хотите умную фразу?

— Пожалуйста.

— Блэки бывают разными. Великими, безумными, бывали и откровенные чудовища. Но Блэки никогда не бывают никакими. Хотите, я пооткровенничаю? — дождавшись кивка Беллатрикс, старика продолжил. — Давно ходит фраза, что когда рождается Блэк, Мерлин подбрасывает галлеон. Я смотрю на вас с моим праправнуком, Белла и понимаю — ваш галлеон очень долго катился на ребре. Но вроде бы упал на нужную сторону.

— Приятно слышать, — улыбнулась волшебница. — Знаете, я тоже пооткровенничаю. Приятно ощущать себя главой большой семьи.

Финеас Найджелус Блэк помолчал.

— Дамблдор попросил меня передать вам приглашение в Хогвартс, — сказал он. — Если возможно, то он хотел бы вас видеть завтра вечером. Каким будет ваш ответ?

* * *

Фоукс спал. Феникс поднял взгляд на вошедших и снова засунул голову под крыло. Всего в кабинете директора собрались трое: Дамблдор, Беллатрикс и Снейп.

— Темный Лорд в ярости, — сухо говорил профессор. — Когда я видел его последний раз, он отделывал Крауча. За бестолковость. Каких-то серьезных операций он пока что не планирует.

— Пока что, — выделил голосом Дамблдор.

— На месте фальшивого Волдеморта я бы планировала убийство Амелии Боунс, — Белла задумчиво покрутила глобус. Она так и не садилась; все они стояли. — Это актуальная для него задача.

— Поясните, мадам Блэк, — Дамблдор отвернулся от окна.

— Силовиков возглавляют два человека. Боунс явно адекватнее и при этом хуже охраняется. Умрет она — умрет альтернатива Скримджеру при том, что наш главный аврор, прямо скажем, продолжит линию Фаджа с поправками. На слом системы он не пойдет. Это не Крауч с его военным положением. Что еще интереснее, Азкабан и так дырявый, а когда начнется путаница в ведомстве, побег из него превращается в детскую задачу.

— Логично, — произнес Дамблдор. — Северус?

— Он даже почти не говорит о Поттере, — Снейп отлип от стены и подошел к глобусу. — Не исключаю, что именно об этом он и думает.

— Кстати, а где он сейчас засел? — Беллатрикс приподняла бровь.

— Он не говорит, — Снейп пожал плечами. — наши встречи происходят на пустыре и координаты я узнаю только в последний момент. Засада технически неосуществима.

— Я бы хотел обратить внимание на другое, — Дамблдор разгладил бороду. — Мы все знаем, что у Волдеморта были крестражи. Более того, именно этим артефактам он обязан своим изменениям в личности.

— Так, — Беллатрикс повернулас голову к директору.

— Уже известно, что крестражей было больше одного. Дневник и медальон Слизерина благополучно уничтожены. Но обстоятельства с дневником наводят меня на мысль, что техника изготовления крестражей была известна еще школьнику Тому Реддлу.

Дамблдор помолчал.

— Мы все понимаем, что без уничтожения всех крестражей вопрос не решается, — продолжил он. — И поэтому нам надо установить хотя бы количество таких артефактов. Мадам Блэк, я хочу обратиться к вам с просьбой. Я уверен, что Волдеморт утрачивал часть личности, создавая очередной крестраж. Вы очень хорошо его знаете; возможно, лучше всех в Британии. Поэтому я и прошу вас вдумчиво проанализировать свои воспоминания — возможно, вы сумеете заметить что-то подозрительное.

* * *

— Долго думать придется. Навскидку — ничего не вижу.

Беллатрикс посмотрела вниз, туда, где неспешно поворачивалась лестница. Школьников нигде не было видно; шли экзамены.

— Ты сейчас куда? — спросил Снейп.

— Наверное, за купол и домой, — вздохнула ведьма. — Хотя не хочется. Там холодно и темно.

Профессор помолчал и покосился на совершенно спокойную ведьму.

— В принципе, тебя никто и не заметит, — наконец, произнес он. — Мои комнаты не так близко к гостиной Слизерина.

— О как, — удивилась Белла. — Ты предлагаешь мне заночевать у тебя в покоях?

— Только если ты будешь себя хорошо вести.

— Северус, — ведьма приподнялась на цыпочки и зашептала профессору в ухо. — Я могу вести себя очень плохо. Но тебе понравится.

* * *

Беллатрикс заворочалась и приоткрыла глаза. Рядом с ней было пусто. Откуда-то издали доносился шум воды. Снейп уже проснулся и оставил ее смотреть утренние сны. Ведьма потянулась и села в кровати. В кои-то веки она себя ощущала выспавшейся и отдохнувшей.

Белла не привыкла залеживаться. Она встала, накинула халат и пошла к ванной. Сделав несколько шагов, ведьма остановилась от странного ощущения. Беллатрикс медленно опустила взгляд; на ней не было носков. Белла осмотрелась, разыскивая взглядом тапочки.

Тапочки не находились. Беллатрикс постояла еще полсекунды, прислушиваясь к своим ощущениям; потом она махнула рукой и пошла в ванную босиком.

Ей больше не было холодно.