Мои мечты о тебе (гет)

Я сидел в общей гостиной, пристально смотря на горящий в камине огонь. На часах уже было около двенадцати, и все разошлись по своим спальням. Даже наиболее стойкие, продолжающие отмечать первый выход в Хогсмид и запасшиеся по этому поводу несколькими бутылками огневиски и те разошлись. Я сидел в оглушительной тишине, нарушаемой лишь треском прогорающих поленьев и снопами искр, вылетающих, когда очередное полено распадалось на золу. Давящая тишина не была в состоянии изгнать из памяти сегодняшний день, а наоборот, только быстрее и быстрее прокручивала случившееся, так что картинки сливались в неразличимую цветную ленту.

Неподвижно лежащая Эванс на руках Забини. Неестественно бледное лицо и побелевшие губы, даже рыжие волосы и те, казалось, утратили свою яркость. Я испугался, испугался так, как никогда до этого в жизни. Испугался не за себя или свою семью, а за совершенно чужую для меня (во всех смыслах) маггловскую девушку, пусть и волшебницу, проучившуюся со мной шесть лет подряд. Сердце пропустило удар, когда мы с Фелицией увидели растерянно оглядывающегося Филиппа. Оно сжалось, когда порыв ветра разметал рыжие пряди и поднял кончик зелёного шарфа, и заболело, когда я понял, кто именно лежит на руках Забини. Всё это не заняло и нескольких секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность, пока звонкий голос Фел не нарушил звенящую тишину.

«Всё будет в порядке, — твердил я про себя, всматриваясь в лицо Эванс, — ты только держись, слышишь?»

А потом прибыли Флитвик с МакГонагалл, соорудили носилки и быстро ушли в Хогвартс, оставив нас растерянно стоять прямо посередине главной улицы Хогсмида.

— Что всё-таки случилось? — голос Фелиции дрожал, а я с нетерпением ждал ответа её брата.

— Я не знаю, — Филипп растерянно запустил пальцы в волосы и с силой потянул зажатые пряди. — Я, правда, не знаю...

— Думаю, всем уже не до прогулки, верно? — как можно спокойнее произнёс я, мечтая лишь о том, чтобы можно было прямо сейчас сорваться на бег и бежать, бежать со всех ног в Хогвартс.

— Это точно, — Фелиция зябко передёрнула плечами, плотнее запахивая мантию.

— Нам надо вернуться, — устало согласился Филипп, и мы отправились обратно в школу.

Дорога назад прошла в мрачных размышлениях. Никто не говорил, все угрюмо рассматривали дорогу, стелящуюся под ногами, и стоило прийти, как моментально разбежались кто куда. Филипп отправился в Больничное крыло, отнести забытую сумку, хотя вряд ли она могла пригодиться находящейся в забытье Эванс; Фелиция, сославшись на головную боль, скрылась в спальне, а я так и остался сидеть, бездумно смотря в огонь.

Несколько раз я порывался сходить и узнать, что же происходит сейчас в Больничном крыле, столько же раз я останавливал себя в самый последний момент, напоминая, что у меня нет на это никаких прав. А ехидный внутренний голос только подливал масла, нашёптывая: «Ну, признай, тебе же хочется, чтобы это имело к тебе отношение, чтобы Эванс принадлежала тебе?» Я выкидывал подобные мысли, старался их вытравить из памяти, забыть, но они вновь и вновь возвращались, погружая меня во всё большее и большее смятение.

«Что со мной происходит? Что случилось?..»

Я задавался этим вопросом вновь и вновь, и в тоже время не хотел знать ответ.

Шорох открывающейся плиты возвестил о чьём-то приходе. Я даже не поднял головы, надеясь, что меня будет сложно заметить в неверном пламени камина. «Кто бы ты ни был, просто уйди!» — молился я про себя. У меня не было никакого желания ни с кем сейчас разговаривать.

— Чего не спишь? — видимо, моим молитвам не суждено было сбыться, так как рядом со мной опустился уставший Филипп. Он, откинувшись на спинку дивана, рассматривал танцующие на потолке тени.

— Не хочется, — буркнул я.

Вновь на комнату опустилось молчание. Каждый из нас думал о своём, хотя что-то мне подсказывало, что на самом деле думаем мы об одном и том же... о Лили Эванс.

— Что с ней? — наконец-то не выдержал я.

Филипп бросил на меня задумчивый взгляд и вновь уставился на потолок. Он ответил тогда, когда я уже и не надеялся получить ответ на свой вопрос.

— С ней будет всё в порядке.

Я с облегчением перевёл дыхание, даже не думая о том, как это должно выглядеть со стороны.

— Кто-то очень хотел, чтобы Лили несколько дней провела в Больничном крыле, — внезапно добавил он.

— Отравили? — удивительно спокойно спросил я, а в душе в это время просыпалась жажда мести. Я не знаю, кто и зачем это сделал, но одно могу гарантировать точно — он за это ещё поплатится. Я просто не мог оставить сам факт того, что солнечной птахе Рейвенкло кто-то причинил боль. И всё равно, что я для неё никто и не имею ни малейшего права лезть со своей местью. Просто кто-то будет ещё очень долго об этом сожалеть.

— Скорее всего, хотя выглядит всё очень и очень странно, — вздохнув, признал он. — Меня к ней даже не пустили, хотя впрочем, не пустили никого, даже эту её надоедливую подругу-блондинку.

— Подругу?

— Да, она старалась изо всех сил попасть в Больничное крыло, чуть не на коленях ползала, чтобы её только на минутку пропустили, посмотреть, как там её «драгоценная Лили»... — с долей отвращения проговорил Филипп. — Вон, придётся отдать сумку, уже когда выпишут, — кивнул он на небольшой тёмный свёрток, который я вначале даже не заметил.

— Странно как-то всё, — тихо произнёс я, Забини взглянул с лёгким интересом, но потом всё же поднялся и направился к входу в наши спальни.

— Спокойной ночи, Сириус.

— Спокойной.

Он ушёл, и в гостиной снова стало тихо, снова был слышен треск огня, снова искры расцвечивали огненными узорами лежащий у камина ковёр. Я, удобнее устроившись на диване, неспешно анализировал полученную информацию. Выходил очень интересный расклад, учитывая сложившиеся обстоятельства. У меня даже мелькнула мысль воспользоваться хроноворотом, чтобы вернуться и самому увидеть разыгравшуюся сцену у Больничного крыла. А ведь и правда, почему бы не взглянуть, так сказать, на всё своими глазами?

Я поднялся и направился в спальню. Соседи спали, свет от палочки освещал небольшой пятачок вокруг меня, и всё остальное терялось в кромешном мраке. Паркет негромко поскрипывал под моими осторожными шагами, пока я пробирался к своей кровати. Скинув мантию на кровать, я уселся прямо на пол и принялся исследовать глухую часть сундука, скрытую серебряным медальоном с фамильным гербом Блэков. Нажав на едва заметный выступ, я потянул медальон на себя, открывая потайное отделение, в котором и хранил главное сокровище — хроноворот. Оглянувшись, я убедился, что тишину спальни нарушает лишь похрапывание Нотта, и только тогда вынул из тайного отделения маленькие песочные часы на длинной цепочке. Волшебный песок мягко мерцал в свете Люмоса, и по моим пальцам скользили золотистые блики, отбрасываемые завихрениями песка в часах. Вернув сундук в прежний вид, я так же тихо покинул спальню и выбрался за пределы гостиной.

Хогвартс глубокой ночью ничем не напоминает свой дневной вариант. Воздух, кажется, густеет, а сам замок начинает жить своей жизнью. Лестницы неподвижно замирают, оборвав своё движение на полпути и так и зависнув между двумя этажами или не завершив поворот до конца. Портреты громко похрапывают в своих золочёных рамах, и только ветер колышет нарисованные занавеси, гладь пруда или ветви деревьев. Факелы горят в половину своей обычной мощности, а большая часть коридоров и вовсе не освещена. Для большинства школьников ночной Хогвартс — terra incognita*, которую они никогда и не исследуют, но для меня Хогвартс что днём, что ночью оставался привычным местом. И сейчас, пробираясь тёмными коридорами к Больничному крылу, я тщательно продумывал свою задумку.

— Который же час? — досадливо пробормотал я себе под нос, пытаясь понять, сколько оборотов часов необходимо совершить. — Так, было около пяти часов, когда мы с Фел обнаружили их, час на то, чтобы новость облетела школу, значит, она пришла где-то к половине седьмого. Что же, пяти с половиной оборотов должно хватить с запасом.

Я накинул цепочку на шею и уже взялся за часы, собираясь совершить первый оборот, когда моё внимание привлекла неясная фигура, мелькнувшая в тёмном коридоре. Я насторожился и, прищурившись, пристально всмотрелся в темноту. Коридор казался абсолютно пустым, и я было решил, что мне показалось, как тёмная тень снова двинулась в моём направлении. Потянув волшебную палочку, я затаился в ниши у окна, поджидая ночного гостя.

— Stupefy! — выкрикнул я, резко выныривая перед приблизившимся человеком. Глухой стук ознаменовал точность моего удара. Я присел на корточки над поверженным противником и зажёг на кончике палочки Люмос. — Северус?

Моему удивлению не было предела, когда волшебный свет осветил хмурые черты соседа по комнате.

— FiniteIncatatum, — быстро произнёс я, взмахивая палочкой. — Снейп, что ты здесь забыл?

Вместо ответа, он уставился на меня яростным взглядом и угрюмо поднялся с пола.

— Блэк, тебе кто-нибудь говорил, что ты параноик?

— Ха-ха, очень смешно, — ответил я, а затем вновь повторил свой вопрос.

— Я хочу знать, зачем тебе понадобился хроноворот и что ты делаешь у Больничного крыла? — Снейп, кажется, даже стал выглядеть внушительнее, когда последние слова сорвались с его губ. Я с интересом рассматривал его, не спеша отвечать. — Я жду, Блэк!

«Ну-ну, ты ещё ногой топни, может, тогда я и отвечу», — с издевкой подумал я, но всё же решил не нервировать Снейпа, а то мало ли что из его немаленького арсенала лично придуманных заклятий мне доведётся испытать на собственной шкуре.

— Мне необходимо увидеть одну очень занимательную сцену, на которой я, к своему глубочайшему сожалению, не имел чести присутствовать.

— Это ведь имеет отношение к ней? — тихо спросил Северус, принимаясь рассматривать пол.

— Какой ещё «ней»? — я сделал вид, что не понял. Интересно ведь было посмотреть, как попытается Снейп объяснить свой вновь возникший интерес к небезызвестной рейвенкловке.

— Ты меня прекрасно понял! — почти прорычал он, делая шаг ко мне, а я, взглянув на его судорожно сжавшиеся кулаки, решил его больше не провоцировать.

— Не кипятись, Сев! Кипячение хорошо только в Зельеварении... ну, не мне же это тебе объяснять. Ладно, поболтали и хватит, — прервал я сам себя же, и сделал шаг навстречу однокурснику.

— М-мы же увидим, кто это сделал с ней... с Лили? — чуть замявшись, он всё же назвал её по имени.

— Я надеюсь, что мы найдём того, кто уж точно приложил к случившемуся руку или же знает, кому это было надо.

Встав напротив Снейпа, я накинул удлинившуюся цепочку хроноворота на нас и, поймав решительный взгляд непривычно-взволнованного Северуса, сделал первый оборот часов. Время вокруг нас замерло, даже тишина, давящая на уши, и та исчезла, казалось, мир на мгновение перестал существовать, а потом время повернулось вспять. С каждым оборотом часов мы видели, как вновь загораются факелы, как заполняются коридоры снующими туда-сюда школьниками, как быстро проходят профессора, устремляясь в одним им известном направлении, как светлеет за окном, а потом мы увидели подходящего к Больничному крылу Забини.

Я снял цепочку со Снейпа, запрятал хроноворот под рубашку, и мы затаились, ожидая развития событий. А события, должен признать, развивались очень стремительно. Мимо нас пробежала растрёпанная Норнтон и бросилась прямо к двери, ведущей в обитель мадам Помфри. Дёрнув несколько раз дверь и убедившись, что та заперта, она заколотила изо всех сил, надеясь привлечь внимание.

— Мисс Норнтон, что вы себе позволяете? — на пороге возникларассерженная Помфри.

До этого времени я даже не мог себе представить, что невозмутимую Поппи Помфри можно настолько вывести из себя.

— Мадам Помфри, — взмолилась Норнтон, поднимая на целительницу залитое слезами лицо, хотя я мог поклясться, что когда она пробегала мимо нас, слёз не было ни в одном глазу, — как Лили? Что с ней? Что вообще случилось? Я могу её увидеть?

Лицо Помфри слегка смягчилось, и она уже более спокойно ответила:

— Простите, мисс Норнтон, но это невозможно, — начала она с самого последнего вопроса. — Мисс Эванс сейчас находится без сознания, и я не могу точно сказать, когда её состояние улучшится. Думаю, вам будет лучше подойти завтра. К этому времени мы определим, что же случилось с вашей подругой.

— А я могу её увидеть хоть на минуточку?

Жаль, что мы не могли видеть её лицо в этот момент, хотелось бы посмотреть, на что способна непревзойдённая Амелия Норнтон.

— Я же вам уже объяснила, — устало вздохнула целительница, — к ней сейчас никого не пускают. Это приказ Директора.

— Но она моя лучшая подруга! — привела, как мне кажется, не самый весомый аргумент Амелия. — Я обязана убедиться, что с ней всё в порядке!

«Ого, а девочке действительно надо попасть к Лили», — пронеслось у меня в голове, и мы обменялись с Северусом понимающими взглядами.

— Минус двадцать баллов с Рейвенкло, мисс Норнтон, и немедленно отправляйтесь в свою гостиную!

Амелия опустила голову, признавая за целительницей победу и, ссутулившись, направилась в сторону главного холла. Мы с Севом дождались ухода Забини, который молча наблюдал за разыгравшейся сценой, и последовали в ту же сторону, где скрылась Норнтон. Долго идти не пришлось: стоило ей завернуть за угол следующего коридора и приблизиться к лестнице, ведущей на верхние этажи, как чья-то цепкая рука поймала её и утянула в нишу под лестницей. Сев ощутимо пихнул меня в бок и приложил палец к губам, словно я и так не знал, что вести себя сейчас надо и вовсе незаметно, если мы хотим что-то узнать.

— Invisus*, — пробормотал Снейп, направляя на меня палочку. Я было открыл рот, чтобы узнать, чем же меня попотчевал любимый однокурсник, но, переведя взгляд на своё тело, увидел очертания коридора, просвечивающиеся сквозь меня. Снейп повторил тот же манёвр и с собой, я закрутил головой, пытаясь найти исчезнувшего Сева, как вдруг услышал приглушённые голоса, доносящиеся из ниши под лестницей.

— Ты же мне обещала, что с ней ничего не случится! — голос Норнтон был полон неприкрытого гнева.

— Обещала, — лениво протянул девичий голос, который я с ни с чьим другим не смог бы перепутать. Это была Эмили. Но, саламандра меня сожги, если я понимал, чем ей не угодила Эванс.

— Ты сказала, что это обычное приворотное! — гнула свою линию рейвенкловка.

— Видимо, я напутала что-то с зельем, — спокойно ответила Эмили, и с издевкой добавила: — Ах, мы все несовершенны. Ты же не можешь меня в этом обвинять, дорогая, — и прекрасное лицо исказила злобная гримаса.

— Ошибаешься, я пойду и всё расскажу Флитвику! — запальчиво выкрикнула та. — Он меня обязательно поймёт.

Эйвери лениво осмотрела свои ногти, а потом вновь подняла взгляд на Норнтон.

— Ты ни к кому не пойдёшь, если не хочешь, чтобы твой маленький грязный секрет оказался достоянием общественности.

Норнтон, кажется, даже уменьшилась в росте: настолько она ссутулилась и растеряла весь свой боевой запал. Она с ненавистью продолжала всматриваться в Эйвери, надеясь увидеть в той хоть каплю человечности. Но в главной стерве Хогвартса человечности не было никогда. Только выгода, только желание добиться своего любыми путями, только выйти победителем из схватки! В этом была вся она.

— Ты меня хорошо поняла, Норнтон? Если я узнаю, что ты всё же открыла свой маленький болтливый ротик, то твоей участи не позавидуешь, — она сочувственно покачала головой и жёстко припечатала уже полностью раздавленную рейвенкловку. — Если ты всё же решишься меня предать, а я в это не верю, то участь, постигшая Эванс, тебе покажется милыми цветочками в сравнении с тем, что я приготовлю для тебя. Помни об этом, милая Амелия.

И, развернувшись, Эмили гордо удалилась в сторону подземелий, оставляя стоять сокрушенную Норнтон в полнейшей темноте под лестницей. Спустя мгновение оттуда донеслись тихие всхлипывания, переросшие в горький плач, а сама Ноpнтон сползла по стене на пол, где и осталась сидеть, сжавшись в комок.

Я сделал осторожный шаг назад, потом ещё один и, развернувшись, направился в сторону тёмного коридора, где и снял с себя наложенные Снейпом чары. Сам он появился рядом со мной спустя минуту. Сев был разозлен не на шутку, ноздри его носа яростно раздувались, и казалось, ещё чуть-чуть, и из ушей повалит пар.

— И что ты по этому поводу думаешь? — спокойно спросил я, стараясь привести его в чувство.

— Эйвери ещё пожалеет, что ввязалась в эту игру, — пробормотал он низким голосом и, крутнувшись на месте, стремительно скрылся за поворотом.

Я остался стоять, задумчиво рассматривая темнеющий пейзаж за окном и лихорадочно анализируя полученные сведения. Одно я мог сказать точно: всё, что сегодня произошло — было тщательно придумано и спланировано Эйвери. Оставалось понять только одно — почему её жертвой стала именно Лили Эванс, а не Фелиция, являющаяся моей официальной девушкой? Неужели побоялась пойти против Забини? Но тогда почему именно в рейвенкловке она усмотрела свою основную соперницу? Ведь в случае с Эванс Филипп вряд ли останется в стороне...

Я нахмурился, стараясь разобраться в хитросплетениях зреющей интриги, и медленно побрёл в сторону Астрономической башни, где и собирался провести оставшиеся до возвращения в своё время часы.

_____________________________________________

Тerra incognita — земля неизведанная

Invisus — чары делающие кого-либо или что-либо невидимым