Точка невозврата (гет)

Небо над Лондоном... Холодом веяло...

Небо над Лондоном горечь посеяло.

Блеклыми тенями тучи скользят сквозь мглу.

Сколько отмеряно зим на твою судьбу?

POV Дафны

Я провела рукой по скрипке, кончиками пальцев ощущая теплоту, исходящую от нее. Казалось, что это нечто большее, чем просто инструмент, от прикосновения струны гулко зазвенели, как будто приветствуя меня. Мне вдруг вспомнилось как когда-то давно, еще до Хогвартса, отец учил меня музицированию. Я взяла в руки смычок и начала наигрывать какую-то незатейливую мелодию, напевая что-то в полголоса. В комнате вмиг посветлело, словно сейчас был день, а не глубокая ночь. Сон как будто рукой сняло. И где-то на периферии сознания я ощутила полное единение с домом. Это было одновременно очень странным и в то же время волшебным. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным раньше. Я не понимала, для чего папа оставил мне эту скрипку, но теперь мне казалось, что с ней была связана некая тайна, которую мне предстояло разгадать со временем. Отзвучали последние ноты, и я убрала инструмент в футляр из драконьей кожи, после чего упаковала его вместе с остальными вещами.

После нескольких бесплодных попыток уснуть я попросила эльфа принести мне чашку кофе и, усевшись в любимое кресло, закурила. Мне предстояло принять еще одно решение, каким образом я буду добираться до Кингс-Кросс? Поместье Гринграсс располагалось недалеко от побережья, в нескольких милях от Челмсфорда, города, который находился на северо-востоке от Лондона. Аппарировать я еще не умела, портключа у меня так же не было. Возможно, я могла бы воспользоваться каминной сетью, чтобы переместиться в Дырявый котел, а оттуда уже добралась бы маггловским транспортом или купила бы портключ. В принципе, это не такой уж и плохой план. Интересно, родители уже добрались до Монтмар холла? Я начала волноваться из-за того, что от них не было ничего слышно, хотя они обещали прислать весточку. Нервная дрожь прошла по моему позвоночнику. Вдруг что-то случилось? Я решила связаться с ними через камин. Зачерпнув немного дымолетного порошка, я кинула его в разожженное пламя и произнесла адрес. Прошла минута, но ничего не происходило. Не было изумрудного огня, позволявшего перемещаться или посылать сообщения. Это могло означать только одно — отец, устанавливая дополнительную защиту для поместья, заблокировал камин, как на вход, так и на выход. И это не сулило для меня ничего хорошего. Конечно, существовал автобус «Ночной рыцарь». Но, во-первых, я не была уверена, что он вообще способен приехать в подобную глушь, а во-вторых, ни один уважающий себя чистокровный маг в этот транспорт не сядет. Не то, чтобы я была неженкой, но ощущать себя мешком с картофелем совершенно не хотелось. Мне пришлось просить помощь у эльфов, чтобы они переместили меня на вокзал, но те все в один голос виновато замотали головами, сообщив мне, что хозяин Александр запретил своей магией им покидать пределы поместья. Отец явно попытался сделать все, чтобы я не поехала в школу, а осталась дома под пристальным вниманием заботливых домовиков.

Оставался только один выход — лететь до Лондона по воздуху на пегасе потому, что на метлу нельзя прикрепить багаж. Но тогда отправляться в путь мне было необходимо уже сейчас, иначе я просто не успею на поезд. Приняв на грудь порцию Бодрящего зелья вкупе с пинтой кофе, я облачилась в теплую дорожную мантию поверх привычных уже брюк и рубашки, наложила на себя согревающие чары и чары уменьшения веса на поклажу, которую торжественно вручила эльфийке Бесси, и отправилась на конюшню.

Ночь мирно спала, но услышав мои шаги, подняла на меня свою морду и приветственно фыркнула. Я провела рукой по теплой шерсти, пахнущей сеном и травами, и сказала мысленно: «Ну, что девочка, сможешь отнести меня в Лондон?». Дело в том, что Ночь была не простым пегасом, она была моим фамильяром, и это давало мне возможность с ней мысленно переговариваться. Конечно, ее способ мышления был совершенно отличным от человеческого, но это не мешало мне ее понимать. Надо сказать, что она обладала прескверным характером и часто подтрунивала надо мной. « Что, Даф, уже не в состоянии свои косточки в нужное место подкинуть?» — подумала она, поднимаясь на ноги. « Ух, молчи, окаянная, а то морковки не получишь» — ответила я ей, беззлобно щелкнув по носу.

Прикрепив к крупу лошади свою поклажу специальными ремнями и надев на кобылу упряжь, я распахнула дверцы конюшни, позволяя ей выбраться наружу. Попрощавшись с эльфами, я запрыгнула в седло и покрепче прижалась к шее пегаса, на что она бурно запротестовала, заявив, что я ее ненароком задушу. Расправив крылья, мой фамильяр поднялась в небо. Подлетев к границе наших владений, мы снизились, чтобы я смогла кровью запечатать поместье, после чего Ночь сделала нас невидимыми для людского ока. Это была обычная практика для пегасов, а то мало ли найдется праздных зевак, которые станут тыкать пальцем в крылатую лошадь?

Мы поднимались все выше и выше в небо, и вскоре земля и объекты на ней стали казаться лишь мелкими черными пятнами. Воздух здесь был прозрачный и чистый, морозец щекотал лицо, отдавая легкими покалываниями в коже. Ночь здесь была в своей стихии. Только небо, луна и звезды. Здесь не действовали законы человеческого мира. Именно поэтому полеты на пегасе были глотком настоящей свободы. Не той, которая заканчивается там, где начинается воля других людей. А свободы от любых условностей. Подобные ощущения я испытывала в Ритуальном зале, стоя посреди заколдованной поляны.

Под нами проносились поля, леса, речушки, одинокие огоньки зданий в селениях. Согревающие чары, наложенные мной, начинали постепенно спадать, и холодные порывы северного ветра нещадно били в лицо, онемевшие от сидения в одной позе тело начало замерзать. Я мысленно приказала фамильяру лететь медленнее и достала палочку, чтобы обновить согревающие чары. Надзор в воздухе так же не действовал. Конечно, этот факт долгое время порождал различные пересуды среди блюстителей Статута о секретности, однако окончательную точку в споре о разумности запрета на колдовство во время полетов среди несовершеннолетних волшебников поставили на Конгрессе Международной конфедерации магов в 1917 году, когда большинство проголосовало за его снятие. Причиной для этого стал один прискорбный инцидент, случившийся, по иронии судьбы, с наследниками нескольких самых ярых противников такой отмены. В конце Первой мировой войны несколько юных волшебников были сбиты с метел маггловскими парашютистами на высоте приблизительно двадцати метров от земли и из-за запрета своих родителей взять с собой палочки в небо не смогли наложить на себя заклинания, смягчающие падение, и разбились насмерть. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Хотя, тех ребят мне было, безусловно, жаль. Иногда мне кажется, что за всеми важными решениями в магической истории стоят реки крови. Наше общество настолько цеплялось за вековые устои, что любой, даже самый маленький прогресс становился возможным только тогда, когда большая часть чистокровных прочувствовала необходимость изменений на собственной шкуре. Нет, конечно, я отнюдь не была сторонницей тех, кто призывал со знаменем и мечом проводить революцию и полностью разрушать сложившиеся порядки. Я отлично понимала значение пословицы: "Ломать— не строить". Да и бросаться грудью на амбразуры удел факультета львов. Но в то же время, необходимость внесения ряда изменений для меня была очевидна. Как мне кажется, Надзор нужно вообще отменить. В одиннадцать лет дети уже вполне осознают себя и окружающий мир, а значит, способны контролировать и отвечать за свои действия. В противном случае, какой тогда смысл вообще давать в руки палочку человеку, который будет бездумно ею размахивать? Существовал и другой вариант: установить ограничение лишь на использование атакующих заклятий, кроме случаев самообороны. Ведь как только ты оказываешься за пределами школы или поместья, даже согревающие чары наложить на себя нельзя. Абсолютная беспомощность. Взять хотя бы ситуацию с Поттером на прошлых каникулах, когда на него напал дементор, он был вынужден защищаться, а в итоге оказался в кресле обвиняемого перед полным составом Визенгамота. Об этом случае мне поведал отец, который лично при этом присутствовал. Узнав о том происшествии, я вплотную занялась изучением чар Патронуса и даже неплохо преуспела в них, хотя на это ушло несколько месяцев. Моим защитником был серебристый сокол. Он был несколько крупнее того, который был моим домашним питомцем вместо традиционной совы. Следует отметить, что эта птица полностью отражала то, что я называю слизеринской храбростью. Сначала созидание и размышление, и лишь после этого действия. Зачастую не менее героические, чем те, которые совершают гриффы, просто намного более логически обоснованные и взвешенные. Как говорится, умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.

Мое маленькое путешествие тем временем подходило к концу. По моим подсчетам полет длился уже около двух с половиной часов. Сейчас я находилась в пригороде Лондона. Скоро должен был наступить рассвет, но я вряд ли увижу солнце. Небо над Лондоном было затянуто свинцовыми тучами, пока что вниз падали только маленькие редкие снежинки, которые таяли, не долетая до земли, но я не сомневалась, что вскоре начнется настоящий снегопад.

Внезапно Пегас от чего-то замер на месте, и его шерсть встала дыбом. "Что происходит?"— подумала я, мысленно обращаясь к Ночи. " Та недоверчиво фыркнула и принюхалась, а затем сообщила, что чувствует надвигающуюся опасность. Она хотела свернуть с пути, но я отпустила несколько ироничных шуточек в адрес ее храбрости, и пегас все же продолжила лететь дальше.

Мороки окружили нас в плотное кольцо. Вернее, это были не совсем мороки, а inlusione timere, существа, которые сочетали в себе свойства боггартов и дементоров. Они сеяли страх и уныние, а так же могли управлять погодой. Однако они питались не душами, а негативными эмоциями. Я когда-то читала о них в одном потрепаном учебнике по ЗОТИ. Именно благодаря морокам Лондон называют городом дождей.

Мне показалось, что я снова стою на опушке леса у поместья. Прикоснувшись к воротам, я широко распахнула их и увидела, как оно пылает в огне. "Нет!"— голос срывается в полный отчаяния крик. "Аква эрукто! Агуаменти!" — я вскидываю палочку и палю заклинаниями в горящее здание, но вместо того, чтобы потухнуть, оно лишь разгорается все сильнее и сильнее.

Я чувствую, как промокшая мантия начинает липнуть к телу. "Спокойно, это всего лишь иллюзия"— пробормотала я себе под нос, направляя палочку в сторону мороков. "Экзорция Максима!"— поток света срывается с кончика моей волшебной палочки, Ночь в этот момент начинает стремительно падать вниз. Еще в воздухе я успеваю отпереть дверь чердака и наложить заклинание смягчения падения. Мы приземляемся на крыше какого-то здания. После нескольких кусков сахара и множества успокоительных фраз фамильяр все же пришла в себя и позволила мне осмотреться. Надо сказать, что отсюда открывался весьма неплохой обзор на город. Среди панорамы таких непохожих друг на друга домов я разглядела Кингс — Кросс. Он оказался совсем недалеко, всего в нескольких кварталах ходьбы. Хогвартс-экспресс отправлялся с платформы 9 и ¾ в девять утра, так что у меня была еще уйма времени, чтобы до него добраться. Вернувшись к Пегасу, я долго гладила его по холке, очень не хотелось с ним прощаться, но ему было не место среди людей. Поэтому я мысленно попросила его улетать обратно в поместье и сделать меня снова видимой. Фамильяр понуро опустила голову и улеглась на каменную поверхность, позволяя мне отвязать багаж.

«Все будет в порядке» — клятвенно заверила я ее, на что она ткнула меня в плечо, показывая, что не верит мне, затем она побрела в другой конец крыши и взлетела. А я стояла и смотрела, как постепенно скрывается из виду последняя ниточка, связывающая меня со всем, что мне дорого…

Спустившись по лестнице, я обнаружила, что нахожусь в библиотеке. По размерам она явно была больше Хогвартской. Здесь было несколько этажей, на которых располагались тысячи стеллажей. Я подошла к одному из них и сняла с полки какую-то книгу, чтобы по штемпелю определить, что это за библиотека. «Сент — Панкрас, Британская национальная библиотека» — значилось на фолианте *. Мерлин, это же крупнейшее книгохранилище в мире, о котором известно даже среди магов! Здесь хранится свыше ста пятидесяти миллионов изданий, в том числе подлинник знаменитой поэмы «Беовульф», повествующей легенду о волшебнике, одержавшем победу над страшными чудовищами Гренделем и его матерью, и над опустошавшим страну драконом. Конечно, маггл, описавший эти события, несколько исказил историю, которая, впрочем, от этого не потеряла свою прелесть.

В библиотеке царил полумрак, освещались лишь стеллажи, в которых хранились редкие экземпляры книг. Вокруг ни души, лишь несколько охранников дремали у входа. Я сняла обувь и на цыпочках постаралась пройти мимо них. Но очутившись у самих дверей, я обнаружила, что они плотно заперты, а табличка «the object is under supervision» свидетельствовала о том, что на здании стоит какая-то хитрая маггловская защита от проникновения, кажется, она называется сигнализацией или что-то вроде того. К счастью, недалеко от входа находилась дверь в один из архивов, и она оказалась незапертой. Просидев среди подшивок газет, вдыхая запах пыли и пергамента примерно полчаса, не забыв при этом помянуть не злым тихим словом Мордреда и Моргану, и весь род Мерлина, я, наконец, получила возможность выбраться из здания, притворившись ранней посетительницей. До отправления Хогвартс-экспресса оставалось еще примерно сорок минут, но я решила отправиться в сторону вокзала, чтобы иметь в запасе время до отбытия, а не вскакивать в последний момент, как это делают Уизли и Кребб с Гойлом.

Через несколько минут ходьбы по Эстон Роуд я была уже на месте. Кингс-Кросс встретил меня калейдоскопом из запахов и звуков: шум поездов, голос диктора, сообщающий о прибытии и отбытии составов, крики торговцев с тележками, наполненными кофе и какой-то выпечкой, вероятнее всего собственного приготовления. Длительный перелет давал о себе знать, от голода под ложечкой засосало. Благо дело у меня в кармане завалялось несколько фунтов с прошлой поездки в Лондон с отцом, которых мне хватило на чашку эспрессо в пластиковом стаканчике и булку, с чем-то отдаленно напоминающим вишневый джем.

Я сделала несколько глотков, и живительное тепло разлилось по телу, понемногу снимая усталость. Усевшись на лавочку на перроне, я допила кофе и съела булочку, глядя вслед уходящему поезду.

Покончив с импровизированной трапезой, я встала, и, растворившись в толпе, двинулась по направлению к платформе 9 и ¾. В тоннеле под колеей кто-то неожиданно схватил меня за руку и потащил за угол. Внутри у меня все похолодело от страха и неожиданности. Когда темнота немного рассеялась, я смогла рассмотреть стоявшего передо мной мужчину. На вид ему можно было бы дать около тридцати пяти — сорока лет, если бы не полностью седые волосы. Густая щетина на подбородке, и колючий взгляд серых, как небо над Лондоном, глаз. Перепачканные известью брюки и рубашка без пуговиц. Он смотрел на меня пристально, словно оценивающе, в голове у меня билась единственная мысль: «Бежать, без оглядки, куда угодно, но прочь!».

— Конфеты… Дайте конфеты… И сигарет…— попросил он совершенно будничным тоном, продолжая крепко держать меня за запястье. Сердце мое билось, словно раненный заяц в агонии, и норовило выскочить из груди. Было что-то в этом человеке по-детски наивное, но в тоже время, я кожей ощущала опасность, исходившую от него. Пошарив по карманам левой рукой, я извлекла пару сигарет и несколько ментоловых леденцов.

— Вот, возьмите, — протянула я ему угощение, замечая его расширившиеся зрачки и стеклянный взгляд. Я уже видела такой однажды у пациента больницы имени святого Мунго в отделении для душевнобольных, когда перепутав этажи, однажды туда случайно забрела. Внезапно его мертвая хватка разомкнулась, и я бросилась бежать, не оборачиваясь. Вбежав по лестнице, не разбирая ступенек, я буквально пролетела сквозь барьер и оказалась на платформе 9 и ¾. Часы на платформе показывали без пяти девять**. Черт, едва не опоздала. Вскочив в первый попавшийся вагон, я стала искать купе, в котором ехали пятикурсники со Слизерина. Оно оказалось в соседнем вагоне. Отворив дверь, я обнаружила Пэнси, Блейза, Миллисент и Драко, которые что-то весьма бурно обсуждали, разглядывая какую-то колдографию в журнале. Но стоило мне только войти, как беседа смолкла, и все взгляды устремились в мою сторону. В принципе я давно привыкла быть в центре всеобщего внимания, хотя и не испытывала от этого удовольствия. Но сейчас я чувствовала, что это неспроста. В их глазах виднелась плохо скрываемая насмешка. Внутри все замерло в ожидании надвигающегося шторма.

— Всем привет, — постаралась изобразить дружелюбие я, присаживаясь на свободное место у окна.

Вместо ответа они буквально взорвались от хохота. Это начало раздражать меня, и я вырвала из рук Малфоя журнал с колдографией. Только вот лучше бы я этого не делала. На ней я была снята, в чем мать родила, судя по всему, в этот момент я только что вышла из душа потому, что волосы казались влажными.

— Что, Гринграсс, папаша уже денег не дает? Решила подработать натурой? Так ты не стесняйся, дорогая, обращайся, так уж и быть, помогу, — с сарказмом протянуло это белобрысое ничтожество.

Захотелось прибить Драко прямо на месте, но я не могла себе этого позволить потому, что не собиралась устраивать для них бесплатное представление. Сказать, что я была зла, значит преуменьшить. Холодная ярость клокотала во мне.

— Посмотрите на нашу слизеринскую принцессу, она похоже впала в ступор от моего великодушного предложения. Даже дар речи потеряла, — продолжал измываться он. Порывом ветра распахнуло окно, и задрожали стекла. Магия бурлила во мне и грозила выйти из-под контроля. Поэтому мне ничего не оставалось, как схватить чемодан и, молча, выйти прочь из купе, кинув напоследок «Инсендио» в злосчастный журнал.

Выйдя из купе, я проследовала в уборную и умыла лицо прохладной водой, попытавшись успокоиться хоть немножко, а затем побрела по вагону в поисках свободного купе, однако обнаружила, что все места уже заняты. Пришлось пройтись в хвост состава, так как единственным купе, в котором еще можно было примоститься, по иронии судьбы, оказалось то, в котором ехало Золотое трио. Впрочем, я настолько вымоталась, что мне уже было все равно, где сидеть. Потому я зашла в купе и почти шепотом спросила:

— Можно я здесь сяду? Все купе уже заняты, а мне просто не нашлось места…

— Да, конечно, присаживайся, пожалуйста, — миролюбивым тоном произнесла Грейнджер, отрываясь от какого-то увесистого фолианта.

Рон Уизли неодобрительно покосился, но промолчал.

— Ты уверена, что хочешь остаться в этом купе? — осторожно осведомился Поттер. В его взгляде отразилась смесь удивления, интереса и сомнения.

— Да, все равно мне идти больше не куда, — устало ответила я, откидываясь спинку сидения. Уизли наконец-то вышел из оцепенения и начал дожевывать сэндвич и тут же разразился гневной тирадой в адрес всех слизеринцев и меня в частности, за что, как ни странно получил фолиантом по макитре от Грейнджер, заявившей, что тот своим ором мешает ей читать. Поттер тоже в долгу не остался, прибавив, что нельзя набрасываться на человека из-за одной принадлежности к факультету. Так, а это уже нечто новенькое: Мальчик, который выжил, защищающий змею. «Возможно, моя миссия по завоеванию его сердца не такая уж невыполнимая» — усмехнулась я про себя.

— Спасибо, Гарри, — вежливо поблагодарила я его, улыбнувшись.

Тот кивнул и улыбнулся в ответ, чуть приподняв уголки губ. Знаете, я, кажется, начинаю понимать девчонок, которые бегали за ним перед балом на четвертом курсе. Дело было даже не в его ореоле героя, по крайней мере, мне он с первого курса казался всего лишь мальчишкой, на которого свалилась слава, к которой он не был морально готов, а в том, что он был сам по себе довольно таки харизматичным. Если, к примеру, за Малфоем бегали потому, что он был богатеньким мальчиком с обложки «Ведьмополитена (Честно говоря, ненавижу этот журнал, просто видела однажды его фотографию в одном из выпусков у своих однокурсниц), то Поттер был вполне обычной внешности, к тому же одевался постоянно в какие-то обноски, но его манера общаться и вечная готовность помочь притягивали к себе не меньше, чем звон монет и фальшивые комплименты. И это не могло не вызывать уважения с моей стороны. Возможно, если бы мы встретились при других обстоятельствах, если бы не существовало всех предрассудков и условностей… Слишком много сослагательных наклонений было в этих мыслях, поэтому я просто постаралась прогнать их прочь. К чему жалеть о том, чего никогда не случится?

Напряженность обстановки в купе постепенно сошла на нет, и вскоре Поттер уже делал вид, что слушает излияния Рональда Уизли о шансах «Пушек Педдл» на проход в финал Чемпионата Англии по квиддичу. Рыжий совсем не замечал, что его друг сейчас мыслями где-то далеко, что вся эта болтовня безумно утомляет его, но из природной скромности и вежливости он не может попросить его заткнуться. Грейнджер же продолжала что-то читать с абсолютно невозмутимым видом. Я с любопытством посмотрела на обложку: «1000 Сглазов и проклятий». А ведь книжица содержит далеко не светлые и безобидные заклинания! Уж от кого, от кого я точно не ожидала чего-то подобного. Интересно, что подвигло гриффиндорскую умницу интересоваться основами Темной магии? Впрочем, чем больше я наблюдала за моими невольными спутниками, тем яснее для меня становилось то, что Золотое трио состоит из контрастов. Недалекий, беспечный Рон, магглорожденная Грейнджер, которую преподаватели называют самой умной ведьмой нашего выпуска, и мальчик, который оказался заложником собственной популярности. Вот только, как мне кажется, за всеми этими фолиантами и дословной зубрежкой текстов Гермиона пытается подавить банальную неуверенность в себе. Когда-то я тоже была такой же, как она, мне тоже думалось, что если я буду все знать, то люди станут меня уважать, но я вскоре убедилась, что для общества важна лишь оболочка, а в суть вникают очень немногие. Уизли постоянно лез на рожон и пытался кого-то задирать потому, что искал внимания и боялся навсегда остаться в тени своих братьев. А Гарри… Ему просто хотелось покоя и тишины. Я легко могла представить его в нашем вишневом саду в Ритуальном зале, лежащим на спине и вдыхающим запах трав с закрытыми глазами, подложив руки под голову. А вечером он бы засыпал под протяжную песню скрипки и никто не тревожил бы его. Ни змеелицый убийца Волдеморт, ни сивобородый старичок Дамблдор, которому я не верила ни на йоту. Не бывает на земле праведников, все они давно в Раю, а люди… Они не являются воплощениями вселенского добра или зла. Все мы изначально серые, и лишь наши поступки определяют суть…

Я смотрела на сменяющиеся пейзажи за окном, ветер, пробивающийся сквозь щели, убаюкивал меня. Усталость навалилась на меня, словно снежный ком, и я незаметно для самой себя задремала…

* * *

— Дафна, Дафна, проснись! Мы уже почти приехали! — кто-то тряс меня за плечо, и я нехотя раскрыла глаза, жмурясь от света. Как это часто бывает после сна, ты часто не можешь понять, где находишься. Оказалось, что задремав на пару минут, я проспала полдня, и сейчас уже был вечер, и в купе зажглось освещение.

— Ну, слава Мерлину, добудился-таки, — произнес Поттер обеспокоенным голосом, именно он окликнул меня и почему-то продолжал держать руку на моем плече.

— Прости, я просто очень устала и, наверное, крепко уснула, — пробормотала я, виновато улыбнувшись.

— Ничего страшного. Никогда бы не подумал, что слизеринцы могут быть такими милыми, когда спят, — усмехнулся Поттер. — Пожалуй, это единственное время, когда вы являетесь таковыми.

Вот как прикажете мне расценивать его слова?

— А где Уизли и Грейнджер? — невинным тоном поинтересовалась я, обнаружив, что в купе мы были одни. Мне совершенно не хотелось ссорится.

— О, они патрулируют коридоры, точнее это делает Гермиона, а Рон делает вид, что помогает ей, — произнес Гарри, ведя неравную борьбу со своими непослушными вихрами.

— Забавные у тебя друзья, знаешь ли, — с ноткой иронии подметила я.

— Самые лучшие, какие могли бы быть... На них можно положиться и… — он серьезно посмотрел на меня. — …Я знаю подоплеку их действий.

— Гарри, скажи, почему ты рассказываешь мне все это? Я ведь слизеринка.

— Ты это никоим образом не сможешь использовать против меня, — в его голосе чувствовалась усталость, как будто он был атлантом, держащим мироздание. — Мы можем сделать вид, что ты действительно забрела в наше купе случайно.

Мне захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым. Подозревать во мне шпионку? Да как он может?! Но гнев быстро улегся. Действительно, доверять мне не имело никакого смысла. Поттер не был дураком. Убеждать его в чем-либо не было смысла, а рассказывать про фотографию — стыдно.

— Небо над Лондоном.... — тихо произнесла я.

— Что? — удивленно переспросил Поттер.

— Серое, затянутое тучами. Как наша жизнь... Скоро начнется метель, вот увидишь. Осталось только выбрать, где ты укроешься от нее, чтобы выжить.

Гриффиндорец усмехнулся и посмотрел на меня так, будто бы попытался просканировать.

— Дафна, скажи мне, на чьей ты стороне?— прозвучал главный вопрос.

— А почему ты думаешь, что я честно отвечу?

Поттер приподнял бровь. Этот жест получился почти таким же, как у Драко. В этот момент мне стало даже немного завидно, что у этого Золотого мальчика были настоящие друзья, а не те, что могут предать и унизить, позабыв прошлые годы теплых отношений и общих приключений.

— Конечно, ты можешь солгать, — произнес он. — Я же тебя ни к чему не обязываю. В любом случае, рано или поздно истина станет известна. Невозможно всю жизнь лгать и притворяться. Рано или поздно ты пересытишься ложью или просто растворишься в ней, потеряв себя…— в его словах прозвучала обреченность.

— О, Поттер, воистину философский подход. Ладно, так уж и быть, отвечу на твой вопрос. На своей, Гарри, на своей..., — прошептала я, и, подхватив свой чемодан, поспешила по направлению в тамбур. Поезд постепенно замедлял свой ход, пока и вовсе не остановился.

Погода в Хогсмите была намного теплей, чем в столице туманного Альбиона. Когда мы прибыли, начался небольшой дождь, поэтому ученики заторопились к каретам, запряженным фестралами. И снова мне выпала участь ехать вместе с представителями алознаменного факультета, но на этот раз компания пополнилась когтевранкой Лавгуд, которая задумчиво перебирала свои длинные белокурые локоны. От ее взгляда мне становилось не по себе — мне казалось, что она видит меня насквозь. Большинство людей предпочитает считать ее обычной сумасшедшей, но у меня насчет нее были совсем другие соображения. Все эти нарглы и морщерогие кизляки действительно существуют где-то, но они просто-напросто невидимы большинству магов, из-за того, что находятся в так называемом пятом измерении. Но тогда получалось, что у Полумны действительно есть дар — видеть суть вещей. Когда-то давно отец принес мне одну старинную рукопись о них.

Теоретически, каждый волшебник мог обладать особым талантом, причем это не всегда зависело от чистоты крови.

Существовало несколько видов даров, или способов их получения. Первый из них предполагал наследование способностей рода отца старшим отпрыском. Второй — родиться с даром, доступным только конкретному волшебнику. Этот тип даров генетически не передавался и не зависел от чистоты крови, но умирал вместе с магом. Просыпались эти способности чаще всего в возрасте пятнадцати — семнадцати, за редкими исключениями, но набирали полную силу к совершеннолетию. Еще были склонности или таланты, позволяющие добиться успеха в определенной области магических знаний. Они могли появляться как первым, так и вторым путем. Ярким примером можно было бы назвать нашего декана. Он действительно гений зельеварения, в этом ему нет равных на территории Англии. А еще были маги универсалы, они могли добиться примерно одинаковых успехов во всех областях, но их способности при этом оставались на среднем уровне. Даже не знаю, хорошо это или плохо — знать, что есть предел, который тебе никогда не перешагнуть. Во всяком случае, Миллисент Булстроуд на жизнь не жаловалась, а по моим наблюдениям, она была именно такой ведьмой…

Я много раз пыталась выведать у отца, что у нашего рода за дар, но он лишь заговорщицки молчал, ограничиваясь лишь заверениями, что я со временем сама все узнаю, а говорить он не имеет права потому, что к этому я должна прийти самостоятельно.

За своими размышлениями, я и не заметила, как карета подъехали к Хогвартсу, и мои спутники поспешили ее покинуть. Поэтому пришлось последовать их примеру. Очутившись на улице, я увидела, как Поттер и Лавгуд гладят рукой по фестралов и о чем-то негромко переговариваются. Подойдя к ним, я провела ладонью в том же месте, что и они, ощущая мокрую шерсть под пальцами.

— О, ты тоже их видишь? — с энтузиазмом поинтересовалась Лавгуд.

— Нет, я просто знаю, что они есть…— ответила ей я. Мне не хотелось объяснять, что я тоже однажды видела смерть, когда мой маленький двоюродный брат упал с лошади, которая неслась на полном ходу. Некоторое время мы простояли в молчании, а потом подошла Грейнджер и сказала, что нам лучше поспешить в замок.

* * *

Войдя в большой зал, я уселась на краю Слизеринского стола, подальше ото всех. Мне было так противно, словно на меня вылили ведро помоев, но приходилось продолжать играть беспечность и невозмутимость. Приветственную речь директора я благополучно пропустила мимо ушей, очнувшись лишь, когда тот хлопнул в ладоши, и в тарелках появилась еда. Но, как оказалось не только она. Окинув взглядом Большой зал, я обнаружила, что возле каждого ученика лежала копия того злосчастного продажного журнала. Все принялись дружно улюкать, свистеть, показывать в меня пальцем и бурно обсуждать. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда и злости. Лишь Поттер и Грейнджер понимающе кивнули, когда я случайно встретилась с ними взглядом. Однако это представление продолжалось недолго. Из-за преподавательского стола поднялась Амбридж и проследовала к моему столу. Оказалось, что пока преподаватели о чем-то беседовали, она зорко следила за происходящим в зале. Один взмах палочки — и все журналы исчезли. Ее лицо озарила предвкушающая улыбка, и она повернулась ко мне.

— Мисс Гринграсс, после ужина зайдите ко мне в кабинет,— приторно вежливым голосом произнесла она.

— Что-то не так, Долорес? Я уверен, что это просто досадное недоразумение — поинтересовался Дамблдор.

— Нет, что вы, Альбус, все в порядке. Я просто хочу, чтобы мисс Гринграсс составила мне компанию за чашечкой чаю,— продолжала изливаться жаба. — Вы ведь не откажетесь?

— Да, конечно, профессор,— ответила я ей, мило улыбнувшись, хотя как мне кажется, в этот момент это больше напоминало оскал сытой кошки в предвкушении добычи. Так я ей и поверила. Наверняка она попытается обвинить во всем меня, а чай лишь предлог напоить меня Веритасерумом. В прошлом семестре она немало его извела, пытаясь выяснить лояльность каждого ученика в школе. Только вот я отказалась пить ее чай, как и многие мои сокурсники. «Что ж, это будет занимательно», — подумала я, потирая руки. Такие, как она — хорошие исполнители, стоит лишь немножко подогреть их тщеславие, но стоит лишь ударить в нужную точку, и они теряли всю свою опасность. Главное знать, куда бить. Допив тыквенный сок, я кивнула жабе, что готова следовать за ней.

Зайдя в кабинет, она несколькими взмахами палочки зажгла светильники, распалила огонь в камине и задернула розовые шторы, после чего уселась в свое кресло и позвала какого-то домовика за своим особым чаем для дорогой гостьи.

— Итак, мисс Гринграсс, вы понимаете, что я вполне могу отчислить вас за это? — спросила она, гаденько улыбнувшись. Тем временем, эльф уже вернулся с небольшим подносом, на котором стояли две чашки.

— В самом деле, профессор? Насколько мне известно, это может сделать только профессор Дамблдор. К тому же, я не имею никакого отношения к этой публикации,— спокойно ответила я, наблюдая, как жаба меняется в лице. Власть — вот чего она всегда желала. Чем больше, тем лучше, а мой маленький упрек ударил ее по самому больному месту.

— О, не волнуйтесь, милочка, я думаю, министр Фадж любезно предоставит мне для этого полномочия. Я не могу позволить себе жертвовать нравственностью учеников. Уверяю вас, я вполне могу вас понять: гормоны и желание понравится мальчикам. Но вы, кажется, совсем позабыли, где находитесь,— с ее стороны это был чистой воды блеф, но я все же решила ей подыграть.

— Что я могу для вас сделать? Вы ведь не против позабыть про этот прискорбный инцидент,— она совершенно не замечала неприкрытой лести в моем голосе, ее глаза загорелись лихорадочным блеском. Жаба явно предвкушала скорую победу.

— Самую малость, моя дорогая, самую малость. Всего лишь проследить за вашими товарищами, чтобы они не свернули с верного пути,— протянула она, попивая чай из белоснежной чашки. — Да вы угощайтесь напитком, не стейняйтесь,— подмигнула она мне.

Да за кого она меня принимает? Видимо, понятие слизеринской чести ей совершенно не знакомо, ну ничего, пора заканчивать этот фарс. Я взяла со стола чашку, но вместо того, чтобы пить, плеснула его прямо на жабью розовую кофточку. Амбридж буквально позеленела от злости и попыталась пальнуть в меня заклинанием, но я оказалась проворнее, и вскоре она уже бревном осела в кресле после моего Петрификуса. Расколдовав ее голову, я уселась в свое кресло и запрокинула ноги на ее драгоценный стол и будничным тоном начала преподавать ей урок.

— Правило первое, никогда не просите слизеринцев шпионить за своими. Мы, может быть, и не белые и пушистые, как вы, но для нас слово честь не пустой звук. Правильно второе, никогда не нападайте первой, если не будете уверены в победе,— произнесла я с насмешкой, из ее горла вырывались какие-то булькающие звуки, она совсем не ожидала от меня чего-то подобного. — Правило третье, никогда не угрожайте Дафне Вивьен Гринграсс де Монтмар. Министр Фадж никогда не пойдет на скандал с моим отцом потому, что моя семья является монополистами в области изготовления и продажи вина в магической Англии. А еще у меня двойное гражданство, Долорес. Знаете, чем это для вас чревато? Министр Фадж точно не спустит вам международный скандал, а устроить его вполне в моих силах. Вы пытались напоить меня Веритасерумом без соответствующего разрешения, а так же обвинили меня без доказательств моей вины. Так что, счастливо оставаться, мисс Амбридж,— усмехнулась я и покинула ее кабинет. Оказавшись в своей комнате, я рухнула на кровать прямо в одежде. За своей бравадой я и не заметила, насколько сильно устала. Наколдовав защитные чары вокруг полога, я наконец-то провалилась в спокойный сон.

* Я знаю, что новый корпус библиотеки открыли только в 1998 году, но мне не удалось установить, где он находился до этого.

** поезд обычно отходит в 11, но я решила немного отойти от этого правила, так как зимой в 9 еще не очень светло, а мне хотелось показать именно время, когда только-только начало светать.

Дорогие читатели, очень жду ваших отзывов здесь, и вопросов в группе

http://vk.com/n_w_fanfiction. Спасибо за то, что вы со мной.