Точка невозврата (гет)

Посвящается: GarrIk21 и DaygonDi, которые правильно угадали от кого письмо. Отдельное спасибо: yellowrain, Милый Тигренок и Лера Журавлева. Девочки, благодарю за поддержку

Саунд: Магдалена Мельцаж — Песня Панночки.

Pov Гермионы

…Я распечатала конверт и вытряхнула содержимое на кровать. «Магия крови» все еще продолжала лежать у меня на коленях. Около послания обнаружилась крохотная бутоньерка из засушенных полевых цветов, прикоснувшись рукой к хрупким лепесткам, я ощутила рывок в области живота, и очертания комнаты померкли перед глазами…

Я приземлилась на снег, на мне была лишь легкая форменная блузка, и тело мгновенно сковало от холода. Послышался шелест ветвей и уханье какой-то совы. Вокруг не было ни души. Страх охватил меня: в лесу, без палочки и зимней одежды, я была совершенно беззащитной. Первой мыслью, пришедшей мне на ум, была: «Нужно бежать, без оглядки, прочь из западни. Куда глаза глядят». Услышав хруст ветки, я резко обернулась и споткнулась о камень — тревога оказалась ложной, это всего лишь заяц пробегал по заснеженному лесу, а не отряд Пожирателей, который красочно рисовало мне мое воображение. Паника вперемешку с адреналином пьянила не хуже Огденского виски. От резкого падения на землю правая нога слегка побаливала, но я осторожно поднялась и оперлась о ствол ближайшего дерева, прижимая к себе «Магию крови» и злосчастный букет, оказавшийся порталом. Осмотревшись по сторонам, я обнаружила того самого филина, сидевшего на ветке соседнего дерева. Птица посмотрела на меня оценивающим взглядом, негромко ухнула и, взмахнув крыльями, слетела вниз. А через секунду на ее месте возникла женщина. Передо мной стояла Нарцисса Малфой в зеленом платье в пол и меховом полушубке, накинутом на плечи.

— Так значит, вот ты какая, подруга Мальчика-который-выжил,— произнесла аристократка, как-то грустно улыбаясь. Она совершенно не напоминала ту холодную ледяную статую, которой казалась на Чемпионате мира по квиддичу. Под глазами у женщины залегли темные круги, как будто она уже много ночей не спала. Во всем ее облике чувствовалась усталость.

— Нарцисса Малфой, я полагаю? — раздраженно произнесла я, вопросительно изогнув бровь. — Скажите, зачем на милость вам понадобилось меня похищать? И где мы находимся?

— О, полагаю, Вы не успели прочесть мое письмо, прежде чем так неосмотрительно хвататься за букет, иначе знали бы, что я всего лишь хотела поговорить с Вами без лишних ушей. Что касается второго вопроса, то находимся мы в Запретном лесу, — спокойно ответила женщина. Заметив, что мои зубы от холода начали выбивать чечетку, она взмахнула палочкой, наколдовывая согревающие чары и трансфигурируя мою одежду в зимний плащ с капюшоном. По телу тут же разлилось приятное тепло. Ее взгляд скользнул по книге у меня в руках, и на лице отразилось легкое неверие.

— С— спасибо, миссис Малфой. О чем вы хотели со мной поговорить? — поинтересовалась я.

— Прежде, чем мы перейдем к делу, мне хотелось бы узнать, откуда у Вас эта книга? — ее голос был переполнен волнением и каким-то ожиданием. Сказать правду я не могла, тогда что ответить?

— Простите, но эта информация не подлежит разглашению без Клятвы Молчания, — у меня не было причин доверять этой женщине, как и у нее не было причин доверять мне. Я посмотрела на собеседницу и заметила тень сомнения и внутренней борьбы на ее лице. На какое-то время повисло молчание, но затем я услышала от нее то, чего совсем не ожидала.

— Я, Нарцисса Друэлла Малфой, даю слово, что все, услышанное мной от Гермионы Грейнджер, останется в тайне и не будет разглашено, каким бы то ни было способом, кроме случаев добровольного согласия на то оной. Так же клянусь, что не стану вредить ей прямо или косвенно по доброй воле. Да будет так! — короткая желтая вспышка вырвалась из ее палочки, принимая вид золотистой нити, оплетающей ее руку, и потянулась ко мне.

— Зачем? — шепотом спросила я, удивленно глядя на волшебницу.

— Иногда, чтобы выиграть, необходимо сначала проиграть. Заверши, пожалуйста, Клятву, — уверенно произнесла она.

— Я, Гермиона Джейн Грейнджер, принимаю Клятву Нарциссы Друэллы Малфой. Да будет так!— золотая нить охватила мое запястье, раздался звон, похожий на звук лопнувшей струны, а через миг нить исчезла.

— Теперь, когда с формальностями покончено, надеюсь, вы ответите на мой вопрос? — с надеждой спросила она.

— Эту книгу я нашла в библиотеке Блэков и с разрешения Сириуса взяла почитать.

— Хм, значит, я все-таки не ошиблась, назначив Вам встречу. Дело в том, что когда я прочла ваше письмо, то очень удивилась, когда наткнулась в нем на упоминание об этой книге. Во всей Англии на данный момент существует всего лишь три экземпляра, остальные были уничтожены по приказу Министерства примерно четырнадцать лет назад, когда проводились активные обыски имений чистокровных волшебников, которых подозревали в связи с Пожирателями смерти. В свое время, признаться, я интересовалась этим разделом магии, поэтому и наводила справки о владельца этих фолиантов. Один из них вы держите в руках, второй находится в Малфой-мэноре, но Люциус ее от меня спрятал, к тому же его экземпляр написан на румынском языке. Что касается третьего, скажите Гермиона, знаете ли Вы, кто написал «Магию крови»? — поинтересовалась она.

— Нет, миссис Малфой, к сожалению, титульный лист с именем автора как будто приклеился к обложке, вот взгляните, — протянула я ей книгу. Несколько минут она внимательно изучала ее, с благоверным трепетом перелистывая страницы, а затем продолжила:

— Это пособие написал волшебник по имени Яремир Драгош. Насколько мне известно, в XVI веке во время турецкого похода на Венгрию, он был обращен в вампира, но при этом сохранил возможность колдовать. Последний экземпляр хранится у него. Только вот вряд ли Вам удалось бы заполучить и его. Драгош редко задерживается на одном месте. Я навела справки после того, как получила Ваше письмо. Он сейчас пребывает в Англии, но с волшебным миром его связи давно оборваны… Хотя если кто и мог бы помочь восстановить текст ритуала, то только он. Таким образом, все указывало на то, что если Вы и могли найти эту книгу, то только в доме моих предков. А мой непутевый кузен — единственный из ныне живущих Блэков.

— Причем здесь Сириус? — удивленно поинтересовалась я.

— Видите ли, мисс Грейнджер, он как раз и является той причиной, по которой я сейчас здесь нахожусь. То, что его выжгли из гобелена, само по себе ничего не значит. Это всего-навсего картина. Если бы его по-настоящему хотели изгнать из рода, то он бы не носил сейчас фамилию Блэк, сама магия бы этого не позволила. Несколько лет назад он чудом избежал смерти и исчез в неизвестном направлении. Тогда во всей этой истории был замешан мой крестник, что дало мне возможность предположить, что Вам известно его место нахождения. Сейчас именно Сириус является главой рода. Смею полагать, однако, что Вы, как магглорожденная, можете и не осознавать, что это значит, — ее голос был полон плохо скрываемой иронии и в то же время радости. Нарцисса Малфой перебирала бусинки на браслете, надетом поверх кожаных перчаток — это был верный признак беспокойства и нетерпения.

— Глава рода сохраняет свое влияние даже на женщин, которые в девичестве носили эту фамилию. И предоставляет защиту в случае опасности. Чего Вы боитесь, миссис Малфой? — почти шепотом произнесла я, но в лесу царила такая тишина, что казалось, будто я кричу.

— Что ж, пожалуй, я Вас недооценила. Драко был прав, называя вас невыносимой всезнайкой, которая постоянно что-то зубрит, потому и учится лучше него, — усмехнулась аристократка.

— Я бы попросила воздержаться от подобных высказываний в мой адрес, — спокойно произнесла я, скрывая свое раздражение. В этот момент она снова начала казаться мне такой же мерзкой, как и ее сыночек.

— Глупая, я не оскорблять тебя сюда пришла. Спросишь, почему не требую от тебя клятв молчания о том, что собираюсь поведать? Думаешь, не боюсь того, что ты можешь об этом кому-то рассказать? — сказала она и рассмеялась, вот только от смеха ее отчего-то все внутри похолодело. Быть может, все ее слова — ложь, искусно расставленная ловушка на живца? Но в этот момент она уже не походила на холеную аристократку. Сейчас она казалась мне просто сломленной, немного безумной женщиной. Даже если бы я не знала о том, что она — сестра Беллатрикс, в эту минуту не смогла бы не отметить поразительную схожесть между ними. Было в них какое-то сумасшествие и обреченность. У обеих.

— Если хотите, я могу дать Вам обет,— предложила я, однако моя собеседница лишь отрицательно покачала головой.

— О, в этом нет никакой необходимости… Ты, наверное, сейчас недоумеваешь, почему я так себя веду. Это все свобода, всего глоток воли после долгих лет заточения в золотой клетке… — закружилась она по поляне, распуская волосы, убранные в косы. — Скажи, ты когда-нибудь любила по-настоящему? Впрочем, не отвечай, вижу, что нет. Молчи, не перебивай, а то собьюсь, — она приложила пальчик к губам, заметив, что я собираюсь что-то сказать в ответ. Эта женщина пугала меня, но в то же время притягивала. Несмотря на то, что мы находились на поляне посреди леса, темнело, и мне уже давно пора было отправляться в замок самостоятельно или позвать на помощь Добби, я просто стояла и слушала эту женщину, с каждой минутой удивляясь все сильнее.

— Знаешь, Гермиона, в жизни любой ведьмы рано или поздно наступает момент, когда просто необходимо выговориться. Все эти годы я жила в ожидании. Когда ты прислала мне копию того письма, написанного на обрывке маггловской тетради, у меня появилась надежда, что я смогу исполнить обещание, данное Лили, девушке, которая была моей лучшей подругой, делила со мной горести и радости. Она просила меня позаботиться о Гарри после ее смерти. Предвижу твой следующий вопрос. Нет, мне неизвестно, что за ритуал она собиралась проводить. Знаю только, что таким образом она собиралась защитить своего сына. А еще она говорила о дарах… Видимо, это было как-то связано с ритуалом, но она так и не призналась, что у нее за способность. Ты ведь слышала о них? Если нет, то я пришлю тебе одну книгу, почитаешь. У меня все равно сейчас нет времени объяснять все в деталях. Скажу лишь, что филин, которого ты видела, это мой дар. Я врожденный анимаг. Когда мне было пятнадцать, и я удирала от своих кузенов, то случайно обратилась в птицу и улетела. Все началось тогда, в ту весну. Воспоминания причиняют мне боль, но ощущая ее, я чувствую, что все еще жива, что воздух которым я дышу, все еще не кончился… Наверное, я какая-то неправильная аристократка, потому, что все самые важные события моей жизни связанные с такими как ты, магглорожденными волшебниками. Сначала Лили. Потом он. Сириус наверняка рассказал тебе о нравах моей семьи? Но тогда мне было на это совершенно наплевать. Он был моим дурманом, самым страшным запретом… Его поцелуи впитывались в кожу. Нет, они проникали глубже в саму душу. А потом все закончилось, в один миг. Я узнала, что беременна, но понимала, что моя семья никогда не позволит этому ребенку жить… — ее голос казался хриплым, надломленным, от ее шепота почему-то хотелось закричать. По лицу катились слезы. Казалось, что в этот холодный вечер она отпускает себя…

— Шла война… Он погиб в стычке с Пожирателями. Я тогда скрылась от мира на Гриммо, просто после Пасхальных каникул не вернулась в школу. А ребенок… Роды длились почти сутки, мне казалось, что я умру от той кошмарной боли. Я будто сгорала изнутри. А семья, они сказали, что мой сыночек умер. Но я до сих пор, спустя столько лет не верю в это. Скорее всего, они просто подбросили его в какой-нибудь маггловский приют, как собаку. Шестой курс прошел, как в тумане. Но потом появился Люциус. Ты не поверишь, но тогда он не казался мне бесчувственным монстром. О том, что он был одним из Пожирателей, я узнала лишь после свадьбы… Тогда и началась моя амбивалентность, продолжающаяся по сей день. Я люблю и ненавижу своего мужа одновременно. А еще я устала бояться за свою жизнь. Наверное, я слабая, но мне так хочется спрятаться ото всех, в особенности от Волдеморта! Но самое обидное то, что мой Драко во всем подражает им, — ее глаза гневно сверкнули, а губы растянулись в хищной усмешке. Настоящая ночная птица.

— Нет, Вы не слабая, просто иногда жизнь бывает непомерно тяжелой, — прошептала я, вглядываясь в вечернее небо, которое просматривалось сквозь ветви деревьев.

— Если ты можешь, устрой мне встречу с братом… — обреченно попросила она.

— Нет, простите, но это невозможно. У меня нет никаких оснований доверять Вам, особенно когда дело касается Сириуса. Вы— жена Пожирателя смерти, мы по разные стороны баррикад, — произнесла я бесцветным деловым тоном. Какая-то наивная часть меня верила в ее искренность, но однажды я и Гарри уже доверились чувствам, и это стоило Бродяге жизни. Надвигалась война и ее отголоски былы слышны уже сейчас, поэтому о юношеской беспечности и доверии людям придется на какое-то время забыть.

— Понимаю... Ты не хочешь, чтобы его поймали, и боишься угодить в западню... Что ж, это не оставляет мне выбора. A iure, agnoscere magicae benevolumque patrem Júdica!*— воскликнула волшебница, и из ее палочки вырвался серебристо-зеленый луч, принявший облик ворона, птицы изображенной на гербе. Она говорила правду, иначе магия рода не приняла бы ее клятву. Что ж, возможно теперь, у нее появился шанс увидеться с братом.

— Если хочешь, могу даже Непреложный обет дать, что не собираюсь подставлять или каким-то иным способом вредить своему кузену, — с надеждой произнесла Нарцисса.

— Предложение, конечно, лестное, но я думаю, что Вассальной клятвы для Вас более, чем достаточно. Однако, если по вашей вине с его головы упадет хоть один волос, я вас из-под земли достану. Добби! -наконец решилась позвать эльфа.

— Чего желает мисс Гермиона? — поинтересовался он, склонившись в приветственном поклоне.

— Что он здесь делает? — удивленно поинтересовалась волшебница.

— Добби — друг Гермионы, Добби пришел на помощь, — продолжал изливаться домовик.

— Я вам потом объясню, хорошо?— рассеяно пробормотала я, и увидев согласный кивок в ответ продолжила, -Добби, скажи Сириусу, что я срочно жду его в назначенном месте, а затем вернись за нами, — попросила я эльфа, который, на удивление не стал задавать лишних вопросов, а просто растворился в воздухе. Согревающие чары, наложенные Нарциссой, начали спадать, но я была настолько взбудоражена тем, что рассказала мне эта женщина, что не обращала на это внимание. Слишком много навалилось на меня за какие-то сутки. Казалось,что если сегодня стрясется что-то еще, то моя голова просто лопнет от информационной перегрузки. Переживания за родителей, вампиры, Анастасия де Гранже с ее секретами, и вот теперь эта исповедь Нарциссы... Сначала Сириус, теперь она. Как будто Блэки сговорились использовать меня в качестве жилетки...

Нарцисса задумчиво смотрела куда-то вдаль, опираясь на ствол березы. Начался небольшой снегопад, и я невольно залюбовалась причудливым танцем снежинок. Они существовали лишь короткий миг, здесь, в воздухе, по отдельности, упав же на землю, они становились частью единого цельного покрова, растворялись в нем. Совсем, как люди. Ведь сливаясь с толпой, мы тоже теряем свою индивидуальность...

Из размышлений меня выдернул звук хлопка трансгрессии — это вернулся Добби. Он сказал нам взяться за руки между собой, а затем протянул нам свои крохотные ладошки, и мы исчезли, оставив позади заснеженную поляну зимнего леса...

* * *

Выручай-комната встретила нас полумраком, потрескиванием дров в камине и запахом хвои. Сириус сидел на диване и грелся у огня, размышляя о чем-то своем. Услышав хлопок, встал и обернулся.

— Гермиона, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Блэк и тут же пораженно воскликнул, увидев свою кузину, стоящую позади меня… — Нарцисса? Что ты здесь делаешь?

— Пришла повидаться с тобой, мой дорогой блудный братец, — усмехнулась волшебница, присаживаясь в кресло напротив него. — Прости, что не смогла связаться с тобой раньше. Все совы, которых я посылала с письмами, почему-то возвращались обратно. Честно говоря, когда узнала о том, что тебя приговорили к поцелую дементора и не привели его в исполнение лишь потому, что ты снова каким-то чудом сбежал, я не на шутку перепугалась. Любишь ты играть со смертью, Сириус… — взволновано произнесла она.

— Такова моя судьба, что поделаешь. Что касается писем, то после побега мне долгое время приходилось вести кочевой образ жизни, скрываясь ото всех, чтобы предотвратить возможные попытки обнаружения моего местонахождения с помощью следящих чар на совах. Ты знаешь, я всегда хорошо к тебе относился, но людям свойственно меняться… И, честно говоря, совсем не знаю, чего ожидать от тебя,— растерянно произнес Сириус. — Как ты вообще меня нашла?

— Мисс Грейнджер, Вы позволите? — спросила Нарцисса, выжидающе посмотрев на меня. Эх, не хотела я говорить Бродяге о найденном письме и моем маленьком расследовании раньше времени, но выбора у меня все равно не было в этой ситуации — ложь причинила бы ему боль, поэтому все, что мне оставалось — согласно кивнуть. Нарцисса тут же принялась рассказывать ему о письме, которое я обнаружила на чердаке, и о том, что я обратилась к ней с просьбой помочь разобраться в этом деле. Оказалось, что Сириус и сам о чем-то подобном догадывался, ибо случайно увидел, как я отправляю послание миссис Малфой. После этого она поведала о своих душевных метаниях за последние четырнадцать лет, что они не виделись, если не считать того, как она проходила мимо его камеры в Азкабане, ибо свидания им почему-то не давали, видимо считали степень их родства не достаточно близкой, а может, имелась и какая-то иная причина…

— Спасибо, что организовала мне встречу с сестрой, Гермиона, -сказал Сириус, мягко улыбнувшись.

— Не за что, — ответила я, опускаясь в кресло напротив дивана. Завязалась легкая непринужденная беседа. Брат и сестра вспоминали свое детство и юность, как будто и не было в их жизни того ада, через который им довелось пройти… А я вдруг ощутила сожаление, ведь мою юность забрали интриги Волдеморта. Впрочем, в какой-то мере это было неизбежно потому, что став подругой Гарри, я автоматически стала проходной пешкой в этой большой шахматной игре тьмы и света. Но на ум все же пришла совершенно крамольная мысль — что было бы, если бы я сочла приглашение в мир волшебства лишь розыгрышем странно одетой женщины? Заканчивала бы школу, ходила в кино и на пикники с семьей, возможно, я смогла бы слиться с тем обществом и стать там своей. И не было бы этой угрозы войны, страха за жизни родителей, ожидания опасности. Но тогда не было бы в моей жизни Гарри, Рона, Сириуса, этой смешной когтевранки Луны... Все эти люди стали частью меня самой и без них я не стала бы той, кем являюсь сейчас...

Здесь было слишком душно, хотелось распахнуть окно и увидеть ночное небо, в надежде, что удастся увидеть луну сквозь тяжелые снежные тучи. И, комната, угадывая мои желание, создала для меня его. Распахнув створки, я впустила холодный порыв ветра, подхвативший белокурые волосы Нарциссы, которые струились по хрупким плечам золотистым водопадом. Внезапно она запела какую-то песню на неизвестном мне языке, кажется, это был польский. Ее голос был переполнен грустью и нежностью, несмотря на то, что я не знала ни слов, ни их значений, я понимала, о чем она поет... О той любви, которой не страшно ни время, ни расстояние...

— Все еще помнишь его? — почти шепотом спросил Блэк.

— Всегда буду, — ответила она, прислонившись к оконном стеклу.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь, Нарцисса? — поинтересовался Блэк.

— Я предоставляю сведения о том, что происходит в Мэноре, в обмен на родовую защиту и развод с твоей помощью, в случае опасности для моей жизни или жизни Драко, он, хоть и непутевый, но я не переживу, если с ним что-либо случится, — уверенно произнесла женщина, облокотившись руками о подоконник.

— Хорошо, это в моих силах. Скажи, у тебя сохранился осколок зеркала рода? — поинтересовался Бродяга.

— Да, конечно, — произнесла Нарцисса и принялась искать что-то во внутренних карманах своего полушубка. Наконец она извлекла небольшой футляр, в котором лежал треугольный осколок, и протянула его брату. Сириус тут же принялся что-то шептать над ним и делать какие-то замысловатые пассы. Наконец, когда зеркальце на мгновение замерцало голубоватым светом, он сказал, что закончил, и протянул его волшебнице, сообщив пароли для связи с ним и мной.

Часы гулко пробили час ночи, и Нарцисса засобиралась обратно в поместье, ибо более длительное отсутствие в поместье могло создать для нее массу неприятностей. На прощание она порывисто обняла Сириуса за шею. В этом момент не существовало гордой аристократки со сломанной судьбой или беглого узника самой мрачной тюрьмы мира, были только брат и сестра, которые были рады увидеться после долгих лет разлуки, и теперь снова расставались с обещанием поддерживать связь. А я отчего-то почувствовала себя лишней, как будто подглядываю в замочную скважину…

Отстранившись от Блэка, Нарцисса вдруг подошла и обняла, и меня тоже. От нее веяло морем и свежестью, если бы я не знала, что она обращается в филина, то легко смогла бы представить ее в облике чайки, пролетающей над уносящимися вдаль кораблями.

— Спасибо Вам, мисс Грейнджер. Вы не представляете, как много для меня означает эта встреча. И берегите себя,— сказала волшебница, и, распахнув окно настежь, выпорхнула в ночное небо, унесенная ветром свободы…

Засобирался уходить и Сириус, но мне совершенно не хотелось возвращаться в свою гриффиндорскую спальню. Плевать на Лаванду и Парвати, пусть сплетничают, сколько хотят на этот счет!

— Останься, пожалуйста, не уходи, — прошептала я. Заметив, что я дрожу, мужчина запер окно, и подойдя ко мне, потрогал мой лоб теплой, немного шероховатой ладонью.

— Мерлин, Гермиона, да у тебя жар! Ну, Нарцисса, попадись мне еще на глаза, я тебе задам трепку. Совершеннейшая безответственность! — воскликнул Блэк.

— Пожалуйста, не кричи, у меня голова побаливает. И я сама виновата: мне стоило прочесть письмо, прежде, чем хвататься за бутоньерку, — пробормотала я, чувствуя, как слабость накатывает на меня. Похоже, эта ночная «прогулка» вылезла мне боком. Все тело ломило, по голове как будто сковородкой настучали, а еще было душно и жарко.

— Прости, присядь вот здесь, — указал он на место на диване у камина. Его голос был полон ноток беспокойства и заботы. Наколдовав теплый плед и укрыв меня, он позвал Добби и приказал ему принести Бодроперцовое зелье и немного огневиски, а сам уселся рядом со мной и слегка приобнял меня. Через несколько минут эльф вернулся со всем необходимым, и я, выпив зелье, улеглась на диван, положив голову Сириусу на колени. От него пахло чем-то пряным и какими-то травами, совсем, как на воображаемом мной поле во время тренировок по Окклюменции. Он принялся гладить меня по макушке и перебирать мои непослушные пряди, рассказывая о том, как уговаривал Римуса промолчать о печати вампиров. На мой вопрос, зачем они ее вообще поставили, Сириус ответил, что у него имеются кое-какие предположения на этот счет, но ему необходимо вначале их проверить.

Через какое-то время вновь воцарилась тишина, лишь часы-ходики тикали на стенке. Блэк сидел рядом, полностью погруженный в свои мысли, от чего меж его бровей залегла складочка. По правде говоря, такая серьезность и сосредоточенность совершенно не шла ему, хотелось ляпнуть что-нибудь невпопад, чтобы его губы растянулись в улыбке.

Бодроперцовое зелье потихоньку начинало действовать, снимая ломоту и головную боль, но температура упорно не желала падать. И словно в тумане, в ушах все еще звучали слова Нарциссы:"Ты когда-нибудь любила?" Я не знала ответа на ее вопрос. Раньше мне казалось, что я люблю Рона... Вспомнились собственные переживания на четвертом курсе, слезы в подушку, потому, что он не пригласил меня на Святочный бал, неловкие первые поцелуи с Крамом в тишине Хогвартской библиотеки. Мне казалось очень важным заставить Рона ревновать. Но после той сцены, что он устроил во время праздника, во мне что-то надломилось… Моя первая юношеская влюбленность постепенно сошла на нет. Быть может, в той, другой реальности, до того, как я повернула стрелки маховика времени, что-то и было возможно, но перелистывая страницы старых дневников, я вдруг осознала, что для окружающих завтра — всего лишь мое вчера, и только изменяя историю, я смогу двигаться вперед. И тогда я отпустила этого беспечного рыжего мальчишку с веснушками потому, что никогда не смогла бы стать для него чем-то вроде Молли Уизли. Потому, что я другая…

Потому, что я все чаще ловлю себя на мысли, что мне уютно и спокойно рядом с Сириусом. Нет, это еще не любовь, только искры зарождающейся симпатии и привязанности. Я знаю, что существует слишком много препятствий. Ему почти тридцать пять, мне всего шестнадцать. Он крестный моего лучшего друга… Но это оказалось ловушкой для меня. Повернув стрелки хроноворота, я обрела нечто большее, чем просто возможность спасти его жизнь. На часах четыре утра, уставшая и измученная, я проваливаюсь в сон. И где-то на периферии сознания, до меня доносится мой собственный тихий шепот:

— Ты мне нравишься, Сириус…

* лат. По закону признаю магию рода отца судией!

P.S в группе закинула ссылку на видео, иллюстрирующее историю Нарциссы.

Как вы думаете, что за ритуал все-таки провела Лили и какой у нее был дар? Как отреагирует Сириус на слова Гермионы?