Точка невозврата (гет)

POV Дафны Гринграсс

Я сидела на подоконнике и курила тонкие вишневые сигареты. Несмотря на мороз за окном, окно было настежь распахнуто. Выл пронизывающий северный ветер, но мне было совершенно все равно. На мне была одета лишь белая длинная туника, но я не ощущала холода. Прошло уже две недели с тех пор, как пропала Тори. Две недели, как один бесконечный день для меня. Оцепенение. Именно этим словом можно охарактеризовать то состояние, в котором я пребываю. Я стараюсь не спать, потому что в царстве Морфея вместо цветных снов о Рождестве, я вижу лишь серые глаза Малфоя-старшего, сквозь прорезь маски, и Асторию, лежащую, как сломанная кукла на каменном полу. Должен быть какой-то выход из сложившейся ситуации, но нет, в отличие от храбрых гриффиндорцев, я не питала ложных иллюзий относительно моих шансов спасти сестру.

Совершенно очевидно, что задание Темного Лорда было почти невыполнимым. И дело даже не в вечном противостоянии Слизерина и Гриффиндора, а в том, что по слухам, ходившим по школе, Потттер встречается с Чжоу Чанг, и расставаться с ней ради меня он не станет. Нет, это просто абсурдно. Я и Поттер. Слизеринская принцесса и Мальчик, который выжил. Да он даже в мою сторону не посмотрит. Конечно, можно было незаметно для него подлить ему приворотное зелье, но это было слишком низко даже для представителя факультета змей. Играть с чужими чувствами с помощью магии было своеобразным табу для меня. Ведь я уже успела убедиться, что фальшью ничего хорошего не добьешься. В прошлом году во время Тремудрого турнира Пэнси Паркиссон напоила Драко приворотным зельем, чтобы тот пригласил ее на бал, а затем переспал. Все было в порядке до тех пор, пока зелье не выветрилось в самый ответственный момент. Реакция Малфоя на эту ситуацию красноречиво говорила о том, что повторять нечто подобное, значит не уважать себя. К тому же это показывало то, насколько легко обнаруживается воздействие подобного рода. Если бы меня поймали за чем-то подобным, то к Поттеру я больше никогда бы не подступилась. Да и после того как эта старая жаба Амбридж организовала Инспекционную дружину, в которую входит половина моего факультета, которая спит и вид как бы насолить Гриффам, шансы на то, что кто-то поверит в мою благосклонность и дружелюбность по отношению к ним равнялись нулю.

Но беда не приходит одна — как по насмешке фортуны мой отец, желая хоть как-то отвлечь мою мать, которая страшно осунулась и походила скорее на тень, чем на цветущую женщину средних лет, решил начать переговоры с Люциусом Малфоем о моей помолвке с Драко. Впрочем, похоже, это были очередные происки Волдеморта в направлении сделать мою миссию невыполнимой. Я не могу быть совершенно уверенной в мотивах поведения этого психа, но все походило на хорошо спланированную месть отцу.

Одним словом, теперь я была в западне. И все, что мне оставалось — мило улыбаться и говорить, что я согласна быть невестой Малфоя. Отец бы просто не понял бы, почему я отказываюсь. Ведь мы были друзьями детства, и моя внезапная ненависть была бы необъяснима. О да, теперь я ненавидела эту семейку всеми фибрами души. Хотелось выть от бессилия… Я злюсь, и сжатый кулак впечатывается в стену, оставляя кровавый след на костяшках пальцев. Странно, но это сиюминутная боль на некоторое время отвлекла от того, что происходило внутри души. Конечно, у меня все еще был шанс все рассказать отцу, но Волдеморт ясно дал мне понять, что этого лучше не делать…

Мои размышление были прерваны крайне бесцеремонным хлопком открывающейся двери. Я обернулась и обнаружила на пороге человека, которого меньше всего на свете желала видеть.

Малфой стоял, опершись на косяк. Глаза его горели каким-то лихорадочным блеском, а в воздухе витал запах шотландского виски, и, судя по растрепанному виду, он явно был пьян. С минуту мы сверлили друг друга глазами, а затем он направился ко мне нетвердой походкой, вырвал из рук сигарету, выбросил ее в окне и схватил меня за подбородок. Признаться, я слегка оторопела от подобной наглости, но быстро взяла себя в руки:

— Что ты себе позволяешь, Малфой? — спросила я с раздражением.

— Пришел повидать мою дорогую невестушку, — голос его сочился елейно-приторными интонациями вперемешку с сарказмом.

— Во-первых, Драко, я не твоя невеста и не собираюсь ей быть. А во-вторых, не чета потомку древнего рода напиваться, как свинья, — ответила я с легкой усмешкой. Через несколько секунд до его мозга, по видимому, дошел смысл сказанного, и он, замахнувшись, ударил меня по лицу. Надо сказать, что даже в таком состоянии рука у него была тяжелая, потому мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не заплакать от боли. Его тело нависло надо мной, лишая возможности вырваться и убежать. Мне стало страшно, но я продолжала делать вид, что мне все равно. Я лишь с вызовом смотрела на него.

— И это все, на что ты способен? Самоутверждаться за счет других? Ты думаешь, после того, что мне сделала твоя чистокровная семейка я стану с тобой разговаривать? Ты ведь все знал заранее, скажи, ведь знал? После стольких лет дружбы…. Ты просто жалок и противен мне. Убирайся прочь! — ярость клокотала во мне и я начала кричать на него. Вместо того чтобы уйти он схватил меня за горло и начал душить.

— Не смей, слышишь, не смей оскорблять мою семью, никогда! Ты слизеринская шлюха, что ты знаешь о дружбе? Ты думаешь, я с тобой дружил? Да я просто использовал тебя потому, что это было выгодно моему отцу. Молчишь? Страшно? Правильно, бойся, потому что теперь ты будешь делать, то, что я захочу,— с этими словами, когда у меня уже заканчивался воздух, он ослабил хватку и впился в мои губы поцелуем. Я пыталась сопротивляться вначале, но потом мне в голову пришла одна мысль, и я стала ему отвечать, а левая рука тем временем нащупала палочку, находившуюся в кобуре, закрепленной в подвязках. Мгновение — и он оказался связанным. Я толкнула его на холодный пол и приставила к его горлу один из фамильных кинжалов, которые в целях безопасности всегда со мной. Он извивался словно червяк, пытаясь освободиться от пут, в его глазах стоял испуг, он дышал тяжело и прерывисто, и я чувствовала, как пульсирует жилка на его шее под лезвием кинжала. Теперь он жертва, а я палач. Отличный способ отомстить за Тори. Если я и моя сестра умрем из-за того, что задание, данное этим гнусным лордом, изначально невыполнимое, то хотя бы прихвачу с собой эту белобрысую тварь.

— Ты просто трус, Малфой, — прошептала я ему на ухо.

— Гринграсс, отпусти меня, не дури, — он был не на шутку испуган, видимо, на тот момент я выглядела как сумасшедшая.

— А если не отпущу, то что? Пожалуешься своему папочке-Пожирателю? Только вот незадача — я тебя не боюсь. Вы думаете, что загнали меня в угол, что я буду лишь марионеткой в вашей войне за мнимые идеалы. Но правда в том, что терять мне уже нечего, ведь я больше не увижу ее...Ведь так?— отчаяние захлестывало меня, хотелось кричать. Громко. Чтобы полопались стекла и разлетелись на тысячи мелких осколков. Чтоб разбудить мир от мнимого спокойствия. До дрожи в связках...Кричать беззвучно. Ведь что может быть громче тишины? Хотелось, о как же мне хотелось в эту минуту раздавить его как назойливую муху. Нож скользит по горлу, оставляя лишь небольшие кровавые царапины. Перед глазами встает картина: мы втроем сидим у камина в гостиной, и вымотанная за день сестренка засыпает у Малфоя на руках...

— Как ты мог, скажи, как ты мог улыбаться и быть спокойным, зная о том, что она....Драко, это же Тори, для которой ты таскал сладости со стола, которая засыпала на твоем плече. Скажи мне, зачем вся эта война? Ведь она опять будет. И какую роль будешь играть ты? Целовать полу мантии Темного Лорда и ждать, пока он наградит тебя порцией боли от пыточного проклятия?

— Нет, отец этого не допустит. Темный Лорд победит, и наша семья обретет величие. А все грязнокровки, вроде выскочки Грейнджер, наконец-то, узнают свое место...

— Silencio, — прошептала я, не в силах больше слушать этот бред. — Бесси! — прошло несколько секунд и передо мной матеарилизовалась крохотная эльфийка в белом передничке.

— Чего желает юная мисси Дафна? — произнесла она, учтиво поклонившись.

— Мой отец у себя? — спросила я с надеждой.

— Да, он в своем кабинете разговаривает с мастером Люциусом.

— Отлично. Ты можешь позвать отца и попросить срочно сюда прийти?— пора заканчивать этот цирк, и, кажется, у меня появилась идея, как расторгнуть помолвку, не прибегая к разглашению информации о месте пребывания моей сестры, и о роли Малфоев в происходящем.

— Конечно, сейчас сделаю, моя госпожа, — произнесла она и исчезла с громким хлопком.

Через несколько минут в комнату вошел отец, одетый в домашнюю мантию. Он выглядел спокойным и расслабленным, но в глазах читалось беспокойство за меня:

— Дафна, ты меня звала? Что здесь происходит? Ты оторвала меня от переговоров с мистером Люциусом, надеюсь это что-то действительно важное, — и тут его взгляд скользнул по моему лицу и растрепанному виду, а затем заметил связанного Малфоя на полу.

— Отец, передай, пожалуйста, мистеру Люциусу, что помолвки не будет. Дело в том, что этот, — я жестом указала на Драко, — позволил себе явиться ко мне в пьяном виде и приставать ко мне. А еще он поднял на меня руку. Я считаю, что такое поведение недостойно отпрыска древнего чистокровного рода и моего будущего мужа.

— Хорошо, если все действительно так и было, как ты говоришь, то я тоже против этого брака. Но я думаю, что его уже можно развязать, а то он того и гляди простудится. Не хотелось бы потом оплачивать его счета из Мунго, — он слегка усмехнулся, показывая, что одобряет мои действия и гордится моим воспитанием. Тем временем в дверях появился рассерженный Люциус.

— Александр, что здесь происходит? Почему мой сын валяется на полу, как какой-то плебей? Дафна, что ты с ним сделала?

— Люциус, остынь. Дафна ничего не сделала твоему сыну. Это он позволил себе заявиться к ней в неподобающем виде. Я думаю, вам с Нарциссой стоило больше времени уделять его воспитанию. И еще — помолвки не будет. А сейчас вам стоит покинуть стены моего поместья. Бесси, проводи гостей к выходу,— произнес отец совершенно невозмутимым тоном.

— Но я уверен, что это какое-то недоразумение, и мы могли бы все загладить? — уже ради одного вида красного от возмущения Млафоя-старшего стоило позвать их сюда. Жаль, колдокамеры нет, такой кадр пропадает. Отец лишь отрицательно покачал головой в ответ, и Люциусу ничего не оставалось, кроме как за ухо увести сына из комнаты. Последний выглядел испуганным, однако нашел в себе силы для того, чтобы зло прошипеть мне в лицо: « Ты за это заплатишь».

Странно, но его бравада не выглядела устрашающей, скорее наоборот, он выглядел жалким и беспомощным, как нашкодивший котенок. Что ж, один ноль в мою пользу. Когда они исчезли с глаз долой, отец подошел и без слов обнял меня. Он мог выглядеть строгим, деловым человеком, но всегда был для нас с сестрой любящим и понимающим отцом, к которому всегда можно было обратиться за помощью. Папа, если бы ты знал, как я хотела бы тебе все рассказать, но я не могу. Ради твоей же безопасности. Мерлин, если бы я могла вернуться в те беззаботные дни, когда мы с Тори были детьми!

И сейчас, глядя на твою удаляющуюся, чуть сутулую фигуру, я снова остаюсь наедине с собой, в одиночестве. Тишина опять будет баюкать меня, как ребенка. Да, мне страшно, очень страшно оступиться, не справиться, сломаться. Но я клянусь, папа, что не сдамся. Ради тебя, мамы и Тори. И я впервые за долгое время даю волю непрошеным слезам. Холодный ветер осушает их, но где-то в проблеске этого морозного январского дня я обретаю надежду.