Гарольд Морфин Гонт (гет)

Дамблдор был слегка озадачен, и не понимал, что он упускает из виду, а неопределенность профессор трансфигурации ой как не любил. Весь магический мир судачил о том, что сын Морфина Гонта и некоей магглорожденной волшебницы сумел заполучить себе титул лорда Слизерина. С помощью своих немногочисленных пока связей, Альбус узнал, что девица, сразу после окончания Хогвартса, уехала из Англии в Америку, поспешно выйдя замуж за какого-то докторишку.

По слухам, к моменту своего отъезда она уже была беременна. Подозревали всё, вплоть до применения Аммортенции со стороны Гонта, но доказательств ни у кого не было, поэтому все молчали в тряпочку, а уж сейчас, когда Морфин, с помощью своего сына приобрел и новую внешность, да и перстень Слизерина обрел своего хозяина… Чистокровные семейства потирали руки.

На мальчишку начнется охота, тут и к гадалке не ходи. Любой Род с радостью готов будет породниться с таким семейством, а уж сколько интриг через несколько лет завертится за право выдать свою дочь, сестру или племянницу за столь именитого волшебника!

Он еще раз съездил в приют, где жил Томас Реддл, но ничего нового узнать не смог, кроме того, что ребенка несколько раз пытались убить, и констебли подозревают, что старшие дети сделали свое дело, выбросив мальчишку в ближайшую реку.

Впрочем, прочесывание местности ничего не дало. Никто ребенка не видел, и трупы мальчишек в те дни никто не находил. Дамблдор был в тупике. Списки студентов однозначно показывали, что ребенок мертв. Или стал сквибом, что тоже возможно, в стрессовой ситуации и не такое могло случиться. Мальчик не годен для его планов, а ведь он все распланировал, когда узнал о рождении в семье Гонтов настоящего, сильного волшебника! Драккл его побери!

Сколько трудов, сколько денег, и все оборвалось в один миг. Дамблдор понимал, что применить свой План к ребенку, который растет в любви и ласке практически невозможно. Он был полностью завязан на бедного, несчастного ребенка, но пока что месть Гонтам подождет, надо что-то решать со своим бывшим другом Геллертом.

Альбус поморщился. Его признание много лет назад, и ужас Геллерта он помнил, словно это было вчера.

Начало ретроспективы

- Альбус, скажи, что ты сейчас пошутил, и забудем об этом, — попятился от него друг в сторону двери. — Я…

- Что плохого в том, что мы любим…

- Нет, заткнись и не продолжай! — голос сорвался, и Геллерту даже пришлось прокашляться, чтобы обрести хоть какое-то подобия спокойствия. — Это противоестественно, ненормально! Ты ненормальный! Я считал тебя своим другом! Другом!

- Гел, послушай…

- Нет, Альбус, отойди от меня! Отойди, ради Мерлина, и не смей даже в мыслях причислять меня к этим…

Конец ретроспективы

Их ссора закончилась ужасно. Альбус не знал, почему принял дружеские чувства Геллерта за нечто бОльшее, но такого позора, как в тот вечер, он не испытывал никогда в своей жизни. И Гриндевальд ответит за это, а заодно позволит ему обрести то могущество, которого ему так не хватает. Бузинная палочка должна принадлежать ему!

* * *

Поднимаясь в комнату сына тем же вечером, Эвелина все еще не могла принять за данность тот факт, что ее ребенок — взрослый парень. История этих троих была ужасна, но девушка понимала, что без их вмешательства судьба Морфина и ее самой могла закончиться весьма и весьма плачевно.

— Аааа…. — заорала Эвелина, когда увидела на кровати сына змейку. — Змея!?

Пожелала спокойной ночи, называется. Девушка настороженно смотрела на сына, пока тот с абсолютным спокойствием не сказал:

— Мама, тише. Шеша не сделает ничего плохого, он абсолютно безвреден.

— Она все это время была с тобой? Пока я жила, эта чертова змея находилась здесь?

Гарри кивнул.

/Оглохнуть можно, — зашипела вдруг змея, — я не кусаюсь!/

/ Мама боится змей — прошипел Гарри. — Все женщины боятся змей, ну, почти все./

Эвелина застыла. Она с испугом смотрела то на змею, то на сына, поняв, что понимает каждое слово. Разговаривать на английском они сейчас никак не могли.

/- Ггарри… кажется…. Кажется, я… понимаю вас, — сказала она, сама не заметив, что перешла на парселтанг. — Я… я что, тоже змееуст?/

/- Ого, еще одна говорящая! — воскликнула змейка./

/- Гарри… — лицо девушки побледнело. — Я ведь…/

/- Судя по всему, мама, ты из рода Слизеринов, — развеселился этот невозможный ребенок. — Папе надо обязательно об этом сказать, он обрадуется./

/ — Значит, семейная легенда права, и мой предок действительно женился на ведьме, — Эвелина жалела, что в свое время не удосужилась более внимательно прочитать семейную легенду, ставшую в их семье камнем преткновения между ней и братом после обнаружения у нее магических способностей./

/ — На ведьме из рода Слизерин, — Гарри нахмурился. — Я вроде как читал что-то такое в свитках рода. Много веков назад из семьи ушла девушка, которая потеряла магию в результате несчастного случая. Она попала под несколько перекрестных заклинаний, и родителям так и не удалось вернуть ей утраченную силу, хотя они потратили на это несколько лет, прежде чем отправить ее в мир магглов./

/ — Ладно, я пойду. Папа уже написал письмо Геллерту, и он согласился завтра приехать вместе со своей женой к нам на семейный ужин. Ты сообщил Даркстоунам?

/ Да. /

/ Хорошо, тогда спокойной ночи, Гарри/

/ Спокойной ночи, мама./

/ Спокойной ночи, говорящая, — прошипела змея, которая прислушивалась к разговору своего друга и его матери. Те и сами не заметили, что продолжают говорить на парселтанге. /

Девушка кивнула, и неслышно выскользнула из комнаты, по стеночке продвигаясь в свою комнату. Она не заметила Морфина, и потому подскочила, как ужаленная, когда он подбежал к ней и с испугом спросил:

— Эвелина, с вами все в порядке?

— Дда… если не считать того, что… я, кажется, тоже змееуст, — она прокашлялась. — Я только что разговаривала с питомцем Гарри.

Морфин смотрел на девушку с недоверием.

— Вы уверены?

— Да. Я так понимаю, что ведьма в моем роду все же была.

Морфин молча помог ей добраться до комнаты, за что девушка была ему благодарна. Она чувствовала, что ноги ее не держат, а голова просто разрывается от полученного количества информации за этот день. События неслись, как снежный ком, и во всем виноват их сын.

— Вам принести воды? — спросил муж, когда они дошли до двери ее комнаты.

— Нет, спасибо, я в порядке, — покачала она головой, пытаясь взять себя в руки и подавить нарастающую панику. — Спасибо, Морфин.

— Не за что, — улыбнулся тот в ответ.

Он чувствовал, что еще немного, и не сможет сдержаться. Эвелина явно не понимала, какое действие оказывает на его тело, которое жаждало получить жену в свое единоличное распоряжение. Смущала мужчину лишь собственная неопытность. Она была замужем, а у него женщин было раз два и обчелся. Гулящие девки в Лютном за вознаграждение с кем угодно в постель лягут, но сбережений на такое у него никогда не было, особенно после выхода из Азкабана.

Отец, еще когда была жива бабушка и у них, благодаря ей, периодически появлялись деньги, водил его по злачным местам, но опытом назвать ТЕ действия, у него не поворачивался язык. Мерзость и отвращение, вот что испытывал он от тех уроков, что давала ему одна рыжеволосая грязнокровка в Лютном.

Тряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, он вновь посмотрел на жену.

— Морфин, вы…

И это полностью сорвало ему крышу.

Поддавшись порыву чувств, Гонт подался вперед и поцеловал Эвелину, ожидая чего угодно, только не сдавленного вздоха. Девушка ответила на поцелуй, и вскоре из нежного, он перерос в страстный.

— Эвелина, — прохрипел он, оторвавшись от ее губ, — остановите меня, пока не поздно.

Девушка не хотела останавливаться. Она давно призналась себе, что такой Морфин привлекает ее, и дело было не только во внешности. Эвелина не была слепой или глупой, поэтому давно поняла все эти взгляды, которые он на нее бросал, когда думал, что она не видит.

Сама леди Гонт на данный момент времени не разобралась в своих чувствах, но определенно понимала и принимала физическое влечение между ними, не испытывая к нему любви, на которую он рассчитывал. Сейчас она не хотела анализировать происходящее с ними, а пыталась сбросить напряжение, достигшее своего предела за последние несколько дней. Без малейших раздумий, Эвелина взяла его за руку и повела в свою комнату.

— Вы уверены?

— Да, уверена, — ответила она с вызовом в глазах. — Мы взрослые люди, Морфин, к тому же женаты.

Гонт не смог больше сдерживаться, начав снимать с нее одежду, попутно целуя, позволяя нежным ручкам подняться вверх. Эвелина потянулась к пуговицам его рубашки, и стала медленно их расстегивать.

— Эвелина, я вас…

— Тсс… Морфин, не надо слов, — она прижала пальчик к его рту, не давая сказать заветные слова, — пожалуйста.

Он кивнул. Все будет потом. Удовлетворить свои физические потребности, вот что сейчас самое главное. Они продолжали снимать с себя одежду, не забывая целоваться, и прикасаться друг к другу, куда дотянутся руки.

— Вы восхитительны! — прошептал он, сняв с нее последний клочок одежды.

Опрокинув жену на постель, Морфин лёг рядом с ней. Эвелина прижалась к нему, впившись в его губы поцелуем, в то время как его руки блуждали по ее телу. Его член упирался в ее бедро. Губы мужчины стали медленно спускаться вниз, оставляя следы поцелуев на своем пути.

Она не представляла, что можно ТАК заниматься любовью. Все их ночи с покойным Стивеном происходили в темноте, под одеялом, и в такие моменты девушка просто лежала, закрыв глаза, позволяя супругу делать свою работу. Нет, с Морфином все было по-другому. Поцелуи продолжились, и девушка с ужасом и желанием одновременно, смотрела за тем, как его руки разводят ее ноги в стороны, а язык прикасается ТАМ, даря непередаваемые, ни с чем не сравнимые ощущения.

— Морфин, что вы…

— Вам никогда не доставляли удовольствие, Эви? — спросил он, слегка нахмурившись. — Или вы не хотите…

Морфин готов был отхлестать себя по щекам. Она же порядочная девушка, а не шлюха из Лютного!

— Нет, просто… я… никогда…

— Вам неприятны мои поцелуи здесь? — палец заменил губы, и погрузился во влажную глубину, доставляя ей не меньшее удовольствие, чем губы. Девушка со стоном подалась навстречу его руке, что сказало Морфину больше любых слов. Лишь полыхающие щеки выдавали ее смущение.

Эвелина резко выгнулась, когда Гонт провел языком по пульсирующему клитору, собирая языком смазку. Мыслей в голове не осталось от слова совсем, ощущались лишь движения его языка, и девушка стала двигать бедрами навстречу, стараясь загнать его глубже.

— Ох… Морфин, я сейчас… — когда муж подключил к сему греховному действу еще и палец, Эвелина в очередной раз содрогнулась, непроизвольно сжимаясь вокруг него. Оргазм наступил стремительно, судорогой прокатившись по телу, а потом Гонт, не давая ей прийти в себя, вновь стал целовать ее, поднимаясь вверх.

— Эви, я так долго этого ждал, — шептал он, покрывая поцелуями ее лицо.

Она же в ответ исступленно дышит и стонет, сама не понимая, насколько прекрасна для него в данный момент. Он вошел в нее плавным движением, вызвав у нее очередной вздох, и потянулся к ней губами. В этот миг они были одни во всем мире, вселенной. Движения тела стали быстрее, и Эвелина удивлялась тому наслаждению, которое приходило от ощущения растянутости и наполненности. Она подстраивалась под его ритм, чувствуя какую-то легкость и правильность происходящего.

Эвелине казалось, что это не она, сдержанная аристократка, а какая-то другая девушка отдается Морфину Гонту в их супружеской спальне. Словно это не она шепчет его имя, бесстыдно подставляя обнаженное тело ищущим рукам. Словно это не ее ноги обвивают его тело, заставляя мужа стискивать зубы и глубже проникать в нее.

— Не сдерживайтесь, — просипела она, вновь вцепившись в простыню. — Я уже…

Он не ответил. Просто движения стали резче, подталкивая их обоих к краю пропасти.

— Люблю вас, Эви! — прошептал он, входя в нее в последний раз, заполняя ее своим семенем. Эвелина ничего не ответила. Позволила себя поцеловать, и уснула в кольце его рук с легкой улыбкой на губах.

* * *

— Значит, тетя тоже волшебница? — спросила Виктория, с восторгом глядя на маму. Девочка чувствовала себя одинокой с того самого момента, как узнала о своих способностях ведьмы. Отец отвернулся от нее, запретив с ней общаться всем старшим детям.

— И тетя, и ее муж, и твой кузен.

— А они тоже со змейками могут разговаривать? — задала животрепещущий для нее вопрос девочка, поглаживая своего любимца. Графиня смотрела на рептилию с отвращением, но дочь обожала змей, шипела о чем-то с ними часами, предпочитая их компанию куклам, так что никто ее не трогал. Муж, как узнал об этом в первый раз, едва не упал в обморок.

— Не знаю. Наверное, могут, — пожала плечами Оливия. — Спросишь их, когда приедут.

— Будет здорово! — захлопала в ладоши девочка. — Я Гарри обязательно познакомлю с Саашем. Он такой хороший мам, правда!

— Не забывай прятаться от слуг, Викки, — напутствовала девочку графиня.

— Я помню, мам, — со вздохом кивнула девочка, спустив змея на траву.

/ Ползи поохотиться, Сааш, — прошипела она, заставив Оливию вздрогнуть. — Я приду сюда завтра в наше время.

/ Буду ждать тебя, маленькая говорящая, — ответил тот. — До встречи!/

Графиня вздохнула. Виктория была другой. Ее ждал другой мир, но женщина не хотела расставаться с дочерью, в то время как муж пытался любыми способами отдалить девочку от простых людей и общих знакомых. Будь его воля, он сослал бы девочку в самую захудалую деревню, только чтобы не видеть ее странностей и проявления любых, даже маломальских магических способностей.