Новые маги (джен)

Глава 9. Экшен с вампирами.

Атика, Высокая Леди Сей-Тиор сидела за столом в «Кабаньей голове» и хлебала вино. Именно хлебала. На краю сознания проскальзывало, что вино довольно-таки вкусное — ещё бы, за такие-то деньги! Атику, впрочем, это не волновало. Она выпустила эмоции из-под замка — так следует делать хотя бы раз в месяц, чтобы сохранять идеальный самоконтроль.

Филиус затронул те струнки души, что она желала оставить в покое. Не нарыв, нет — уже нет. Свою боль она вырезала сама. Окклюмент высочайшего класса, она могла и не такое, но бередить менталистикой собственную душу, её центр… Тогда это было выше её сил. Или желаний. Но был выход. Простой и такой универсальный. Когда только освоила язык, она наткнулась на него в библиотеке, наверное, чудом. Или злым роком.

— Я не буду тебя останавливать,— Ник, немного грустный, лишь качал головой.— И не буду рассказывать Нелле. Это твоё решение, но… может, подождёшь? Боль уляжется, я знаю.

— Нет,— упрямо ответила она тогда.— Я… я сделаю это и ради него. Чтобы жить, я должна быть сильной.

— Ты уговариваешь себя?— грустная улыбка.— Это необратимый шаг. Потом ты пожалеешь.

— Это…— пауза,— моя…— слова давались через силу,— воля. Я не сдамся. Даже чувствам. Никогда.

— Слишком сильная для женщины,— понимающая улыбка и тёплый взгляд человека, прожившего больше, чем полтора века. Старше её на век с лишком. Оба они не выглядели на свой возраст — и оба достигли этого разным способом. Обоих называли гениями на родине: что алхимика Николаса Фламеля во Франции, что ритуалистку Атику Сей-Тиор.— Не рано? Ты ещё не оправилась от Печати. Этот ритуал — очень непростая магия.

— Тот, что на мне, ему родственен,— нейтральным тоном объяснила волшебница.— Только мой — на тело и душу, а этот — на душу и ментал. Я готова. Узор уже начертан. Посмотришь?

— Зря,— вздохнул Ник.— Конечно, присмотрю.

Сейчас она не считала тот поступок признаком силы. Ну а Ник… Нику она не показала установок. Он до сих пор думает, что она всего лишь вырезала из души боль да ослабила любовь. Она же поступила более жёстко… да что там сказать, будь в здравом уме, решила бы, что это глупость. Дурость максималистки, потерявшей инстинкт самосохранения. Тогда ей было всё равно. Всё равно, лишь бы боль прошла. Так почему бы не сделать так, чтобы этой боли не было больше никогда? Логично, но логика та извращённая. Ник был прав. Надо было просто подождать. Время лечит.

Лечит… Ни черта оно не лечит! Демоново время только бередит раны. Только вот почему ей больно? Ведь она вырезала всю боль — вместе с самой способностью любить, с тем самым «инстинктом размножения», целый пласт души был отправлен на свалку. Тогда её охватила невиданная лёгкость и свобода. Словно сбросила привычные оковы — то чувство, что приносит первый весенний запах после долгой зимы, свежий ветер возможностей — о, она за какие-то несколько лет заново пересобрала Ритуал Вечности и переналожила его, избавившись от кучи недостатков, которые осознала после сравнения с Ритуалом Пределов. Она осваивала новую для себя магию, она моталась по всему миру с помощью аппарации, эдакого символа свободы, она даже участвовала в последних экспериментах по межмировым порталам…

Она уже никогда никого не полюбит. Предел, вросший в личность и душу. Граница, ставшая её частью. Как инвалид с детства просто не представляет, что значит иметь две руки, как слепой не способен понять, что такое цвет. Покалеченная — «модернизированная», как ей тогда казалось — душа уже никогда не будет прежней. Род Сей-Тиор если и продолжится, то явно не по любви. Впрочем, организовать себе дочь или сына, сестру или брата с помощью высокой ритуалистики и генетики можно всегда. Просто… не хотелось. Значит ли это, что долг перед родом тоже связан с вырезанным пластом? Или результат «превосходных» отношений с семьёй?

Новая мысль заставила руку с бокалом замереть на полпути. Ученики. Она брала учеников. Она оберегала и наставляла их — в силу своего разумения, ведь она далеко не прирождённый учитель, но… Но чем дальше, тем больше это напоминало некую одержимость. Весь девятнадцатый век у неё постоянно был ученик — они менялись каждые несколько лет. Последние десятилетия, когда она вообще прервала контакты с внешним миром, чтобы достигнуть гармонии с собой, цикл оборвали — а теперь у неё Гарри. И к каждому следующему ученику она относилась теплей.

Демоны иномирья, и спросить-то некого! Атика в раздражении отставила бокал, резко встала, вышла из бара и аппарировала. Альбус наверняка будет говорить о гиперкомпенсации и чём-нибудь подобном — видела у него книги по психоанализу. Ник… Нет, Нику рассказывать нельзя. Надо разобраться самой. Всегда — самой. Вот это уж точно одержимость — как её в детстве ограничивали да ограждали расчётливой заботой, так сейчас самостоятельность превратилась в какую-то манию. Психоаналитики бы плакали от восторга.

Ритуал Пределов неотменим. Вырезая из души крестраж, помещая кусочек себя в предмет и создавая таким образом якорь в материальном мире, маг мог вернуть всё назад, пусть с некоторыми потерями, но мог. Ритуал Пределов можно, в принципе, сломать, но в течение считанных лет после применения. Часть души в крестраже покоится под защитой предмета. Отрезанная Ритуалом Пределов — растворяется без остатка. Он, конечно, не обязательно отрезает — это в случае с Атикой было именно так.

Аналогия извлечена и мгновенно препарирована. Вместо вырезанного куска плоти может отрасти новый. Ритуал Пределов может быть естественно преодолён с годами. Но она, образно говоря, отрезала не только плоть, но и кость — некуда расти! Однако душа — не тело. Даже если не тело, нужно направление, ничто не возникает из пустоты…

Дура. Какая же она дура! Ритуал Вечности затрагивает и духовную сферу — она не должна была стареть ни телом, ни душой. Начальный оттиск, образец, обновлённого ритуала создавался через несколько лет после Ритуала Пределов. Отрезанный кусочек души уже утратил всякую индивидуальность. Плоть сгнила. Но кость ещё держалась. Этот-то кусочек и сохранился в Ритуале Вечности, который постарался восстановить утраченное — вот только не знал, как. Её душа всё это время училась любить, даже не представляя, что это, пошла по пути наименьшего сопротивления. Через наставничество, через симпатию, одновременно личностную и в чём-то родительскую, правда, скорее отцовскую, чем материнскую — но другого пути не осталось.

Сигнал тревоги от ритуала, завязанного на Гарри, заставил непроизвольно оскалиться. Очень не вовремя. Маска безумия привычно легла на лицо. Сегодня кому-то не поздоровиться. Сегодня она не будет сдерживать свой гнев.

* * *

Судя по сигналке, кто бы не сражался с Гарри, он в порядке. По крайней мере, активной магии рядом нет, не считая гарриной, живых врагов — тоже. Плохо, если ученику пришлось убивать, но главное, чтобы выжил сам. Без причины он не убьёт. А раз ученик в безопасности, рассеивающихся чар нет, кроме… Империуса?!

Атика напрягла интуицию, обшаривая окружающее на предмет потенциальных угроз. От её седьмого или там восьмого, смотря как считать, чувства щитом не прикроешься. Только каким-нибудь ну очень специфическим зельем иль ритуалом. Ага, вот ты где! На последнем этаже сколько-то-этажки (некогда считать) обнаружилось существо, чьё внимание направлено на Гарри. Существо, способное угрожать даже ей.

— Гасфар одосай,— шепнула волшебница, единственным ритуалом блокируя все известные способы перемещения в районе многоэтажки. Очень удобно, ранняя версия использовалась в замке Рейдеров Грефа. А вот она сама в области действия этой магии перемещаться могла, но только встроенным в сам ритуал аналогом аппарации, правда, более долгой. Что и проделала, с хлопком возникнув перед кутающейся в тёмно-серый плащ с глубоким капюшоном фигурой.

— Это ошибка,— без паузы сообщила фигура низким женским голосом.— Я непричастна. Наблюдала.

— Не верю,— так же лаконично ответила Атика, ударяя «тогрусом» с обеих рук.

Неизвестная гибко повернулась, буквально протиснув тело меж двумя молниями. Плащ расплылся от сильной магии — тонкая иллюзия. За ним обнаружилась коротко стриженная брюнетка в самом настоящем бронежилете и тёмно-зелёными штанами. Тяжёлые, сапоги гулко бухнули о крышу. Оголённые руки окутывала чёрная дымка, в глазах — алые искорки, ногти вытягиваются в когти. Вампир, да непростой.

— Это ошибка,— повторила она,— остановись!

«И вправду ошибка,— мелькнула мысль.— Надо было целить чуть тесней».

Воздух вокруг вампирки вспыхнул — и тут же погас, поглощённый чёрной дымкой. Вампирка метнулась к краю крыши — и откатилась в сторону от ревущего огня.

— Бежать бесполезно,— любезно сообщила ей Атика, вокруг которой разворачивался комплект ускоряющих и защитных чар поверх уже наложенных ритуалов. Вновь вспыхнуло пламя — опоздало, вампирка со сверхъестественной даже для своей расы скоростью оказалась на расстоянии вытянутой руки. Волшебница не повела бровью — ударная волна отнесла противницу в сторону, следом улетела череда самонаводящихся лучей, буквально разрезанных когтями.

Вампирка рыкнула, ударила себя по правому запястью — капли крови сорвались разрушительными метеорами. Десять толстых «эл-протего» подряд, которыми рефлекторно отгородилась Атика, взорвало вихрем энергии, зато из следующих пяти «эгисов» один уцелел.

— Умри!— крикнула вампирка. Её слово стремительным проклятием ударило о подставленный духовный щит, снесло его и заставило Атику пошатнуться.— Сатэрэ!— с когтей потянулся десяток чёрных нитей, с лёгкостью пронзающих щиты. «Феерис Шэйел» они странным образом проигнорировали, лишь задержавшись, проходя искажённое пространство.

— Адеско Файр!— пламя сожгло и нити, и вихри магии, но вампирка что-то шепнула, дунула и Адский Огонь погас.

— Феерис Шэйел верте мотус!— вслух приказала леди Сей-Тиор. Волна искажения пространства ринулась к противнице. Та полоснула когтями по воздуху, рассекая ткань привычной реальности. Плеснувшаяся из разлома тьма окутала её коконом — кручение пространства разбилось об него — а затем чёрными копьями направилась к Атике.

— Саори фламмо,— тьму испаряет ядовито-синим огнём.

Вампирка уходит от него изящным прыжком, отталкивается от антенны, разрезает «маниментум» и «эл-сорберо», игнорирует «дефлагро» и ментальный удар в упор… В последний момент Атику уворачивается от когтей. Обрывок её алой мантии кружится над крышей, а чародейка силится разорвать дистанцию, атакуя непрерывным потоком простых и мощных векторов. Спустя секунду — минута, две, три в ускоренном восприятии? — крыша рушится. Обе противницы игнорируют это, удерживая себя волшебством.

-… сегерто таладанис,— заканчивает Атика длинный ритуал. Вокруг неё является как бы не сотня призрачных ножей, пикирующих на вампирку. Та изгибается, от части уклоняясь, часть останавливая чёрной дымкой, часть отбрасывая когтями… один вспарывает ей щёку, другой задевает плечо. Кровь из ран устремляется двумя ручьями, разрывая щиты, в контратаку.

Взмах явившейся в руку палочки, и кровь встречает ярчайшая вспышка. Атика, не щадя тело, убирает себя подальше векторами ускорения и смещения. Осколок Солнца, Звёздный Огонь — плазма в несколько миллионов градусов испаряет и кровь, и значительную часть крыши. Ударная волна доламывает верхние этажи. Атика мысленно хвалит себя, что выгнала людей из дома площадным заклятьем.

Тяжело дыша, они висят друг напротив друга. Вернее, висит Атика, вампирка странным образом стоит на воздухе, будто твёрдой поверхности. Обе выдохлись, обе опалены Звёздным Огнём, обе готовы продолжить. Атика направляет палочку на вампирку, приглашающе взмахивает ей. Громовый раскат — та уходит от молний и смещается в сторону, достаёт из воздуха кинжалы, кидает в цель. Что характерно, ударная волна на них не действует, зато «Феерис Шэйел» — вполне.

Волшебница направляет левой рукой жёлтый огонь, правая выписывает палочкой ритуал, не прерывается речитатив, мысль вихрит пространство, магию и волю в радиусе сферы влияния, отражая череду тонких проклятий. Небеса содрогаются от противоборства энергий. Идёт третья минута боя.

— Замри,— велит вампирка. Веское слово, обрётшее плоть проклятья, на долгий миг окутывает всё липкой волной, но Атика не замечает его: часть сознания контролирует радиус влияния, нейтрализуя любые воздействия. Другая часть заканчивает пару ритуалов. Вокруг вампирки закручиваются смертельно острые льдинки, норовя разрезать на кусочки. Она изворачивается, волной тьмы отбрасывает их сторону, но несколько царапин добавляются к ожогам и порезам.

Хаотичный танец векторов ускорения скручивает воздух тугими узлами — коготь на указательном пальце правой руки попросту срезает. Ментальные удары замедляют вампирку, жёлтое пламя абсорбирует тёмную дымку, обжигает, а кривое пространство не даёт прицелиться. Атика погребает противницу массой разнонаправленных атак, изматывает, продолжая фразы очередного ритуала и жесты другого. Дистанция играет ей на руку: вампирка теряет темп, она ослаблена, вот-вот, и…

— Сшарршах!— гремит ритуальное слово, откидывая хаос от вампирки. На глазах она выпрямляется, раны закрываются, заживают, кровавая с чёрным дымка сгущается вокруг, аура невероятной силы откидывает Атику. Её противница победно ухмыляется, Атика видит канаты энергий, соединившие врага с десятком неведомых источников…

— Аор Йарсум свеаре корпус мио,— восклицает Сей-Тиор. Единый Исток Волшебства распахивает свои врата. Нет, не распахивает, лишь приоткрывает — Атика ещё не считает себя Мерлином во плоти, да и Англию жалко. Но этого достаточно: навстречу ауре крови устремляется неоново-белое мерцание. Не медля, колдунья сгущает его в ревущую реку, направляет в вампирку. Ошеломлённая, та медлит пару мгновений. Пару роковых мгновений — её сила попросту не успевает образовать щит, и белый свет распыляет противницу на атомы.

— Эл-Саот-эриос-таве,— выкрикнула Атика, едва осознав победу. От неё разошлась незримая волна, грубо выравнивая магический фон. Формулу потребовалось повторить трижды, прежде чем избыток магии рассеялся.— Ретра Темпус материя, час!— магия окутала дом, восстанавливая пару этажей. Остальные бесполезно — после такой пространственно-колдовской бури здесь ещё долго не будут работать тонкие чары временного отката.— Эл-обливиэйт,— площадное стирание памяти, ровно последние десять минут, тоже приходится применять многажды — капризные чары рассеиваются с расстоянием, только после пары аппараций Атика охватила весь район. Заметание следов завершил площадной «конфундус», вложивший веру, что на многоэтажку свалился метеорит. Неубедительно, но всё одно докопаться до правды немагу не удастся, а те же авроры, кто легко пробьёт «обливиэйт», в любом случае останутся без конкретики.

* * *

Поскольку Гарри уже с Альбусом, в его поместье, Атика занялась сбором доказательств. Первым делом — мертвецы. Гарри прикончил не всех: мужчина обнаружился за пару кварталов от места происшествия. На пару километров дальше — мужчина со снайперской винтовкой. У обоих в голове виднелась дырка от неизвестных чар. Мало того, в ментальном и духовном плане царил редкостный беспорядок и отнюдь не из-за Атикиного боя. Организаторы нападения позаботились подчистить следы.

— Кровососы, значит.

Нет, была вероятность, что это не вампиры. Целая одна миллионная. Если добавить шанс, что кровососы не являются союзниками организаторам или врагами Гарри — не вмешалась ведь? — оставлял на ошибку одну миллиардную. На такие атаки надо реагировать жёстко и быстро. Чем и занялась леди Сей-Тиор.

— Что.. кх…кхр…— только и выдавил вампир в силовом захвате. Один из наблюдателей в Лютном Переулке, месте беззакония и весьма выгодных сделок. Вторая по силе в Англии магическая раса взяла на себя негласную обязанность поддерживать порядок на сумрачной улице. Оставила зацепку.

— Ничего лично… хотя нет, это личное,— глаза вампира расширились, а в следующее мгновение Атика свернула ему шею.

Пробный портал. Хлопок аппарации. Атика стоит перед покосившимся домом на окраине Лондона. Небольшая база, которую только и знал этот вампирёныш. Гнев начал стихать. Только начал, поэтому защиту чародейка снесла Адским Пламенем, остановив его за метр до дома. Ответная атака, лучи заклятий и кровавые проклятья, просто погасли в ауре наставницы Гарри Поттера. По сравнению с той вампиркой — что капля дождя рядом с цунами. А затем защитникам пришлось эвакуироваться портключами: дом вспыхнул с нескольких сторон. Парочка не успели. Их Атика пролегилиментила, отбросила от пожара вектором.

Пара секунд, и к горящему дому портировалась тревожная группа. Заранее поставленная сенсосеть уловила вектор перемещения. Группу благополучно оглушили ритуалы-ловушку. Считав память командира, Атика убедилась, что по ту сторону портключа действительно база, а не жерло вулкана. Переломав присутствующим ноги и руки — не такая трагедия для даже для мага — и аппарировав одежду в далёкое далёко, чародейка скользнула по вычисленному вектору.

Эта база — тревожная по Лондону. После перемещения Атика немедленно расчистила пространство Адским Пламенем от охранной магии. Сначала вокруг себя, затем вокруг всей базы. Кучка особняков в тенистом лесу впервые увидела столь яркий свет: мало самого Адского, так то ещё и сорвало затемнители, ослабляющие солнечные лучи.

В этот раз Атику встретили достойно. Казалось бы, пяток самонаводящихся чар, но синхронность и то, что их умудрились провесить портключом… Вспышка «Саори фламмо» отразила эти и ещё пяток. Атика аппарировала, игнорируя якобы защиту, к ближайшему особняку.

— Эл-велло! Эл-велло, эл-велло,— чары на особняке снесло. Парочка вампиров упали в обморок: магическую силу в их крови перемешало как в центрифуге.— Таве,— крышу сдёрнуло с дома и унесло в куда-то в небеса. Мелкое вредительство, а на душе приятно.

— Умри,— тихое слово донеслось с сотен метров. Волшебница телепортировалась к проклинателю, сковала его Ритуалом Бездвижия, пробежалась по памя… Нет, не пробежалась. Ментальный блок что надо. Высокопоставленного вампира аппарировало в один из старых схронов. Защита там, конечно, тоже старая — но пусть попробуют добраться, авось нарвутся на пару сюрпризиков. Кто там следующий в очереди?

Следующие — боевые группы. Слаженные, семь по трое, они подавляли непрерывным огнём разнообразных проклятий и самонаводящихся чар. Минуту-другую подавляли, потом Атике надоело и базу накрыло «эл-ветитум магика». С группами Атика расправилась вручную. Вырвала стальной столб — интересно, для чего он здесь? — оглушала, ломала конечности. В миллиметрах от неё запрет на волшебство не работал, а вышедшее на конечную стадию плетение ускорения превосходило знаменитую вампирскую скорость и реакцию. По крайней мере, этого молодняка. Сто-двести лет, не больше. Гнев Атики утих. Когда пришёл один из старых кровососов, она сняла запрет, распустила сенсосети и даже не стала нападать первой.

* * *

Ночной Хабаровск. Порывы прохладного свежего ветра. Тяжёлая влажность в воздухе. Он задумчиво идёт по улице, не обращая внимания на далёкие крики. Пусть кричат. О, пистолетные выстрелы. Люди-люди…

— С чем пожаловала?— безразлично спрашивает у темноты, собравшейся в женский силуэт.

— Старейший, на наш клан напала великая волшебница.

— А,— кивает он.— Нарушение соглашения. Хорошо, я рассмотрим. Место?

— Предместья Лондона,— и мыслеобраз.

— Если вина ваша…— лёгкая угроза.

— Старейший, мы никогда не пересекались с великой Сей-Тиор. Ни словом, ни делом.

— Великие не нападают просто так,— замечает он. Глубоко вдыхает свежий и одновременно тяжёлый воздух, аппарирует по координатам. Просящая — за ним.

— Ого,— хмыкает он, оглядывая разрушения. Физически они невелики — тлеющий лес около базы да снесённая крыша. Зато магически и ментально…— Хорошо погуляла. Пошли,— небрежно велит своей спутнице, ступая в «поле антимагии». Надо же, действительно великая. Любопытно. В тот же миг антимагия пропадает, взамен вверх взмётывается столп жёлтого пламени, сворачивается в шар. Он чует, как смещаются скрепы мироздания — движение высоких ритуалов ни с чем не перепутать. Она ждёт его.

— С кем имею честь?— интересуется великая в порванной алой мантии.

Арабка? Нет, акцент практически не чувствуется, а хотя чуждые оттенки присутствуют. Похоже на вампиров-иностранцев, вроде бы и выучивших за сотню лет чужой язык, вроде как и в совершенстве, но какая-то неформализуемая разница сохраняется — правда, чуют её только такие, как он. Профиль лица южный, сходство с арабами, пожалуй, что-то от индийцев и почему-то индейцев. Кровь аристократическая, род древний, но традиции не уважает — чувствуется по манерам. Боевой маг — не ничтожество-аврор, а нормальный воин. Скрывает силу — уровень неопределим. Её предчувствие заточено под угрозы и бои — что само по себе представляет нешуточную опасность. Обращение с магией… вольное. Да, именно так — слишком вольное, позволительное тем, кому волшба естественней дыхания. Склонность — ритуалы, прямая магия. Вердикт — сражаться только во всю силу. Шансы на победу — предпочтительные.

— Можешь звать меня Владиславом,— молвит он.— Известно ли тебе о Парижском Соглашении от одна тысяча второго года?

— Я — Атика Сей-Тиор. Известно. И, знаешь, плевать на него. Одна из Младших Матерей Клана додумалась организовать нападение на моего ученика. Или, как минимум, находилась в союзе с нападающими. Я требую компенсации.

— Что тебе, Старшая Мать,— обращается он к своей спутнице, миниатюрной блондинке в свободной блузке,— известно об этом?

— Я…— пауза, замешательство. Дело совсем не в неопытности — Матриарх сейчас очень быстро думает.— Мать Вероника действительно обращалась к силе клана полчаса назад. Но она не могла,— растерянность. Скорее эмоциональная.— Она вела свой проект и сейчас… не отвечает.

— Пепел не способен к ответу,— зло улыбается Атика.— С моей точки зрения всё выглядело так. Сигналка на ученике крикнула об атаке. Я срываюсь по сигналу. Ученик разобрался с несколькими подчинёнными магглами. Вампиры в подчинении доки, не так ли? Ищу кукловода. На крыше здания невдалеке скрывается вампирка-Мать. На первый раз я пускаю «тогрус» — непричастна, значит, потерпит. Она пытается бежать, затем вступает в бой. Потом призывает такую силу, что мне приходится прибегнуть к…— на миг скрывающие ритуалы слабнут — Владислав чует давление волшебства. Заёмная магия. Очень много заёмной магии. Хреново,— этому. Устраняю её и иду просить о компенсации. Заметь, Владислав, по-хорошему прошу, никаких смертей, одного только вашего ублюдка в Лютном прибила, уж больно он там обнаглел. Итак, я жду ответа. Младшая Мать Клана,— она изображает руками чаши весов, чуть опускает левую ладонь,— и мой первый за последние шестьдесят четыре года ученик,— правая падает вниз, левая устремляется вверх. Нет, её смерть меня не удовлетворила. Частью компенсации может стать ответ, зачем она это сделала.

— Виктория?— обращается он к Матриарху английских вампиров.— Прежде чем разбираться, я должен знать твою позицию.

— Вот, значит, как это выглядело,— она морщит лоб.— Сестра, во что же ты вмешалась?— произносит с горечью и, наконец, отвечает.— Уверена, это ошибка. Вероника отвечала за тайные операции нашего клана. Иногда ходила «в поле» лично. Старейший, у меня недостаточно данных. Могу только сказать, что если она превысила… свои полномочия, нападение будет компенсировано. Предлагаю вам, старейший, великая, исследовать архивы Вероники — они должны открыться после её смерти.

— Атика?

— Думаю, будет правомочно позвать дедушку моего ученика,— хмуро кивает та.— Альбус Дамблдор лучше меня ориентируется в политике. Ему тоже очень интересно узнать, кто осмелился напасть на Гарри Поттера.

Владислав матернулся про себя. Только Дамблдора здесь и не хватает. Вышел, блин, погулять по ночному Хабаровску! И возразить-то нечего.

— Только после того, как вы покажете воспоминание. Я должен быть уверен, что утверждение о причастности Младшей Матери к нападению на Гарри Поттера не голословно.

— У вас найдётся Омут Памяти?

— Разумеется,— отвечает Виктория.— На этой базе должен быть,— и добавляет с сарказмом.— Если его не уничтожили вы, конечно.