Солнце над пропастью (гет)

Время работало против Альбуса. Минуты утекали сквозь пальцы, а они пока что ни на йоту не продвинулись в установлении местонахождения Невилла. Отследить аппарацию или портключи в окрестностях замка, учитывая количество собравшихся на финальном испытании волшебников, было проблематично, а Беллерофонтский лес, в котором, судя по воспоминаниям Пернеллы, скрывались злоумышленники, был слишком велик и необъятен, чтобы затевать полномасштабную экспедицию — да и в любом случае, остаться незамеченными им бы не удалось. Однако первым же условием Лонгботтомов-старших оказалась полная конспирация.

— Пока мы знаем, по чьему приказу действует Каролина, нельзя допустить огласки, — бескомпромиссно отрезал Элджернон. — Боюсь, как бы нам не пришлось иметь дела с заклятыми врагами Альтаира Розье. Меня предупреждали о такой вероятности магрибские маги, которых я встретил на чемпионате по квиддичу. Жаль, не прислушался тогда к их словам.

Пернелла больше не пыталась удерживать Альбуса в Хогвартсе, а лишь совершала необычные пасы волшебной палочкой над останками несчастной марионетки и, сосредоточенно хмурясь, тщетно повторяла не подчиняющиеся ее магии волшебные формулы. Кресло директора с присущей ему бесцеремонностью занял чрезвычайно злой Элджи, Грюм склонился над омутом памяти, знакомясь с упущенными им событиями пролетевшего года, Энид же стояла перед полыхающим камином, вполголоса общаясь с невидимой собеседницей, и каждым жестом своим невыносимо напоминала о тех временах, когда они с Альбусом находились по разные стороны баррикад.

— Повторяю еще раз, после своих похождений Каролина больше не принадлежит роду, сестра выразилась вполне однозначно, — интонации Аманиты Фоули невозможно было спутать ни с чьими другими. — Не нужно беспокоить Эдвина, Энид, он уже много лет не общается с дочерью. Шайлих передала этой мерзавке хогсмидский дом в единоличную собственность, вот и все, что она могла для нее сделать.

— Думаешь, Каро сейчас скрывается там? — Энид поправила черную шаль на плечах и беспомощно оглянулась на мужа. — А вместе с ней — Барти Крауч?

— Я же не ясновидящая, — уклонилась от ответа Аманита. — Энид, я сознаю, что многим тебе обязана. Ты мне как старшая сестра. Но я ничем не могу помочь твоему подопечному. Чары дома настроены только на хозяев. Почему вы не обратитесь к ее мужу?

— Потому что он в Азкабане, — Энид бросила злой взгляд на Дамблдора. — Альбус, вы можете устроить мне немедленную встречу с Уолденом?

— Не поставив в известность Корнелиуса? — развел руками Альбус. — Это противоречит вашему же требованию держать все в секрете.

— Какой смысл занимать столько общественных постов, если на поверку возможности равны нулю? — Энид на мгновение прикрыла глаза, стараясь успокоиться. — Спасибо, Аманита. Ты очень помогла.

— Извести меня, когда все закончится, — Фоули постаралась придать своему тону хотя бы видимость сочувствия. — Каро мне не чужая, любопытно, чем обернется для нее эта история.

Зеленое пламя в камине, переливчато ворча, улеглось на потемневшие поленья ленивой кошкой, а Грюм, наконец, поднял голову от перламутровых хитросплетений чужой памяти и вышел на середину комнаты.

— Не нужно было Аманите знать, — осуждающе посмотрел он на Альбуса. — Если негодяйке удастся сбежать из страны, Фоули могут предоставить ей убежище. И шантажировать леди Лонгботтом ее же собственным подопечным.

— А что, на аврорат уже надежды никакой? — ядовито отозвался Элджи. — Помнится, при попытке задержания моей внучки вы были не в пример проворнее!

— Так может, допросить вашу внучку еще раз, если она знает так много? — не остался в долгу Грюм. — Кроме нее ведь никто не видел, как Лонгботтом и Грейнджер покидали школу!

Альбус тяжело вздохнул. Сколько он помнил себя, Элджи и Аластор были напрочь лишены способности мирно сосуществовать в одном пространстве и пускались в непримиримые споры при всякой удобной возможности, с первого дня, как одиннадцатилетними мальчишками не поделили что-то по пути в Хогвартс. Со временем оба перестали вкладывать в эту вражду что-либо личное: Элджернон в принципе не доверял аврорату, как государственной структуре, а Аластор с подозрением поглядывал на представителей старых семей, и даже трагический пример Фрэнка Лонгботтома не смог его переубедить. Однако, сейчас положение дел к сведению старых счетов не располагало.

Пернелла взмахом палочки испепелила растерзанную куклу и хлопнула в ладоши для привлечения внимания. Собравшиеся в комнате по-прежнему считали ее Долорес Амбридж — Альбус не решался ее выдать, полагая, что правда только лишь обострит и без того непростую ситуацию.

— Нашли время! — презрительно бросила она, предупредительно взглянув на Грюма. — Аманита Фоули сообщила то, что нам требовалось знать. В убежище Каро не пробиться без помощи изнутри. Энид, сколько времени вам потребуется на то, чтобы изготовить новую куклу?

Предложение прибегнуть к запрещенной магии явно застало леди Лонгботтом врасплох: она растерянно моргнула и выдержала паузу, прежде, чем ответить.

— Куклу нужно сшить, в идеале — своими руками, работы от силы на час, но это не главное. Необходима кровь того, кого вы желаете контролировать. Вы располагаете образцом крови Каролины Макнейр?

— К сожалению, нет, — Альбус явно видел, как зла на себя Пернелла за то, что не перестраховалась, сохранив дополнительный фиал с кровью. — Я думала о Крауче. Аврорат хранит образцы крови заключенных Азкабана, и вы можете получить к ним доступ, Аластор.

— Вы меня удивляете, Долорес, — отставной аврор даже рассмеялся. — Этот закон ведь отменили больше века назад. Покойный Крауч пытался было его вернуть, но потом случилось несчастье с Лонгботтомами, и его карьера рухнула.

— Да что вы, — Пернелла окончательно расстроилась. — А как насчет магии поиска кровных родственников? Помнится, в вашей семье владели подобными навыками…

— Вы имеете в виду мою сестру? — Энид нехорошо прищурилась. — Сожалею, но я всегда уступала ей в талантах. К тому же, точного ответа такие чары все равно не дают.

— Так что же нам делать, обыскивать Хогсмид? — Пернелла нетерпеливо притопнула ногой. — Если дом скрыт чем-то вроде Фиделиуса, мы можем никогда его не обнаружить. Остается только пойти к великанам, возможно, они заметили что-нибудь подозрительное.

— Я в любом случае отправлюсь на место событий, — решил Грюм. — Тонкс я уже предупредил, возможно, от нее будет польза в этом деле. Она на голову впереди остальных моих учеников, да и Хогсмид знает лучше большинства авроров.

— Нашли, кого о помощи просить! — зло бросила Пернелла, игнорируя направленные на нее непонимающие взгляды. — Аластор, буду очень благодарна, если в будущем вы все-таки начнете координировать со мной свои действия. Вы пока ещё сотрудник Хогвартса!

— С этой минуты уже нет, — парировал Грюм. — При всем уважении к вам, Долорес, ваша предыдущая работа едва ли выходила за рамки внутренних дел министерства. Вы понятия не имеете, как действовать при захвате заложников.

— Долорес, — с нажимом произнес Альбус, предотвращая назревающую ссору. — Предоставьте Аластору свободу действовать так, как он считает целесообразным, учитывая серьезность проблемы. Я готов лично поручиться за благонадежность мисс Тонкс.

— Не могу не согласиться с его светлостью, — хотя Энид говорила негромко, от ее интонаций даже видавшему виды Альбусу становилось не по себе. — Не могу представить, при каких обстоятельствах дочь моей племянницы может пожелать навредить Невиллу. Будьте осторожнее с обвинениями, Долорес, многие из присутствующих знают, что вы слишком пристрастны для представительницы власти.

— Так-то, — каркнул Грюм, с удовлетворением отметив, как Пернелла подавилась очередным язвительным замечанием. — Мимо Тонкс в Хогсмиде мышь не прошмыгнет. Если там произойдет что-то подозрительное, она непременно окажется рядом.

— В той, в чьих жилах течет кровь Розье, я не сомневаюсь, — медленно проговорила Энид, зачерпнув из стоящего на каминной полке горшка еще одну горсть летучего пороха. — Мы с Элджи возвращаемся домой, Альбус, и очень надеемся в скором времени получить хорошие новости.

* * *

— И это вся твоя команда? — Тонкс окинула скептическим взглядом ожидающих ее решения чуть поодаль спутников Гарри и покачала головой: — И ты все еще отказываешься объяснить, почему нельзя просто сообщить в аврорат?

Разумеется, они не могли не попасться. Гарри был даже удивлен тем, что им удалось продвинуться так далеко, прежде чем Тонкс выскочила навстречу, как чертик из табакерки. Никто не задал им не единого вопроса, когда они спустились с трибун и вышли за границы антиаппарационного купола. Ни одна живая душа не встретилась по дороге в деревню на обычно многолюдной обходной тропе — Филлис, Флора и Джастин единогласно отвергли идею идти напрямик через лес, памятуя об обитающих там опасных существах. Даже любопытный хогсмидский привратник только холодно кивнул им, погруженный в чтение газеты, — компания подростков едва ли стоила его внимания. Все шло слишком гладко, чтобы продлиться долго.

— Сейчас у меня нет времени советоваться с леди Блэк, но почему-то мне кажется, аврорам бы она не доверилась, — усмехнулся Гарри. — Другое дело ты. Я и подумать не мог о такой удаче, когда мы с ребятами вышли в путь.

— Меня сюда Грюм послал, — Тонкс даже рассмеялась. — Ну и чутье у старика! Он меня, конечно, прибьет за то, что я вас не задержала и не отправила обратно, но так уж и быть, давайте посмотрим, что это за координаты. Раз уж мы благополучно пережили василиска, справимся и здесь.

— Супер, — просиял Гарри и окликнул друзей: — Ребята, идите сюда! Вы же помните Тонкс? Тонкс, Рона ты знаешь, а это Филлис Сакс, Джастин Финч-Флетчли и Флора Кэрроу.

— Межфакультетская сборная, значит — состроила гримасу Тонкс, обратив внимание на эмблемы на мантии каждого из собравшихся. — Глаз радуется при созерцании такого единства. Вижу, дело Дамблдора живет.

— Вот что у нас есть, — Филлис протянула Тонкс аккуратно переписанные на бумажку координаты. — Мы предполагаем, что прислать их могла Гермиона. Это не совсем обычное средство связи.

— Вот что, друзья, или вы говорите мне всю правду, или не рассчитывайте на помощь, — Тонкс пробежала листок глазами и нахмурилась. — Что значит “не совсем обычное”? Я бы охотнее поверила, что это ловушка, расставленная похитителями Гермионы и Невилла.

— Случайный человек не может этим воспользоваться, — Филлис занервничала, но потом, будто приняв решение, продемонстрировала Тонкс золотой браслет со связкой звенящих декоративных солнц со змеящимися солнцами, отчего-то напомнившими Гарри головы Медузы Горгоны. — Это артефакт для общения в кругу друзей. Что-то не так? — осеклась она, заметив странное выражение на лице Тонкс.

— Не так? — Тонкс, словно зачарованная, коснулась браслета, прислушиваясь к перезвону подвесок. — Все замечательно, милая, очень красивое украшение. Откуда оно у тебя?

— Подарок, — Филлис отвела взгляд и спрятала браслет в сумку. — От друзей.

— В таком случае, у нас есть общие друзья, — подмигнула ей Тонкс. — Уж солнце над пропастью с герба Розье я всегда узнаю, у мамы сохранилось множество вещей, на которых изображен этот символ.

— Сейчас это неважно, — остановил ее Гарри, хотя сам был чрезвычайно заинтригован. — Теперь ты понимаешь, Тонкс, почему мы не можем показать этот браслет аврорам или тому же Дамблдору? Фамилия Розье сама по себе вызывает подозрения, уж тебе ли не знать.

— Никаких вопросов, — девушка развела руками. — Более того, теперь я даже настаиваю на том, чтобы мы поспешили на место событий. Аппарировать туда, конечно, будет неразумно, но, к счастью, это недалеко, и пешком дойдем. И все-таки, поверить не могу, что вы самостоятельно зачаровали эти подвески! Протеевы чары чрезвычайно сложны...

Тонкс возглавила их группу так легко и естественно, словно уже десятки раз бывала на рейдах в Беллерофонтском лесу и чувствовала себя там, как рыба в воде. Стараясь не производить лишнего шума и не привлекать к себе внимания лесных обитателей, они двигались все дальше по тропе, и Гарри в глубине души сожалел, что не может позвать Нагайну. Змея сопровождала их во всех прошлых приключениях, и ее присутствие дарило чувство необъяснимого спокойствия, словно поблизости находился мудрый и рассудительный взрослый, под пронзительным взглядом которого все становилось на свои места.

— Мы могли бы попросить о помощи василиска, — прошептал он, поравнявшись с Тонкс. — Король змей точно знает обо всем, что происходит в лесу.

— С василиском пока повременим, — качнула головой Тонкс. — Слишком высок риск случайных жертв, Невилл и Гермиона ведь не предупреждены, а надежного способа связаться с ними у вас нет. К тому же, Каро может аппарировать, и поминай как звали.

— Каро? — переспросил Гарри. — Что еще за Каро?

— Невилла похитила Каро Макнейр, Пожирательница смерти, бывшая ученица бабушки, — пояснила Тонкс. — Так сказал Грюм, а что за всем этим стоит, мне неведомо. Я только знаю, что эта женщина долго пользовалась бабушкиным покровительством, а затем предала ее и сбежала за границу. Видимо, ничего хорошего из нее так и не вышло.

— Но зачем ей Невилл? — не понимал Гарри. — Думаешь… это может быть из-за леди Энид? Ей что-то нужно от Розье?

— Очень вероятно, — Тонкс еще раз сверилась с координатами. — Мы почти уже на месте. Это великанья тропа, видите? Когда-то место было заброшенным, но великанша Амрита обосновалась в километре отсюда, на горе, и наоставляла всюду своих следов. Думаю, если в Хогвартсе предпримут спасательную операцию, начнут действовать через нее. Вот только потеряют время, Амрита несговорчива и капризна, не доверяет волшебникам. Если что и видела, как есть — не расскажет, а только напустит тумана…

— Но здесь ничего нет, — Филлис просканировала местность на предмет присутствия людей. — Никого нет, кроме нас шестерых.

— Потому что Каро не дура, убежище ее скрыто чарами, — хмыкнула Тонкс. — Нам ничего не остается, кроме как обыскивать тропу. Если кто-то из пленников смог отправить эти координаты, возможно, он оставил для нас и другие знаки.

— Как что, например? — разочарованно протянул Рон. — Здесь любая мелочь сойдет за знак! Сломанная ветка, камень на дороге, следы каблуков…

— Придется искать, — решила Тонкс. — Только держаться нужно всем вместе и потише. Чары невидимости были бы не лишними, но боюсь, если мы разбредемся, спасать придется уже вас, а не Невилла. Каро здесь не единственная опасность.

Поиски, вопреки ожиданиям Гарри, оказались занятием довольно монотонным и занудным. Лес выглядел совершенно обыденно, этим существенно отличаясь от той его части, где располагалось логово акромантулов. Там среди сизых голых сосен клубился холодный липкий туман, а на черной земле не разглядеть было ничего, кроме осыпавшейся хвои, хитросплетения узловатых корней и отпечатков пугающих лап. Сейчас же они оказались в настоящей чаще, зарослях невысоких, но раскидистых лиственных деревьев и кустарников, а тропа едва угадывалась сквозь мох и бурелом. Казалось, они провели здесь уже целую вечность, а Гарри на глаза не попадалось ничего, за исключением скопления диковинных грибов самых необыкновенных цветов, которые явно не стоило пробовать на вкус, и огромного черного цветка, по форме напоминающего кувшин и источавшего отвратительный запах гнилого мяса.

Надежду им совершенно неожиданно подарил Джастин, несмотря на то, что большую часть их экспедиции он только опасливо озирался по сторонам и рассуждал о своей неприспособленности к жизни где-либо за пределами большого города.

— А как насчет надписи на дереве? — вслух задумался он, присматриваясь к едва различимым буквам на старом тисе. — Сойдет за улику?

— Надпись на дереве? — Флора выразительно огляделась по сторонам. — И кто же тут этим балуется, неужели кентавры?

— Подписи он не оставил, — язвительно отозвался Джастин. — Но смотрите, здесь целое послание, вырезанное ножом.

— Послание? — Тонкс подошла ближе, зажигая огонек на волшебной палочке. — И в самом деле… Как интересно. Я бы назвала это приглашением.

— Приглашение? — Флора прищурилась, стараясь разглядеть витиеватые буквы. — Приглашение для кого?

— А вот это самое интересное, — отозвалась Тонкс. — Приглашение для леди Энид Расальгети Лонгботтом.

* * *

Туман в сознании Невилла медленно рассеивался. Он лежал на холодном пыльном полу, а очертания комнаты неумолимо тонули в сгущающихся сумерках. События прошедшего дня смешались в голове, не позволяя увидеть различий между сном и реальностью. Зачарованный лабиринт, банши, Каро Макнейр, зелье с ярко выраженным полынным вкусом, ледяное до боли в зубах, хотя и было только что снято с огня, — а потом обрушившаяся на него тишина, под натиском которой не оставалось места ни для чего, даже для умирающей пустоты.

— Где я? — тихо пробормотал он, не надеясь на ответ, но, к своей радости, все же услышал голос Джеммы Фарли.

— Все там же, где тебе еще быть, — с видимым облегчением сообщила она. — Из этих гостей так просто не отпускают. Крауч принес тебя несколько минут назад, сказал, что ты скоро придешь в себя. Или нет.

— А это все еще я? — Невилл, морщась от боли, сел, разминая руки. — Что они сделали со мной?

— А что ты помнишь? — поинтересовалась Гермиона. — Каро хотела получить твою силу. Забрала тебя приблизительно на час. Вернула в бессознательном состоянии.

— Сила, о которой не знает Темный Лорд, — повторил Невилл строчку из пророчества. — Но как можно завладеть чужой силой?

— Никто не знает всех секретов магии, — мрачно констатировала Джемма. — Пророчества — вообще вещь туманная и неопределенная, я никогда в них не верила. Что там говорить, я никогда даже не слышала о таком ритуале. Одному Мерлину известно, где они его откопали. Сомневаюсь, что после такого нас отпустят, не стерев предварительно память.

— Они все еще здесь, — Гермиона подошла к двери и прислушалась: — Я чувствую их шаги. Хотя без заглушающих чар не обошлось. Как ты себя чувствуешь? — она пристально посмотрела на Невилла. — Есть какие-то изменения? Чего-то недостает? Голоса в голове, непривычные ощущения, боли?

— Не изображай из себя колдомедика, — одернула ее Джемма. — Можно подумать, ты знаешь, как помочь. Помогла бы себе для начала.

— Ты думаешь, я не пыталась? — Гермиона широко раскрыла глаза, будто враз забыв о присутствии Невилла. — Вот уже несколько лет я глаз с него не спускаю, но он ни разу не дал понять, что за твоими подозрениями стоит нечто большее, чем обычная паранойя. Вы всегда мечтали о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернется, и на вас обрушится вселенское счастье, но так не бывает! Мир меняется!

— И это прекрасно, — не осталась в долгу Джемма. — Вот только не думай, что меняют его такие, как ты. Вот он мог бы… но, очевидно, у него совсем другие планы. Ты должна была рассказать ему о василиске. Не нужно делать выбор за него.

— Как я могла! — Гермиона в отчаянии всплеснула руками. — На какой-то отрезок времени я все равно что была этим василиском! Как думаешь, сколько их еще осталось? На протяжении веков их убивали волшебники и магглы. Некоторые в процессе погибали, об этом складывали баллады и легенды, но василисков с каждым веком становилось все меньше. Король змей, возможно, последний представитель своего вида в Британии! Рассказать о нем Гарри означает собственнолично обречь его на смерть! Не говоря уже о том, какой потерей это обернется для Хогвартса!

— Послушайте, я никак не возьму в толк, о чем вы говорите, — удивленно проговорил Невилл. — Василиск? Разве он не погиб? Я думал, Тайная комната затоплена… И причем тут Гарри? Вы же не верите в те нелепые слухи, которые распускает про него Амбридж…

— С добрым утром, Лонгботтом, — Джемма окончательно рассердилась. — Живешь бок-о-бок с Меррисот и ничему у нее не научился, а ведь сам рассказал нам о предупреждении кентавра и видел книжки с изображениями индийских богов!

— Но это сказки! — нервно рассмеялся Невилл. — Старые сказки, противоречие на противоречии!

— Любая сказка основана на реальных событиях, — невесело покачала головой Джемма, — устраивает нас это или нет. Сегодня заблуждение Каро спасло нам жизнь. Мы все еще дышим только благодаря сказкам, которые ты считаешь нелепыми.

— Не радуйся раньше времени, — Гермиона выглядела совсем не так оптимистично. — Не забывай, наши сознания были связаны. Каро пообещала не убивать нас своими руками, если мы не попытаемся бежать, но она не так глупа, чтобы оставить аврорам улики.

— Ритуал, — Джемма побледнела, враз осознав все еще грозящую им опасность. — Невилл, постарайся вспомнить, как это было? Где? Куда они тебя забрали?

— Я помню, что со всех сторон нас окружал лес, — растерянно отозвался Невилл. — Большая поляна, наполовина выжженная и вытоптанная великанами. Мне пришлось выпить зелье, а дальше все, как в тумане… Нет, не могу сказать точно. Я как будто слышал ее голос со стороны, но не понимал, что значат эти слова… У зелья был привкус горечи, мы готовили что-то похожее на уроках Снейпа, только оно не было таким холодным...

— Ну конечно, Каро же профессионал своего дела, — Джемма присела напротив Невилла, внимательно вглядываясь ему в глаза. — Не трудись напрасно, Лонгботтом, ничего ты не вспомнишь. Вероятно, это какая-то модификация одурманивающей настойки, чтобы позже ты не мог навести авроров на след. Ритуал древний, на то, чтобы разобраться в нем, даже у опытных магов уйдет не один месяц, а заклятие забвения при наличии хорошего менталиста можно и обойти. Теперь им придется постараться. Если, конечно, мы доживем до этого.

— Почему нет? — нахмурился Невилл. — Что ты видела в голове у Каро, Гермиона?

— Как это отвратительно звучит, — девушка нахмурилась. — Я не знаю, что они задумали, Невилл. Они исполнят обещание, не станут убивать нас, но уничтожат это место. Та поляна, где проходил ритуал, хранит следы остаточной магии. Избавиться от нее поможет только огонь. Волшебный огонь.

— Адское пламя? — широко раскрыв глаза, прошептала Джемма. — Нет, даже она не настолько безумна! Нам не хватит сил, чтобы его контролировать! Запертые в доме, без палочек, мы обречены!

Гермиона, не выдержав напряжения, вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате в тщетных попытках найти выход. Увы, дверь не поддавалась, оконные рамы и стекло оказались будто выточенными из камня, и любые попытки сломать их были заранее обречены на провал. Похоже, этой комнатой уже много лет никто не пользовался, и представляла собой она всего лишь хранилище старых, бесполезных вещей. Гермиона в отчаянии сдернула покрывало с груды залежавшегося старья и замерла перед потемневшим зеркалом в мраморной оправе.

— Джемма, — изменившимся голосом прошептала она. — Подойди сюда и посмотри.

— Только не говори, что нашла там случайно завалявшийся портключ до Хогвартса, — язвительно произнесла Джемма. — Дом завязан на родовой магии, мы тут бессильны.

— Нет, правда, Джемма, — Гермиона в ужасе отшатнулась, прижав ладонь к губам. — Эта женщина… я же ее знаю! Я видела ее портреты… и она приближается!

— Какая еще женщина? — Джемма нахмурилась, в то время, как Невилл уже метнулся к зеркалу и так и ахнул.

— Не может этого быть, — воскликнул он. — Откуда бабушка взялась в зеркале Каро Макнейр?

Джемма, снова поморщившись от боли, поднялась, чтобы лицезреть удивительную картину. Несмотря на то, что зеркало чудовищно искажало изображение и пропорции, слова Невилла можно было принять за правду: вместо троих перепуганных молодых людей отражалась только одна зловещая фигура в элегантной одежде старомодного покроя начала века. При большом желании ее действительно можно было принять за леди Лонгботтом, но Джемма успела вдоволь наслушаться легенд, в которых эта женщина фигурировала под другим именем.

— Это не твоя бабушка, — опередила ее Гермиона. — Это Расальхаг Блэк. Что она делает здесь?

— Это призрак, Невилл, — как можно мягче сообщила Джемма. — В Хогвартсе ее давно знают под именем Черной Дамы. Известно, что она появляется и исчезает, когда захочет, на картинах и в зеркалах. Гермиона, помнишь, когда-то ночью мы повстречались с зеркальных дел мастером Родериком Раканати? Полагаю, он был в Хогвартсе по ее душу.

— Говорят, у привидений нет души, — весело отозвалась Расальхаг, достигнув, наконец, края мраморной рамы и непринужденно перешагнув через него. — Впрочем, как и у всего ведьминского рода. Я благодарю вас за предоставленный коридор, мисс Фарли, без вашей помощи я бы никогда не смогла добраться сюда.

На мгновение оцепеневший Невилл отскочил от зеркала, словно ошпаренный. На внезапно материализовавшегося призрака он смотрел с нескрываемой паникой.

— Джемма, она вылезла из зеркала! — запинаясь, проговорил он. — Ты это видела? Вылезла из зеркала!

— Она уже не в первый раз это делает, успокойся, Невилл, — бледная, как смерть, Гермиона все же старалась держать себя в руках. — Вы ведь знаете нашего друга, Гарри, правда? — обратилась она к Расальхаг. — Вы сможете передать ему сообщение? Рассказать, что нас похитили и держат здесь против воли?

— Полагаю, вы захотите поговорить с ним сами, без посредников, — Расальхаг любезно улыбнулась. — Гарри и его друзья сейчас с моей внучкой Нимфадорой. Вам придется дождаться, когда они вернутся в Хогвартс. Ради вас они были готовы развернуть настоящую спасательную операцию, вот только Каро им не по зубам. Недаром я сама ее обучала.

— Я ничего не понимаю, — встряхнула головой Джемма. — Какое отношение к этой истории имеет Тонкс?

— Будет приятнее объяснить это вам по дороге в замок, — улыбнулась Расальхаг. — Следуйте за мной, и вы получите ответы на все вопросы.

— Куда следовать? — изумился Невилл. — В зеркало?

— Я уникальное магическое явление, мой дорогой, — рассмеялась ведьма. — В некотором роде, я проводник. Проводник между мирами. Со мной это зеркало становится мостом между домиком Фоули и одним из исчезательных шкафов Розье, по недосмотру или хитроумной уловке Альбуса Дамблдора оказавшимся в Выручай-комнате Хогвартса.

— Вы приведете нас в Хогвартс? — усомнилась Гермиона. — Откуда нам знать, что это не очередная ловушка? Я видела воспоминания Каро. Всем своим самым жестоким, самым подлым трюкам она научилась от вас. Откуда нам знать, что вы все еще не контролируете ее?

— На бедняжке Каро сейчас столько заклятий, не думаю, что она переживет эту ночь, — как будто бы с сожалением отозвалась Расальхаг. — Вы можете не верить мне, мисс Грейнджер. Оставайтесь здесь и примите возможные риски. Тонкс известит авроров о местонахождении убежища, как только я выведу детей.

— Но как вам удалось найти нас? — не сдавалась Джемма. — Неужели послание на дереве все-таки обнаружили? Я оставляла его для вашей сестры...

— Разве от меня может скрыться то, что известно половине моей души? — странно усмехнулась Расальхаг. — Так мы продолжим болтать или отправимся в путь?

— Леди Блэк права, — неожиданно серьезно кивнул Невилл. — Если то, что я знал о себе до сегодняшнего дня, — хотя бы отчасти правда, вы не можете причинить мне зло. По праву крови.

— Ты мне не кровный родственник, мальчик, — покачала головой Расальхаг. — Но моей сестре сейчас меньше всего нужны твои похороны. Так ты пойдешь со мной?

— Более того, — решительно кивнул Невилл. — Я пойду первым.

Джемма не могла похвастаться схожей смелостью. В зеркало она шагнула, пропустив всех вперед себя, и на мгновение задохнулась, будто кинувшись в ледяную воду. Мир по ту сторону казался эфемерным и туманным, а коридор, по которому они двигались, — бесконечным. Леди Расальхаг говорила, а голос ее заполнял все окружающее их пространство, проникая в самую душу. Неудивительно, что Темный Лорд в нынешнем воплощении вновь попал под влияние этой женщины — Черная Дама определенно умела произвести впечатление.

Расальхаг рассказывала, как Меррисот обнаружила отсутствие четвертого чемпиона и забила тревогу, как в дело вмешался Дамблдор, как Энид разыскивала Каро через отказавшихся от нее родственников, как небольшая компания друзей сумела узнать точное местонахождение убежища и непременно попыталась бы пробраться внутрь, если бы не бдительность Нимфадоры Тонкс. Лично Джемма всегда считала эту девицу на редкость отчаянной — о ее приключениях в годы студенчества до сих пор ходили легенды, — но на этот раз она проявила редкостную рассудительность, поставив в известность мать, которая тут же связалась с Лонгботтомами.

— Значит, ваша сестра знает о том, что вы… существуете? — кое-что в сознании Джеммы решительно не укладывалось в описанную леди Блэк стройную картину. — Вы общаетесь с леди Энид?

— Андромеда знает, как найти меня в случае необходимости, — уклончиво отозвалась Черная Дама. — С момента своей смерти я ни разу не встречалась с сестрой лицом к лицу. Полагаю, это небезопасно, учитывая нашу связь близнецов и до пор порой удивляющие меня последствия ритуала.

— Я никогда не задумывалась о том, как именно вы погибли, — все еще внимательно вглядывалась в нее Джемма. — Что это был за ритуал? Тела вашего так и не нашли, а призраки обычно привязаны к месту гибели или постоянного проживания, и в вашем случае это никак не Хогвартс.

— Ты умна и наблюдательна, — Расальхаг тонко улыбнулась. — Мы с тобой еще побеседуем, когда все закончится. Сейчас важнее другое — проследить за тем, чтобы добыча Каро не попала в дурные руки.

— Но ведь авроры с этим справятся, правда? — встревоженно обернулась на нее Гермиона. — Я не знаю, что за силу могли украсть у Невилла и как можно ее использовать, но от картин, что представляла себе Каро, мне становится страшно.

— Невилл — магически одаренный ребенок, — констатировала Расальхаг. — Довольно долго он не мог научиться справляться с этой силой. Турнир и опасные испытания позволили ему, наконец, свыкнуться со своей магией и направить ее в верное русло. Каро не может лишить Невилла способности пропускать через себя эту энергию — на такое никто не способен. Однако древние блюстители чистоты крови правы — отчасти магию можно украсть, поскольку долгое ее подавление имеет свою цену. В мире много опасных созданий, паразитических сущностей, питающихся ею.

— Как тогда быть с нами? — удивленно переспросила Гермиона. — С магглорожденными? Я никогда не колдовала до поступления в Хогвартс, а если это случалось стихийно… понимаете сами, мы жили среди магглов, я всей душой надеялась, что научусь это контролировать.

— Ты не знала о том, что ты волшебница, до получения письма из Хогвартса, — покачала головой Расальхаг. — Как и многие магглорожденные или воспитанные магглами дети, ты до сих пор не научилась воспринимать свой дар, как истинную магию. Этим ты всегда будешь отличаться от детей западного квартала, для которых магия естественна, все равно что зрение или слух. Невилл — совсем другое дело, правда? Невилл рос в доме моей сестры, он знал, что случилось с Талитой, видел, до какого состояния магия довела его родителей. С такой семейной историей не каждый захочет стать могущественным магом. И все же он вынужден был колдовать. Каро гениально воспользовалась сложившейся ситуацией. Ты должен быть ей благодарен, мальчик, она избавила тебя от опасного паразита. Окажись ты чуть слабее, а моя сестра — деспотичнее, и не уверена, что ты вообще дожил бы до поступления в Хогвартс.

— Вы знаете этот ритуал? — осторожно спросила Джемма. — Вы видели все это раньше?

— Я видела в своей жизни такое, что вам и во сне не приснится, мисс Фарли, — вкрадчиво проговорила Расальхаг. — Скажу только, что в моей семье крайне интересовались научными исследованиями Геллерта Гринделвальда, а его эта тема занимала с юных лет. Если вы когда-нибудь захотите узнать больше, вы все трое поостережетесь рассказывать обо мне Альбусу Дамблдору.

— Но нас же будут расспрашивать о том, как мы выбрались! — возмутилась Гермиона. — И что прикажете нам отвечать?

— Вы девушка изобретательная, если дело заходит о лжи, сообразите, — хмыкнула Черная Дама. — Впрочем, откровенность не в ваших интересах. Вы же не захотите, чтобы подробности вашего проклятия вышли за пределы домика Фоули. Невилл не сможет разбить сердце леди Энид, она так много для него сделала... Что касается мисс Фарли, вот кого сложно заподозрить в излишней приверженности его светлости верховному чародею.

— Если Дамблдор способствует освобождению Уолдена, не вижу смысла выгораживать вас перед ним, — Джемма прищурилась. — Я благодарна вам за наше спасение, леди Блэк, но не хочу становиться новой подозреваемой и возвращаться обратно в Азкабан.

— Значит, в этом все дело? — Расальхаг рассмеялась. — В Уолдене Макнейре? Вы крайне непритязательны, мисс Фарли, вы могли бы просить у меня гораздо больше. А что, если я скажу вам, что ключ к освобождению Макнейра в моих руках, и вы получите его скорее, чем можете себе представить?

— Если так, я готова дать вам отсрочку, — Джемма твердо кивнула. — И только потом идти к Дамблдору.

— Тогда не забудьте заглянуть в гости и поблагодарить меня, — Расальхаг загадочно сверкнула глазами. — Ну что же, вот мы и на месте. Выручай-комната, последнее и самое прекрасное творение леди Ровены.

Переступить порог оказалось неожиданно трудно, словно сердце сжала мертвой хваткой невидимая когтистая лапа. Потусторонний мир затягивал, и сбросить с себя его оковы было сложнее, чем пробудиться от кошмарного сна исключительно усилием воли.

Когда Джемма обернулась, она увидела за собой лишь обычное зеркало, в котором отражалась черная стенка старого пыльного, давно пустующего шкафа. Словно зачарованная, она коснулась его кончиками пальцев, но почувствовала лишь твердую холодную поверхность. Невилл обескураженно озирался по сторонам, Гермиона неожиданно расплакалась. Леди Блэк бесследно исчезла, словно их разговор и данное обещание были не более, чем мастерски наколдованной иллюзией.

* * *

Убедившись, что мантия-невидимка надежно скрывает его от посторонних глаз, Том сосредоточился и аппарировал по указанным Филлис координатам. В лесу было неправдоподобно тихо. Пахло мокрой листвой и паутиной, а лучи летнего солнца, с трудом, но все же пробивающиеся сквозь густую крону деревьев, щекотали нос. Такой разительный контраст со знакомой, предсказуемой, ни капли не волшебной школой, где всего полчаса назад он сосредоточенно работал над тестом!

Поттера и его компанию он заприметил чуть поодаль; столпившись вокруг сучковатого вяза, они оживленно спорили с дочкой Андромеды, которую легко было узнать по невообразимого цвета черно-бирюзовым волосам. Филлис тоже была с ними; к облегчению Тома в неприятности не ввязывалась и на передовую не рвалась, а значит, у него в запасе еще оставалось время. Сконцентрировавшись на метке — той самой, черной, существование которой он неизменно чувствовал, хоть и пытался игнорировать, — он впервые за все эти месяцы обратился к Каро. И отклик не заставил себя ждать: почти сразу же, словно его появления давно ждали, перед ним обрел очертания небольшой деревянный дом, на вид заброшенный и покинутый. Судя по тому, что ни Тонкс, ни ее команда ни на минуту не прервали своего разговора, приглашение было адресовано исключительно ему.

На всякий случай приготовившись отражать атаку, Том осторожно поднялся по скрипучим деревянным ступенькам. Внутри охотничий домик производил удручающее впечатление: будто хозяева оставили его в спешке, торопливо собирая самые необходимые вещи и уничтожая любые улики, способные навести преследователей на их след. Похоже, он застал Каро перед самым бегством, — и очень надеялся, что не опоздал.

Она сидела спиной к двери в видавшем виды бархатном кресле — напротив старинного зеркала, помнящего еще предыдущие поколения хогсмидских мастеров, — и хотя не могла не слышать его шагов, даже не повернулась, чтобы должным образом приветствовать.

— Я догадывалась, что вы появитесь в самый последний момент, Повелитель, — мягко проговорила она. — Вы всегда исполняете обещания. Однажды вы пообещали, что если я предам вас, ваше лицо станет последним, что я увижу перед своей смертью.

— Здравствуй, Каролина, — тихо отозвался Том, не находя в заимствованной памяти никаких следов подобной беседы. — Не понимаю, о чем ты. Я здесь не для того, чтобы забрать у тебя жизнь.

— Вам и не придется, — Каро с усилием повернулась. — Я знаю, что вы пока не помните. Я должна была бы помочь вам вспомнить, но потеряла способность сделать это, за что и поплатилась. Условия клятвы были вполне определенными, мне достаточно было один раз ответить на зов метки, прекратить блокировать ее, чтобы проклятие вступило в силу. Я долго откладывала нашу встречу, и иногда это было больно, очень больно... Но теперь все сложилось как нельзя лучше. Я все равно умираю.

— Тебя убивает данная мне клятва? — Тому сделалось не по себе. — Разве я не в силах освободить тебя от нее?

— Пока что нет, — Каро только слабо махнула рукой. — Вы можете слышать метку, можете ее использовать, но пока что далеки от познания всех ее возможностей. Время придет, жаль, я этого уже не увижу. Я очень неосторожно позволила использовать против себя свое же оружие... Моя госпожа ничего не в силах сделать... да и я уже бесконечно устала от такой жизни. Сейчас в моей крови становится все больше песка... скоро он заполнит легкие... Я смогла сбросить чужой контроль, но эта магия все равно меня убивает.

— Зачем все это, Каро? — Том присел напротив, накрывая ее руки своими. — Я никогда не просил тебя жертвовать собой. Мне даже не нужны дети, которых ты похитила. Где они, кстати?

— Дети уже давно в Хогвартсе, — Каро рассмеялась. — За пять минут до вашего прихода я отпустила гоблина, убедившись, что мое завещание оформлено, как надо. Теперь этот дом принадлежит вам. Я не хочу, чтобы после моей смерти его оскверняли своим присутствием авроры. Посмотрите в окно.

Нахмурившись, Том все же выглянул — и тут же в ужасе отшатнулся. Поляна напротив домика полыхала бешеным огнем, уничтожающим все на своем пути.

— Это Адское пламя, заключенное в шар, — пояснила Каро, словно беспокоиться было совершенно не о чем. — Чары не позволят ему вырваться наружу, и этот дом будет гореть вечно. Если, разумеется, после моей смерти вы не решите распорядиться им иначе. Только не забывайте, магия возле каменного круга опасна, особенно по вечерам. Не вздумайте снимать купол.

— Каролина, ты с ума сошла! — всплеснул руками Том. — Я запрещаю тебе делать это, слышишь! Немедленно прекрати, ты же всех нас убьешь!

— У нас с вами есть... — Каро бросила беглый взгляд на часы, — еще минут десять. Потом я бы очень советовала вам покинуть это место. Зрелище предстоит не из приятных. Повелитель, неужели вы лишите меня права на достойную смерть? Мне все равно не позволят покоиться на семейном кладбище. Это решение всем нам далось нелегко, но Фоули пришлось отказаться от любых связывающих нас уз.

— Каро, объясни же, наконец! — Тому стоило чудовищных усилий сохранять внешнее спокойствие, так как он все еще надеялся успеть ее переубедить, а это едва ли удалось бы ему в образе потерявшего голову от ужаса мальчишки. — Что все это значит? Чего ты пыталась добиться? И где Крауч, черт бы его побрал?

— Барти покинул Британию сразу после ритуала, — Каро устало прикрыла глаза. — Или вы думаете, мы бы остались здесь дожидаться авроров? Дети болтливы, я уверена, что все эта территория находится под наблюдением, так что будьте осторожны, когда станете возвращаться домой. Что касается моей миссии, мне удалось исполнить ее полностью. Гвендолин Шаффик возглавила Хогсмид, что полностью отвечает интересам старых семей. Юный Лонгботтом избавлен от питавшейся его магией твари. Министерство никогда не дало бы согласие на законное проведение этого запрещенного ритуала, а клятвы, принесенные Лонгботтомами при принятии опеки, не позволяли им действовать в обход закона. Теперь мальчишка свободен, а Дамблдор получил предназначенный для его глаз спектакль о пророчестве, и надолго оставит в покое и вас, и Гарри Поттера.

— Пророчество — фальшивка, — возразил Том. — Я видел, как погибла Расальхаг. Я знаю, что она все это придумала, чтобы бросить мне вызов. Вот только причин пока не понимаю, недостаточно информации.

— Вы во всем разберетесь, Повелитель, — покачала головой Каро. — Ваши воспоминания сами найдут к вам дорогу. Но пророчество не фальшивка, в этом вы ошибаетесь. Верно то, что поначалу оно было придумано человеком, но даже пустые слова, брошенные на ветер, имеют силу, а если за дело после берется истинная пророчица... Вы мало знаете о Талите Меррисот, мой Лорд, но ее смерть не была случайностью. Благодаря ее усилиям, эти слова теперь высечены на камне и однажды непременно исполнятся.

— Даже теперь? — хмыкнул Том, с беспокойством оглядываясь на подбирающееся к дому пламя. — Когда вы лишили Невилла той самой легендарной силы?

— Какие глупости, — Каро расхохоталась и тут же закашлялась, оставляя на кружевном платке следы крови и песка. — Не вам же верить в ту чепуху, что я болтала для отвода глаз Дамблдора или того же Барти! Невилл Лонгботтом никогда не был ребенком пророчества. То, что я сделала по отношению к нему, — всего лишь акт милосердия и дань уважения просьбам моей госпожи. Пророчество не фальшивка, но его изначально понимают неправильно. Эван это знал... и это стоило ему жизни. Поэтому я унесу тайну с собой в могилу — а вам придется не заглядывать в будущее, а дождаться возможности его прожить.

— Зачем тогда ты вытащила сюда Уизли и его друзей? — все еще не понимал Том. — Зачем посылала координаты?

— Подвеска не у меня, — Каро хитро прищурилась. — Но Филлис Сакс нужна была мне здесь. Без нее ничего бы не получилось.

— Потому что иначе я бы не пришел? — пристально посмотрел на нее Том. — Вы использовали ее, чтобы добраться до меня?

— Вы бы все равно пришли рано или поздно, Повелитель, — возразила Каро. — Я ведь уже сказала, вы всегда исполняете свои обещания. Если вы видели ритуал моей госпожи, знаете, что ее призрак связан с дочерью Эвана. Привидения не так свободны в перемещениях, как хотелось бы. Госпоже приходится использовать зеркала... портреты... исчезательные шкафы, чтобы оказаться в местах, отдаленных от ритуального зала Блэков, в котором она погибла. Но через эту девочку перед ней открываются дополнительные двери, а в этот раз ей предстояло вести за собой сразу троих. Филлис это ничего не будет стоить.

— И все же вы всегда следили за ней, — нахмурился Том. — Наше знакомство и дружба были подстроены ее отцом и тобой.

— Когда вы были младенцем, я держала вас на руках, — Каро странно посмотрела на него, и Тому снова стало не по себе, как будто он пропускал что-то очень важное. — Я наблюдала за тем, как вы взрослели. Это очень странное чувство... видеть ваше второе рождение и возвышение... закладывать надежду на лучшее будущее для всех, кроме самой себя. Пророчество должно быть исполнено, и оно напрямую связано с вами, поэтому я обязана была всегда держать вас в поле зрения.

— Но почему меня? — непонимающе встряхнул головой Том. — Почему не Поттера, почему не любого другого ребенка?

— Вы подходили, — отозвалась Каро. — Вы слишком мало о себе пока знаете, но из тысяч детей только вы могли принять эту ношу и достойно пронести ее по жизни. Пусть пришлось постараться, чтобы в нужный момент вы и ваша мать оказались в нужном месте, в конечном итоге, именно Темный Лорд сделал выбор, остановившись на вас...

— Каролина, я все меньше понимаю тебя, а время поджимает, — Тому очень хотелось разобраться, но в доме уже начинало отчетливо пахнуть дымом. — По твоей воле или против нее, но я не позволю тебе умереть одной, в горящем доме, в страхе и ужасе. Ты можете считать себя предательницей, но я никогда с этим не соглашусь. Ты имеешь право покинуть этот мир спокойно, в окружении семьи.

— Поверьте, мой Лорд, даже в нынешнем воплощении вам не по силам собрать здесь Фоули, — рассмеялась Каро. — Я увидела вас, я убедилась, что мои усилия не пропали даром. Я счастлива.

— А как насчет твоей дочери? — пристально посмотрел на нее Том. — Не хочешь увидеть, какой она стала?

— Мои дети в Норвегии, — Каро нахмурилась. — Вы бы просто не смогли... не успели...

— Твоя дочь Флора, — уточнил Том. — Та самая, что считает себя дочерью Амикуса Кэрроу.

Каро все-таки не выдержала и расплакалась. Похоже, она ожидала совсем другого течения разговора, и мягкие интонации Тома подействовали на нее сильнее, чем зловещее шипение Волдеморта, свойственное ему в годы накануне падения.

— Конечно, вы знаете… — ее лицо на мгновение озарила диковатая улыбка. — Вы знаете, что у меня есть дочь-полукровка, даже две дочери, и я все еще жива. Похоже, вы действительно сильно изменились, Повелитель.

— Для Флоры и Гестии будет лучше продолжать верить в известную им легенду об их рождении, — задумчиво проговорил Том. — Но ты имеешь полное право увидеть, какой стала хотя бы одна из них. Позволь помочь тебе, Каролина. Позволь вывести тебя отсюда.

— Вас увидят, — воспротивилась Каро. — Вы не можете раскрывать себя раньше, чем будете к этому готовы. А мою память используют, как оружие против вас.

— У меня есть мантия-невидимка, — улыбнулся Том. — А ты не сможешь рассказать о том, о чем не вспомнишь.

— Даже Обливиэйт не является необратимой магией для опытного менталиста, — не согласилась Каро. Том молча протянул ей фиал с прозрачной жидкостью, который, повинуясь непонятной интуиции, вместе с другими своими запасами положил в карман перед тем, как покинуть комнату в общежитие школы.

— Но только не вода из реки Леты. Ну же, Каро. Можешь считать это моей личной просьбой.

Каро дрожащими руками приняла фиал и пронзительно посмотрела на Тома.

— Выпью перед тем, как появиться у всех на глазах, и буду надеяться, что они не начнут кидаться Авадами без предупреждения, — усмехнулась она. — Благодарю вас, Повелитель. А теперь, если позволите, мне понадобится ваша помощь, чтобы спуститься по лестнице. Похоже, песка во мне становится все больше, а сил и личности все меньше.

— Не говори так никогда, — остановил ее Том. — Каролина, я хотел спросить насчет Уолдена...

— Крауча убил Барти, воспоминания об этом мой поверенный передаст Джемме Фарли, — быстро ответила Каро, тяжело опираясь о его руку. — Уверена, эта юная леди быстро сообразит, как ими распорядиться. Я бы на вашем месте к ней присмотрелась, она далеко пойдет. Моему мужу, который вот-вот станет бывшим, крупно повезло...

Уже на пороге Том все-таки не выдержал, чтобы не спросить снова.

— Каро, неужели действительно нет никакого способа обратить вспять то проклятие, что тебя убивает? Ты умираешь, потому что это неизбежно, или...

— Вы ничего не сможете с этим поделать, мой Лорд, — вздохнула Каро. — Жизнь и смерть, как бы вам ни хотелось верить в обратное, все еще не в вашей власти. Я слишком устала убегать. Устала прятаться. Согласна, мы бесконечно давно не беседовали по душам, и я еще очень многое могла бы рассказать о вашем прошлом, но... разве это интересно?

Том уже давно не испытывал таких болезненных, непонятных эмоций, как во время прощания с Каро, и ему категорически не удавалось найти подходящих ситуации слов. Мантия-невидимка заключила его в невесомые объятья, и словно в оцепенении он наблюдал за тем, как Каро залпом осушает пузырек с водой из Леты, и страдание на ее лице сменяется удивлением.

Он видел, как она переступает порог уже успевшего загореться дома и делает несколько неуверенных шагов по лесной тропе, прежде чем упасть навзничь. Как бестолковые дети, не извлекшие никаких уроков из прошлых неприятностей, опрометью кидаются к ней, и Флора Кэрроу все же оказывается той, чье лицо Каро видит, прежде чем все краски мира гаснут перед ее глазами. Как пурпурные языки Адского пламени обволакивают старый дом, не в силах вырваться за пределы защитного круга, и сами собой набегают слезы от необыкновенно яркого огненного шара, не отбрасывающего никакого света на безмятежно дремлющий Беллерофонтcкий лес.

Филлис стояла чуть поодаль, прислонившись к дереву, и, казалось, сама не понимала, что делает здесь, в этом странном, таком неподходящем ей месте. Том не удержался от того, чтобы проходя мимо, не коснуться ее рукава. Филлис сжала его руку так крепко, будто с ее плечей только что упала огромная ноша, и едва заметно улыбнулась. Тому еще предстояло рассказать ей о страшных вещах, что он сумел понять из рассказа Каро, которую весь мир так и продолжит считать опасной преступницей. А еще больше ему предстояло размышлять и разбираться в случившемся и в одиночку складывать головоломку, в которой по-прежнему не хватало половину пазлов.

Все это выглядело чудовищно, но почему-то именно сегодня Том не испытывал обычно тяготившего его чувства отвращения от необходимости называться Темным Лордом. И хотя ему не удалось ничего изменить в жизни Каро, казалось, что их последний разговор был одним из самых важных событий в его жизни.

* * *

Еще никогда собственная спальня в гриффиндорской башне не казалась Гермионе таким комфортным и безопасным местом. Обычно она появлялась здесь лишь поздно вечером, чтобы, наскоро раздевшись, забыться тревожным сном — мало удовольствия который вечер выслушивать однообразные диалоги Парвати и Лаванды. Но сейчас однокурсницы благоразумно держались от нее подальше: не то в кои-то веки вспомнили о чувстве такте, не то попросту боялись. Стараниями сплетниц Кэрроу слухи о произошедшем в Беллерофонтском лесу распространились самые невероятные, и Гермионе в них отводилась далеко не однозначная роль.

Перо скользило по пергаменту, выводя ничего не значащие, лишенные всякого смысла предложения. Что Гермиона могла написать родителям спустя год тишины? Стыдно признаться, но сейчас ей бы пригодилась изобретательность Каро, которая всегда могла подобрать нужные слова и повернуть любые, самые невероятные события в свою пользу. Гермиона так и не смогла понять, что стало причиной ее смерти. Сказать по правде, она даже верила, что в конечном итоге эта негодяйка все же избежит правосудия и снова исчезнет, чтобы наслаждаться жизнью где-нибудь на краю света и смеяться над теми, кого она в который раз оставила в дураках.

Дом, в котором их держали, найти так и не удалось. Авроры вдоль и поперек изучили тот отрезок леса и серьезно повздорили с великанами, но никаких следов посторонней магии не обнаружили. Впрочем, Беллерофонтский лес представлял собой столь сложное природное явление, что потянув за одну ниточку, можно было пробудить силы, которые разумнее всего было бы оставить в покое.

— К тебе можно? — Гарри осторожно заглянул в комнату, предварительно постучав. — Уф, к вам сюда непросто пробраться! Мне разрешила Макгонагалл, иначе лестница отказывалась меня пропускать.

Гермиона только кивнула. Меньше всех остальных ей сейчас хотелось видеть Гарри. Всякий раз он невольно напоминал ей о василиске и безрадостных перспективах, что открывались перед ней со смертью Каро. Отныне ей снова придется рассчитывать только на себя и свои ограниченные силы. А от осознания того, что он готов был снова рискнуть собой ради ее спасения, горечь эта лишь усиливалась.

— Невилла осмотрела мадам Помфри, — сообщил Гарри, присаживаясь в кресло возле ее кровати. — И еще целитель Геката, по настоянию леди Энид. С ним все хорошо. Непонятно, что пытались сделать с ним Пожиратели Смерти, но похоже, ничего у них не вышло.

— Я рада, — бесцветно отозвалась Гермиона, обнимая подушку. О пророчестве она никому не рассказывала, предоставив Невиллу право самому решить, в какие из открывшихся тайн посвящать окружающих. Она бы на его месте вообще помалкивала — в Отделе тайн водятся акулы поопаснее Каро.

Гарри замялся, прежде, чем продолжить.

— Послушай, я что хотел сказать… Тебя никто не винит. Ни Невилл, ни Дамблдор, ни Амбридж, ни Лонгботтомы. Ты была заколдована. С этим даже Меррисот согласилась, хоть и не без скандала. Если кто и виноват, так это мы, что не замечали всего, что с тобой происходит. С такими чарами не справился бы и взрослый, опытный волшебник.

— Ты мог противостоять Империусу, — тихо прошептала Гермиона. — Я оказалась слабее.

— Это был не Империус, — запротестовал Гарри. — Профессор Макгонагалл говорит, Каро Макнейр использовала чары гораздо более сложные, их даже Дамблдор смог распознать только после консультации с леди Энид.

— Какое это теперь имеет значение? — махнула рукой Гермиона. — Меня имеют полное право исключить. Из-за меня Невилл мог погибнуть. Я нарушила правила самым возмутительным образом, это даже не обычный проступок, а преступление. А у министерства и так на меня зуб. Я уж не говорю о мистере Макнейре...

— Ну уж нет! — сердито заявил Гарри. — О Макнейре забудь, ему еще предстоит доказать, что он сам не был ее пособником! А если Амбридж посмеет тебя исключить из-за случившегося, я в Хогвартсе тоже не останусь. Пусть только попробует!

Гермиона удивленно взглянула на друга.

— И ты меня защищаешь? После всего, что было?

— А что было? — Гарри попытался притвориться, что не понимает намеков, но тут же нахмурился: — Гермиона, все это уже давно в прошлом. Да, это правда, я злился на тебя за то, что ты рассказала Дамблдору о леди Блэк, что шпионила за мной и, как всегда, считала, что знаешь лучше. Но с тех пор ты не раз доказала, что ты настоящий друг, и сейчас тебе необходима помощь, а значит, я… все мы будем рядом.

— Верно сказано, мистер Поттер, — Макгонагалл появилась неслышно, и Гермиона поспешно вскочила с кровати, приводя себя в порядок. — Мисс Грейнджер, мне жаль прерывать ваше уединение, но вас хочет видеть директор.

— Я же говорила, — Гермиона невесело усмехнулась. — Сейчас Амбридж объявит, что не желает терпеть меня в стенах Хогвартса. А леди Финч-Флетчли будет даже рада устроить прощальную вечеринку, особенно если я на нее не приду.

— На вашем месте, я бы не торопилась с выводами, — Макгонагалл позволила себе легкую полуулыбку, которая говорила о том, что профессор чем-то чрезвычайно довольна. — Мистер Поттер, кстати, вас это приглашение тоже касается. Кстати, вы все еще задолжали нам объяснение, почему, вместо того, чтобы предоставить дело профессионалам, вы подвергли своих друзей опасности и очертя голову понеслись в Запретный, между прочим, лес...

Переглянувшись, Гарри и Гермиона последовали за профессором. Ощущения нависшей над головой угрозы пока что не было, но они слишком хорошо знали Амбридж, чтобы расслабляться раньше времени.

Вопреки их ожиданиям, в кабинете директора собралось куда больше народа, чем обычно, и в центре внимания присутствующих были вовсе не провинившиеся студенты, а чрезвычайно важного вида гоблин с увесистым чемоданом, до отказа набитым бумагами. Гермиона тут же узнала нашитую на его одежду эмблему Гринготтса — точно так же были одеты гоблины во французском отделении банка на авеню Морган ле Фей, где ей уже доводилось бывать.

— Гермиона, Гарри, вот и все в сборе, — обрадовался Дамблдор, который, похоже, снова командовал парадом, восседая в своем прежнем кресле. — Поппи заверила меня, что вы оба чувствуете себя превосходно и с блеском выдержали непростое испытание, выпавшее на вашу долю. Долорес, в таком случае, не начнем ли мы?

Амбридж сухо кивнула. Гермиона с удивлением отметила, что выглядит та непривычно официально для самой себя — розовые бантики и оборочки исчезли без следа, уступив место строгой черной мантии, расшитой звездами по моде прошлого века. На мгновение директор снова напомнила о чем-то смутно знакомом, увиденном когда-то давно, но стоило той заговорить, как мысли Гермионы тут же унеслись в совсем другом направлении.

— Не будем откладывать, Альбус. Я собрала вас здесь для небольшого объявления. В конце недели за торжественным ужином я официально сообщу о том, что попросила министра магии принять мою отставку. Новый директор Хогвартса будет назначен до начала следующего учебного года, эти кадровые перестановки никак не отразятся на оставшихся экзаменах и дальнейшем процессе обучения. Соответственно, на должность преподавателя истории магии также будет приглашен другой профессор.

Гермиона широко раскрыла глаза, а стоящая за ее спиной Меррисот потрясенно ахнула. Что же, в одном они были солидарны: обе считали, что Амбридж из Хогвартса не по силам изгнать даже самому могущественному волшебнику, но у мироздания были на этот счет другие планы.

— Я приношу свои извинения всем, кого затронули проблемы с обеспечением безопасности на турнире, — холодно продолжала перечислять Амбридж. — Признаю, что в случившемся во многом повинна я. Мне следовало внимательнее и бескомпромисснее исполнять обязанности директора и вовремя обратиться за помощью. Я благодарна мистеру Дамблдору, а также лорду и леди Лонгботтом, благодаря вмешательству которых удалось избежать ненужных жертв. Я также выражаю свою признательность мистеру Лонгботтому, мисс Грейнджер, мистеру Поттеру, мистеру Уизли, мистеру Финч-Флетчли, мисс Кэрроу и мисс Сакс. За проявленную храбрость ваши факультеты получат соответствующее вознаграждение. Поздравляю, — она помолчала. — К сожалению, я не могу поощрить Слизерин за особенный вклад мисс Фарли, которой удалось обнаружить тайный ход и вывести заложников из плена, поскольку она уже не является студенткой… но для вас у меня есть отдельные хорошие новости. Думаю, теперь стоит предоставить слово представителю банка Гринготтс.

Гоблин откашлялся и церемонно поправил чудовищной расцветки галстук, выглядя при этом невероятно комично. Гермиона еще не пришла в себя от неожиданной отставки Амбридж и еще более нелепого в свете недавних событий начисления баллов Гриффиндору, когда тот начал свою совершенно не укладывающуюся ни в какие рамки речь.

— Приветствую уважаемых господ и вас, верховный чародей Визенгамота. Полагаю, вы здесь для того, чтобы засвидетельствовать оглашение завещания?

— Совершенно верно, — кивнул Дамблдор и пояснил: — Мистер Рагнок до недавнего времени был личным поверенным Каролины Макнейр и явился сюда, чтобы довести до сведения заинтересованных лиц ее посмертную волю.

Гермиона пораженно оглянулась на Джемму. Та широко раскрыла глаза и, казалось, даже не дышала. Несложно было догадаться о чем она думает — об обещании, что дала ей на прощание Расальхаг Блэк.

— Итак, перейдем к делу без лишних предисловий, — отчего-то гоблин сердито сверкнул глазами на Амбридж, будто до прихода Гермионы и Гарри у них уже состоялась не самая приятная словесная дуэль. — Леди Макнейр связалась со мной незадолго до своей смерти и попросила передать некоторым из присутствующих принадлежавшие ей вещи. Разумеется, все они прошли полагающиеся проверки и были признаны безопасными для наследников. Я бы попросил остаться мисс Джемму Фарли, мисс Гермиону Грейнджер и мисс Филлис Сакс.

Гермиона не единственная испытала глубокое изумление. Конечно, и ей сложно было предвидеть, что Каро, без зазрения совести использовавшая ее целый год для своих темных делишек, может в последний момент пожелать сделать что-то хорошее, но Сакс уж точно не считала себя частью этой истории и выглядела сейчас крайне озадаченной.

Когда все посторонние, наконец, покинули кабинет, оставив их троих в компании Дамблдора, Амбридж и гоблина, тот осторожно извлек из чемодана несколько пузырьков: два из них светились уже знакомым переливчато-жемчужным свечением, а содержимое третьего казалось в полусумрачном освещении почти что черным.

— Мисс Джемма Фарли, — гоблин бросил подозрительный взгляд на побледневшую девушку, — получает воспоминания Каролины Макнейр, переданные добровольно и засвидетельствованные мной, как полномочным представителем банка Гринготтс. Вы можете распорядиться ими по своему усмотрению, но миссис Макнейр настоятельно советовала предоставить их Визенгамоту в качестве доказательства невиновности мистера Уолдена Макнейра в убийстве Бартемиуса Крауча.

Джемма метнулась к столу так быстро, как только могла, и буквально выхватила флакончик из рук Рагнока, тут же требовательно повернувшись к Дамблдору.

— Мистер Дамблдор, я не знакома с установленным порядком, но вы здесь официально представляете правосудие.

— Можете быть спокойны, Джемма, — Дамблдор снисходительно улыбнулся. — Как только дела с оставшимися наследниками будут завершены, мы ознакомимся с этой важной уликой. Полагаю, дело мистера Макнейра будет пересмотрено в срочном порядке, а сам он освобожден. Впрочем, он до сих пор не был официально осужден, так что речь идет о сущих формальностях…

Джемма успокоенно кивнула и отошла в сторону, пряча фиал с воспоминаниями в ладонях. Рагнок, тем временем, продолжил:

— Мисс Филлис Сакс также получает воспоминания Каролины Макнейр, переданные добровольно и засвидетельствованные мной, как полномочным представителем банка Гринготтс. Миссис Макнейр не оставила пожеланий касательно дальнейшей судьбы этих воспоминаний и полагаю, что они носят личный характер.

— Благодарю, — Филлис тихо кивнула и осторожно приняла хрупкий фиал у гоблина, пряча его в сумку. Гермиона представить себе не могла, что связывало Сакс с Каро, но с некоторых пор вмешиваться в чужие дела совершенно не хотелось.

Дамблдор заговорщически покосился на Джемму и Филлис.

— Что же, юные леди, я думаю, вам не терпится более подробно ознакомиться с вашим наследством. Мисс Фарли, вы можете воспользоваться камином директора и дождаться меня в моем кабинете в Визенгамоте. Насколько я успел узнать вас, вы захотите лично убедиться в том, что улики в безопасности и закреплены в материалах дела.

— Вы правы, мистер Дамблдор, — Джемма улыбнулась и последовала к камину. — Скоро увидимся.

Дамблдор повернулся к Филлис.

— Что касается вас, мисс Сакс, если вам понадобится омут памяти для ознакомления с воспоминаниями, вы всегда можете обратиться к профессору Снейпу.

— Я же изучаю менталистику, мистер Дамблдор, — Филлис вернула ему ответную улыбку. — Я знаю, что с этим делать.

Гермиона посмотрела на Дамблдора с благодарностью. Очевидно, для нее Каро припасла что-то особенное, если верховный чародей так старается избавить ее от лишних свидетелей.

— Итак, мисс Грейнджер, — Рагнок покосился на нее неодобрительно. — С вами пришлось сложнее всего, однако, законов мы не нарушаем, если верить господину Дамблдору. Вы получаете образец крови Каролины Макнейр, отданной добровольно, что было засвидетельствовано мной, как представителем банка Гринготтс. Леди Макнейр дала официальное разрешение на использование этой крови в любых зельях и ритуалах, а также для изготовления любых артефактов, целью которых не является причинение вреда семьям Фоули, Макнейр и Кэрроу, и любым их представителям, ныне живущим и тем, кому еще только предстоит родиться.

Гермиона недоуменно воззрилась на Рагнока, но первоначальный шок тут же сменился радостным удивлением и потрясением. Воспоминания Каро все еще были живы и в ее памяти, а книг по артефакторике в последнее время она перечитала больше, чем достаточно, и случившееся дарило ей отчаянную надежду. Для изготовления хроноворота требовалась кровь добровольно принесенной жертвы… и выходит, если Каро пожертвовала ее по своему желанию, образец может быть использован для создания полноценного хроноворота без необходимого для этой магии жертвоприношения. Гермиона была бесконечно далека от уровня профессионального артефактора, она даже вообразить не могла, что из этого получится, но у Каро, похоже, имелись свои тайные соображения на этот счет, в которых еще только предстояло разобраться.

— Мисс Грейнджер, — разумеется, Дамблдор не мог отпустить ее без своего напутственного слова. — Вы ведь понимаете, что факт получения вами подобного наследства является довольно спорным, учитывая ваши непростые отношения с покойной.

— Да, мистер Дамблдор, — Гермиона опустила глаза, втайне молясь, чтобы Дамблдору не взбрело в голову конфисковать у нее фиал с кровью, на что, к слову, он имел полное право.

— Каро Макнейр была моей ученицей, — задумчиво проговорил он. — Очень популярная и талантливая девушка, не желавшая идти по стопам своей семьи и ограничивать жизнь стенами западного квартала или Лютного переулка. Это стремление к независимости когда-то привело ее к Волдеморту.

Гермиона настороженно молчала. Подспудно чувствуя, что Дамблдор ожидает от нее до сих пор не прозвучавших подробностей о случившемся в убежище Каро, она не могла произнести ни слова. Короткий разговор с Гарри до оглашения завещания удерживал ее надежнее всякого магического обета — даже если чудовищные подозрения Джеммы имеют под собой какие-то основания, она не могла позволить себе предать друга во второй раз.

— По этой же причине Каро нашла покровительницу в лице Друэллы Блэк, — заметил Дамблдор. — Друэлла тоже с юности не желала мириться с предписанной ей ролью, в этом они были похожи. Вы уже испытали на себе силу чар, которым Друэлла обучила Каро, Гермиона, и я просто обязан спросить, как вы себя чувствуете.

— Мадам Помфри меня осмотрела, — сдержанно отозвалась Гермиона. — Никаких последствий, кроме магического и нервного истощения, но ведь это обратимо и восполнимо.

— В самом деле? — Дамблдор изогнул бровь. — Хорошо, если так. Я проявляю большой интерес к древним проклятиям, Гермиона, а вы за эти годы пережили целых два.

— Василиск все-таки действовал грубее, чем Каро, — рассмеялась Гермиона. — Он меня ужасно напугал, а вот этот год запомнился мне как вполне приятный.

— Вы делили мысли с леди Макнейр, — напомнил Дамблдор. — Как полагаете, для чего она могла оставить вам свою кровь?

Этого вопроса Гермиона ждала и боялась, но ответ, неуклюжий и сомнительный, но все же уверенный уже был готов.

— Она знала, что я уже давно и безуспешно пытаюсь подружиться с целителем Гекатой, — предположила она. — Геката — колдомедик и зельевар, к тоже же, она близка к семье Фоули. Возможно, эта кровь, как ингредиент, могла бы помочь мне завоевать ее расположение. Леди Макнейр была не в себе, мне сложно постичь ход ее мыслей. В любом случае, я не собираюсь использовать эту кровь.

— Вот как? — живо заинтересовался Дамблдор. — Как же вы поступите, мисс Грейнджер?

— Спрячу ее в своей ячейке в Гринготтсе, — смело заявила Гермиона. — Там, где никто не сможет до нее добраться. Так будут исполнены все условия Каро, и мы сможем спать спокойно. Не переживайте, я и не собиралась практиковать некромантию.

Ей показалось, что Дамблдор выглядит успокоенным ее ответом. В любом случае, обсуждать с ним свои истинные планы она не могла — следовало радоваться, что она так легко отделалась.

— Значит, теперь Уолден Макнейр будет освобожден? — спросила она, скорее, для поддержания беседы. — Если не он убил мистера Крауча, Джемма теперь сможет жить спокойно?

— Мисс Фарли? — Дамблдор как-то невесело усмехнулся. — О нет, Гермиона, я бы не был так уверен. Освобождение Уолдена Макнейра необходимо для восстановления справедливости, торжества закона, а также для поимки настоящего преступника, который все еще разгуливает где-то на свободе, но о спокойствии речи быть не может.

— Вы не доверяете Фарли? — прежняя Гермиона ликовала бы, услышав подобное заверение из уст Дамблдора, но сейчас она интересовалась его мнением чисто машинально, практически равнодушно, из стремления уйти от неудобной ей темы разговора. Как-то незаметно Фарли, равно как и Сакс, перестала вызывать в ней какие-либо эмоции.

— Это не вопрос доверия, — пожал плечами Дамблдор и направился в сторону камина. — Вы имели возможность наблюдать за тем, что стало с Каролиной Фоули. В некоторой степени Джемма очень напоминает мне ее. А теперь я должен идти, пока она не довела моего заместителя до отчаяния. Берегите себя, Гермиона.

— Благодарю, мистер Дамблдор, — тихо прошептала Гермиона, глядя на полыхнувшие языки пламени в опустевшем камине. — Надеюсь, вы не станете новым директором.

Дамблдор недвусмысленно дал понять, что следит за ней. Гермиона была с этим категорически не согласна.

А сейчас ей нужно было закончить письмо родителям.

* * *

Утром Табита прислала сову с восторженным и невероятно позитивным письмом о зачислении ее на следующий семестр в академию Уагаду, куда она и собиралась отправиться в конце лета. Судя по всему, в самое ближайшее время их ожидала череда празднеств, среди которых значилось и самое важное для Джеммы — освобождение Уолдена. В действительности, до долгожданного события оставалось всего лишь несколько часов, использовать которые она рассчитывала максимально продуктивно.

Пий выглядел как-то мрачно, а вот его собеседник, напротив, посылал направо и налево лукавые усмешки, хотя Джемма втайне считала его страшным тугодумом. Барнаби, племянник Сесила Ли, родители которого занимали соседнюю камеру с отцом Элейны и Вивиан, учился всего лишь на несколько курсов старше Джеммы и выдающимся интеллектом так точно не отличался. По настоянию Люциуса, Джемме все же приходилось вести дела с самим Сесилом, и порой это возвращало ее к воспоминаниям о школьных годах.

— Мисс Фарли, — Ли подобострастно вскочил, отодвигая ей стул. Как успела заметить Джемма, ей уже заказали ее любимый сорт мороженого, а значит, Сесил пребывал в отличном настроении, и дела его, как и предсказывал Уолден, шли в гору. — Или я уже должен называть вас миссис Макнейр? Всюду только и разговоров, что об оправдании нашего друга. Должен сказать, эта история наделала даже больше шума, чем оправдание самого Сириуса Блэка!

— После того, как на поверхность выплыло, что сделал Крауч со своим сыном, любые его решения будут вызывать самое скептическое отношение, — улыбнулась Джемма. — Не знаю, какие силы благодарить за такое удачное разрешение проблемы с Каролиной, но мистер Бэрк доволен. Теперь пересмотр приговоров, вынесенных Краучем, не за горами.

— Вижу, вы настроены решительно, — улыбнулся Сесил. — Со своей стороны, готов быть вам полезен, как смогу, Джемма. Уолден захочет вновь занять свой пост, я полагаю?

— Я думаю, общество немало задолжало Уолдену, — покачала головой Джемма, игнорируя недовольный взгляд Пия. — Да и всем нам. Прежняя должность для него слишком мала. В любом случае, решение принимать ему. Как бы то ни было, вы много получите за свою лояльность, мистер Ли. Я думаю, леди Гвендолин тоже очень признательна вам.

— Мы смогли добиться огромных успехов на фоне дела с затоплением Хогсмида, — подтвердил Сесил. — Леди-мэр Шаффик не слишком благосклонна к министерству, но думаю, мне удалось наладить с ней контакт. Беллерофонтский лес и Хогсмид населены огромным количеством волшебных существ и волшебных рас… я так понимаю, в ваших планах объединить их в рамках одного департамента?

— Понятие “волшебное существо” до сих пор было сформулировано крайне туманно и расплывчато, — подтвердила Джемма. — Я думаю, настало время его расширить. Но одного дела с русалками для таких шагов недостаточно. У меня есть информация, которая может вознести вас на небывалую высоту. Этого вам никогда не добиться, занимаясь одними только ундинами и оборотнями.

Пий взглянул на нее встревоженно, и Джемма с трудом подавила торжествующую улыбку. Разумеется, ее все еще сдерживало данное обещание — и если бы не гениальный план Люциуса и не подсказки родителей, она бы до сих пор не знала, что делать дальше. К счастью, Уолден, как и она, обладал талантом находить правильных друзей.

— Вы уже успели заметить, что Хогвартс в нынешнем виде не устраивает никого из старых семей, но также и не имеет альтернативы, — осторожно начала она. — Леди Гвендолин, конечно, просветила вас на тему магического равновесия и опасностей, которые влечет за собой его нарушение.

— Было что-то такое, — Сесил занервничал, явно ступая на незнакомую и некомфортную почву хитросплетений теории магии, лекции на тему которых он благополучно проспал. — Но воевать против Хогвартса бессмысленно. Школа стоит тысячу лет, ее осаждали, закрывали, меняли директоров, и ничего не изменилось. Говорят, возвращение Дамблдора на пост директора — практически свершившийся факт. Осталось только дождаться, когда официально объявят.

— Пусть себе объявляют, — Джемма принялась за свое мороженое. — Я не хочу вмешиваться, но вы поклялись представлять мои интересы, мистер Ли. Я хочу, чтобы вы поговорили с леди Гвендолин и добились ее благословения на проведение очень важной операции, результатом которой почти наверняка станет утрата Хогвартсом его магического статуса и проистекающего из нее могущества. В таком случае, мистер Дамблдор может сколько угодно защищать старые камни, окруженные множеством суеверий. Старые семьи смогут создать новую, отвечающую их интересам и их политике школу магии — и Тристан Бэгшот ее возглавит.

Она с огромным удовольствием наблюдала за богатой гаммой эмоций на лице Ли — недаром они с Люциусом так долго обсуждали и прорабатывали этот план. Комичное зрелище стоило затраченных усилий.

— Джемма, после переговоров с великанами я далек от того, чтобы называть тебя фантазеркой, но это должно быть что-то очень весомое, — пробормотал Пий. — И я теряюсь в догадках, что может обладать такой силой.

— Ну как же, — нарочито удивилась Джемма. — Наследство Салазара Слизерина, конечно. Скажите, Пий, мистер Ли, вы ведь слышали легенды о Тайной комнате и заключенном в ней ужасе?

— Тайная комната затоплена, чудовище, если оно и существовало, уничтожено, — настороженно отозвался Сесил. — Аврорат удовлетворился показаниями мистера Локхарта и пострадавшей девочки, кажется, речь тогда шла о неосторожном колдовстве, кто-то из студентов даже был исключен...

— Чудовище не было уничтожено, — отрезала Джемма. — Из достоверных источников мне известно, что оно покинуло Тайную комнату, прежде чем путь в нее был отрезан, и ныне преспокойно обитает себе в Беллерофонтском лесу, собирая вокруг себя змей и отпугивая кентавров и акромантулов. Это василиск, мистер Ли. Василиск — чудовище Тайной комнаты, василиск напрямую связан с магией Хогвартса, магией студентов и преподавателей, магией тех, кого коснулся его отраженный взгляд, и если вы и ваши люди уничтожите василиска, прекрасное будущее, о котором я говорила, станет реальностью.

Сесил молчал несколько минут, бессмысленно рассматривая чашу с растаявшим мороженым. Пий закурил, также не находясь с подходящим ответом. Джемма их очень хорошо понимала — когда вчера Люциус озвучил ей этот вариант развития событий, она и сама на какое-то время утратила дар речи.

— Джемма, я даже и не знаю, что вам сказать, — выдавил из себя, наконец, Ли. — Если все сложится… если эти сведения подтвердятся… Шумиха, конечно, поднимется знатная. Я не очень разбираюсь в том, кто и чьей магией питается, но этот скандал ударит по Дамблдору так, что мало не покажется… ведь он тогда был директором. И Амбридж… наблюдатель от министерства, правая рука Корнелиуса Фаджа… — он вдруг рассмеялся: — Вижу, вы по-настоящему злы и на министра, и на верховного чародея, раз придумали для них такую месть.

— Азкабан определенно не самое приятное место из всех, что мне довелось посетить, — подтвердила Джемма. — Такое не забывается. Но я действую не из желания возмездия, а из милосердия.

— Милосердия? — недоверчиво переспросил Сесил. — И что это значит?

— Хочу сдержать данное слово и помочь подруге, — с милой улыбкой пояснила Джемма. — Кстати говоря, магглорожденной.

* * *

Филлис с любопытством осмотрелась по сторонам. От официального возвращения домой Тома еще отделяло несколько недель лета и экзамены, но ничто не мешало ей навестить его в школе, благо, что ему в Хогвартсе бывать уже приходилось. Впрочем, отреагировала она на Итон довольно сдержанно: реалиями жизни магглов Филлис, в отличие от той же Вивиан, было не удивить.

— Рон не очень хотел отдавать мне подвеску, — заметила она, протягивая Тому золотое солнце, где еще светились слабые координаты дома, в который он бы хотел никогда в своей жизни не возвращаться. — Пришлось пообещать ему новую такую же. Ты не возражаешь?

— Уизли мне не мешает, — рассеянно отозвался Том, внимательно исследуя золотую метку. Никаких внешних изменений — и никакой возможности отследить отправителя, будто тот заранее предвидел возможность поисков и наложил на них табу. — По-настоящему меня интересует Грейнджер. Она знает больше, чем говорит.

— Воспользуешься легиллименцией? — Филлис заметно напряглась, но Том только неприязненно поморщился.

— Сама расскажет. У нее сейчас не так много друзей, с которыми безопасно откровенничать. К тому же, неизвестно, как именно повлияла на нее Каро. Она действительно уважала Волдеморта и дорожила его доверием.

— Отвратительная женщина, — помрачнела Филлис. — Плела интриги, до последнего непонятно, кому служила, спланировала свою смерть, еще и сделала тебя соучастником своего же убийства.

— А что ей оставалось, — рассеянно отозвался Том. — Эта вселенная оказалась для Каро слишком мала. А вот я вряд ли смогу когда-нибудь забыть ее смерть.

— Ты не виноват, — Филлис сжала его руку, и Тома снова накрыло пугающее чувство дежавю. — Том, твой выбор был единственно возможным. В смерти Каро виновато проклятие человека, который давно умер. Вы не идентичны. Каро могла блокировать метку, могла не отвечать на вызов, как поступала годами, она сама выбрала уйти именно таким образом.

— Каро подтвердила, что пока я не располагаю его памятью и знаниями в полном объеме, — Том благодарно улыбнулся. — Судя по всему, для этого мне понадобятся… остальные вещи, принадлежавшие Волдеморту. Такие, как диадема или дневник.

— Но мы не знаем, где их искать, — прошептала Филлис и вздрогнула. Сейчас ей казалось, что медальон Расальхаг жжет ей грудь, как раскаленный уголь. — Ты уверен, что тебе необходима эта память? Может, позволить призракам прошлого исчезнуть вместе с Каро?

— Она говорила о том, что пророчество обрело силу, — решительно воспротивился ее предложению Том. — Расальхаг все еще где-то здесь, и я почти уверен, что это она свела нас всех вместе в охотничьем домике Фоули. Не знаю, почему она не хочет поговорить со мной напрямую, но без этих воспоминаний мы беззащитны.

— Но пророчество касается Темного Лорда, — напомнила Филлис. — Ты же не собираешься им становиться? Подозреваю, что просто назваться Волдемортом недостаточно, для этого статуса необходимо нечто большее…

— Каро считала, что пророчество понимают неправильно, — не согласился Том. — Может быть, в скрытых от меня воспоминаниях Волдеморта кроется ключ. Он знал Расальхаг лучше, чем кто бы то ни было. Он мог знать, что стояло за ее выдумкой, какие цели она преследовала, для чего ей понадобилось от него избавиться…

— Крауч до сих пор на свободе, — произнесла Филлис после долгого молчания. — Энтони рассказывал, что тогда, в подземельях Хогвартса, он видел призрак Волдеморта. Если есть и другие вещи, похожие на диадему, вдруг он может каким-то образом снова его вызвать?

— Поэтому нам и нужно найти их первыми, — поддержал ее Том. — Для меня и дневник, и диадема были всего лишь хранилищем воспоминаний и знаний. Каро и сама намекнула, что только я мог бы с ними справиться, сейчас уже неважно, почему. Кстати, я догадываюсь, где искать Крауча. Отцу об этом лучше пока не знать, иначе плакало наше летнее путешествие в Италию.

— Я тоже первым делом подумала о доме Винды Розье, — подтвердила Филлис. — Он мог там и не задержаться, но погостил наверняка. У тебя есть новости насчет ее книг?

— Сириус сейчас счастлив до небес, празднуя решение суда, — хмыкнул Том. — Как только с ним можно будет вести нормальный разговор, папа закинет удочки насчет Тонкс. А может, мы и сами что-нибудь раньше раскопаем. Мне кажется, этот дом полон загадок… — помолчав, он все же спросил: — Если это, конечно, не секрет… что было в тех воспоминаниях? Мне было как-то неудобно поднимать эту тему раньше…

— Спасибо, — Филлис признательно кивнула. — Там сценки из детства. Никакой политики, никаких интриг. Просто возможность посмотреть со стороны на то, каким был отец в школьные годы. Забавно, некоторые из этих историй я слышала от него в переложении на маггловский лад. Якобы случаи из университетской жизни.

— Ты говоришь о нем с теплотой, — заметил Том. — Не такой, как ты себе представляла?

— Я представляла страшного и ужасного Эвана Розье, эдакий собирательный образ злых колдунов, о которых рассказывали на истории магии, — ответила Филлис. — Человека, который мог бы понравиться леди Вальбурге. А он оказался… моим папой. Таким, каким был Тони Сакс, те же идеи, та же мимика… У него были друзья… настоящие друзья. Он даже дружил с профессором Снейпом, представляешь? И Каро там совсем другая… веселая, постоянно смеется, подстраивает разные каверзы Принглу, завхозу, который был до Филча… Папа уже тогда хотел быть журналистом, ему нравилось писать. Странно смотреть на них, таких молодых, и понимать, что он от всего этого добровольно отказался, чтобы быть со мной и мамой. И чтобы присматривать за тобой… Они всегда держали тебя в поле зрения, но почему? Если всю историю с пророчеством Расальхаг затеяла для того, чтобы Волдеморт родился заново, почему это было так важно?

Том пожал плечами. Если уж даже Филлис в разговорах путалась и временами забывала о грани между ним и его альтернативной личностью, что ему оставалось для того, чтобы сохранять хотя бы видимость хрупкого равновесия?

— Я ее боюсь, — вдруг призналась Филлис. — Расальхаг. В тот день она хотела, чтобы я оказалась в Беллерофонтском лесу — и я ведь пришла. Пришла, хотя при других обстоятельствах осталась бы в замке, пришла, сама не зная, что исполняю ее волю. Ей так легко манипулировать нами…

— Только не мной, — жестко отрезал Том. — Я никогда не позволю ей навредить тебе. Даже если это будет последним, что я сделаю.

Филлис только вздохнула и опустила взгляд на подвеску — чтобы тут же напрячься и побледнеть:

— О Господи… Том, ты это видел?

Том посмотрел на солнце и замер от неожиданности: пока они беседовали, координаты домика Фоули исчезли, и вместо них появилось новое сообщение. Том пробежал его глазами и стиснул кулаки от ярости.

— Как ей это удается! Такое впечатление, что она подслушивает!

— Или просто очень хорошо тебя знает, — покачала головой Филлис. — Точнее, хорошо знала Волдеморта.

По окружности подвески бежало только одно выписанное мелкими изящными буковками повторяющееся предложение.

— “Тот, кто достаточно могущественен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца”, — медленно прочитал Том и со злостью отбросил золотое солнце в угол комнаты. — Ну вот оно, снова! Я не Темный Лорд! И не намерен подозревать в заговоре всякого, чей день рождения приходится на конец июля!

— Не так, — вдруг поправила его подавленная Филлис. — Седьмого месяца. Почему она говорит о седьмом месяце, почему нельзя сказать просто июль?

— Не знаю, — Том нахмурился. — А это имеет значение? Может быть, это какой-то особенный прорицательский язык? Для пущей таинственности?

— В мире существуют разные календари, — напомнила Филлис. — Если Расальхаг придумала это пророчество сама, нельзя забывать, что она пришла из тех краев, где множество народов живут вместе. Она могла нарочно использовать выражение, заимствованное из чужой культуры, как Энид в своем дневнике для конспирации писала на разных языках и диалектах.

— Седьмой месяц, — снова повторил Том, и звучание этих слов отнюдь не вселяло в него оптимизм. — У вас ведь тоже есть такое выражение, седьмой месяц. И ваш календарь отличается от общепринятого.

— И у арабов тоже есть свой календарь, с плавающими датами, — Филлис осторожно подняла зачарованную подвеску и прикрепила ее обратно к браслету. — И еще один, отдельный, у берберов. А наш седьмой месяц приходится где-то на сентябрь-октябрь, в зависимости от года.

— Мой день рождения в конце октября, — на автомате выдал Том и осекся. Все сказанное и услышанное вдруг захотелось как можно скорее забыть.

Каро была счастливицей, заполучив напоследок свой глоток из реки Леты.

* * *

Черный пруд, некогда так впечатливший Констанс Финч-Флетчли, ничуть не изменился, разве что вместо мерцающих звездочек болотных лилий его бархатную гладь теперь расцветили ярко-желтые и оранжевые листья, осыпающиеся с деревьев парка. Времена года в имении Лонгботтомов сменяли друг друга произвольно, в зависимости от чар, наложенных на тот или иной сектор парка; так, над прудом осень в этом году была ранней, и красота погружающейся в зачарованный сон природы произвела впечатление даже на Уолдена. Джемма невесомо улыбнулась, чувствуя, как он обнимает ее за плечи.

— У леди Энид всегда был безупречный вкус, — проговорил он. — Старина Элджи вечно с ней воевал за свое право устраивать тут хаос. Ее будет не хватать, он же переловит на радостях всю рыбу.

Джемма сдержанно кивнула. Говорить о грустном в этом волшебном уголке сказки казалось чудовищно неправильным.

— В следующий раз напомню Иоли принести колдокамеру. Может, и Табита присоединится. В Хогсмиде мы каждый год фотографировались с осенними листьями. Настало время возобновить эту традицию, мы ведь как-никак будущий новый ковен.

— Вряд ли твоя подруга будет возвращаться сюда каждое лето, — задумчиво протянул Уолден. — Исходя из того, что я слышал об Уагаду, это место затягивает. Да и без Энид Табите Британия неинтересна, она всегда была привязана к бабушке. Интересно, куда именно она отправится?

— В пустыню, — на мгновение голос изменил Джемме, и она хрипло закашлялась. — Энид давно подумывала разыскать своих родственников в Марокко, восстановить с ними отношения. Лучше поздно, чем никогда, верно? Не думаю, что они вернутся. Табита ее не бросит.

— Привязанности относительны, — Уолден усмехнулся. — Табита по своей натуре — девица завистливая. Не уверен, что она долго просидит в Африке, учитывая намечающиеся события. Она непременно захочет принять участие, даже если Энид эта мышиная возня давным-давно надоела. В конце концов, она на четверть Розье, а это говорит о многом.

— Пусть сначала учиться начнет, — покачала головой Джемма. — Посмотри на Иоли, ее вот уже год не видно и не слышно, не поднимает головы от книг, а чуть что — советуется то с мистером Бэрком, то с мистером Девериллом. Это у меня жизнь немного отклонилась от принятого шаблона.

— Твоя жизнь вообще не укладывается ни в один из существующих шаблонов, — подтвердил Уолден, касаясь губами ее виска. — С другой стороны, я последний, кто стал бы на это жаловаться.

Пообещав, что ее разговор с леди Энид продлится не более получаса, Джемма уверенно зашагала в сторону особняка. Уолден предпочитал ждать ее в парке — она уже заметила, что после Азкабана тот не упускал возможности побыть на свежем воздухе.

Хозяйка дома встречала ее прямо у входа: несмотря на привычные темные одеяния, она сидела на ступеньках, как шестнадцатилетняя девчонка, и плела венок из кленовых листьев.

— Не могу отказаться от последней возможности позаботиться об украшении дома к Йолю, — пояснила она, заметив странный взгляд гостьи. — Хотя покину его еще до Самайна. Венки останутся Элджернону и под чарами превосходно сохранятся до самой зимы.

— И если что, хозяйка дома за ними присмотрит, правда? — скучающим тоном уточнила Джемма. — Пусть даже и из зеркал. Леди Лонгботтом дел на самотек не пускает. Не правда ли, госпожа Расальхаг?

Расальхаг Блэк, если и смутилась на миг из-за своего неожиданного разоблачения, отреагировала на него сообразно своему стилю: ехидно рассмеялась.

— Пора Невиллу научиться самому заботиться о семье, не надеясь на опекунов, — отрезала она. — Иначе чего ради я столько лет терпела ужасные манеры Элджи и занудство Августы? Как давно ты знаешь?

— Знаю? — Джемма закатила глаза. — Наверняка узнала только сейчас. А поняла все еще там, в доме Фоули. Я ведь оставляла приглашение для Энид Лонгботтом, вот она и пришла. Странно, что все остальные будто ослепли.

— Там мы спрячем нашу тайну, где никто не догадается ее искать, — отозвалась Расальхаг. — О том, что у моей сестры Энид открылся поздний дар метаморфомагии, знали только Цигнус и я. Бедняжка страшно страдала из-за этого, переход в призрачное состояние стал для нее избавлением. В качестве последнего подарка она успела перед смертью принять мой облик. На серьезную трансформацию ее сил бы не хватило, так что сходство сыграло нам на руку.

— И вы заняли ее место в доме Лонгботтомов, — понимающе кивнула Джемма. — Из-за мальчика, конечно. Вы считали, что это Невилл — ребенок пророчества.

— Вовсе нет, — Расальхаг лукаво покачала головой. — Даже поддайся я такому заблуждению вначале, я все же вырастила Невилла, знала, чего от него ожидать.

— Значит, все-таки Гарри? — Джемма широко раскрыла глаза. — Вы заставили всех считать его новым воплощением Темного Лорда, а в действительности он тот, от чьей руки Лорд, в конечном итоге, должен пасть?

— И снова ты фантазируешь, — Расальхаг, определенно, наслаждалась ситуацией. — Поразительно, с какой изобретательностью люди находят подтверждение всему, во что им хочется верить. Гарри никогда не был ребенком пророчества. Хотя бы потому что и самого пророчества не было.

— Как это? — в душе Джеммы зарождалось нехорошее подозрение, крепнущее с каждой минутой. — Неужели это вы все придумали? Но как вам удалось обмануть самого Темного Лорда? И зачем это понадобилось?

— Я видела, что Марволо делает со своей душой, — Расальхаг смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. — В погоне за вечной жизнью он все глубже погружался в пучину безумия. Я не имела власти остановить этот процесс. А еще я знала некоторые тайны, связанные с его рождением, его родителями… и эти тайны, о которых говорить открыто я не вправе, никогда не позволили бы ему привлечь на свою сторону истинно верные традициями старые семьи. Когда-то я помогла Марволо стать Лордом Волдемортом. Я и должна была положить этому конец — с тем, чтобы во второй раз он не совершил прежних ошибок. Марволо упивался своей безнаказанностью — я хотела, чтобы он каждую минуту чувствовал, чего неверный шаг может стоит ему и его близким. Чтобы он знал о том, что есть силы, ему неподвластные. Что всегда может прийти тот, кто окажется сильнее… Сказать по правде, все это придумала и реализовала Энид. Я, скорее, приняла навязанные мне правила игры — и убедилась, что моя дорогая сестра, как всегда, оказалась права.

— Вы были в Годриковой Лощине, когда все случилось, верно? — мозаика складывалась в голове Джеммы с пугающей скоростью. — Петтигрю служил вам, наверняка посвятил и в тайну Фиделиуса. А потом вы разрушили дом…

— Чтобы сбить авроров со следа, — подтвердила Расальхаг. — Я не могла так просто похитить палочку, проверить ребенка, установить наблюдение за магглой, попутно замаскировав ее присутствие в доме. И у меня почти не оставалось времени.

— Значит, Беллатрикс вы тоже обманули, — Джемма прикрыла глаза, словно ее сознание не в силах было вместить такой грандиозной лжи. — И Андромеду, и Нарциссу… А тот сорванный ритуал, о котором до сих пор ничего не известно наверняка, проводила леди Энид!

— Магия хроноворотов была самой надежной защитой для хоркруксов, — призналась Расальхаг. — Не делай такое лицо, Табита о ваших умозаключениях писала мне часто и подробно. Так вот, возвращаясь к хроноворотам... для мага, вмешавшегося в этот процесс, они могла стать и проклятием, и благословением. Расальгети старела, боли от неудачных превращений превратили ее жизнь в кошмар. Если бы чары от активации хоркрукса подействовали на нее должным образом, эти мучения можно было бы остановить. Разве не для этого, в самом начале, и были созданы хроновороты? Разве не перед этим соблазном теперь стоит Гермиона Грейнджер, о будущем которой ты так тревожишься?

— Грейнджер никого не убивала, — гневно возразила Джемма. — Каро все равно умирала, она добровольно пожертвовала свою кровь, вы же хотели убить свою собственную племянницу!

— А ты думаешь, Филлис Альхиба поблагодарила бы Люциуса за то, что он не позволил этому свершиться? — Расальхаг недобро хмыкнула. — Я бы никому не пожелала пройти через испытания моей сестры. У меня были все основания подозревать, что нечто подобное ждет и дочь Эвана.

— Но вы ошиблись, — Джемма с трудом заставила себя успокоиться. — Филлис не метаморфомаг. А ваша сестра… что с ней стало?

— Расальгети счастлива, как бы парадоксально это ни звучало, — усмехнулась Расальхаг. — В том призрачном мире, где она обретается, ныне собрались почти все, кого она когда-либо любила. Я вырастила ее детей, проложила дорогу в жизнь внукам. Я знаю, что Табиту ждет блестящее будущее. Мой отец будет рад принять нас. Для него семья всегда стояла на первом месте.

— Значит, вы всерьез и навсегда покидаете Британию? — Джемма и сама не знала, от чего эта мысль ее расстраивает. — Но вы ведь ничего толком не объяснили! А как же Темный Лорд? Вы так и не откроетесь ему?

— Том Сандерс — умный и талантливый юноша, для чего ему прислушиваться к наставлениям старухи? — Расальхаг тихо рассмеялась. — Я, конечно, хотела бы видеть с ним свою кровь, но не думаю, что Филлис Сакс надолго задержится рядом. Очевидно, ты — лучшее, на что я могу рассчитывать.

— Я? — Джемма неверяще взглянула на собеседницу. — Не хотите же вы сказать, что готовили меня на свое место? Потому что в такое стечение обстоятельств я точно не поверю.

Расальхаг ничего не ответила и только продолжила сосредоточенно плести последний йольский венок.

— Расальхаг, не молчите, — Джемма чувствовала, что начинает нервничать. — Вы не можете просто оставить меня здесь одну с этим знанием! А Дамблдор? Он ведь считал вас своим другом! Он тоже все это время знал?

— Я столько раз рассказывала ему свою историю в шахматных партиях, — леди Блэк улыбнулась. — А вот открыто, словами, мы никогда об этом не говорили. Я бы не уважала Альбуса так сильно, если бы он не догадывался. И еще меньше уважала бы, если бы выдал меня аврорам. С другой стороны, может быть, это и станет однажды причиной его падения. Сейчас меня все это не волнует. Есть дела куда более важные и враги куда более опасные, чем ты можешь себе вообразить. Марволо больше не моя забота, я сделала все, что от меня зависело. Энид по какой-то причине продолжает опекать Гарри Поттера, и здесь я вмешиваться не вправе.

— И вы хотите сказать, что не знаете, почему? — Джемма прищурилась. — Целитель Геката заметила, что с ним что-то не так. А потом поговорила с вами и вдруг забыла о таком знаменитом пациенте.

— Ты меня в чем-то обвиняешь? — Расальхаг веселилась и отвечать явно не собиралась. — Ты знаешь Гарри лучше и ближе, чем я. Если с ним что-то не так, то что бы это могло быть?

— Вы когда-нибудь вернетесь? — задала Джемма главный волнующий ее вопрос. — Мы еще встретимся?

— Смею надеяться, ты все же достаточно воспитанна, чтобы пригласить меня на свою свадьбу, — усмехнулась Расальхаг. — Я не собираюсь полностью пропадать из жизни Невилла, я ведь все-таки дала клятву перед полным составом Визенгамота. Кстати говоря, Геката известила меня, что зелье для Фрэнка и Алисы готово, и хотя Августа согласия на лечение никогда не даст, закономерно опасаясь мести за Талиту, ты можешь это устроить.

— Исчезательный шкаф, — Джемма понимающе кивнула. — Сейчас в Хогвартсе нет официального директора, а очень скоро, может быть, не будет и самого Хогвартса.

— Андромеде, моей дочери, известна вся та история, что сегодня открылась тебе, — пожала плечами Расальхаг. — Вам не нужно пробираться в Хогвартс и тратить время на глупости, приберегите тот Исчезательный шкаф для более важных дел. Встреться с Энди и договорись о помощи с ее мужем, Тео. Думаю, вы сумеете пронести зелье в Мунго втайне от Августы.

Уолден сидел на перилах моста и неторопливо бросал камешки в воду. Глупые летучие рыбы пытались ловить их на лету, надеясь на угощение, а огромная зеленая ящерица флегматично возлежала на таком же зеленом камне и наблюдала за происходящим сквозь полуприкрытые глаза.

— Как леди Энид? — спросил Уолден, с любопытством глядя на Джемму.

Она улыбнулась.

— Лучше, чем когда-либо в своей жизни.