Глава рода Блэк (джен)

Глава 23.

— Белла, скорее, отец с Медой будут с минуты на минуту, — Нарцисса влетела в мою комнату как маленький вихрь. За прошедшее время мы стали очень близки, наверное, для меня она стала самым родным человеком.

— Уже иду. Не могла бы ты не так быстро бежать, мы прекрасно успеваем.

— Мама просила не задерживаться.

— Но никто не говорил, что мы должны придти на полчаса раньше.

— Неужели тебе совсем не интересно, Меда не была дома с Йоля. Как же я хочу в Хогвартс.

— Ну и зачем так туда рваться? Да и мечтай, не мечтай, а все равно ты попадешь туда не раньше одиннадцати лет, так же как и я и все остальные.

— Тебе хорошо говорить. Ты поедешь в школу уже в этом году, а я останусь одна. И этот год будет наверняка самым ужасным и скучным.

— Северус между прочим тоже остается.

— У Северуса есть его зелья. Хотя, конечно, лучше его компания, чем кузена Сириуса, — несмотря на показную веселость в ее голосе я услышала какую-то обреченность.

— Подожди, Нарси, я не понимаю, ты чего-то боишься? — я остановилась посередине лестницы и придержала сестру за плечо.

— Нет, какие глупости приходят тебе иногда в голову, — эта фраза заставила меня насторожиться еще больше.

— Нарси, я же вижу, что тебя что-то беспокоит, ну-ка расскажи мне.

— Мы опоздаем.

— У нас есть еще пару минут, чтобы разобраться с тем, что тебя так волнует, — мне не хотелось оставлять не решенной проблему, которая так явно беспокоила большую часть времени невозмутимую Нарциссу.

— Ты скажешь, что это глупости.

— Я постараюсь не делать столь поспешных выводов. Обещаю тебе.

— Просто когда Меда пошла в Хогвартс, она сильно отдалилась от нас. Нет, даже не от нас, от меня. Я понимаю, что там у нее появились новые друзья, и ей просто может быть стало не интересна младшая сестра, но я боюсь потерять и тебя. Ты уедешь в школу, и забудешь про меня. И даже в редкие посещения дома будешь смотреть на меня как на пустое место, — к концу объяснения голос Нарси был уже почти не слышен, а слезы готовы вот-вот посыпаться из глаз.

— Перестань, — я обняла сестру стараясь передать ей, свое спокойствие и уверенность, — я не буду обещать, что у меня не появятся друзья, но я точно знаю, что ничто не заставит меня забыть о тебе. Ты же моя самая любимая сестренка. А теперь давай успокаивайся и пойдем, послушаем, что нового произошло в Хогвартсе со времени последнего письма Меды и самое главное, что там случилось такого, о чем нельзя было написать.

Камин вспыхнул, и в нем появились отец и Андромеда. Он подхватил ее под руку, когда она, немного дезориентированная, пошатнулась.

Выйдя из камина Меда поздоровалась сначала с мамой, потом со мной. Нарцисса от сестры удостоилась лишь кивка, взгляд же вообще как-будто и не задержался на ней. Я ободряюще сжала руку сестренки, родители же никак не показали, что что-то заметили. Хотя надо признаться, что на фоне общей степенности приветствия, некоторая холодность по отношению к Нарциссе не так уж и бросалась в глаза.

Так как до обеда оставалось не так уж и много времени, то после приветствий и не долгого разговора в гостиной все разошлись. Андромеда пошла в свою комнату, переодеваться, отец ушел в кабинет, мама отправилась проверять последние приготовления перед обедом, так как на обед должны были собраться гости, а я с Нарциссой решили прогуляться в саду.

Я не знаю, что я ожидала от этого обеда, но, несмотря на прекрасное настроение, меня не отпускало ощущение чего-то неправильного, надвигающейся беды, и то, что я не могла понять, что именно меня беспокоит. Я понимала, что мое беспокойство связанно со старшей сестрой. Но с другой стороны, кроме инстинктов, просто кричащих, что от нее исходит опасность, у меня не было ни малейшего повода для беспокойства. Даже Нарцисса спустя некоторое время успокоилась и расслабилась, и даже пыталась включиться в общий разговор.

У меня же особенного желания общаться не было, поэтому я рассматривала собравшихся за столом, попутно следя за нитью разговора, чтобы не пропустить, если с вопросом обращались ко мне. Почему-то мой взгляд постоянно возвращался к платью Андромеды, оно было нежно розового цвета с искусно вышитыми, почти прозрачными бабочками. И я практически весь обед не могла оторвать взгляд от этого, можно сказать, произведения искусства. Хотя, разумеется, со стороны мое пристально внимание было не заметно, я все же хорошо воспитанная аристократка, а не голодранка какая-то, чтобы неприкрыто пялиться.

Вот, вот этот момент. Я сама себе казалась туго натянутой струной, которая вот-вот лопнет. Мне даже казалось странным, что все остальные были спокойны и расслабленны. Для меня все было как в замедленной съемке.

Вот Андромеда небрежным жестом пробегается по рукаву платья, хотя в этой нарочитой небрежности видна некоторая система и вот одна из этих почти прозрачных, невесомых бабочек отделяется от ее рукава и взлетает над столом. В лучах солнца, пробивающихся из-за портьер она практически не заметна. Расстояние между нашими местами невелико, всего пара метров, которые бабочка преодолевает за каких-то несколько секунд. И вот она уже около моего бокала с вишневым соком, еще мгновение и призрачный мотылек растворяется в нем, оставляя после себя лишь небольшой радужный перелив.

Сеть Медичи, один из артефактов изобретенных итальянской семьей зельеваров, специализирующихся на ядах. Потомственные отравители, ходят слухи, что ни один из членов семьи не может считаться Медичи до тех пор, пока не изобретет яд или новый способ незаметного отравления, это касается не только рожденных в этом темном роду, но и тех, кто вошел в него через брак. Сеть Медичи — артефакт, изобретенный в семнадцатом веке третьей женой тогдашнего главы рода, первая и вторая жена скончались при неизвестных обстоятельствах. Этот артефакт представлял собой тончайшую золотую сеть, которая набрасывалась на платье, создавая видимость вышитого золотой нитью рисунка. Эта сеть пропитывалась нужным составом, поле чего определенным заклинанием часть сети отделялась от основного полотна и перемещалась в бокал ни о чем не подозревающей жертвы.

Рука непроизвольно тянется к бокалу. Из-под ресниц наблюдаю за реакцией сестры, и к своему удивлению, не вижу ни малейшего отклика на свои действия. Создается впечатление, что она не осознает или вообще не понимает, что сделала. А я в замешательстве, что же делать. Я очень сомневаюсь, что мне была бы польза от напитка, который я держу в руках. Последствия же, для Андромеды, в принципе жуткие. Попытка навредить главе рода, карается жестоко. В магическом мире нет понятия помилования, есть лишь равная мера наказания. В любом случае я очень боюсь узнать, что же это была за бабочка, потому что, если целью было причинение вреда, мне придется принимать нелегкое решение. Но и оставить случившееся незамеченным также невозможно. Так как, во-первых, магия может счесть отсутствие наказания слабостью рода и наказать нас всех и по своему, а во-вторых, есть вероятность повторения покушения, а в том, что это было именно покушение, я, к сожалению, не сомневаюсь.

Боже мой, Меда, как же так. Даже то, что я подозревала, что может произойти что-то подобное, не облегчало той боли, которую я чувствовала. Покушение на главу рода, это же практически самоубийство, зачем? И то, что я уже знаю об этом, только ухудшает ситуацию, так как теперь я не имею права сделать вид, что ничего не происходит. Сестра должна понести наказание, и времени на это не так уж много. Иначе через три дня начнется откат, и магия может наказать весь род, начиная с меня. Я не могу поверить, что она осознает, что делает и совершает это по собственной воле, хотя для магии не имеет большого значения добровольность действий в подобном случае. Значит, у меня есть максимум три дня, что бы узнать, зачем она так поступила и придумать наказание, которое удовлетворит магию рода, но при этом Меда останется жить и при этом не сквибом. Все-таки за последнее время я очень привязалась к своей семье, искренне полюбила всех, и не хочу видеть слез в глазах матери и страданий отца от потери дочери.

Вихрь мыслей пронесся в моей голове в считанные секунды, но что же делать сейчас? Обличить сестру при всех? Это разобьет матери сердце. Пригласить сейчас же всех в кабинет? Все равно в тайне ничего не удержать. И главный вопрос как же Меда из книги прожила достаточно долгую жизнь при этом не получив откат магии, да и еще родив при этом довольно сильную, пусть и весьма неуклюжую дочь.

Но вот идеальный момент, с тихим хлопком перед отцом появился домовик с письмом на подносе. Внимание всех присутствующих на несколько мгновений непроизвольно переключилось на него и это дало мне несколько секунд, чтобы незаметно вызвать Тилли и приказать ей принести мне новый бокал с соком, а этот же перенести в кабинет и проследить, чтобы с ним и соком ничего не произошло. Надо сказать мне повезло, Тилли была весьма сообразительным домовиком и при этом еще и с довольно устойчивой психикой.

Казалось, обед тянулся нескончаемо долго, но, как и все на свете он закончился.

* * *

Куда бежит ребенок, когда ему страшно, где ему спрятаться? В родительской комнате, теплых материнских объятьях?

У кого спросит совета, когда его терзает вопрос, ответ на который должен повлиять на самое ценное, что у него есть, его семью? У наставника?

На кого можно переложить ответственность за трудные решения? На отца, старших родственников?

Я Глава рода Блэк. Я не могу бежать и прятаться от страха, я не могу перекладывать на чьи бы то ни было плечи решения.

Около часа я просидела в кабинете и практически не отрываясь, смотрела на бокал со злополучным вишневым соком. Желание разбить его было практически нестерпимым, но, к сожалению, проблему невозможно было решить таким простым способом.

Варианты решений крутились в голове как хоровод. Но ни одно из них не казалось хотя бы приблизительно удовлетворительным. Сейчас я с ужасом поняла, как жесток мир, в который я попала. Он не понимал и не принимал полумер. В этом мире настолько большое значение имел род, что преступления, результатом которых было значительное ослабление или уничтожение рода, карались неимоверно жестоко. Любой вред изначально рассматривался с точки зрения вреда роду, а после конкретному человеку.

В данной ситуации намеренная попытка причинить вред главе рода была просто самоубийственна. Если бы вред был бы причинен, то Андромеде грозила бы смерть или мгновенное изгнание из семьи с полным отречением и блокированием магических способностей. Однако, мне известно из книги она доучивалась в Хогвартсе как Андромеда Блэк и была изгнана из семьи лишь когда вышла замуж за Тонкса. При этом она, вероятно, осталась волшебницей и смогла родить магически сильную дочь. Как ей это удалось, я не понимала.

Через час, так и не придя к какому-то окончательному решению, я попросила Тилли пригласить отца в кабинет, даже присутствие, ставших, за последнее время, близкими людьми, Поллукса и Ориона, сейчас мне казалось не уместно. Реакцию матери я даже не могла предугадать и поэтому решила ей пока ничего не сообщать.

Однако недаром моя мать была сильной волшебницей, а магия, вероятно, обостряет внутренние инстинкты, потому что она появилась вместе с отцом, всем своим видом показывая, что не уйдет.

— Беллатрикс, прежде чем ты скажешь, что хочешь поговорить с отцом наедине, послушай. Я не знаю почему, но я уверена, что разговор очень сильно касается нашей семьи и я должна быть тут, должна, чтобы ни случилось чего-то непоправимого.

— Хорошо, возможно будет даже лучше, если вы узнаете все сразу.

— После начала учебы в Хогвартсе Андромеда изменилась, не настолько значительно, чтобы это бросалось в глаза, но некоторые нюансы заставили меня насторожиться. Основным моментом было игнорирование Нарциссы, в то время как ко мне наоборот интерес увеличился. Конечно, можно было бы списать все на разницу в возрасте и изменение интересов, но все же мне ее поведение больше напоминало некую программу, в которой Нарси просто не имела значения, поэтому на нее и не обращалось внимание, а мне наоборот отводилась какая-то значительная роль. Возможно вы обратили внимание на мое изменившееся поведение прошлым летом вплоть до того момента, как я была избрана главой род.

— Ты действительно была несколько агрессивна, но я не уверена о том, насколько это изменение было обусловлено внешним вмешательством. В то время ты много общалась с Вальбургой и многие твои действия были отражением ее поведения. Хотя я конечно рада, что ты перестала поддерживать с ней столь тесные отношения. Что касается Андромеды, я не заметила каких-либо значительных изменений, кроме тех, которые происходят, когда ребенок взрослеет. Да, возможно она немного отдалилась от нас, но это нормально, она девять месяцев в году живет в Хогвартсе.

— Настолько отдалилась, чтобы надеть на обед сеть Медичи? И не просто одевать, а воспользоваться этим, несомненно, выдающимся артефактом итальянцев.

— Сеть Медичи? Воспользовалась? Когда? Кто? Ты уверена?

— Боюсь, что сомнений нет, — я перевела взгляд на бокал, смотреть в лицо матери я не могла, — это бокал из которого я пила за обедом. Нам остается только проверить содержимое.

— Я так понимаю, надеяться, что там будет только вишневый сок — глупо?

— Боюсь, что так, отец.

— Сколько прошло времени?

— Часа полтора-два. У нас есть два дня на проверку и принятие решения.

— Проверить довольно легко, Норри, принеси зеленую шкатулку из моего кабинета, — с легким хлопком эльф отца исчез, чтобы через мгновение появиться с довольно большой шкатулкой оббитой темно-зеленым бархатом.

— Что именно ты хочешь сделать?

— У меня есть довольно полезный артефакт, универсальный проявитель ядов, он довольно неудобен в использовании, однако выявляет не просто наличие различных зелий, но и степень их опасности. Вот он, — отец достал круглый кулон размером с грецкий орех. Состоящий из двух половинок он представлял собой то, что маглы назвали бы анализатором. В одну половинку отец поместил несколько капель из бокала, и плотно закрыв повесил себе на шею, — кулон использует энергию мага для того чтобы работать.

Через несколько секунд кулон окутало желтоватое свечение, а когда оно погасло отец, сняв кулон, положил его на стол.

Втроем мы смотрели на изящную вещицу, которая содержала в себе не столько ответы на наши вопросы, сколько приговор нашей семье.