Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

Остаток лета Белла вела себя осторожно и старалась не раздражать родителей. У нее появилась одна идея. Со времен смерти маленького ужа Белла больше не общалась со змеями близко, других животных у нее тоже не было. А в Хогвартсе многие держали питомцев. Белла понадеялась на гордость отца и как-то упомянула, что Каролина поставила в спальне клетку с колибри. «У некоторых нет никакого вкуса», — скривился Сигнус. Ко дню, когда родители собрались покупать ей принадлежности к новому учебному году, Белла успела обронить еще несколько осторожных намеков. В конце концов, она закончила год одной из лучших. Перед визитом в Косой переулок отец наконец завел речь о домашнем животном.

— Может быть, стоит купить змею, — задумчиво сказал Сигнус. — Но ведь ты не удержишься, покажешь, что владеешь парселтонгом? А это… неблагоразумно.

Беллатрикс удивленно посмотрела на родителей и успела заметить отблеск злого торжества на лице Друэллы, появлявшегося, когда ее могущественный муж трусил или терпел поражение. Белла понимала ее в этом, она и сама торжествовала, когда родителям приходилось отступать, и так же старалась скрыть свое удовлетворение. Но матери она не сочувствовала. Белла была ребенком и при всем желании не могла освободиться от родителей, жить отдельно и обеспечивать себя колдовством, а Друэлла могла бы жить своим умом. Никто не заставлял ее лебезить перед отцом и унижать детей, так что пусть не изображает из себя жертву, думала Белла.

— Почему неблагоразумно, papa? — спросила она.

Сигнус вздохнул:

— Пока там директором этот Дамблдор…

— Я обещаю, что не буду говорить с ней на людях!

— У тебя ведь нет там своей спальни. В Хогвартсе не обеспечишь себе одиночество. Впрочем, я подумаю, что можно сделать, — закончил отец.

Если бы Белла знала, что он придумает, она бы не заводила тот разговор. В Косой переулок отправились втроем с родителями. Поход был запланирован на середину дня, но

без предупреждения явилась тетя Вальбурга, заперлась с отцом в его кабинете, и пару часов они там что-то обсуждали. Мать все заметнее нервничала, и Белла, смекнув, к чему идет дело, быстро ретировалась к себе. В спальне она села на полу у приоткрытой двери, чтобы не пропустить смену декораций в гостиной. Мать и тетка друг друга недолюбливали. Трудно было найти семейство, которое Вальбурга сочла бы достойным брачного союза с Блэками, и уж Розье точно стояли в ее глазах ниже. Это утешало Беллу после очередных выволочек матери. Девочка думала, что она-то, по крайней мере, урожденная Блэк; проявляй Вальбурга или Сигнус хоть немного расположения к ней, Белла с радостью объединилась бы с ними. Но если отец и тетка себе могли позволить неуважение к Друэлле, то детям такие чувства в отношении взрослых были заказаны. Старших надо было слушаться и почитать.

Наконец Вальбурга вышла. Стоило теткиным башмакам скрыться в камине, как эльфы подали первую перемену блюд. Обед прошел в напряженном молчании. Дети сообразили, что высовываться сейчас опасно. Наконец мать скомандовала:

— Беллатрикс, иди одеваться.

Белла резво взбежала по лестнице. Она уже натягивала уличные башмаки, когда услышала крики внизу. Значит, родители все-таки поссорились. Девочка вздохнула, потом снова опустилась на пол. Лучше пока подождать здесь. В гостиной что-то разбилось, потом еще. Белла обняла колени и уткнулась в них головой. Какая разница, хорошо она училась или плохо. Все равно ей никогда не купят того, что она сама хочет…

Хлопнула дверь — наверное, отец заперся в кабинете. Значит, магазины откладываются. Как же глупо вот так сидеть в уличной одежде, и не знать, можно ее снять или еще есть надежда на Косой переулок. И даже не приляжешь с книгой. Белла выглянула в коридор. Дверь андромединой спальни тоже была приоткрыта. Белла быстро зашла туда.

— Я тут посижу?

— Давай, — кивнула сестра.

Прислушиваясь к звукам внизу, они перебрасывались напряженными короткими фразами. На первом этаже, вроде, ничего не происходило. Внезапно послышались шаги по лестнице. Белла метнулась к себе, Меда прикрыла дверь.

— Беллатрикс, сколько можно копаться? — недовольно спросила мать, заглядывая в ее спальню.

— Я уже готова, maman, — торопливо ответила Белла.

Родители взяли портал в Косой переулок. Они не пускались в разговоры, видимо, еще помня о ссоре. Купили учебники, новые перчатки драконьей кожи взамен прохудившихся, пополнили запас сырья для зелий. Добравшись до Гринготтса, отец неуверенно взглянул в сторону банка, но Друэлла поджала губы:

— Слишком поздно.

Родители свернули в узкий переулок, и Белла увидела табличку: «Ноктюрн-аллея». Здесь было куда интереснее, чем в Косом переулке. Они прошли магазин ядовитых свечей, книжную лавку, странный магазинчик, у входа в который стоял прозрачный аквариум с русалкой — она неподвижным взглядом смотрела перед собой, сложив руки на бортике и оперев на них голову, а сквозь воду видна была ее крупная висячая грудь. Шея и плечи были увиты гирляндами водяных цветов. Рядом лежала большая волчица в ошейнике с серебряной цепью, прикованной к косяку двери, в глазах у нее была тяжелая усталость. Сам магазин был затейливо украшен, изнутри доносилась тихая музыка и запах благовоний. На вывеске значилось: «Сладкие джунгли». Отец бросил быстрый взгляд на магазин и отвел глаза. Белла недоумевала про себя, что это значит, а Друэлла пробормотала:

— Черт знает что, совсем распустились, прямо на улице! И оборотень!..

— С чего ты решила, что это оборотень? — холодно спросил отец. — Наверняка анимаг-волк. Любому рекламному трюку веришь, как маленькая.

Они подошли к лавке «Борджин и Бёрк», и Белла радостно воскликнула:

— Мы к дяде Карактакусу, да?

— Не сегодня, Беллатрикс, — покачала головой мать.

Блэки перешли через дорогу. Прямо на тротуаре красовались сушеные человеческие головы, а дальше Белла увидела клетку с огромными черными пауками.

— Нам сюда, — буднично сказал отец.

Внутри было здорово. Весь магазин кишел разнообразным зверьем. В высоком плоском террариуме дралось несколько скорпионов. В металлическом ящике пылал огонь, в котором, приглядевшись, можно было увидеть стайку юрких саламандр. Из лепестков цветка выглядывала чрезвычайно красивая кукольная головка. На куске сухого дерева сидела светло-бурая птица, клевавшая какую-то темную массу с отвратительным запахом; вдруг птица насторожилась, подняла голову и издала душераздирающий низкий вопль. Друэлла вздрогнула, низенький человечек у прилавка выронил несколько монет и с ругательствами принялся собирать их, а продавец невозмутимо заметил:

— К дождю.

— Добрый день, — высокомерно произнес Сигнус, протолкавшись к прилавку. — Мы договаривались насчет покупки.

— Разумеется, мистер Блэк, разумеется, — угодливо зачастил продавец. — Всё в лучшем виде, как и обещали. Один момент, господа, — продавец исчез, а потом снова появился за прилавком, протягивая яркую полосатую змею.

— Вот террариум, как заказывали. Лампы, кювета для плавания, разные типы укрытия, поилки. Всё уже настроено, и звуковые инструкции по мере необходимости. Адаптированы на случай, если обслуживать будут эльфы. Вот здесь активируются чары изменения размера.

— Благодарю, — кивнул Сигнус. — Беллатрикс, поздоровайся с питомцем.

— Добрый день. Как вас звать? — спросила Белла. Змея глядела на нее молча. Сигнус протянул через прилавок мешочек золотых, и продавец, пересчитывая, снова затараторил:

— Заходите еще, мистер Блэк, всегда вам рады, скоро будут новые экзотические поступления…

— Держи ее крепче, — бросил отец Белле, отвернувшись. Родители взяли дочь за руки, и портал перенес их домой.

Там уже ждала Андромеда. Беллатрикс показала ей змею.

— А как ты с ней говоришь?

— Ну… обычно, — удивилась Белла. — Как поживаете? Меня зовут Беллатрикс, а это моя сестра.

Змея не ответила, зато Друэлла сказала спокойно:

— Ее речевые способности пресекли.

— Что? — с ужасом переспросила Меда.

— Обычная практика, — удивленно пояснила мать. — У животных бывают неудобные для хозяев особенности. Их ампутируют или видоизменяют. Эта змея не впадет в спячку. Способность говорить обычно не имеет значения, но поскольку ты, Белл, змееустка, ради соблюдения школьных правил пришлось удалить и ее.

— Ты знала? — спросила Андромеда зло.

— Нет, — ответила Белла, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Но я думаю, это правильная мера.

Ладони сразу вспотели, все тело следом, и Белла порадовалась, что мантия скрывает ее ноги — она была уверена, что колени дрожат. Больше всего ей хотелось заорать или заплакать, но надо было сдерживаться и выражать благодарность.

— Спасибо, papa. Это прекрасный подарок. Могу я отправиться к себе и устроить змею там? — спросила она вежливо.

— Конечно.

Андромеда наконец начала реветь и, обернувшись к столу, схватила чашку и бросила в стену. С лестницы Белла слышала, как мать дала ей несколько пощечин, и постаралась поскорее закрыть дверь спальни.

Теперь могла поплакать и она, но слезы не шли. Вместо этого она лежала, глядя в потолок, и представляла, что стала взрослой, сильной колдуньей, у нее есть друзья — черные маги, вместе с которыми она приходит в дом родителей, чтобы их убить. Она представляла, как Друэлла шмякается об стену от удара, на стене остаются красные брызги, и некоторые настолько крупны, что начинают сползать вниз, оставляя красные потеки. Потом отец… Белла торжествующе сжала кулаки.

Искалеченное животное вызывало в ней липкий ужас, и тяжело было подумать, что теперь девочка привязана к нему, каждый день придется видеть змею, ухаживать за ней и чувствовать, что с ней сделали. Белла даже подумала, что лучше убить змею, но опыта в этой сфере у нее не было. «Мерлин, за что, за что», — прошептала она, и наконец расплакалась.

Утром Белла узнала, что Андромеду посадили под замок за вчерашнее. Значит, они уж не увидятся до отъезда Беллы, и даже в школе, насколько она знает сестру, ждать писем будет бесполезно.