Частная жизнь в эпоху Волдеморта (джен)

На берегу живописной извилистой речушки стоял домик, весь из разноцветных кирпичиков и с полосатой трубой. В палисаднике немолодой колдун, пыхтя, пропалывал грядку «дамских слезок».

— Что за капризное растение, — жаловался он сам себе, — что ни день, то новая напасть. То слизень, то парша, то чернокорень…

— А кому сейчас легко, папаша? — грубовато спросил молодой человек, неслышно возникший за спиной садовода.

— Вы? — вздрогнул маг.

— Ждали кого-то другого? — подозрительно спросил гость.

— Нет, нет, что вы… Ох, поясница… Пойдемте в дом, Фенрир…

— Вы порадуете меня чем-нибудь? — спросил Фенрир.

— Я работаю над задачей, — напряженно ответил маг.

— Если вы обманете, — тоскливо сказал Фенрир, — я наведаюсь к вам как-нибудь в полнолуние.

— Не обману, — с усилием отведя глаза от желтых глаз оборотня, заверил колдун. — Но мне нужно кое-что еще.

— Что еще? Денег у меня немного.

Недавний разговор с опасным человеком пробудил в Бене Луэллине, отныне и навсегда — Фенрире Сивом, всплеск надежд, а они подтолкнули к необдуманным действиям наугад. Он не хотел отказываться от собственной природы, но мечтал бы держать ее под контролем. Один скользкий тип с Ноктюрн-аллеи рассказал, что думал о зелье с таким действием. С тех пор они встречались уже раза три, Фенрир доставал колдуну ценные ингредиенты для зелий, а тот рассказывал о ходе своей работы. С каждым визитом оборотень все меньше доверял партнеру, но надежда, раз зажегшись, не давала отступить так просто.

Ночью в баре на Олдхэг-плейс зельевар сидел рядом с человеком непримечательной внешности.

— Надо вытащить как-то его контакты. Если он не болтает, нужно придумать надобность, по которой он побежал бы к своим таинственным покровителям.

— Может, нет никаких контактов, — безнадежно пробубнил аптекарь. — Романтик-одиночка…

— Не болтайте чуши, — оборвал собеседник.

— Он догадается, — вытирая непрерывно потеющие руки, сказал колдун.

— Держитесь так, чтобы не догадался, — резко ответил собеседник. — И не вздумайте крутить. Вы в дерьме так глубоко, что пойдете на дно, стоит нам отпустить вашу макушку. Кровью единорога, мой дорогой друг, не каждый даже на Ноктюрн-аллее торгует, не говоря уже о…

— Ладно-ладно, — прервал колдун. — Только не заходите ко мне домой. Он ведь может учуять. Так что мне ему сказать?

— — —

— И ребята, конечно, догадались, что Тонкс маглорожденный, — закончила рассказ об инциденте на уроке полетов Помона Спраут.

— И что, его обижали? — спросил Дамблдор.

— Нет. Но я быстро вмешалась. И потом запретила детям рассказывать об этом.

— Ему самому тоже запретили?

— Нет, как-то не догадалась. Думаете, стоило?

— Нет, и я рад, что вы так не поступили. И не считаю, что нужно было реагировать так явно. Вы им тем самым показали, что в магловской крови есть нечто ненормальное, что нужно скрывать.

— Боюсь, что сейчас и в самом деле лучше скрывать, — угрюмо возразила Спраут.

— Я не хочу навязывать мальчику какое-то решение. Пусть смотрит сам, как поступить.

— Он не знает, что это значит. И, конечно, не будет остерегаться.

— Помона, мы еще вернемся к этой теме, — пообещал директор. — А сейчас, простите, у меня назначена встреча...

— Да, извините, — профессор Спраут направилась к выходу. — Но, Альбус, не надейтесь, что я забуду об этом разговоре.

Домовики подали угощение на стол в кабинете Дамблдора.

— Я хочу познакомить тебя с одним человеком... вернее, освежить знакомство, — сказал Аластор Грюм, когда договаривался о встрече. Обращение «ты» было недавним нововведением и, разумеется, инициативой Дамблдора.

Человек оказался женщиной лет тридцати пяти, с незапоминающимся лицом и жестким взглядом. Доркас Медоуз протянула руку, назвавшись, и коротко пожала ладонь профессора.

— Как же, помню. Мисс Медоуз, Гриффиндор. Теперь вы аврор? — улыбнулся Дамблдор.

— Это так заметно? — криво усмехнулась она.

Они поболтали о том, о сем. Дамблдор завел речь о том, как поставлено обучение в аврорате. Отдел был маленьким, новых сотрудников брали редко и потому держать постоянное училище или школу возможности не было. Обычно новичок ходил в учениках у кого-то из ветеранов. В Департаменте магического правопорядка в целом дело обстояло так же.

— Архаичная система, которая не выдержит современной войны. На континенте учли опыт последнего полувека. А Британии, как я начинаю думать, дурную услугу оказала ее удача. У нас до сих пор последний актуальный опыт военных столкновений — восстания гоблинов два века назад. Сейчас немного другое время, господа.

С обсуждения последней войны разговор незаметно свернул на жизнь и школьные события того времени. По нескольким репликам о тогдашнем окружении Риддла Дамблдор предположил, что мисс Медоуз интересует, так сказать, центр этой окружности. На прямой вопрос женщина ответила обтекаемо.

— Вы не можете обсуждать суть дела со свидетелями? — понимающе спросил Дамблдор.

— Я даже не утверждала, что дело существует, — опять уклонилась она.

— А если бы я, к примеру, был вашим агентом?

— Что об этом говорить, — рассмеялась мисс Медоуз. — Вы же не мой агент.

Когда она резким жестом поставила чашку на стол, Дамблдор увидел полоску шрама на руке. Медоуз закрыла его мантией сразу же, но без привлекающей внимание торопливости.

— Он, конечно, производит впечатление, — сказала Доркас, стоя у окна лондонской квартиры Грюма. — Но я привыкла, что когда по службе имею дело с гражданскими людьми, это я их опрашиваю или вербую, а не они меня.

Аластор усмехнулся.

— Но ладно, я благодарна за возобновление знакомства. Думаю, оно принесет пользу.

— Останешься сегодня? — спросил Грюм. Медоуз проводила взглядом заходящее солнце.

— А еда какая-нибудь есть? Сам понимаешь, у профессора Дамблдора мне было неудобно попросить отбивных, и побольше.

Он отошел, завозился в шкафу.

— Немного ветчины и яиц. И молоко еще не должно было сдохнуть.

— Уговорил, остаюсь. Сделай из всего этого какую-нибудь еду, а я поставлю чай.

Медоуз скинула мантию, и вскоре они в домашней одежде сидели на диване, уплетая омлет из сковородки.

— Ты чего? — сонно спросил Аластор утром. — Подожди меня, вместе отправимся в Министерство.

— Чтобы вся конспирация пошла псу под хвост? Нет уж, я зайду к себе и явлюсь на работу из своего камина, а не из твоего. Не нужно афишировать подробности своей жизни.

— — — -

Полная луна озаряла поля, перелески, речушку, вдоль которой несся протяжный вой. И домик на берегу — пряничный, с полосатой трубой, растоптанным огородиком и разбитой дверью.

— — — -

— Так дела не делаются, дорогой Фенрир, — лениво заметил Лорд. Раньше про себя Фенрир называл его Опасным, но теперь, если человек позволит оборотню держаться рядом, придется перенять привычки его окружения.

— А как они делаются? — спросил Фенрир, не поднимая глаз. — Он морочил мне голову.

— Разумеется, — со смешком согласился маг. — Но вы сами дали ему такую возможность.

— А как надо было? — ровно спросил оборотень.

— В двух словах не расскажешь, — рассеянно уронил Лорд. — Все зависит от конкретных обстоятельств, а все их можете знать только вы сами.

— Но вы могли бы?.. — оборотень замялся.

— Натаскать вас? Принять вашу сторону? — улыбаясь, продолжил Лорд. — Ну разумеется. Если сочту это для себя полезным.

— — — -

— Потеряли осведомителя, — сокрушался Джон, напарник Доркас. — Мягче надо было работать. Зачем так давить?

— Он уже засвечен был по самое некуда, — сухо возразила Доркас. — Сбросили балласт, и отлично.

А вот про совершенствование навыков агентурной работы мысль верная, угрюмо подумала она. Отголоски разговора с Дамблдором все еще возникали в мозгу.

Через несколько дней она предложила Аластору вновь встретиться со старым профессором.