Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая (гет)

В конце рассказа Рону поневоле начал бросать сердитые взгляды. Пока он рассказывал про бульон, захихикала Луна. Когда речь дошел до того, как Гарри прервал отчет Кричера и отправил эльфов в замок, стала хихикать Джинни. А когда Рон сказал: «…и тут я хлопаю себя по лбу и говорю Гарри: — Да мы там меч забыли!», к ним присоединился и Невилл.

В конце концов ему пришлось перевести дух и сделать изрядный глоток пива — горло пересохло. Он требовательно спросил:

— Так, и что тут смешного? Ну ладно, про меч понятно, — сказал он Невиллу и повернулся к Луне: — По правде, я и сам хотел бы знать, как тебе удался этот трюк с бульоном!

— У папы друзья в Египте, — спокойно объяснила она.

Рон замолчал и задумался, пытаясь уловить связь.

— Ну, и что?.. – беспомощным голосом спросил он наконец.

— Там же произрастает Адский Перец, — ответила Луна, явно удивленная всеобщим непониманием.

— Опять ты выдумываешь… — вздохнул Рон.

— Да нет, — вмешалась Гермиона, — Адский Перец действительно существует. Его добавляют в огневиски, почему оно и горит внутри. Так… Луна!!! Ты что, его ешь?!

— Ну, не сам перец, конечно, — возразила Луна. – Просто папа любит египетскую кухню, и ему оттуда присылают приправы. Он меня с детства приучил.

— Все понятно! – тут уже и Гермиона рассмеялась. – Рон, это самая жгучая вещь на свете! Капля концентрированного сока прожигает сталь! Если человек будет есть пищу с Адским Перцем, он никогда ничем не обожжется.

— Все-то ты знаешь! – рассмеялся Рон.

Хмыкнув, Аберфорт подошел к шкафчику в углу, достал что-то и подошел к Луне:

— Мисс?

Он приглашающее протянул ей какой то странный, закрученный спиралью стручок, оранжево-желтый и полупрозрачный.

— Ой, нет, спасибо! – Луна даже слегка отшатнулась. – Я же сказала, что сам перец не ем!

— Ну, как хотите! – усмехнувшись, старый бармен откусил половину стручка и вернулся к шкафчику. Из его ушей со свистом вырвались струи дыма, на что он совершенно не обратил внимания.

— Класс! – рассмеялась Джинни, а Гермиона совершенно по-мальчишески присвистнула.

— О-о… — только и смогла вымолвить Луна. – Так даже я не умею!

— Зря, зря… — бормотал старик, доставая темно-коричневый хлеб и большой круг сыра; друзья сразу оживились: было уже время обеда, а они даже еще не завтракали! – Вот научитесь, как я – и вам никакой огонь страшен не будет. Хотите, верьте, хотите – нет, но в меня однажды дракон огнем плюнул – и ничего! Дракошка был так шокирован, что тут же испустил дух!

Говоря, он одновременно нарезал ломти хлеба и сыра.

— Ну, по правде вряд ли, сэр — усмехнулся Рон, потянувшись за своей порцией. – Мой брат работает с драконами, так что про их повадки он мне рассказывал. Драконы от страха не умирают!

— Все дело в том, мистер Уизли, — самодовольно-наставительным тоном пояснил Аберфорт, — что сгорела и вся одежда на мне, и борода, и волосы, и брови с ресницами. А мне уже сто двенадцать лет, и ходить голым в таком возрасте – это, знаете ли, то еще зрелище! Так что у бедного дракончика нервы не выдержали – я, скажем так, потряс его эстетическое чувство!

Все захохотали, а потом к ним присоединился еще один голос – смеялась Ариана на портрете. Вздрогнув, Аберфорт смотрел на нее, пока она не успокоилось, потом спросил:

— Тебе понравилось, сестренка?

Девочка на портрете закивала.

-Спасибо вам, мисс Лавгуд, — тихо сказал старик. – Мы с Ари обычно коротаем вечера вдвоем, и я ей рассказываю всякие байки. Так повелось с нашего с ней детства, и ей это всегда нравилось. Но раньше, до сегодняшнего дня, она никогда не смеялась. Спасибо вам… А вы…

— Конечно, — заверила его Луна, — я буду приходить и навещать ее. Обязательно. Это же нетрудно – один шаг через портрет.

— Но как вы это делаете, мисс Лавгуд?

Луна улыбнулась и пожала плечами:

— Не знаю, сэр. Пока Гарри однажды не свалился в собственный портрет, мы и представить не могли, что это возможно.

— Я же тебе говорил, Аб, — мягко заметил Дамблдор. – И ты сказал, что веришь…

— Я бы хотел, не только верить, но и знать, Аль, — отрезал Аберфорт и оглянулся на портрет – взгляд Арианы снова реял куда-то поверх голов. – Ты-то можешь войти к ней сейчас. Я тоже хотел бы…

— Может, она к вам все же вернется, сэр, — сказала вдруг Луна, и оба старика ошеломленно уставились на нее.

— Она погибла, мисс Лавгуд, — сказал Дамблдор. – Я думал, вы знаете.

— Я знаю эту историю, сэр. Но она не погибла. Тогда, когда была эта…

— Эта драка, — хмуро закончил Аберфорт (похоже, он рассердился). – И в пылу драки кто-то из нас троих убил ее.

Луна решительно покачала головой:

— Ее никто не убивал. Она просто испугалась.

— Вы считаете, что она просто умерла от страха?

— Она не умерла! – Луна тоже начала сердиться. – Она испугалась! Она думала, что вы деретесь из-за нее, и что вы можете друг друга поубивать, и решила, что драка закончится, если ее не будет. И она сбежала. Ее тело, конечно, умерло, когда она бросила его, и вы решили, что умерла она. А она жива.

— Откуда вы можете знать, мисс Лавгуд? – недоверчиво спросил Дамблдор.

Видно было, насколько он потрясен.

— От нее… то есть… от ее портрета. Но он ведь – тоже она.

— Конечно. Но вы же не разговаривали!

— А нам и не надо, — пояснила Луна. – Мы ведь так похожи — нам не надо слов. И…

— Что?

— Нет, ничего. Я поняла одну вещь. О себе.

— Какую?

Это спросила Гермиона. Луна помолчала, затем сказала:

— Знаешь, потом. Я хочу разобраться… удостовериться, что я права, это очень важно! Сейчас я могу сказать только одно…

Она обвела взглядом друзей.

— Ребята, я Луна Лавгуд.

Все с недуоуменим смотрели на нее.

— Но мы то знаем, Луна… — осторожно сказал Рон. А потом его глаза вдруг расширились, и он неуверенно улыбнулся.

— Ты понял, да? – спросила Луна. – Я Луна, Рон. Я не Чань-Э. Это точно. Мы ошибались – и я, и Чжоу, и даже Гуаньинь. Мы ошибались, потому что… — она задумалась. – Потому что Чань-Э тоже здесь, и я и принимала себя за нее, и в то же время знала, что я – это я. Потому и думала, что просто я была Чань-Э в прежней жизни. Но я Луна, а она тоже здесь. И если бы не она… со мной случилось бы то же, что и с Арианой. — когда умерла мама… Чань-Э спасла меня.

— А Чань-Э принимала себя за тебя? – спросила Гермиона.

— Нет. Она… она спит.

Луна говорила с паузами, в промежутках машинально откусывая от бутерброда с сыром, и все бессознательно следовали ее примеру. Проглотив очередной кусок, она продолжила:

— Чань-Э очень устала там, на Двенадцати Небесах. Устала от одиночества и стала Грустной Богиней… Был нужен кто-нибудь, рядом с которым ей можно будет просто отдохнуть. И это оказалась я. Я вспоминаю, что тогда я бросила свое тело, и тогда Чань-Э осталась в нем, чтобы оно не умерло, и уговорила меня вернуться. Она спит, она просто спит. Но иногда, когда мне нужна помощь, она может проснуться и помочь мне. Это Чань-Э напомнила мне, что нужно сделать, чтобы снова заговорить, когда я забыла это. И в Министерстве, когда я вытаскивала Рона и Джинни, она мне давала силы. Когда страшно, она боится за меня, чтобы я не боялась. В Стране Смерти помогала мне отгонять дементоров и поддерживать разум Невилла. А когда я вернулась к жизни, ненадолго проснулась, и мы стали одним целым – потому что она очень соскучилась по Гуаньинь. Потом, когда мы стали Кругом, она открыла мне свою память, поэтому сейчас я знаю и умею все, что и она. Умею сражаться, умею постигать. Она тихая, кроткая и красивая богиня, но она богиня, а все боги умеют сражаться, потому что кроме богов, есть и демоны… На Двенадцати Небесах есть свой Свет и своя Тьма… И порой даже боги умирают или гибнут. Да и демоны. Ой… — словно очнувшись, она засмеялась. – Опять я отвлеклась! Рон, тебе не надо бояться. Даже если Чань-Э завтра решит вернуться домой, я с вами останусь. Я же Луна!

Рон подозрительно шмыгнул, потом привлек ее к себе и поцеловал, не беспокоясь из-за присутствия Дамблдоров. Ну, а присутствие друзей тем более не смущало его – они давно уже не стыдились друг друга.

Гермиона сморгнула невольные слезы.

— А если она уйдет…

Луна оторвалась от Рона и покачала головой:

— Она не станет уходить. Не скоро. Чань-Э еще не выспалась.

— Я понимаю, — Гермиона улыбнулась. – Но если когда-нибудь это произойдет, ты потеряешь то, что она тебе дала? Постижение, боевые искусства, знания…

— Да нет, конечно! Это же знания, а не вещи. Это вещи у тебя больше не будет, если ты ее отдашь другому. Я же вам все это даю через Круг – и все ровно оно у меня остается, верно?

Гермиона кивнула и положила голову на плечо Гарри. Прикрыла глаза, словно задремала, но никого это не обмануло – она думала, анализировала и сопоставляла.

— У тебя нет чего-нибудь бодрящего, Аб? – спросил у брата Дамблдор.

Аберфорт пожал плечами:

— Да все, что угодно. Кофе, чай, огневиски…

— Наши юные друзья не любят крепких напитков.

— А чай у вас из лирного корня? – полюбопытствовала Луна.

— Вы вся в отца! — хохотнул Аберфорт, ткнув палочкой куда-то в сторону угла. – Для вас найдется, не беспокойтесь.

Из шкафа вылетел старый помятый чайник, опустился на печку, в которой тут же загудел огонь. За ним последовала вереница глиняных выщербленных чашек – таких же старых, как и хозяин этого дома. «Здесь, наверное, даже у мух есть бороды», — невольно подумал Гарри, вспомнив где-то вычитанную фразу.

— А ты, сестренка, чего смеялась? – спросил тем временем Рон.

Джинни снова хихикнула:

— Ну… когда Гарри не дослушал Кричера. Мы хотели запретить ему… Кричеру, то есть — говорить о нас, но он все твердил «Кричер должен доложить хозяину обо всем, и он не станет говорить, только если хозяин не станет слушать». Так что, Гарри, ты его очень кстати отослал!

…С лекции профессора Бинса Луна вызвала их очень простым способом — приоткрыв дверь и обстреляв Всевкусным Драже «Берти Боттс» из пакетика, который кто-то уронил у самой двери.

Это было нетрудно, поскольку Джинни и Невилл, мрачные и подавленные, сидели за последней партой. Джинни вообще была зла на весь мир и даже на МакГоногалл, которая весьма остроумно перенесла лекции Бинса на конец учебного дня – чтобы уже проголодавшиеся студенты поменьше спали. Джинни, понимала, конечно, что неправа – директор не меньше них переживала из-за пропажи их подруги, уже запросила всех, кто мог что-то знать, известила Отдел Мракоборцев и отправила сову самому Скриджмеру. Джинни все понимала – но известий не было. Она стыдилась своей злости и от этого еще больше злилась. Когда Невилл вдруг охнул и схватился за затылок, она сердито оглянулась на него – и тут же вскочила, держась за ухо; сама не заметила, как вылетела в коридор. Невилл выскочил вслед за ней. Бинс, по своему обыкновению, не обратил внимания.

Они стояли и оглядывались – в коридоре никого не было. А потом кто-то мелькнул за углом, и голос, который Джинни и Невилл боялись больше не услышать и от которого разом пропала вся злость, позвал:

— Идите сюда!

Не веря своим ушам, они метнулись за угол.

— Луна!

— Луна!!!

— Ты где была?!!

— Что с тобой случилось?!

— Джинни, полегче… задушишь…

— Ой, прости! Милая, куда ты…

— Некогда! Вы мне очень нужны! Пожалуйста!

— Куда?

— Луна, куда ты нас ведешь?

— Луна, идем к мадам Помфри, ты ужасно выглядишь!

— Нет! Они в опасности, я слышала – в Гермиону попали «Круицатус»-ом!

— Что? Что?!! Где они? Ай!

— Осторожно, Джинни, смотри под ноги! Луна, где они, что случилось?

— В поместье Малфоев.

— О Мерлин! Что они там делают?!!

— Меня спасали! Добби, Кричер, идите сюда!

— В чем дело?

— Луна, тебе плохо?

— Нет, просто нужно сесть на пол, давайте тоже – голова очень сильно закружится. Добби, в чем дело? Ты чего-то боишься?

— Добби страшно, леди Луна, Добби боится бывших хозяев, но Добби вас не бросит!

— Все будет в порядке, вы трансгрессируете нас во двор, а мы войдем снаружи.

— Луна, там что, идет бой?

— Не знаю! Но если идет, лучше появится не в середине! Берите их за руки. Кричер, не беспокойся, тут все чистокровные.

— Кричер знает, леди Луна, Кричер всех знает…

Щелчок.

— А-ах! – Джинни схватилась за голову и повалилась в снег.

Луна прилегла сама, дожидаясь, пока головокружение прекратиться. Один Невилл остался сидеть – на него, как ни странно, эльфийская трансгрессия никак не подействовала.

— Темно… — пробормотал он, оглядываясь, — хоть глаза выколи!

— Ничего, — Луна приподнялась, встала на колени. – Глаза скоро привыкнуть. Спрячьтесь где-нибудь, — сказала она эльфам.

Те с готовностью поклонились и юркнули в кусты. Трое друзей разглядывали особняк и прислушивались. Потом Луна выпрямилась, подбежала, пригибаясь, к ближайшему окну, и попыталась заглянуть. Окно было слишком высоко, и ей не удалось, даже когда она встала на цыпочки. Оглянувшись, замахала рукой, подзывая Джинни и Невилла.

— Подсадите меня, — потребовала она, когда оказалось, что даже для Невилла окно слишком высоко.

Джинни и Невилл сплели пальцы, сделав «ступенечку», и Луна забралась, вцепившись в подоконник и осторожно заглядывая в дом. Минута-другая – и вдруг она скатилась вниз и, вся дрожа, присела на корточки у стены.

— Что такое? Что там?!! – ее друзья быстро присели рядом.

Луна в несколько словах описала ситуацию, и Джинни в ужасе прикусила пальцы.

— Если мы ворвемся и оглушим ее?.. – предложил Невилл, но Луна замотала головой.

— Помнишь, как они с Сириусом бились? Она слишком быстрая!

— А через окно?

— На стекле наверняка защита. Только выдадим себя!

— У меня впечатление, что Гарри с Роном что-то задумали, — сказала вдруг Луна. – По глазам видно. Давайте пока следит за тем, что происходит.

— Сядь ко мне на плечо, — предложил Невилл.

Он встал так, чтобы Луна могла при необходимости спрятаться за краем окна, и Луна с помощью Джинни забралась к нему на плечо.

Все трое сжимали палочки, но не могли решить, что делать. Им, как и Гарри с Роном внутри, оставалось ждать и надеяться, что Беллатрисса так или иначе уберет нож, угрожающий Гермионе. Луна потихоньку исследовала окно – оно действительно было защищено, страшно было даже прикоснуться к стеклу.

Вдруг она снова спрыгнула на землю:

— Ребята, она дотронулась палочкой до своей метки!

— Кого-то вызвала?! – догадалась Джинни. – Гарри рассказывал…

— Боюсь, не просто «кого-то»… раз Гарри у нее в руках !

Луна не договорила, но и так было ясно, кого могла вызвать Беллатрисса!

Снова забравшись на плечо Невилла, она на некоторое время возобновила слежку.

— Смотрит то на часы, то на дальнее окно, — сообщила она, в очередной раз соскочив. – На то, которое с той стороны.

Они смотрели друг на друга – глаза привыкли к темноте. Мысль, что они-то могут сбежать, на секунду мелькнула у всех. Это была неприятная мысль. Но тут Невилл сказал:

— Он не знает, что мы тоже тут. Через метку нельзя говорить, можно только передать вызов. Значит, Тот-Кого-Нельзя-Называть будет думать, что здесь только Гарри.

— Но что мы можем сделать? – беспомощно спросила Джинни.

— Если ударим втроем – наверняка оглушим. И Беллатриссу это отвлечет, у Гарри и Рона будут развязаны руки…

— А чем ударим?!

— «Тактус Фулминис».

Это сказала Луна. Невилл и Джинни уставились на нее:

— А что это такое?

— Неважно…

Было видно, что Луне не по себе.

— Это очень опасно, — сказала она, — это когда-то… убило маму. Я потом поняла, почему, и исправила ошибку. Но все же… Наверное, надо бросить заклинание и сразу выставить «Протего». Очень быстро.

— Невербально, — тут же сказал Невилл. – Так быстрее всего. «Тактус Фулминис Протего» — вот как!.. Фулминис… — не удержавшись, он присвистнул, и девочки вздрогнули. – Это же молния!

Луна кивнула.

Пригибаясь, они крались вдоль стены – пусть и некому было их увидеть, и окна были высоко, но, по крайней мере, было не так страшно. Обогнув угол, они прижались спинами к стене под дальним окном и уставились на небо. Над темными силуэтами крон не было никого, только равнодушно мерцали холодные зимние звезды. Луна притянула к себе Невилла и Джинни, и все трое прижались друг к другу. Сразу стало тепло (хотя они были слишком легко одеты – очень уж в спешке пришлось покинуть Хогвартс) и охватившая всех дрожь понемногу стихла. А ведь была не только от холода.

Это окно было больше и доходило почти до земли. Не удержавшись, Джинни заглянула и тут же отпрянула.

— Опять сюда смотрит! – прошептала она. – Хорошо, что вверх – а то бы заметила…

— Как Гермиона?

— Все так же. Но живая.

— А Беллатрисса куда именно смотрит? – перебила Луна.

Джинни посмотрела на нее, на окно, на небо. Ее взгляд заметался, отыскивая не зримую линию, а потом она указала куда-то над кронами деревьев:

— Вон туда!

Тут же прижала ладошку к губам, испугавшись, что сказала слишком громко. Но из дома доносились приглушенные, невнятные голоса, и за разговором Беллатрисса явно не услышала ничего снаружи.

Теперь Невилл, Джинни и Луна не сводили глаз с указанного в небе места.

— Лучше произнести заклинание вслух, — сказала вдруг Луна, — так надежнее… Втроем. Одновременно. Как можно одновременнее! Попробуем сейчас, без палочек, ладно? «Тактус… Фулминис Протего». После «Тактус» можно сделать паузу, а вот «Фулминис» и «Протего» — сразу одно за другим, как бы одним словом.

Они так и сделали, несколько раз повторив заклинание шепотом, пока не получилось. А потом, снова прижавшись друг к другу – плечом к плечу, трое, как один – взяли палочки наизготовку и стали ждать.

Волдеморт появился именно там, откуда ждали. Хлопок – и в небе возникло колышущееся черное пятно. Он летел стоя, прямой и величественный, и даже мантия развевалась, как некий флаг Тьмы. Большое окно распахнулось ему навстречу. Джинни, Луна и Невилл вытянули руки с палочками, прицелились – и их впервые пронзило необыкновенное ощущение слияния и единства. На мгновение каждому показалось, что у него три правые руки, и в каждой – по палочке.

— Тактус Фулминис Протего!!!

— Мы сами чуть не ослепли, — сказала Джинни, — и чуть не оглохли! Не знаю, как вы, а я ждала что-то вроде… вспышки, луча, что ли…

— Да вспышка-то как раз и была!

— Да, но… такая! Грянуло-то как — я чуть не завизжала от ужаса! Ты очень хорошо придумала насчет «Протего», Луна – а то бы мы ослепли и оглохли. Да, Волдеморту наверняка мало не показалось.

— А потом смотрим – а там никого, — продолжил Невилл. – Даже подумали – вдруг его и не было, и только померещилось?

— Это вы подумали, — поправила его Луна. – А я видела все. Он завертелся волчком, начал падать и тут же трансгрессировал. Жаль… Я так надеялась, что его убьет!

Невилл сочувственно кивнул:

— Мы потом тоже жалели. Да ладно… В конце концов прикончили ведь. А тогда Джинни очухалась раньше меня. Я только-только проморгался, посмотрел – окно почему-то открыто, оттуда крики, Джинни туда заглядывает и говорит: «Пошли! Рон уже Беллатриссу бьет!»

* * *

…Луна тоже заглянула в окно, потом побежала к кустам, замахала рукой. Оттуда высунулись испуганные эльфы, и она что-то быстро заговорила, показывая куда-то вдоль стены. До Невилла и Джинни долетели обрывки фраз: «…с той стороны, где задняя дверь… только они, не бойтесь… Темный Лорд – ну, вы же сами видели… давайте!» Эльфы закивали и исчезли.

— Заглянем все же? — предложила она, вернувшись к друзьям.

— Как Гермиона, вы видели? – взволнованно спросил Невилл.

— Живая, — успокоила его Луна, — Рон ее на руках понес. Я сказала эльфам перенести их в «Ракушку», их там уже ждут, — она прислушалась: с противоположной стороны дома донеслись хлопки. – Все, они уже трансгрессировали.

— Тогда, может, и мы?.. – нерешительно предложила Джинни. Невилл тем временем отошел, чтобы тоже заглянуть в окно.

Луна явно колебалась.

— Что нам тут еще делать, Луна? – уговаривала ее Джинни.

— Там меч. Не хочется оставлять его… этим.

— Какой меч? Гриффиндора?!!

— Точно, — подтвердил вернувшийся Невилл. – Он там лежит рядом с Беллатриссой. Похож, во всяком случае.

— Это он. Меч был у Рона, когда они вошли ко мне.

— Беллатрисса все еще без сознания? – спросила Джинни, и Невилл кивнул. – Ну, ладно тогда…

Они прокрались к двери. По дороге Луна предупредила их, что в доме может быть и Петигрю.

— Это который Хвост? – с отвращением спросила Джинни. – Предатель? Ну, с ним-то мы справимся!

Все же она надеялась, что Хвост не появится, Беллатрисса не очухается и они спокойно заберут меч. Но везение порой кончается. Пройдя по темной прихожей и осторожно заглянув в гостиную, они его и увидели.

Что самое неприятное – он держал в руке меч и рассматривал его с жадностью и страхом. Луне это напомнило гоблина, с которым на некоторое время пришлось разделить заключение, и который совершенно так же смотрел на меч в руке Рона.

Беллатрисса, по-прежнему без сознания, неподвижно лежала в глубине гостиной. Питер вдруг поднял голову и некоторое время переводил взгляд нехорошо прищуренных глаз с меча на нее и обратно. В какой-то момент шагнул к ней, но на полпути остановился. Невилл и девочки переглянулись.

— Не решится, — разочарованно шепнула Джинни. – Жалкий трус!

На секунду ей стало не по себе – в полосе света из приоткрытой двери она увидела совершенно так же, как у Петигрю, сощуренные глаза Невилла, который пристально смотрел на двоих в гостиной. А потом вспомнила, что эта женщина сделала с его родителями, и ей стало неловко за свой испуг.

Они заметили одну странность. Петигрю держал меч в левой руке, а правую, словно затянутую в ртутную перчатку, отвел далеко в сторону, будто опасался даже невзначай коснуться ею меча. Или даже… сама рука опасалась этого и хотела находиться подальше от серебряного лезвия. Будто жила самостоятельной жизнью.

В конце концов он подошел к камину и аккуратно положил меч на полку, при этом на его лице появилось заметное облегчение – неужели прикосновение к мечу причиняло ему дискомфорт? А что, может быть… Подошел к лежащей женщине и негромко, писклявым голосом, позвал:

— Белла! Белла, дорогая! Как ты себя чувствуешь?

Ответа не последовало. Джинни даже почувствовала гордость за своего брата, сумевшего настолько качественно вырубить самую опасную соратницу Волдеморта.

Петигрю тем временем достал палочку и, наставив на нее, начал:

— Эннер…

Однако, передумав, отвернулся, не закончив заклинание. Вместо этого начал ходить взад-вперед по гостиной, поглядывая то на часы, то на окно, и словно забытьи бормотал, разговаривая сам с собой:

— Что же делать-то, что? Что же с вами случилось, Повелитель? Остальные скоро вернутся! Что же мне им сказать? Что?!!

Друзья испуганно переглянулись – скоро?! Тогда нечего медлить! Не сговариваясь, они ворвались в гостиную:

— Экспелиармус! Импедимента! Петрификус Тоталус!

Хвост завизжал, подпрыгнул и заметался так, что почти все заклинания пролетели мимо – кроме разоружающего, выбившего палочку у него из рук. Не переставая визжать, он молниеносно обернулся крысой и помчался, осыпаемый новыми заклинаниями. Спрятавшись за высоким резным шкафом, снова превратился в человека, выскочил оттуда, зачем-то пнул стену и метнулся назад. От брошенного в него заклинания стекла дверец со звоном разлетелись, но сам шкаф устоял.

А в стене откинулась одна из деревянных панелей, оказавшейся скрытым люком, и оттуда раздалось леденящее кровь шипение. А потом выползла змея. Громадная и очень рассерженная змея. Невилл, оказавшийся ближе всего к ней, быстро попятился, наткнулся на Джинни, которая завизжала и бросилась прочь. Одна Луна не растерялась и метнула в змею заклинание, но змее оно не повредило – ее голова только мотнулась назад, а потом чудовище устремилось вперед, остановилось и начало сворачиваться кольцами, готовясь к прыжку.

— Луна, Невилл, бегите! – завизжала Джинни.

Невилл оглянулся и бросился к камину, а Луна метнула еще заклинание, и еще. Змея снова зашипела, распахнула пасть, продемонстрировав длинные изогнутые зубы – если у друзей и были сомнения насчет того, ядовита она или просто огромный удав, то теперь все сомнения рассеялись. Джинни тоже начала осыпать ее заклинаниями, и с тем же минимальным результатом – разноцветные вспышки стекали со змеиной шкуры и рассыпались гаснущими искрами. Невилл, схватив с каминной полки меч, уже бежал на подмогу. Схватив за руку Луну, он оттащил ее в сторону, и вовремя – змея прыгнула, промахнувшись на какие-то дюймы. Растянувшись во всю длину на ковре, изогнулась, ее хвост хлестнул и подсек обоих. Они тут же вскочили на ноги – Невилл морщился и потирал ногу – а растерявшаяся и оглушенная змея, подняв голову, с шипением нависла над лежащей Беллатриссой. Хвост из-за шкафа в ужасе закричал:

— Нагайна, нет! Не ее! Этих троих… — спохватившись, он зашипел на парселтанге.

Повернув голову, змея уставилась на бежавших к выходу друзей, потом стрелой метнулась мимо них и загородила им дорогу. Они остановились и попятились, а Нагайна снова начала подниматься, раскрывая пасть с ядовитыми зубами и готовясь к прыжку. Невилл убрал в карман палочку, бесполезную против этого чудовища, и перехватил меч в правую руку. Луна тоже заложила свою за ухо, а потом проделала вещь, повергнувшая всех в ступор – молниеносно сорвав с себя мантию, она скомкала ее и швырнула в пасть Нагайне. Змеиная голова метнулась навстречу, длинные зубы вонзились в скомканную ткань и увязли в ней. С зубов потек яд, и ткань зашипела. Змея яростно мотала головой. Вдруг метнулась и обвилась вокруг Джинни. Девочка страшно закричала, дернулась, но кольца обвивали ее крепко и стягивались все сильнее, а над ней по-прежнему металась голова Нагайны, пытавшаяся освободить увязшие зубы.

— Джинни! – пронзительно завопила Луна. – Джинни, укуси ее! Как можно крепче!

Джинни безумными глазами посмотрела на нее, нагнула голову и впилась зубами в змею. Невилл, у которого внутри все заледенело, не верил своим глазам – змея страшно зашипела, ее кольца ослабли и она свалилась с Джинни. Та, шатаясь, выскочила из колец.

Оглянувшись, Невилл увидел Хвоста, высунувшегося из-за шкафа. У того глаза чуть из орбит не вылезли и он, как загипнотизированный, глазел на практически обнаженную Луну (на ней остались одни трусики).

— Ты, дрянь, хватит пялиться! – закричал взбешенный Невилл. – Лучше угомони эту тварь!

— Это с какой радости? – ехидно отозвался Петигрю, которого окрик пришел в чувство. – Не беспокойся, она сейчас ваше угощение выплюнет! Думаете, раз оставили без яда, она добренькой и безобидной станет! Да она любому из вас шею прокусит, дурачок! И больше укусить себя не даст!

— А я тебе говорю, угомони ее! Ты должник Гарри Поттера!

— Да ну? И кто из вас Поттер?

— Мы его друзья, трус паршивый!

— А я и вовсе его девушка! – сообщила Джинни, несколько пришедшая в себя.

Внезапно побледневший Хвост шагнул из своего укрытия. Казалось, его тянула за собой какая-то невидимая сила. Он открыл рот и через силу зашипел. Змея посмотрела на него и опустила голову. Невилл крепко сжал меч, готовясь броситься вперед и ударить, но тут Нагайна снова резко поднялась, мотнула головой, сбрасывая с зубов остатки ткани, и метнулась вперед… на Хвоста. Тот завизжал и снова заметался. Змея промахнулась, бросилась снова. Невилл побежал за ней. Хвост отскочил, Нагайна распростерлась перед ним, и он изо всех сил ударил ее в середину туловища. Сжатая в кулак серебряная рука погрузилась в плоть змеи, раздался хруст. Шипение Нагайны перешло в пронзительный свист, она забилась в агонии, и подбежавший Невилл ударил мечом — голова змеи взлетела в воздух и упала на ковер, а обезглавленное тело продолжало корчиться и извиваться, рассекая воздух хвостом и обрубком шеи. Невилл отступил, с отвращением стирая с лица брызги крови. Девочки подошли, оторопело глядя на умирающую змею.

— Нет, — прохрипел вдруг Петигрю, — нет, прошу тебя! Не надо!

Упав на колени, он с ужасом смотрел на свою серебряную руку, которая, словно отдельное существо, тянулась к его горлу. Левой рукой он изо всех сил вцепился в ее запястье, пытаюсь удержать.

— Пожалуйста!.. – он посмотрел на Невилла. – Я вам помог… Я…

Серебряная рука вцепилась в горло, и он захрипел. Стиснув зубы, Невилл шагнул, ударил по ней. Раздался звон металла, лезвие отскочило, лишь поцарапав серебро. Питер повалился набок. Невилл снова поднял меч, собираясь отсечь кисть у запястья, но этого не понадобилось. Металл вокруг царапины потемнел и начал с шипением таять. Пальцы разжались, и волшебное серебро начало разматываться, как бинт, под которым была пустота. Петигрю вскрикнул. Металлическая лента таяла, рассыпаясь на куски, он сжал оголившуюся культю и некоторое время испуганно, с недоумением смотрел на нее, тяжело переводя дух.

— Теперь ты еще и мой должник, — с отвращением бросил Невилл.

Петигрю улыбнулся растерянной заискивающей улыбкой и упал в обморок.

— Луна, — позвала Джинни, — расставь руки.

Луна подчинилась, и Джинни взмахом палочки наколдовала ей мантию.

— Идем, — позвала она. – Нам тут больше нечего делать.

— Да, — Луна оглянулась. – Теперь уже больше нечего. Мы тут разнесли все, что могли. Мантию только жалко…

— …Вот и вся история, сэр, — с добродушной усмешкой сказал Невилл Дамблдору. – Вот так Хвост и оказался моим должником. Не представляю, правда, как Хвосту удалось вывернуться и остаться в живых после такого.

Дамблдор, который сосредоточенно что-то обдумывал, посмотрел на него и с улыбкой сказал:

— Кажется, я догадываюсь. После Битвы мне удалось ознакомиться с протоколами допросов плены Пожирателей. Там были некоторые разрозненные упоминания, и кроме того… кое-что сегодня я узнал из памяти самого Хвоста.

— Из памяти? – ошеломленно воскликнула Гермиона. Но, сэр, он же мертв!

Дамблдор серьезно кивнул:

— Конечно, он мертв. Однако меня тоже нельзя назвать живым, верно? И я могу применить легилеменцию к мертвецу так же, как живой волшебник применяет ее к другому живому волшебнику. А память – упрямая вещь, и в какой-то мере она сохраняется даже в мертвом теле.

— С Хвостом все просто, — продолжил он после короткого молчания. – Отчасти ему просто повезло, отчасти ему помогла его врожденная крысиная изворотливость. Подумайте – что могли обнаружить вернувшиеся со своего ритуала Пожиратели? Разгромленную гостиную, мертвую змею, избитую Беллатриссу, Хвоста без руки, и оба без сознания. Волдеморта почему-то нет… Он вернулся позже, хмурый и неразговорчивый, выгнал всех и сказал, что сам разберется. А это значит, что Пожиратели и думать о случившемся не смели. Возможно, он проник в сознания Беллатриссы и Петигрю, но настолько боялся узнать что-нибудь для себя унизительное и позорное, что ничего не смог там прочесть. Да, такое при легилеменции бывает – легилемент может не увидеть того, что видеть не хочется. Во всяком случае, ни Беллатриссу, ни Петигрю он наказывать не стал и потом ни разу не возвращался к этому случаю. Остальные Пожиратели Смерти сошлись на том, что было нападение либо Ордена Феникса, либо элитных мракоборцев. Или тех же гоблинов, которые решили вызволить своего товарища, а заодно – из жалости или из вредности — прихватили и мисс Лавгуд. А я, — рассмеялся призрак, — до сегодняшнего рассказа не знал, что и думать!

— Этот гоблин нам все же помог потом, — заметил Гарри, — хотя его помощь была весьма сомнительной, и цену он заломил непомерную: меч Гриффиндора, и все тут! Как я сейчас понимаю, это вы его нам подкинули? – спросил он Джинни.

Девочка кивнула, и в ее глазах заплясали веселые искорки:

— А вы так и не догадались!

— Конечно. Мы решили, что это опять Снейп.

Джинни звонко рассмеялась.

— Когда мы вышли из поместья, Луна захотела домой, — сказала она, — и мы решили ее проводить. А потом там и заночевали – знаете, после всего все были прямо разбитые. Отправили только сову МакГоногалл, сообщили ей, что Луна нашлась и мы с ней, попросили не снимать с нас баллы за отсутствие, — она снова хихикнула.

— Я сказал «заночевали», — со смехом добавил Невилл, — но мы до утра не сомкнули глаз. Нам еще Ксенофилиус на радостях сделал этот знаменитый лирный чай… бр! Извини, Луна! Но он и правда здорово бодрит, надо признать. И мы стали совещаться.

— И к утру окончательно пришли к великому решению, — продолжила Джинни. – Мы решили и поклялись, что последуем за вами и, что бы ни случилось и что бы вы там ни искали, но не дадим вам погибнуть.

— Мы ведь так и не знали, что именно вы ищете, Гарри, — пояснил Невилл. – Пока мы в конечном итоге не собрались тогда у алтаря, мне было невдомек, что я в тот день своими руками уничтожил хоркрукс!

— Вот как все же за вами следить – мы пока еще не знали, — сказала Джинни. – Но Луна у нас умница…

— И к тому же у меня хороший слух, — засмеялась Луна.

Все смотрели на нее, терпеливо ожидая разъяснений, и она объяснила:

— Я услышала ваш разговор с Беллатриссой, Гарри, когда вы заморочили ей голову насчет чаши. А у нас ведь был меч! Мы понимали, что он вам зачем-то нужен.

— Утром я послала сову Биллу, — сказала Джинни, — и он ответил, что вы у них и останетесь там, пока Гермиона не поправится. Вызвали Добби, попросили его взять меч и немного заколдовали его. Потом отправили в «Ракушку» с инструкцией спрятаться и подложить меч так, чтобы его взял кто-нибудь из вас.

— Ага! – воскликнул Рон. – Так-так! А взял его я! Утром вышел прогуляться немного, возвращаюсь и глазам не верю – меч у порога лежит! А ведь точно – я его поднял, и меня немного встряхнуло! Ну, и что вы на него наложили? След?

— Ну да. Только настроенный на нас, а не на Министерство.

Рон с картинной суровостью глянул на сестру, и та показала ему язык.

— Сначала мы думали задействовать весь Отряд, — вмешался тем временем Невилл, — но сразу поняли, что не стоит. Ребята пошли бы за нами, конечно, но увести из Хогвартса в середине учебного года столько людей… И мы решили – чем меньше, тем лучше. Будем таким вот маленьким отрядом. Отрядом прикрытия. И еще – что в разговорах будем называть себя именно так и говорить в третьем лице, чтобы никто не понял, что речь о нас. Если кто услышит – подумает, что мы рассказываем друг другу какой-нибудь роман там или комикс. А вас будем называть Искателями. Вот так – Искатели и Отряд Прикрытия. Но это уже дальнейшая история, сэр. Продолжим или как? Или вы устали?

Дамблдор долго смеялся.

— Нет, — сказал он наконец. – Я не устаю. А вы?

— Тоже нет, — улыбнулась Гермиона. — И мы столько всего узнали друг о друге.

— А я – о вас, — сказал Дамблдор.