Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

Дверь распахнулась сразу. Эх, а я-то думала, что детишкам решат устроить спектакль вроде наших новогодних с вызываниями Снегурочки, когда точно знаешь, что прийти она должна, но сначала надо докричаться. Правда, и Снегурочка хогвартсовского розлива оказалась предпенсионного возраста — такую еще десять раз подумаешь, звать или нет. Высокая, в изумрудно-зеленых одеждах. Черные волосы гладко прилизаны и стянуты на затылке в пучок, совершенно ей не идущий. Краситесь, госпожа Макгонагалл, однозначно краситесь, судя по не совсем удачно взявшейся на висках седине. А раз так, можно было бы и о модельной стрижке позаботиться. Или просто не для кого стараться?

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники, — сообщил Хагрид, решив, видимо, сыграть в капитана Очевидность.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула волшебница. — Я их забираю.

Строгим голосом отдав приказ следовать за ней, Макгонагалл повернулась и пошла вперед. Хагрид придержал дверь, пропуская всех подопечных внутрь. Я немного замешкалась, стараясь оказаться в последних рядах, чтобы максимально увеличить разделяющую нас с Роном дистанцию. Драко и Гермиона составили мне компанию.

— О, Гарри! — удивился Хагрид, наконец, рассмотрев меня. — Глянь-ка, а тебя сразу и не узнать. А чего ты на перроне не откликнулся, когда я тебя звал?

— Звал? — удивилась я. — Когда? Я не слышал, честно. Наверное, еще в вагоне находился. Извини, пожалуйста.

— Да ладно, чего там, — великодушно махнул рукой Хагрид. — Поторопись лучше, а то профессор Макгонагалл рассердится.

Он неодобрительно покосился на Драко, но ничего не сказал. Вот и хорошо, вот и молодец. Мы прошмыгнули внутрь, догоняя остальных, и оказались в огромном зале, площадью лишь самую малость поменьше футбольного поля. На каменных стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а широкая мраморная лестница вела на верхние этажи. Впрочем, на верхние этажи нам пока было не надо. Макгонагалл загнала всех первокурсников в крохотную комнатушку, явно не рассчитанную на такое количество народа, и завела приветственную речь о том, насколько серьезной церемонией является процедура отбора, о том, что — почти по Маяковскому — все факультеты хороши, выбирай на вкус, и что выбранный факультет отныне и до конца обучения станет для нас второй семьей. Было скучно, душно, а от монотонного голоса профессора клонило в сон. Правда, когда Макгонагалл все-таки добралась до рассказа о призовых очках и соревновании между факультетами, мы с Драко, кажется, фыркнули синхронно. Черт, ну что за бред, а? Тоже мне огромная честь — получить в конце года железку, которую даже в металлолом не сдашь, поскольку из школы выносить нельзя. Сразу вспомнилась моя собственная, партийной еще закалки, директор, каждый месяц с нетерпением ждущая статистики из департамента труда и занятости, чтобы узнать, на каком месте по выполнению государственного задания наш центр находится. Но там-то от процентов выполнения плана хотя бы директорская премия зависела, а здесь… Нет, деканам, может, что-то и перепадает, а вот какой смысл напрягаться ученикам?

— Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы, — закруглилась, наконец, Макгонагалл. — А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Она обвела присутствующих суровым взглядом. Я демонстративно зевнула, прикрывая рот кулаком. Может, хватит уже? Хоть на Хаффлпафф отправляйте, только дайте поесть и поспать.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — неодобрительно нахмурившись, сообщила Макгонагалл, видимо, заметившая мой нарочитый жест, и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.

— Бред, — как и просили, тихо сказал Драко. — О нашем прибытии знали заранее, нас так долго сюда тащили, и что, до сих пор ничего не подготовлено? Если бы наши домовики так готовились к субботним вечерам, не то что к банкетам, мама давно бы их всех разогнала.

— Да все там уже на мази, — сонно пробормотала я, оглядываясь по сторонам в надежде найти хоть какой-нибудь стул. — Это просто нас решили еще немного помариновать. Чтобы легче отбор вести было.

Никаких стульев, разумеется, не отыскалось, а вот у Гермионы, похоже, начался второй виток мандража.

— Ребята, — слегка постукивая зубами, прошептала она, — а что это за церемония отбора? Какое-то испытание? А если я не смогу вспомнить нужного заклинания?

— Гермиона, успокойся, — я ободряюще сжала ледяную руку девочки. — Не будет никаких испытаний. Нам просто придется надеть старую и чересчур говорливую шляпу.

— П-правда?

— Джон прав, — кивнул Драко. — Распределение ведет говорящая шляпа.

Девочка едва-едва начала немного успокаиваться, когда воздух прорезали истошные вопли. Мааать, вот только привидений нам сейчас и не хватало, но, к сожалению, это оказались именно они, голубчики. Призраков оказалось около двадцати. Они просачивались в комнату через противоположную от двери стену, переговаривались между собой, перемывая косточки — или что их там замещает у привидений — Пивзу, и старательно делали вид, что не замечают кучи оторопевших детишек.

— Эй, а что это вы здесь делаете? — наконец, соизволил обратить на нас внимание призрак, одетый по испанской моде конца шестнадцатого века. Хороший, кстати, вопрос. Правильный.

— Да это же новые ученики! — просиял маленький толстенький призрак в монашеской рясе. — Ждете отбора, я полагаю?

Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадете на Хаффлпафф! — жизнерадостно провозгласил призрак. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

Он сделал круг по комнате и спикировал прямо на нас с Драко, обдав промозглой подвальной стынью.

— Вы ведь не откажетесь поступить на Хаффлпафф, молодой человек? — вопросил он, обращаясь ко мне.

А вот это было сделано зря. Не знаю, по чьему-либо заказу, или по собственной инициативе призрака, но у меня сейчас было не самое подходящее настроение, чтобы разбираться в причинах поведения бродячей эктоплазмы. Я отодвинула за спину вцепившуюся в меня Гермиону и приветственно ощерилась.

— Прежде всего, хочу сказать, что безмерно рад познакомиться с вами, сэр, — до серпентарго, кажется, я все-таки не дотянула, но шипение получилось очень похожим на змеиное, — хотя, если не ошибаюсь, вы и не представились по всем правилам этикета. Я бы с удовольствием обсудил с вами преимущества факультета Хаффлпафф, причины, которые побудили мага стать монахом или же монаха магом, а также то, почему этот монах застрял между жизнью и смертью, не рискнув отправиться в обещанное святой церковью своим слугам царствие небесное, однако предлагаю перенести этот разговор на более позднее время и в более приватную обстановку. А сейчас не соблаговолите ли вы, так уж и быть, не нарушая полученных от высшего руководства инструкций, почтить своим вниманием кого-либо еще? Например, вон того рыжего юношу, который — по глазам вижу — так и жаждет с вами пообщаться.

Может, привидения и не могут краснеть, но смущаться и приходить в замешательство — запросто. Монах шарахнулся от меня так, словно я начала проводить обряд освящения комнаты.

— Сволочи, — сквозь зубы пробормотала я, сама до конца не уверенная, имею ли в виду только директора с Макгонагалл, или еще и призраков за компанию. Драко посмотрел на меня с уважением, а Гермиона с восхищением, которое граничило со священным ужасом.

— Немедленно ступайте отсюда, — произнес строгий голос. А вот и ОМОН, пардон, декан Гриффиндора. — Церемония отбора сейчас начнется.

Призраки с явным облегчением исчезли.

— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала Макгонагалл, — и идите за мной.

— Гермиона, при распределении просись на Равенкло, — воспользовавшись моментом, шепнула я.

— Но… — растерянно посмотрела на меня девочка.

— Никаких «но». На Равенкло. Потом объясню причину.

Построившись цепочкой, мы, наконец, покинули душегубку, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Место было странным, наверное, можно даже сказать красивым, хотя оформляли его в нарочито средневековом стиле. В воздухе, смешиваясь с тяжелым ароматом каких-то благовоний, витал резкий запах расплавленного воска, исходивший, вероятно, от того множества свечей, что плавали над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Надеюсь, свечи все-таки догадались зачаровать, чтобы избавить детей от падающей в тарелки пищевой добавки. Столы были заставлены сверкающими тарелками и кубками. А вот не поверю, что золотыми. На крайняк гоблинское золото, из которого чеканятся галлеоны. Ройл мне как-то нехотя признался, что золота в том сплаве почти нет, только один цвет, поэтому и курс к фунту такой дешевый. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели, в том числе и Снейп, сменивший черную ветровку на такого же цвета мантию со стоячим воротом. Забавно, до чего он в ней на священника похож. Ну, не то, чтобы ему совсем не шло — насколько это вообще возможно при его внешности, но все равно забавно.

Я до последнего надеялась, что нас либо развернут спиной к преподавательскому столу, либо оставят на противоположном конце зала, откуда, при свечах-то, при всем желании ничего толком не разглядишь, однако Макгонагалл довела нас до середины зала. Я как раз начала прикидывать, за чью спину сподручнее будет спрятаться, когда очередным обломом поступил приказ выстроиться в один ряд. Ладно, спокойно. Хагрид меня даже при ближайшем рассмотрении не сразу узнал. Нервно ухмыльнувшись, я встала между Гермионой и незнакомым светловолосым пацаном, который до этого тащился за мной следом, шумно сопя в затылок. Снейп скользнул по шеренге первокурсников равнодушным взглядом и задержал его на мне куда дольше необходимого времени. Кажется, все-таки узнал. Хотя чего еще ждать от двойного агента, почти ухитрившегося пережить две магические войны? Это вам не великаны, у которых из всех достоинств только фанатичная верность директору и слабая восприимчивость к магии. Я с наивным видом уставилась в звездный потолок зала, делая вид, что тот чрезвычайно меня интересует.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала Гермиона, заметив мой интерес. — Я читала это в «Истории Хогвартса».

Макгонагалл принесла и поставила перед нами самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную шляпу. Вот заразы, даже стула пожалели, не говоря уже о кресле. Да и на шляпу взглянуть жалко — вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Бедный артефакт, чем же он так не угодил владельцам?

Шляпа немного полежала на табурете и запела. Со всей ответственностью могу заявить, что музыкальный слух у нее отсутствовал, равно как и способности к стихосложению. Наконец, бред сивого кота темной мартовской ночью закончился, и Макгонагалл шагнула вперед, держа в руках длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. Вердикт был вынесен быстро.

— ХАФФЛПАФФ! — завопила шляпа.

Крайний правый стол разразился аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Крутившийся у стола призрачный монах приветливо помахал ей рукой. Гм, не думаю, что он будет так же рад, если я, действительно, решу туда идти. Сьюзан Боунс тоже отправилась на Хаффлпафф, а Терри Бут на Равенкло. Миновала буква «С», а за ней, по всем правилам английского алфавита, следовала буква «Д», на которой, по озвученной легенде должна была бы распределяться и я. Когда распределение на букву «Д» прошло, а моя фамилия так и не прозвучала, стоявший за несколько человек от меня Рон принялся ерзать, поглядывая на меня с подозрением. Видимо, какие-то логические цепочки в его голове начали выстраиваться, но это-то ладно. Хуже было то, насколько внимательно, кажется, вообще не мигая, на меня смотрел Снейп. Раньше я по наивности полагала выражение «острый, как нож, взгляд» метафорой, однако сейчас взгляд профессора, действительно, можно было бы смело использовать вместо плазменного резака. Я опустила глаза долу. Почему-то снова становилось стыдно за маскарад годичной давности.

— Грейнджер, Гермиона!

— Гермиона, иди на Равенкло, пожалуйста, — еще раз для верности шепнула я, когда холодные пальцы девочки сжали мою руку. — Там для тебя будет самое оно.

Гермиона нетвердым шагом приблизилась к табурету и слегка дрожащими руками надела шляпу. Та молчала довольно долго, а потом выкрикнула:

— ГРИФФИНДОР!

Ну, и как это называется? Я слышала, как рядом разочарованно вздохнул Драко. Гермиона сняла шляпу, посмотрела на нас то ли с чувством вины, то ли наоборот с облегчением — я так и не поняла — и пошла к крайнему правому столу, за которым рыжели шевелюры близнецов Уизли. За распределением Драко я наблюдала уже с подозрением, поскольку у меня появилась идиотская, но не такая уж невозможная мысль о том, что гениальный директор решил на всякий случай запихнуть на Гриффиндор всех потенциальных друзей Мальчика-который-выжил, чтобы создать у него дополнительный стимул для стремления на факультет. Однако Драко определили на Слизерин, хотя и не так молниеносно, как в книге. И вот, наконец, настал тот самый исторический момент…

— Поттер, Гарри!

Упорно глядя в пол, я дошла до табурета в сопровождении нарастающего гула голосов и, нащупав шляпу, решительно натянула ее по самые уши. Если Дамблдор, действительно, имеет на говорящий артефакт влияние, то разговор будет непростым. Перед глазами встала черная стена.

— Хм-м-м, — задумчиво шепнул мне в ухо тихий голос. — Равенкло, седьмой курс, леди?

«Это вряд ли, — мысленно ответила я. — Не ощущаю себя морально готовой к сдаче ЖАБА в нынешнем году. Поэтому начнем с первого курса, и озвучьте, пожалуйста, все возможные варианты. Кстати, вы, если мне не изменяет слух, поняли, кем я являюсь?»

— Да, леди. Любопытная ситуация. Мне никогда прежде не приходилось принимать решение по взрослому человеку. С детьми проще, у них гораздо меньше всего намешано.

«И как далеко пойдут эти сведения?»

— В никуда. С тем, кто надел шляпу, я могу говорить лишь о нем самом, а до надевания диалог вообще невозможен. Единственным исключением были Основатели, но они давно ушли. Так куда же мне вас определить? Непростой вопрос, очень непростой. Нет слепой безрассудной отваги, но есть недюжинная храбрость и верность тем немногим, к кому вы привяжетесь или кого сочтете нужным взять под свою защиту. Нет честолюбия, но есть изворотливость и способность к построению хитрых комбинаций. А ум и прилежание вы подтверждаете багажом принесенных в школу знаний — многие и отсюда выходят с меньшим. Вы сумеете обрести себя на любом из факультетов, леди, хотя ни на одном из них, скорее всего, не обретете множества друзей. Но ведь они вам и не нужны, не так ли? А куда бы вы сами хотели попасть?

«Хороший вопрос…» — я задумалась. На момент входа в зал я уже решила, что буду настаивать на Равенкло, чтобы обломать директора и не провоцировать лишний раз Снейпа, однако тогда я была уверена, что на Равенкло окажется и Гермиона, которой там было куда более подходящее место, чем на Гриффиндоре. Однако вместо этого она все-таки ухитрилась загреметь к краснознаменным, и теперь прежнее решение вызывало смутное чувство вины. Была ли это упомянутая шляпой ответственность за тех, кого приручили, или еще что-то, но девочку было просто жалко. По канону за два месяца учебы, вплоть до самого Хэллоуина, она так и не смогла акклиматизироваться в новом коллективе, а отсутствие Поттера, наличие Уизли, шарахающегося от книг, как черт от кадила с поднесенной спичкой, и ее собственный фанатичный настрой на учебу вряд ли поспособствуют улучшению ситуации. Ну, и что делать?

— Леди, зал начинает проявлять беспокойство, — тактично напомнила шляпа.

«А, черт с ними со всеми, давайте Гриффиндор. Рискну войти в клетку ко львам» — вздохнула я.

— ГРИФФИНДОР! — оглушительно завопила шляпа.

Большой зал постепенно заполнялся учениками. За веселым гомоном множества голосов нервный лепет Квиринуса Квиррелла был почти не слышен. Оно и к лучшему, поскольку Снейп совсем не был уверен, что, получив в свой адрес еще один вопрос о трехголовом цербере, которого Хагрид где-то раздобыл этим летом и приволок в школу по просьбе директора, лично не оттащит коллегу в запертый коридор в правом крыле третьего этажа для более близкого знакомства с тварью. В конце концов, раз уж Дамблдор счел нужным позволить Квирреллу в новом учебном году преподавать защиту от темных искусств — пусть тот хоть на собаках для начала потренируется. Все равно использовать пса-переростка, ласково именуемого Пушком, по прямому назначению было верхом безумия. Впрочем, нет. Верхом безумия была вообще сама идея тащить в переполненную детьми школу философский камень, особенно с учетом попытки ограбления «Гринготтса», лишь по счастливому стечению обстоятельств состоявшейся уже после того, как содержимое сейфа перекочевало в карман Хагрида, а сам лесничий возвратился в Хогвартс. Так что использование пса для охраны камня было лишь частью общего бреда. Пройти мимо него при должной подготовке не составило бы большого труда, особенно для тех, кто смог обойти гоблинские охранные заклятия. Собственно говоря, ничего серьезного там и не требовалось. Да, Авада не действовала на живых существ, по массе более чем в два раза превышающих средний вес взрослого человека, вне зависимости от их сопротивляемости магии, а вот слегка модифицированное противотроллье заклятие скорее всего подействовало бы. Теория так и просила проверки, хотя Снейп не был уверен, что результат эксперимента устроит директора и Хагрида, который уже успел привязаться к слюнявой твари. Зато, возможно, он заставил бы Дамблдора серьезнее задуматься о системе охраны. На большее Снейп не рассчитывал, по опыту зная, что, если Альбус Дамблдор что-то решил, то переубедить его уже невозможно. Все аргументы будут выслушаны с благодушным выражением лица и… оставлены без внимания. Разумеется, ведь величайшему магу современности лучше знать, как оно там полезнее для всеобщего блага.

— А к-как вы п-пола-гаете, С-северус? — вклинился в его размышления высокий, срывающийся голос Квиррелла. Что там еще он должен полагать? Ах да, вампиры.

— Я считаю, Квиррелл, что, чем шпиговать чесноком все принадлежности туалета, вам лучше было бы обзавестись одним качественным оберегом, раз уж вы не доверяете собственным способностям, но считаете себя достойным того, чтобы хоть кто-то из валашской стаи решил покинуть гнездо и пересечь Канал.

Квиррелл поежился и хихикнул. Он и раньше-то не отличался большим умом и талантами, однако, назначение на должность преподавателя ЗОТИ и лето, проведенное в Албании, окончательно заставили его раздружиться с головой. Зато взамен профессор обзавелся сильным заиканием, нервным тиком и небрежно намотанным тюрбаном. При мысли о тюрбане Снейп едва заметно поморщился. Квиррелл мог сколько угодно рассказывать о чесноке, которым он намерен отпугивать идущих по его следу трансильванских вампиров, однако тренированный нюх зельевара однозначно идентифицировал исходящее из-под нескольких слоев тряпья амбре, как запах гниющего мяса. Один Мерлин знает, чем этот чертов неврастеник мог набить головной убор. В европейских традициях защиты от кровососов ничего такого благоухающего, вроде бы, не имелось, а вот в африканских или полинезийских могло и отыскаться.

Двери распахнулись, и Макгонагалл ввела в Большой зал новых учеников. Тут уж замолчал даже Квиррелл, с любопытством глядя на неровную вереницу детей, следующих за деканом Гриффиндора. Повышенный интерес к будущим первокурсникам объяснялся просто — этот год, как, вероятно, и следующие шесть, должен был пройти под знаком Поттера. Сумасшедший дом начался еще месяц назад, когда тридцать первого июля Хагрид по поручению Дамблдора мотался куда-то в Суррей, чтобы сопроводить достигшего одиннадцатилетия героя магического мира в Косой переулок за покупками. Вернулся великан раньше ожидаемого времени и потом недели две, шумно сморкаясь в платок, рассказывал, о том, что мальчик — вылитый отец, а глаза-то мамины, ведь вы же помните глаза Лили Поттер? Во время таких приливов хагридского красноречия Снейп лишь усилием воли удерживал ладонь на расстоянии от ножен с палочкой, постоянно напоминая себе, что, в случае чего, Дамблдору будет проблемно за оставшееся до начала учебного года время подыскать другого сторожа. К концу второй недели он успел заочно возненавидеть мальчишку, от которого, кажется, весь преподавательский состав Хогвартса заранее ожидал чего-то сверхъестественного. По мнению самого Снейпа, если пацан, действительно, пошел в отца, единственным, чего от него можно было ожидать, являлась сверхъестественная тупость.

Когда Макгонагалл выстроила новичков в шеренгу напротив преподавательского стола, Снейп скользнул взглядом по лицам детей, пытаясь вычислить почтившую их своим присутствием малолетнюю знаменитость, однако никаких копий Джеймса Поттера в рядах первокурсников не наблюдалось, зато неподалеку от своего крестника профессор обнаружил другую знакомую личность. Джон Доу, тот самый оборванец из Лютного переулка.

«Так ему, что, всего одиннадцать?» — удивился Снейп. По разговору мальчик показался ему старше, хотя беспризорники, конечно, всегда взрослеют быстрее.

Вот это, несомненно, стало бы неплохим приобретением для Слизерина, поскольку о Доу даже Проныра Шеймас отзывался неплохо, что само по себе являлось удивительным фактом. За прошедший год мальчик немного подрос и, кажется, даже самую малость поправился. Однако было и кое-что, показавшееся профессору странным. Куда-то исчезла запомнившаяся ему настороженная уверенность Доу. Сейчас мальчик выглядел, как нашкодивший котенок, и смотрел куда угодно, лишь бы не в сторону преподавательского стола. С чего бы это вдруг?

Макгонагалл принесла табурет и шляпу, и распределение началось. Когда дело дошло до буквы Д, Снейп насторожился, однако ожидаемой им фамилии так и не прозвучало, зато мальчик окончательно сник, упорно сверля взглядом пол. Что за… а не может ли быть… Снейп еще раз, очень внимательно, посмотрел на Доу, ища хоть какое-то сходство. Нет, это было почти невозможно, мальчик слишком уж не подходил на роль героя магической Британии, которого все десять прошедших лет должны были носить на руках и сдувать пылинки. Должна быть еще какая-то причина для путаницы с фамилиями.

Макгонагалл методично зачитывала список, а Доу все продолжал стоять в редеющих рядах. Снейп даже почти не обратил внимания на то, как Драко Малфой оказался распределенным на Слизерин, — слишком уж предсказуемым это было.

— Поттер, Гарри, — наконец, произнесла Макгонагалл. Доу шмыгнул носом и шагнул вперед.

«Вот значит как, — подумал профессор, со смешанными чувствами наблюдая, как мальчик, по-прежнему не поднимая взгляда, идет к табурету и надевает шляпу. — Что ж, только попади на Слизерин, и я устрою тебе веселую жизнь»

Однако сейчас эта мысль не вызвала должной ярости — скорее, недоумение. Слишком уж не состыковывалось то, что Снейп видел год назад, с его представлением о Поттере-младшем. Мерлин, может, Джеймс и был сволочью, но деньги-то у него водились, так что наследство сыну он оставил, и опекун, несомненно, был назначен. Так каким, черт возьми, образом Поттер мог оказаться на улице? Десять лет это не тот возраст, когда сбегают из дома от хорошей жизни.

А шляпа все молчала. В столь долгий ступор она, кажется, еще ни разу не впадала. Краем глаза Снейп заметил, как напрягся Дамблдор. Если уж директор начинает нервничать, значит, что-то идет совсем не по плану. А забавно все-таки будет, если мальчишку, действительно, распределят на Слизерин. Хотя кто ж такое допустит в отношении Поттера? Скорее шляпу обвинят в старческом маразме и переиграют результат по своему усмотрению. А усмотрение вполне предсказуемо: Снейп уже слышал, как Дамблдор обсуждал с Макгонагалл учебу Поттера на ее факультете. Других вариантов, видимо, даже не предполагалось, а если таковые и возникнут, перевод учеников с факультета на факультет, хоть и редко, но практиковался и раньше. Причем согласие самих учеников вовсе не являлось обязательным условием.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула шляпа, как показалось профессору, с явным облегчением. Поттер слез с табурета, положил на него шляпу, погладил ее, как живое существо, и побрел к столу под красно-золотым флагом, не выказывая особой радости. Снейп проводил ссутуленную фигурку пристальным взглядом. Нет, все-таки с мальчишкой было что-то не так, и профессор твердо намеревался понять, что именно.

Едва не оглохнув от вопля шляпы, я стянула ее с головы, положила обратно на табурет и, поддавшись сиюминутному порыву, сочувственно погладила по замусоленному фетру. Все-таки хреново, наверное, существовать вот так, когда о тебе вспоминают один лишь раз в год, да и то лишь для того, чтобы порыться в детских умах.

Стол Гриффиндора неистово аплодировал все то время, которое понадобилось мне, чтобы до них дойти, и даже после не сразу успокоился. Рыжий староста полез пожимать мне руку, а Фред и Джордж Уизли тем временем скандировали:

— С нами Поттер! С нами Поттер!

Нет уж, ребята, хрен с вами, а не Поттер.

Рядом с Гермионой уже успел устроиться тоже определенный на Гриффиндор Невилл Лонгботтом. Пришлось просить его подвинуться на одно место — так, чтобы мальчик послужил буфером между мной и Уизли-младшим, в приговоре шляпы которому я почему-то ни капли не сомневалась. К счастью Невилл не стал артачиться и задавать лишние вопросы. Устроившись поудобнее и поприветствовав всех, кого только можно, я рискнула еще раз посмотреть в сторону преподавательского стола. Сидевший в самом уголке Хагрид довольно скалился и показывал мне большой палец. Ну, хоть кто-то искренне рад моему выбору, и то радует. Дамблдор, как две капли воды похожий на свой портрет с вкладыша от шоколадной лягушки, с отсутствующим видом погруженного в размышления античного мудреца восседал на золотом троне. А что? Скромненький такой трон, без особых излишеств. Ни тебе инкрустаций из слоновой кости, ни драгоценных каменьев, чистейший аскетизм, блин. Квиррелл, уже обзаведшийся тюрбаном с начинкой из Волдеморта, тоже присутствовал, главное теперь потерпеть и не среагировать на отклик шрама. А отклик, судя по тому, как увлеченно профессор что-то гутарил Снейпу, скорее всего, был уже не за горами. Снейп, правда, собеседника совсем не слушал, все еще глядя на меня, и от этого взгляда почему-то возникала железобетонная уверенность, что с зельеварением проблемы у меня все-таки будут. Интересно, эту догадку следует отнести к успехам в области легилименции или прорицаний?

Ну вот… За размышлениями я даже не сразу уловила эпохальный момент, когда Квиррелл весьма удачно повернулся ко мне затылком. Хм, и это покалывание теперь называют острой болью от будто бы раскалившегося добела шрама? Ну-ну. Нет, больно конечно, не спорю, но пережить можно.

Я фыркнула и на всякий случай осведомилась у наблюдавшего за мной Перси, кто это такой подозрительный сидит рядом с профессором Квирреллом. Паранойя, конечно, но лучше перестраховаться. Прослушав лекцию о плохом профессоре Снейпе и его посягательствах на должность преподавателя ЗОТИ, я глубокомысленно покивала. Гермиона, вероятно, вспомнившая рассказ Драко про крестного, чуть было не вмешалась, пытаясь за Снейпа заступиться, однако я вовремя успела отвлечь ее вопросом по гербологии. Молчим пока, молчим. Улыбаемся и машем, как говорится.

Распределение завершилось. Рон Уизли, шумно сопя и исподлобья глядя на меня, уселся за стол Гриффиндора, а Блейз Забини отправился на Слизерин. Когда Макгонагалл унесла шляпу, Дамблдор, наконец, соизволил вернуться к реальности, поднялся со своего трона и широко развел руки. Вид у него был такой, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики. Я торопливо уткнулась взглядом в стоящую передо мной пустую тарелку. От лучезарной улыбки доброго старичка-директора начинало мутить.

— Добро пожаловать! — эхом разнеслось по залу. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гермиона нервно заерзала.

— Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросила она.

Вообще, интересный вопрос, конечно. Нет, не насчет ненормальности, а насчет того, должны ли эти четыре слова что-то значить, или перед нами толстая попытка изобразить прогрессирующий старческий маразм.

— А он каждый год такие откровения выдает? — спросила я, дождавшись заверения Персиваля Уизли о том, что Дамблдор гений и вообще лучший волшебник в мире, хотя и немного сумасшедший.

— Ну, в общем-то, да, — признал староста.

— А что было сказано, например, в прошлом году?

— Э… — парень опешил. — Не помню, если честно. А что?

— Да нет, ничего, просто интересно стало, — заверила я.

Перси недоуменно посмотрел на меня, кажется, гадая, что здесь может быть интересного. А вот сама пока не знаю, но хотелось бы выяснить.

— Гарри, тебе положить жареной картошки? — Гермиона деловито взялась за мою тарелку сразу, как только на столе появилась еда.

— Лучше отварной, — попросила я. — А еще вон тот стейк и немного овощного салата. Спасибо.

Тем временем привидения тоже окончательно рассредоточились по принадлежности к факультетам и принялись в меру своих сил и способностей портить ученикам аппетит. Почти Безголовый Ник, к примеру, демонстрировал Рону Уизли и Шеймасу Финнеганну причину, по которой он получил свое прозвище, а Кровавый Барон развлекал светской беседой Драко Малфоя. Правда, Драко, то ли вдохновившись увиденным перед распределением примером, то ли вспомнив о полученном дома воспитании, даже бровью не вел и мирно разговаривал с призраком, не забывая при этом орудовать ножом и вилкой. Молодец, уважаю. Я мило улыбнулась сэру Николасу де Мимси, который как раз повернулся ко мне, демонстрируя обрубок шеи.

К моменту, когда кто-то решил, что пора производить смену блюд, я как раз успела расправиться со стейком, а последний кусочек помидора из салата исчез прямо из-под моей вилки. Да ради бога, пусть подавятся. Гермиона попыталась было положить мне мороженого, но я успела вовремя отказаться. Наконец, Дамблдора осенила очередная гениальная мысль, которую требовалось немедленно донести до аудитории, и десерт тоже без всяких предупреждений пропал, вызвав разочарованный вздох Рона, так и не донесшего до рта очередной эклер.

Дамблдор, тем временем, прокашлялся и, нехорошо так косясь на близнецов Уизли, сообщил о том, что в Запретный Лес ходить по-прежнему нельзя. Не поручусь за остальных, но на меня речь произвела прямо противоположный эффект. Посетить лес захотелось при первой же возможности. Там же где-то Хедвиг некормленая летает, а еще единороги водятся… и кентавры… И на переменах, конечно же, колдовать нельзя, да-да-да, можно подумать, что это кто-то отследит. И тренировки по квиддичу начнутся через неделю… после нашего первого урока полетов на метле, угу… Гарри Поттера на них, несомненно, ждут, но получат только фигу с маслом. Я ничего не имею против подвижных игр на свежем воздухе, но вот конкретно в квиддиче ни малейшей практической пользы не вижу. И в правую часть коридора на третьем этаже я не полезу даже под угрозой Авады, не надейтесь. Я, может, и мазохист и мучительная смерть меня даже прельщает, но плясать под дудку директора все равно не намерена.

А затем последовало сопровождаемое натянутыми улыбками преподавателей караоке, во время которого каждый в меру относительного отсутствия собственного слуха и абсолютного отсутствия единой мелодии пытался напеть высвечиваемые Дамблдором слова. Господи, позволь мне умереть молодым и больше никогда этого не услышать!

Фред и Джордж все-таки отличились, ухитрившись исполнить гимн Хогвартса в такой скорбной и пафосной манере, что заслужили мои искренние аплодисменты. Дамблдор же совсем неискренне — Станиславский бы истошно заорал «Не верю!» — прослезился и погнал всех спать.

Перси вывел нас из Большого зала и повел вверх по мраморным лестницам. Выбранному им маршруту позавидовал бы сам Иван Сусанин, поскольку, хотя коридоры Хогвартса по гиблости до костромских болот и не дотягивали, затеряться в них можно было с не меньшим успехом. После второй потайной двери, задрапированной гобеленом, моя логика сложила лапки и категорически отказалась понимать, зачем было выстраивать подобный лабиринт. Возникали ассоциации с особняком Винчестеров, до сих пор служившим для меня эталоном архитектурного безумия, только окон в полу для пущего сходства не хватало. Но особняк-то строила вдова, слегка помешавшаяся на почве преследования духами, а Основатели Хогвартса на момент строительства, вроде как, должны были быть в здравом уме и твердой памяти… Я поделилась мыслями с Гермионой, однако, оказалось, что та об особняке никогда не слышала. Придется заняться ликбезом, когда выдастся немного свободного времени, причем он, скорее всего, будет взаимным, поскольку для мальчика, выросшего в рядовой английской семье, я слишком уж мало знаю о нюансах английской жизни. Можно, конечно, списывать это на вынужденное затворничество Гарри, но лучше будет восполнить пробел.

Внезапно процессия, в хвосте которой мы с девочкой плелись, резко встала посреди очередного коридора. Что-то не похоже было, чтобы мы уже пришли. Я зевнула и сонно прищурилась. Перси ожесточенно спорил с кем-то невидимым, а в воздухе болтались костыли. Пивз, что ли? Черт, мы сегодня вообще до кроватей дойдем, или можно прямо здесь на ночлег устраиваться? Да и что за детский сад, в конце-то концов? Слушает старост, не слушает старост… За столько лет постоянного существования проблемы можно было бы и заклинание какое-нибудь от полтергейста подыскать. Кстати, шумные духи, они ведь скорее к категории нечистой силы относятся, чем к привидениям? Вот сейчас заодно и проверим, если повод выдастся. Направляя силу по линиям татуировок на правой руке, я беззвучно зашептала наговор. На момент прочтения в книге Купавы заклятие-оберег от нечистой силы показалось мне бесполезным, но вот теперь жизнь в очередной раз доказывала, что бесполезных вещей не бывает. Вряд ли, конечно, выйдет что-то серьезное, поскольку я его и не отрабатывала толком из-за отсутствия объектов приложения, но пока важен не результат, а сам факт воздействия.

Наконец, Пивз внял уговорам Перси, материализовался и со злорадным воплем «А, маленькие первокурснички!» спикировал вниз. Все дружно пригнулись, доблестный староста вообще чуть ли не на корточки присел, и только бедный Гарри, затупив от неожиданности, остался стоять, прикрывшись рукой…

Пивз до меня даже не долетел. Видимой ауры у оберега не было, но сработать он все же сработал. Послышалась серия сухих потрескиваний, как от разрядов статического электричества, запахло гарью и полтергейст, жалобно пискнув, метнулся прочь, роняя костыли. Я проводила Пивза задумчивым взглядом. Кажется, подопытный крыс был найден.

— Э… нам сегодня повезло, — отряхивая мантию, заявил Перси. — Обычно он менее сговорчивым бывает. С Пивзом лучше вообще быть поосторожнее. Он не слушается никого, кроме Кровавого Барона. Гарри, ты в порядке?

— Вроде да, — кивнула я. — Просто немного растерялся.

Гермиона, видевшая все с самого начала и до конца, посмотрела на меня недоверчиво, но оспаривать утверждение не стала.

Наконец, мы все-таки достигли тупикового конца очередного коридора, где почти всю стену закрывал большой портрет очень полной женщины в розовых шелках.

— Пароль? — строго спросила женщина в лучших традициях скверного шпионского фильма.

— Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Я тихо заскулила.

— Гарри, что с тобой? — встревожено шепнула Гермиона.

— Ничего особенного. Просто очень хочется постучаться головой об стенку, чтобы постичь образ мышления Основателей, — сказала я, наблюдая, как через дыру пытаются протолкнуть Невилла. — В особенности некоего Годрика Гриффиндора. Очень интересно было бы также узнать, кто убедил его, что львы и грифоны живут в норах. А еще более интересен другой вопрос — уважаемый господин директор тоже через такую дырку в свои апартаменты вползает?

— Гарри!

— Кощунственный вопрос, я знаю. Но то, что у меня сейчас перед глазами, смахивает на издевательство, ты не находишь?

— Да, странно, конечно, зато необычно, — не очень уверенно сказала Гермиона. Что ж, сомнения — первый шаг к самостоятельному мышлению.

Спустя еще минут пять всем первокурсникам с горем пополам удалось протиснуться через дыру. И это только один курс, а ведь есть еще шесть старших. Каким образом в случае чрезвычайной ситуации — да хотя бы при визите того же Сириуса Блэка — будет организовываться эвакуация факультета, не хотелось даже думать. Впрочем, возможно, что на такой экстренный случай рискнут открыть доступ в камины для учеников.

Круглая общая гостиная Гриффиндора оказалась заставлена глубокими мягкими креслами и хотя бы выглядела цивилизованно. Поскольку выставленные из Большого зала старшие ребята тоже уже начинали подтягиваться, я решила отложить разговор с Гермионой о причинах, по которым мы вообще здесь оказались, до лучших времен и более приватного места.

Сдав девочек на попечение подоспевшей блондинистой старшекурснице, тоже носившей значок старосты, Перси раздал расписания занятий и объяснил оставшимся возле него мальчишкам, какая спальня отводится в этом году первокурсникам. Оказалось, что нам всем пятерым — мне, Рону Уизли, Дину Томасу, Шеймасу Финнигану и Невиллу Лонгботтому — предстояло жить в одной комнате. Мы поднялись по винтовой лестнице на третий ярус донжона и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены, и возле каждой стояли сумки с багажом. Наши с Роном — возле соседних кроватей. Случайность, такая случайность…

Рон вытащил из кармана облезлую крысу и посадил ее на покрывало. Питер Петтигрю принялся деловито обнюхивать выступающий из-под покрывала край подушки, а рыжик обернулся ко мне.

— Значит, ты и есть Поттер, — хмуро сказал он.

— Скорее да, чем нет, — ответила я, разбирая сумку с книгами. Сейчас-то уже не до чтения, но на тумбочку все равно стоит что-нибудь положить на случай бессонницы. — А что?

— А то, что ты соврал мне в поезде!

— Ну, уж извини, если это тебя так задело. Но я уже видел реакцию на фамилию Поттер в Косом переулке, и мне ее хватило с лихвой. Хотелось хотя бы до Хогвартса доехать спокойно. К тому же я предпочитаю сам выбирать себе друзей, и у тебя пока мало шансов войти в их число. Не люблю, знаешь ли, тех, кто клеит людям ярлыки, увидев их первый раз в жизни. Еще вопросы есть?

Рон шумно засопел. Я почти с предвкушением ждала какого-нибудь выпада насчет Малфоя или Слизерина, но у рыжика все-таки хватило ума промолчать. Видимо, будет ждать новых инструкций. Ну, пусть ждет. Директор, скорее всего, уже в курсе насчет происшествия перед входом на платформу, и уж тем более по поводу нашей беседы в поезде, вот и пусть теперь думает, как выкручиваться.

Что-то невнятно фыркнув, мальчик рывком откинул покрывало, едва не отправив заполошно пискнувшего Петтигрю на пол, и, забравшись на кровать с ногами, задернул шторы. Посмотрев на недоумевающих ребят, я развела руками, показывая, что тоже не поняла прикола, и начала переодеваться, стараясь не очень светить татуировки. Впрочем, сегодня моим клюющим носом соседям по комнате и так было не до них, а вот с завтрашнего дня придется быть поосторожнее.

Чуть позже, уже засыпая под нестройный аккомпанемент мальчишеских посапываний, я из чистого баловства пробормотала знаменитое русское присловье:

— На новом месте приснись жених невесте.

Приснился птеродактиль.