Осколки чужого прошлого (гет)

Следующим утром Гарри проснулся рано. Он знал, что уже рассвело, но не торопился открывать глаза. Проблемы смерти родителей отошли на второй план и он предвкушал поход по магазинам. Наконец-то он сможет купить себе волшебную палочку!

Тук. Тук-тук!

Гарри на мгновение подумал, что пришла тетя Петунья, чтобы разбудить его. Он с опаской открыл глаза и сел. С него упала тяжелая кротовая шуба, а вместе с ней — черно-белый кот.

"Уже пора вставать, малыш?"

"Кто-то стучал, ты слышал?"

"Сова. На подоконнике. Почту принесла".

Хагрид спал на поломанной софе, которая все-таки не выдержала его веса. Гарри было приятно, что великан позаботился о нем, накрыв его своей шубой. На подоконнике обнаружилась сипуха с привязанной к лапе газетой. Сова спикировала на голову Хагриду и начала усиленно теребить клювом бороду великана.

"Бедные совы. Представляю, как их раздражают подобные подписчики!"

— Хагрид! — громко позвал Гарри, — Тут сова...

— Заплати ей, — пробормотал великан, уткнувшись лицом в софу, — Деньги в кармане. Нужно пять кнатов...

"Маленькие бронзовые монетки, малыш. Можешь взять больше, деньги лишними не бывают!"

Гарри отсчитал ровно пять кнатов, решив, что ему чужого не нужно. Тем более, если верить Матроскину, деньги у него должны быть в Гринготтсе.

Хагрид громко зевнул, сел и потянулся. Софа под ним окончательно развалилась.

— Пора идти, Гарри. Нам нужно с тобой в Лондон. Накупить тебе всего к школе. Ой, а этот кот твой что ли?

— Ага. Матроскин, — Гарри погладил кота, которые подставил ему живот.

— Странное и-имя, — зевнул еще раз Хагрид.

— Из мультика.

— Не книзл, конечно, но красавец. Ты ешь сосиску, они и холодные ничего.

"Не книзл? Да покажите мне книзла, который столько всего знает, и я поцелую пятку Хагрида!" — оскорбился Матроскин.

"Ты самый лучший кот!" — успокоил его Гарри. Кота он любил.

Гарри вышел на скалу вслед за Хагридом. Море было чистым, словно и не было вчера шторма. Только лодка была залита водой. Одна. Та, на которой он с Дурслями добирался до этого места.

— Хагрид, а как ты сюда попал?

— Прилетел.

— Прилетел? — удивился Гарри.

"У него сзади на спине пропеллер, малыш. Только это секрет. Никому не говори!"

"Хорошо..."

— Да... не будем об этом. Теперь, когда ты со мной, мне нельзя чудеса творить.

"Ему их вообще нельзя творить. Использует дыры в нашем прекрасном законодательстве! А ведь может и штраф схлопотать".

"Почему нельзя?"

"Спроси у него. Только не сейчас".

Они уселись в лодку. Гарри продолжал рассматривать спину Хагрида, пытаясь понять, где там пропеллер. Великан посмотрел в сторону берега.

— Хотя... если по правде... глупо грести самому. Если я сделаю так, чтобы мы побыстрее поплыли, ты никому в Хогвартсе не расскажешь?

— Конечно, нет! — Гарри хотелось увидеть волшебство. Да и плыть несколько часов — не лучшая идея.

Хагрид достал розовый зонт, ударил два раза о борт лодки, и та помчалась. Сам великан уткнулся в газету, принесенную утром совой.

Лодка мягко причалила к берегу, Хагрид выбрался первым, помог Гарри. Они поднялись по лестнице и вышли на улицу. Матроскин с гордо поднятым хвостом шел следом.

— Мы сейчас первым делом, как до Лондона доедем, в Гринготтс зайдем. Это наш волшебный банк — самое надежное место, чтобы что-то спрятать. Им гоблины управляют. Говорят, самые секретные сейфы драконы охраняют. Всегда мечтал иметь дракона! С самого детства.

Гарри весьма скептически отнесся к подобной мечте. Он даже не представлял, как выглядит настоящий дракон, да и не хотел представлять. Вряд ли он напоминает пушистого домашнего питомца, которого можно погладить.

"Отправлять Хагрида в магловский общественный транспорт — прямо нарушать Статут о секретности! Посмотри как на него все пялятся".

"Ага..." — Гарри огляделся в поезде — все то и дело поглядывали на великана, который кроме роста выделялся еще и странной одеждой.

* * *

После довольно долгих переходов в метро и блужданий по улицам Лондона, Хагрид остановился у неприметной черной двери.

— Пришли, — произнес Хагрид, — "Дырявый котел". Известное местечко.

"Ага. Проходной двор. Гениальный маркетинговый ход — создать бар на периферии мира маглов и волшебников! Хотя, во времена открытия "Дырявого котла" и слов-то таких не знали," — Матроскин уже устал, поэтому нашел себе самое лучшее место — карман Хагрида. Гарри представил, что кот лежит там рядом с совой, медным чайником и носовым платком-скатертью.

"Каких слов?"

"Маркетинговый ход".

"Я тоже не знаю".

"Вот видишь, малыш, слов можно и не знать, а все равно действовать!"

— Тебе как обычно, Хагрид? — спросил пожилой волшебник за барной стойкой.

— Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — гордо заявил великан, и легонько хлопнул Гарри по плечу. Так легонько, что у мальчика аж колени подкосились.

— Боже милостивый, — произнес бармен, пристально глядя на Гарри, — Это... Неужели это...

В баре воцарилась тишина.

— Благослави мою душу, — прошептал старик, — Гарри Поттер, какая честь!

Он поспешно вышел из-за стойки, подошел к Гарри и стал трясти его руку. В глазах пожилого волшебника стояли слезы.

"Матроскин! Что мне делать?"

"Улыбаться, что ж еще! Наслаждайся минутой славы! Интересно, а если бы я пошел выступать в цирк, все бы так же замирали при появлении несравненного кота Матроскина?"

После бармена пожать руку великому Гарри Поттеру пожелали все посетители "Дырявого котла". Сам мальчик уже устал улыбаться, он думал, что еще чуть-чуть и у него начнут болеть мышцы лица.

Вперед выступил бледный молодой человек, он очень нервничал. У него даже дергалось одно веко.

— Профессор Квиррелл! — представил его Хагрид, — Гарри — профессор Квиррелл — твой будущий преподаватель Защиты от темных искусств.

"Мать моя рыжая блохастая кошка! Чему он может научить? Да, малыш, не повезло тебе. Хорошо хоть он не самый важный предмет ведет".

Минут через пять профессор Квиррелл отправился покупать книги о вампирах, хотя, казалось, что его пугала сама мысль об этих существах. А Гарри еще минут десять слушал, как все рады его видеть. Пока это не надоело и Хагриду, и он не заявил, что им уже пора.

— Ну что я тебе говорил, — радостно сообщил великан, когда они вышли на задний дворик бара, — Ты знаменитость! Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел. Хотя, если по правде, он всегда трясется.

Хагрид начал считать кирпичи в стене над урной. До одного из них он дотронулся розовым зонтом, и в стене появилась маленькая щель. Она начала быстро увеличиваться, пока не открылся широкий проход-арка. А урна так и осталась стоять.

— Какого дракла ее сюда поставили! — возмутился великан, убирая урну в сторону.

За аркой начиналась мощеная булыжником извилистая улица.

— Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес Хагрид.

Они прошли сквозь арку, и Гарри, оглянувшись, заметил, что та снова стала глухой стеной.

Ярко светило солнце, отражая то, что было выставлено в витринах ближайших магазинов — котлы, хрустальные колбы и книги. Они не напоминали обычные, магловские, в ярких обложках, которые читал Гарри. Они были... мальчик снова не мог подобрать слово, чтобы выразить свои мысли и чувства, как и в случае с отношением к Матроскину. Солидные, что ли.

Мальчишки, с виду не старше Гарри, разглядывали в витринах метлы. Матроскин рассказывал, что волшебники пользуются этим инструментом уборки не по назначению. Даже историю, откуда это пошло, рассказал. Как-то раз, веке в одиннадцатом, маглы заперли одну молодую ведьму. Аппарировать она не умела по возрасту, не научили ее этому искусству в пятнадцать-то лет. А сбежать ей очень хотелось. В углу комнаты кто-то оставил уборочный инвентарь. Ведьма переколдовала его и вылетела в окно. А нужно сказать, заперли ее в доме, который располагался в довольно людном районе. Естественно, множество маглов в ту ночь лицезрело сатанинское зрелище — молодая девушка вылетела из окна на метле и умчалась прочь. Как оказалось, на метле летать удобнее, чем на обычных палках, которые вечно куда-то заносит. Видимо, хвост метел способствовал поддержанию равновесия в воздухе. Гарри помнил эту историю и тоже заинтересовался "Нимбусом-2000". Он бы хотел научиться летать на метле. И даже в квиддич бы хотел играть. Но Матроскин был против. "Глупые полеты никак не способствуют продвижению. Скорее наоборот, так как отнимают время", — говорил кот.

— Нужно сначала зайти в банк и снять денег, — сказал Хагрид.

"Интересно, ключ у него? Если он так уверенно направляется к банку — да. Но откуда?"

"Дамблдор дал?"

"А у Дамблдора откуда? — Матроскин так и не вылез из кармана Хагрида, может нашел там еще одну сову и решил ей полакомиться? — Знаешь, почему гоблины управляют финансами? Они ценят тайну, они знают о чести. Никогда, ни при каких обстоятельствах они не подпустят кого-либо к чужому сейфу. Хоть самого Министра с ордером о конфискации. Пусть конфискует все, что вздумается, но не из сейфа! Можешь отдать гоблину на хранение свой личный дневник, и будь уверен — он никогда его не прочтет, и тем более, дневник никогда не попадет в чужие руки. Гоблинов за это и ненавидят — они лучше людей! И будь у человека хоть пять ключей от чужого сейфа — сокровища он не заберет. Но ключи, на всякий случай, у магов всегда хранились в недоступных местах, дома — только у бедняков (а кому нужны их сейфы?). Где же Джеймс Поттер должен был хранить ключ, чтобы Дамблдор его нашел и забрал? Или скажу по-другому... сам ли Джеймс Поттер сообщил подобную информацию старику?"

Гарри задумался... Действительно, почему этот ключ не у него? Хотя... Дурсли бы все забрали. Наверно, Дамблдор подумал об этом. Тем временем великан и мальчишка подошли к мраморной лестнице Гринготтса.

Гарри смотрел на маленького уродливого человека (а гоблин выглядел именно как маленький уродливый человек) в бордовом жилете.

— Да, это гоблин, — спокойно сообщил Хагрид. Маленькое существо поклонилось им.

Они оказались в огромном холле. У Гарри возникло ощущение, что он находится в читальном зале старинной библиотеки. За длинным столом сидело около сотни гоблинов, которые записывали что-то, взвешивали монеты, рассматривали драгоценные камни.

— Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину, — мы тут пришли немного денег взять... из сейфа мистера Гарри Поттера.

Гоблин, в таком же бордовом жилете, внимательно посмотрел на мальчишку. Гарри казалось, что сейчас он, как и бармен в "Дырявом котле", захочет пожать ему руку. Но тот лишь препротивнейше ухмыльнулся и обратился к Хагриду:

— А у мистера Поттера есть его ключ?

Гарри стало не по себе.

"Да, малыш. Мы создаем себе никчемную репутацию в Гринготтсе".

"Почему?"

"За тебя говорит Хагрид. У него твой ключ. Его передача кому-то постороннему — плевок в душу гоблина. Им не так важно, что из-за тебя исчез какой-то там Волдеморт, но вот ключ — это святое".

— Где-то был, — ответил великан, и стал выкладывать вещи из кармана. Среди вещей оказался и Матроскин, который сразу прыгнул на руки Гарри, не желая лежать на стойке.

"Дилемма... Можно громко и возмущенно заявить: "Где-то был? Как он вообще у вас оказался, это мой ключ!", и восстановить репутацию у гоблина, а можно промолчать, пока мы еще ничего в этой жизни не понимаем... Что выбираешь?"

"Второе... Репутацию восстановлю как-нибудь в другой раз," — сказал Гарри, хотя его очень расстроили слова Матроскина.

Ключ все же нашелся. Хагрид передал гоблину еще какое-то письмо от Дамблдора.

— Прекрасно, — бросил тот, — сейчас вас отвезут к сейфам. Крюкохват!

Путешествие к сейфам Гарри понравилось. Только холодно было. Минут через десять тележка, в которой они ехали, остановилась. Гоблин отворил дверь. Матроскин не забыл упомянуть, что и это намек на неуважение — владелец всегда сам открывает дверь своего сейфа, если она не защищена гоблинской магией.

— Тут все твое, — сообщил Хагрид.

Гарри стоял у порога небольшой темной комнаты. На полу были сложены в стопки золотые, серебряные и бронзовые монеты.

"Не много... Но на первое время хватит," — прокомментировал Матроскин.

"Не много? Да тут же полно золота!" — возразил Гарри.

"Полно? Для кого? Чтобы купить особо ценные книги или артефакты уйдет половина содержимого твоего сейфа. Если ты, конечно, не предпочтешь остаться магом пятой ступени, и потратить деньги на домик, эльфа и открытие пивной лавки. В этом мире знания дороже материального благополучия!" — парировал Матроскин, пока Гарри набивал карманы монетами.

"Разве книги могут стоить так дорого?"

"Ха! Конечно! Есть книги, запрещенные к переписыванию. Запрещены магией или самой природой. Попытаешься переписать и, в лучшем случае, забудешь все, что знал. Продвигается тот, кто ищет свой путь, а не довольствуется достигнутым".

Гарри по совету Матроскина взял больше, чем было необходимо. Благо, Хагрид вообще не стал заходить в сейф — он плохо перенес дорогу и стоял, прислонившись к колонне и прикрыв глаза. Когда гоблин закрыл дверь, Гарри протянул ладонь, требуя свой ключ. Гоблин приподнял бровь и бросил ключ в детскую открытую ладошку. Мальчик подмигнул существу.

Оказалось, им предстояло посетить еще один сейф. После второй поездки Хагрид и вовсе позеленел. Гоблин в этот раз не требовал ключ, он провел ногтем по косяку двери, и та просто исчезла.

"Гоблинская магия, нижний уровень... Любопытно... " — Матроскин забрался на плечо Гарри, силясь разглядеть, что спрятано в сейфе, — Там какой-то маленький сверток... Это должен быть сейф Дамблдора, но, либо это огромный бриллиант, заменяющий тысячи галлеонов — хоть это и непрактично, — либо не единственный его сейф. Что более вероятно".

* * *

Гарри стоял перед входом в лавку мадам Малкин. Он немного нервничал, но с ним был Матроскин. Мальчик вздохнул и вошел в магазин.

— Едем учиться в Хогвартс? — спросила хозяйка лавки прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.

В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамейку.

— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?

— Да, — ответил Гарри.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.

"Зачем отправлять мать смотреть палочки, если она индивидуальна для каждого волшебника?" — спросил Гарри Матроскина.

"Некоторые чистокровные делают палочки на заказ. Всегда можно примерно просчитать кому и какая подойдет. Но, думаю, он просто принял тебя за грязнокровку и решил похвастаться родителями-магами. Скорее всего, его мамаша сейчас сидит в своей спальне и жалеет о зря прожитых годах".

— Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? — спросил мальчик.

— Нет, — Гарри пожал плечами. Он как-то не думал об этом. И как любой нормальный человек (даже с нисколько не завышенной самооценкой), он в глубине души считал себя и храбрым — для того, чтобы рискнуть есть печенье у миссис Фигг уже необходимо это качество, и умным — он всегда учился лучше Дадли, к огромному неудовольствию дяди и тети, и добрым — а как еще объяснить то, что Гарри даже ни разу не подставил кузена из мести, хотя мог незаметно залить его домашнюю работу соком, и хитрым — буквально на днях, в зоопарке он получил мороженое, так как догадался не отходить от лавки подольше.

"Надо было сказать, что на том, где учат магов тринадцатой ступени, умеющих выживать после Авады".

— Ну вообще-то никто точно не знает, но я уверен, что буду в Слизерине. Мои родители учились там. Ну и ну, ты только посмотри на этого! — воскликнул мальчик, кивком указывая на окно.

— Это Хагрид, он работает в Хогвартсе.

Хагрид нравился Гарри больше, чем этот светловолосый мальчик.

— А-а, я о нем слышал. Он там кто-то вроде прислуги. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается. А почему он с тобой? Где твои родители? — казалось, мальчик задал этот вопрос в предвкушении чего-то. Или так только казалось?

— Они умерли, — сухо ответил Гарри.

— О, мне очень жаль, — в голосе ни капли сожаления, — Но они были из наших?

— Они были волшебниками, — желания общаться с мальчиком у Гарри не было.

— Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников.

— Ты против маглорожденных вообще, или против их учебы в школе?

— Вообще, — немного подумав, ответил мальчик. — Они разрушают наши традиции, они...

"Грязнокровки — низшая ступень. Где-то читал, что они выделяют вдвое больше кала, чем любой чистокровный, — Матроскин внимательно рассматривал светловолосого мальчика, — Это вредит работе мозга. Гиперактивностью кишечной функции и объясняется их второсортность. Во времена великих освободительных войн их путь обрастал несоразмерными кучами фекалий. Хотя, может, это были гоблины. А, может, это и не о грязнокровках или гоблинах писали, я уже не помню. Но я точно это где-то читал. Расскажи ему об этом! Хочу посмотреть на его вытянутое лицо!"

Гарри, однако, совету Матроскина не последовал. Ему вместо грязнокровок представился этот мальчик и тянущиеся за ним горы фекалий. Сдерживать улыбку было трудно.

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, что ты. Пусть будет по-твоему, грязнокровки — низшая ступень развития, — скептически ответил Гарри.

— Я с тобой полностью согласен, — надменно произнес мальчик, не заметив скепсиса в голосе Гарри.

"А чистокровные — еще хуже! Половина из них живет с мыслью, что они — центр Вселенной, и звезды благоволили их рождению. При этом ведут они себя как индюки в брачный период. Ненавидят маглов и подражают им. Наверно, из зависти. Скажи мне заклинание, способное уничтожить целый город? Для этого нужно быть магом тринадцатой ступени, чувствовать всю суть мироздания. Волшебникам это не под силу. Но магловские ядерные бомбы — вполне способны! Чистокровные индюки купаются в роскоши, подражая магловской аристократии прошлых веков, порой зовут себя лордами, никакими лордами не являясь. При этом магия выше седьмой ступени чаще всего им доступна. Другая половина живет так, будто магия дана им для того, чтобы уметь быстро разогревать чайник! Они не учат своих детей, не рассказывают о сути. Или сами ее не знают. Подобным и до седьмой ступени не дойти. Эх, жду не дождусь того дня, когда чистокровных повесят на кишках грязнокровок под лозунги всеобщего равенства, приоритета добра и дружбы!"

К этому моменту помощница мадам Малкин закончила свое дело.

Гарри представил этого белобрысого мальчика, повешенного на чьих-то кишках. Потряс головой, отгоняя подобные мысли, и снова подумал о кучах экскрементов, оставляемых грязнокровками.

— Прошу меня извинить, но мне пора, — улыбнулся Гарри.

С шутливым поклоном он оставил отчего-то красного блондина в магазине. Может, тот владеет легилеменцией, и теперь расскажет всем, какой Гарри Поттер извращенец? Ну, Матроскин! Дурацкие у него шутки!

Гарри и Хагрид посетили магазин "Флориш и Блоттс", где купили учебники (там одновременно и великан, и кот пытались оттащить мальчика от книг), лавку "Все для зелий", и Торговый центр "Совы". Хагрид купил Гарри в подарок сову. Сказал, что привезти двух животных — не проблема. Их никто и никогда не считает. Мальчик смущался, благодарил Хагрида, но в то же время не понимал, зачем ему нужна сова. Дурслям письма писать? Или миссис Фигг?

— Осталась только волшебная палочка, — великан заглянул в список, — Нам нужно в магазин Олливандера.

Гарри затаил дыхание в предвкушении. Волшебна палочка! То, о чем он мечтал с того момента, как Матроскин рассказал ему о магии.

Магазин волшебных палочек находился в обшарпанном здании с не менее обшарпанной вывеской. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным. Хагрид сразу уселся на единственный стул. Вдоль стены тянулся ряд полок, на которых располагались сотни коробочек.

— Добрый день, — тихо произнес хозяин лавки за спиной Гарри.

Мальчик подскочил от неожиданности. Хагрид, если судить по треску стула под ним, — тоже.

Перед Гарри стоял пожилой человек и смотрел на него своими большими бесцветными, но такими... завораживающими глазами. Было в них что-то таинственное.

— Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри.

— О да, я так и думал, что скоро увижу вас, мистер Поттер, — старик улыбнулся, — у вас глаза матери. Кажется, только вчера ваши родители были здесь и покупали свои волшебные палочки.

"Где хранятся палочки после смерти волшебника?" — спросил Гарри у Матроскина.

"Их кладут в гроб".

Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную, казалось, еще чуть-чуть — и их носы соприкоснутся. Мальчику было не по себе. Владелец магазина коснулся шрама на лбу Гарри.

— А вот куда... Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках... Что ж, если бы я только знал, что натворит эта палочка, я бы...

"Сделал подобную для себя, ага!" — это услышал Гарри, а вот остальные услышали довольно громкое мяуканье. Матроскину Олливандер не понравился.

— Ээ... — опомнился пожилой маг, — Дайте-ка подумать... Какой рукой вы держите палочку?

— Я правша.

— Вытяните правую руку, — скомандовал Олливандер, и стал изменять его руку, затем рост и окружность головы.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой. Что ж, для начала попробуем эту.

Олливандер протянул мальчику палочку. Гарри едва взял ее в руку, как она тут же была выхвачена со словами: "Эта не подходит". И так повторялось чуть ли не сотню раз. Гарри становился все грустнее, Олливандер, напротив, оживлялся. Матроскин и вовсе уснул на полу. И тут, наконец, одна из палочек подошла... Гарри почувствовал тепло, ему казалось, что эта палочка только и ждет его приказа.

— Очень любопытно... Чрезвычайно любопытно... — бормотал себе под нос Олливандер.

"Что случилось, я что-то пропустил?" — открыл глаза кот.

"Мне подошла палочка!"

— Извините, что именно вам кажется любопытным? — спросил Гарри, пока Матроскин не отвлек его, и он не забыл.

— Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса... Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

"Вот так фокус! Действительно, любопытно... Хочешь занять место ныне не существующего Волдеморта?"

"Нет", — однозначно ответил Гарри.

"И правильно, в гробу не очень хорошо".

— Мы можем ждать от вас великих дел. В конце концов, Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть творил великие дела. Ужасные — да, но все же великие!

"Убийства теперь считаются великими делами, малыш!" — отозвался Матроскин.

* * *

Гарри сидел в поезде и смотрел в окно. До отправления оставалось десять минут. Месяц... еще целый месяц он должен провести с Дурслями. Мальчик вспомнил, как Хагрид в порыве гнева наградил Дадли поросячим хвостом. Чувствовалась в этом какая-то несправедливость... Еще более несправедливая, чем та, которой был "болен" белобрысый мальчик, повстречавшийся в магазине мадам Малкин. Гарри не любил Дурслей, а Дадли — особенно. Но срывать злость на ребенке... мерзком, подлом, но все же ребенке — казалось недопустимым. Дурсли... они все знали и скрывали от него. От зависти? Злости? Страха? Родители... Что же произошло в ту проклятую ночь, когда Гарри остался сиротой?

Солнце опускалось все ниже, перед окном поезда то и дело мелькали силуэты людей. Маглов. Магов первой или второй ступени просвещения. Они спешили по своим делам или домой, они не знали. Не знали, что десять лет назад какой-то злой волшебник пришел в дом к другим волшебникам и убил их. Вот проходит мимо старичок. Он еле передвигает ноги, но все равно куда-то спешит. Ему нет дела до магии. Лучи заходящего солнца отражаются в его круглых очках, почти таких же, как у Гарри...

"И все же, что произошло в Хэллоуин восемьдесят первого?"

"Хотел бы я знать..." — Матроскин устроился на коленях у "хозяина". Пассажиры, как это обычно и бывает, улыбались, глядя на спокойного кота.

"А уж как я бы хотел! Мне кажется, что все просто... Помнишь, ты рассказывал о логике? Так вот, в тех событиях какой-то детали не хватает. Маленькой, но существенной!"

"Знаешь, можно попытаться это выяснить. У одного человека. Только вот как?"

"Как?" — повторил вопрос Гарри. Даже интонацию Матроскина скопировал.

Через час Гарри сидел в какой-то кофейне неподалеку от вокзала. На коленях так же расположился Матроскин, мантия черным комом лежала на соседнем стуле. Они думали — и кот, и мальчик.

Чемодан и клетка были оставлены в камере хранения — благо, Гарри догадался обменять несколько галлеонов на фунты, особо не рассчитывая на то, что Дурсли вообще согласятся пустить его на порог дома.

Гарри и Матроскин ждали... Ждали они еще не менее двух часов, пока кот не сообщил: "Пора".

Они добрались на метро до "Дырявого котла", прямо перед входом Гарри накинул мантию, скрыл лицо капюшоном и незаметно проскользнул к тупику, открывающему проход в Косой переулок. Матроскин прополз вдали от мальчика — кто-то мог запомнить пятнистого кота Гарри Поттера. Мальчик достал из кармана палочку, снова почувствовал тепло и готовность выполнять приказы. Постучал по нужному кирпичу.

"Не убирай!" — почти прокричал Матроскин, когда Гарри собирался спрятать палочку в карман.

"Чем она мне поможет?"

"Ну, в теории ты ведь знаешь много заклинаний. Или хочешь сказать, что мои уроки прошли мимо твоей лохматой головы? Да и есть подсознание... И инстинкт самосохранения".

Гарри быстрым шагом прошел по освещенной, но безлюдной улице. Большинство магазинов были закрыты. Матроскин пробежал вперед, его уши подрагивали — он прислушивался к каждому шороху.

"Готов?" — кот остановился у узкого входа в мрачный переулок.

Гарри вздохнул и свернул в этот переулок.

А с чего все началось? Ах, да... Гарри пожелал выяснить подробности событий одной единственной ночи десятилетней давности. Матроскин знал какого-то информатора... Причем он никак не мог припомнить его имя, но все равно утверждал, что знает его. Интересно, откуда?

И вот теперь Гарри шел по узкому переулку, в котором воняло мочой. Он прошел мимо магазина, вывеска которого гласила — лавка "Горбин и Бэрк". На витрине стояла высушенная человеческая рука на подставке. Рука внезапно зашевелилась. Гарри от неожиданности подскочил и услышал смех у противоположной стены. Чуть было не подскочил еще раз. Широко открыв рот, смеялся какой-то бродяга в потрепанной мантии, со спутанными темно-рыжими волосами и более яркой бородой. Половина зубов отсутствовала, а та половина, что осталась — была преимущественно черного цвета.

"Не обращай внимания. Не иди быстрее, чем шел до этого. Мы уже близко".

Навстречу Гарри из кабака вышел пьяный мужчина в расстегнутом жилете. Его сопровождали две молодые смеющиеся девушки, ярко накрашенные, в пестрых пышных юбках и тугих корсетах. Мужчина и одна из девушек держали в руках по бутылке с янтарной жидкостью.

Как раз та девушка, что несла бутылку в руках, заметила ребенка в темной мантии и в капюшоне. Она икнула, а затем заливисто засмеялась. Оставила своего спутника и подошла к Гарри.

— Мальчик, а что ты здесь забыл? — от нее пахло табаком, перегаром и какими-то духами. Как ни странно — приятными. Если бы к их запаху не примешивалось остальное.

"Шли ее к Моргане!"

— Ну же, что ты молчишь? А твои мама и папа знают, где ты сейчас бродишь, малыш? — ласково прошептала она почти на ухо Гарри. Мужчина и вторая женщина засмеялись, — Ладно, не буду тебя задерживать. Вижу, ты спешил.

Она одним резким движением скинула капюшон с лица Гарри, поцеловала его в щеку, и под смех своей подруги убежала прочь.

"Что стоишь, как будто перед тобой с неба упал мешок галлеонов, а ты не к месту задумался над непостижимой тайной мироздания? Это была обычная местная проститутка. Идем".

Матроскин остановился напротив одного из самых мрачных зданий в этом переулке. Вывеска гласила, что некий мистер Лаппес торгует тут артефактами. Одно из окон лавки было заколочено, другие были грязными настолько, что не представлялось возможным разглядеть что-либо за ними. Хотя нет, все же на "витрине" выделялся одинокий силуэт чего-то, напоминающего сапог. Дверь сего заведения оказалась незапертой, хоть и скрипела так, будто ее лет десять никто не открывал. Где-то отозвался колокольчик — прям как у Олливандера.

Гарри огляделся. Полки были наполовину пусты. Предметы же, находившиеся на них, на первый взгляд не представляли никакой ценности. Тут стояла треснувшая ваза, осколок глиняного горшка, на крючок к потолку была прикреплена вешалка, на которой красовалось старое платье покроя восемнадцатого века. Были в комнате еще и табакерка, маленький ножичек и пустая рама — вот и весь ассортимент магазина артефактов.

— Лавка закрыта, — из дальней двери показался худой низкорослый старик. Его густые седые волосы были коротко стрижены, брови приподняты вверх, на лбу — продольные морщины, придающие ему удивленный вид. Одет он был в бархатную черную мантию, напоминавшую одеяния священников.

— Я от Ваганта, — сказал Гарри, не снимая капюшон. Чувствовал он себя сейчас паршиво. А как еще должен чувствовать себя одиннадцатилетний ребенок, находясь в подобном месте? Игра в шпиона могла быть интересна только тогда, когда она ограничивалось игрой. Если же игра становится реальностью, то эта реальность обрастает страхом.

— От Ваганта? — старик понимающе улыбнулся, сцепил пальцы в замок, будто ожидая исповеди, ну точно, — священник, — Известно ли вам, молодой человек, что Вагант умер в шестьдесят девятом? Я лично был на его похоронах. Так вот, мне, в отличие от вас, — это известно.

"Скажи ему: "Когда я странствовал, мне встретилась кицунэ".

— Когда я странствовал, мне встретилась кицунэ, — повторил Гарри.

На мгновение глаза старика распахнулись, но он так же продолжал безмятежно улыбаться.

— И что же мешало Ваганту прийти ко мне, по старой дружбе пропустить стакан-другой огневиски, поговорить о жизни? После двадцати лет молчания, после того, как я лично говорил длинную и бессмысленную речь на его похоронах? — старик все так же безмятежно улыбался.

"Обстоятельства".

Гарри повторил сказанное Матроскиным.

— Ах, обстоятельства? — спокойно произнес старый маг, — Ну что ж. Не думаю, что Ваганту понадобилось отправлять ребенка ко мне просто так. Проходите.

"Это не опасно?"

"Малыш, откуда мне знать?"

Гарри прошел вслед за хозяином в соседнюю комнату. Здесь интерьер существенно отличался. Это был обычный кабинет. Весьма дорого обставленный — дубовый стол, бархатные кресла, картины в позолоченных рамах, старинные напольные часы.

— Ваганту бы я предложил огневиски, но вам, молодой человек, думаю еще рано, — улыбнулся старик, сел за стол и сцепил пальцы в замок, — Чай, сок, кофе?

"Проси огневиски. Скажи, что после поцелуя проститутки тебе нужно что-нибудь выпить!"

— Кофе, — было уже около часа ночи, а проснулся Гарри рано утром.

Хозяин просто махнул рукой, и на столе возникли две чашки с кофе. Скорее всего, он дал какой-то сигнал домовику, или что-то в этом роде. Еда не может появиться из воздуха. Но выглядело это эффектно.

— Итак, что вам нужно? — прямо спросил старик.

— Информация.

— Я догадался.

"Что задумал Дамблдор?"

— Что задумал Дамблдор?

— Поначалу он раздумывал над революцией, после передумал. Но что-то он все же задумал.

— Что именно?

— В революции он не видит смысла теперь. Ходят слухи, будто у него есть далекоидущие планы, — волшебник улыбнулся, — Но вас интересует ведь что-то конкретное?

— Ночь Хэллоуина восемьдесят первого.

— О, она всех интересует. К сожалению, по ней у меня нет никакой информации. Есть мнение, что Волдеморту устроили ловушку, есть мнение, что Гарри Поттер — величайший волшебник, есть мнение, что это все комедия, театральная постановка. Какой вариант вам ближе?

"Какой вероятнее".

— Какой вероятнее?

— Первый. На месте развалин была обнаружена руническая вязь. К сожалению, невозможно восстановить, для чего именно предназначались эти руны. Дом был разрушен, и полной картины нам, увы, не восстановить.

"Как человек может выжить после Авады?"

— Как человек может выжить после Авады?

— Самый простой способ — не попадать под Аваду. Еще маг тринадцатой ступени просвещения способен нейтрализовать действие любого проклятия, в том числе и Смертельного. Возможно, есть и другие способы, но я ими никогда не интересовался.

"Пусть поинтересуется".

— Так поинтересуйтесь, — Гарри старался говорить спокойно, но не был уверен, что у него получается. А пожилого мага нервозность ребенка, кажется, лишь забавляла.

— Это сложный вопрос, — волшебник посмотрел на песочные часы на столе.

"Сколько?"

"Что — сколько?" — не понял Гарри.

"Просто спроси", — резко ответил Матроскин.

— Сколько?

Старик все смотрел на старинные песочные часы. Потом встряхнул головой, будто отгоняя свои мысли. Открыл шкатулку, достал оттуда красивое серебряное зеркало. Это зеркало обволакивал дым, но в то же время от него исходило какое-то едва различимое сияние.

— Обычно, когда я заключаю договоры, гарантией служит зеркало Тескатлипока. Уникальнейший предмет...

"Что это?"

"Зеркало... — ответил очевидное кот. — Да, малыш, пора нам отсюда сваливать".

— Как именно оно служит гарантией? — спросил Гарри, не зная, в чем заключена суть этого зеркала.

— В магическом контракте прописано, что неисполнившего обязательства по договору ждет вечное заточение в этом зеркале. Вернее, его души. Разумеется только после смерти, остаток жизни он может жить так, как ему вздумается.

— А в чем суть этого зеркала?

— Для меня оно — путь к бессмертию. Договор — всегда сделка двух или нескольких лиц. Для меня действуют такие же условия. Я не знаю, что ждет человека после смерти, я не знаю, что ждет душу, оказавшуюся в зеркале. Так какая разница? Я хоть с уверенностью могу сказать, что моя душа попадет ни в ад или рай, а в зеркало. Может, для грешника — это путь к спасению? — старик произносил слова задумчиво, продолжая смотреть на странный магический предмет.

— А зачем вы делаете это зеркало гарантией? — шепотом спросил Гарри.

— Говорят, в нем обитают тысячи душ. Но я не знаю, на каком они говорят языке, и сойдемся ли мы с ними характерами, — так же шепотом ответил старик.

— И для меня это зеркало так же будет гарантией?

— Разумеется. Людей неизвестность зеркала пугает больше неизвестности смерти.

— И какова плата за информацию?

— Живая кицунэ, — улыбнулся волшебник, и оторвал взгляд от зеркала.

"Живая кицунэ... Что это такое?"

"Нет, мы все-таки валим, малыш. Кицунэ — мифический девятихвостый лис-оборотень. Никто и никогда его не видел. Кроме того старика, что сейчас сидит перед тобой. Я думаю, что у него была тогда белая горячка после бурной ночи в том кабаке, что неподалеку отсюда".

Пожилой волшебник безмятежно улыбался. В светлом просторном кабинете приятно пахло кофе. Тишину нарушало лишь тиканье часов. Но было в этой тишине, и даже в этом тиканье что-то зловещее...

"Что делать, Матроскин!"

"Улыбаться! Но почему кицунэ? Вот хитрющий старик! Решил обмануть ребенка — заключить договор, выполнение которого невозможно".

— Почему кицунэ? — спросил Гарри.

— Раньше я говорил многим приятелям, что видел его. Потом перестал, — грустно улыбнулся старик, — Мне никто не верил. Хочу получить подтверждение своих слов. Денег у меня достаточно, к чему мне они?

"Нужно уходить, малыш".

— Я пока не готов продавать душу дьяволу, — попытался отшутиться Гарри, хотя сердце его отбивало какой-то сумасшедший ритм.

— Правильное решение, — старик снова махнул рукой, пустые чашки исчезли, — Знание ограничивает мышление. Человек начинает мыслить в рамках этого знания. Мыслите шире, юноша.

— Ээ... да, постараюсь, — Гарри не до конца понял смысл слов, но предпочел согласиться, — Я, пожалуй, пойду.

— Я вас провожу, — поднялся старик.

Когда Гарри был уже у самого выхода из "лавки артефактов", пожилой маг окликнул его.

— Знаете, та руническая вязь, что была обнаружена в Годриковой впадине после трагедии, имела одну особенность.

— Какую? — оглянулся мальчик.

— Никто на это не обратил внимания, даже волшебники из Отдела тайн. Их не интересовали такие мелочи. Но ее делал ребенок. Ребенок, очень неуверенно держащий мел в руках.

Гарри посмотрел в черные блестящие глаза старика. Почему он назначил такую плату? Кто он? Кто такой Вагант, и откуда его знает Матроскин? И кто, в конце концов, сам Матроскин... Только сейчас Гарри задумался над тем, что видел многих кошек, а в Косом переулке ему довелось увидеть и книзла... Но они все — просто животные. Матроскин — анимаг, который скрывается? Беглый преступник? Но в таком случае он бы не светился в Косом переулке, ведь анимагов можно вычислить... И важно ли то, что какие-то руны в Годриковой впадине были сделаны ребенком? Единственным ребенком, жившим там, был сам Гарри, но вряд ли он владел руническим письмом. Вряд ли он тогда вообще знал о существовании рун.

— Спасибо. До свидания, — попрощался мальчик и вышел.

— До встречи, Гарри Поттер. Мы еще увидимся, я в этом уверен, — произнес старый маг и спустя несколько секунд вернулся в кабинет.