План Мародера (джен)

30 июня 1994г.

«Первые недели лета были странными», — подумал Альбус Дамблдор, поправляя полы ярко-зеленой мантии. Блестящие розовые полоски, расположенные на подоле мантии в произвольном порядке, вызвали улыбку на лице директора. Он надел очки и решил, что готов спуститься на завтрак в Большой Зал.

«В странностях нет ничего плохого», — размышлял Альбус. Часто странности приводят к новым открытиям, например, когда он случайно наткнулся на комнату, битком набитую разными котлами, а на следующий день не смог найти ее в том же месте. Обычно, большинство странностей имеют разумное объяснение, если заставить себя смотреть сквозь эту странность.

Так, многие могли посчитать странным то, что Аластор Хмури неожиданно заинтересовался проверкой охранных чар на доме молодого Гарри Поттера, Альбус верил, что это произошло вследствие его же просьбы отставному аврору принять должность профессора ЗОТИ. Та встреча навеяла множество ностальгических воспоминаний о былых временах и привела обсуждению того, что Сириус Блэк все еще на свободе (Альбус совершенно забыл о том, что именно Аластор арестовал Сириуса, но в силу своего возраста директор стал многое забывать, так что потеря именно этого воспоминания нисколько его не встревожила), а после этого совершенно естественно, что они перешли к обсуждению Поттеров и Гарри, а потом и охранных чар...

Нет ничего странного в том, что Аластор проигнорировал уверения Альбуса о том, что все в порядке и Сириус не является угрозой. Аластор остается Аластором, то есть параноиком, который не принимает на веру ничьи слова, даже Альбуса. Такой подход является довольно действенным и полезным для аврора. Действительно, поступок Аластора не стал неожиданностью. Альбус наградил себя лимонной долькой за верную оценку ситуации, когда получил отчет Арабеллы о визите Аластора и его выводах относительно качества охранных чар. Наверняка визит Аластора просто совпал с беседой о Сириусе. Арабелла упоминала, что его сопровождала какая-то женщина, по описанию похожая на Амелию Боунс.

Однако ее второй отчет был очень странным: среди соседей распространились слухи о том, что Дурсли уехали куда-то по чрезвычайным семейным обстоятельствам и забрали с собой Гарри. Альбусу очень хотелось принять это в качестве знака, что Дурсли, наконец-то, начали относиться к мальчику как к члену своей семьи. Возможно, объяснения можно найти в событиях предыдущего лета, когда их вопиющее отношение заставило Гарри сбежать из дому. Может быть, они поняли, что подобное отношение к мальчику неприемлемо и решили начать все с чистого листа. Хотя это и очень странно, но странное вполне может быть признаком хорошего.

Однако есть — странное, и есть — странное. И было действительно странным, что Корнелиусу, вдруг, вздумалось разрешить Амелии Боунс провести расследование дела Сириуса и недавних событий в Хогвартсе. Нет ничего странного в том, что Амелия провела безупречную работу и очистила имя Сириуса — она была очень умной студенткой, насколько припоминал Альбус.

Конечно, имелось хорошее объяснение странному поведению Корнелиуса — похоже, в игре появился новый и неожиданный покровитель. У Альбуса везде были свои шпионы — контакты — и его контактам удалось выяснить интересный факт — появление нового лорда Блэка. О, конечно, об этом не кричали на каждом углу, но Альбус точно выяснил, что действительно некто стал владельцем Блэк-Мэнора в Лондоне, и, кто бы это ни был, он наложил усыпляющее заклинание на все портреты своих предков. Таким образом, Финеас Найджелус Блэк застрял на своем портрете в Хогвартсе.

Новый лорд Блэк был не просто странным, а — странным. Имеется множество кузенов с более или менее равными правами претендовать на титул и семейную магию, но удивителен тот факт, что наследником по крови, все же, является Сириус. И хотя Альбус никак не мог представить Сириуса в роли главы рода из-за его неприятия всего, что связано с родовым именем и наследием, странным был сам факт того, что это произошло именно в данный момент времени.

«Сириус не сходит с передовиц газет после своего побега, — думал Альбус, направляясь в сторону Большого Зала. — Внимание прессы могло подтолкнуть одного из его кузенов принять титул и представить ходатайство от имени Сириуса. Или, может быть, Сириус убежал к своему кузену и заключил с ним сделку: Сириус отказывается от всех прав на титул в обмен на чистое, незапятнанное имя и, возможно, работу для друга? Это объясняет, каким образом Ремусу Люпину удалось настолько быстро найти работу, надо отметить, довольно престижную. Хотя, неважно...», — Альбус Дамблдор был уверен, что все тайное станет явным, в свое время.

Таким образом, неожиданное появление в игре нового лорда Блэка не обеспокоило Альбуса. Семья Блэк всегда была могущественной и, традиционно, темной, но старые альянсы были нарушены, и Альбус не мог представить, что кто-то, наподобие Люциуса Малфоя, спокойно примет узурпатора в своих играх с Министерством. И если этот новый лорд Блэк принял титул по просьбе и инициативе Сириуса, то, тем более, не следует волноваться. Вряд ли Сириус обратился бы к кому-нибудь совершенно темному. Нет никакой необходимости воспринимать эту новую фигуру в качестве политической угрозы, пока он ни получит больше информации о политическом курсе этого нового лорда Блэка.

В данный момент его больше беспокоит сам Сириус.

На мгновение Альбус подумал, не было бы лучше, если бы он той ночью, когда Сириуса поймали и заперли в башне Хогвартса, заставил Корнелиуса провести над ним суд. Властью Верховного Чародея Альбус мог дать личную защиту и настоять на надлежащей процедуре суда. В этом случае у него был бы больший контроль в вопросе опеки над Гарри. Он смог бы надавить на Сириуса, воспользовавшись тем, что тот оказался бы ему обязан, и убедил бы его оставить мальчика у Дурслей. Но Альбус решил тогда, что не может рисковать. Будучи беглецом, Сириус не смог бы помешать Альбусу заботиться о безопасности Гарри. Поэтому он решил просто позволить Гарри устроить своему крестному побег. В конце концов, Сириус действительно был невиновен и не заслуживал поцелуя дементора. Альбус не мог выразить словами, насколько он сожалел о том, что тогда так и не посетил мальчика в Азкабане и не убедился, что у него был надлежащий суд. Хаос, воцарившийся в конце войны, и его собственное горе от множества потерь не являются оправданием его невнимательности в этом вопросе. Это на самом деле единственная причина его ошибки.

Тем не менее, сейчас, когда Сириуса реабилитировали, он спокойно может потребовать опеки над Гарри и, судя по настроению прессы, волшебный мир с радостью даст ему эту возможность. Верховный Чародей потерял довольно крупную долю влияния, потому что никак не был связан с процессом оправдания Сириуса. Хотя это не катастрофа. Хорошая новость в том, что Сириус остался за границей, его местонахождение неизвестно, а Гарри — в безопасности с Дурслями. Если будут предприняты какие-либо шаги для передачи опеки Сириусу, Альбус уверен, что сможет убедить Сириуса и всех заинтересованных лиц, что тот нуждается в длительном восстановительном периоде после Азкабана, прежде чем передавать ему право заботиться о Гарри.

Кроме того... он уверен в собственной способности убедить Сириуса в правильности своей точки зрения — Гарри будет в большей безопасности с Дурслями. В конце концов, Сириус смирился с этим в роковую ночь смерти Поттеров, когда Альбус отправил Хагрида забрать Гарри из развалин, оставшихся на месте дома Поттеров. «Хотя, возможно, — подумал Альбус, — тогда Сириус был уверен, что план спрятать Гарри у Дурслей временный...». И он действительно был таковым, пока Альбус не обнаружил защиту крови на Гарри. Возможно, ему придется раскрыть тайну, что кровь Гарри несет в себе защиту, данную жертвой Лили, которая обновляется под влиянием кровных чар, наложенных ею на дом сестры и для которой требуется, чтобы Гарри, хотя бы периодически, жил там. Преимущества этой защиты перевешивали все другие аргументы...

Например те, которые появились бы, вырасти Гарри в любящей семье...

Конечно, очень жаль, что Дурсли не приняли Гарри, не полюбили его. Альбус искренне надеялся, что Минерва ошиблась, когда высказывала свое мнение об этих магглах. Однако, получив первый отчет Арабеллы, спустя всего несколько месяцев, после того, как он оставил у них малыша Гарри, вызвали у него подозрения, что она могла быть права. Альбуса немного терзала совесть, из-за того, что он забрал завещание Поттеров у их адвокатов, но к тому времени бедные Лонгботтомы уже не могли бы претендовать на опеку, Сириус был в тюрьме, а Минерва... ну, он был уверен, что она согласится с его доводами. В результате оставалась семья Тонкс...

А Дурсли присматривали за Гарри, дали ему крышу над головой, обеспечили одеждой, в какой-то мере.... Возможно, его немного недокармливали, но наперекор их отрицательному примеру, из Гарри вырос замечательный парнишка.

Да, семейная жизнь Гарри не была идеальной, но была приемлемой, и, что более важно, защита крови на Гарри все еще держалась, и она вновь спасла его жизнь. Сириус, конечно же, поймет, что Гарри просто необходимо оставить жить у Дурслей. Альбус был уверен, что сможет объяснить ему все.

С такими мыслями Альбус зашел в Большой Зал в хорошем настроении. На время каникул все столы были убраны, кроме одного, в центре. Он сел на свой стул, расположенный в середине стола.

Минерва предпочла сесть напротив него (она все еще не смогла простить ему, то, как он навязался на ее встречу с Ремусом в начале недели. К тому же, он все еще не побеседовал с Северусом). Филиус, как обычно, расположился слева от него, а Северус занял место справа. Помона Спраут сидела напротив профессора Зельеварения, а Поппи расположилась напротив Филиуса. На одном конце стола сидел Хагрид, на другом — Аргус Филч. Остальные профессора отправились на отдых, все, кроме Сивиллы Трелони, которая заперлась в своих комнатах.

Альбус не вмешивался в беседу преподавателей, и с аппетитом принялся за овсянку с теплым медом. Он снова сосредоточился на проблеме Тома Реддла. Директор был уверен, что победа над ним все еще возможна.

На протяжении всех этих лет он подозревал, что Том не умер в ночь нападения на Поттеров. Эти его подозрения основывались на темном осколке души в Гарри, который был обнаружен при обследовании малыша в Больничном крыле. Это открытие ужаснуло Альбуса и присутствовавших там Хагрида и Поппи, которая проводила обследование. Альбус не знал, как можно извлечь его, и решил ограничить магию Гарри, чтобы не допустить усиления осколка. Затем он стер Хагриду и Поппи память об этой находке и о самом факте присутствия Гарри в Больничном крыле в тот день. Он не мог допустить, чтобы слухи об этом или о кровной защите, которая также была обнаружена во время этого осмотра, просочились в широкие массы. Он отправил Хагрида с Гарри на Тисовую улицу на мотоцикле, позволив Хагриду думать, что тот привез малыша туда сразу после того, как забрал малыша из Годриковой Лощины.

Когда до него дошли слухи о злом духе в лесах Албании, было довольно легко разработать подходящий план, чтобы раз и навсегда подтвердить свои подозрения. Философский камень был жирной наживкой в западне, а то, что это совпало с началом обучения в школе Гарри, стало еще одним серьезным поводом для Тома. Он не планировал одержимости Квиррелла — бедный мальчик — даже если он и предложил Албанию в качестве хорошего полигона для развития у молодого профессора практических навыков в ЗОТИ. В свое оправдание, Альбус действительно старался найти решение, при котором Квиррелл останется в живых, и злой дух будет изгнан из него. Вначале, все шло хорошо — Том, с помощью Квиррелла, пробрался в школу. Потом Квиррелл впустил в школу тролля и, по словам Северуса, пытался убить Гарри во время Квиддичного матча. После этого Альбус послал за Зеркалом Еиналеж, чтобы установить дополнительную защиту на камень, которая, по задумке Альбуса, должна была задержать Тома до прихода Альбуса.

Но Альбус недооценил хитрость Квиррелла, или, скорее Тома, и чувство ответственности Гарри. Когда его выманили из Хогвартса (Альбус подозревал, что на письме, которым его вызвали в Министерство, был довольно мощный Конфундус и чары принуждения — в конце концов, ему самому и в голову не пришло бы отправляться туда на метле), он смог вернуться лишь к тому моменту, когда Квиррелл-Волдеморт уже был на пути к камню, а Гарри последовал за ним. В некотором роде, Альбус верил, что столкновение между этими двумя было неотвратимо из-за пророчества Сивиллы Трелони, того самого пророчества, которое заставило Тома напасть на Поттеров. Он верил, что не в его силах предотвратить это столкновение. Но это никак не уменьшило его чувство вины, когда он нашел Гарри без сознания в той комнате (хотя это вновь убедило директора в верности решения оставить Гарри у Дурслей). А дух Тома сбежал, чтобы избежать встречи с Альбусом...

Когда он наблюдал за Гарри в больничном крыле, то, неожиданно для себя, осознал, что сильно привязался к мальчику. Это осознание принесло с собой печаль, потому что, он не мог придумать такого способа уничтожения Тома, который бы не требовал смерти мальчика. Тогда, Альбус решил ждать. Том оставался духом, лишенным своих сил, не было никой необходимости спешить. Он решил, что, пока возможно, Гарри должен наслаждаться своим беззаботным детством и жизнью... до последнего столкновения со своей судьбой.

Он не планировал встречу Гарри с другой тенью Тома в прошлом году. История с Тайной комнатой стала настоящим фиаско. Хотя Альбус никогда никому не признается в этом. Он не смог обнаружить местонахождение Тайной комнаты, не смог придумать эффективной стратегии для победы над Василиском, не смог выявить одержимого ученика. Он не мог позволить закрыть школу и рискнуть исчезновением одержимого... А политические махинации Люциуса Малфоя лишь усугубили и без того нелегкое положение.

В конечном счете, это ужасное происшествие даже оказалось полезным с точки зрения разведки — в результате был найден дневник Тома. Том создал хоркрукс, возможно, больше одного. Скорее всего, небольшой осколок в голове Гарри появился в результате ошибки или случайности из-за нестабильности души Тома. Это предоставило Альбусу новые ниточки к расследованию и сузило круг способов, которыми Том мог вернуть себе тело. Существовали некоторые ритуалы... для одного из которых требовалась кровь врага. Если будет использована кровь Гарри, тогда у мальчика появится якорь, хотя это окончательно укрепит связь между их душами. Но Альбус не мог рассчитывать на это. Он должен принять, что не будет никаких поблажек, и смерть Гарри неизбежна.

«Время имеет большое значение, — думал Альбус, — пророчество, услышанное Гарри в конце года, указывает на то, что Том вскоре сможет вернуть себе тело. А это — проблема». Альбус лишь недавно начал расследовать вопрос хоркруксов. Их необходимо уничтожить до финальной битвы между Гарри и Томом. Определенно, его планы на лето нуждались в срочной корректировке.

Он вздохнул, и принялся за второе блюдо. Затем, наконец, обратил внимание на обсуждение за столом...

— Лично я не считаю, что нам так уж нужна политика против травли, — твердо заявила Помона. — Только из-за того, что у магглов есть такие проблемы, не значит, что они есть и у нас.

— На самом деле, эти священные коридоры — свидетели многочисленных случаев травли, — спокойно вмешался Северус, — вне зависимости от того, хотите вы признать это, или нет.

— Возможно, с нашей стороны, было бы разумно служить хорошим примером и самим воздержаться от издевательств над студентами, прежде чем требовать подобного поведения от студентов, — резко ответила Минерва Северусу, который на это лишь выгнул бровь.

— Хулиганы являются частью жизни школы, — вмешался Филиус. — Надо мной тоже издевались в детстве, но я научился защищать себя и свое мнение.

— Не все имеют такую же силу духа, Филиус, — возразила Поппи. — Некоторые студенты младших курсов постоянно, неделю за неделей приходят в больничное крыло с травмами от проклятий, и ничего не делается! Это неприемлемо!

— А что можно сделать, если они не сообщают профессорам имена нападавших? — спросила Помона.

— Они и не сообщат, — заявил Северус, — по неписаным законам, ябедничать нельзя.

— Мне кажется, нам необходима политика против травли, которая гарантирует школьникам, обратившимся за помощью к преподавателям, анонимность и конфиденциальность, поддержку преподавателей, которые не ограничатся пустым утешением: «Ну, меня в детстве тоже задирали, а теперь все в порядке. Не унывай, все устаканится!», — твердо сказала Поппи.

— А что ты думаешь, Альбус? — спросил Филиус, — ты за, или против?

— Не вижу необходимости в каких-либо нововведениях в нашей обычной политике, — твердо заявил Альбус.

— Какой политике? — возмущенно воскликнула Поппи.

Разгоравшийся с новой силой спор прервал шелест крыльев — прибыла почта. Альбус принял у маленькой совы номер Ежедневного пророка в обмен на кусочек бекона. Прочитав кричащий заголовок, старый волшебник подавился своим соком.

СИРИУС БЛЭК ПОЛУЧИЛ ОПЕКУНСТВО НАД МАЛЬЧИКОМ-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ!

Рита Скитер

Министерство Магии объявило о своем решении отозвать право опеки над Мальчиком-Который-Выжил от его маггловских родственников и передать его недавно оправданному Сириусу Блэку. Призывы к этому участились после того, как с Блэка были сняты все обвинения, связанные со смертью его близких друзей и магглов, погибших при столкновении с разыскиваемым преступником, находящимся в бегах Пожирателем Смерти, Питером Петтигрю.

Министр Фадж отметил в своем заявлении прессе, что это решение было принято после того, как властям был передан экземпляр завещания Поттеров. «В завещании совершенно четко выражено желание Джеймса и Лили Поттеров доверить своего единственного ребенка своим давним друзьям, двое из которых были названы крестными ребенка»

Насколько нам стало известно, первый свой выбор чета Поттеров остановила на Фрэнке и Алисе Лонгботтом, уважаемой молодой паре из Древнего и Благородного Рода, у которых был стабильный брак и свой ребенок. По словам нашего источника, до нападения на них они даже начали поиск завещания, намереваясь оспорить решение Альбуса Дамблдора оставить ребенка у маггловской родни. Однако в результате вероломного нападения они получили серьезные травмы. В настоящее время они являются пациентами больницы св. Мунго и не могут принять опекунство. По словам Августы Лонгботтом: «Поттеры и Лонгботтомы — давние союзники. Печально, что мой сын со своей женой не в состоянии принять опекунство, как того желали Поттеры». Алиса Лонгботтом, урожденная Керриган, была близкой подругой Лили Поттер, урожденной Эванс, в Хогвартсе. Они выбрали друг друга крестными матерями своих сыновей, которые родились с разницей в один день.

Сириус Блэк был назван крестным отцом маленького Гарри и поэтому стал вторым выбором четы Поттеров, несмотря на свою молодость и положение холостяка. Его адвокат, Брайан Каттер, из адвокатской конторы «Каттер, Глок и Барон», сделал заявление от его имени: «Мой клиент, Сириус Блэк, безмерно рад решению Министерства и с нетерпением ждет момента, когда должным образом познакомит своего крестника с волшебным миром. В настоящее время он находится за рубежом и проходит лечение, в соответствии с требованиями Министерства. От своего имени и от имени Гарри он выражает искреннюю благодарность Министру Фаджу за его решение, которое позволит им провести вместе оставшееся от каникул время, до того, как Гарри продолжит учебу в школе».

Воспитание Блэка в качестве наследника Древнего и Благородного Рода, также хорошо подготовило его к новым обязанностям в качестве Регента рода Поттер. В настоящее время уполномоченным лицом рода Поттер является Элмер Самсон, назначенный в отсутствие Регента Верховным Чародеем, в соответствии с правилами Визенгамота. Мистер Самсон, кавалер ордена Мерлина, не предоставил никаких комментариев.

Мы в Пророке желаем Гарри счастья со своим новым опекуном.

«Это катастрофа», — мрачно подумал Альбус.

— Просто, потрясающе, — процедил Северус, вне себя от ярости, — если бы маленький мерзавец уже не был испорченным...

— Довольно! — резко прервала его Минерва, с такой силой хлопнув рукой по столу, что посуда зазвенела и подпрыгнула на месте. — С меня хватит твоих уничижительных комментариев и презрительных замечаний о Гарри Поттере. Твое мнение о Блэке имеет под собой основание — хоть я и презираю, твои непрерывные комментарии на эту тему, но Мерлин свидетель, у вас двоих имеется долгая история вражды и вы сейчас взрослые — но уничижительные высказыввания и злословие о мальчике, твоем ученике, который ничего тебе не сделал, — ее глаза предупреждающе сверкнули, когда Северус хотел прервать ее, — такое отношение лишь из-за того, что он — сын Джеймса Поттера, неприемлемо для учителя этой школы. Ты будешь разговаривать с ним с уважением, которое требуешь к себе!

— Послушай, Минерва... — попытался вмешаться Альбус.

— Никаких «Минерва»! — резко прервала его профессор МакГонагалл. — Слишком долго я не обращала внимание на неприемлемое в этих стенах поведение, но этому конец! Поппи права — у нас действительно есть проблема с задирами. А все почему? Потому что мы допускаем такое поведение своим бездействием, потому что, закрыв глаза, не видим то, что находится прямо перед нашими большими носами! — С этими словами она швырнула свою салфетку и гордо удалилась, прежде чем кто-либо смог сказать хоть слово.

Оставшиеся преподаватели сохраняли молчание, смущенные ссорой между своими коллегами.

— Гм, — откашлялся Альбус, — возможно, Минерва права. Мы все должны обращать больше внимание на любые признаки травли и издевательств, особенно, в связи с планируемым визитом наших гостей в наступающем году. — Затем повернулся к Северусу, который выглядел ошеломленным. — Северус, не проводишь меня в мой кабинет, пожалуйста?

Альбус, не дожидаясь согласия Северуса, встал со стула и направился в сторону своего кабинета. Устроившись за столом, он указал Северусу на кресло для посетителей.

— Директор, вы же не... — начал Северус.

Альбус поднял руку и прервал его речь.

— Северус, я больше, чем кто-либо, знаю о твоей истории с Сириусом Блэком, — начал он. — Я знаю, что ты спровоцировал его на тот спор, отлично осознавая, что ждет тебя на другом конце тоннеля. Я знаю, что ты ненавидел Джеймса Поттера, за то, что тот спас тебя, потому что надеялся, что Ремус Люпин будет убит, а Блэк — исключен из школы. Они издевались над тобой? Определенно, да. Но на старших курсах ты был зачинщиком стольких же стычек между вами. Это — правда об истории вашей вражды, и мне она была известна уже тогда.

Северус ошарашено уставился на него.

— Я не жду от тебя, что ты подружишься с Сириусом Блэком или неожиданно изменишь о нем свое мнение. Но ожидаю, что ты осознаешь — твоя реакция на эти новости покоробила Минерву, которая расстроена самим фактом, что невиновный человек, выпускник факультета Гриффиндор, ее ученик, провел двенадцать своих лучших лет в Азкабане, и находит отвратительным твою откровенную радость по этому поводу и ничем неприкрытое желание, чтобы его казнили. Я жду, что ты исправишь этот промах и восстановишь рабочие отношения с коллегой.

— Возможно, я был несколько неосторожным в своих замечаниях, — осторожно признал Северус, поправляя свою мантию.

— Ты допустил ту же ошибку в отношении Гарри, — холодно отметил Альбус. — Минерва совершенно обоснованно заметила, что я слишком долго оставлял без внимания твое к нему отношение. Я надеялся, что ты сам убедишься в том, что Гарри — не его отец, что в нем есть многое от Лили. Его жизнь не была легкой, он не испорчен, и, вне всяких сомнений, в будущем его ждут серьезные испытания. Хотя я не сомневаюсь в твоей готовности помочь ему победить Волдеморта, но твоя враждебность к Гарри не поможет нам в осуществлении этой цели. Не думай, что мне неизвестно, что Минерве пришлось вмешаться в качестве замдиректора для справедливой оценки по зельям у Гарри в конце прошлого года. Это крайне непрофессиональное поведение, и ты прекратишь это, Северус!

Северус вздрогнул и откинулся назад.

— Вам, так же как и мне, известно, что это не так просто. Если последнее предсказание Сивиллы верно, тогда в этот самый момент Петтигрю помогает Темному Лорду вернуться. Если мне придется вернуться туда в качестве шпиона...

— Ты скажешь, что я приказал тебе вести себя с мальчиком цивилизованно, — прервал его Альбус. — И это чистая, правда, Северус. Этого достаточно. Цивилизованность не нарушит наших планов.

Альбус с трудом удержался от улыбки при виде кислого выражения лица Северуса и поднял газету.

— А вот это может существенно расстроить наши планы, — сказал Альбус, указав на газету, и с тяжелым вздохом откинулся назад в кресле, — Люциус не упоминал о новом лорде Блэке?

— Мы не беседовали после побега Блэка, а тогда разговор велся вокруг его побега, — сказал Северус, слишком поздно попытавшись скрыть свое удивление вопросом. — Я могу связаться с ним, выяснить, что ему известно.

— Будь так добр, — поблагодарил его Альбус.

Северус смерил его задумчивым взглядом.

— Вы думаете, вмешательство нового лорда помогло Блэку в делах с Министерством?

— Есть такая теория, — мягко ответил Альбус, — однако, если все именно так и произошло... нам нужно больше информации, чтобы узнать, враг он или друг.

Вскоре Альбус отпустил мастера зелий с прозрачным намеком, что Минерва предпочитает извинения, приправленные шоколадом.

После ухода профессора, директор принялся обдумывать свои варианты. Единственной хорошей новостью было то, что Гарри с семейством Дурслей все еще не вернулись на Тисовую улицу. Альбус мог отправиться в Министерство и опротестовать опекунство, но это покажет степень его заинтересованности в Мальчике-Который-Выжил и спровоцирует много неудобных для него вопросов. Нет, лучше всего уладить этот вопрос напрямую с Сириусом, прежде чем он вернется, чтобы принять опекунство над Гарри.

Это означает, что ему придется идти на поклон к Ремусу Люпину или Брайану Каттеру, адвокату, о котором говорилось в статье, чтобы получить сведения о местопребывании Сириуса.

С обоими будет непросто, но, возможно, ему будет чуть легче договориться с Ремусом — бывший профессор действительно обязан ему за разрешение учиться в Хогвартсе в его бытность студентом и за предоставление работы в прошлом году. Взяв кусок пергамента, он начал писать письмо.

o-O-o

Сфера времени: 9 августа 1994г.

Гарри услышал звук шагов по горной тропинке и поспешно вытер слезы тыльной стороной ладони. Неудивительно, что кто-то пришел за ним — он сорвался прямо в процессе терапии с целителем разума — но ему в самом деле необходимо было остаться одному. Как бы он ни ненавидел свою жизнь у Дурслей, он, иногда наслаждался своим одиночеством за выполнением многочисленных заданий по дому; в лечебнице такое одиночество было очень редким событием, со всеми лечебными процедурами, уроками и общением с Сириусом.

Как глупо, дуться на отсутствие одиночества, когда он получил взамен так много — человека, которому он не безразличен, который даже любит его. Сириус был очень терпелив с Гарри в течение этого месяца. Гарри снова мог контролировать свою магию. За этот месяц он научился большему, чем за весь прошлый год в Хогвартсе. Они даже прошли немного из четвертого курса. А еще было дуэльное искусство, которое Сириус добавил в его расписание и от которого Гарри был в полном восторге. Руны тоже очень понравились ему. Из Сириуса получился такой же хороший учитель, каким был Ремус.

Справедливости ради, его день не был полностью посвящен урокам. Черный Ястреб, или Ноши, как он настоял, чтобы его называли, выполнил свое обещание и познакомил его со своими внуками. Кими было четырнадцать, и она обожала Квиддич — она очень напоминала ему девчонок из гриффиндорской команды по Квиддичу. Гуритту было пятнадцать, он был очень спокойным и целеустремленным, но у него было потрясающее чувство юмора. Никого из них, похоже, не волновала вся эта суета вокруг Мальчика-Который-Выжил, и Гарри надеялся, что у него появилось два новых друга. Но он все равно скучал по Рону и Гермионе. Ему так хотелось написать им письмо и получить от них ответ. Целитель Фэй посоветовала ему начать вести в дневнике записи о времени, проведенном в лечебнице, которые он сможет дать им, когда вернется в Британию. Вначале, он чувствовал себя довольно глупо, но потом у него начало получаться. Гермиона, наверняка, прочитает их, а Рон, вряд ли заинтересуется.

Вынырнув из мыслей, Гарри осознал, что, несмотря на то, что он четко слышал звук шагов, никто к нему так и не подошел. Он оглянулся и увидел знакомую анимагическую форму крестного, который сидел на тропе с рюкзаком, лежащим у лап. Он охранял его покой и не хотел навязывать свое общество. Гарри был очень признателен ему за чуткость.

— Все в порядке, Бродяга, — тихо сказал он, — ты можешь сесть рядом со мной.

Бродяга жизнерадостно подхватил рюкзак, быстро подбежал к Гарри и уронил рюкзак у его ног. Он, с прозрачным намеком, прижал голову к груди Гарри, который без промедления погладил Грима.

— Прости, Бродяга, но, кажется, мне сейчас нужно поговорить с Сириусом.

Бродяга сразу отошел на несколько шагов и трансформировался. Гарри потянулся к нему и сразу оказался в теплых объятиях крестного. Гарри даже не осознал, что впервые предпочел человека собаке и впервые сам потянулся к крестному за утешением — он просто наслаждался чувством защищенности. Он был уверен, что небезразличен Сириусу.

Сириус взъерошил его и без того растрепанные волосы:

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет, — пробормотал Гарри. Потом вздохнул и сместился в сторону, — я же ничего не взорвал, так?

— Не-а, — заверил его Сириус, поднял рюкзак и, вытащив из него бутылку с водой, передал Гарри, — ты отлично контролировал себя, и ничего не взорвалось. Ну, может только одна небольшая ваза, но целитель Фэй сказала, что она была ужасной и заслужила свою судьбу.

Гарри скривился слегка, однако, учитывая, насколько могущественной была его магия, потеря небольшой вазы не была настолько существенной. Он глотнул воды и сосредоточился на прекрасном виде Долины.

— Целитель Фэй не рассказала тебе...

— Нет, — Сириус открыл другую бутылочку с водой и сделал большой глоток. — Все, что ты рассказываешь во время терапии, конфиденциально, Гарри.

Гарри вздохнул и потер переносицу, обдумывая, каким образом сказать Сириусу, о том, что он понял.

— Я рассказывал ей о том, как подслушал разговор профессоров в Хогсмиде о тебе, — поменяв неудобную позу, он начал теребить дужку очков. — Не знаю, почему я не догадался об этом раньше, но Хагрид встретил тебя в Годриковой Лощине и забрал меня по приказу Дамблдора. Это он оставил меня у тети, да? Я имею в виду, Дамблдор. Но Хагрид — тоже! Он доставил меня как посылку! ПОЧЕМУ?

Ударивший резкий порыв ветра заставил Сириуса сжать руку Гарри.

— Гарри, сделай глубокий вдох.

Гарри чувствовал, как его магия пытается вырваться, из-за того, что его эмоции вышли из-под контроля, и поспешил выполнить просьбу Сириуса. Он закрыл глаза и начал дыхательные упражнения, усмиряя эмоции и медленно успокаивая свою взбунтовавшуюся магию.

— Я расскажу тебе все, что знаю, — пообещал ему Сириус. — Хагрид был уже там, когда я добрался до дома твоих родителей. Когда я увидел твоего отца... Я сломался — в его глазах блестели слезы, — я забрал тебя у Хагрида на несколько минут — ты был весь в слезах и крови, я пытался вылечить тебя. Но Хагрид сказал, что у него приказ доставить тебя к Дамблдору, чтобы тот передал тебя твоей тете, — Сириус с заметным усилием собрался. — Я начал спорить с ним, но не смог переубедить — у него был приказ. Я принял решение, которое стало самой большой моей ошибкой, Гарри. Я позволил Хагриду забрать тебя.

Гарри закусил губу, но не отвел взгляда от Сириуса.

— Понимаешь, я знал, что твоя мама установила охранные чары вокруг дома твоей тети, чтобы защитить ее семью от Пожирателей Смерти, хотя твоя тетя понятия не имела о них. Они давно не разговаривали с твоей мамой. Тогда, мне показалось хорошей идеей спрятать тебя там на некоторое время, пока не уляжется лихорадка первых дней. Хотя, должен признать, я был рад, что у меня свободны руки, чтобы преследовать Питера. Я был очень глуп и должен был настоять на том, чтобы отправиться с Хагридом и самому позаботиться о тебе.

— Я не сержусь на тебя, Сириус, — уверил его Гарри. — Я хочу сказать, что немного сердился на тебя в конце года, но ты... я имею в виду...

— Я искупил это сейчас? — предположил Сириус, заметив, что Гарри никак не может сформулировать свои чувства и мысли в слова.

— Да, — подтвердил Гарри с облегчением.

— Отлично, — сказал Сириус. — В любом случае, по завещанию тебя должны были отправить к Лонгботтомам. Алиса Лонгботтом — твоя крестная мать и лучшая подруга твоей мамы. Фрэнк был на пару лет старше нас и был как старший брат для твоего папы. Они были женаты, счастливы, и у них был Невилл. Джеймс и Лили подумали, что из них получатся самые лучшие опекуны для тебя, и я не мог не согласиться в этом с ними. Я был молодым неженатым парнем, с очень маленьким опытом ухода за малышами. Не пойми меня неправильно, если бы я не попал в Азкабан, то был бы счастлив, воспитывать тебя, но они, действительно, были лучшим выбором.

— Что с ними произошло? — Заинтересованно спросил Гарри. — Невилл никогда ничего не рассказывал о них, и я знаю, что он вырос у своей бабушки.

— На них напали через пару недель после того, как ты избавился от Волдеморта. Моя кузина, Белла, ее муж, его брат и Барти Крауч младший пытали их, пока они ни сошли с ума. Сейчас они в больнице св. Мунго.

«Бедный Невилл, — подумал Гарри, — интересно, что хуже — потерять родителей или то, что произошло с родителями Невилла. В любом случае, мы оба потеряли возможность вырасти в своей семье, у своих родителей».

— Насколько я понял Ремуса, до того, как на них напали, Лонгботтомы собирались опротестовать решение о твоей опеке. Дамблдор сказал им, что твоя тетя приняла опеку, но они точно знали, что в завещании было предусмотрено не это. Только, никто не мог найти копию завещания, потому что мой экземпляр был в моем хранилище, а, чтобы отрыть хранилище Поттеров, нужен Поттер. Без завещания, тебя в любом случае отправили бы к твоей тете, как ближайшей живой родственнице.

Гарри снова вздохнул.

— Значит, профессор Дамблдор сделал лишь то, что произошло бы в любом случае?

— Почти, — сказал Сириус.

— Ты... он знал о том... о том, какого мне было жить с ними?

Сириус скривился.

— Он подозревал, что тебе там не очень хорошо живется, Гарри, но знал ли он все в подробностях? Не знаю, только ты можешь сказать это наверняка.

— Просто... — Гарри сорвал пучок травы и бросил вниз. — Мне казалось, что он заботился обо мне. Но если он заботился обо мне, тогда почему он не проверял, как мне там живется? Почему он не позаботился, чтобы я не жил в чулане? Просто... я не понимаю, — он почувствовал, как, успокоившаяся было, магия снова попыталась взбунтоваться, и сосредоточился на удержании ее в узде и поэтому пропустил яростное рычание Сириуса на упоминание о чулане.

— Ты прав, за тобой обязательно должны были присматривать. Это — работа Отдела по делам сирот-волшебников. Однако Дамблдор не зарегистрировал в Министерстве факт передачи опекунства твоей тете, полагаю, из соображений безопасности, — объяснил Сириус. — В этом случае, Альбус должен был сам проверять твое состояние, но он пообещал твоей тете, по возможности, освободить их от любого общения с волшебниками. Ремус думает, Дамблдор также удерживал на расстоянии от тебя других людей: друзей Джеймса и Лили, таких как Ремус и Хагрид — чтобы никто не смог привести Пожирателей Смерти к твоему дому, — пожав плечами, он продолжил, — в этом случае, я думаю, отсутствие действий свидетельство его заботы о тебе, понимаешь?

Гарри кивнул.

— Тем не менее, не пойми меня превратно. То, что я понимаю его мотивы, не значит, что я одобряю его действия, или скорее — его бездействие, — продолжил Сириус. — Он мог принять другие решения. Он мог приходить раз в год, например, в твой день рождения, чтобы проведать тебя, или мог посылать с этой целью Ремуса, который мог легко сойти за маггла и который стал бы для тебя некоторым связующим звеном с Джеймсом и Лили. В конце концов, он мог наложить следящие чары, которые информировали бы его о том, как твои родственники обращаются с тобой. Твоя мама одно время использовала их с приходящими нянями — испугала меня до чертиков, перечислив все мои действия, когда я в первый раз присматривал за тобой. А так, он оставил твоих родственников без всякого контроля, и они начали верить, что им сойдет с рук любое обращение с тобой... Такого не должно было произойти.

Гарри тщательно обдумал слова Сириуса.

— Это, как на той шахматной доске Ремуса, да? Это одно из решений директора, которые тебе не нравятся?

— Да, — согласился Сириус, — точно, как шахматная доска, — затем скрестил ноги, сев в позу лотоса из упражнений по йоге. — Дело в том, что действия или бездействие раскрывают только часть истории.

Гарри неуверенно посмотрел на крестного. Похоже, его ждет еще одно занятие по политике. Сириус проводил их каждую неделю.

Первое, было посвящено расстановке сил в волшебном правительстве. На самом деле, эти уроки были довольно интересными. В ДМП входят Аврорат, Специальный отряд (который выслеживает опасных преступников), и Служба обвинения (звучит очень похоже на аналогичную службу в маггловских судах, которая занимается вопросами обвинения и представления дел в суде).

Отдел Тайн, с другой стороны, похоже, очень заинтересовал бы Гермиону, потому что, по словам Сириуса, его костяк составлял отдел магических исследований. Имеется также небольшой Отдел магической криминалистики, который занимается вопросами по отмене магического воздействия, изменениями памяти и расследованием странных преступлений (звучит очень интригующе). Наиболее интересным показался последний отдел — Отдел магической разведки (М17), который, в основном, занимается шпионскими делами. Все работники Отдела Тайн называются Невыразимцами, и их работа — исключительно конфиденциальная.

Сириус объяснил, что, в то время как ДМП и Отдел тайн являются частью Министерства Магии, остальное министерство обладает некоторой Законодательной властью. Отделы определяют политику правительства, разрабатывают проекты законов и прилагают усилия для их принятия Визенгамотом, при этом, тесно сотрудничая с ДМП. Министр избирается на основе его или ее политического курса. Все это звучало довольно скучно для Гарри, но, по крайней мере, теперь он понимал, чем занимался Артур Уизли, и почему Министерство привлекает таких людей как Перси.

В правительство также входит Визенгамот, магический эквивалент Парламента или, по крайней мере, Палаты Лордов. Рассказ о Визенгамоте был таким же «интересным». К сожалению, как отметил Сириус, у Гарри нет выбора, ему придется заинтересоваться всей этой политикой, потому что у Поттеров есть место в Визенгамоте, и в любом случае, будет ли он заседать лично (что, вряд ли), или вместо него будет присутствовать его представитель (которым будет его Регент, по крайней мере, пока Гарри не достигнет совершеннолетия), он обязан разбираться в этих вопросах.

Второе занятие по политике Сириус посвятил Визенгамоту, его составу. История Визенгамота была очень скучной, и даже анимированные Сириусом рисунки не смогли исправить этого. Хотя Гарри и записал все, что запомнил в своем дневнике для Гермионы.

У Визенгамота три цели: формирование Правительства (то есть, избрание министра или освобождение его от должности и утверждение бюджетов), принятие законов (это очевидная цель), и суд или жюри присяжных при рассмотрении преступлений. Служба обвинения ДМП занимается мелкими преступлениями и проступками, поэтому Визенгамот рассматривает только серьезные преступления (в основном, по обвинению в использовании Непростительных, а также в убийстве и нападении с тяжкими последствиями).

В Визенгамоте имеется пятьдесят формальных мест, из которых тридцать принадлежат первоначальным Древним и Благородным Родам, которые были членами Совета Волшебников, хотя лишь двадцать два Древних и Благородным Рода в настоящее время сохранили свои места, так как восемь мест были проданы или переданы по причине прервавшегося рода. Еще тринадцать мест принадлежат кавалерам Ордена Мерлина первой степени, главе ДМП, главе Отдела тайн и двум лицам, назначенным Министерством.

Формальное место принадлежит семье, и его обычно занимает глава рода или назначенный представитель. Если место свободно из-за того, что глава Рода несовершеннолетний, а законный представитель не был назначен, Верховный Чародей, который председательствует на заседаниях Визенгамота и следит за соблюдением протокола, уполномочен назначить такого представителя. Именно это произошло в случае с Гарри, и его обеспокоил тот факт, что какой-то незнакомец голосовал за законы от имени его семьи, при том, что сам Гарри даже не подозревал об этом.

Если род прерывается, место отзывается. Все члены Визенгамота могут представить новый род, который займет освободившееся место, члены Визенгамота проводят голосование, и победивший род получает место. Покупка и продажа мест была признана незаконной, также как и их использование для покрытия долга (именно таким образом Уизли потеряли свое место). Так как для первоначальных чистокровных владельцев довольно редким случаем было представление кандидатуры не из их социального круга, единственный магглорожденный, получивший место в Визенгамоте, добился этого благодаря Ордену Мерлина первой степени.

Третий урок просветил его о политических курсах. Сириус очень наглядно создал анимированный рисунок Визенгамота из десяти человек, которые спорили по поводу закона, по которому единственным законным шоколадом должен был оставаться темный шоколад...

— Смотри, — указал Сириус на пергамент, на котором появилась карикатура, изображающая Люциуса Малфоя, — Малфой поддерживает принятие закона, потому что считает, что темный, это самая чистая форма шоколада, — затем появилось анимированное изображение Дамблдора, — он — против этого закона, потому что предпочитает белый шоколад — он светлый и в нем полно сливок. А тут — я. Я — против этого закона, потому что люблю молочный шоколад, который вобрал в себя лучшее из двух предыдущих видов, — потом указал на анимированное изображение Гарри, который смущенно помахал себе с пергамента. — Это наш политический курс, каков твой?

— Молочный, — немедленно ответил Гарри, — мне не нравиться темный шоколад, он слишком горький, а от белого меня тошнит. Поэтому, похоже, я тоже против этого закона.

Анимированный рисунок затем обратился к политическим альянсам. Так как нарисованный Малфой хотел, чтобы закон прошел, а он, Дамблдор и Сириус не хотели этого, все, что им нужно было, это найти других, которые помогут победить их точке зрения. Сириус добавил в рисунок анимированных Гойла и Нотта — оба — известные любители темного шоколада и, скорее всего, поддержат сторону Малфоя. Затем Сириус добавил анимированные изображения Боунс и Лонгботтом, известных сторонников белого шоколада, а также сторонников молочного шоколада — Гринграсса и Эббота.

— Теперь, кто победит? — спросил Сириус.

— Мы, — уверенно ответил Гарри, — сторонников нашего типа шоколада больше, чем любителей темного.

­— Правильно. Если бы все сторонники белого и молочного шоколада собрались вместе, то сообща победили бы сторонников закона о темном шоколаде семью голосами против трех, — согласился Сириус, — но любителям темного шоколада это хорошо известно, поэтому они внесли в проект изменения — по новому закону разрешенными являются только темный и молочный виды шоколада, а белый шоколад запрещен.

— Но это несправедливо, — сказал Гарри.

— Почему?

— Потому что все еще имеется дискриминация в отношении людей, предпочитающих белый шоколад.

— Значит, ты все еще находишься в оппозиции?

Гарри кивнул.

— Отлично, я тоже! — Согласился с ним Сириус. — Теперь нам осталось убедить в своей правоте Гринграсса и Эббота..

По знаку Сириуса нарисованный Гарри подошел к нарисованным Гринграссу и Эбботу. В результате непродолжительной беседы Эббот принял его аргументы, а Гринграсс отказался присоединяться к ним. Закон не прошел, но уже шестью голосами против четырех. Это было почти весело.

Почти.

Это требовало также большого труда, и Сириус закончил урок, отметив, что альянсы создаются не просто из-за согласия по какому-то определенному вопросу. Он заметил, что если бы нарисованный Гарри предложил нарисованному Гринграссу что-то, что тому крайне необходимо, то, вполне возможно, смог бы убедить того поддержать сторону Гарри.

Политические уроки иногда проходили весело, иногда — не очень, но они всегда были информативными, и, даже если Гарри не хотел знать всего этого (Гарри уже утвердился в своем желании назначить доверенное лицо), Сириус безапелляционно настоял, чтобы он все равно, хоть в какой-то степени, овладел искусством политических игр.

Гарри с трудом сосредоточился на теме последнего урока.

Действия или бездействие, раскрывают только часть истории.

— Давай, рассмотрим одно из твоих действий, — жизнерадостно предложил Сириус.

Гарри скривился:

— А это обязательно?

— Ага, — с ухмылкой подтвердил Сириус, — в конце концов, тебе известна вся подноготная своих собственных действий.

Гарри был вынужден согласиться, что это утверждение разумно.

— Ну, и какое действие мы выберем?

Сириус задумчиво оглядел его.

— Как насчет твоих действий при защите философского камня на первом курсе? Что заставило тебя защищать его?

Гарри удивленно посмотрел на крестного:

— Потому что, если бы я этого не сделал, он бы достался Волдеморту.

Сириус хмыкнул.

— Так, ты хотел убедиться, что он не добьется своей цели.

Гарри покачал головой.

— Да, но я.... я не столько хотел убедиться, что он не добьется своей цели.... Я скорее хотел убедиться, что мне удалось его остановить.

— И почему это было настолько важным для тебя?

— Потому что... — Гарри замер, неуверенный в своем ответе. Обдумав его, он продолжил, — ну, отчасти это было связано с тем, что я Мальчик-Который-Выжил. Я хочу сказать, все ждали, что я должен остановить его, потому что однажды мне уже удалось это сделать. Понимаешь? И, наверное, я тоже так думал именно из-за того, что однажды это уже произошло. А еще, я хотел его остановить из-за мамы и папы, потому что он убил их, и теперь он мог вернуться, а они — нет. К тому же, так нужно было сделать, — потом неуверенно спросил, — правильно? Я знал, что он охотится за камнем, и не мог позволить ему достать его.

— Да, это было правильно, — мягко сказал Сириус, — хотя, я бы предпочел, чтобы ты не рисковал своей жизнью, — потрепав Гарри по колену, он сменил тему, — теперь ты видишь, насколько запутанными были твои мотивы для защиты камня? Множество причин, и не все из них очевидные или явные.

Гарри кивнул.

— И о чем это нам говорит?

— У людей есть разные причины для их действий, этих причин может быть много, и не все они очевидны, — с готовностью ответил Гарри. — Хочешь сказать, когда Директор оставил меня у тети и не проверял, как мне там живется.... Ты сказал, что он сделал это, чтобы защитить меня, но могли быть и другие причины?

— Точно, — довольно подтвердил Сириус, — и тебе всегда необходимо задаваться вопросом: почему кто-то поступает тем или иным образом или что его толкает на те или иные действия? В чем польза для него? В чем польза для тебя? Смотри, как мы с Ремусом поступили с министром Фаджем. Он дал добро на расследование, надеясь на более могущественного политического союзника. Он подумал, что если разрешит требуемое лордом Блэком расследование, тогда лорд Блэк будет лучше к нему относиться, что означает, что он останется министром на больший срок, получит больше власти и денег.

Гарри вздохнул.

— Неужели, никто ничего не делает просто так, просто потому, что так правильно?

— Мало кто, — после небольшого колебания Сириус продолжил, — я мог бы сказать, что добился опекунства над тобой, просто потому, что так было правильно. И это действительно правильно. Но это не единственная причина. Я сделал это еще потому, что довольно эгоистично хотел быть частью твоей жизни, потому что люблю тебя. Я хотел получить опекунство, чтобы иметь больше возможности защитить тебя. А еще, потому что я пообещал твоим родителям и хотел сдержать свое обещание. Теперь, понимаешь?

Он на самом деле понял и, нужно признать, все эти причины были хорошими и были в пользу Гарри. Он кивнул крестному.

— А теперь, вторая часть урока: как ты думаешь, по какой причине ты защищал камень с точки зрения Дамблдора? — спросил Сириус.

На мгновение вопрос привел Гарри в замешательство, потому что он никогда не задумывался о том, что думал по этому поводу Дамблдор.

— Наверное, он думал, что я сделал это, потому что хотел остановить Волдеморта из-за мамы и папы.

«Может быть».

Сириус снова хмыкнул.

— Возможно, ты попал прямо в точку. А как насчет Снейпа? Что, по-твоему, он подумал?

«Это просто».

— Что я сделал это, потому что хотел привлечь к себе внимание или в поисках приключений на свою голову, — сказал он, закатив глаза.

— А остальная школа? — с улыбкой продолжил Сириус.

— Возможно, и то, и другое, — ответил Гарри, — к счастью, моим друзьям довольно хорошо известны настоящие причины, но остальные, возможно, верили в то же, что и Дамблдор или Снейп.

— Люди всегда будут судить тебя по твоим поступкам, — прямо заявил Сириус, — и, вполне вероятно, они не поверят тебе на слово, что ты сделал что-то из-за того-то или того-то, по той простой причине, что могут недолюбливать тебя или могут не доверять тебе. С другой стороны, кто-то может не поверить тебе даже несмотря на то, что любит и доверяет тебе. К сожалению, это присуще природе человека.

— Все так сложно! — воскликнул Гарри.

Сириус потрепал его волосы.

— Урок окончен. Но я хочу, чтобы ты вспомнил свои отношения с другими людьми и обдумал их мотивы, хорошо?

— Домашняя работа, — пробурчал Гарри, — просто отлично!

Но на самом деле он не жаловался. Когда Сириус помог ему подняться, чтобы они могли вернуться в коттедж, он понял, что события, связанные с Дамблдором, больше не давят на него таким тяжелым грузом. Он не был согласен с решениями Дамблдора — оставить его у Дурслей и не проверять его состояние — но это не мешало ему уважать причины, толкнувшие Дамблдора на них — желание защитить его. Однако он не может просто слепо верить, что у Дамблдора есть ответы на все вопросы или что он всегда поступает из лучших побуждений. Больше не может.