План Мародера (джен)

Сириус зевнул, но день ещё не был завершён. Он думал, что всё было чрезвычайно суматошным перед первым заседанием Визенгамота, но второе заседание обещало быть ещё хуже. Кто знал, что политика может быть такой изнуряющей? Он стал ещё больше уважать гибкое ведение дел своего деда теперь, когда понял, сколько всего происходит в кулуарах политики. Их политические взгляды совершенно расходились, но теперь, оглядываясь назад, Сириус вынужден был признать, что у старика были свои принципы в работе, вызывающие восхищение. Также это снимало с повестки вопрос о том, почему его дед эмигрировал из страны после поражения Волдеморта и полностью отстранился от политики.

Сириус тряхнул головой и заставил себя вернуться к написанию заметок о чаепитии, которое они посетили с альянсом Поттеров этим днём, включая замечания Гарри по поводу его встречи с наследниками. Сириус взглянул в окно своего кабинета в доме Гриффона и увидел, как Билл бросает шарики для гольфа, тренируя Гарри на его метле.

Сириус с удовлетворением подумал, что идея взять Билла на службу роду Поттеров была блестящей. Он не только был хорош в своём деле, но также стал для Гарри старшим братом — примерно таким же, каким был Фрэнк Лонгботтом для Джеймса, хотя у них и была гораздо меньшая разница в возрасте. Билл был хорошим примером для подражания — умным и весёлым в то же время. Сириус глянул на часы и позвал Добби. Он попросил его отправить Гарри в душ и переодеваться, а Билла пригласить в его кабинет.

Он с улыбкой наблюдал, как воодушевлённый домовик кинулся в сад и передал распоряжение своему обожаемому «великому Гарри Поттеру». Было забавно наблюдать за дебатами по поводу домовых эльфов на занятиях политологии. Гермиона утверждала, что это является рабством до тех пор, пока Гарри и Невилл не убедили её поговорить с Кричером и Добби — тогда-то она и обнаружила, что магия домовиков напрямую связана с магией хозяина и зависит от неё. У могущественного хозяина и домовик был могущественным. Добби признал, что, хотя он считает себя свободным домовиком, его магия воспринимает Гарри своим хозяином. И как только тот освободил его от «противного» бывшего хозяина Малфоя, Добби почувствовал необычайный всплеск собственной магии. Гермиона начала обдумывать иную мысль — как можно разорвать эти узы так, чтобы домовики могли быть свободными. Её последний аргумент напомнил Сириусу Лили, когда она обсуждала ту же тему с Джеймсом.

Стук в дверь отвлёк Сириуса от воспоминаний. Он пригласил Билла войти.

— Сохатик уже на лестнице? — спросил Сириус.

— Ага. И, судя по всему, ждёт не дождётся, когда сможет рассказать Гермионе обо всём, что сегодня произошло, — сказал Билл с усмешкой.

Сириус указал на кресло и повернулся к нему лицом.

— Знаю, ты присутствовал при нашем с Гарри разговоре, но почти ничего не сказал. Но я бы хотел услышать твои мысли насчёт этого дня.

Билл медленно кивнул, показывая, что понял.

— Его выводы о том, какого мнения придерживается каждый по разным вопросам, были весьма точны. У него тонкое чутьё — он догадывался о том, что на самом деле не было произнесено вслух.

Сириус кивнул в ответ — он был горд отчётом Гарри.

— У него… у него есть лидерские наклонности, но он об этом ещё не знает, — задумчиво сказал Билл, потирая подбородок. — Он довольно харизматичен, когда говорит, — он остановился, его голубые глаза встретился с глазами Сириуса — в них отображалась серьёзность, которую тот не видел прежде. — Он говорил с ними о Волдеморте, рассказал о Томе Реддле, и это их заворожило. Он… он сумел справиться с их страхом и убедить их, что тот непобедимый монстр, которого они все знают, вполне победимый человек. Он прямо заявил им, что если они будут держаться вместе, то смогут ему противостоять, и они ему поверили, — он вновь приостановился. — Я ему поверил. Клянусь, если бы в тот момент объявился Реддл, на стороне Гарри была бы целая армия наследников, вставшая рядом с ним плечом к плечу.

— Это… хорошо, — пробормотал Сириус поражённо. Он знал, что у Гарри есть потенциал прекрасного лидера — это было заметно в том, как он помогал Невиллу, усмирял Гермиону и даже немного влиял на Рона. Но другое дело услышать такую блестящую оценку тому, насколько Гарри был на высоте в его первом реальном испытании лидерских качеств.

— Невилл — хороший помощник, — продолжал Билл. — Он оказал Гарри большую поддержку.

— Они стали хорошими друзьями, — довольно прокомментировал Сириус.

— Из них выходит хорошая команда, — подтвердил Билл. — Более того, когда они делились своими идеями, было заметно, что остальные навострили уши и мотали на ус. Не знаю, разработали они это раньше или то были спонтанные идеи, но Невилл привнёс много своего… что хорошо повлияло на его самооценку.

— Спрашивали ли они что-нибудь о… — Сириус замешкался, не зная, как спросить, не были ли детишки из альянса слишком грубы с Гарри.

— Спрашивали, но Невилл и Сьюзан довольно резко пресекли слишком личные вопросы, и, возможно, я тоже повлиял на их вежливость, — заверил его Билл.

— Спасибо, — поблагодарил Сириус.

— У меня есть чувство, что сегодня он, прежде всего, обзавёлся некоторыми полезными связями, — добавил Билл, чуть пожимая плечами. Внезапно он поморщился. — Возможно, вы скоро получите приглашение на ужин от семейства Инглбис — юная Лидия положила на него глаз.

— Действительно? — ухмыльнулся Сириус. — Насколько это серьёзно?

— Настолько же, как и в случае с Джинни, хотя проявляется это абсолютно противоположным образом, — мигом отозвался Билл с усмешкой. — Джин по-прежнему не может даже заговорить с ним, тогда как Лидия вполне разговорчива и активно с ним флиртует.

— А что Гарри? — с любопытством спросил Сириус и отметил с беспокойством, как ушло насмешливое выражение с лица Билла.

Билл поёрзал немного, явно раздумывая, как правильнее выразиться.

— Гарри было крайне некомфортно, и я не уверен, что всё лишь из-за того, что он терпеть не может, когда люди влюбляются в Мальчика-Который-Выжил, — наконец сказал он. — Кто-нибудь… говорил с ним о… девочках, мальчиках?.. — он махнул рукой в неопределённом жесте, и Сириус понял всё даже слишком хорошо.

Говорил ли кто-нибудь с Гарри о сексе, свиданиях, об общих правилах общения в романтическом плане?

«Чёрт возьми!» — подумал Сириус, а затем мелькнула полуистерическая мысль, что в данной ситуации использовать подобные выражения было бы не к месту.

— Я так понимаю, ответ отрицательный? — спросил Билл любопытствующим тоном.

— Пару раз я дразнил его по поводу девочек, как и Ремус, — признал Сириус со вздохом. — Но да, я не усаживал его рядом и не говорил с ним о «том самом», и Ремус сообщил бы мне, если бы эта тема вдруг всплыла… затронулась при разговоре с Гарри.

Билл усмехнулся. Сириус уронил голову на руки.

— Мне нужно поговорить с ним, так? — вздохнул он. Даже если Вернон Дурсль и говорил с Гарри об этом — что очень маловероятно, — то это ограничилось фразой: «Не обрюхать кого-нибудь».

— Знаю, что мой папа говорил об этом с каждым из моих братьев, когда им исполнилось по тринадцать, — быстро сказал Билл. — Со мной собирались поговорить в шестнадцать, но в четырнадцать меня поймали в каморке для мётел… Поэтому папа приехал однажды в Хогсмид на выходные и поговорил со мной. После этого, думаю, он решил, что лучше и безопаснее будет начать этот разговор с остальными раньше.

У Сириуса появилась мысль попросить Артура поговорить с Гарри на эту тему, но он быстро отмёл её — это было его обязанностью, он должен будет сделать это.

— Чёрт возьми, — тихо повторил он.

Билл фыркнул.

— Честно говоря, я не думаю, что в отношении Гарри ты запоздал. Он похож на загнанного гиппогрифа, когда девочка оказывает ему знаки внимания, а когда он смотрит на девочек, то быстро отворачивается. Поэтому я сомневаюсь, что у него есть хоть какой-нибудь опыт в этой области.

— А что насчёт мальчиков? — осторожно спросил Сириус, не желая делать поспешных выводов в отношении сексуальной ориентации Гарри.

— Я не заметил ничего такого с его стороны, но кое-кто из парней проявил интерес к нему. Коннор буквально преклонялся перед ним, но я сомневаюсь, что это серьёзно, учитывая его возраст. Но вот Джереми был явно заинтересован — что было очевидно примерно так же, как заигрывания Линды, — возможно, потому что он старше.

«Это уже другая проблема», — с беспокойством подумал Сириус. И так было паршиво, что столько детишек одного с Гарри возраста и младше влюблялись в него, но другое дело более старшие мальчики и девочки, которые могли воспользоваться им, особенно если Гарри был таким невинным, как говорил Билл. Это обеспокоило Сириуса. Он тяжело вздохнул.

— Спасибо, что поднял эту тему.

— Не уверен, что твоя благодарность искренна, — поддразнил Билл.

— Ты прав, — ответил Сириус, улыбаясь впервые за этот неловкий разговор. — Есть ещё что-то, что ты заметил и что не сведёт меня в могилу раньше времени?

— Нет, — ответил Билл. — Только то, что они поладили. Когда они начали спорить на различные темы, было заметно, что они действительно хотят помочь остальным и изменить мир к лучшему. — Он смутился, к удивлению Сириуса. — Это было… вдохновляющим. Я был… — он покрутился на месте, прежде чем поднять взгляд, — я в некотором роде почувствовал разочарование от того, что был там только в качестве охранника.

Сириус откинулся на спинку кресла. Он подозревал, что Билл мог чувствовать себя подобным образом: он был наследником рода, у которого был свой альянс с родом Поттеров. При других обстоятельствах род Уизли мог бы быть частью официального альянса Визенгамота.

— Это странно, — продолжил Билл, когда Сириус не ответил, — поскольку я никогда не думал, что статус наследника может что-то изменить… до этого момента. Я хочу сказать, ты же знаешь, что наше место потерял прадедушка?

Сириус кивнул.

— Так вот, именно поэтому наш прадед был так против этого — ненавидел любое напоминание о том, что мы древний и благородный род. Отец соблюдал ритуалы и знал о традициях и этикете только потому, что бабуля настояла на этом. То же самое было и со мной. Но теперь это играет большую роль, — сообщил Билл. — Ни папа, ни я не придавали особого значения роду, поскольку помимо главного завета жить честно, это не казалось чем-то важным.

— Потому что никто не подтвердил ваш статус древнего и благородного рода, — констатировал Сириус.

Билл кивнул.

— И тут появляется Гарри с предложением дружбы и долгом жизни и… — он вздохнул и вновь потёр подбородок. — Думаю, у нас с отцом открылись глаза на все те возможности, которые у нас могли бы быть, если бы мы постарались заново восстановить род Уизли.

— Твой отец всё ещё не желает занять пустующее место? — спросил Сириус прямо.

— Да, и я его поддерживаю, — твёрдо ответил Билл. — Нам необходимо доказать, что мы больше, чем просто древний и благородный род, прежде чем вновь занять место.

— Вы хотите заслужить его, — догадался Сириус.

Билл вновь кивнул.

— Хотя сегодня я пожалел, что этого ещё не произошло. Это довольно странно, поскольку в нашей семье именно Перси хотел заниматься политикой и сделать карьеру в Министерстве, а я хотел быть лишь ликвидатором проклятий…

— Отчасти это из-за магии, знаешь? — успокоил его немного Сириус. — Фамильная магия твоего рода приняла тебя и это вдохновляет тебя на то, чтобы шире смотреть на вещи теперь, когда ты вновь начал её использовать, — он колебался мгновение и сказал: — Мой дед провёл со мной ритуал наследования, когда мне было восемь.

Билл удивлённо вскинул брови.

— Он хотел закрыть моему отцу доступ к фамильной магии, — объяснил Сириус, пренебрежительно взмахнув рукой. — Я не знаю или не помню причин этому, но помню, что ритуал был проведён в секретности, и моим родителям сообщили об этом за ужином — они были в ярости. И, возможно, только оттого, что мой дед запретил наказывать меня за это, меня не выпороли и не прокляли до смерти, — он обернулся к окну, не желая видеть реакцию Билла на то, что он рассказал о своём детстве. — После этого я начал постоянно чувствовать, что магия Блэков подталкивает меня… Иногда мне кажется, что я восстал против родителей именно потому, что магия инстинктивно знала, что их цели не слишком хороши для рода, поэтому подталкивала меня в противоположную сторону — хотя, скорее всего, я сам по себе кинулся в крайность, подавшись в Гриффиндор.

— Думаю, меня несколько беспокоит мысль, что что-то может влиять на меня таким вот образом, — сказал Билл, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Это магия твоей семьи — она часть тебя, — напомнил Сириус. — Маловероятно, что она направит тебя на ту дорожку, куда ты совсем не хочешь ступать.

Билл нахмурился.

— Многие каноничные истории говорят о том, что фамильная магия была чем-то вроде дара древним и благородным родам, чтобы они могли защищать магический мир. Скорее всего, вся наша магия с радостью откликнется, когда мы прямиком ступим на этот путь, — сказал Сириус. — Но если ты действительно хочешь посвятить себя ликвидации проклятий, что тоже определённым образом помогает людям, я не думаю, что магия будет против, — он перевёл дыхание. — И раз уж сегодняшний день дал тебе почувствовать то, частью чего ты можешь быть, когда твой род будет готов занять своё место, и тебе это понравилось… Полагаю, вопрос в том, чего ты хочешь?

— И это главный вопрос, не так ли? — задумчиво сказал Билл.

— Подумай об этом, — сказал Сириус. — Я буду рад помочь, чем только смогу.

— Спасибо, — пробормотал Билл.

Сириус внимательно посмотрел ему в лицо.

— Тебя ещё что-то беспокоит?

— Смотря на Гарри с его политическими товарищами… — Билл тяжело вздохнул, — я начал переживать о том, куда может примкнуть Рон в будущем.

О, тревоги старшего брата — и вполне обоснованные, по мнению Сириуса: Рон не выказал никакого интереса к новым политическим занятиям Гарри и вместо этого даже проявил некоторую зависть.

— Думаю, во многом это зависит от Рона, — честно ответил Сириус. — Гарри очень к нему привязан и не бросит его. У меня есть впечатление, что Рон всегда будет его лучшим другом, до тех пор пока и Рон будет относится к нему соответственно и поведёт себя достаточно зрело и верно, чтобы принять тот факт, что многое изменилось в жизни Гарри…

Билл кивнул.

— Рон... Рон хороший парень. Но я просто беспокоюсь, что он будет чувствовать себя лишним.

— Гарри приглашал его на все свои уроки и экскурсии. Кажется, он попросил его изменить своё мнение касательно рун, — голос Сириуса прозвучал немного оборонительно в ответ на слова Билла. — Я не уверен что Гарри ещё может сделать, чтобы Рон почувствовал себя частью его компании.

— Я тоже, — признал Билл, — но, возможно, мне стоит поговорить с ним об этом.

— Если ты считаешь, что это хорошая идея — давай, — согласился Сириус. — Его дружба очень важна для Гарри.

Неожиданный стук в дверь остановил Билла от ответа, и Сириус лишь кивнул на благодарность Билла, когда в комнату вошёл Ремус. Он выглядел утомлённым. На лице Сириуса появилось беспокойство, потом что его друг провёл целый день в Отделе Тайн, помогая в работе с проклятым кольцом.

— Как ты?

— Отлично, — пробормотал Ремус, махнув Биллу в качестве приветствия и плюхаясь в кресло рядом со столом.

Добби материализовался с чашкой чая, и Ремус с благодарностью принял её, сделав глоток.

— Всё так плохо? — спросил Сириус нетерпеливо.

Ремус покачал головой: уже проглядывающая седина в его волосах отразила последний из лучей полуденного солнца, проникающего через окно.

— Нам удалось установить, что происхождение заклятия принуждения и проклятия на парселтанге и, следовательно...

— Потребуется змееуст, чтобы избавиться от них, — Билл скривился. — Хреново.

— Да, очень точное заключение. — Ремус заметил беспокойство на лице Сириуса и покачал головой: — Гарри должен узнать, как избавляться от таких проклятий сначала на латыни, чтобы устранить наложенные на кольцо.

— Тогда, мы просто бросим крестраж в печь и покончим с этим, — сказал Сириус.

Ремус вздохнул:

— Лоуренс считает, что камень в кольце довольно ценный, но не сказал, в каком плане. Мы думаем, что он чист от крестража. Берти собирается дать ему немного времени, чтобы придумать, как извлечь камень из кольца, не задействовав проклятия.

— Если Лоуренс считает его ценным, то это действительно так. Он чрезвычайно умный, — сказал Билл. — Каро и я можем параллельно работать в Годриковой Лощине.

Сириус поморщился, но кивнул:

— Согласен.

Билл встал:

— Вам ещё что-нибудь от меня нужно?

— Спокойно ночи, Билл, — ответил Сириус, одобряя тем самым его уход.

Ремус тоже попрощался, и они с Сириусом наблюдали, как Билл покинул комнату и бесшумно закрыл за собой дверь.

— Как прошёл твой день? — спросил Ремус, делая глоток чая.

— Хорошо, — сухо сказал Сириус. — По крайней мере до тех пор, пока Билл не указал мне, что Гарри, вероятно, нуждается в беседе о половом воспитании.

Ремус поперхнулся.

— Я бы тоже так отреагировал, если бы я что-то пил в тот момент, — сказал Сириус, наблюдая за тем, как Ремус кашлял и хрипел, пытаясь восстановить дыхание.

— Чёрт побери, — сказал Ремус затем понял, что это звучит как-то двусмысленно, с учётом темы их обсуждения.

— А вот это была моя реакция, — сказал Сириус весело.

— Разве Гарри не знает? — спросил Ремус. — По крайней мере основы?

— Биологические особенности — может быть, — сказал Сириус неуверенно , — но что-то помимо этого?

— Ну, — протянул Ремус, вернув себе невозмутимый вид. — И что ты собираешься делать?

— Я не знаю, — ответил Сириус, сердито глядя на друга: Ремус свалил всю ответственность на него, использовав "ты" вместо "мы", — я не эксперт.

— У тебя же должна была быть в своё время аналогичная беседа с отцом?— спросил Ремус.

Сириус заерзал на стуле, не желая это обсуждать.

— Давай просто скажем, что я не буду делать то же самое с Гарри.

Отец отвел его в бордель в Париже на Рождество, когда ему исполнилось четырнадцать, и передал в руки мадам на выходные, поручив ей обучить Сириуса всему, что нужно знать. Он скорее умрет, чем позволит Гарри испытать те страх и ужас, которые чувствовал Сириус до того, как мадам ("Иви" — мысленно поправил он себя) поняла, что он был там не по доброй воле или из желания набраться опыта, и угостила успокаивающим зельем в своих личных покоях.

Ремус уставился на него, словно делая выводы из того, что Сириус не произнес вслух.

— Мой отец был в этом ужасен, — сказал он, к счастью, оставив тему прошлого Сириуса. — Мне было семнадцать, и я едва ли был девственником, когда он усадил меня, чтобы всё объяснить — и это было самое жалкое объяснение в мире. Я узнал больше от вас с Джеймсом...

Их взгляды встретились.

— Джеймс! — радостно воскликнул Сириус. — Лето перед пятым курсом! Помнишь?

— Карлус провел с ним такую беседу, как только он вернулся домой, — кивнул Ремус. — Когда мы пришли в гости...

— Джеймс усадил нас и повторил всё, что сказал ему отец! — обрадовался Сириус. — Идеально! Я могу поместить воспоминание в Омут памяти. Ладно, там будет крыса, но он почти всегда молчал. И будет похоже на то, что именно Джеймс проводит с Гарри воспитательную беседу.

— Наверное, тебе следует сначала проверить воспоминание на правдивость и правильность, и скорее всего тебе придется отвечать на дополнительные вопросы, — заметил Ремус и широко улыбнулся. — Но да, это замечательная идея, Сириус.

Сириус уже было собирался согласиться, но тут его взгляд упал на часы.

— Чёрт! Мы опаздываем! Нам нужно переодеться в маггловскую одежду и добраться до Грейнджеров! Гарри, наверное, уже стоит у камина и думает, где мы пропадаем!

Ремус спокойно последовал за Сириусом, который вскочил со стула и поспешил к двери.

— Как думаешь, нам стоит спросить Августу о Невилле?

— А что с Невиллом? — рассеянно отозвался Сириус.

— Ну, каковы шансы, что Августа провела с Невиллом аналогичную беседу? — лукаво спросил Ремус.

Сириус внезапно остановился, и Ремус врезался в него. Сириус оглянулся с широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Чёрт.

o-O-o

4 августа, 1994

Ранее всё Министерство затаив дыхание ожидало июльского заседания Визенгамота, ожидание же августовского заседания было вдвойне волнительным. Ходило множество слухов о том, что альянс Поттеров возвращается, что род Блэков склоняет на свою сторону нейтральных, а альянс чистокровных на грани распада…

Августа Лонгботтом знала обо всех этих слухах и с удовольствием подливала масла в огонь при малейшей возможности. После того как Сириус Блэк стал лордом, какая-то часть её вдруг пробудилась от долгого сна — искусный политик, которого она почти похоронила своим горем и отчаянием.

Никто никогда полностью не понимал, настолько разбитой и подавленной она себя чувствовала после нападения на её сына и невестку. Тогда она не так давно овдовела — Джеральд умер сразу после женитьбы Фрэнка. Для Августы это стало страшным ударом — она любила его всю свою жизнь. Они пытались завести ещё одного ребёнка после Фрэнка, но их малышка дочка родилась мёртвой, и Августа не смогла набраться мужества для ещё одной попытки. Она посвятила себя роли леди Лонгботтом. Джеральд высоко ценил её политическую хватку и сообразительность, её острый ум и образованность. В конце концов не зря она была выпускницей Равенкло. Многие политические реформы и законы были представлены Визенгамоту с её подачи.

Также она посвятила себя материнству — она буквально осыпала Фрэнка своей любовью и заботой. Откровенно говоря, она избаловала его, но он был всём, что она когда-либо мечтала найти в своём сыне — красивый, обаятельный, чертовски умный и настолько ладно сложенный, что девицы теряли от него голову. Казалось, никто не мог бы стать подходящей партией для него. Но прелестное очарование Алисы и её непринуждённые манеры убедили Августу в её порядочности — к тому же Фрэнк чертовски любил её. Августа была бы рада сказать, что не была свекровью-мегерой, но это было бы ложью — по крайней мере, Алиса никогда не ставила ей это в упрёк.

Рождение Невилла стало радостным событием. Августа была очарована карапузом в тот же миг, как впервые взяла его на руки. Он был таким счастливым малышом — Фрэнк обожал своего первенца с щенячьим трепетом мужчины, впервые ставшим отцом. Она вспоминала, как он играл с Невиллом, кормил, держа на руках, когда Алисы вернулась на работу (к неодобрению Августы), пел ему колыбельные — так же, как когда-то Августа. Не было сомнений, что он бы разбаловал его таким же образом, как маменька разбаловала его самого, если бы только этому не помешал здравый смысл Алисы.

Когда-то она мечтала о куче внуков… Фрэнк хотел назвать сына в честь своего отца, но Августа воспротивилась — Джеральд ненавидел своё имя. Тогда Алиса предложила назвать следующего мальчика именами обоих дедушек — Чарльз Джеральд. Августа же мечтала о малышке-внучке, которую можно было бы бесконечно баловать.

Но одним днём её мечты были разрушены. Лестренджами и Бартемиусом Краучем-младшим.

Узнать о пророчестве было достаточно тяжело само по себе. Она вовсе не верила в подобного рода чепуху, но Алиса восприняла это серьёзно — Фрэнк поддержал её, и они ушли в укрытие. Августа осталась в одиночестве в огромном особняке, не зная, где они находятся.

Ночь, когда погибли Поттеры, стала одновременно облегчением и ужасом для Августы. Облегчение принесло осознание, что мальчиком из пророчества был сын Поттеров, а не её внук — теперь они могли перестать прятаться, и она вновь сможет лелеять свои мечты о куче внуков. Ужасно было то, сколько радости принесла ей смерть двух замечательных людей.

Джеймс и Лили были очаровательной парой. Фрэнк всегда был близок с Джеймсом — шутка о том, что они крёстные братья, вышла на новый уровень в виде альянса между родами. Решение Фрэнка и Алисы бороться за опеку над осиротевшим Гарри Поттером не удивило Августу нисколько — напротив, она полностью их в этом поддерживала. Отчасти, возможно, в попытке заглушить чувство вины (слава Мерлину, на его месте был не Невилл). В то же время не давала покоя мысль, что наследник рода Поттеров будет воспитан магглами…

Но им не следовало выходить из укрытия.

Ей никогда не забыть той страшной ночи. Аппарировав домой после ужина с друзьями, она обнаружила, что дом наполнен аврорами… Фрэнк и Алиса были окружены целителями… Невилл надрывно кричал… Ужас сковал её при мысли, что она могла потеряла свою семью… что Фрэнк и Алиса погибли так же, как Джеймс и Лили. Её съедали угрызения совести, что она могла навлечь беду на них своей радостью от того, что Волдеморт напал на семью Джеймса, а не Фрэнка…

А затем навалилась страшная реальность — повреждение психики и травмированный ребёнок, который от страшного плача переключился на не менее страшную тишину… А затем — дни и недели, проведённые в скитаниях от одного целителя к другому, а малыш Невилл тем временем медленно взрослел, но он настолько отличался от Фрэнка, что приносил одни разочарования — ему полагалось быть наследием Фрэнка — его преемником.

Но теперь…

Словно бы события этого лета сняли дымку горя с мыслей и сердца Августы. Она вновь могла мыслить ясно. Она вновь могла ясно видеть. И она увидела Невилла — своего прекрасного внука.

Августе было стыдно за себя. Действительно ли она была такой старой каргой, что ругала мальчика за недостаток магических сил и отваги? Постоянно говорила ему, что ему следует походить на отца? Она, разумеется, хорошенько прокляла дядюшку Джеральда Элджи, когда он выбросил Невилла из окна, но в тайне она была рада наконец увидеть вспышку стихийной магии в мальчике. Но что думал о ней Невилл?

Она решила начать с чистого листа и тут же предоставила ему возможность принять кольцо наследника. Она хвалила Невилла по мелочам: превозносила его способности в гербологии, восхищалась его навыками в написании писем и поведением во время многочисленных ужинов и празднеств, на которые они ходили; она в конце концов поощряла его дружбу с Гарри Поттером.

Когда Сириус подошёл к ней по поводу палочки… Августа покраснела от стыда. Как могла она забыть, что палочка выбирает хозяина? После этого Невилл начал развиваться стремительно. Он возвращался с совместных занятий с Гарри и взахлёб рассказывал о своих успехах. С каждым днём он становился всё увереннее в себе. Она так им гордилась!

Конечно, ему ещё было куда расти. Она видела, как Невилл использовал Гарри, чтобы отвести от себя излишнее внимание на своём дне рождения (хотя она была очень рада от того, что Гарри, который ненавидел свою славу, пожертвовал собой, чтобы Невилл смог насладиться своими днём рождения — что показывало с лучшей стороны юного лорда Поттера). Но, в сущности, она была взбудоражена тем, как запуганный ребёнок, которого она вырастила, превращался в самостоятельно мыслящего, проницательного юного волшебника.

Она знала, что многому из этого она обязана Сириусу и его управляющему Ремусу. Последний невзначай посоветовал ей сменить финансового управляющего, после того как она позволила ему взглянуть на их бухгалтерию, чтобы выбрать подходящий образец для занятия по управлению имуществом. С тех пор Ремус повадился заглядывать раз в неделю, чтобы обсудить прогресс Невилла и обговорить возможные деловые отношения между родами Поттеров и Лонгботомов. За этими советами, переговорами и воссоединением (спасибо Сириусу) начал проглядываться шанс на процветание для их семьи. В душе она призналась перед самой собой, что из-за своего горя выпустила хозяйство из рук, но это отнюдь её не оправдывало.

Это всё привело к тому, что Августа набросилась на работу в пользу Сириуса и Гарри, чтобы восстановить старый альянс — она задавалась вопросом, почему она не сделала этого раньше? Остальные семьи посетили схожие думы: почему им нужно было дожидаться возвращения рода Поттеров, чтобы восстановить старые связи? Почему нельзя было додуматься об этом самим?

Сам же Сириус был просто благословением. Как бы он не хотел этого признавать, он унаследовал от своего деда политическую хватку и жёсткость. Он знал, когда нужно использовать пряник, а когда — кнут. И он учил Гарри — она видела, как он менялся под попечением Сириуса, по тому, как он обращался с другими родами. У него не было ловкости Сириуса — он был слишком импульсивным и прямолинейным для этого, — но со временем он станет достойным лордом Поттером.

Если доживёт до того момента, когда сможет полностью взять в свои руки всю ответственность.

Нависшая угроза возвращения Волдеморта была другим стимулом пробуждения Августы. Будь она проклята, если позволит этому ироду вновь уничтожить её семью. Она, по сути, потеряла Фрэнка и Алису, но Невилла она потерять не могла.

Или Гарри. Эти новости о смертельной угрозе на его дне рождения привели её в ярость.

Она направила Невилла к месту рядом с Ремусом на ряду для семей в Визенгамоте, обрадовашись при виде многих других наследников из альянса Поттера, которые уже были на месте. Наследники примут участие в клятве, которую берут на себя рода. За послеполуденным чаепитием прошлым днём начался процесс знакомства наследников. Взрослые оставили их наедине с Гарри, поскольку они будут поддерживать друг друга ещё долгое время. Она была приятно удивлена тем фактом, что все наследники остались, когда Гарри ушёл с Сириусом, чтобы пообщаться друг с другом.

Она скрыла улыбку, садясь на своё место.

Заседание почти началось, когда Сириус и Гарри вошли в зал, одетые должным образом — в официальные мантии с нашивками фамильных гербов Поттеров и Блэков на груди. Волосы Гарри были уложены, насколько это было возможно; в его осанке и выдержке чувствовалось влияние Андромеды, хотя Августа заметила, что он был бледен и немного нервничал. Сириус стоял рядом с ним, положив руку ему на плечо, смотрясь весьма угрожающе в своей дуэльной мантии (хотя она была украшена вышивкой фамильного герба) и кожаных брюках. Он был одет соответственно своим обязанностям защитника, а не члена Визенгамота, и к тому же это было заметно в каждом отточенном движении.

Августа с удовольствием наблюдала за реакцией остальных — в зале установилась тишина.

Дамблдор спешно подошёл, и Августа подвинулась, чтобы лучше видеть представление. «Грядёт нечто занятное», — в предвкушении подумала она.

— Сириус! — воскликнул Дамблдор, переводя взгляд с Сириуса на Гарри и обратно. — Ты считаешь, что будет разумным присутствие Гарри ввиду последних событий?

— Благодарю за беспокойство, Верховный чародей, но сегодняшний день очень важен для рода Поттеров, и нас не напугать трусливой запиской от того, кто прячется за спиной домового эльфа, — громко сказал Сириус. — А теперь разрешите пройти.

Августа улыбнулась от того, как мастерски Сириус отделался от Дамблдора и его назойливого участия, да при этом хитро оскорбил отправителя записки. Её взгляд упал на леди Кэвендиш, обмахивающуюся веером, и Августа закатила глаза. Сириус был красавчиком, а его преданность Гарри увеличивала его привлекательность в глазах ведьм из их общества. Она задалась вопросом, как они с Гарри собираются отбиваться от потенциальных невест, которые не преминут появиться.

Сириус сопроводил Гарри к месту Поттеров.

— Сириус, — вновь обратился к нему Дамблдор, — боюсь, Гарри пока не имеет права занимать это место.

— На самом деле, имеет, Верховный чародей, — сказал Тибеус Огден прежде, чем Августа успела встать на ноги. — Статья пятнадцатая закона наследования, принятого в тысяча семьсот пятьдесят четвёртом году, допускает, что любой лорд может занять предназначенное ему место в Визенгамоте до своего совершеннолетия с позволения своего регента.

— Так и есть, Верховный чародей, — подтвердил Дуллард.

— Хорошо, — уступил Дамблдор, мельком оглядев наблюдающих за ним членов Визенгамота.

Гарри же сел на своё место с величайшей торжественностью на лице. Сириус тепло ему улыбнулся.

— Уютненько?

Гарри усмехнулся в ответ, чуть расслабляясь от непосредственности Сириуса.

Сириус выпрямился, и прежде чем кто-то успел моргнуть, в его руке оказалась палочка, которой он коснулся кольца лорда и произнёс: "Familius magicus". Золотистая и серебряная фамильная магия закружились и остановились по бокам от Гарри. По комнате пробежались шепотки.

"Возможно, большинство на галёрке и половина Визенгамота никогда не видели фамильную магию в действии, — подумала Августа с любопытством. — А те, кто видели, поражены тем, что Сириус вызвал одновременно магию двух родов".

Сириус подождал, пока золотой грифон и серебряная змея не сформируются и не займут места сторожей по обе стороны от места Поттеров. Он повысил голос.

— Охрана, убей любого, кто нападёт на него.

Тотемы выглядели подстать угрожающе. Змея повернулась к Гарри и что-то ему прошипела, он прошипел в ответ. Холодок прошёлся по спине Августы — ей никогда к этому не привыкнуть.

— Что он сказал в этот раз? — спросил Сириус, игнорируя чей-то вскрик от вида Мальчика-Который-Выжил-И-Говорит-На-Парселтанге.

— Он уточнил, имел ли ты в виду физическое нападение, — ответил Гарри.

На лице Гарри было невинное выражение, но Августа закашляла, маскируя улыбку, сразу понимая, что этого было подстроено с таким расчётом, чтобы весь Визенгамот знал, что Сириус не установил чётких рамок приказания.

Сириус улыбнулся, но ничего не ответил. Августа поняла, что они давали всем понять, что та угроза смерти не была физическим нападением, а значит, они не потерпят любого вида нападения на Гарри.

— Не слишком болтай со змеёй, — посоветовал Сириус.

Гарри кивнул. Тотем змеи сполз со стула и свернулся колечками у Гарри на коленях, грифон же прилёг и поместил свою голову ему на ступни.

Таким впечатляющим образом они оба продемонстрировали свою магическую мощь", — думала Августа, когда Сириус направился вниз по лестнице, перемещаясь на другой ярус, чтобы занять своё место. То, что Сириус сумел вызвать фамильную магию двух родов, чтобы защитить Гарри, доказывало силу лорда Блэка, а тот факт, что тотемам было вполне комфортно с Гарри — доказывали его. Августа огляделась и заметила выражение мрачного осознания на лицах Селвина и Уилкиса; на лице Гринграсса было написано неприкрытое уважение. Нора Забини же разве что слюни не пускала на Сириуса.

— Сириус, — начал Дамблдор, останавливая его на полпути, — я не думаю, что это приемлемо…

— Верховный чародей, — поднялся Нотт, — использование фамильной магии, чтобы защитить несовершеннолетнего лорда, вполне приемлемо.

— Я лишь возражаю против приказаний убийства, — пояснил Дамблдор.

На ноги поднялась Гризельда Марчбэнкс.

— Если фамильная магия убьёт кого-то, чтобы защитить парня от атаки, значит, чёртов нападающий это заслужил! Лорд Блэк вполне доходчиво дал понять всем в этой комнате, что последствия не заставят себя ждать!

— Леди Марчбэнкс… — начал Дуллард.

— Да, я довольно резко высказалась, знаю, но неужели так сложно научить Верховного чародея называть людей по их титулам! — прорычала Гризельда.

Сириус остановился на лестнице.

— Магия под моим полным контролем, Верховный чародей. Могу вас уверить, она не станет убивать без причины.

Поднялся Корнелиус.

— Честно говоря, я не вижу здесь проблемы, Верховный чародей. Мы можем продолжать.

Представители древних и благородных родов встали, когда Сириус закончил свой путь, включая Гарри, который быстро подхватил змею, как будто это было живое существо, и прошептал извинения за беспокойство грифону. Младшие рода альянса Поттеров последовали за родом Малфоев.

"Люциус не идиот", — насмешливо подумала Августа. Они сидели все вместе вновь, когда Сириус занял своё место. Августа видела Гарри, чья широкая улыбка излучала гордость от всеобщего уважения, оказанного Сириусу. Она могла также видеть, что на этот раз Сириуса признали как лидера древнего и благородного рода, в отличие от предыдущей сессии, которая прошла под грифом: "Добро пожаловать в клуб". Было наглядно продемонстрировано, что чистокровные роды придерживались светлой стороны или же нейтралитета...

Августа улыбнулась. Сессия будет интересной. Она устроилась поудобнее, когда Дамблдор потребовал запечатать двери, дабы начать заседание.

Дуллард объявил первый пункт на повестке дня: вакантное место. Он перечислил номинантов и попросил их выйти на помост для своих предвыборных выступлений. Артур Уизли вышел первым, так как у него уже было место в Министерстве, тем самым он был в приоритете:

— Я благодарю лорда Доджа за номинацию, но я боюсь, что должен буду отказаться. Только благодаря лорду Блэку я вновь взял в руки мантию главы древнего и благородного рода. Он был тем, кто указал мне, что это подразумевает не только внешние атрибуты, но также честь, отвагу, лояльность и дружбу. Я не считаю, что сейчас подходящее время для рода Уизли официально восстановить своё место здесь. Нам следуем многое доказать и изменить род, чтобы вернуться как равным, и я чувствую что должен отдать всего себя той должности в Министерстве, на которую я был назначен. Я благодарю тех, кто оказал мне свою поддержку, но прошу рассмотреть другую кандидатуру. Спасибо за внимание.

"Какая жалость", — сухо подумала Августа, потому что только что произнесённая речь как раз показала, насколько Артур был предпочтительнее всех остальных кандидатов. Но он был прав: роду Уизли необходимо укрепить свои позиции, если он собирается вернуть себе своё место. Это был не столько денежный вопрос, сколько вопрос влияния. Новая должность должна помочь ему в этом: у его взрослых сыновей были хорошие карьеры, а семья была дружна с родом Поттеров. Начало было положено, но было маловероятно, что род Уизли вернётся в Визенгамот пока Артур является его главой.

Дуллард откашлялся:

— Мистер Амос Диггори.

Диггори встал. Когда-то он был знатным красавцев, но возраст уже оставил на нём свой отпечаток: у него были уже не столь мужественный овал лица и крепкое телосложение, а его каштановая шевелюра заметно поредела. Амос почесал свою жиденькую бородку и авторитетным взглядом окинул всех присутствующих на заседании Визенгамота.

— Дамы и господа, члены Визенгамота и граждане, я благодарен лорду Эбботу за то, что он предложил меня в качестве кандидата — того, кто неустанно работал на благо нашего общества и того, кто хочет сделать ещё больше. Я считаю, что традиции волшебников важны. Сперва мы должны ставить нашу сохранность и безопасность превыше всего. Многие из вас знают меня и мою семью как честных и благородных людей. Мой послужной список говорит сам за себя. Спасибо за внимание.

Августа нахмурилась. Ей нравился Амос, но она находила его ужасным хвастуном, и к тому же, по её мнению, он слишком любил огневиски. Кроме того, он совершенно не соображал в делах, связанных с магическими расами. Однажды Сириус сказал, что некоторые волшебники путают представителей магических рас и существ, и Августа полагала, что Амос был одним из них — его доклад об оборотнях был ужасен.

— Мистер Маркус Яксли.

Яксли встал. Выглядел он довольно угрожающе в своей официальной одежде и со светлыми волосами, аккуратно забранными в хвост.

— Члены Визенгамота, вначале я бы хотел поблагодарить лорда Уилкиса за мою номинацию. Мой программа проста: я хочу, чтобы наше общество было сильным как снаружи, так и изнутри. С каждым проходящим годом маги подчиняются воле других. Сколько наших благородных традиций уже утеряно? Какая часть из них была подорвана вирусными идеями магглов? Мы должны помнить наше наследие, восстановить свои силы и избавиться от всего чужеродного, мешающего нам.

"Что ж, это прекрасный пример программы чистокровных, приправленный политическими речами", — далеко невесело размышляла Августа. Она знала, что Яксли человек умный, способный и сообразительный, но она никогда не согласится с его политикой. Не тогда, когда он с лёгкостью мог бы быть на месте Лейстренжей, когда те напали на её сына.

— Ну и наконец, мистер Гидеон Барон.

Будучи номинированным не от Министерства, Барон был последним. Старый поверенный слегка поклонился всем присутствующим в помещении и откашлялся:

— Члены Визенгамота, я благодарю лорда Зеллера за его любезное номинирование меня и моей семьи. Я верю, что сейчас мы близки к краю обрыва, как никогда. Все мы хотим видеть волшебное общество сильным и защищённым от вреда всех, кто мог бы нам угрожать. Все мы хотим, чтобы наши дети процветали, и сделаем для этого всё, что в наших силах. Все мы хотим жить свободно, не обременённые какой-либо тьмой. Но мы не все согласны друг с другом по поводу того, как достичь всего этого. Я верю, что тот выбор, который мы сделаем сейчас, то, как мы поведём наше общество вперёд является ключевым с этого момента для нашего будущего. Традиции важны. Уважение наших порядков важно. Страх перед новым хорошая вещь, если он заставляет нас должным образом оценивать все возникающие риски, но мы слишком долго прикрывались традициями, приостанавливая тем самым прогресс. Мы избегали нового в пользу старого, потому что мы позволяем нашему страху взять верх. Конечно, мы не лишены мужества, но и прятаться в тени в такое время не для нас. Сейчас для нас самое время действовать как лидерам этого мира, нуждающегося в этом как никогда. Я предлагаю свои услуги в достижении этой цели.

Гидеон всегда был впечатляющим оратором и явно был искренним и увлечённым. Он был бы полезен Визенгамоту. Его юридические познания были бы неоценимы в судебных процессах, за которыми они наблюдали; его политическая проницательность была на высоте, и он не находился под влиянием Люциуса Малфоя и его компании.

Далее последовал опрос трех кандидатов, желающих пройти дальше. Августа лишь слушала, вместо того чтобы задавать вопросы. Затем зачитались характеристики от тех, кто предложил их кандидатуры — так полагалось по протоколу.

Наконец они дошли до голосования. Никто не удивился, что оно было закрытым, но когда Сириус, вызванный третьим, как лорд Блэк, проголосовал за Барона, у других кандидатов не осталось шансов. Особенно когда Гарри проголосовал за поверенного — голос, как и полагалось был утвержден его регентом. Барон принял присягу и занял своё теперь законное место.

Дуллард поднялся, чтобы объявить результат, и заметно побледнел, уступая место Блэку. Губы Августы дрогнули, она знала, что грядёт.

Сириус грациозно поднялся. Его взгляд автоматически скользнул на ряд, где сидел Гарри, прежде чем встретился с тёплым взглядом Августы.

— У меня сегодня всего несколько объявлений. Во-первых, рад сообщить о новом союзе взаимопомощи между родами Блэк и Лонгботтом. Теперь мы вместе.

Августа встала под потрясенный шепот зала.

— Как регент Лонгботтомов, я подтверждаю новый союз между родами и то, что теперь мы вместе.

— Альянс признан, — сказал Дамблдор, выглядя при этом удивленным.

"Это воистину был исторический момент", — подумала Августа с наслаждением, возвращаясь на своё место. Несмотря на то, что дружба Сириуса с родом Поттеров обеспечила этот альянс, все верили, что ни один род на стороне Света по своей воле не объединится с родом Блэк. Она была горда сделать первый шаг.

— Моё второе заявление касается засвидетельствования смерти Беллатрисы Блэк, отлучённой дочери рода Блэк, произошедшей двадцатого июня, — мрачно объявил Сириус.

Сердце Августы вновь забилось в упоении от того, что эта тварь сдохла, и она едва заметила печальное выражение лица Дамблдора, когда он официально признал факт смерти. Чокнутая ведьма, может, и протянула дольше, чем ожидалось, но её тело, без защиты магии, в конце концов не выдержало суровых условий стен Азкабана. Сириус подходил к Августе за разрешением позволить Андромеде и Нарциссе похоронить свою сестру должным образом, несмотря на отречение, бывшее частью возмещения убытков семье Лонгботтом. Августа согласилась, зная, что они скорее просили у неё разрешение скорбеть по сестре, нежели проявить должное уважение Беллатриссе как одной из Блэк. По словам Сириуса, сёстры захоронили останки в усыпальнице Малфоев со скромным надгробием.

— И моё последнее заявление от рода Блэк на сегодня касается урегулирования конфликта между родами Блэк и Нотт и разрешения его в мирную сторону, — Сириус чуть кивнул в направлении рода. — Отныне мы опускаем наши палочки.

Нотт поднялся со своего места.

— Как глава рода Нотт, я подтверждаю мирное соглашение и повторяю, что мы опускаем свои палочки.

По залу прошлись шепотки недоумения. Августа не была удивлена — такого рода соглашение было довольно старым и редко использовалось родами.

Глаза Дамблдора замерцали.

— Прошу меня простить, Сириус, Бенджамин. Думается мне, многие из присутствующих не слышали ранее о таком соглашении между родами. Не могли бы вы разъяснить?

— Мы договорились не убивать друг друга, — прямо отозвался Сириус.

И тут же поднялась суматоха — неслыханное дело, род Ноттов только что объявил о своём нейтралитете во всех вопросах, касающихся рода Блэков! Если Волдеморт возродится, Нотты не последуют за ним. Августа спрятала усмешку. Сириус предупреждал её, но одно дело услышать, и совсем другое — увидеть своими глазами.

Кроме неё один лишь Малфой не выглядел удивлённым — она знала, что Сириус отправил ему записку из вежливости, из-за связи семей. Хотя она не была бы удивлена узнай она, что Люциус и Бенджамин состряпали этот план между собой, чтобы прощупать почву и узнать, какова будет реакция Сириуса — позволит ли он нейтралитет.

— Хорошо, — сказал Дамблдор, вновь переключая внимание аудитории на себя, — я подтверждаю это мирное соглашение.

Августа лениво слушала, когда очередь перешла к роду Флинтов, который объявлял своего наследника.

Дуллард снова поднялся и утомлённо огляделся.

— Слово даётся лорду Поттеру и лорду Блэку, как доверенному лицу рода Поттеров.

Гарри и Сириус встали. Августа ободряюще улыбнулась Гарри, который заметно нервничал: он побледнел в контраст своей синей форме и явно чувствовал себя в такой ситуации неловко, как бы почувствовал себя любой мальчишки четырнадцати лет.

Сириус прочистил горло.

— У нас сегодня два объявления. Первое, род Поттеров согласился, что род Уизли в долгу жизни у Гарри Джеймса Поттера, главы рода Поттеров, за спасение жизни Джиневры Молли Уизли, дочери рода Уизли, убив василиска в Тайной комнате Салазара Слизерина в Хогвартсе, и уничтожив то, что держало её в плену.

Удивлённая тишина повисла в Визенгамоте. Августа внимательно наблюдала за реакцией каждого.

— Мы рады сообщить, что Уильям Артур Уизли, наследник рода Уизли, поклялся служить роду Поттеров в качестве уплаты долга жизни, — закончил Сириус.

Дамблдор пробежался взглядом по рядам, пока не нашёл Билла Уизли.

— Уильям Артур Уизли, пожалуйста, встаньте.

Билл встал — его наряд не отличался от одежд Сириуса: он выглядел столь же опасно и очень привлекательно. Августа с усмешкой наблюдала, как многие юные девушки заулыбались юноше.

— Вы подтверждаете свою клятву служить роду Поттеров? — спросил Дамблдор.

— Подтверждаю, — сказал Билл формально, — я удостоен чести быть на службе у рода Поттеров.

— Тогда заявление о службе признано, — улыбнулся Дамблдор, глаза его так и сияли.

Билл снова сел. Сириус кивнул Гарри. Взгляд Гарри лихорадочно скакал по всем членам Визенгамота перед тем как замер на приёмном отце. Он успокоился и сделал вдох.

— Род Поттеров рад объявить о восстановлении своего прежнего политического альянса с древними и благородными родами Эбботов, Боунсов, Брэндстоунов, Доджей, Лонгботтомов…

Августа поднялась со своего места, как и те, кого назвали ранее и после неё. С яруса приглашённых гостей наследники направились на нижний.

— …Марчбэнксами, Огденами, Сэпворси, и с родами Акерли, Корнфут, Белби, Корнер, Истчёрч, Инглби, Манслоу и Стеббинс, и с недавно ставший частью альянса древний и благородный род Блэков.

Сириус посмотрел вокруг, и Августа кивнула ему в знак одобрения.

— Кто будет говорить от лица родов? — спросил Сириус, тоном своего голоса заставляя воцариться тишину в зале, так как все поняли важность объявления.

— Я, регент Лонгботтомов, выскажусь от лица родов, — формально сказала Августа.

— Кто говорит за наследников? — спросил Сириус.

Невилл отступил от собранных в кучу наследников в центре нижнего яруса.

— Я, наследник рода Лонгботтомов, буду говорить от лица наследников, — его голос дрожал, но он держался прямо, расправив плечи и задрав подбородок.

— Согласны ли рода следовать политическому курсу рода Поттеров начиная с этого дня? — спросил Сириус.

— Мы согласны, — ответила Августа.

После этих слов они все могли почувствовать покалывание материализовавшейся магии. Этот момент был важным, существенным, особенным.

Сириус кинул беспокойный взгляд на своего сына и продолжил:

— Обещают ли рода поддерживать и помогать роду Поттеров в магии, законе и клятве?

— Обещаем, — сказала Августа.

Порыв магии пошевелил её волосы. Она держалась твёрдо, но заметила, что это напрягло многих в Визенгамоте, в том числе и Дамблдора.

— Обещают ли рода быть верными и преданными роду Поттеров, сверх остальных личных альянсов и соглашений?

— Мы обещаем.

Сириус кивнул Гарри, чтобы тот сменил его.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, глава рода Поттеров, наследник рода Блэка, принимаю вашу присягу верности и предлагаю вам защиту и убежище рода Поттеров, моя палочка и моя магия стоят на вашей защите, чтобы вести вас к справедливости и чести. Такова моя клятва, да будет так.

Его тихий голос был заглушен одобрительным криком грифона. Старинные и благородные рода в альянсе почувствовали, как смешивается их магия, и поспешно позади них появились тотемы каждого рода. Шок от увиденного заставил Августу затаить дыхание, в то время как медведь Лонгботтомов встал на задние лапы и зарычал.

Чары их семей отвечали на зов рода Поттеров!

Она вспомнила ритуал благословления и тревожно посмотрела на Сириуса — его взгляд был прикован к Гарри. Оглядев зал, Августа заметила, что большинство пребывало в шоке, хотя осознавали ли они в действительности, что это Гарри вызвал тотемы, а не главы родов?..

Сириус вздохнул, словно пытаясь успокоиться.

— Наследники, согласны ли вы с этого дня следовать политическому курсу рода Поттер?

Ответ Невилла звучал уверенно, и Августа преисполнилась гордости.

— Согласны.

— Обещают ли наследники поддерживать и оказывать содействие роду Поттер в магии, законе и клятве?

— Обещаем, — сказал Невилл.

— Обещают ли наследники хранить верность и преданность роду Поттер превыше личных союзов и соглашений? — продолжил Сириус.

Невилл расправил плечи.

— Обещаем — и даже больше.

Больше? Что значит "больше"? Этого не было в сценарии; Августа обеспокоенно посмотрела на внука: Невилл опустился на одно колено, и остальные наследники последовали его примеру. Она — как и многие вокруг неё — охнула.

Невилл поднял голову и взглянул прямо на Гарри.

— Наследники клянутся в верности роду Поттер; наша магия — ваша магия; наши палочки — ваши палочки; наши жизни в ваших руках — в войне и мире. Мы вместе.

Августа с трудом сглотнула, разрываясь между гордостью и страхом, потому что её внук, её прекрасный милый внук, только что вручил свою жизнь Гарри Поттеру — как и все остальные наследники. По сути, они собрали ему армию, и каждый род, заседающий в Визенгамоте, знал это. Она задумалась, что именно случилось на дневном чаепитии — как Гарри удалось вдохновить их на это?

Все затаили дыхание, обратив своё внимание на застывшую фигуру Мальчика-Который-Выжил. Тот бросил вопросительный взгляд на Сириуса, который — наверное, благодаря Блэковскому воспитанию — был в зале единственным, кто сохранял самообладание. Сириус кивнул ему, поддерживая их безмолвный разговор: "Что мне делать?" — так и кричали его растерявшиеся глаза. "Принимать, конечно" — спокойно смотрел Сириус на своего приёмного сына.

Гарри выпрямился; тотемы, находящиеся рядом с ним, ярко засветились, и вдруг он стал похож на волшебника, который мог бы победить Тёмного лорда. Его мантия заколыхалась вокруг него, в глазах горели страсть и сила, подбородок вызывающе вздёрнулся.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, глава рода Поттер, наследник рода Блэк, принимаю вашу клятву в союзе и… и верности. — Он пристально посмотрел на наследников. — Я предлагаю вам защиту и убежище рода Поттер, моя палочка и моя магия — в вашу защиту, чтобы провести вас со справедливостью и честью. — Он остановился, золотистые и серебристые потоки магии шевелили его мантию и волосы. — Мы вместе. Такова моя клятва, да будет так.

Тотемы родовой магии выразили своё одобрение какофонией звуков, испугав этим всех в зале, и исчезли.

Августа собралась с духом и оглядела альянс. Остальные главы и регенты были одинаково ошеломлены действиями своих наследников. Их политические оппоненты выглядели неуловимо поражёнными, испуганными, мрачными или всё сразу. Альянс Поттеров вернулся — и в полном смысле этого слова.

Она заметила, как Невилл поднялся и смущённо улыбнулся Гарри, тот послал ответную улыбку. Сириус поймал её взгляд и облегчённо кивнул. "Наверное, счастлив, что дух Морганы снова не появился", — подумала Августа с беззвучным смешком. Её позабавило, какими ошеломлёнными были Дамблдор и Корнелиус. Крокер выглядел радостным, а Боунс пристально смотрела на племянницу.

Дулларду оставалось попробовать восстановить порядок, что наконец вывело из транса Верховного чародея, и он смог признать альянс.

Все расселись по своим местам. Поднимаясь по лестнице, Невилл бросил в сторону Августы нервный взгляд, и она с гордостью улыбнулась ему. Он просиял в ответ.

Нет, Невилл не был Фрэнком, — размышляла Августа, когда Дамблдор объявил перерыв перед рассмотрением законодательных вопросов, — но он был таким же особенным, и она не потеряет его. У неё было такое чувство, что Гарри уничтожит Волдеморта; к чёрту пророчество, она сама убьёт ублюдка, но не позволит ему ранить её Невилла.