План Мародера (джен)

Питер вздохнул при виде свежей передовицы “Ежедневного пророка” и мысленно поблагодарил Мерлина за то, что обязанности держат его вдали от Тёмного Лорда и избавляют от необходимости лишний раз выслушивать его брюзжание.

Несколько последних недель, или даже месяцев, дались им весьма нелегко.

Во-первых, попытка сорвать второе испытание Турнира полностью провалилась: чемпионы явно договорились действовать вместе, чтобы никто не погиб и не пострадал. Этот факт, дополненный пафосными снимками Поттера, держащего Эскалибур, заставил Тёмного Лорда несколько дней метать громы и молнии, прерываясь только на размышления о том, как осушить Чёрное Озеро и завладеть чудесным мечом.

Последовавшие события только усугубили положение.

Деннис Трэверс оказался верен их хозяину до такой степени, что первым сообщил об исчезновении своего отца, незамедлительно передав полученное от него послание. Письмо было коротким и ясным: Борис Долохов связался с ним и попросил его помощи в попытке добиться расположения Тёмного Лорда, захватив одного из их врагов; Трэверс-старший отправился помогать ему, потому что был обязан Долохову; он собирался вернуться через пару часов.

Когда прошёл полдень, но пропавший последователь так и не появился, Тёмный Лорд немедленно приказал им всем сменить укрытия; Трэверс-младший получил приказ убить Каркарова и сбежать через Исчезательный Шкаф в их коттедж; Барти, уже давно сумевший внедриться в Хогвартс, должен был перепрятать Шкаф внутри школы.

Сразу же по прибытии Трэверса, парный Шкаф был уменьшен и упакован вместе с остальным имуществом. Они переместились обратно в Лондон, вернувшись в квартиру над аптекой — Тёмный Лорд заявил, что, если бы Фенриру захотелось в порыве злости раскрыть её, он бы уже это сделал.

Тёмному Лорду не нравилась необходимость опять менять укрытие. Трэверс принял на себя наказание своего отсутствующего отца, но, ввиду своей преданности, не получил серьёзных травм. Когда в газетах появилась новость о смерти Трэверса-старшего, Тёмный Лорд даже освободил младшего от пыток на день, чтобы тот мог оплакать отца. На данный момент Деннис медленно оправлялся от наказания, вызванного гневом Тёмного Лорда, и поскольку Фенрир всё ещё обшаривал Европу в поисках Ремуса, а Барти прятался в Хогвартсе, для разведки оставался один только Питер.

Скорее всего, Питеру полагалось шпионить в форме крысы, но он предпочёл использовать улучшенное оборотное зелье, изрядное количество которого приготовил Барти перед своей миссией. Также весьма кстати пришёлся запас денег, спрятанный Барти в квартире на всякий случай.

* * *

Питер наслаждался спокойной прогулкой по Косой Аллее, без подозрительных взглядов и необходимости прятаться — наконец на свободе среди людей, а не в коттедже в какой-то дыре. Он подобрал отличное место для подслушивания — забитый на обед “Дырявый котёл”.

Питер поблагодарил Тома, поставившего перед ним тарелку со стейком, пирогом и горой овощей, щедро сдобренных подливкой. Он отправил в рот первую ложку и едва не застонал от удовольствия — наконец-то вкусная еда; сам он умел приготовить скудное количество блюд, и те получались в лучшем случае съедобными.

— …Нет, это просто отвратительно! — Заявила женщина, сидевшая за его спиной. — Подумать только, оборотень!

— Ну не знаю, — беспечно отозвалась собеседница, — ты вообще видела фото Люпина? Он вполне ничего, а должность у лорда Блэка гарантирует его жене доступ в высший свет!

— Синтия, ну ты иногда и ляпнешь тоже, — возразила первая. — Никогда и ни за что не позволю какому-либо оборотню даже глянуть на меня!

— Какой уважающий себя оборотень вообще захочет на неё смотреть? — шептнул молодой парень за соседним столиком на ухо своей спутнице. Та хихикнула.

Питер тоже слегка улыбнулся и принялся за прекрасно приготовленную капусту с кусочками сочного бекона и поджаристым луком.

— …да я тебе говорю, именно Грюм видел его последним. — Один из авроров, обедающий за столиком немного в стороне, со стуком поставил на стол пустую кружку из-под пива.

К удовлетворению Питера, никто из них даже не взглянул на него.

— Ты просто завидуешь отряду, Джонс, — возразил другой аврор. — Всем известно, что именно «Крысиный отряд» его повязал. Я сам присутствовал при задержании и брал свидетельские показания.

— Согласна с Падригом, Джимми. — Девушка-аврор обмакнула картошку в соус и съела с видимым удовольствием. — Чамберс, Вуд и Кембридж поймали Трэверса-старшего.

— Да, но, милая Люси, именно Грюм допрашивал его в штабе, — усмехнулся Джимми. — И оставил валяться в камере с сердечным приступом!

Джимми махнул бармену и показал на пустую кружку, и Питер на мгновение почувствовал укол гражданского недовольства при виде авроров, выпивающих в рабочее время, который тут же затмила мысль о том, как Деннис наверняка будет рад узнать, кто в ответе за смерть его отца.

— Как скажешь, Джимми, — Падриг, кудрявый парень двадцати с лишним лет, принялся за свой сэндвич с беконом. — Отряд вполне заслужил хоть каких-то подвижек.

— Ага, — вздохнула Люси, махнув картошкой, — и, по крайней мере, Чамберс не хвастается этим, чтобы забраться девушке в трусики, в отличие от Брукса.

— То есть он попытался забраться в твои? — усмехнулся Джимми, передавая Тому деньги за пиво.

— Заткнись! — Люси ткнула его в бок.

— Скорее к Тонкс, да? Очевидно, у неё слабость к всяким уродцам, — заржал Джимми.

— Эй! — Люси выпрямилась и недовольно глянула на спутника. — Отстань от Тонкс! Думаешь, я не знаю, что ты отмочил на свидании с ней, мудила?

— Ну не может же она, будучи метаморфом, удивляться, если парень спросит её, почему она не сделает себе грудь побольше, — грубо возмутился Джимми.

Питер поразмышлял, стоит ли разузнать фамилию Джимми, чтобы сообщить Сириусу и тот мог привлечь этого грубияна к ответственности. Когда-то давно, в прежней жизни, Сириус затащил его на чай к своей кузине. Добрая и наивная маленькая девочка, которую он помнил, явно не заслужила того, чтобы её имя вот так вот полоскали на людях.

— И люди ещё удивляются, что она дошла до оборотня в поисках приличного парня! — Люси схватила плащ и вылетела из паба.

Падриг посмотрел ей вслед, положил на тарелку остаток сэндвича и поднялся.

— Ты куда? — удивился Джимми.

— Хочу перехватить её прежде, чем она решит наложить проклятие на мои вещи вместе с твоими, — уныло ответил Падриг.

Джимми побледнел, одним глотком прикончил пиво и вскочил вслед за коллегой:

— Эй! Падриг, подожди меня!

С окончанием этого представления истекло и время обеда; посетители начали расходиться по своим делам.

Питер ещё какое-то время слушал разговоры вокруг, но люди болтали о ценах на зелья и про стандарты портключей. Он вытер последним куском булочки оставшуюся капельку соуса и расстроенно вздохнул.

— Приятно видеть чистую тарелку! — улыбнулся ему Том, забирая посуду.

— Все было очень вкусно, — искренне похвалил Питер.

— Хотите десерт? — предложил Том. — У нас есть отличный летний пудинг со сливками и пирожные с заварным кремом.

Питер заколебался, но люди уже почти разошлись, и к тому же он понимал, что Тёмный Лорд не будет терпелив.

— Увы, я должен вернуться к работе. Мой шеф пытает опаздывающих круциатусом.

Том рассмеялся, приняв его слова за шутку, и ушёл за стойку.

Питер допил содержимое кружки и оставил на столе несколько кнатов на чай. Обед действительно был восхитителен. Он вышел из “Котла” и пристроился за проходившим в Косую Аллею человеком, чтобы не вытаскивать лишний раз на свет краденную палочку.

Не спеша, он направился прямо к квартире, и, благополучно добравшись до аптеки, с удовлетворением отметил, что никто за ним не увязался. Отперев палочкой дверь, он шагнул внутрь; нервы напряглись в ожидании непременного допроса, смывая приобретённое за обедом чувство довольства.

— Ты опять воспользовался оборотным зельем! — резко заявил ему Барти своим новым певучим голосом. — Я не для тебя его готовил!

— Да, не для меня, — согласился Питер, поворачиваясь к Барти, носившему личину семикурсника Равенкло, — ты готовил его для нашего Тёмного Лорда.

— Да, действительно. — Они оба резко повернулись на голос хозяина.

Трэверс внес его на руках и благоговейно опустил в кресло, на которое сложили гору подушек. Барти немедленно преклонил перед ним колено:

— Отец, у меня новости из Хогвартса.

— Что ж, рассказывай, — мягко разрешил Тёмный Лорд, перебирая своей маленькой ручкой песочную шевелюру новой личины Барти.

Питер опустил взгляд, чтобы скрыть порыв закатить глаза при виде сыновьих ужимок Барти.

— По указанию старого дурака занятия закончились досрочно, и все собрались на пасхальный пир, — начал Барти с некоторой долей насмешливого снобизма от такого легкомыслия. — Экспресс отправится завтра утром и прибудет на Кингс Кросс в обычное время. Однако же, мальчишка Поттер и в этот раз им не воспользуется.

— Он останется в замке?

— Он отправляется за границу, отец, — угодливо произнёс Барти. — Вместе с предателем крови Блэком. Судя по тем слухам, что я сумел собрать, они намереваются совершить небольшое путешествие по Европе, заканчивающееся в Болгарии — на свадьбе оборотня.

— Ах да, — мурлыкнул Тёмный Лорд, — похоже, наш юный враг решительно настроен склонить оборотней на свою сторону, хотя я сомневаюсь, что многие захотят вступить в брак с отвратительными тварями.

— Вы совершенно правы, отец, — угодливо согласился Барти.

— Надёжно ли твоё прикрытие? — спросил Тёмный Лорд небрежным тоном, но Питер понимал, как и Барти, что напрасно полагать, будто ответ неважен.

— Моё прикрытие вполне надёжно, — подтвердил Барти. — Они попытались проверить учеников с помощью карты, про которую рассказывал Питер. Я заметил её в классе Зельеварения на одном из уроков, но маскирующие чары сумели ее убедить, что я тот, кем представляюсь.

Тёмный Лорд задумчиво хмыкнул.

— Молодец, Питер, что сообщил нам об опасности карты и о способах от неё укрыться.

Питер почувствовал прилив удовлетворения от похвалы Тёмного Лорда. Остальные ревниво глянули на него, но Питер их проигнорировал.

— А что насчёт нашего шпиона, Бартемиус? Северус в порядке? — мягко спросил Тёмный Лорд.

— Северус согласился встретиться с любовницей во время каникул, — сказал Барти и надул губы. — В последнем письме он утверждает, что разработка противоядия продвигается прежним темпом и что Дамблдор следит за ним слишком пристально, не давая возможности его испортить.

Глаза Тёмного Лорда гневно блеснули, черты детского лица исказились в приступе ярости, быстро подавленной.

— Я хочу, чтобы ты надавил на него. Предупреди, что я буду весьма недоволен, если им удастся пробудить женщину. Раз он не может найти способ испортить противоядие, он должен найти способ заставить её молчать.

— Как пожелаете, отец.

— Надо найти место, в котором мы сможем начать работу над зельем для ритуала возрождения, — пробормотал Тёмный Лорд. — Не здесь. Северус не сочтёт здешнюю лабораторию достойной Мастера Зелий.

— Мэнор Лестрейнджей пустует, отец, — пробормотал Барти. — И там есть великолепная лаборатория.

— Нет, — ответил Тёмный Лорд. — Они знают про тебя и про твои связи с Лестрейнджами. Они наверняка позаботились расставить там ловушки. Нет. Надо подобрать место, о котором они не будут подозревать… — Его холодный взгляд переместился на Питера, и тот сразу же склонился.

— Мой Лорд?

— Питер, мой верный слуга, — вкрадчиво произнёс Тёмный Лорд. — Воспользуйся ещё раз оборотным зельем и навести то место, откуда мы достали ингредиент, относящийся к моему предку. — Он гадко улыбнулся. — Лаборатория в западном крыле поместья полностью удовлетворит Северуса, её надо только очистить. Займись этим.

— Да, господин, — немедленно ответил Питер.

— И я спрячу его под чары Фиделиуса, — продолжил Тёмный Лорд с удовлетворением.

Питер молча взмолился, чтобы его не выбрали хранителем секрета.

— А теперь расскажи нам о том, что ты сегодня узнал, Питер.

У него моментально пересохло во рту, и он сперва облизнул губы.

— Я узнал личности тех, кто захватил вашего погибшего последователя, мой Лорд.

Трэверс дернулся было вперёд, но вернулся на место, испуганно взглянув на Тёмного Лорда.

— Кто же? — спросил Тёмный Лорд, в его глазах опять мелькнул гнев.

— Трое из команды, которую они называют “Крысиный Отряд”, — поспешно продолжил Питер. — Чамберс, Вуд и Кембридж произвели арест.

Тёмный Лорд гневно зашипел сквозь зубы.

— Тем не менее, — продолжал Питер, — это наш старый враг Грюм довёл его до сердечного приступа.

Тёмный Лорд взмахнул палочкой, и на камине взорвалось украшение, осыпаясь вниз горсткой пепла. Он сел поровнее на своём троне из подушек и недовольно позвал:

— Деннис!

Трэверс преклонил перед ним колено; гримаса боли мелькнула по его лицу и исчезла так быстро, что Питер был почти уверен, что ему показалось.

— Мой Лорд.

— Верный Деннис, — медленно произнёс Тёмный Лорд. — Ты был мне хорошим слугой и смиренно принял на себя наказание своего отца. Ты заслуживаешь награды.

— Я живу, чтобы служить вам, мой Лорд, — сказал Трэверс, преданность звучала буквально в каждом слове.

Питер пришла в голову мысль, что в случае его смерти именно Трэверс займёт в ритуале место верного слуги.

— Все те, кого сейчас упомянула наша дорогая крыса, твои, — сказал Тёмный Лорд. — Убей любого или убей их всех. Оставляю это на твоё усмотрение.

— Благодарю, мой Лорд, — сказал Трэверс с почтительным кивком.

Питер заключил, что Трэверс убьёт их всех или умрёт сам — последнее не так уж маловероятно, учитывая паранойю Грюма и искусное обращение с палочкой.

— Что-нибудь ещё? — нетерпеливо спросил Тёмный Лорд.

— Народ обсуждает новости о грядущей свадьбе, мой Лорд, — быстро ответил Питер.

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Твой старый друг наверняка принимает поздравления от его товарищей-волков, — сказал он, помолчав. — Из-за своей дружбы с Блэком он имеет наглость думать, что нормальная жизнь — реальная возможность для таких жалких тварей, как он.

— Но общество едва ли подобное принимает, — продолжил Питер. — Большинство из замечаний, которые я подслушал, неодобрительно высказывались о ведьме, особенно метаморфе, которая решила связать себя с оборотнем.

— Разумеется, — согласился Тёмный Лорд. — Но если эта свадьба всё же произойдёт, она даст оборотням ложные надежды. Нельзя сажать собаку за стол и наряжать в лучшие одежды.

Питер вспомнил свою мать, напяливующую на своего визгливого Йоркширского терьера шерстяной свитер и собачьи ботинки, и ничего не сказал.

— Нет, собаки хороши в охране и в выслеживании, но относиться к ним следует как к собакам, — Тёмный Лорд вздохнул. — Мы не можем позволить этой свадьбе состояться. — Он опять глянул на Питера. — Ты сказал, эта ведьма — метаморф?

Питер быстро кивнул.

— Тогда она может быть интересным образцом в нашей коллекции, — задумчиво протянул Тёмный Лорд. — Возможно, ребёнка, которого она носит, тоже будет интересно исследовать.

— Мой Лорд… — Питер опять склонился перед ним, чтобы скрыть прилив отвращения. Было нетрудно представить себе, какие ужасные формы примут “исследования” Тёмного Лорда, и он не пожелал бы этого даже своему злейшему врагу, не говоря уже про молодую женщину вроде Нимфадоры Тонкс.

— Подай мне пергамент и перо, — вздохнул Тёмный Лорд.

Питер поспешил выполнить приказ.

— Мне не хотелось оказывать Фенриру какую-либо помощь в его задании, которое он получил как часть наказания, но похоже, планы придётся поменять, — Тёмный Лорд поморщился. — Я полагал, что к этому моменту он уже сумеет выследить и убить Люпина. Некогда он был весьма способным бойцом.

— Возможно, до старого волка дойдёт, что Люпин будет в Болгарии, чтобы принять участие в собственной свадьбе, отец, — сухо предположил Барти.

Сумасшедший хохот раздался в комнате. Отсмеявшись, Тёмный Лорд потрепал Барти по голове.

— Ты умеешь меня повеселить. — Он махнул им всем рукой. — Оставьте меня. Мне надо написать несколько писем нашим старым друзьям.

Барти направился к Исчезательному Шкафу, чтобы вернуться в Хогвартс; Питер же поклонился и отправился выполнять следующее задание господина. Он будет должен аппарировать в Литтл Хэнглтон и оценить состояние лаборатории. Ну а если по пути он заглянет в отделение совиной почты и отправит своему старому другу Лунатику предупреждение в качестве раннего подарка на свадьбу… То он всего лишь выполняет прежние указания своего господина в отношении Фенрира, в конце концов.

Удовлетворённый этим самооправданием, Питер направился по улице, и порядком отдалившись от квартиры, принялся насвистывать. Может быть, ещё найдётся время заглянуть в “Дырявый Котёл” за кремовым пирожным…

* * *

Альбус восседал в самолично наколдованном кресле, всё ещё радостный от новостей об обнаружении диадемы; он с удовлетворением наблюдал за прибывающими преподавателями и кивнул четверым деканам.

Вот-вот должно было начаться их четвёртое общее собрание, и Альбус чувствовал, что они достигли значительного прогресса с начала года — вопреки как провалу с попаданием Гарри в Турнир, так и всем попыткам саботировать ход заданий. Учителя выглядели счастливее и увлечённее, чем прежде; студенты были полны энтузиазма… Хогвартс сиял энергией, как магической, так и духовной.

Альбус улыбнулся, приветствуя Ирму, Матильду и Септиму, занявших свои обычные места. Библиотекарь, историк и профессор нумерологии крепко сдружились за прошедшие месяцы. Как и следующее трио — Батшеда, Элисон и Роланда, вошли сразу за ними. Профессор древних рун, маггловедения и инструктор полётов, как оказалось, одинаково обожали квиддич. Прямо сейчас, насколько Альбус мог расслышать, они горячо обсуждали последний матч сезона.

Затем он обратил своё внимание на засевших в своих обычных углах Аластора и Северуса. Оба наблюдали за всеми остальными, включая друг друга и самого Альбуса. С трудом подавил улыбку при виде вошедшего Флоренца, спорящего о чём-то с Авророй и Тобиасом. Дуэльный турнир окончился победой Шармбатона, но ученики Хогвартса выступили очень неплохо, особенно если учесть отсутствие тренировок в последние годы. Участие в нём младших курсов оживило соревнование: Дафна Гринграсс продемонстрировала неожиданную удаль.

Появился Хагрид, принёсший с собой раненую сову, и занял место рядом с Помоной. Прибыла Сивилла, как обычно закутанная в шарфы и шали, и наконец, Хелен быстро вошла в комнату и передала извинения от Поппи, которая лечила ученика в больничном крыле. Как обычно угрюмый Аргус занял своё место у двери. Альбус мысленно вздохнул: скорее всего, завхоз заканчивает свой последний год в Хогвартсе.

Минерва выжидательно откашлялась; все были готовы.

Альбус начал с тёплого приветствия:

— Рад видеть вас всех здесь, на очередном совещании, — сказал он радостно. — Начнём с учебной части?

Он вполуха слушал, как Минерва рассказывала о худших и лучших учениках каждого курса, привлекая при необходимости соответствующих деканов, и размышлял о своём. Только когда она дошла до курса Гарри и его самого, он вернул своё внимание к обсуждению.

— Полагаю, всем очевидно, что мистеру Поттеру в следующем году понадобится индивидуальная программа обучения, — Минерва вздохнула.

— Это если он вернётся, — ехидно ввернул Северус.

Минерва недовольно глянула на него:

— Не вижу причин, почему это может не случиться.

— Ему ещё надо выжить в Турнире, — возразил Северус.

Альбус кинул на Северуса предупреждающий взгляд:

— Давайте будем надеяться, что он справится со всеми трудностями и вернётся к нам на следующий учебный год.

— Да, индивидуальная программа будет необходима, чтобы он продвигался дальше, — согласился с Минервой Филиус. — Он владеет большей частью чар и заклинаний на уровне ЖАБА.

— Но не в каждом предмете, — возразила Помона.

— И его теоретические знания всё ещё довольно далеки от уровня ЖАБА, — ухмыльнулся Северус.

— Если ему подучиться, думаю, он сумеет сдать СОВ по всем предметам, связанным с чарами, на «Выше ожидаемого», если не на «Превосходно», — Минерва перевела дыхание. — Он так же легко сможет сдать ЖАБА по этим предметам уже в следующем году, плотнее занявшись теорией вместо практики, которой он уже вполне достаточно владеет. В других предметах, за исключением Древних Рун, где он уже опережает на год, я бы предложила оставить его с его однокурсниками. — Она сделала паузу. — После сдачи экзамена ЖАБА по предметам с чарами, он сможет начать подготовку на степень Мастера.

Альбус подумал, не надеется ли она, что Гарри выберет её предмет.

— Похоже на разумный и сбалансированный план, — заметила Хелен. — Ему не придётся полностью изолироваться от однокурсников и друзей, но при этом он получит соответствующую его уровню программу, не слишком уж выделяясь.

Северус тихо фыркнул в своём углу, но, к счастью, этим и ограничился.

— Что думает лорд Блэк? — спросила Матильда, склонившись вперёд. — Эта тема обсуждалась с ним?

— Я поговорила с Сириусом об этом сегодня утром, — кивнула Минерва. — Он был рад этому предложению. Он убеждён, что мистер Поттер постепенно отдаляется от других учеников и своих друзей, и хочет побудить его укреплять связи с ними. — Минерва поджала губы. — Он попросил так же, чтобы во время следующего семестра мистер Поттер — с дополнительными мерами безопасности — время от времени ночевал в башне Гриффиндора, в общей спальне мальчиков своего курса. Я дала своё разрешение.

Альбус порадовался этим новостям. Его немного беспокоила возможность того, что Гарри не захочет возвращаться в Хогвартс на пятый год, или что Сириус решит перевести его на домашнее образование. А раз уж они оба заботятся о том, чтобы Гарри продолжал ощущать себя частью Хогвартса, то он может быть спокоен на этот счёт.

— Мы можем продолжать, или нам следует предположить, что Поттер — наш единственный ученик? — осведомился Северус многозначительно.

Минерва кинула на него недовольный взгляд, но подняла отложенный ранее пергамент и продолжила описывать успехи остальных курсов.

Альбус отмалчивался, довольно слушая о том, что Натали Уоррен лучшая среди семикурсников и намеревается собрать полный комплект из «Превосходно».

Минерва положила пергамент и взяла другой:

— Теперь перейдём к системе баллов. Я рада отметить, что все профессора действуют по инструкциям, определённым в начале года. Факультеты идут вровень, кроме Гриффиндора, лидирующего из-за победы в борьбе за кубок по квиддичу.

Северус сидел в своем углу с мрачным видом, пока Минерва опять принимала поздравления от коллег.

— Давайте дальше? — предложил Альбус, плавно вклиниваясь в паузу. — Хелен, как обстоят дела в больничном крыле?

— У нас сейчас есть двое второкурсников: Эми Эдисон и Ларри Кэйбл.

Помона распрямилась, и Альбус вспомнил, что эти студенты с её факультета.

— Они вчера провалились в исчезающие ступени и упали с лестницы, — продолжила Хелен. — К завтрашнему отбытию они будут в порядке. — Она откашлялась. — В целом, семестр прошёл благополучно — с несколькими незначительными происшествиями и неправильно наложенными чарами, но без серьёзных вспышек заболеваний. К моей радости, неплохо идёт работа с детьми из проблемных семей. Двое таких, в отношении которых есть свидетельства, были переданы в семьи родственников или крёстных. Был один случай травли, но профессор Флитвик с ним быстро разобрался.

— Попытка грабежа, — пояснил Филиус с огорчённым вздохом. — Виновник раньше не был замечен в подобном и отделался предупреждением.

— Поппи остаётся дежурить в течение пасхальных каникул, пока я буду в Штатах. У меня всё, — закончила Хелен.

Альбус доброжелательно улыбнулся ей.

— Это напрямую подводит нас к теме подготовки к каникулам. Аластор, могу ли я попросить тебя?..

— Безопасность будет поддерживаться на должном уровне все каникулы, — твёрдо сказал Аластор. — Будем сохранять постоянную бдительность.

Альбус проигнорировал Минерву, закатившую глаза при этой фразе.

— А в течении свадьбы Люпина? — спросила Септима серьёзно, на её лице была смесь внимания и любопытства.

Аластор сердито фыркнул.

— Чертовски неудачный выбор времени, но мы справимся. — Он кивнул Минерве. — Получившие персональные приглашения отправятся на свадьбу. Минни пробудет там все выходные; директор — день перед свадьбой и на самом событии; я буду там только один день.

— Приглашение было адресовано всем бывшим коллегам Ремуса, — пояснил Альбус. — Но очевидно, что некоторым преподавателям надо остаться в замке, учитывая, что многие ученики продолжат пребывать в замке. — Он кивнул декану Рейвенкло. — Филиус примет общую ответственность за школу в моё отсутствие, профессора Снейп и Спраут ему помогут.

— Всё время каникул замок будет патрулировать группа авроров, — добавил Аластор.

— Это успокаивает, — прокомментировала Элисон. — По школе ходят слухи, что некий последователь Волдеморта может скрываться среди учеников.

В её тоне слышался вопрос, и Аластор опять фыркнул, пока Альбус кинул ей укоряющий взгляд.

— Есть предположение, что, злоумышленники, которые укрывались на корабле Дурмстранга и убили директора Каркарова, могут внедриться в школу под ложной личиной, — признал Альбус. — Но этому нет никаких доказательств.

— В нашем распоряжении был артефакт, позволивший нам негласно проверить личности школьников без необходимости в проверке крови, — проворчал Аластор. — Не было никаких признаков того, что кто-то выдаёт себя за другого, и совет попечителей отказался разрешить ещё один круг проверок.

— Никто из студентов не вызывает подозрений своим поведением, — ехидно добавил Снейп. — Тем не менее, мы должны с особой тщательностью присматриваться к ученикам и уведомлять деканов и директора о любом отклонении от нормы.

Все остальные профессора кивнули.

— Мы должны будем пройти ещё одну проверку? — спросила Ирма у Аластора.

— Это помогло бы сузить круг подозреваемых, — ответил Аластор. — Но я должен сказать, что не могу настаивать на этом, кроме как в случае, если вы покинете замок.

— Мы можем согласиться добровольно, — сказала Элисон. — Я с радостью пройду проверку.

— Я тоже, — вызвалась Хелен.

Один за другим все преподаватели согласились на проверку, и Альбус широко улыбнулся:

— Отлично, — сказал он под конец. — Как сказал Аластор, это поможет исключить лишние подозрения, ну а пока что навострите уши и смотрите внимательно.

— Вот бы чёртовы французы были такими же любезными, — проворчал Аластор.

— Пришло ли к каким-нибудь результатам расследование диверсии на втором испытании? — спросила Роланда.

Аластор тяжело вздохнул.

— Морской змей, предположительно, был в клетке и под контролем русалки.

— Есть признаки того, что русалка была под чарами Империуса, — тяжело сказал Альбус. — Мы опасаемся, что их наложил Бартемиус Крауч-младший. Несомненно, он унаследовал способности своего отца к языкам.

— Русалка получила приказ освободить змея независимо от хода задания, — продолжил Аластор резко.

— В этот раз хотя бы никто не погиб, — тихо сказала Хелен, очевидно, вспомнив смерть драконолога во время первого испытания.

— Как идут приготовления к третьему испытанию? — осторожно спросил Тобиас. — Всё в порядке?

— Мы стараемся закрыть лабиринт, но всё равно в нём шляется столько народу! — Аластор опять сердито скривился.

Альбус не поддержал этот его выпад.

— Квиддичный стадион был самым разумным выбором.

Теперь была очередь Роланды фыркать.

— Уже известно, кто из учеников останется в замке на каникулы? — спросила Матильда, возвращая обсуждение к прежней теме.

— Полный список скоро будет, — кивнула Минерва. — Как обычно, все семикурсники и пятикурсники используют эти каникулы для подготовки к экзаменам, и вдобавок немало студентов с других курсов тоже решили остаться.

— Некоторые ученики из Дурмстранга и Шармбатона из-за последних событий попросили разрешения уехать к семьям и получили его, но при условии прохождения проверки по возвращении сюда, — заметил Альбус. — Мы ожидаем также, что к новому семестру временный статус профессора фон Гумберга как директора Дурмстранга будет утверждён как постоянный.

— Бедные дети, — вздохнула Помона. — Какое ужасное происшествие.

— Некоторые приняли наше предложение пообщаться с целителем разума, — мягко сказала Хелен.

— Да уж, ужасный инцидент, — пробормотал Альбус.

Закончив на этой ноте обсуждение и подведя итоги встречи, он отпустил всех, кроме Северуса.

— Я заметил, что ты получил письмо во время ужина, — без предисловий начал Альбус.

Северус кисло глянул на него.

— Как вам известно, меня вызвали на встречу с Краучем на каникулах.

Альбус медленно кивнул, припоминая последний раз, когда они виделись. Ему ужасно не нравилось, какому риску подвергается Северус, играя роль шпиона, но у них не было выбора. Если бы Сириус не потребовал, чтобы Северус восстановил контакт с Томом, Альбус, несомненно, настоял бы на этом сам.

— Встречаться с ним безо всякого прикрытия крайне опасно, Северус.

— Не бойтесь, — усмехнулся Северус. — Он вызовет недовольство Тёмного Лорда, если опять попробует навредить мне, а моя позиция среди последователей Лорда тверда, пока ему нужны зелья.

— Я беспокоюсь не только за твою роль, но и за тебя самого, Северус, — мягко возразил Альбус. — Не только из-за пользы, которую ты приносишь.

Ответный взгляд Северуса был совершенно непроницаем, как и полагалось слизеринцу, умеющему прятать свои чувства.

— Чего он хочет на этот раз? — спросил Альбус, возвращая ход беседы обратно к делу.

— Он потребовал, чтобы, в случае неудачи в попытках испортить пробуждающее зелье, я нашёл способ заткнуть мисс Саммерс.

Альбус задумчиво погладил бороду.

— Он проговорился о чём-то важном в её присутствии.

— Несомненно, — Северус склонил голову. — Но что именно… — Он неопределённо махнул рукой. — Полагаю, вы уже оценили вероятность того, что задача испортить зелье может быть поручена тому, кто прячется в Хогвартсе?

— Такая вероятность действительно существует, — задумчиво протянул Альбус. — Надо бы усилить защиту твоей лаборатории.

— Мы с Аластором уже позаботились об этом, — заверил его Северус. — Что-нибудь ещё?

Альбус вздохнул про себя и отпустил Северуса. Иногда он задавался вопросом, выбрал ли бы Северус другой путь, если бы он сам в своё время принял в его отношении другие решения. Его решения в отношении Гарри оказались очень далеки от оптимальных, и он не мог не задуматься о том, что в случае с Северусом могло оказаться то же самое. Он опасался, что наломал дров ещё в молодости Северуса — позволил Мародёрам слишком много, и слишком строго наказывал Северуса, когда он отвечал им.

Возможно…

Он покачал головой.

Он не мог изменить прошлое, он мог только постараться сделать будущее лучше. Постепенно нарастало ощущение, что конец близок. Третье испытание приближалось, и с ним приближалось неизбежное столкновение Гарри с Томом…

Альбус вздохнул и тряхнул головой, отмахиваясь от накатившей меланхолии. Ему следует подумать о чём-то более счастливом — в конце концов, впереди свадьба.

* * *

Сириус сидел на подлокотнике кресла в своём кабинете и смотрел на доску. Он со вздохом поднял палочку и вычеркнул слово «диадема». Остался только один возможный хоркрукс — змея. Разумеется, им оставалось только надеяться, что Волдеморт не сделал ещё несколько за всё это время, но общее мнение сходилось на том, что это маловероятно.

Его зеркало завибрировало на столе, и он нахмурился. Это был беззвучный сигнал — они с Джеймсом добавили его в чары на тот случай, если одного из них надо будет выдернуть с неудачного свидания. Он никогда не рассказывал Гарри об этой особенности зеркал и не добавлял её ни в одно из зеркал, созданных им позже. “Значит, звонить может только Лунатик”, — подумал Сириус, спеша к зеркалу. Ну и Хвост ещё, но он сильно сомневался, что у того всё ещё осталось его зеркало и что он воспользуется им.

Он взял зеркало, сел за стол и аккуратно постучал по стеклу.

— Лунатик?

— Бродяга! — немедленно ответил Ремус. Изображение смазалось, когда Ремус отвернулся в сторону извиниться перед кем-то и отошёл в более спокойное место.

— Зачем подал сигнал срочного вызова? — спросил Сириус одновременно настороженно и нетерпеливо.

— Анди и Дора обсуждают цвета свадьбы уже больше часа, Бродяга, — произнёс Ремус в полном ужасе. — Больше часа!

Сириус хохотнул и сел обратно в кресло.

— Ой, перестань! Это ещё ничего! Помнишь, как Лили и Алиса два часа обсуждали ту же тему перед свадьбой Алисы и Фрэнка?

— Ты уверен, что я присутствовал при этом? — спросил Ремус неуверенно.

Сириус поднял бровь.

— Да, ты был там, так же как и при обсуждении того, уместны ли будут лилии на свадьбе Лилс и Сохатого.

— Если начистоту, Бродяга, полагаю, мой мозг стёр память об этих событиях из чувства самосохранения, — сухо произнёс Ремус.

— Твоё счастье, — пробормотал Сириус. Он сам пытался напиться, чтобы забыть об этом, но не преуспел.

— Оттенки, Бродяга! — подчеркнул Ремус. — Я имею в виду, какое на самом деле значение имеет то, что это солнечный оттенок жёлтого, а должен тяготеть к золотому?

— Это всё женские дела, — Сириус пожал плечами.

Ремус вздохнул и посмотрел куда-то поверх зеркала.

— Мне следует вернуться. Анди такая… даже не знаю, как выразиться, но похоже, Дора держится из последних сил. Мне просто надо было перевести дыхание.

— Послушай, Лунатик, — сказал Сириус, смягчая тон. — Анди просто хочет, чтобы у Доры была лучшая свадьба и лучший брак.

Ремус покраснел. Глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и тяжело выдохнул.

— Я понимаю, что я не лучший вариант…

— Я вовсе не это имел в виду, Лунатик, — перебил его Сириус. — Ты отличный вариант, и если начистоту, Тонкс предпочла именно тебя. Анди просто всё ещё не смирилась с тем, каким образом всё обернулось, вот и всё. Поэтому пока что можно ей подыграть.

— Ты имеешь в виду, что я должен соответствовать этим ожиданиям, — вздохнул Ремус.

— Лунатик… — Сириус тоже вздохнул, проведя рукой по волосам. Последнее, чего он хотел бы, это еще больше давить на Ремуса во всей этой истории вокруг свадьбы и ребёнка. Ремус уже поступил честно — взял на себя ответственность.

— Не надо, Бродяга, — сказал Ремус твёрдо. — Мне жаль. — Он наклонился вперёд, будто собираясь положить руку Сириусу на плечо, но опомнился и опустил её. — Я понимаю, ты оказался в неловком положении. Насколько всё плохо?

Сириус передёрнул плечом.

— Пресса вполне доброжелательна, но комментарии людей? Дору поливают больше всего. Я просто рад, что Анди и Тед уехали и не слышат, как все обзывают их дочь.

— Им лучше бы не порочить её имя на свадьбе, — глаза Ремуса сверкнули. — Мы оба в ответе за упущение в вопросе контрацепции.

— Наши друзья оказывают поддержку, — Сириус успокаивающе махнул рукой. — Альянс в основном разочарован тем, что вы оба не оценили политические последствия.

— В этом они вполне правы, — ответил Ремус. — Возможно, мне стоит отправить им своего рода извинительное письмо? И приложить к нему сувениры? — Он опять тяжело вздохнул. — А вообще, что за сувениры? У Сохатого были какие-то? Я ничего такого не припоминаю.

— Разумеется, — ответил Сириус. — Они приготовили для всех такие маленькие мешочки с пузырьками зелья от похмелья.

Ремус уставился на него:

— Как ты помнишь всё это?

Сириус только отмахнулся.

— Ну что ты, Лили убила бы меня, забудь я что-нибудь! Ведь я был свидетелем жениха. К тому же я потратил на это проклятое зелье несколько часов.

Ремус ностальгически улыбнулся.

— О да, она вполне могла и убить.

Они обменялись взглядами, вместе вспоминая те времена.

Ремус откашлялся.

— Есть какие-нибудь идеи на эту тему для меня и Доры?

— Если ты собираешься использовать сувениры в качестве извинения, подбери что-нибудь соответственно ценное.

— Это… — Ремус сделал паузу. — А вообще, хорошая идея.

Сириус ухмыльнулся ему и внезапно осознал, что не сообщил Ремусу последние новости.

— О! На совершенно другую тему — сегодня мы обнаружили ещё одно сокровище!

— Сокровище? — взгляд Ремуса стал острым. — В Выручай-комнате?

Сириус с энтузиазмом кивнул:

— Сова Уизли проявилась прямо над ним. Билл был в шоке.

— Оно уничтожено? — спросил Ремус. Изображение слегка размылось, когда он сменил позу.

— Да, — Сириус кивнул опять. — Как и остальные. Ещё один бесценный артефакт теперь всего лишь горстка бесполезных обломков.

— Итак, осталось уничтожить только змею, — улыбнулся Ремус. — Просто потрясающе, Бродяга.

— Берти на седьмом небе, — сухо заметил Сириус. — Они с Амелией выглядели весьма самодовольными вчера на совете.

— А Амелия почему выглядела самодовольной? — спросил Ремус.

— Сегодня после полудня сработали сторожевые чары в одном из мест, что мы определили как их возможные укрытия, — пояснил Сириус. — “Крысиный отряд” отправился было по сигналу, но их отбросило обратно. Берти подтвердил, что это последствия Фиделиуса. Амелия полагает, что наши противники собираются туда перебазироваться для подготовки к ритуалу.

— То есть мы теперь в общих чертах знаем, где они, благодаря срабатыванию сторожевых чар, — задумчиво произнёс Ремус. — Но до конкретного места нам не добраться без Хранителя Тайны. Чёрт.

— Точно. Похоже, Волдеморт не против использовать трюки, применяемые его противниками, раз уж они работают, — Сириус откинулся на спинку кресла. — Если честно, не думаю, что тот факт, что мы не знаем, где они находятся прямо сейчас, имеет значение. В день ритуала мы точно определим их местоположение, если позволим им приступить к их плану.

— Это очень опасное “если”, Сириус, — пробормотал Ремус.

Сириус серьёзно кивнул.

— Гарри говорит, что нам следует думать о конце игры, и я с ним согласен, хотя и надеюсь, что теперь, после уничтожения диадемы, мы сможем плотнее заняться Волдемортом и покончить с ним, не доводя до крайностей. Нам надо успеть до третьего задания; Гарри с остальными ребятами, конечно, тщательно тренируются, но он совершенно справедливо заметил, что третье испытание — не ради победы в Турнире. Неважно, как оно закончится — победой или нет, подготовка Гарри в качестве ингредиента в ритуале всё равно закончится, и его можно будет использовать.

— Весьма мрачная перспектива, — отметил Ремус угрюмо.

— Гарри считает, что у Волдеморта должен быть отдельный план, как его схватить, — Сириус провёл рукой по волосам. — Прямо сейчас наша главная головная боль — это Хогвартс. Они больше не могут пользоваться кораблём, чтобы попадать в школу, и я думаю, что у них есть запасной план. У меня бы был.

Ремус вздохнул.

— Что бы ты сделал на их месте? — спросил он, подумав.

— Рон был прав; самый простой способ — это подменить какого-нибудь студента или преподавателя, — ответил Сириус. — Альбус говорит, что все учителя согласились пройти проверку личности, но для остальных проверки проводятся только если кто-то покидает Хогвартс, а наши ученики вообще не проверяются.

— Выходит, есть шанс, что кто-то отправится домой на пасхальные каникулы и под его личиной вернётся кто-то другой, — заключил Ремус. — У нас есть ещё карта.

— Да, — согласился Сириус, — но мы не знаем, не придумал ли Питер какой-нибудь способ спрятаться от неё. Да и если мы сумеем найти одного из них — как говорит Гарри, следует ли нам попытаться его захватить или лучше будет оставить в игре и только следить за ним?

— Да, ещё один хороший вопрос, — опять вздохнул Ремус. Помедлив, он перехватил взгляд Сириуса. — Ты довольно часто упоминаешь мнение Гарри?

— Я очень им горжусь, — Сириус почувствовал ком в горле. — С одной стороны, я не хочу, чтобы ему приходилось думать о таких вещах, но с другой, я рад, что он воспринимает всё всерьёз, понимаешь?

— Понимаю, Бродяга, — Ремус глубоко вздохнул. — Сегодня я впервые почувствовал, как ребёнок в животе Доры двигается, и я… Всё, о чём я могу теперь думать, это как мне обеспечить защиту и безопасность этому маленькому комочку жизни? Я люблю Гарри, но всё же мы, как бы сказать, не так близки? Может быть, потому что, в конце концов, он твой сын, а я просто дядя Лунатик. Но это сегодняшнее ощущение… Ошеломило меня, и если это то, что ты чувствуешь к Гарри… Не знаю, как ты ещё не вырвал себе все волосы.

Сириус слабо рассмеялся.

— Добро пожаловать в клуб родителей, Лунатик.

Они какое-то время сентиментально улыбались друг другу, но осознав это, зашевелились, пытаясь загладить неловкость.

— Ладно, эм… — Ремус встряхнулся. — Что насчёт “неизвестной ему силы”? После обнаружения диадемы надо готовиться к окончанию всей этой истории, и это важная часть. Итальянцы передали тебе принадлежавшую Кавьетти копию документа Люмьера?

Сириус покачал головой.

— Всё равно он для нас бесполезен, Ремус, ты же знаешь. В любом случае… — Он покопался на столе, нашёл пергамент и показал его в зеркало. — Тадам!

— Письмо? — Ремус прищурился. — Я не могу прочитать его так, Бродяга.

— Тогда позволь мне, — заявил Сириус весело. — “Уважаемый лорд Блэк, благодарю за ваше последнее письмо, дошедшее до меня через нашего общего друга, Элейн Делакур. Она любезно пригласила нас с вами и вашего сына, лорда Поттера, для знакомства десятого апреля в Париже. С нетерпением ожидаю встречи с вами обоими. С уважением, и т.д. и т.д., Вивьен Верте.” — Он опустил письмо на стол. — Пришло сегодня утром.

— Жаль, я не могу пойти с вами, — произнёс Ремус со вздохом, расстройство на мгновение исказило черты его лица. — Я чувствую, будто подвожу вас с Гарри.

— Прекрати уже казнить себя, Ремус. Ты совершил ошибку, но принял на себя ответственность за последствия, — мягко возразил Сириус. — Мы с Гарри понимаем, что у тебя теперь есть иные обязательства, и ты не подводишь нас. Ты всё ещё готов нам помогать, мы знаем это.

Ремус фыркнул, но только кивнул и не стал продолжать эту тему.

— Итак, какие-нибудь идеи относительно цвета?

— Я предпочитаю золотой оттенок, не знаю уж, поможет ли тебе это, — сказал Сириус.

Ремус закатил глаза, помахал рукой и исчез.

Сириус аккуратно положил опустевшее зеркало на стол. Ему ужасно не хватало Ремуса. Не хватало его советов и поддержки; не хватало его фирменного спокойствия, которое могло бы компенсировать его собственную неистовую энергичность. Другие друзья взяли эту ношу на себя, и он знал, что ему достаточно позвать Минни через камин, и она составит ему компанию за чашкой чая и беседой, но…

Он уже испытывал когда-то этот оттенок боли. Это боль человека, который понимал, что все изменится, когда его лучший друг находит себе девушку; когда в его жизни появляются отношения, которые отодвигают на задний план всё остальное, даже самую старую и самую дорогую дружбу.

Сириус помнил боль, которую испытывал, когда его с Джеймсом дружба отошла в глазах Джеймса на второй план с началом отношений с Лили; когда Джеймс променял посиделки в пабах с Сириусом на посиделки дома с Лили; когда к их компании из одних парней внезапно присоединялась Лили…

Сегодня, задним числом, возмущение и тревога тех времен казались такими ребяческими, особенно когда он вспоминал, что Лили заняла место сестры, о которой он всегда мечтал. Сейчас, с Ремусом и Тонкс, ситуация отличалась — они уже были частью семьи, сам Сириус был уже достаточно взрослым, чтобы принять изменения во взглядах Ремуса и даже поддерживать их. Но всё же изменения есть изменения, и боль от потери того, что они вместе построили с того момента, когда Сириус стал лордом Блэком, не становилась слабее от мыслей о том, что им ещё предстоит построить в будущем.

В дверь тихо постучали; она приоткрылась, и в комнату просочился Гарри. Он был в пижаме, и Сириус, бросив взгляд на часы, обнаружил, что уже одиннадцатый час вечера.

— Всё в порядке? — спросил он у Гарри, севшего в кресло для посетителей перед столом.

— Просто не спится, — улыбнулся ему Гарри. — С нетерпением жду завтрашний день и поездку во Францию. — Он неопределённо махнул рукой. — Как и в Болгарию, и встречу с Ремусом. — Он кивнул в сторону зеркала. — Он звонил?

— Я звонил ему, — ответил Сириус, опуская историю вокруг срочного сигнала.

— Ты рассказал ему про диадему и про письмо от мадам Верте? — спросил Гарри с энтузиазмом.

— Да, — подтвердил Сириус. Он встал из-за стола, подошёл к Гарри и протянул ему руку, чтобы помочь подняться с кресла. — Я так же сказал ему, что надо начинать думать о финале.

Гарри обернулся к доске, когда Сириус положил ему руку на плечо.

— Так странно осознавать, что мы уже почти в конце. Казалось, всё это будет продолжаться вечно.

Сириус на долгое мгновение прижал своего сына к себе.

— Это закончится, Гарри, — тут он сделал паузу. — А потом ты подрастёшь, женишься, заведёшь детей — именно в таком порядке — и будешь жить долго и счастливо вместе с женщиной своей мечты.

— Эй! — Гарри засмеялся, пихая Сириуса под рёбра.

Некоторое время они толкались в шутку, потом Сириус опять положил руку Гарри на плечо и потянул его из комнаты.

— Пойдем, — заявил он. — Если мы прокрадёмся в гостиную, Добби приготовит нам горячий шоколад с маршмеллоу.

Закрывая за собой дверь, он кинул на доску последний взгляд и заклинанием спрятал на ней все надписи.

Может, они и приближались к концу, но всё ещё не дошли до него.

* * *

Том Марволо Реддл лежал, смотря в потолок и пытаясь отдохнуть. Детское тело, которое он занимал, легко уставало, и написание нескольких писем утомило его.

И это раздражало.

Но скоро это прекратится.

План его физического воскрешения продвигался полным ходом. Всего через пару месяцев у него будет новое взрослое тело — тело, соответствующее силе его интеллекта и духа; тело, способное двигаться и действовать…

Той хэллоуинской ночью он недооценил Поттеров. Довольный предательством Питера, раскрывшего их укрытие, и увлечённый своим планом создания неразрушимого хоркрукса, он упустил из виду тот факт, что Джеймс и Лили Поттеры, которые “трижды бросали ему вызов”, знали о его желании убить их и, возможно, что-нибудь запланировали на такой случай.

Древняя магия, которую применила грязнокровка, чтобы защитить своего ребёнка, оказалась невероятно могущественной. Он всем своим существом ощутил материнский гнев, с которым его Убивающее проклятие ударило по нему самому, испепелив при этом его тело вместо того, чтобы просто его убить. Могущественная и неизвестная магия, непостижимая для Тома, поскольку он не был ни ведьмой, ни матерью, да и не желал таковыми быть, несмотря на свою зависть к этой силе.

Но он достаточно силён, чтобы одолеть её.

Выбор мальчишки Поттеров — Гарри — для ритуала позволял ему достичь сразу несколько целей. Не последней из них была гипотеза о том, что использование крови мальчишки нейтрализует материнскую защиту. Нумерологические расчёты подтверждали это предположение.

Эта защита и являлась единственной причиной его поражения в тот Хэллоуин. Без неё, простой ребёнок не выстоял бы против его атаки, против его силы. Без неё, мальчик не дожил бы и до двенадцати лет.

Том раздражённо фыркнул.

Делить тело с Квирреллом было довольно тяжело, несмотря на слепое обожание волшебника, но это дало Тому возможность понаблюдать за одиннадцатилетним Гарри и попробовать понять, чего такого особенного есть в мальчике.

Ответ был прост — ничего.

Ничего особенного в Гарри Поттере не было. Он был тощим, мелким, под школьными мантиями носил обноски; Том распознал признаки беспризорности, которые помнил по своему сиротскому детству. Он ощутил от этого некоторую толику удовлетворения. Может, мальчик и превратил его в призрак, но без своих могущественных родителей, маленький Гарри Поттер, похоже, тоже не знал любви и доброты.

Дамблдор знал об этом, конечно. Было нетрудно заметить, как старый глупец иногда смотрел на своего мальчишку с глазами, полными скорби и сожаления. Но обстоятельства жизни Гарри не занимали Дамблдора больше, чем аналогичные проблемы Тома Марволо Реддла годами ранее.

Том обдумал эту мысль и задумался, правильно ли он повёл себя тогда с этим мальчишкой. Да, он предпринял вялую попытку расположить его к себе во время их разговора перед зеркалом, но… Но если бы он проявил себя перед мальчишкой не как враг, а как спаситель, как кто-то, кто может избавить его от злых родственников, возможно, даже изобразить раскаяние… Смог ли бы он склонить врага на свою сторону?

Маловероятно.

Мальчишка, за которым он наблюдал целый год, был слишком переполнен праведным гневом на волшебника, убившего его родителей. Разумеется, тот мальчишка не представлял собой ничего особенного, кроме своего прозвища и своей славы, наличие которой даже не осознавал.

Гарри Поттер был весьма средним студентом, не выделялся интеллектом или силой, и обладал единственным талантом в полётах. Он сумел удержаться на чёртовой метле, когда Том велел Квирреллу проклясть её во время матча.

И всё же… Гарри сохранял твёрдость духа во время их противостояния. Да, он был напуган, и всё же бросил ему вызов. И материнская защита опять спасла его жизнь. Квиррелл сгорел от его прикосновения; сам Том испытал невероятную боль, сильно ослабившую его.

Тому понадобилось несколько месяцев на восстановление.

И тогда появился Питер.

И поведал путаную и косноязычную историю про то, как Питер-крысёныш был обнаружен, про его старых друзей Блэка и Люпина, едва его не убивших, и про маленького Гарри, остановившего их; про бедного честного Гарри, чьё чувство справедливости заставило его желать Питеру заключения за предательство его родителей вместо смерти. И далее, когда Том начал планировать дальнейшие шаги, Питер рассказал о молодом Гарри и о двух годах его жизни, прошедших с их последней встречи.

Рассказ про Наследника Слизерина, про василиска, которого Гарри убил, разозлил Тома. Казалось немыслимым, что мальчик разговаривает на парселтанге (хотя возможный переход части его силы в тот Хэллоуин объяснял этот казус); сводило с ума то, что он уничтожил столь мощное оружие, бывшее под контролем Тома; приводило в ярость то, что Люциус использовал один из его бесценных артефактов в интересах всего лишь своих политических игр; однако…

Дневник содержал больше, чем часть его души, он был наполнен его мыслями и планами. Том много раз писал в нём уже после того, как обнаружил, что именно он создал, и чувствовал влияние собственного хоркрукса, когда он словно ледяными пальцами касался остатка души в его собственном теле. Молодая девчонка никак не могла противостоять такому влиянию. Возможно, Люциус заподозрил, что его хозяин выжил, после событий на первом курсе его сына (кстати, младший Малфой оказался полным разочарованием) и достал дневник из закромов в ожидании дальнейших событий, и… И возможно, дневник сам проинструктировал Малфоя.

Томас прояснит этот вопрос с Люциусом, когда вернётся в полную силу. Он зло улыбнулся. Ситуация вокруг дневника была не единственным вопросом, на который Люциусу предстояло ответить. Выяснилось, что Люциус спасовал перед политической волей лорда Блэка быстрее, чем маггл падает от проклятия.

Лорд Блэк.

Том осознал, что опять думает про него, но не стал противиться. Этот волшебник на деле доказал, что о нём стоит подумать. Том всегда ценил Блэков. Арктурус был его современником — в Хогвартсе он был на пару курсов старше и правил Слизерином подобно королю. Том уважал очень немногих людей, и Арктурус был одним из них — умнейший политик, слизеринец до мозга костей. И он выбрал Сириуса Блэка как своего наследника.

Оглядываясь назад, Том понимал, что Арктурус никогда в действительности не поддерживал Лорда Волдеморта; никогда не собирался стать Пожирателем Смерти. Являясь лордом Блэком, Арктурус оставался за неприступными стенами своего рода и сообщил Тому, что примет Метку, только когда все живущие представители рода Блэков станут его последователями. Арктурус наверняка понимал, что его внук Сириус никогда не будет поддерживать Лорда Волдеморта.

В то время молодой Блэк не интересовал Тома всерьёз, представляясь лишь досадной помехой — приспешник Дамблдора и ещё один безликий солдат Ударной группы. Он пришёл в ярость, обнаружив, что Сириус Блэк, тайно и под прикрытием, внедрился в европейскую секцию Пожирателей и на месяцы парализовал там всю работу. Кэрроу провели изрядно времени под Круциатусом за такой провал. Его так же разозлило, что Блэк сумел как-то сбежать и убить при этом стольких последователей. Но он так ни разу и не подумал о том, чтобы оценить его заново, слишком сконцентрировавшись на Дамблдоре, Багнолд и других.

Это было ошибкой.

Блэк оказался так же опасен, как и его дед; так же умён и хитёр. У Питера получилось обмануть его один раз, но Блэк сумел сбежать из Азкабана. Он скрылся опять в ту ночь, когда Питер был раскрыт и отправился к Тому. Но вместо того, чтобы сбежать на континент, как полагалось преследуемому беглецу, он объявил себя лордом и перевернул магическую Британию с ног на голову. Он с лёгкостью взял политику под свой контроль, укротил Люциуса и расшевелил волшебный мир, буквально выпнув его из привычной апатии и инертности, которые позволили бы Тому легко его захватить.

И всё это ради одного мальчишки.

Том поневоле задумался о том, каково это — любить кого-то настолько сильно, чтобы в буквальном смысле изменить мир ради их счастья и безопасности.

При воспоминании о детстве и ночах в приюте, когда он мечтал о том, что к нему придут родители, скажут, что всё это было ужасной ошибкой, и заберут его в тёплый дом… Отчасти он завидовал Гарри Поттеру, любимцу Сириуса Блэка.

Том сердито смотрел в потолок.

У него никогда не было кого-то, кроме себя самого. Он никогда не нуждался в ком-либо, кроме себя самого. То, что маленький Гарри нуждается в Сириусе Блэке, было такой… слабостью.

Правда, у них не получалось воспользоваться этой слабостью. Ту попытку на Рождество можно не считать, план Бартемиуса совершенно провалился, заодно забрав жизни двух из его лучших последователей — Мальсибера и Руквуда — ещё до того, как они всерьёз взялись за дело.

Том зашипел себе под нос.

Бартемиус был умён и хитёр, но от внимания Тома не ускользнуло, насколько он безумен. Нет, Бартемиус был очень полезен из-за своего страстного и всепоглощающего желания отомстить Блэку, и будет преданно помогать Тому, пока месть остаётся на повестке дня. Том не собирался упускать это из виду. Бартемиус уже убил одного своего отца, и хотя Том искренне играл роль второго, он не собирался становиться очередной жертвой в маленьком увлечении Бартемиуса отцеубийствами.

Деннис Трэверс был верным последователем, но глупым и ограниченным. Он был хорошим солдатом, но никогда не станет командиром. Что касается его отца, до Азкабана он был весьма умён, но дементоры сожгли его ум, и Томас считал его слабым звеном — что и подтвердилось, когда он позволил схватить и допросить себя. Смерть была для него лёгким концом; его Тёмный Лорд пытал бы его несколько месяцев за такой проступок.

Питер же… Питер был хорошим слугой. Он выполнял всё, что Том приказывал ему, и на его уход можно было положиться. Но Том никогда не забывал, с какой лёгкостью крысёныш предал своих друзей. Как Питер вообще попал на факультет храбрецов, было загадкой для Тома. Крыса всегда искала себе защитника.

Северус, напротив, был ценным последователем; хитрый, умный, даже гениальный во всём, что касалось зелий. Он легко воспользовался своим местом шпиона рядом с Дамблдором, чтобы создать обратное впечатление и спасти свою жизнь и свободу в конце прошлой войны. Может, Тому и стоило бы злиться на Северуса за противодействие планам Квиррелла, но Том всегда верил, что его последователи должны уметь всегда добиваться своего, невзирая на любые препятствия. Северус явно не имел никакого понятия о том, что за сопливым преподавателем ЗоТИ, презрение к которому он и не пытался скрывать, стоял Тёмный Лорд. Том иногда задумывался, какое влияние на верность Северуса могла оказать смерть Лили, но ненависть к Гарри, которую Северус неоднократно демонстрировал, успокоила его в этом отношении.

В отношении Фенрира он опасался, что тот уже не был тем волком, как прежде. Люпин был в расцвете сил, и случись им драться в честном бою, Фенриру придётся тяжело. Разумеется, Тому в голову не пришло бы обеспечить честный бой. Кэрроу были его самыми кровожадными последователями, и он ожидал от них, что они сумеют обеспечить Фенриру победу.

Скоро, пообещал себе Том, скоро он вернёт себе тело и сможет привлечь на свою сторону сторонников получше. Досадно, что Блэк убил Лестрейнджей, особенно Беллатрикс, но стоит Тому стереть Гарри Поттера с лица земли, как всякие Малфои, Нотты, Селвины, Гиббоны и Уилкисы опять склонятся к стопам Лорда Волдеморта.

“Глупые чистокровки”, — усмехнулся Том про себя. Столь высокомерные… Столь убеждённые в своём праве занимать лучшие места в этом мире.

Том создал личность Лорда Волдеморта, чтобы сыграть на их снобизме, и выпячивая свой статус наследника Слизерина, он обеспечил себе главенство над ними и сделает это опять. Его забавляло, как слепо они ему подчинялись, в то время как он без разбора убивал таких, как они. Том стремился только к власти и силе; стремился заставить их всех пожалеть о том времени, когда они игнорировали или унижали нищего сироту по фамилии Реддл. Он нуждался во власти, чтобы никогда больше не быть беспомощным или покорным.

Поттер не был чистокровным, хотя и носил фамилию чистокровного рода. Собственно, из-за этого Том и решил, что Поттер — более подходящий кандидат для того проклятого пророчества, чем чистокровный Лонгботтом. “Глупец”, — ругал себя Том. Если б он только не стал выбирать между ними, он мог бы избежать пророчества.

Ему обязательно надо будет выяснить его полное содержание, но риск раскрытия, сопровождавший визит в министерство с последними изменениями в системе безопасности становился слишком высок. Крайне маловероятно, что он сумеет незамеченным попасть внутрь и затем уйти.

Нет.

Это может подождать до восстановления тела, а потом и вовсе потеряет смысл, ведь Поттер будет мёртв.

Вот только Гарри под попечительством Блэка становился совсем другим врагом.

Способности мальчишки значительно выросли со времён его последних наблюдений в Хогвартсе, ну или Гарри попросту прятал свою истинную мощь. В конце концов, в двенадцать лет он уничтожил василиска. Его поведение на Турнире впечатляло. Частично это могло объясняться влиянием Блэка. Несомненно, Сириус Блэк тренировал парня. Но это не объясняло, как в четырнадцать лет Гарри Поттер показывал такую же одарённость, что и Том в своё время.

И всё же Том был уверен в своей способности победить Гарри, когда вернётся в своё тело. У него за плечами были десятилетия исследований и изучения магии. В дуэли Том одолеет Гарри, и все увидят, что он сильнее его.

Образы заклинаний и вспышек мелькали перед его внутренним взглядом, и Том чувствовал, как начинает соскальзывать в сон, мечты о победе над его врагом успокоили его.

Напоследок, уже на грани бессознательности, мелькнула мысль: он, разумеется, победит мальчишку, но всё же ему не стоит недооценивать Гарри Поттера так, как он недооценил его родителей.