План Мародера (джен)

Подпись Корнелиуса Фаджа выделялась своей вычурностью на пергаменте. Пергамент представлял собой отчет официального расследования, которым подтверждалась невиновность Сириуса Блэка в обвинениях, предъявленных ему при аресте в восемьдесят первом. Решением Министра ему выносилось помилование за побег из тюрьмы и его действия, пока он находился в бегах. Этим документом также подтверждалась ответственность Министерства за несправедливость, допущенную в отношении Блэка, и ему предоставлялась компенсация в размере десяти тысяч галеонов за каждый год несправедливого заключения и дополнительные пять тысяч за тот год, когда он был на положении беглеца.

— Заявление для прессы? — коротко спросил Корнелиус, скрепляя пергамент официальной печатью.

Амелия обменялась взглядом с Брайаном Картером и передала через стол Министру еще один лист пергамента.

«В свете новых улик было проведено специальное расследование по делу Сириуса Блэка под юрисдикцией главы ДМП Амелии Боунс, в результате которого выяснилось, что Сириус Блэк был заключен в тюрьму без суда. Была грубо нарушена процедура по проведению следствия и сбору доказательств, его вина или невиновность не были доказаны и обвинения основывались лишь на беспочвенных слухах. Изучение всех улик, собранных при его аресте, а также свидетельских показаний, полученных в свете последних событий в Хогвартсе, в том числе, заявления Гарри Поттера, дали основания утверждать, что Сириус Блэк невиновен во всех, предъявленных ему ранее обвинениях. Учитывая двенадцать лет незаконного заключения в тюрьме, он получил помилование за побег из места заключения.

В дополнение сообщаем, что Питер Петтигрю жив и подозревается в принадлежности к незаконной группировке, именуемой Пожиратели Смерти. Настоящим он лишается Ордена Мерлина и объявляется в розыск для допроса по поводу смерти Джеймса Поттера, Лили Поттер и тринадцати магглов. Он также обвиняется в противодействии правосудию. Предупреждение гражданам — он вооружен и очень опасен. При встрече рекомендуется избегать прямого столкновения с ним и незамедлительно сообщить в Аврорат.

Несомненно, предыдущей администрацией было допущено грубейшее нарушение правосудия, и хотя следует учитывать хаос, повсеместно царивший в то время, подобное нарушение законных прав мага просто шокирует. Мы приносим глубочайшие извинения Сириусу Блэку за неправомерное лишение свободы, вред, причиненный его репутации, и пренебрежение его основными законными правами. И хотя, по нашим сведениям, он сейчас находится за границей, заявляем, что в настоящее время он является свободным гражданином и может без всяких опасений за свою свободу вернуться в Британию и к общественной жизни».

— Весьма информативно, — Корнелиус посмотрел на Брайана. — Лорд Блэк удовлетворен данным заявлением?

— Да, и он очень рад, что этот вопрос был решен настолько оперативно, — ответил Брайан.

— Жаль, что мы не можем провести совместную пресс-конференцию, — посетовал Корнелиус, бросив несколько разочарованный взгляд на заявление.

— Лорд Блэк хочет, чтобы заслуга Министерства в решении данного вопроса была оценена по достоинству, — твердо заявил Брайан. — С этой целью он сделает отдельное заявление, когда будет занимать свое место в Визенгамоте.

— Тебе известна точная дата? — заинтересованно спросил Корнелиус.

— Вероятно, это будет на следующем заседании, которое запланировано на этой неделе в четверг, — уверенно ответил Брайан. — Он выразил желание встретиться с тобой до этого.

Корнелиус широко улыбнулся.

— Это будет просто отлично, Брайан.

— Министр, — прервала обмен любезностями Амелия, — в ходе расследования выяснились некоторые новые обстоятельства...

— Да, да? — Корнелиус выглядел встревоженным. Его взгляд беспокойно перебегал с Брайана на нее, — возможно, нам следует поговорить об этом отдельно?

— Вообще-то, я бы хотела, чтобы Брайан остался, так как тема беседы имеет прямое отношение к вопросу опекунства Гарри Поттера.

Амелия вытащила из свого портфеля второй отчет и вручила его Корнелиусу. Его составление и улаживание всех вопросов с Брайаном отняло у нее весь вчерашний вечер после возвращения из Суррея.

— Этот отчет весьма деликатного свойства. В нем указаны некоторые подробности жизни Гарри Поттера. В двух словах, в нем приведено заключение, что Гарри Поттера следует незамедлительно забрать от его нынешних опекунов, так как имеются неоспоримые доказательства пренебрежения, эмоционального насилия, а также физических травм средней тяжести.

— Мерлин! Этого не может быть! — воскликнул Корнелиус, не открывая папку. — Я хотел сказать, я знаю, прошлым летом произошел этот неприятный инцидент, но мне казалось, что это просто результат стресса из-за ситуации с Блэком.

— Эта проблема прошлым летом, Министр, весьма показательна. Они постоянно обращаются с мальчиком подобным образом: без уважения к нему, его чувствам, его родителям или ко всем нам, магам. Та женщина, до того как ей стерли память, призналась, что оскорбляла Поттеров, — сухо отметила Амелия. — Вдобавок к этому, один из сотрудников отряда по устранению последствий случайного волшебства указал в отчете, что если бы уже не был принят Закон о защите магглов, он вряд ли бы смог избежать искушения самому надуть Дурслей, после того, как вынужден был выслушивать их оскорбления.

— Амелия...

— Это еще не все, Корнелиус, — прервала его Амелия. — Той ночью, когда погибли Поттеры, Альбус Дамблдор велел Рубеусу Хагриду забрать Гарри Поттера у Сириуса Блэка. Это указано в заявлении самого Дамблдора аврорам. Это он отправил мальчика к маггловским родственникам Лили Поттер. Имеются некоторые доказательства, что у него на это были хорошие причины, большинство из которых связаны с безопасностью Гарри в то время. Но он обманул систему — Отдел по делам сирот Визенгамота не был в курсе о его действиях, поэтому не было никаких контрольных визитов для проверки условий жизни ребенка.

— Он также проигнорировал завещание. Один из моих источников сообщил мне, что Лонгботтомы были намерены опротестовать его действия, если бы не подверглись нападению Пожирателей Смерти, — добавил Брайан. — Если также учитывать тот факт, что в то время, когда Сириуса Блэка без суда незаконно отправили в Азкабан, он уже был Верховным чародеем Визенгамота, как и его нежелание настоять на надлежащей процедуре при поимке Сириуса во время недавних событий в Хогвартсе... можно предположить наличие у него некоторых скрытых мотивов.

— Вдобавок ко всему этому, у Гарри имеются все признаки жестокого обращения с ребенком, но весь персонал Хогвартса, похоже, одновременно ослеп и «не заметил» эти признаки, — раздраженно добавила Амелия.

Корнелиуса раздирали противоречивые чувства. Он одновременно испытывал панику при мысли о том, что Гарри Поттер, герой магического мира, Мальчик-Который-Выжил, подвергался жестокому обращению дома. С другой стороны он не мог удержаться от ликования и злорадства при мысли о том, что Дамблдор допустил такую ошибку.

— Министерство тоже не сможет избежать упреков в данном случае, так как Отдел по делам сирот Визенгамота был обязан позаботиться о Гарри Поттере, несмотря на отсутствие информации от Дамблдора. В конце концов, этот мальчик — самый известный сирота нашего мира! Не говоря уже о том, что необходимо было приложить больше усилий для расследования прошлогоднего инцидента, — предостерегла его Амелия. — Корнелиус, для любого это станет политическим крахом, если прессе станет известно, что маггловские родственники подвергали героя магического мира жестокому обращению, и никто не позаботился принять меры по этому поводу.

Наконец до Корнелиуса дошло, что если данная информация станет известна широкой общественности, последствия будут самыми непредсказуемыми.

— Если ты позволишь, Корнелиус, мне кажется, Амелия и я нашли прекрасный выход, который будет выгоден нам всем, — спокойно предложил Брайан.

— Пожалуйста, поподробнее, — сказал Корнелиус, немного придя в себя.

— Как тебе известно, лорд Блэк уже планирует требовать опекунства, — начал Брайан, — у меня есть данные, что, по результатам его расследования у него самого возникли вопросы к нынешним опекунам Поттера. Теперь, когда расследование по делу Сириуса Блэка закончено, и он полностью оправдан, лорд Блэк будет бороться, чтобы опекунство было передано Сириусу Блэку, в соответствии с завещанием Поттеров.

Корнелиус откинулся в кресле и задумался.

— Значит, лорд Блэк открыто поддержит Сириуса Блэка? Насколько я припоминаю, Блэк — я имею в виду Сириуса Блэка — был ярым сторонником Дамблдора и считался персоной нон грата в семействе Блэков.

— Я думаю, из действий лорда Блэка видно, что его политическая линия отличается от предыдущей репутации семьи, — отметил Брайан, — а так как Сириус приходится мальчику крестным отцом, у него есть все права претендовать на опеку.

— Передача опеки Сириусу Блэку в соответствии с найденным завещанием Поттеров не вызовет особых затруднений, — со своей стороны добавила Амелия. — Основное беспокойство у меня вызывает здоровье Блэка после такого продолжительного пребывания в Азкабане и года в бегах. Я считаю, что мы можем передать ему опеку только при условии, если он пройдет соответствующее лечение.

— Откуда нам знать, что он хочет получить опеку? — задумчиво спросил Корнелиус.

— Как только Амелия связалась со мной, я немедленно написал лорду Блэку. Ответ я получил от самого Сириуса Блэка, с подтверждением его просьбы представлять его в деле опеки над его крестником, — объяснил Брайан.

Тень сомнения промелькнула в голове Амелии. Пока она обдумывала возникшую мысль, Корнелиус принялся обвинять Брайана в том, что лорд Блэк был замешан в укрывательстве преступника.

— По старым законам, Корнелиус, глава рода может предоставить убежище любому члену своей семьи, — спокойно ответил Брайан, — однако, в любом случае, нет никаких доказательств, что лорду Блэку было известно о местонахождении Сириуса Блэка в момент, когда он поручил мне заняться этим делом.

— В любом случае, данный вопрос сейчас не имеет значения, — вмешалась Амелия, прежде чем Корнелиус заведется, — контактировал ли лорд Блэк с ним до расследования или нет — совершенно несущественно. Сириус Блэк невиновен. Нам нужно определиться с вопросом об опекунстве Гарри Поттера. Брайан, ты можешь подтвердить желание Сириуса Блэка принять опекунство над мальчиком?

— Да, он жаждет присматривать за Гарри, и уже договорился о неделе лечения в частной клинике за рубежом, для них обоих, — быстро ответил Брайан.

Амелия кивнула.

— Я не уверен, что это приемлемо, — возразил Корнелиус, — репутация Сириуса Блэка уничтожена. Действительно, это, частично, наша вина. Я это знаю, но если мы объявим, что Блэк невиновен, а потом сразу передадим ему опекунство над Мальчиком-Который-Выжил, это вызовет массовые протесты. Люди не примут этого.

— Здесь ты прав, Корнелиус.

Слова Брайана польстили самолюбию Министра, и Амелия с облегчением выдохнула. Брайан очень ловко управлялся с Министром.

— Возможно, нам следует все сделать постепенно, — продолжил Брайан, — тем более, мне кажется, мы все понимаем, что Альбусу Дамблдору это должно стать известно тогда, когда он никак не сможет повлиять на результат.

Все согласились с этим утверждением. Ни у кого, даже у Фаджа, не возникло сомнений, что, иначе, Дамблдор сделает все возможное, чтобы помешать им.

— Поэтому, я предлагаю подписать передачу опеки сегодня и позволить Сириусу Блэку незамедлительно забрать парня, — продолжил Брайан. — Министерство объявит о его невиновности во время пресс-конференции завтра утром. В течение недели я организую позитивные отзывы в прессе о Блэке. Например, людям можно напомнить о том, что он был героем войны до ареста.

— Мы можем помочь в этом, — предложила Амелия, — я уверенна, бывшие коллеги Сириуса смогут рассказать немного о его работе во время войны.

— Не помешает сообщить, что он сбежал из Азкабана, чтобы защитить своего крестника от Петтигрю, — добавил Корнелиус. — Можно вскользь упомянуть, что он хочет получить опеку над крестником, чтобы полностью вернуть Поттера в магический мир, а также, что в завещании покойных родителей Поттера, которое ранее было недоступно Министерству, он указан как возможный опекун мальчика.

Брайан кивнул с одобрительной улыбкой.

— Отличное предложение.

Амелия скрыла улыбку. У Корнелиуса был настоящий талант использовать общественное мнение в свою пользу.

— А потом, в конце недели мы официально объявим о передаче ему опекунства.

— Я позабочусь, чтобы у нас наготове было заявление Сириуса Блэка, потому что в это время они все еще могут находиться за границей, — сказал Брайан, сделав отметку в своем блокноте.

— Нам необходимо тщательно проработать все пресс-релизы, — предложил Корнелиус, — таким образом, мы сможем обеспечить положительную реакцию общественности по этому вопросу.

— Согласен, — одобрил Брайан.

— Что насчет магглов? — неожиданно спросил Корнелиус. — Нам необходимо сделать соответствующие оформления...

— Уже подготовлены, — заверил его Брайан, — Петунья Дурсль уже согласилась передать свои права на опекунство, в случае, если следствие найдет Сириуса Блэка невиновным. Управляющий лорда Блэка позаботиться об окончательной подписи на документах, немедленно заберет Гарри Поттера и доставит его к Блэку. Продолжим с документами?

Корнелиус кивнул.

Брайан вытащил из портфеля стопку документов об опеке и передал их Министру.

— Подпиши в конце документа. Амелия, подпишешь, как свидетель?

Рядом с вычурной подписью появилась официальная печать Министра. Амелия расписалась в качестве свидетеля и добавила печать главы ДМП. Сириус Блэк официально стал опекуном Гарри Поттера.

Брайан вручил Амелии один экземпляр для архива Министерства.

— Полагаю, ты зарегистрируешь их в Отделе по делам сирот Визенгамота?

Амелия вздохнула и приняла документы.

— Я отправлю копию Сириусу, а мой экземпляр оригинала останется в хранилище нашей конторы, — заявил Брайан, доставая из своего портфеля еще один документ, — это копия завещания Поттеров, для вашего архива.

— Отлично, Брайан, — с благодарностью сказал Корнелиус, — это позволит нам быстро решить все проблемы, в случае, если возникнут какие-либо жалобы, — потом он снова нахмурился, — Амелия, остался вопрос с магглами и жестоким отношением к ребенку...

— Я знаю, — тяжело вздохнув, сказала Амелия, — я тоже очень хочу предъявить им обвинения, но это невозможно. По установленному порядку, когда мы сталкиваемся со случаями жестокого обращения с волшебными детьми в маггловских семьях, мы должны привлечь маггловские службы. Обычно, в таких случаях имеются доказательства, улики. В данном случае, большая часть жестокого обращения относится ко времени до прошлого года, а худшая часть относится ко времени, когда он был еще совсем маленьким ребенком. Наши доказательства получены магически, и мы не можем их предъявить маггловским властям. Поэтому ничего нельзя сделать, если только сам мистер Поттер не даст показания, — она перевела дыхание, — если мы привлечем магглов к суду в нашем мире, это создаст прецедент, чего я никак не могу позволить, и приведет к общественному возмущению, которого мы пытаемся избежать.

— И что ты предлагаешь? Допустить, чтобы этим магглам сошло с рук жестокое обращение с магическим ребенком? Ребенком, которым нужно было дорожить, особенно, после того как он потерял своих родителей и спас всех нас от Того-Кого-Нельзя-Называть? — возмутился Корнелиус.

— Мы можем откровенно заявить, что, как только нам стало известно о жестоком обращении с ним, его забрали из этого места, — твердо заявила Амелия. — Любые другие действия должны быть осуществлены только с согласия самого мистера Поттера.

— Я передам этот вопрос Сириусу Блэку, — вызвался Брайан. — Как опекун мальчика, Блэк имеет право голоса в данном вопросе, и ему будет удобнее обсудить его с мистером Поттером.

Корнелиус не выглядел удовлетворенным, что вызвало некоторую симпатию Амелии, хотя она и подозревала, что недовольство Корнелиуса вызвано скорее невозможностью извлечь политическую выгоду из всей этой ситуации и из замешанности Дамблдора в это темной истории, чем возмущением от того, что магглы смогут уклониться от заслуженного наказания.

— Если это все, тогда мне еще нужно сообщить моему клиенту, что он стал гордым отцом тринадцатилетнего мальчика, — сказал Брайан.

Амелия облегченно перевела дух, когда Корнелиус улыбнулся и кивнул.

— Тогда, встретимся на пресс-конференции завтра? — предложил Корнелиус.

Брайан согласился, и Амелия встала, чтобы выйти следом за ним. Они остановились у кабинета Амелии, и она, удержав его за руку, пригласила зайти в свой кабинет. Ей нужно было подтвердить подозрения, возникшие у нее в ходе обсуждения. Она наколдовала сферу конфиденциальности и прямо посмотрела на него.

— Брайан, поправь меня, если я не права. Лорда Блэка случайно не Сириусом зовут?

Брайан мягко улыбнулся.

— Боюсь, я не могу обсуждать личность лорда Блэка.

Амелия ухмыльнулась. Теперь она была уверена в своей правоте.

— Единственное, что я могу сказать, — с некоторым колебанием сказал Брайан, — не зря род Блэков знаменит своим коварством, и, несмотря на свою невиновность, Сириус Блэк все же не тот человек, которого безопасно злить.

— Он понял, что с его крестником плохо обращались, когда встретил его в Хогвартсе? — вслух подумала Амелия.

Да, она была уверена в этом. Сириус Блэк увидел своего крестника, жаждущего любви и тепла, и все понял. И он не мог ничего сделать. Не тогда, когда был беглецом. Но как лорд Блэк... о да. То, какие он принял меры и придумал способ очистить свое имя для защиты своего крестника, было довольно впечатляющим и убедило ее, что решение передать ему опеку над мальчиком было верным.

Брайан улыбнулся ей и, коснувшись полей шляпы, направился к выходу.

— Я думаю, лорд Блэк будет хорошей встряской для всех нас.

Амелия опустила сферу и ухмыльнулась вслед ему.

— Передай своему клиенту, что я с нетерпением буду ждать этого.

о-О-о

Гарри закончил мыть картофель для запекания, разложил его на стойке, чтобы проколоть, перед тем как отправить в микроволновую печь. На ужин были сваренные на пару куриные грудки (уже приготовленные до сухости тетей) и печеный картофель. Это не было привычным для них блюдом и оказалось в меню только из-за того, что Дадли был на диете.

После возвращения из школы родственники были на удивление вежливыми с ним. Он верил, что, частично, это было благодаря его рассказу о массовом убийце-крестном, но проходили дни, и он понимал, что дело в чем-то другом. Потом был неожиданный визит полицейских — Амелии Боунс и Аластора Хмури. Он все еще немного сердился на тетю, за то, что она не предупредила его о них, когда позвала из сада. Он надеялся, так надеялся на то, что это означает — у Сириуса будет суд или его объявят невиновным, и тогда...

Он оборвал мысль до того, как она смогла оформиться. Он не собирался позволять себе мечтать, что сможет жить с Сириусом, с тем, кому он был действительно нужен. Хотя иногда он задумывался, а нужен ли он Сириусу... Крестный выглядел немного удивленным, когда Гарри сразу согласился жить с ним. Но потом было письмо, которое он получил в Хогвартсе. В нем было написано, что Сириус в безопасности, и Гарри очень рассердился на Директора, который запретил ему ответить на это письмо. Еще одно письмо он получил на следующий день после своего возвращения из школы (короткое послание: «надеюсь, у тебя все хорошо», на которое Гарри ответил, отправив письмо той же совой, что и принесла его), а после него письмо с «рад, что у тебя все хорошо» и «не волнуйся обо мне». Для крестного, который находился в бегах, проявленное беспокойство не выглядело фальшивым. Во всяком случае, он проявил больше беспокойства о Гарри, чем тот получал от кого бы то ни было, за исключением друзей, за всю свою недолгую жизнь.

Приятным сюрпризом оказалось письмо от бывшего профессора, Ремуса Люпина, в котором он поздравлял его с окончанием учебного года и заверял его, что нашел интересную работу. Он также просил в своем письме поддерживать с ним связь. Гарри сразу отправил ответ с той же, надо сказать, довольно величественно выглядевшей совой, которая принесла письмо Ремуса. Он также отправил Ремусу письмо сразу после беседы с Боунс и Хмури, и попросил рассказать ему новые истории об отце, но не получил ответа на него, а Хедвиг еще не вернулась. Это не значило, что ответа не будет, уверял себя Гарри. Ремус сам сказал, поддерживать связь, и сейчас, когда Сириуса нет в стране...

Конечно, Ремус не искал с ним встречи большую часть жизни Гарри, и у Гарри создалось впечатление, что тогда он совершенно случайно проговорился о своей дружбе с его отцом. У них так и не получилось поговорить об этом, и Гарри не хотел поднимать этот вопрос в письме. Но это означало, что он не настолько доверял Ремусу, насколько он доверял Сириусу. Хотя его доверие Сириусу иногда колебалась при мысли о том, что если возникнет возможность, Сириус скорее предпочтет погнаться за крысой, чем остаться с Гарри.

Гарри отмахнулся от этих мыслей, не желая усугублять свою неуверенность. Сириус написал ему. Так же как и Ремус. Наконец у него были люди, которым он не безразличен. На его лице застыло упрямое выражение, которое Сириус и Ремус сразу узнали бы.

Его мысли вернулись к событиям третьего курса в Хогвартсе. Это был очень странный год: с дементорами и Сириусом. Лучше, чем первые два года — не надо было сражаться с Волдемортом. Но, все же, это был странный год. Он на всю жизнь останется должен Гермионе за то, что она помогла ему спасти Сириуса. Он вздрогнул, когда вспомнил, как по-идиотски повел себя с ней, когда поссорился из-за Молнии. Да, у него были причины сердиться на нее, но... она не хотела ничего плохого. Если бы только она не решила все сделать за его спиной.

Рон тоже не очень помог в этой ситуации. А потом были постоянные ссоры Рона с Гермионой из-за Косолапуса и крысы. Гарри провел большую часть времени, ощущая, что друзья постоянно перетягивают его каждый на свою сторону и заставляют выбирать между ними.

Рон был первым другом Гарри, и Гарри знал, что его привязанность к Рону, в основном, связана с этим. Рон — забавный и преданный друг, хотя и чересчур подвержен предубеждениям, на удивление умный, в своем роде, хотя и очень ленивый. Настолько, что даже для Гарри это было очевидно. Но, обдумывая события прошлого года, Гарри вдруг понял, что в их дружбе он позволил Рону диктовать ему многое, например, сердиться на Гермиону, или с кем они общаются вне занятий, или при выборе предметов, например, когда они выбрали эти ужасные Прорицания, потому что так было легче всего.

«Может ему следует попытаться быть немного независимым от своего первого друга», — подумал Гарри. Он верил, что Рон не бросит его только потому, что Гарри примет несколько самостоятельных решений, например, если он решит бросить Прорицания, чтобы не слышать каждую неделю насколько ужасной смертью он умрет, и вместо них возьмет Древние руны или Нумерологию. Ему следует отправить письмо МакГонагалл и узнать, возможно ли это. Гермиона, наверняка, обрадуется, если он возьмет один из предметов, которыми она интересуется.

Он должен ей.

Кроме того, Гермиона была его вторым лучшим другом, и Гарри не представлял, как бы ему удалось закончить обучение в эти годы, если бы не ее помощь. Не говоря уже о ловушках вокруг Философского камня, или когда она первая догадалась, что в окаменении людей был виноват василиск, или когда она помогла спасти Сириуса. Она удивительно умная. Он будет ее больше ценить, даже если ее занудство иногда сводит его с ума. Он может попытаться быть ей более хорошим другом.

Он не против иметь больше друзей. Он привык думать, что дружит с большинством ребят на Гриффиндоре, во всяком случае, тогда, когда они его не считали Наследником Слизерина, и у него были дружеские отношения с соседями по комнате, с командой по Квиддичу, особенно, с Фрэдом и Джорджем. Но он знал, что с ним не очень легко дружить, учитывая ненужную ему славу и неприятности, которые, казалось, просто преследовали его. Рон и Гермиона прошли с ним огонь и воду. Качество намного важнее количества, решил для себя Гарри, хотя... не плохо иметь еще одного или двух друзей, с которым можно общаться.

Прежде, чем он смог установить таймер микроволновки, раздался звонок телефона. Гарри не пошевелился — его заданием является приготовление ужина, и ему не следует отвлекаться, если он не хочет, чтобы ему влетело от дяди. Не говоря уже о том, что вряд ли звонят ему. Он услышал, что его тетя ответила. Ее резкий голос пронесся по всему холлу.

Его мысли снова вернулись к беседе с Хмури и Боунс. Боунс была доброй. Строгой, но доброй. Она немного напомнила ему МакГонагалл. А Хмури был просто великолепен. Он не поднял суеты из-за замков на двери или жалкой постели Гарри. Даже больше того, он рассказал ему истории об отце. Гарри с трудом смог поверить, что отец был в спецотряде. Интересно, а какую карьеру выбрала мама. Он спросит у Сириуса или Ремуса. Обращаться с вопросами о маме к тете, значит напрашиваться на неприятности.

Кстати о тете, она неожиданно появилась в дверях на кухню.

— Оставь это все и иди наверх. Собери свои вещи в сундук, — резко сказала Петунья, — я все объясню по дороге.

«По дороге куда? И как насчет ужина?» — проворчал про себя Гарри, поднимаясь по лестнице в свою спальню. Ему не отказывали в еде, но прошло уже несколько часов, после того как он съел жалкий бутерброд и яблоко, а завтрак вообще был микроскопическим — четвертинка грейпфрута. Он быстро собрал свой сундук и забрал клетку Хедвиг — она найдет его, где бы он не был. После того, как он с трудом дотащил вещи вниз, тетя велела ему сесть в машину.

Он едва успел поместить сундук и клетку в багажник машины, когда тетя вышла из дома и заперла за собой дверь на ключ.

Бетти Дун поприветствовала Петунью с другой стороны улицы и поспешила в их сторону.

— Что-то случилось, Петунья? Куда это вы так поздно?

— По семейным делам, — твердо сказала Петунья, пряча ключи в сумочку.

— О, бедняжка! — воскликнула Бетти, но ее глаза сверкали скорее от предвкушения новой сплетни, чем от обеспокоенности за соседку. — Я могу чем-то помочь?

Петунья покачала головой.

— Спасибо, Бетти, но нам пора, — бросив на Гарри взгляд, она сказала, — забирайся в машину и без всяких твоих глупостей.

Гарри обогнул машину и устроился на заднем сидении — ему не разрешали садиться на переднее. Он дождался, когда тетя займет место водителя и пристегнет ремень, прежде чем нервно спросить:

— Мм, если все дело в тете Мардж, возможно, будет лучше, если я останусь здесь? — Он не имел ни малейшего представления, кого еще она могла иметь в виду, говоря о семейных делах.

— Нет, это не связано с тетей Мардж, — ответила Петунья. — А сейчас, помолчи. Мне нужно сосредоточиться на дороге. — Она очень редко водила автомобиль и предпочитала, чтобы ответственность за это лежала на Верноне.

Гарри подумывал снова спросить о том, что происходит, но решил, что, наверное, будет лучше пока помолчать. Они выехали из Литтл Уингинга и направились по главной дороге в направлении Грейтер Уингинг — расположенный по соседству более крупный городок. Его тетя всегда хотела жить там. Они проехали центр Грейтер Унгинга и направились в сторону сельских предместий. В конце длинной извилистой дороги его тетя повернула налево, на тенистую улицу, по краям которой были расположены большие деревья с густыми тяжелыми кронами. Они притормозили на подъездной дорожке к большому дому.

Петунья велела ему выйти из машины. Гарри вышел и вытащил свои вещи. Он не понимал, что происходит, и молчание, похоже, было лучшей стратегией.

Большая входная дверь открылась, и Гарри замер при виде выглядывающего из дверей Ремуса.

— А, отлично! Вы уже приехали, — сказал Ремус и жестом пригласил войти. — Оставь свои вещи там, Гарри. О них позаботятся.

Гарри послушно опустил клетку Хедвиг и сундук на дорожку.

— О, профессор Люпин...

— Зови меня Ремус, Гарри, — улыбаясь, сказал он. — Заходи внутрь, и я все объясню тебе.

Петунья подтолкнула Гарри в сторону дома и последовала за ним.

— Первая дверь направо, Гарри, если ты не против, — сказал Ремус, указывая на открытую дверь.

Гарри прошел в удобную гостиную. Она выглядела несколько вульгарно, но, вполне, во вкусе его тети.

— Мы с твоей тетей подумали, что ты захочешь вместе со мной присматривать за псом, Гарри, — сказал Ремус, когда Гарри уже хотел потребовать объяснений.

Гарри задержал дыхание и посмотрел на него, потом на тетю. Присматривать за псом? Это значит, они проведут лето с Сириусом?

— Правда?

— Правда, — с улыбкой ответил ему Ремус. — Мне только нужно уладить пару вопросов с твоей тетей, и мы пойдем. — Он взял с кофейного столика стопку документов. — Нужно подписать здесь, Петунья.

Петунья фыркнула, проигнорировав предложенное Ремусом перо, и вытащила из своей сумочки ручку, затем быстро подписала бумаги.

Ремус сложил их в две пачки и вручил одну ей.

— Это — ваш экземпляр. Нам с Гарри комната нужна будет еще десять минут, а потом мы отправимся в путь. Вам необходимо собрать оставшихся членов семьи и оставаться здесь, пока завтра домовой эльф магически не перенесет сюда все ваши вещи из старого дома.

— Хорошо, — фыркнула Петунья, бросила взгляд на Гарри и направилась к двери.

— Тетя Петунья, — импульсивно крикнул Гарри, — спасибо! — Он действительно имел в виду это. Он не знал, каким образом Ремус (или Сириус) смог убедить ее, но был ей действительно благодарен за согласие.

Она остановилась на пороге и посмотрела на него со странным выражением на лице.

— Тебе лучше быть с такими же, как ты, — она посмотрела на Ремуса и, казалось, хотела что-то сказать, но передумала и просто вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Ну, — сказал Ремус, вытащив палочку, — постой спокойно одну минуту, мне нужно проверить... ага, вот они. Следящие чары — одна штука, — он вытащил из кармана мышь, постучал палочкой по Гарри, затем — по мышке, — Кричер!

Тут же в комнате с хлопком появился домовой эльф.

— Кричер, не мог бы ты забрать эту мышь, скажем... ну, не знаю... ага, в Йорк, и оставить ее там, — вежливо попросил Ремус.

Кричер резко кивнул, забрал мышь и снова исчез.

— Отлично. Теперь, когда Кричер уже доставил твои вещи и клетку Хедвиг, остались только мы, — с ухмылкой сказал Ремус и вручил ему кусок чистого пергамента.

Как только Гарри прикоснулся к нему, на нем появились слова:

«Мистер Бродяга счастлив пригласить Гарри Поттера в дом №12 на Площади Гримо».

— Постарайся удержать в памяти адрес, Гарри, — сказал Ремус. В руках у него была собачья игрушка, — и возьмись за игрушку. Это называется портключом, он переместит нас по нужному адресу, когда я произнесу кодовое слово.

Гарри молча выполнил его указания.

Ремус ухмыльнулся и четко произнес:

— Бродяга.

Мир вокруг них исчез, и Гарри почувствовал, как что-то словно зацепило его невидимым крюком в районе пупка и понесло вперед. Приземлился он довольно жестко — он просто свалился кучей на пол.

— Гарри! — услышав обеспокоенный голос Сириуса, Гарри тут же посмотрел наверх.

— Я в порядке, — пробормотал он, пока крестный поднимал его с пола.

Сириус быстро осмотрел его, а Гарри не мог избавиться от ощущения, что Сириус выглядит совершенно по-другому: его волосы были подстрижены, бородка — аккуратно подровнена, на нем была чистая одежда, и, казалось, он чуть-чуть прибавил в весе. В его серых глазах все еще мелькали тени Азкабана, но выглядел он лучше, намного лучше. После минутного колебания Сириус крепко обнял его.

Гарри напряженно замер на мгновение, потом расслабился и позволил крестному выказать свою привязанность к нему.

— Поверить не могу, что я здесь, с тобой.

— Мы не могли рассказать тебе, на случай, если что-то пойдет не так. Я не хотел, что бы ты разочаровался, только-только получив надежду на перемены, — извиняясь, сказал Сириус. Он потрепал Гарри по плечу, чуть-чуть отступил в сторону, но не опустил руку с его плеча.

Гарри осмотрелся в комнате, заметив изображение герба на стене и функциональную мебель и камин.

— Это твой дом?

— Да. На самом деле, моей семьи, — объяснил Сириус, — более известный, как лондонская резиденция рода Блэк.

— Дом находится под чарами Фиделиус, — объяснил Ремус, рассеянно размахивая собачей игрушкой, — поэтому Сириус может прятаться здесь, и никто не узнает этого.

Сириус повел Гарри к дивану и слегка подтолкнул, чтобы усадить на него.

— Я не очень ладил со своей семьей, потому что они были ярыми приверженцами Темных искусств и политической линии чистокровных. Большинство моих кузин и мой покойный младший брат последовали за Волдемортом, — он устроился рядом с Гарри, а Ремус сел в удобное на вид кресло напротив. — В любом случае, после смерти деда я унаследовал семейный титул, богатство и имущество. Естественно, я был в то время в Азкабане, а когда выбрался оттуда, то не хотел иметь ничего общего со всем этим. Но когда ты мне помог сбежать из Хогвартса, я понял, что должен наступить на свою гордость и принять свое наследие. Это помогло бы мне решить многие вопросы, нанять адвоката и очистить свое имя.

— Меня спрашивали о том, что тогда произошло в Хогвартсе, но они не сказали мне... — Гарри почувствовал охватившую его волну надежды, — ты... тебя...

— Да, — широко улыбнулся ему Сириус, — на сегодняшний день я полностью признан невиновным. Министерство сняло все обвинения.

— Об этом объявят завтра, — добавил Ремус. — Ему дадут полное помилование за побег из Азкабана, а также предоставят компенсацию. Хвост будет объявлен в розыск.

— Это же отлично! — сказал Гарри, чувствуя, как от волнения у него пересохло во рту. Это действительно было замечательно — Сириус свободен. Это уже само по себе фантастика, но... но, может, Сириус совсем не хотел приглашать его к себе насовсем, может его привезли только на лето...

— Есть еще один вопрос, — резко поменял тему Сириус. Его глаза пытливо изучали реакцию Гарри, — я надеюсь, ты все еще хочешь переехать жить ко мне, потому что, я... мы смогли убедить Министерство и твою дражайшую тетушку согласиться на то... в общем, на сегодняшний день я являюсь твоим опекуном.

Гарри уставился в озабоченные глаза своего крестного.

— Да? — с трудом выговорил он. От переживаний у него перехватило горло. Он действительно нужен Сириусу?

— Да, — более уверенно сказал Сириус, — все документы у Ремуса, если тебе нужны доказательства. Ну, как, согласен? Потому что, хотя я очень хочу, чтобы ты жил со мной, я также очень хочу, чтобы ты...

Гарри быстро кивнул.

— Это... это... — все, о чем он мечтал, когда его запирали в чулане.

Гарри почувствовал огромный ком в горле, в глазах заблестели неожиданные слезы. Он нужен Сириусу. Он свободен от Дурслей и может жить с Сириусом, которому он действительно нужен. Крестный действительно беспокоился о нем, и, может, даже любил его достаточно, чтобы принять опекунство. Он не сбежал и не оставил Гарри одного, снова... Гарри не понимал, что с ним происходит. Его эмоции резко сменяли друг друга, а магия начала резонировать. В комнате вдруг начали подрагивать и дребезжать мелкие предметы.

Сириус сразу притянул его к себе, и, хотя Гарри снова замер на мгновение, но все же позволил обнять себя и уткнулся Сириусу в плечо, отчаянно пытаясь сдержать слезы, подступавшие от необычного ощущения, что его обнимает кто-то, как родитель, что он в безопасности.

— Все в порядке, Сохатик, — прошептал ему в макушку Сириус, — теперь все в порядке. Я с тобой.

И Гарри почувствовал, как будто прорвало плотину, и он, наконец, смог поддаться своему желанию расплакаться.