Моя Одиссея (джен)

Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа,

Одиссея

«Пенилопа

Тони Квейл»

— Что это, опять тебе фанатское письмо? — фыркает Линда Циммерман. — Ну, Пен, поздравляю. С тебя теперь фанатеет полшколы. Запомни: вот так и приходит народная любовь. Предвижу, что следующим нашим мэром будешь ты.

— Не бойся, Линда, твоему папе ближайшие лет семь ничего не грозит, — отрезает Минта, которая успела встать в боевую стойку.

Линда — дочь нашего мэра, и ссориться с ней весьма неразумно. Поэтому я просто говорю:

— Минта, хватит, у Линды всё равно валентинок больше.

— У тебя больше, — смеется Линда. — Эта уже третья на сегодня. Ну что, преврати ее в розу и прижми к сердцу?

— А кто такой Тони Квейл? — спрашиваю я быстро, пока Минта что-нибудь не ляпнула.

— Вон он, — говорит Линда и показывает в угол. — Новенький. Еще не в курсе, что мэр города лично запретил сплетничать о том, что ты устроила на уроке химии.

— Эй, Тони, — зовет Минта.

Несчастный подходит, и я ему улыбаюсь. Он начинает сиять, как медный грош.

— Мы позвали тебя, — грозно начинает Минта, — чтобы ты отстал от Пен. Немедленно. Эти ваши письма, сплетни, букеты ее уже достали, понял? Я не знаю, кто распустил слухи, будто Пен на уроке химии превратила свинец в золотой слиток, только это вранье. Я сама там была, могу подтвердить. И вообще, такого в природе не бывает, понял?! Или у тебя неуд по химии? Так Пен в этом не виновата. Она тебе не ведьма какая-нибудь!

Я готова оттащить Минту от бедняги. Он же ни в чем не виноват.

А виновата я и никто другой, и все это знают. С тех пор, как я неделю назад отвечала на уроке свойства свинца и брякнула, что при знаменитой реакции «Золотой дождь» действительно выделяется золото. Неуч несчастный.

Естественно, все захихикали, а мистер Мелтон, наш химик, предложил мне это проверить, и я, смешивая ингредиенты, так отчаянно захотела, чтобы случилось чудо, а мне не поставили заслуженный неуд… Ну, в общем, я получила свое золото.

Как позже сказал папе мистер Гросс, директор нашего банка, это было настоящее золото 999,96-й пробы.

Урок я сорвала, конечно, а мистер Мелтон до сих пор лечится у психоаналитика.

Но мне еще хуже, потому что всю неделю меня заваливают письмами люди, вообразившие, что я волшебница и они в меня влюблены. Круто же учиться в одной школе с настоящей волшебницей!

После двадцатого письма у папы сдали нервы и он пригрозил, что всё-таки сдаст меня на обследование в одну засекреченную лабораторию Военного министерства, которая занимается необычными людьми и телефон которой ему дали еще в роддоме. А мама на это рявкнула, что меня на погибель не отдаст и хватит обсуждать это в тридцать пятый раз.

Опа: оказывается, они это давно обсуждали…

Но к Тони Квейлу вся эта история никак не относится.

Я отвожу Минту от Тони и говорю:

— Я, к сожалению, не ведьма и превращать свинец в золото не умею, но если ты всё ещё согласен угостить меня мороженым, то я за. Я люблю крем-брюле.

Как я и предполагала, Тони хватает ровно на одно свидание. Убедившись, что я не крутая ведьма, а обычная девчонка, Тони Квейл исчезает из моей жизни.

А крем-брюле было вкусное.

А через две недели у Долл Парсонс в курятнике вылупляется двухголовый цыпленок, и про меня все забывают. Наконец-то.

А полгода спустя я опять теряю контроль — и его чертовски тяжело держать, поверьте, если тебя никто не учит как! — и во время генеральной драки с Джеммой, Хелен, Рози и Линдой превращаю Рози в свинью. И тогда происходит прорыв.

Это зрелище я запомню навсегда.

Негромкий хлопок, и на школьном дворе из ниоткуда материализуются пять человек в старинных мантиях! И с палочками в руках.

У всех глаза на лоб полезли, даже Рози от изумления перестала визжать.

И тогда один из пришельцев подошел к Рози, наставил на нее палочку, что-то рявкнул на незнакомом языке… Из палочки в Рози вылетел разряд, и она снова стала человеком!

А странные люди продолжали махать палочками на всех присутствующих, и я разобрала, что они всем кричат одно и то же : «Обливиэйт».

А потом один из них подошел ко мне.

— Берк, Министерство магии, Отдел по контролю колдовства над маглами, — сказал он.

Главное, что я ничего не поняла.

Зато дальше он выразился понятнее:

— Мисс Кристалл, вы ведьма. Сейчас вам, как я понимаю, десять полных лет, и одиннадцать исполнится в марте следующего года? Отлично.

Согласно нашим правилам, с одиннадцати лет для несовершеннолетних магов начинается обучение в школах магии и волшебства. Таким образом, через год и три месяца, а именно в следующем августе, вы получите стандартное письмо с приглашением на обучение в Школе чародейства и колдовства Хогвартс, и если вы ответите на то согласием, то поедете туда учиться.

Не смею советовать, но лучше бы вы так и сделали, мисс Кристалл, поскольку сами контролировать свое волшебство вы не в состоянии.

На данный момент мы устранили все последствия вашего выплеска магии, Министерство магии претензий к вам не имеет и никаких санкций применять не будет, но отныне я обязан вас предупредить, что согласно Статуту о секретности положения волшебного мира, пункт первый, вам как волшебнице не разрешается обнаруживать перед неволшебным населением свои способности либо делиться с ними подробностями нашего устройства жизни. Сейчас все люди, окружающие вас, не помнят о том, что вы превратили мисс Броммел в свинью и что для ликвидации последствий прибыл дежурный наряд Министерства магии. Очень не советую вам им об этом напоминать. В любом случае, до встречи в августе, мисс, и удачного вам окончания учебы.

С этими словами он откланялся. И только я помнила, что странные люди обернулись вокруг себя и исчезли с негромким хлопом, так же, как появились.

А я… я стала ждать августа.

Вместе со мной ждали папа, мама, Норман и Минта. Трем первым я всё рассказала, последней — нет. Хотя мне было чертовски интересно, что накопал бы папа Минты о Министерстве магии, школе чародейства и волшебства, Хогвартсе и Статуте о секретности!

Я пыталась накопать самостоятельно. Безуспешно.

Ни в одной библиотеке, ни в одном журнале, газете и тому подобном, ни в одном историческом архиве не знали про магов ничего.

А ведь они где-то были! Где-то рядом. И их было достаточно, чтобы набрать целую волшебную школу!

Сердце екало от мысли, что где-то бродит множество таких же странных детей, как я, и скоро я познакомлюсь с ними. Но почему не теперь?!

И как мы будем учиться? Я не могла не удивляться. Школа — это учебники. Но что-то не припомню, чтобы в наших магазинах продавались волшебные учебники.

Как же без них?

Ладно. Увидим!

А перед следующим, Тем Самым днем рождения Минта преподнесла мне потрясающий подарок.

С таинственным и сияющим лицом она шепнула:

— Папа сегодня приглашает тебя и твоих родителей к нам на чай. На пять часов. Приходите обязательно, к нам приехал человек, который очень-очень хочет с тобой познакомиться.

Разумеется, мы пришли.

Я увидела за чаем не одного, а целую семью незнакомых людей. Папа Минты представил их нам; там были муж, жена и сын на четыре года старше меня.

Муж, как сказал Минтин папа, когда-то работал вместе с ним в газете, а теперь является ведущим колонки лидского еженедельника. Жена работает в той же редакции, а сын учится. Сына звали Кевин.

— Я думаю, Пенелопа, — подмигнул Минтин папа, — что наши взрослые разговоры тебе давно наскучили, и не терпится познакомиться с Кевином? Идите, идите.

Я хотела возразить, но… почему-то не стала. И вместо этого послушно отправилась с Кевином в сад. Минта состроила нам вслед хитрую рожу.

— Значит, вот вы какая, Пенелопа, — сказал Кевин. — Вам завтра исполняется одиннадцать лет? Поздравляю. Значит, в этом году поступаете в Хогвартс. Ну что ж, я буду рад там вас видеть! Надеюсь, вы попадете на Пуффендуй, как я.

И мы проговорили с Кевином целый час.

О чем в это время родители Кевина говорили с моими, я до сих пор не знаю. Но знаю одно: когда в августе ко мне пришло письмо с приглашением в Хогвартс, они меня туда отпустили!