Не имея звезды (гет)

27 мая 1994г Англия Хогвартс

— Мистер Ланс, почему у вас в уравнении сразу пять неизвестных? ­­— спросила прфоессор Вектор, рассматривая экзаменационный лист слизеринца.

Проныра сидел перед преподователем, закинув руки за голову и пожевывая травинку, добытую манящими чарами через окно. Как можно догадаться — шел экзамен, а в аудитории собралось немало народу — весь третий курс, сдающий Нумерологию. Гебу выпал довольно сложный билет. Первый вопрос — нужно было доказать теорему одного фина, который решил, что силу магии можно измерить в числах. Тот еще бред сумасшедшего. Вроде теорему задвинул пару лет назад, а она так и осталась пылиться на полках и в учебниках. Короче — бесполезная штука. Ланс доказал, это было несложно, если знать с какой стороны заходить.

Вот второй вопрос уже похлещи — вычислить вектор отражающих защитных чар. Причем — даже не сказано каких. То бишь нужно было взять за основу универсальный отражатель. А значит числа были просто гигантскими и супер навороченными. Гебу нельзя было светить своей счетной машинкой, поэтому он разбил уравнение на части, зафигачил туда неизвестных, и стал щелкать эти неизвестные как орешки.

— Так проще, — пожал плечами юноша.

— Проще удержать в голове двенадцать разноплановых значений векторного направления, нежели просто сократить уравнение до детского примера?

— Ладно-ладно, — примирительно поднял руки Ланс. — Мне так проще. Но ответ то верный?

— Ответ верный, — вздохнула ученый с мировой известностью. — Но вот решение... не могу поверить, что вы решили такое за пятнадцать минут.

— Я готовился!

— То есть вам повезло с билетом?

— Конечно, — мигом соврал юноша, потому как билеты он даже не открывал — других дел было навалом.

Мадам Вектор вновь покачала головой, потом достала Список и взмахом палочки открыла его на страницу с итоговыми отметками. Она некоторое время крутила в руках перо, а потом взглянула на студента.

— И что мне вам ставить, мистер Ланс? Весь год вы отмалчивались на задней парте, а теперь вам повезло с билетом.

— Меньше чем на «П» не согласен, — хвастливо вздернул подбородок юноша. — Де-юре я отлично справился с заданием.

— А де-факто вы тот еще прохвост... Идите уже, мистер Ланс. Ставлю я вам вашу «П», но если в следующем году все будет в таком же ракурсе. То билет я буду вам придумывать в индивидуальном порядке.

— Спасибо, мэм, — кивнул Проныра.

Ланс, вернувшись на свое место в самом конце кабинета, собрал вещи, подмигнул аудитории, все еще горбатящейся над билетами, и вышел вон. Он закрыл за собой двери и закинув руки за голову поплелся на свою явочную квартиру.

Последний экзамен в этом году прошел вполне себе нормально. Да и вообще — сессия была закрыта на стандартное «П» и наконец-то можно было «узбагоиться». Больше всех, конечно, зверствовала МакГи, но оно и понятно — она же на какую-то часть зверь. Но в этот раз юноша предусмотрел такую возможность и решил прийти на экзамен в просветленном состоянии. Правда пришлось надеть черные очки, потому как в этом самом состоянии очень красные глаза с гигантским зрачком. Так или иначе декан алых все никак не могла понять, почему вид трансфигурируемой мыши вызывает у слизеринца просто неудержимый смех. Но в итоге Ланс продемонстрировал высший пилотаж, на который был бы неспособен в обычные дни.

Далее последовал экзамен у профессора Люпина. На нем нужно было залезть в дупло (неужели профессор в последнее полнолуние добрался до делянки Ланса, где росла «посвящающая» травка?), а в этом дупле сразиться с различными монстрами. Все бы ничего, но Геба еще не отпустило, и то яблоко, которое выдал боггарт, заставило юношу шмалять огнем во все стороны, крича при этом что-то на кривом, с жутким акцентом, но русском-матерном языке. В итоге боггарт настолько ошалел, что спрятался в самый темный угол, а из дупла Геба выковыривал лично Люпин. Слизеринец вошел в боевой кураж и не хотел покидать дислокацию, пока не будет побежден последних душман. Что закономерно, Ланс получил «П», хоть люпин и довольно странно посматривал на смеющегося парня.

Далее был тест и практика Зелий. Увы, к этому моменту эффект «косяка» сошел на нет, и Ланса стало пробивать на поесть и попить. Поскольку в зале экзамена пить было нечего, юноша стырил со стола колбу с прозрачной жидкость. Он думал, что это чистая вода, необходимая для основы любого варева, но оказалось — спирт. Снейп, с ошалевшим видом, медленно наблюдал за тем как его подопечный опрокидывает в себя 35-грамм спиртухи.

Далее, утерев губы, чуть покачнувшись и смачно рыгнув, Ланс заявил «П...ц рыбята, ща самогонки на дорожку схимичим». Удивительно, но произнес это Герберт на русском языке, так что никто его не понял. По легендам, то что сварил Ланс, заставило Снейпа около месяца сидеть в лаборатории, пытаясь понять, что же это все же такое. От шока зельевар на автомате впаял лучшему Ученику очередную «П».

Казалось бы, на этом злоключения должны были закончиться, но впереди была итоговая по Астрономии. К этому моменту Ланс, после «просветления», после спиртухи, уже довольно слабо соображал, что он и где он. Кое-как забравшись в башню (почему-то воспользовавшись не лестницей, а плющом растущим с наружной стороны), юноша, с гордо поднятой головой, сел за телескоп. В дальнейшем никто так и не узнает, как слизеринец начертил идеальную карту, выполнил задание на 100%, но при этом так и не сняв крышку с линзы... После такого чудесно дня, Ланс так и не добравшись до подземелий, заснув в кладовке у Филча. Как он туда попал и как выбрался незамеченным — история умалчивает.

Но был день второй и были новые экзамены. Утром Ланс, запасливый приютский малый, опохмелился какой-то бражкой, залил в глаза капли и поперся на следующие экзамены. В этот раз ему предстояло скрестить свои «перо и зачетку» с мисс Комеденти. В этот раз на экзамене нужно было продемонстрировать что-то на выбор. Так сказать — новый профессор решила выиграть кредит доверия, при помощи фактически проходного задания. Ну и чернила её в ... руки. Ланс, не долго думая, создал огненную жабу, которая отплясывала твист, держа в руках трость и шляпу. При этом, если кто-то умел читать по жабьим губам, то понял бы что земноводное еще и поливает грязью саму профессор. Комеденти, хочешь не хочешь, а пришлось поставить «П».

Увы, но Лансу не было суждено отметить сей чудный праздник — «П» у полу-вейлы, его схватили и оттащили за угол. Двум маргиналам срочно требовалось травы, которой Ланс приторговывал уже в течении трех месяцев, отсыпая процент Близнецам (за рекламу). Конечно же Геб не мог предусмотреть, что маргиналы убалтают его присоединиться к «запыху». В итоге нишу покидали трое дико ржущих, светящихся парня.

Герберт, общаясь по дороге со своей палочка, которая почему-то казалась ему очень интересным собеседником, таки добрался до кабинета Рун. Мисс Баблинг была буквально шокирована, когда в аудиторию влетел слизерениц, у которого вместо шляпы на головы был пустой цветочный горшок. На вопрос зачем это нужно — Ланс ответил что впитывает в себя знания, перед экзаменом по непосредственно Травологии.

По заданию, нужно было составить текст из обычных, не волшебных рун. Юноша справился с этим весьма быстро, сочинив простую матерную песенку. Сдав лист, он получил от легонько улыбающейся Баблинг свою «П» и был таков.

Про экзамен по травологии можно было бы составить сценарий отдельного скетч-шоу, но я скажу так. Геребрте Артура Ланса не отпустило, когда он вошел в теплицу с растениями. У него была с собой папиросная бумага и зажигалка. В теплице случился пожар. Вот все компоненты, которые вам нужны, чтобы догадаться что же там произошло. Так или иначе, и по этому предмету Геб получил «П».

И вот последний день с единственным экзаменом — Нумерология. Герберт подготовился тщательно — отлежался в холодной ванне, потом принял горячий душ, навернул тройную порцию ужина и спад мертвецким сном. Этого, как вы могли уже понять, хватило чтобы юноша наконец закрыл сессию во вменяемом состоянии.

Ланс, окинув замок, вышел на улицу и, широко раскинув руки, с наслаждением втянул с себя уже почти летний аромат. Запахи травы смешивались с влажным, освежающим ветром, до ушей доносился шепот шелестящих крон и порой даже птичье пение. Зима уже давно, собрав свои немногочисленные манатки, свалила подальше и слизеринец, словно очнувшись от черного сна, наконец вновь был благодушен, миролюбив и даже немного сентиментален. В эти весенние и летние дни, Герберт был готов помогать всем и каждому, а так же любил практически весь мир. Практически — потому как овсянку он не любил в любом расположении духа.

По хорошему, возможно, стоило навестить Хагрида, ведь именно сегодня должны были секирить башку Клювокрылу, но юноша не пошел к лесничему. Он знал, что туда заявиться Трио, а лишний раз глядеть на эти вечно постные, угнетенные рожи — не хотелось. Так что брюнет держал курс строго на северо-северо-запад, прямиком к своей явочной хате.

Именно там парень хранил контрабанду, некоторые иные «вещи», а так же и не только «вещи». В общем, явочная хибара, она и в Караганде — явочная хибара. Ланс, пройдя по лесной тропинке, которая почему-то не пользовалась популярностью (как и иная любая тропинка в Волшебно-Запретном Лесу), выскользнул за периметр Хога. Это было легче легкого, и юноша никак не понимал, почему так не сделают другие. Всего-то два часа ходьбы по Лесу, и вот ты уже на окраине Хогсмида. Но не суть.

Оказавшись на небольшой поляне, юноша резво перепрыгнул шаткий забор, и побрел по другой тропинке. Она вела к крыльцу. Хотя, правильнее будет сказать — к развалине крыльца, или к полному «армагедцу». Это было трехэтажное здание, которое скрипело и качалось на ветру, издавая протяжный и противные высокие ноты, которые сельчане путали с криком привидений.

Да-да, вы не ошиблись, явочная хата Геба была знаменитой «Вобщей Хижиной». Еще при первом упоминании о ней, парень задался вопросом — какого ляда все эктоплазменные кукуют в замке, а некоторые тусуются на отшибе. Изгои? Маргиналы того света? Все это было настолько маловероятно, что верилось с трудом. Вот авантюрист по имени Герберт Артур Ланс и поперся на рекогносцировку. Уже на подходе к дзоту (разваленной пристройке) капрал Ланс понял, что немчура давно свалила с этой высоты, так как их смрадной тушенкой здесь не пахло. Перефразировав — Геб не почуял вони призраков, что и навело его на простую мысль — люди брешут.

Так что сейчас, запрыгнув на чурку* (п.а. широкое полено, а не то что вы, господа, подумали), Ланс рывком взлетел на второй этаж, ужом проскользнув между досок, которыми забили окно. Забили хреново, так как Геб сумел выдрать одну и использовал её в качестве «двери».

Приземлившись на пол, Ланс громогласно чихнул и вытер нос. Все же это место было отчасти волшебным, так как пыль здесь собиралась буквально моментально. Стоило провести пальцем по плоскости, отвернуться, потом вновь глянуть и — бац, девственно запыленный участок. Геб, покосившись на кровать, стоявшую у стены, решил что перед летом стоить в последний раз дымно отпраздновать очередной успешно законченный год.

Да, как всегда были проблемы, в этот раз даже большие, чем когда-либо. Были и разочарования, большие печали, но и столь же много радости, веселья и успехов. А следовательно — все было хорошо, жизнь неторопливо шла в гору, и все что надо было делать — не изменять себе и без страха смотреть в будущее. Что же было в этом будущем? Конечно же сцена, сцена, толпа рядом с ней, банда на инструментах, менеджер , скрытый от глаз народа, и микрофон. Да, вот все что хотел Герберт Артур Ланс от своего будущего, это и только это волновало его. Ну, не считая других волнений конечно.

Проныра подошел к старому, потертому роялю, поднял крышку, отогнул бойки и достал последний пакетик. Запрыгнув на стул, стоявший под окном, Ланс, положив пакетик на поля шляпы, стал старательно выминать самокруточную бумагу. Потом Геб с подозрением взглянул на пакетик, снова на бумагу, опять на пакетик, и в итоге, пожав плечами, с помощью чар увеличил клочок бумаги. Удовлетворенно кивнув, он высыпал все содержимое, а закрутил себе косяк. Щелкнула зажигалка и под потолок закружились первые колечки дыма. Прокашлявшись, Геб простучал грудь, признавая что жахнул слишком много, а урожай уж невероятно забористый. Уже спустя минуту, уголки губ Геба стала неумолимо тянуть вверх, а каждый вздох словно заставлял вибрировать диафрагму, вызывая нервные смешки.

Герберт продолжил дымить, наслаждаясь одновременно кристально чистым, но в то же время и замутненным сознанием. Все казалось таким ярким, таким четким, но и размеренным, плавным, неторопливым. Хотелось замереть и... рассмеяться. Что Ланс и сделал. Его пробило на «ха-ха-ха» и в себя юноша пришел лишь когда услышал отчетливый шорох и крики со стороны ветхой, разваливающейся лестницы.

— «Фараоны!» — запаниковал Ланс. — «Полундра, ховаться поздно!»

Геб не мог позволить копом увидеть себя в таком виде, поэтому откинулся на спинку, закинул ногу на ногу, надвинул шляпу на глаза и схватил самокрутку так, будто та была сигарой. Распахнулась дверь. Немая сцена, а потом хохот Геба. Это были не фараоны.

— Рыжий, живодер проклятый! — крикнул Геб, задыхаясь от смеха. — Зачем ты схватил Оранжевого ногой за пасть?!

Кажется, от такого вопроса ошалел не только зареванный, вопящий Уизли, но еще и бродячий пес черного окраса, но причудливой клички. Впрочем, оба они отмерли, переглянулись и продолжили свое дело. Уизли рыдал и вопил, пес тащил парня к кровати. Потом он расцепил хватку и Рыжий буквально взлетел на матрас, накрытый проетым молью покрывалом. Как заметил накумаренный слизеринец, алый что-то прижимал к груди. Что-то нервно шевелящееся и жутко пищащее. Кажется... а нет, точно — это была Короста.

— Чуваки, плана больше нет, звиняйте, — развел руками улыбающийся Геб с затуманенным взором прищуренных глаз. — На брудершафт я не курю, так что тащите бутыль.

Пес и Рыжий вновь с удивлением глянули на юношу, а потом произошло то, чего никак было нельзя ожидать. Потянуло магией, а мгновением спустя на месте Оранжевого оказался какой-то мужик. Он был высок, но не естевенно худ, будто нормально не питался уже около десятка лет, словно недавно сбежал из какого-нибудь гетто или концлагеря. Его руки были иссушены, губи покрыты потрескавшейся коркой, в спутанных, волнистых, а в черных волосах явно поселилась какая-то живность. Но тем не менее, на болезненно-бледном лице сверкали живые, с искоркой внутри, серые глаза уверенного в себе человека, готово пойти на все. Впрочем, они отдавали легкой, даже завораживающей, но все же — сумасшедшинкой.

— Рыжий, воу! — якобы шептал, но на самом деле говорил в полный голос Ланс. Он, не поворачивая головы, обращался к ошалелому Уизли. — Слышь, уважаемый, мне кажется или это Сириус-так-бы-его-сяк-Блэк?

— Сириус Блэк! — завопил Рональд.

Гриффиндорец тут же полез в карман за палочкой, но ты была в руках разыскиваемого преступника. Прошаренный гад, успел стянуть...

— Сышь, фью, однокурсничек, — вновь «шептал» Ланс. — Нам нужен план. Давай так — я отвлекаю его песней, а ты бросаешься в ноги. Премию за поимку делим баш на баш.

В комнате все еще висела тишина, а двое магов смотрели на пыхтьящего брюнета в шляпе, как на какого-то инопланетянина.

— ПогналиРыжий! — иЛансзапел. — Djangooo oooo Djangooo have you always been aloooone?

Впрочем, Рыжий не спешил атаковать.

— Фью, эй, парниш, мне кажется нас раскусили! — вдруг понял Ланс, а потом начал смеяться. — Блин, нас сейчас будут убивать. Ах-ах-ха. Убивать! Не, ну ты приколи — убивать. Ах-ха-ха.

— Палочку Герберт! — голос у Блэк был сухой, с оттенком кашля и примесью косности, которая появляется, когда долго не говоришь.

— Прости старик, — развел руками юноша, выпуская очередное колечко. — Есть только кустики, палочками я не занимаюсь — это уже суровая статья.

— Волшебную палочку! — вновь вздернул руку маньяк.

— Я же говорю — нет такого, — засмеялся парень. — Только волшебные кустики. Уверяю, волшебство у них такое, что пару часов не отпустит!

— Expel... — тут Блэк замер, потом вдруг мигнул, замерцал, мигом обернулся псом и скрылся за дверью.

На лестнице вновь послышался шум, гам, скрип, а потом дверь распахнулась. В помещение влетел Всклоченный, с порезами на лице — Гарри Поттер, и чумазая Гермиона Грейнджер, которая почему-то не одела лифчик, а на улице холодный ветерок... Не, ну может пубертатным и приятно смотреть на эти шишечки на кофточке, но у Ланса это вызывало отвращение. Грейнджер точно была не в его вкусе.

— Поттер, ты конечно молоток, что телку на вписку привел, но почему только одну и почему эту?

— Герберт? — просипел Очкарик.

— Х..я ты наблюдательный! — и Герберт вновь зашелся в приступе смеха, чуть не подавившись дымом.

Герой Магчиеской Британии выпал в осадок, а вот Дэнжер ыбстренько пришла в себя. Накуренный, но все еще наблюдательный Ланс, отметил что у гривастой почему-то были засаднены костяшки на правой руке. Что ж, Геб не Геб, если не выяснит кому вмазала шабутная девка. Ведь это такой компромат... Тянет на золотой, если не больше.

— Рон! — воскликнула девушка.

— Приятель! — вторил ей Поттер.

— Г-гари, это ловушка! — завопил бледный от испуга парень.

— Что?

— Гримм не гримм. Гримм эт-то..

Тут заскрипели дверные петли, и себя явил Блэк. Он взмахнул палочкой, в этот раз видимо вспомнив что существует и невербальная магия. Оружия Дэнжер и Поттера выскользнули у них из рук, и теперь маньячело обладал карт-бланшем в этой ситуации. Геба в расчет не берем, ему было просто смешно.

— Ты! — завопил Поттер, моментально входя в свой раж. — Предатель! Они верили тебе, а ты предал их! Убью!

И Очкарик, поражая всех своей прытью, прыгнул прямо на Блэка. Некоторое время они возились, потом рухнули на пол и Поттер стал душить маньяка. Тот, держа три палочке в руке, видимо не собирался пользоваться оружием. Схватив Гарри за руки, он оттолкнул его к стене, а потом схватил за плечо. Видимо но все же был силен, так как Поттер скривился от боли.

— Да, я предал их! — с болью воскликнул Блэк. — Но не по моей вине они умерли! Это произошло благодаря другому... тому, кто сейчас находится в этой комнате.

Все, почему-то, мигом повернулись к Лансу.

— Идите в жопу детективы, мне тогда год был!

— Ты лжешь! — все вернулось на круги своя.

Не известно, что бы сейчас произошло, но вдруг в комнату ураганом ворвалось новое действующее лицо. Этим кем-то оказался профессор Люпин, он взмахом палочкий откинул Гарри в сторону, а потом посмотрел на маньяка.

— Бродяга! — с придыханием произнес он.

— Муни, — с надеждой выдохнул Блэк.

Вновь немая сцена, а потом Люпин вдруг крепко обнял этого доходягу. Обнял так, как брат обнимает брата после долгих лет разлуки. Геб не мог не узнать эти объятья, он, каждую пятницу, когда писал письма, всегда воображал что именно так будет выглядеть его воссоединение с семьей.

— Вы... вы... как вы могли! — воскликнула Гермиона. — Я вам верила, я никому не сказала! А вы все это время помогали ему!

— Гермиона, я... — но Люпина перебили.

— Вы оборотень! — выкрикнула Грейнджер.

Вновь тишина, и лишь отвращение на лице Рональда. Что не говори, а Рыжий был чистокровным со всеми чистокровными заморочками.

— Познакомься, Бродяга, — с грустной улыбкой произнес Люпин. — Мисс Грейнджер, лучшая ученица и очень умная девочка.

— Была бы умнее, если все рассказала!

Ланс уже открыл рот, чтобы осведомить всех что вообще-то это он Лучший Ученик, да и догадался еще в поезде. Но не стал, просто махнув на это дело рукой и продолжил наблюдать за драмой, параллельно попыхивая косячком.

— Бродяга... бродяга... — начал бормотать Поттер. — Постойте! Карта...

— Да, Гарри, я один из её создателей, — кивнул Блэк.

— Ну е..й ты рот, здесь еще и карта замешана, — пробурчал Ланс, понимаю что он как-то выпал из русла истории.

— Мы сделали её вчетвером, — продолжил Люпин. — Видишь ли...

— Муни, я думаю ты не собираешься рассказывать олененку все историю с самого анчала, — немного безумно захохотал Блэк.

— Он имеет право знать.

— Я так долго ждал...

— Он. Имеет. Право. Знать.

Блэк просто пожал плечами и отошел в сторону.

— Итак, Гарри, ты должен знать. В школе у твоего отца было три друга — Блэк, Я и Питегрю. Вместе мы поступили на один факультет и сразу стали дружить. В какой-то момент, твой отец и друзья узнали о моей... проблеме. И задумали невозможное — стать анимагами. У них это вышло. Твой отец стал превращаться в оленя, очень красивого и гордого, Блэк — в пса, ну а Питтегрю в ... крысу. Возможно уже тогда мы должны были догадаться...

— Но какое это отношение имеет к делу?! — воскликнул Поттер, до белых костяшек сжимающий кулаки.

— Сейчас-сейчас. На шестом курсе мы создали карту, на которой отображался бы любой, кто находится в замке. И именно благодаря этой карте, я узнал правду. Помнишь ты мне сказал, что видел там Питтегрю... Карта не ошибается, Гарри, она не может ошибаться. В тот вечер я заподозрил неладное и стал следить, стал ждать, но Питтегрю не появлялся.

— Он скрылся, мелкий засранец! — гаркнул Блэк. — Трус! Как, впрочем, и всегда.

— Кстати, Бродяга, как ты его нашел? — вдруг спросил Люпин.

— Живоглот, умный котяра, сразу понял, что крыса вовсе не крыса.

— Но... — Гарри не дали договорить.

— Гарри, послушай меня. Помнишь что я сказал — Питтегрю превращался в крысу. А все что от него осталось — лишь палец.

— Короста... — произнесла Дэнжер.

Теперь все уже повернулись к Рыжему, который лишь крепче сжимал совсем обезумевшего грызуна.

— Е...ая сила, — протянул Ланс. — Ни у кого попкорна не найдется? Такая Санта-Барбара пошла...

— Короста не Питтегрю! — воскликнул Рона. — Короста — это Короста, она уже столько лет у нас живет!

— Сколько?! — воскликнул Блэк. — А я отвечу — столько, сколько крысы не живут!

— Рон, послушай меня, — стал увещевать Люпин. — Ведь на лапе твоей крысы нет пальца, да? Мизинца, который...

— Который она потеряла в бою! — с пылом воскликнул Рыжий. — Короста, она такая. Она даже Малфоя кусала!

— Хоть одно полезное дело, — фыркнул Блэк. — Слушай, ты ведь сын Артура и Молли, так? Если твоя крыса просто крыса, то антианимагическое заклинание ей не навредит. Так что давай проведем маааааленький эксперимент.

Казалось градус стал понижаться, после столь разумного предложения, но тут вновь вклинился Поттер.

— Чушь! Я знаю, что это вы были Хранителем Тайны! Это вы сдали моих родителей Вол-де-Морту!

После имени Темного Лорда, повисла тяжелая, давящая тишина, разрываемая похрумкиванием Ланса. Он все же где-то достал себе поп-корн и теперь с жаром его точил. И даже не спрашивайте, где он его взял.

— Нет! — рявкнул беглец. — Так должен был думать он — Темный Лорд. Но все было не так. Мы нарушили совет Дамблдора и хранителем стал Питтегрю! Никто бы и никогда не подумал. Что защитником чар Фиделиуса станет такое ничтожество как он, и охота бы началась на меня. Все так и было, но Хвост предал нас!

Тут прозвучал взрыв, Лпюина откинуло к стене, и его палочка, описав красивую дугу, улетела куда-то в неизсветном направлении. Блэка откинуло в сторону а его три палочки, покатились к ногам Поттера. Мелькнула черная тень, и Ланс аж поперхнулся попкорном. Действующих лиц прибавилось. Сальноволосый Снеййп приставил оружие к горлу Блэка.

— Как долго я ждал этого момента, — цедил зельевар. — Возможности увидеть страх в твоих глазах. Молю тебя, Блэк, просто умоляю, дай мне только повод и я убью тебя на месте. Или нет, лучше отдам дементорам и наслужусь каждым мгновением того, как они будут медленно вытягивать из тебя душу.

— Ты как всегда все неправильно понял Нюниус, — чуть лающим смехом, засмеялся Блэк.

— Не сметь, — зашипел зельевар. — Мистер Поттер, скажите спасибо, что я подоспел вовремя. Иначе бы вас тут могли и сожрать.

Тишина. И только хрумканье Ланса. Зельевар повернулся и его брови взлетели вверх он не успел среагировать, как Поттер, держа в руках три палочки, запустил обезоруживать такой силы, что Снейп изломанным мешком отлетел к стене и сильно ударился о ней, тюфяком рухнув на пол.

Очкарик раскидал палочки людям, Люпин подобрал свою с пола, а Блэк вооружился Снейповской.

— Я не знаю верю ли вам, но хочу убедиться во всем сам, — четко проговорил Поттер, державший на прицеле и Блэка и Люпина.

— Сразу видно — Сохатик, — хмыкнул Блэк, двигаясь к Рону. — Твой папашка тоже не упускал шанса наподдать Нюнчику.

— Питтегрю, Рональд, — протянул руку Люпин. Рыжий, кажется, выпал в осадок и тупо сжимал обезумевшую тварь. — Коросту, Рон!

Рыжий все же справился с нервами и протянул животное, но то вдруг извернулось и куснуло парнишку. Тот вскрикнул и разжал хватку. Крыса тут же бросилась под рояль, а в неё полетели чары.

— Нычку не сгубите черти! — завопил Ланс.

Слизеринец хотел крикнуть что-то еще, но тут кто-то попал в крысу. Раздался громкий мачный «Чавк» и под роялем показался какой-то мужик. Он был жуткого вида, фыркающий, толстый, с пальцами сосисками и руками сардельками. Ланс чуть не задохнулся, потому как от мужика с редкими, жидкими волосиками и бегающими, крысинами глазками, разило. Разило той самой вонью, от которой уже так отвык юноша. Это был смрад падали Скэри-сквера. Мерзостной падали без сил, отваги и решимости, но с жадностью и слабо вольностью. Герберт Ланс ненавидел этот запах, который словно перечеркивал все, чем можно было гордится, живя в таком районе. Все, что чем хоть как-то, но можно было гордиться. Если бы кто-то сейчас взглянул на Геба, то увидел бы как на мгновение озверели его прекрасные черты лица, но все смотрели на человека-крысу.

— Сириус, Римус, мои друзья, — пропищал мужик, стоя на коленях. — Как я рад вас видеть!

— Оооо, — протянул Блэк. — Ты даже не представляешь на сколько я рад! Готовься к смерти Хвост!

Питтегрю взвизгнул и попытался скрыться под роялем, но его крепко держал оборотень.

— Римус, мой старый друг! Не дай ему убить меня! Ведь это он — он предатель! Он хотел убить и меня, и я был вынужден скрыватсья!

— Перестань, — скривился от омерзения Люпин. — Тебе никто не поверит! Ты должен был понимать Питер, что если не Он, ты мы убьём тебя!

Питтегрю понял, что и на этом фронте ему ничего не светит. Тут он вдруг нашарил глазами того, кто пребывал в явном ступоре — Гарри-забыл-расческу-Поттеру.

— Гарри, мальчик, ты ведь не позволишь умереть. Мы с твоим отцом были так дружны...

— Ты не смеешь! — хором воскликнули Люпин с Блэком, отдергивая эту ошибку природы и прижимая палочки к глотке.

— Как ты можешь разговаривать с ним, когда из-за тебя погибли его родители! — кажется Блэк был настолько яростен, что окажись сейчас здесь отряд Авроров и от них бы не осталась и воспоминания.

— Потому что я не такой как вы, — чуть ил не заплакал анимаг-крыса. — Это вы храбрецы, а я нет. Он был так страшен, так силен, что я мог сделать... Умереть за них?

— Да! — вновь хором рявкнули два взрослых.

— Потому что мы бы умерли за тебя, любой из нас умер за другого, — спокойно закончил Люпин. — А сейчас готовься к встрече со своим хозяином.

Ланс был согласен с такой позицией. Семья — вот что есть у человека, только это и ничего больше, ничего важнее ничего дороже и священнее. Только семья. Тот, кто предал семью, должен умереть — это непреложный закон.

— Стойте! — вдруг воскликнул Поттер.

— «Сопляк» — мысленно сплюнул Ланс, но тут же махнул на это дело рукой.

Он продолжил хрумкать поп-корном, увлеченно наблюдая за спектаклем, а так же иногда смеяться — забористый план все еще не отпускал.

— Гарри, ты должен понять, из-за этой гнили ты лишился родителей, счастливого детства, буквально всего! — удивительно, но это сказал не Блэк, а Люпин.

— Я понимаю, -кивнул очкарик. — Но отец бы не хотел, чтобы из-за этого его друзья стали убийцами.

Некоторое время висела тишина. Потом Блэк убрал палочку и тяжело произнес:

— Твоя воля Сохатик.

Питтегрю тут же рухнул на колени и пополз к Очкрику.

— Гарри, ох, я знал, что ты поможешь, твой отец он бы гордился...

— Заткнись! — с такой силой рявкнул Поттер, что его магия на мгнвоение вырвалась и от её давления затрещал пол. — Мы отведем тебя к дементорам и тебя будут судить, а Бл... Сириуса оправдают! Я делаю это только ради него!

Блэк проникся, Люпин с гордостью за мальца кивнул головой, Гермиона была готова расплакаться, а Рыжий все гладил свою ногу. Что делал Ланс? Он хохотал, давясь поп-корном.

— Что с Гербертом? — наконец спросил Сириус Блэк.

— А ты его знаешь? — удивился Люпин.

— Да... мы встречались не так давно в лесу.

— В смысле, в запретном лесу?

— Да и... в общем, не могу рассказать, не думаю что парень хотел бы, чтобы его тайны стали известны всем.

Геб все не воспринимал реальность и хохотал. Ситуация ему казалась весьма комичной.

— Думаю он обкурился, — вынес вердикт Люпин, пряча лицо в ладони.

— Мне это кого-то напоминает... — с веселой искоркой в голосе, протянул, как оказывается — вовсе не маньяк.

— Хорош Бродяга, — вздохнул Люпин. — Ладно, давайте выдвигаться к замку.

И народ выдвинулся.

Один тайный подземный ход спустя

Герберт, замыкающий процессию, вышел из под корней Гремучей Ивы и стал свидетелем весьма нетривиального шоу. Блэк обнимал и что-то кричал визжащему и кричащему Люпину. Проынра мигом вскинул голову и увидел, что на небе ярко и чуточку надменно сверкает луна... полная луна. Геб вновь повернулся к представлению и застыл. Обращение в оборотня ничем не напоминало Анимагию. Кожа профессора ходила пузырями, натягивалась и трещала, кости хрустели, ломались и словно бегали под неё, лицо менялось и страшный крик перерастал в тяжелый вой. Ланс даже не мог вообразить ту боль, которую должен испытывать человек при таких трансформациях. Но через мгновение все было законченно. Блэк был откинут в сторону, где медленно приходил в себя. Питтегрю, натуральным образом помахав ручкой, снял с себя блок на анимагию Люпиновской палочкой и был таков. Снейп, очнувшись, прикрыл собой троицу студентов — достойный поступок.

Единственным, кто стоял на отшибе, оказался Ланс, который попыхивал уже обычной сигаретой. Челвоек-волк, не похожий ни на то, ни на другое, но с оскаленной пастью, вдруг одним скачком приблизился к слизеринцу, навис над ним и издал оглушительный, невозможный по мощи рык.

— Бегите Ланс! — закричал Снейп.

Оборотень замахнулся своей рукой-лапой. Ланс вытащил сигарету и открыл рот:

— Аааааа! — высоко, до рези в ушах, словно девчонка, завизжал он.

Ланс захлопнул рот, посмотрел на ошалевшего оборотня, на замерших магов, а потом прокашлялся.

— Не та нота, — развел руками слизеринец. Он вновь повернулся к оборотню и на миг его лицо приобрело звериные черты.

И когда Ланс открыл рот во второй раз, оборотень вдруг съежился. Собственно съежилось все, что могло съежится. Но заколыхалась трава, зашумели кроны, в воздух сорвались птицы, а где-то в Лесу жалобно закричали животные. По округе пронесся рык. Рык столь яростный, настолько наполненный мощью и звериной жестокостью, что не было ни единой души, которая бы не застыла в первобытном ужасе, памятью предков вспоминая кто и почему так рычал.

— Учись, — хмыкнул Ланс,а потом повернулся к остальным зрителям. — Ладно, народ, мне деляночку нужно на лето прикрыть. Адьо.

И Ланс, закинув руки за голову, поперся в ночной лес. Его уже почти отпустило, но в голове все вертелась мысль — надо сберечь делянку на почти пяток золотых общего выхлопа.

Некоторое время спустя

Ланс не знал, сколько он шел по тропинке, петляющей среди деревьев, но вскоре он все же вышел к своей рассаде. Да, его заботливо выращенные «золотые кустики» были готовы пережить это лето и принести новые деньги, которые пойдут на благо будущего. Ланс, втянув аромат, тут же скривился. В воздухе воняло — гнилью, смертью и болотом. Дементоры — сразу понял юноша.

Проныра, не помня себя от беспокойства, бегом добежал до своей вырубки. Здесь, на ухоженной рассаде, росли узнаваемые по форме листьев кусты. Вот только теперь все они были пожухлыми, коричневыми, а земля покрыта коркой льда.

— Деляночка, — всхлипнул юноша, снимая шляпу и опускаясь на колени. — Деляночка помэрла. Ироды окаянные. Как можно...

Парень опять всхлипнул, а потом вдруг резко напялил на себя шляпу и зло сверкнул глазами в сторону, откуда доносился запах.

— Суки. Гринпис не простит. Всех пожгу!

С этим боевым кличем, выставив палочку наголо, слизеринец бросился вершить праведную месть.

Немного боевого клича спустя

Герберт, окруженный летающими огненными махаонами вылетел к берегу озера и тут же замер. Здесь было темно, но темно не из-за ночной мгла, а из-за десятков, сотен дементоров, кружащих осиным роем. Махаоны вдруг стали тухнуть, словно эта армия из умертвий втягивала их в себя. Герберт выставил палочку, но рука не слушалась его. Принц внутри зажался в угол, а Уродец, выставив клинок, пытался защитить своего уязвимого к этим тварям напраника, но и он не мог удержаться. Геба мигом отпустило. Он стал медленно, цепляясь за пока еще горящее пламя, падать во тьму. В последний раз он взмахнул алой палочкой, зажигая огонь, но и этого уже ыбло недостаточно. Против такого количества тварей Принц был бесполезен, а Уродец убил лишь выживать, а не сражаться. Зазвучал безумный хохот и женский крик, но Ланс почему-то лишь понял, что только что сочинил новую песню. Затем пришел мрак.

Известное время спустя

— Вам хватит трех оборотов, — произнес Дамблдор и покинул больничное крыло, заперев за собой двери.

Здесь сейчас лежало четверо — Рыжий с забинтованной ногой, бледный Ланс, который незаметно для всех зажег под одеялом зажигалку, чье пламя буквально придавало сил, а так же Дэнжер с Поттером.

— Быстрее Гарри, прости Рон, но у тебя нога!

С этими словами Гермиона встала центр, накинула на зависшего очкарике какую-то цепь, потом что-то крутанула в руках и вот двое исчезли.

— Что за Мордредовщина... — произнес Рональд.

— То ли еще будет, — хмыкнул Герберт.

Словно в подтверждение его слов, через мгновение в комнату ворвались запыхавшиеся, грязные но довольные Поттер и Дэнжер, судя по виду которых, но и только что прошли от Варшавы до Берлина, и причем отнюдь не в танке. Изорванные, грязные, в порезах и царапинах.

Следом за ними, всего через минуту, ворвались и другие люди. Среди них были — директор, жующий свои дольки и сверкающий глазами, МакГи, которая явно не понимала что происходит, Помфри и министр Фадж со своими прихлебалами.

— Это вы! — вскрикнул он с порога. — Вы освободили его!

— Министр, не смейте кричать в больничном крыле, — тихо, но с тонной угрозы, произнесла целительница.

Фадж тут же стушевался и даже снял свою извечную шляпу-котелок.

— Боюсь это невозможно, министр, — с улыбкой и сверкающими глазми, произнес Дамблдор. — Я лично запер это помещение пару минут назад. Боюсь, у детей не было и шанса покинуть его.

Фадж еще потоптался, потом что-то процедил и вышел вон. В след за ними поспешили и остальыне. В итоге в больничке остались все те же, плюс директор.

— Я сошел с ума, — жалобно пропищал Рон.

— Не думаю, мистер Уизли, не думаю, — со смешинкой ответил Великий светлый Маг. — Хорошая работа Гарри. Вам с Гермионой удалось сегодня спасти две невинные жизни.

— Но Петтигрю, он ушел... Если бы ятолько не позволил ему жить...

— Гарри, мальчик мой, то что ты спас его, однажды...

— Кхм-кхм, — прокашлялся Герберт и все повернулись к нему. — Директор, секретную информацию вы можете сообщить Поттеру и тет-а-тет, а сейчас давайте уже разберитесь со мной и я лягу спать. Признаться — меня не по-детски плющит.

Дамблдор улыбнулся краешками губ и перешел к делу.

— Когда вы догадались?

— О чем?

— Полагаю — обо всем.

— Что ж, — юноша вздохнул и принял более удобное положение. — О том что профессор Люпин — в поезде. О том что Блэк невиновен — после его покушения во время Хэллоуина. О том что Питтегрю жив — после того как он исчез. Было слишком очевидно, что Короста и есть он, и ребенок бы понял. О том, что именно он был хранителем тайны — в тот же миг. Даже сам того не желая, я довольно легко сложил все части картины воедино.

Все выглядели ошалевшими.

— Ты лжешь, — скривилась Дэнжер.

— Гермиона, Герберт гвоорит правду, — устало вздохнул Дамблдор.

Теперь все выглядели еще более шокированными.

— Но как... — не сдавалась девочка.

— Просто я умею думать, я умный, я классный и я, черт подери, лучший Ученик, — по-пиратски улыбнулся юноша. — Положение обязывает быть на пару шагов впереди.

— Если бы ты сказал! — сжал кулаки Поттер, которого сдерживало от нападения только присутствие директора. — Если бы ты только сказал, все было бы совсем по-другому!

— Скорее всего так, — пожал плечами юноша.

— Но тогда почему?!

— Позволь отвечу я, — подал голос Дамблдор. — Потому что долг для Герберта святое дело, но при этом — очень обременительное. Вы ведь хотели как можно быстрее избавиться от него?

— Совершенно верно профессор.

— И вы это сделали только что... Позвольте я объясню другим?

— Как вам угодно, — повел головой Ланс, закутываясь в одеяло.

— Видите ли, мои дорогие, мистер Ланс считал, что должен мне, хотя это совсем не так. Именно поэтому, он сделал то, что сделал. Видите ли, мисс Грейндежр, министерство никогда не позволяло иметь маховики учащимся, ваш — мой личный. Все что сделал Герберт, это сделал так, чтобы я собственноручно позволил им вам воспользоваться в острой ситуации, и так — чтобы самому быть этому свидетелем. Поэтому, когда вошел министр, Герберт мог легко нас всех сдать, имея на руках неоспоримые доказательства. Но в итоге — не сделал этого, чем и вернул мне долг.

Судя по выражениям лиц, поняла только Грейнджер. Видимо ей потом придется объяснять токности данной махинации остальным. Но тут хитро и задорно блеснул глазами Дамблдор.

— Но отдав один долг, вы приобрели другой. Ведь именно мистер Поттер спас вам жизнь на том озере...

— Долг перед Великим Светлым Магом, или перед сопливой кисейной барышней в брюках, — Ланс сделал вид что задумался. — Кажется я знаю, чему отдаю предпочтению. Поттеру я его верну тем, что просто подам руку, когда он поскользнётся.

— Надеюсь на это, — все так же хитро улыбался директор. — Отдыхайте, Герберт. А вы, гсопода, завтра утром зайдите в мой кабинет.

С этими словами Дамблдор двинулся на выход, но его окликнул Ланс.

— Профессор, в следующем году кубок мой, как и главный приз. Чтобы вы не делали — я выиграю турнир.

Глава Визенгамота замер, а потом повернулся.

— И почему я не удивлен, что вы уже все выяснили... Что ж, тогда я обещаю поставить перед вами свой лучший заслон.

— Нет такой дыры, сэр, в которую бы не пролез Проныра.

Директор не ответил, а только подмигнул и скрылся за дверьми. Некоторое время висела тишина, а потом Уизли выдал.

— Поганый слизень.

И судя по всему в этот раз с ним был согласен и Поттер и Дэнжер.

— Просто я умный, а вы тупые как бревна, — фыркнул Ланс.

Он повернулся на бок и уже вскоре заснул.

Три часа спустя

В больничном крыле висела сонливая тишина, изредка нарушаемая встрёпыванием одного из больных. Но среди тиши и храпа, не спал один. Он стоял у окна и потягивал свою сигарету с логотипом «Pirate’sdream» этим кем-то был сирота из приюта со Скэри-сквер. Раньше он не знал, почему оказался в столь ужасном и мрачном месте, как подобный район, но после последних событий — узнал. Вернее — вспомнил. Он вспомнил свой кошмар, который снился ему так часто, но который он никогда не запоминал, вспомнил свой самый большой страх, который был надежно спрятан Уродцем и сожжен Принцем... Что бы теперь показал боггарт этого парня? Все ту же половинку яблока. Почему? Потому что Герберт Ланс делал со своими страхами только одно — он их сжигал, сжигал до конца, дотла. И так было и будет всегда. Губы юноши открылись и с них сорвалась фраза. Фраза, которую мигом подхватил ветер.

И он понес её через бурные реки, понес через шумные города, через облака и горы, оставляя за спиной шоссе и поля, понес так быстро, будто боялся обронить хоть звук по дороге. Но все же ему удалось её сохранить в целости, доставив на другой конец страны. Доставить в место, где никогда не светит солнце и царит лишь ужас. Он ворвался в древний замок на закрытом от маглов острове, пронесся по коридорам и отыскал нужную камеру.

Беллатрикс Лейстрандж вскинулась и вскочила со свей циновки. Она забилась в угол, обхватив колени руками и задрожала, а ветер наконец выронил:

— Я иду за тобой.

Охранники, стоявшие на смене в ту ночь, клялись, что еще никогда не слышали крики настолько наполненного ужасом участи куда страшнее нежели смерть.

(п.а. Господа, мне кажется Герберт Ланс стал слишком «большим» для фанфика. В смысле, у меня есть ощущение, что он достоин большего нежели быть придатком чужого мира. Мне кажется, что он стал бы прекрасной частью собственного. Так что — я могу продолжать этот фанфик, а могу и забрать сущность Геба-Проныры, его характер, внешность, даже часть истории, и создать из этого что-то большее, нежели герой фанфика, в мире, который лично мне бы понравился куда больше, нежели Поттериана.

Выбор за вами. Кто-то уже знает что у меня есть серия «Колдун», так вот — я имею идею новой серии, так как Колдун подходит к концу — последняя книга на носу, в которой ( в новой серии, имеется ввиду, жанр — Городское Фэнтези) главным героем мог бы стать этот «паразит»... Так что, как я уже сказал — я могу создать литературного Геба-Проныру — игрока своего мира, а могу продолжить историю о придатке Поттерианы. Решать вам.

P.S. возможно кто-то не понял, но новая серия никак не будет связанна с фиком в частности и Поттеррианой в целом. Вообще никак!!! А от Геба останется лишь его "Я", даже имя будет другое. Я просто "заберу" его индивидуальность!)