I’ll never tell (гет)

Сон был настолько легким и приятным, что совершенно не хотелось открывать глаза и начинать новый день. Гермиона, плотнее укутавшись в одеяло, перевернулась на другой бок… и зашипела, мгновенно проснувшись. Боль в руке, утихнувшая было к вечеру, разыгралась с новой силой, и сейчас, едва сдерживая слезы, Гермиона смотрела на синеву, распространившуюся от запястья до самого локтя.

— Все в порядке? – обернулась к ней Лаванда, замершая было перед распахнутым гардеробом.

— Да, все хорошо, — выдавила Гермиона из себя, вымученно улыбаясь.

Лаванда окинула ее недоуменным взглядом, но промолчала, вновь вернувшись к выбору наряда на сегодняшний день. А Гермиона постаралась посильнее натянуть рукав пижамы, чтобы не вызывать у соседки ненужных вопросов. Дело было плохо, и это становилось понятным с первого взгляда. Надо было послушать Гарри и Рона и пойти в Больничное крыло. Да, надо было сделать именно так, а не до самой ночи перепроверять формулы и вычисления, надеясь, что в расчеты не закралась ошибка.

— Ты скоро? – в спальню заглянула бодрая Парвати. – Нам еще надо зайти за Падмой. Доброе утро, Гермиона, — мимоходом поздоровалась она, забирая с кровати теплую мантию.

— Доброе, — отозвалась та, направляясь в душ и моля Мерлина, чтобы к ее возвращению соседок уже не было в комнате.

Теплая вода привела в чувство, расслабила ноющие мышцы, и процесс одевания для Гермионы не превратился в пытку. Поправляя в десятый раз волосы, она сдалась – с одной рукой их никак не удавалось усмирить.

— Гермиона? – на пороге комнаты появилась Джинни. – Мальчишки уже заждались тебя, вот, даже меня отправили узнать, когда ты спустишься?

— Весьма великодушно с их стороны, — пробурчала рассерженная Гермиона. – Вот соберу эти чертовы волосы – и сразу же спущусь.

— Все так плохо? – Джинни взглянула на кое-как расчесанные пряди и отброшенную на кровать расческу. – Гарри сказал, ты вчера повредила руку на Травологии.

— Верно.

— Давай я помогу, — она не стала дожидаться ответа Гермионы и взялась за расческу, ловко разделяя спутанные пряди и бережно их расчесывая.

— Эй, можешь со мной так не церемониться, я не фарфоровая, — пошутила Гермиона, когда Джинни, дернув ее за спутанную прядь, ойкнула от неожиданности.

— Прости-прости, я нечаянно.

— Да ничего страшного.

— А вчера, когда я к тебе заходила, рука тоже болела? – осторожно поинтересовалась Джинни.

— Что? Нет, мне стало лучше, — чуть рассеянно отозвалась Гермиона. – Я схожу сегодня к мадам Помфри, после завтрака.

— Правильно, — Джинни ловко заколола волнистые пряди и отошла, любуясь результатом. – Вот и все.

— Спасибо огромное, — Гермиона с интересом рассматривала свое отражение. – Не думала, что кому-то под силу их усмирить, — усмехнулась она краешком губ.

— А то, я в этом мастер! – хихикнула Джинни и поправила прядь волос, выскользнувшую из хвоста. – Давай, пора спускаться.

— Да, я сейчас, — Гермиона еще раз взглянула на себя в зеркало, и направилась вслед за весело болтающей Джинни.

В Большом зале было непривычно людно. Обычно по выходным студенты предпочитали отсыпаться и являлись на и так достаточно поздний завтрак лишь под самый конец. Это создавало на выходе огромные заторы из тех, кто уже поел, и тех, кто только собирался позавтракать.

— Просто умираю с голоду, — простонал Дин Томас, протискиваясь мимо них к гриффиндорскому столу и падая на скамью. – А вы чего застряли? – удивленно спросил он, уставившись на друзей.

— Ты как бы занял мое место, дружище, — протянул Рон, шутливо толкая одногруппника в плечо. – Претензий не имею, но будь добр чуть подвинуться.

— Заметано, — улыбнулся тот, освобождая место. – Слышали, Симус вчера подкатил…

— Дин, я уверена, что не хочу слышать продолжение твоей фразы.

— Это же интересно! – тут же не согласился с ней Рон.

— Не будь ханжой, Грейнджер, — откликнулись с противоположной стороны стола близнецы. – Так с кем там был Финниган, давай рассказывай.

— Ребята! Пусть чужие тайны будут за пределами сплетен.

— А смысл? – не понял Рон. – Он же сам потом разболтает…

— Понимаешь, братец, некоторые девушки слишком чувствительны…

— И очень не любят, если их тайны становятся достоянием гласности.

— Вот именно, Фред, — кивнула Гермиона.

— Ну ладно, ладно, расскажешь нам потом, когда мисс Недотроги не будет поблизости.

Гермиона хмыкнула, но промолчала, с тоской взглянув на овсянку.

— Ненавижу овсянку, — подперев щеку здоровой рукой, пробормотала она.

— Вот бы оладий, — мечтательно улыбнулся Гарри. – Как у Молли. И чтобы абрикосового джема побольше…

Появившееся тут же перед ними блюдо заставило Гарри и Гермиону удивленно переглянуться – на тарелке аккуратной горкой высились только что приготовленные оладьи, от которых заманчиво поднимался пар.

— Чудеса, — протянула Гермиона. – На моей памяти это первый случай, когда желание исполняется в тот же момент, тем более желание связанное с едой…

— Может, Добби? – предположил Гарри, накладывая себе на тарелку нежданное лакомство.

— Да, он бы мог устроить подобное, чтобы порадовать тебя, — секунду подумав, согласилась Гермиона.

— Ого, да вы сегодня в фаворе у судьбы, раз домовые эльфы расщедрились на оладьи, — усмехнулся Джордж.

— Признавайся, Гермиона, ты навсегда оставила идею с освобождением домовиков от рабства? Может быть, они столько раз заставляли нас давиться овсянкой только для того, чтобы ты поменяла свои взгляды?

— Если так, то мы полностью поддержим любое твое начинание, кроме этого.

— Прекратите молоть чепуху! – сердито фыркнула она. – Я здесь совершенно не при чем.

— Конечно-конечно, кто же будет утверждать обратное? – обменялись ухмылками близнецы. – Продолжай дальше в том же духе, и удача всегда будет на твоей стороне.

— Позеры, — по-доброму отмахнулась она.

— Почта прибыла. Что-то они сегодня с опозданием, — поглядывая на недовольно ухающих сов, произнес Гарри.

— Ты не знал, они теперь полностью досматривают нашу почту, чтобы не дать проникнуть в школу опасным артефактам, — наклонившись, тихо пробормотал Дин.

— Слышал, теперь ни одна посылка не пройдет мимо Филча и цепких лап Жабы.

— Это достоверная информация? – нахмурился Гарри, для которого связь с Сириусом была возможна только через сов, либо благодаря рискованным выходкам крестного, которые в прошлый раз едва не стоили ему свободы.

— Они накрывают нас колпаком, — Гермиона забрала у совы газету. – Этого следовало ожидать. Особенно в этом году.

— И чем этот год отличается от предыдущего?

— Рон, подумай, что случилось такого в этом году? – углубившись в чтение пробормотала она.

— Мы тебе поможем, Ронни…

— Я же просил! – вскинулся тот, багровея от злости.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть воскрес, это раз, — загнул Фред один палец.

— Гарри попытались дискредитировать, но ничего не вышло, это два,

— Не совсем, — вклинилась Гермиона, — все вышло, но не в полном объеме, как того хотели некоторые.

— И этот список можно продолжать. Но самое главное, контролируя переписку, можно точно знать, что за информация покидает пределы школы.

— И вовремя предпринять некоторые меры… — Джордж проводил взглядом гордо прошагавшую по проходу Амбридж.

— Ладно, братец, хватит нагонять тоску, — хлопнул в ладоши Фред. – Нас ждут великие дела.

— И нам совершенно некогда засиживаться в вашем обществе.

— Я надеюсь, вы не будет испытывать сегодня свои штучки? – грозно нахмурилась Гермиона.

— Что ты, что ты, никаких таких «штучек» не будет. Сегодня мы испытаем кое-что совсем другое, — подмигнул ей Фред. – До встречи в Хогсмиде, ребятишки.

— Какие мы вам «ребятишки»? – Рон недовольно смерил братьев взглядом. – Не настолько вы старше, чтобы нос задирать при каждом случае.

— О, Ронни, по сравнению с нами ты просто младенец…

— Который едва-едва научился говорить. Прости, братец, но нам сейчас не до тебя.

— Забастовочные завтраки и кровавые леденцы ждут своих нетерпеливых покупателей.

— Профессор МакГонагалл… — попыталась было вмешаться Гермиона.

— Запреты профессора действуют только на территории школы, дорогая наша Гермиона. А Хогсмид к таковой не относится.

— Тем более, от кого бы ей узнать, Фордж?

— Не могу даже предположить, Дред, — дурачась отозвался тот. – Ты же нас не выдашь, правильная девочка Гермиона?

Гермиона едва заметно вздрогнула – настолько шутливый тон Джорджа напомнил другого человека. Ей даже послышался такой желанный, чуть хрипловатый голос Блэка.

«Я увижу его сегодня», — со вздохом подумала она.

— Идите уже, позеры, — подошедшая Джинни, пихнула Фреда в бок. – Филч отправился занимать свое место на выходе из школы.

— Ну, не скучайте. Если что, встретимся в Трех метлах.

— Эй, Ли, ты чего там застрял? Пора на досмотр к Филчу, — Джордж вытянул увлеченно болтающего с Кэти Белл друга из-за стола, и они направились к выходу.

— Во дают, — Рон проводил братьев взглядом и вновь уткнулся в тарелку. – Сколько бы с них ни снимали баллов, сколько бы отработок ни назначали, они всегда идут вперед, словно ничего и не случилось.

— Рон, хватит завидовать, — Джинни уселась около брата и надкусила яблоко. – Просто они не умеют впадать в уныние.

— И то правда.

— Ты собираешься в Больничное крыло?

— Рука снова разболелась? – тут же встревожился Гарри.

— И ты нам ничего не сказала? – поддержал его Рон.

— Не хотела, чтобы вы переживали.

— А так, значит, мы переживать не будем?

— Гарри, все хорошо. Закончу завтракать – и сразу же к мадам Помфри.

— Мы тебя подождем.

— Не стоит, лучше займите хорошие места в Трех метлах. Не хотелось бы как в прошлый раз оказаться около столика Малфоя.

— Фу, нам тогда просто не повезло.

— Возможно, но теперь-то везение зависит только от вас, — улыбнулась Гермиона. – Я пойду, встретимся в Хогсмиде.

— Может, все же подождать? – неуверенно предложил Гарри. – Подождем в гостиной или у Больничного крыла.

Гермиона отрицательно покачала головой, успев перехватить ревнивый взгляд Джинни. Вот уж кого можно было понять…

У поворота к Больничному крылу они расстались. Гарри с Роном ушли, тихо обсуждая предстоящую игру со Слизерином, с которой предсказуемо начинался квиддичный сезон, а Гермиона, тяжело вздохнув, медленно побрела вперед.

Высокие двери Больничного крыла легко повернулись на смазанных петлях и приветливо распахнулись, хотя было ли уместно слово «приветливо» в данном случае? События второго курса всегда накатывали на нее, стоило только приблизиться к белым дверям. И сколько бы раз она ни бывала здесь после – навещая Гарри, помогая первокурсникам добраться до мадам Помфри, — каждый раз сердце сжималось от пережитого ужаса. Неспособная пошевелиться, неспособная дышать, запертая в собственном теле, как в ловушке. Все те долгие дни, что она провела окаменевшей, навсегда останутся в ее памяти. Гермиона не решалась спросить у кого-либо из тех, кто, как и она, попали под магию взгляда василиска, что они чувствовали. Боялась, что только на нее он оказал такой эффект. Она помнила все из того, что с ней происходило, помнила полные жалости слова профессора МакГонагалл, ободряющее рукопожатие Гарри и его обещание, что он обязательно во всем разберется. И безумную радость, когда он наконец-то разгадал загадку странных событий, прокатившихся по Хогвартсу. Она была очень рада, но все же чуточку рассержена, что он так долго не мог связать воедино все факты.

— Мисс Грейнджер? – приветливый голос мадам Помфри заставил ее вздрогнуть. – Вы ко мне?

Оказывается, Гермиона так и застыла на пороге Больничного крыла, погрузившись в свои воспоминания.

— Доброе утро, мадам Помфри, — покраснела она, быстро захлопывая за собой дверь и направляясь к пожилой целительнице.

— Что привело вас сюда, мисс Грейнджер? Неужели простудились? А ведь холода еще даже не наступили в полной мере.

— Нет, что вы. Я поранила руку на практике по Травологии.

— Давайте, я посмотрю.

Гермиона закатала рукав, поморщившись, когда ткань скользнула по коже. Теплые пальцы Помфри осторожно прикоснулись к поврежденной конечности, аккуратно прощупали.

— Отросток зубастой герани, верно?

— Да, мадам.

— Что же вы сразу ко мне не пришли, мисс Грейнджер?

— Рука перестала болеть, и я…

— И вы решили, что все пройдет и так? Очень самонадеянно… даже для вас. Травмирован кожный покров, отчего мельчайшие частицы попали под кожу. Вот, видите эти темно-фиолетовые прожилки? Это распространение заражения. Вам должны были сказать перед началом работы избегать любого соприкосновения и работать в защитных перчатках.

— Простите…

— Ничего, ничего, — мадам Помфри взмахом палочки призвала стоящие в стеклянном шкафчике пузырьки с зельями, — это легко исправить.

Усадив Гермиону на кровать, целительница принялась смешивать снадобье, по капле добавляя из каждого флакона.

— Сейчас обработаем вашу руку, а потом вы выпьете вот это и посидите здесь.

— Простите, «посидите»? Но сегодня поход в Хогсмид, и мне…

— Я все понимаю, мисс Грейнджер, но после того, как вы примите лекарство, вы должны находиться под моим присмотром хотя бы несколько часов.

Ловкие руки мадам Помфри порхали вокруг Гермионы, нанося и втирая густоватую жидкость без запаха. Взмахом палочки, она наложила бинты и удалилась к своему рабочему месту, чтобы спустя несколько минут вернуться со стаканом, полным светло-зеленой настойки.

— Выпейте вот это, — она протянула Гермионе стакан и проследила, чтобы та выпила все до капли. – А теперь, моя дорогая, вам надо прилечь.

— Но… — попыталась было возразить Гермиона.

— Никаких «но», мисс Грейнджер. Сейчас вы моя пациентка, а от своих подопечных я требую беспрекословного послушания. Прилягте, никуда ваш Хогсмид не денется. Успеете сходить еще на свидание.

Целительница тепло улыбнулась, не совсем верно истолковав желание Гермионы выбраться из ее цепких рук. Гермиона попыталась было еще раз объяснить ей причины, но незаметная вначале усталость навалилась душным одеялом и утянула за собой в темноту.

* * *

«Который час?»

Она еще не до конца поняла, что ее разбудило. В Больничном крыле было тихо и безлюдно. Царившая здесь тишина, казалось, обволакивала кровати, билась в закрытые окна и отступала, вновь концентрируясь в середине просторного помещения. Откинув покрывало, которым ее заботливо укрыла мадам Помфри, Гермиона быстро обулась и огляделась в поисках палочки. Та оказалась на столике у изголовья, и Гермиона, не мешкая, засунула ее в карман.

Ощупав руку и не почувствовав боли, Гермиона посчитала, что время ее пребывания в Больничном крыле подошло к концу, и торопливо направилась к выходу. Осторожно прикрыв за собой двери, она поспешила в гостиную за теплой мантией. Шаги отдавались эхом в длинном коридоре, ведущем к гостиной Гриффиндора, особенно гулкие теперь, когда вокруг не было привычной суеты и гама снующих студентов.

На часах, стоявших на каминной полке, было без десяти три. Гермиона охнула – как бы она не спешила, но добежать до Визжащей хижины вовремя было за гранью реальности. Разве что, воспользоваться еще раз секретным ходом на третьем этаже, но и в этом случае опоздание было неизбежным.

Накидывая теплую мантию и на ходу завязывая полосатый шарф, она бегом спустилась по лестнице на третий этаж, поскользнувшись на повороте, едва не сбила стоявшую на постаменте вазу и на ходу выкрикнула: «Диффиндо!».

Статуя горбатой ведьмы отъехала в сторону, и Гермиона тут же скрылась в темном провале секретного ходя, ведущего в Сладкое королевство. Как бы там ни было, но дорога от магазина сладостей до Визжащей хижины была куда ближе, чем если идти напрямик от замка.

Вынырнув среди толпящихся студентов, Гермиона попыталась перевести дыхание и чуть пригладить выбившиеся из прически волосы. Страшно было подумать, на кого она сейчас похожа – растрепанная, раскрасневшаяся, едва способная нормально вдохнуть… «Красотка, не так ли, Грейнджер? — ядовито отозвалось второе я. – В таком виде ты точно будешь на высоте».

Дурацкие мысли вертелись в голове всю дорогу до Визжащей хижины. Наверное, было бы правильно заглянуть в Три метлы и успокоить уже начавших волноваться друзей…

— Потом, все потом, — пробормотала она сквозь зубы, заворачивая за последние дома, отделяющие густонаселенный Хогсмид от его опушки, где приютилась покосившаяся от времени хижина.

— И снова Грейнджер, — прокомментировал до боли знакомый голос. – Куда же это мчится староста Гриффиндора?

Гермиона замерла, лихорадочно стараясь придумать ответ. Слишком частое столкновение с Малфоем уже переставало казаться простой случайностью, как это можно было предположить вначале.

«Следил?» — Гермиона сразу же отбросила подобное предположение, ведь ей и самой было неизвестно еще утром, что она так долго проведет в Больничном крыле. Значит, и правда случайность?..

— Опушка Запретного леса внезапно стала территорией владений Малфоев? – колко поинтересовалась она в ответ, сжимая пальцы на палочке. – А я думала, вы живете в Уилтшире.

— Правильно думала, — важно кивнул он. – Так что ты здесь забыла, грязнокровка? Твои дружки надеялись дождаться тебя в Трех метлах. Что же привело тебя вместо этого к заброшенной хижине?

Кребб и Гойл синхронно кивнули и сделали шаг вперед, вставая за спиной Малфоя.

— Думаю, профессору Амбридж будет невероятно любопытно узнать об этом, как думаешь, Грейнджер?

— Да ну?

— Ну да, примерная ученица, а гуляет непонятно где… Это, знаешь ли, подозрительно.

— Ты слишком много на себя берешь, Малфой. Я не нарушила ни одного правила, находясь здесь.

Она продолжала заговаривать ему зубы, а сама тем делом пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Сириус должен был ее дождаться, наверняка он где-то неподалеку, ждет ее… И Малфой тоже прекрасно понимает, что просто так она бы не стала идти в одиночку к Визжащей хижине.

— А может, ты пришла сюда к кому-то? – Малфой обернулся, окидывая взглядом окрестности. – Уж не прячется ли здесь кто-то? Или ты наконец-то повзрослела и смогла кого-то подцепить, правда оказалась не настолько хороша, чтобы с тобой не зазорно было показаться в деревне на виду у всех? Ответь мне, Грейнджер, кто покусился на твою грязную кровь, а? Этот идиот Уизли? Или твой героический дружок?

— Не смей! – побелевшими от ярости губами прошипела Гермиона.

— Ах, прости, ты же и так с ними…

Малфой упустил из виду момент, когда рука Гермиона стремительно вынырнула из кармана, и толстый красный луч Ступефая полетел в его сторону. В последний миг Драко успел увернуться, и Кребб, стоявший за его спиной, повалился на снег безвольной грудой мяса.

— Нападение на ученика карается очень строго, грязнокровка!

Шапка Малфоя слетела и оказалась в грязи, и теперь светлые пряди падали на искаженное гневом лицо.

— Секо!

Гермиона выставили щит, но тот смог лишь слегка отклонить в сторону заклинание, оставившее на рукаве длинный порез. Гермиона вздрогнула от внезапной вспышки боли, прострелившей руку. Скосив глаза, она проследила за тем, как алая капля упала в грязь у ее ног.

— Грязь к грязи, — засмеялся Малфой, — не находишь это символичным?

— Ничуть, — она попыталась его обездвижить, но тот ловко отбил Петрификус.

— Ты меня бесишь, Грейнджер, но я…

Малфой запнулся на слове, да так и остался стоять с открытым ртом. Рядом с ним замер с палочкой Гойл, склонившийся над лежащим ничком Креббом. Гермиона ошарашенно обернулась и встретилась с потемневшими от гнева глазами Блэка.

— Что с ними? – ее голос прозвучал не громче шепота, словно она опасалась, что чары развеются и все вернется в свою колею, стоит ей только сказать это в полный голос.

— Не хорошо нападать на леди, — процедил Блэк, приближаясь к замершему Малфою. – Неужели моя кузина тебя ничему не научила?

— С-сириус, – Гермиона приблизилась к нему, — что ты использовал?

— Позже, — он ожег ее взглядом, не сулящим ничего хорошего. – Сейчас надо чуть-чуть им помочь.

Гермиона непонимающе посмотрела на него, потом перевела взгляд на слизеринцев. Что он имел в виду под «помочь»?

— Обливиэйт! – спокойно произнес он, совершая плавный взмах палочкой перед лицом Малфоя. То же самое настигло и остальных. – Теперь ты.

Сириус развернулся к ней, и Гермиона попятилась – такого бешенства она еще не видела в его глазах. Резко подавшись к ней, он дернул с плеча мантию, открывая толстый свитер, окрасившийся алой кровью.

— Ты понимаешь, во что только что чуть не вляпалась? – яростный шепот пронзил ее насквозь. – Что случилось бы, если бы я не успел?

— Я…

Трансфигурировав лежащий тут же камень в тонкий пояс, Сириус перетянул ей руку, чтобы остановить кровотечение.

— Этот идиот задел артерию. Неужели ты не поняла, чем грозили тебе еще несколько минут вашей бессмысленной дуэли?

Кровь окончательно отлила от лица Гермионы – надеяться на благородство слизеринцев не приходилось ни при каком раскладе. Что было бы в этом случае, она могла себе представить.

— Ты сейчас пойдешь со мной, Грейнджер. И это не обсуждается.

Гермиона только молча прислонилась к его плечу и уткнулась в ткань мантии, насквозь пропитавшейся табачным дымом и его, Сириуса, запахом.

— Прости… за опоздание, — с трудом добавила она. – Я не хотела, чтобы все вышло так.

Тяжелая ладонь легла ей на затылок, прижимая крепче к плечу.

— Я знаю, глупая, — голос Сириуса чуть дрогнул. – Нам надо привести тебя в порядок.

— Я должна предупредить Гарри. Они, наверное, ждут меня.

— Подождут.

— Нет, — она отстранилась, очистила взмахом палочки мантию и починила прореху. – Я должна его предупредить.

Вздохнув, Сириус отступил.

— Трактир, комната №14.

— Но тебе нельзя, и я… у меня сейчас нет мантии Гарри.

— Вход с заднего двора, — пояснил он. – А номер снят до конца года.

Гермиона отчаянно покраснела под насмешливым взглядом посветлевших глаз Блэка.

— Я приду сразу же, как увижусь с Гарри.

Блэк хмыкнул – и уже в следующий миг перед ней стоял большой и лохматый черный пес.

— Я скоро буду, — наклонилась она к нему, заглядывая в ясные синие глаза.

* * *

Гарри она перехватила на пороге, когда они с Роном уже выходили из Трех метел.

— Мы уже собирались идти тебя искать, — улыбаясь, пояснил Рон.

— Не стоит, ребята, — Гермиона вымучено улыбнулась, что не укрылось от внимательного взгляда Гарри.

— Ты какая-то бледная, все хорошо?

— Просто замечательно. Мадам Помфри напоила меня каким-то жутким зельем…

— Небось, сам Снейп варил, — скривился сочувственно Рон. – Эх, а мы тебе хотели принести что-нибудь выпить, но вряд ли Филч пропустит, а теперь и смысла в этом нет.

— Выпей сам, Рон, — предложила Гермиона приунывшему другу.

— А что, идея! Я сейчас, — и он скрылся в помещении Трех метел.

— Ты встретилась с крестным? – тихо спросил Гарри, стоило Рону уйти.

— Да, но знаешь… — Гермиона замялась. – У тебя мантия с собой?

Глаза друга расширились, но он ничего не сказал, только скользнул рукой в карман и вытянул комок серебристой ткани.

— Вот.

— Спасибо, — Гермиона крепко обняла его. – Спасибо. Мне пора, скажи что-нибудь Рону…

— Что?

— Что угодно, — Гермиона счастливо улыбнулась, — что я пошла в книжный. Он точно не захочет долго ждать…

— Ты играешь с огнем, — предупредил Гарри. – Если кто-то узнает…

— Кто мог узнать, тот уже не скажет, — перебила его она.

— Подожди, — он схватил ее за локоть, и лицо Гермионы исказила гримаса боли. – Что случилось?

— Потом, я потом все тебе расскажу, ладно? Мне правда пора, Гарри.

Она отступила на пару шагов и скрылась в подворотне, ведущей на задний двор Трех метел. Там, убедившись, что вокруг никого нет, накинула на плечи мантию и направилась к трактиру, где ее ждал Сириус.

* * *

Коридор второго этажа встретил ее, как и в прошлый раз, сумраком. Раскидистая пальма скрывала от посторонних глаз дверь номера «14». И Гермиона, коснувшись ручки, легко скользнула внутрь, сбрасывая с себя мантию.

— Я уже успел сто раз пожалеть о том, что отпустил тебя одну.

Сириус тут же оказался рядом, крепко обняв ее. Теплые ладони прошлись по спине и зарылись в волосы на затылке.

— Коллопортус! – запечатал он дверь и только после этого потянулся к застежкам теплой мантии, расстегивая их одну за другой.

Тяжелая материя упала у ног Гермионы, и она невольно поежилась, когда ткань задела пострадавшую руку. Сириус шепнул незнакомое заклинание – и она, оставшись без свитера, резко вздрогнула, когда прохладный воздух комнаты коснулся обнаженной спины.

— Я… — попыталась было сказать Гермиона, но он только надавил на здоровое плечо, вынуждая ее сесть.

— Рану надо обработать, — пояснил Блэк, а затем провел пальцами по перебинтованной руке. – Тяжелая выдалась неделя, да?

Гермиона едва заметно усмехнулась и уткнулась ему в плечо, как тогда на улице, отдаваясь его уверенным рукам. Голос Сириуса убаюкивал, пока он водил над рассеченной кожей палочкой, и Гермиона могла только удивляться тому, насколько теплой была его магия. Магия Помфри, когда она проводила диагностику, была больше похожей на воду из прохладного ручья и не вызывала ничего, кроме озноба. А тут же Гермионе хотелось, чтобы этот момент не заканчивался.

— Вот и все, — теплые пальцы скользнули по гладкой коже руки, где бледно-розовым пятном выделялся шрам от заклятия Малфоя. – Думаю, к концу следующей недели не останется даже следа.

— Спасибо.

Она потянулась к его губам, осторожно прикоснулась поцелуем и отпрянула, когда Сириус не ответил.

— Я хочу, чтобы ты мне пообещала кое-что, — синие глаза смотрели серьезно и чуть устало. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей подвергать свою жизнь риску. То же самое касается и Гарри, передай это ему. Не будет никакого прока, если вас прихлопнут раньше времени.

— А если позже – то все нормально, — попыталась пошутить Гермиона.

— Глупости, — он тоже усмехнулся и закрыл ей рот поцелуем, обрывая так и не прозвучавшую фразу. – Тебе надо отдохнуть.

— Нет, — запротестовала она. – Мне еще столько надо тебе рассказать.

— Все подождет, а пока, — он легко стянул с нее ботинки и подхватил на руки, отчего Гермиона едва слышно пискнула. – Пора спать.

Сириус уложил ее, заботливо укрывая одеялом, и сам устроился с другой стороны. Гермиона подкатилась ближе к желанному теплу его тела и замерла.

— Знаешь, я испугалась… Спасибо.

Губы Блэка прижались к ее макушке, и она удобнее устроилась у него под боком.

— Я тебя разбужу, не волнуйся.

— А книга… — она подняла голову, вновь встречаясь с его взглядом, — ты ее нашел?

— Ох, уж твое вечное желание все знать, — закатил глаза Сириус. – Все нашлось, не о чем больше волноваться. А теперь спи, иначе я тебя заколдую.

— Лучше поцелуй, тогда и колдовать не надо будет.

— Эй, я что, по-твоему, так плохо целуюсь, что тебя в сон клонит?

Гермиона засмеялась – столько ребячества было в голосе Сириуса, столько эмоций, которые вновь возвращались к нему.

— Нет, вовсе нет. Просто каждый твой поцелуй – словно возможность погрузиться в сказку…

Сириус на несколько минут замолчал, уставившись в потолок.

— Это страшная сказка, Гермиона.

— Это просто жизнь, Сириус, — тихо возразила она и провалилась в сон.

А Блэк еще долго лежал, слушая ее тихое дыхание, и курил, курил, курил. И шептал очистительные заклинания каждый раз, когда Гермиона недовольно морщилась во сне. Все произошедшее сегодня надо было хорошо обдумать. Повернув голову, он всмотрелся в бледное лицо спящей Гермионы. Как бы то ни было, но он больше не хотел видеть, как его девочке причиняют боль.

«Твоей девочке? — уточнил внутренний голос. – Да ты окончательно свихнулся, Блэк».

«Ну и пусть, оно того стоит, если она и дальше будет рядом», — и, заледеневшая в холоде Азкабана, душа начала понемногу оттаивать.