I’ll never tell (гет)

Наколдованные Гермионой галлеоны здорово облегчили членам Отряда Дамблдора жизнь. Больше не было необходимости подстраивать случайные столкновения на лестницах или около кабинетов, чтобы передать нужную информацию. И пусть Амбридж зорко следила за каждым, кто попадался ей на глаза, она могла только бессильно злиться от осознания того, что где-то в школе собирается нелегальный кружок, на который она все никак не могла выйти.

Время для тренировок приходилось каждый раз подбирать заново, и Гермиона с ног сбивалась, едва успевая сверять расписания трех факультетов и выкраивать так необходимые им часы. Чтобы глубоко ночью, когда гостиная опустеет и все разбредутся спать, можно было достать зачарованный галлеон и указать дату следующей встречи.

— Готово, — пробормотала Гермиона, отдавая Гарри переставшую светиться монету.

— В семь? Думаешь, успеем?

— В прошлый раз нам не хватило времени, вот я и подумала, что дополнительный час придется как нельзя кстати.

— Тренировка может затянуться, — задумчиво потер переносицу Гарри. — Анджелина в последнее время гоняет нас до полного изнеможения.

— Сколько осталось до матча?

— Чуть больше двух недель.

Гермиона кивнула, быстро проглядела эссе по Трансфигурации и внесла правки.

— Вот здесь, видишь? Надо дописать этот абзац, а вот в этом месте исправить и добавить информации из этой книги, — она протянула пергамент Гарри и пододвинула книгу поближе. — Как Рон? У него все получается?

— Игра Рона очень неровная, — вздохнув, признал Гарри склоняясь над книгой и быстро выписывая отчеркнутые абзацы, — и я переживаю, как бы он не сорвался во время матча.

— Этого следовало ожидать. Но я видела ваши тренировки, он очень старается.

— Даже слишком. Знаешь, как бывает: хочешь пройтись как можно тише, чтобы никого не разбудить, и обязательно споткнешься обо все, до чего вообще можно дотянуться, — Гарри оторвался от эссе и взглянул на горящие поленья. — Я хочу сказать, что излишнее рвение убивает ту легкость, с которой можно играть, превращает квиддич в нечто тяжеловесное и неуклюжее.

— Это для тебя квиддич — любимая игра, пусть и с сильными противниками. А для Рона — это способ доказать всем, а главное самому себе, что он чего-то стоит. И ради этой цели он будет бороться и, хоть и не хочется признавать, суетиться.

— Я знаю. Но мне бы так хотелось, чтобы он почувствовал просто азарт, захватывающее ощущение мяча в руках и осознание, что даже один пропущенный мяч — это еще не конец игры. А у него это именно так.

— Ему просто не хватает уверенности в своих силах.

После этого в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском прогорающих поленьев.

Утро не принесло долгожданного солнца — тучи за окнами только сильнее сгустились, а деревья Запретного леса гнулись под яростными порывами ветра. Но настроение Гермионы было непозволительно хорошим для столь унылой погоды, и она, улыбаясь чему-то своему, собиралась на завтрак.

— Сегодня должно случиться что-то хорошее? — с легким удивлением поинтересовалась Парвати, расчесывая волосы.

— С чего ты взяла? — не отрываясь от завязывания галстука, спросила Гермиона.

— Ты чему-то радуешься в такую рань.

— Пустяки, просто сон был хороший.

— Ой, девочки, и мне сегодня тоже приснился такой сон, — воскликнула Лаванда, падая на кровать. — Я видела радугу, берущую свое начало из озера и много прелестных птиц, они так сладко пели… Парвати, как думаешь, это был вещий сон? Может стоит проконсультироваться у профессора Трелони?

Гермиона не смогла сдержаться и громко фыркнула, тут же наткнувшись на неодобрительный взгляд Браун.

— У тебя просто нет таланта к предсказаниям, — насмешливо бросила та.

— Боже упаси меня от таких сомнительных талантов, — Гермиона улыбнулась краешком рта. — Я предпочитаю то, что можно доказать при помощи формул и фактов, а не гипотетические домыслы одной не слишком вменяемой дамы.

— Это уже слишком, Грейнджер!

— Все-все, без ссор, я ушла.

Гермиона закинула сумку на плечо и стремительно вышла из комнаты, оставляя кипящую от злости Браун что-то громко втолковывать Парвати.

Сколько можно было так слепо доверять словам этой горе-пророчицы? Ни одного нормального предсказания она так ни разу и не сделала. А когда Гермиона узнала, чем же они занимались на уроках после того, как она отказалась от этой пустой траты времени, то вообще растерялась. Разве могли где-то пригодиться подобные знания? Гермиона даже специально подняла архивы с предсказаниями, сделанными за последние столетия, чтобы понять ради чего волшебники уделяют столько внимания пустой болтовне. И что? Абсолютно ничего, кроме туманных намеков, закатывания глаз в провидческих припадках и возможности трактовать «предсказания» так, как и кому это будет удобно.

Слизерин полным составом ехидно скалился в сторону гриффиндорского стола.

— Чего это с ними? — кисло спросил Дин.

— Жди неприятностей, — философски отозвался Симус и задумчиво уставился в потолок, по которому с невообразимой скоростью неслись тучи. — Никакого желания тащиться в теплицы.

— Аналогично.

— Почта уже была? — Гермиона огляделась, но ни у кого не заметила посылок или свертков, принесенных совами. — Что-то они все больше и больше ее задерживают.

— Ну так ищут же запрещенные вещи.

— Гермиона, — окликнул ее Невилл, когда они, уже позавтракав, выходили из Большого зала, — сегодня после уроков в библиотеке?

— Конечно, Невилл, я…

— Никогда бы не подумала, что такой тюфяк, как ты, Лонгботтом, сможет кого-нибудь заинтересовать, или это только заучка на тебя клюнула? Наверное, соблазнилась твоим счетом в Гринготтсе, ведь всем известно, что Уизли бедны как церковные мыши, а Поттеру вечно не до этого…

— Паркинсон!

— Да-да, — ехидно пропела та, — я — Паркинсон, а ты никто, грязнокровка!

— Немедленно опустите волшебные палочки! — МакГонагалл вмиг оказалась между ощетинившимися студентами. — Минус двадцать баллов со Слизерина за оскорбление учащихся! И чтобы я больше такого не видела, вы меня поняли, мисс Паркинсон?

— Да, профессор, — та гордо задрала нос и прошипела в спину удаляющейся МакГонагалл: — Больше и не услышишь, старая кошка.

Гермиона с усилием потащила на улицу вырывающихся друзей. Невилл, опустив голову, последовал за ними. Стоило им отойти на некоторое расстояние от замка, как Гермиона облегченно выдохнула и плотнее завязала шарф, который так и пытался унести ветер.

— Сколько раз я вам говорила, не стоит лезть в драки с ними! Невилл, — она обернулась и ободряюще ему улыбнулась, — не обращай на нее внимания, ты же знаешь, что за всю свою жизнь она не сказала ничего умного.

— Д-да, знаю… Но мне все равно обидно.

— Я этих слизней… — горячился Рон, выдумываю одну кару страшнее предыдущей. — Да я их…

— С появлением в замке Амбридж слизеринцы вконец распустились, — поморщился Гарри, стискивая кулаки. — Мало нам было Снейпа с Филчем, а теперь подобных им на одного больше.

— Не стоит утрировать, все не так уж и плохо, — попыталась было развеять мрачную атмосферу Гермиона, но внезапно налетевший шквал ветра обдал их опавшей листвой вперемешку с дождевыми каплями.

И резко стало не до разговоров.

* * *

В библиотеке Невилл с Гермионой прозанимались до самого ужина, стойко игнорируя ехидное шипение со стороны вольготно расположившихся слизеринцев.

— Не обращай внимания, — в очередной раз тихо произнесла Гермиона, когда Невилл вновь допустил ошибку в заклинании. — Ничего страшного, все ошибаются.

— Верно, грязнокровка, только не так часто, как этот неудачник.

— Вот смотри, взмах палочкой, и резкое движение запястьем, — словно не услышав, продолжила Гермиона. — Взмах и движение, вот так. Верно.

Невилл увереннее взмахнул и скомканный пергамент стремительно начал менять форму.

— Получилось? — как-то неуверенно спросил Невилл.

— Молодец! А теперь еще раз для закрепления навыка.

Он снова взмахнул палочкой, но на этот раз пергамент, возвращенный Гермионой в исходное состояние, остался неподвижен.

— То была просто случайность, — уныло протянул он. — Я полнейшая бездарность в Трансфигурации.

— Не стоит отчаиваться, — попыталась успокоить его Гермиона. — Знаешь, каждый человек обладает своими талантами. Гарри — легко дается ЗОТИ, тебе — Травология. И я еще никогда не встречала никого, кто лучше тебя смог бы найти подход к растениям. Кроме профессора Стебль, конечно же. Но ведь на ее стороне играет огромный опыт, который ты когда-нибудь приобретешь.

— Но бабушка хочет, чтобы я пошел по стопам родителей…

— Бабушка ведь не сможет прожить за тебя жизнь, Невилл. Только тебе выбирать, кем ты хочешь быть.

— Я знаю, но с ней иногда очень тяжело спорить.

— Родные иногда бывают страшно деспотичны, но только из-за того, что любят нас и хотят для нас лучшего.

Гермиона, потянувшись, отложила учебник и взглянула на часы, висевшие над столом мадам Пинс.

— Скоро ужин, пора собираться.

— Спасибо тебе за то, что возишься со мной.

— Пустяки, мне тоже надо повторять, ведь до СОВ осталось не так уж и много времени.

В молчании, нарушаемом лишь колкими репликами слизеринцев, Гермиона с Невиллом покинули библиотеку, спеша на ужин.

— Вот вы где, а я уже хотел вас идти искать, — встретил их на пороге Рон.

— Что-то случилось?

— Да нет, но Гарри просил не опаздывать.

— Где он? — Гермиона внимательно осмотрела стол Гриффиндора, но так и не заметила знакомой растрепанной макушки.

— Он ушел что-то подготовить, мне не сказал, — пожал плечами тот. — Поспешите у вас не больше десяти минут.

— За вдвое меньшее время мир оказывался на грани войны, а ты говоришь об ужине, — хмыкнула Гермиона в ответ.

Краем глаза она отмечала как члены ОД медленно и не привлекая внимания покидают Большой зал в числе остальных учеников. Наскоро поужинав, Гермиона в компании Невилла и Рона направилась к Гриффиндорской башне, чтобы занести вещи и уже оттуда поодиночке пробраться в Выручай-комнату.

— Привет всем, с кем еще сегодня не виделись, — эти слова Гарри потонули в дружном смехе. — Как видите, сегодняшнее наше занятие я решил посвятить изучению крайне полезного в бою заклинания. Сразу хочу добавить, его сложно назвать гуманным, если вдруг среди нас каким-то боком затесались пацифисты, то попрошу переступить свои принципы, ведь бой в первую очередь — это попытка вывести противника из строя или убить.

Громкое аханье прокатились по просторному помещению, и Гарри предупреждающе поднял руку, останавливая возмущенные возгласы.

— А кто такие эти пацофесты? Или как ты там их назвал? — неуверенно переспросил Захария Смит.

— Это люди осуждающие любое применение насилия к живым существам, — пояснила Гермиона по укоренившейся привычке.

— Абсолютно верно. Мы с вами не кружок по вышиванию крестиком, — жестко продолжил Гарри. — Для подобного бесполезного времяпровождения у нас есть уроки Амбридж, где нам не дают ничего, кроме шлифования навыков переписывания текста из учебника. Думаю, что к пятнадцати годам с этим все уже научились справляться, верно? Здесь же я хочу научить вас использовать те заклинания, которые не требуют много времени на подготовку и просты в применении.

Гермиона внимательно слушала речь Гарри, в который раз удивляясь тому, насколько сильно он менялся, переступая порог Выручай-комнаты. Куда девался тот знакомый до последнего движения паренек, с которым она столько лет дружила? На смену ему приходил уверенный, готовый отстаивать свое до конца человек. Иногда Гермиону пугал холодный блеск, появляющийся в глазах Гарри всякий раз, когда кто-нибудь пытался доказать, что он не прав. А еще в этом Поттере были твердость и несгибаемость, готовность идти до конца во что бы то ни стало. И эти качества Гермионе нравились, за таким Гарри она готова была следовать и дальше.

— …заклинание Бомбарда относится к разряду атакующих, при его помощи можно взорвать как неживой предмет, так и живой, что чревато… вы сами понимаете, чем. Его применение не требует долгих и упорных тренировок, и большинство из вас примерно представляют, что в результате должно получиться.

Несколько неуверенных кивков были ему ответом.

— Сейчас обратите внимание на манекены, расположенные в дальней части комнаты. Именно они и будут вашей целью.

Гермиона обернулась в указанном направлении, чтобы увидеть конструкцию, отдаленно напоминающую человеческое тело, укутанное в темную мантию.

— А теперь, смотрите внимательно. Bombarda! — Гарри взмахнул кистью и послал в дальний манекен заклинание, с громким грохотом превратившее конструкцию в груду обломков. — Палочки не вытаскивать, Денис! Сейчас только отрабатываем движение и ничего больше.

Гарри внимательно наблюдал за тем, как его ученики, сосредоточенно хмурясь, проговаривали заклинание раз за разом, добиваясь нужной интонации и правильности движения кистью.

— Отлично! Разбиваемся на группы по пять человек; первая приступает к практике. Остальные готовятся.

Гарри еще раз продемонстрировал, что должно получиться в итоге, и отошел в сторону, наблюдая за разворачивающимся действием.

— Тебе не кажется, что это заклинание слишком уж… — Гермиона замялась, не зная, какое слово будет более уместно в сложившейся ситуации.

— Кровавое? — подсказал Гарри, не сводя глаз с первой пятерки студентов.

— Да. Мне даже не хочется думать о том, что станется с волшебником, если в него попадут подобным, — ее передернуло от одного только упоминания.

— Думаю, если попадет в голову, то не спасут, — флегматичнго пожал он плечами.

— Гарри! — потрясенно уставилась на него Гермиона. — Так нельзя говорить.

— Гермиона, я много раз повторял: на поле боя с нами не будут церемониться, кидая Экспеллиармус или Дантисимус. Все это детские забавы. Криви! — прикрикнул он на забывшегося Колина. — Манекен прямо перед тобой.

— Прости, Гарри.

— Там по нам будут бить даже не Бомбардой, а сразу Авадой. Что мы сможем им противопоставить? Думаешь, я мог предположить, что в Седрика Хвост кинет убивающим, а не просто оглушит?

— Понимаю, — легко коснулась его плеча Гермиона, пытаясь хоть бы немного облегчить боль, отражение которой промелькнуло в его глазах.

— Тренируйся, иметь подобное заклинание в арсенале очень предусмотрительно, — улыбнулся он, подталкивая ее в сторону манекенов.

Повторение пройденных заклинаний затянулось далеко за девять, когда Гарри наконец-то принялся разгонять собравшихся по гостиным. Внимательно следя за картой, он выпускал учеников по двое-трое, советуя, как наилучшим образом добраться.

— Проклятие, — выдохнул он, когда этажом ниже обнаружился Филч, перекрывая самый короткий путь к Гриффиндорской башне.

— Что там?

— Филч патрулирует седьмой этаж. Вам придется пройти через галерею и спуститься на два этажа ниже, чтобы его обойти. За картиной с морским пейзажем начинается тайный ход, ведущий прямо в нишу с доспехами около нашей гостиной.

— Слишком долго, — нахмурилась Гермиона.

— Невилл, Дин, все запомнили? Приготовились, — Гарри не отрывал глаз от карты Мародеров. — Рон иди с ними, так будет проще объяснить, почему вы находитесь после отбоя за пределами гостиной.

— А как же вы? — нахмурился тот.

— Я что-нибудь придумаю, Рон, — отозвалась Гермиона. — В любом случае, если с ними будет староста, может получиться. Не попадитесь, — пожелала она напоследок.

— И вы.

Они поспешно покинули комнату, и Гарри с Гермионой, затаив дыхание, следили за их маршрутом по карте.

— Нам тоже пора, — тихо произнес Гарри, берясь за ручку. — Готова? — он протянул ей руку, и Гермиона сжала его пальцы.

Путь до башни показался невероятно длинным: дважды им пришлось срочно менять маршрут из-за неожиданно появившегося в коридоре Пивза или пробежавшей миссис Норрис. И когда до портрета Толстой дамы оставалось всего ничего — на их пути неожиданно появилась Амбридж.

— Так-так-так, мистер Поттер и мисс Грейнджер, что же вас заставило выйти за пределы общежития после отбоя?

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — вежливо отозвалась Гермиона, незаметно сжав руку Гарри. — Сегодня наша очередь патрулировать коридоры и…

— Простите, дорогая, но если я не ошибаюсь, мистер Поттер вовсе не староста Гриффиндора, верно? Мистер Поттер, что вы скажете в свое оправдание?

— Профессор Амбридж, — вновь вклинилась Гермиона, не давая ему и рта открыть, — Рону Уизли нездоровится, и профессор МакГонагалл разрешила Гарри только на сегодняшний вечер его заменить, чтобы мне не пришлось в одиночестве патрулировать коридоры.

— Разумно, мисс Грейнджер, — прищурилась Жаба. — Я уточню это завтра у профессора МакГонагалл, конечно же.

Она замолкла, не сводя с них пристального взгляда.

— Вы же не замышляете ничего, что противоречит Декретам об Образовании, мисс Грейнджер, мистер Поттер?

— Нет, профессор, — впервые с начала разговора открыл рот Гарри.

— Замечательно, — слащаво улыбнулась она. — Как ваша рука, мистер Поттер, уже зажила?

Гермиона почувствовала, как дернулся Гарри.

— Все хорошо, профессор.

— Надеюсь, вы хорошо усвоили урок, мистер Поттер? — уже без улыбки протянула Амбридж. — Ложь обходится слишком дорого.

— Мне это прекрасно известно, профессор Амбридж. Разрешите идти?

— Да-да, вы можете быть свободны, — улыбнулась она, разворачиваясь и удаляясь по коридору.

Гарри с Гермионой переглянулись и поспешили к портрету.

— Мимбус мимблетония.

Стоило только переступить порог, как их тут же обступили взволнованные Уизли.

— Что вас настолько задержало? Мы уже думали идти за вами, — выпалил Рон, встревоженно вглядываясь в лица друзей.

— Амбридж, — многозначительно проговорил Гарри, бросая быстрый взгляд на прислушивающихся студентов. — Давайте в спальне поговорим.

— Мы поняли, — кивнули близнецы и, прихватив Ли Джордана, взбежали по лестнице, ведущей в мужские спальни.

Когда все расселись по кроватям, а в комнате было не протолкнуться из-за скопившихся людей, Гарри принялся рассказывать о встрече с Амбридж.

— Знаете, что мне не нравится? — задумчиво протянула Гермиона, с ногами забравшись на постель Поттера. — Я никогда не видела Амбридж во время вечернего обхода.

— Верно, — поддержал ее Рон. — За все это время мы ни разу с ней не столкнулись.

— А это значит, что она на нас наткнулась совершенно не случайно. Кто-то должен был ее туда направить…

— Я не понимаю тебя, — удивилась Парвати. — Кому это надо?

— Малфой уже не раз намекал, что ему что-то известно.

— Разве он мог узнать что-то о том, чем мы занимаемся? — встревоженно спросила Джинни.

— Никто из расписавшихся на пергаменте не сможет безнаказанно рассказать о нашей тайне, — Гермиона пожала плечами. — Но думаю, нам следует быть еще более осторожными.

— Да, не стоит вызывать ни малейших подозрений.

— Легко сказать, — проворчал Джордж.

— Уж постарайтесь. Пока, как мне кажется, она ни о чем не знает.

В ответ прозвучал нестройный хор голосов.

* * *

Наступление выходных с недавнего времени стало для Гермионы праздником, ведь именно в эти дни она нарушала с сотню школьных правил, чтобы ускользнуть в Хогсмид к Сириусу.

Переписка с помощью зачарованного пергамента давала возможность общаться с ним в любой момент, но до чего же ей не хватало его присутствия рядом. Она боялась признаться самой себе, что каждая новая суббота все крепче и крепче привязывала ее к Блэку. И Гермиона сомневалась, что сможет легко оборвать образовавшиеся нити, плотно натянутые между ними.

Иногда ей казалось, что все ее поступки продиктованы лишь гормонами, бурлящими в крови, что между ними ничего нет на самом деле, но стоило вспомнить Сириуса, то, как теплеют его глаза, когда она рядом, его хрипловатый смех и тепло его рук, и все доводы рассудка рассыпались в прах.

По негласной договоренности с Гарри мантия-невидимка перекочевывала к Геримоне еще в обед, чтобы сразу же после ужина она могла незаметно выскользнуть за двери Хогвартса и устремиться в наступающую ночь.

Лаз под Дракучей ивой был изучен вдоль и поперек, и Гермиона, не задержавшись надолго в разрушенной хижине, уже стремительно шагала в сторону трактира, где на втором этаже, в комнате номер четырнадцать ее ждал Сириус Блэк.

Каждый раз, добравшись до трактира, она замирала на пороге комнаты, опасаясь, что за дверью с покосившимися медными цифрами ее никто не ждет, и каждый раз сердце срывалось в яростный галоп, стоило ей переступить порог и встретиться с невозможными глазами Блэка.

— Ты чем-то встревожена? — осторожно спросил он, когда они лежали, обнявшись.

— Нет, вовсе нет.

Сириус недоверчиво приподнял бровь и чуть сильнее прикусил кожу на плече Гермионы, вызвав у нее дрожь, прокатившуюся по всему телу.

— Совсем чуть-чуть.

— Рассказывай, — он сжал ее пальцы и принялся покрывать поцелуями шею, скользя губами по нежной коже. Язык вычерчивал дорожку, отслеживая бешено пульсирующую артерию.

— Мне кажется, что в Хогвартсе кто-то знает об отряде.

— Правда? — его рука двинулась вниз, неспешно путешествуя по ее телу.

— Да. Вчера нас с Гарри поймала Амбридж на подходе к гостиной, — задышав чуть чаще, отозвалась Гермиона. — Она никогда не ходила около башни Гриффиндора до этого.

— Значит, вы чем-то ее насторожили, — как ни в чем не бывало продолжил Сириус, усмехнувшись, когда Гермиона едва сдержала готовый сорваться стон.

— Не понимаю… — она выгнулась под его пальцами, откидывая голову ему на грудь. — Мы были очень осторожны.

— Тогда она просто решила проверить тех, кто точно может доставить ей проблемы, — рассудительно отозвался Блэк, не спеша убирать руку и впиваясь поцелуем в беззащитное горло Гермионы.

— Я… мы не представляем для нее… ах…

Гермиона задохнулась, вмиг потеряв нить разговора и подаваясь навстречу его движениям. Ее пальцы с силой впились в его плечи и двинулись вверх… Она все сильнее прижималась к Сириусу и чувствовала, как разбуженная его лаской лавина готова накрыть ее. Хотелось разделить этот ослепительный миг на двоих.

Выпутавшись из ее захвата, Блэк с силой перевернул Гермиону, подмяв под себя. Его губы проворно заскользили по коже, выжигая следы, язык дразнил чувствительные соски, пальцы с силой оглаживали желанное тело. Отзывчивость Гермионы на каждое его движение, каждый поцелуй рождала в душе желание сделать наслаждение еще более мучительным, подвести к краю, чтобы миг падения был еще слаще, еще желаннее.

Нежность, с которой Сириус прикасался к ней, кружила Гермионе голову. Заставляла подаваться ему навстречу, ловить рваные выдохи и пьянеть от его губ, от того, какую власть он имеет над ее телом.

— Н-не могу… больше… — простонала она на выдохе. — С-сириус…

И от этого беззащитного «Сириус» у Блэка сорвало крышу, снесло ограничения, оставив лишь желание, потребность обладать той, с которой мир снова становился цветным.