I’ll never tell (гет)

Первое, что Гермиона почувствовала, проснувшись утром — стыд. Чистый, ничем незамутненный стыд. Стыд такой, что хотелось спрятаться под одеяло и не вылезать до самого второго пришествия. Но нет... надо вставать. И идти на кухню, и разговаривать с Молли Уизли, словно вчера ничего не произошло в гостиной с гобеленом. Гермиона зажмурилась. Но разве что-то произошло? Просто поцелуй. «Твой первый поцелуй, — подсказал внутренний голос, и краска смущения залила ее щеки, заставляя кожу покрыться мурашками. — Ну признайся уже, — настойчиво шептал он, — что тебе понравилось».

Гермиона резко вскочила с кровати и бросилась разыскивать одежду. Натянув тонкий джемпер вместо привычной рубашки, она яростно расчесала волосы, повыдирав, наверное, с половину прядей, и завязала их в высокий хвост. Уже взявшись за дверную ручку, она вновь остановилась, зажмурившись, и, сделав глубокий вдох, все же решительно распахнула дверь. Коридор был залит утренними лучами яркого солнца. От вчерашней грозы не осталось совершенно никаких следов, хотя она точно помнила грохочущие раскаты грома и ослепительные вспышки молний, пока бежала к себе... или это так грохотало ее сердце? Не оглядываясь по сторонам, Гермиона принялась стремительно спускаться по лестнице, сосредоточившись на вытертой дорожке под ногами.

— Доброе утро, — тихий голос заставил ее подпрыгнуть. Сириус Блэк стоял прямо перед ней, одетый в чистую мантию и с забранными в хвост прядями волос. На его лице совершенно ничего нельзя было прочесть, и Гермиона на одно короткое мгновение ощутила острый укол разочарования — а вдруг он совершенно ничего не помнит? Предательский румянец тут же залил ее щеки.

— Я... — голос дрожал, словно она пробежала не одну сотню миль, а не просто спустилась по лестнице. Гермиона прокашлялась, стараясь избавиться от этой непривычной хрипоты. — Я давно хотела попросить разрешения побывать в вашей библиотеке, — не нашла она ничего лучшего, чем спрятаться за привычными страницами книжных фолиантов. Ведь что есть более незыблемое, чем истины, написанные в книгах?

Бровь Сириуса чуть изогнулась, а в глазах появилась легкая насмешка.

— Библиотеке?

— Д-да, я хочу найти более подробное описание ритуалов, чтобы провести по ним расчёты для Нумерологии, а еще...

— Стоп-стоп, давай чуть помедленнее, — взмолился Блэк, сморщившись и прижав пальцы к виску. — Тебе нужна библиотека, правильно? — Гермиона согласна кивнула. — Тогда почему бы нам прямо сейчас все и не устроить?

— А как же завтрак?

— Пара минут ничего не изменит, — усмехнулся Блэк, принимаясь подниматься на второй этаж. — Чего стоишь? Бекон Молли тебя точно не дождется, если принять во внимание аппетит Рона, — Гермиона улыбнулась в ответ, припомнив, как последний раз Рон жаловался на голод. Сколько бы его не кормили, Рону всегда хотелось «еще чуть-чуть».

Следуя за Блэком по темному коридору, Гермиона в очередной раз убеждалась, что совершенно не представляет, сколько всего скрыто за высокими запертыми дверьми комнат, мимо которых они сейчас проходили.

— А в закрытые гостиные может кто-нибудь, кроме вас, войти? — любопытство Гермионы было неисчерпаемым.

— Хочешь попробовать? — обернулся Блэк.

— Ну... — замялась она, просчитывая, чем ей это может аукнуться, — наверное, нет.

— И правильно, магия крови вещь очень занятная... вот только не для тех, кто рискует напрасно ее тревожить, — Сириус продолжил движение, и Гермионе оставалось только последовать за ним.

Темный коридор сменился небольшой гостиной, украшением которой были широкие двустворчатые двери, окаймленные изящной резьбой. Остановившись, Блэк вытянул руку и легонько коснулся дверной панели, отчего медные ручки загорелись красноватым светом. Мгновение ничего не происходило, но потом, словно нехотя, двери начали открываться. Глазам изумленной Гермионы предстала широкая светлая зала, ведь комнатой такое помещение сложно было назвать. Огромные окна, занавешенные пыльными зеленоватыми портьерами, давали много света, и помещение просто купалось в солнечных лучах. Порыв воздуха взметнул пыль, покрывающую многочисленные книжные шкафы, и Гермиона тут же закашлялась.

— Прости, я очень редко пользовался библиотекой, когда еще жил здесь, теперь же... и вовсе сюда не захожу.

— Я могу просмотреть все эти книги? — глаза Гермионы горели азартом.

— Все, только не советую выносить что-то за пределы библиотеки, охранные чары тебя просто не выпустят, — пояснил Сириус, прислоняясь к дверному косяку. — Но прежде чем ты закопаешься в старых фолиантах, не помешало бы позавтракать, не находишь?

Гермиона улыбнулась, а ведь и правда, стоило ей увидеть что-то новое, как все остальные мысли тут же вытеснялись из головы жаждой познания, азартом исследователя...

— Молли, наверное, уже накрыла на стол. Поспешим, иначе останемся голодными, — и, дождавшись ответного кивка Гермионы, Сириус направился обратно, в обжитые помещения.

— Сириус... я смогу теперь попасть в библиотеку, когда захочу? Или надо будет приходить только с вами? — этот вопрос очень интересовал Гермиону, ведь она сомневалась, что у Блэка найдется достаточно времени, чтобы проводить его вместе с ней, пока она станет перерывать горы книг в поисках интересующих фрагментов.

— Доступ к библиотеке настроен на тебя, поэтому, когда захочешь прийти, тогда и приходи.

Уже переступив порог кухни, Гермиона обернулась и, улыбнувшись, произнесла:

— Спасибо.

— Что «спасибо»? — ввернул свое Рон, протиснувшийся мимо них на кухню. — О, мам, я тебя обожаю! Это же мои любимые крылышки! Вау, бекон!!! Ма, я люблю тебя вдвойне!

— Садись, обжора, — засмеялась Молли, пододвигая к нему названное блюдо.

Гермиона последовала за ним, усевшись около Гарри. Тот выглядел бледнее обычного и постоянно зевал.

— Как спалось? — участливо поинтересовалась она, пододвигая к себе тарелку с едой.

— Ужасно, — выдавил он и, уронив голову на стол, проговорил: — Рон своим храпом умудрился перекрыть даже грозовые раскаты, представляешь?

Фырканье Гермионы опять привлекло к ней внимание Рона, который пытался что-то сказать с полным ртом.

— Не слушай его, я тихо сплю и совсем не храплю.

— Да ладно тебе, Ронни! — хором вклинились близнецы. — Уж мы-то помним, — они обменялись заговорщицкими взглядами.

— Хочешь, расскажу? — обратился к Гермионе Фред и, не дождавшись ее ответа, принялся рассказывать: — Как-то мама решила сделать ремонт в нашей комнате. Было это, дай Мерлин памяти, наверное, перед нашим третьим курсом...

— А не четвертым? — влез Джордж.

— Нет, третьим, перед четвертым у нас гостил Гарри, помнишь?

— Точно, там уже было не до ремонтов.

— Так вот, — вновь принялся рассказывать Фред, — переселила нас мама к Рону в комнату, и все бы было ничего, но... — он сделал драматическую паузу, Джордж закатил в ужасе глаза, а Рон даже перестал жевать, — ночью началось оно!

— Что «оно»? — полюбопытствовал Гарри.

— Ночью Рон начал издавать странные звуки... — прошептал Джордж, переглянувшись с братом.

— Эй! Не было такого, — возмутился Рон, отчаянно покраснев.

— Было! — хором ответили близнецы.

— Да ты, Рон, не стесняйся, с кем не бывает, — утешил его Фред, намазывая масло на тост. — Джордж, передай джем, пожалуйста.

— Держи, — Джордж протянул банку брату. — Ты, Рон, не переживай, во сне храпят многие, что тут удивительного? Вот и ты не избежал этой участи, верно, Гермиона?

— Да, Рон, — кивнула Гермиона, стараясь ухватить последний кусочек бекона, — храп — это всего лишь специфический процесс, сопровождающий дыхание человека или животного во сне и выраженный отчетливым низкочастотным, дребезжащим звуком и вибрацией*, так что ничего страшного.

— Гермиона! — лицо Рона приобрело багровый оттенок.

— Эй-эй, брат, — спохватился Фред, — на, съешь конфетку и успокойся, — он сунул в руки оторопевшего от такой наглости Рона нечто завернутое в неприхотливую синюю обертку. Тот удивленно взглянул на брата и потянул угощение в рот.

Гермиона оглянулась, мимоходом удивившись, что кухня незаметно опустела. «Когда все успели уйти?»

— Что-то ты побледнел, Рон, — встревожено заметил Гарри, отставляя чашку с чаем. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Ронни? — тихо спросил Фред, удивленно взглянув на Джорджа.

— Это не я! — тут же открестился Джордж. — Все, как мы и договаривались...

Действительно, лицо Рона стало непривычно бледным. Голубые глаза чуть помутнели, а сам взгляд стал затуманенным и немного отрешенным. Фред и Джордж подобрались ближе к брату и с интересом естествоиспытателей принялись его изучать.

— Фред, — чуть заторможено произнес Рон, — я ненавижу, когда вы называете меня так! — затуманенный взгляд остановился на Гарри. — Я ненавижу, когда ты начинаешь опять разыгрывать из себя героя, ответственного за судьбы всех вокруг!

Гарри недоуменно уставился на друга, словно не до конца поверив тому, что сорвавшиеся слова произнес на самом деле он. В груди ощутимо закололо. А Рон, тем временем, уже сосредоточил свое внимание на замершей Гермионе.

— Что касается тебя, заучка... — он неприятно усмехнулся, взирая на резко побледневшую Гермиону, — ...к тебе у меня отдельный разговор. Как же давно я хотел высказаться, но все что-то не давало...

— Рон! — предостерегающе воскликнул Джордж, но брат его не слышал, продолжая буравить взглядом притихшую Гермиону.

— Меня с первого курса бесит твоя идиотская привычка вскидывать руку и отвечать даже тогда, когда спрашивают совсем не тебя. «Я... Я знаю!!!» — очень похоже передразнил он, подпрыгивая на стуле. — А еще меня бесит твое раздутое самомнение, словно ты считаешь себя умнее всех, а значит, имеешь право указывать мне, как и что я должен делать! Надоело!!! — приглушенный голос разносился по всей кухне. В глазах Гермионы заблестели первые слезы. — И это снисхождение, которое так ясно читается в твоих глазах, когда кто-то к тебе обращается... так и хочется ударить...

— Рон! — вскочил Гарри, и стул с оглушительным грохотом упал. — Прекрати, немедленно!

— Прекратить? — рассмеялся какркающим смехом Рон, откидываясь на спинку стула. — Что прекратить, друг мой? Говорить правду? Не-ет, теперь я все скажу! Кстати, ты сам что, думаешь, такой офигенный волшебник? Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть, василиска и Мерлин знает кого еще! Ты же у нас весь такой чистый, светлый и непорочный, смотришь на всех свысока...

— Рональд Уизли! — сорвалась на крик Гермиона, вскочив со стула и повиснув на рванувшем к другу Гарри. — Чего вы ждете? — накинулась она на близнецов, потрясенных словами Рона. — Сделайте уже что-нибудь! — Фред с Джорджем переглянулись. Явно не такого они ожидали от младшего брата.

— Что, грязнокровка, — изумленный всхлип сорвался с губ Гермионы, и она растерянно опустила руки, но Рона уже было не остановить, — так уж нравится всеми командовать?

Побелевшее лицо Грейнджер было лучшим доказательством того, что слова Уизли все же достигли ее сердца. Закушенная до крови губа, и решительный взмах палочкой, которую она успела выхватить, остановил поток непрекращающихся оскорблений:

— Stupefy!

Звонкий голос Гермионы еще звучал в притихшей кухне, но ее уже там не было — она промчалась мимо замерших близнецов, увернулась от рук Гарри и выбежала в коридор, не зная, где бы можно было ото всех спрятаться.

«Кроме тебя сюда больше никто не сможет попасть...» — невзначай обронил Сириус на обратном пути.

— Библиотека, — прошептала Гермиона, устремившись в единственное место, где она всегда могла найти утешение.

* * *

— Рон, ты идиот! — доносилось из комнаты выделенной мальчикам. — Как ты мог такое наговорить ей? Она же наша подруга!

Гарри не мог подавить ярость при виде развалившегося на кровати друга, с выражением на лице «а что я такого сказал?». Он лихорадочно мерил шагами комнату, периодически останавливаясь и высказывая все, что думает о произошедшем инциденте, но Рон был глух к его словам. Он насвистывал что-то мало музыкальное, умудряясь еще и покачивать в такт ногой. Не выдержав, Гарри запустил в него подушкой.

— Ты вообще понимаешь, что натворил?!

— Что ты разорался, как старая ведьма в Лютном? Ну сказал, и что? Словно я первый, кто назвал ее «заучкой»? — Рон начинал злиться, о чем свидетельствовало лицо, приобретающее красноватый оттенок. — Да об этом знает даже самый захудалый первокурсник с Хаффлпаффа! Вот!

Гарри, застонав от бессилия что-либо ему донести, опустился на кровать.

— Рон, ты и правда такой тупой? — материализовались с громким хлопком близнецы, усевшись около Гарри.

— Ты не просто обозвал ее «заучкой», ты назвал ее «грязнокровкой»... — тихо проговорил Фред, с некоторой неприязнью взирая на младшего брата.

— Напряги свои извилины, если они у тебя еще есть, и вспомни, кто обычно так ее зовет? — присоединился Джордж, рассматривая свои пальцы, словно в жизни не видел ничего интереснее.

— Малфой.

— Верно, малыш Ронни, — проигнорировал угрожающее рычание Фред. — А Малфой у нас кто?

— Слизеринец?

— Нет, он у нас враг, — повысил голос Фред, вставая с кровати. — Друзья никогда не позволят себе задеть сокровенное, Рон, никогда! Понимаешь? Теперь тебе ясно, что ты сделал?

Упрямое выражение лица Рона говорило совсем о другом. Слова близнецов так и не дошли до его сознания в должном объеме, поэтому, злобно фыркнув, Рон выбежал из комнаты.

— М-да... делов-то мы натворили, — вздохнул Фред, остановившись у окна.

— Что с ним случилось? — подавленно спросил Гарри, закрыв ладонями лицо, отчего вопрос прозвучал немного невнятно.

— Я дал ему успокоительную конфетку... вот, только... эффект оказался совсем обратный тому, на который мы рассчитывали.

— Точно, хоть переименовывай ее в конфетку «Вражды»...

— Скорее «Развязывания языка», — усмехнувшись, отозвался Фред. — Гарри, нам очень жаль, что тебе и Гермионе пришлось все это выслушать. Прости.

— Да, прости нас, Гарри.

— Чего уж там, — отозвался он, откидывая лезущие в глаза волосы, — он ведь сказал правду, пусть и нелицеприятную. Мне к такому не привыкать...

— Брось, Гарри! «Пророк» не сказал за все лето ни единого слова правды! Ты не свихнулся и ты не лгун! — отозвались в один голос близнецы. — Мы так не думаем.

— Спасибо, что верите мне, — Гарри поднялся на ноги, поправил сползшие на кончик носа очки и направился к двери. — Надо найти Гермиону, ей сильнее досталось...

— Нам жаль, но, может, стоит ей дать успокоиться? — рассудительно заметил Джордж.

— Думаешь? — удивился Гарри.

— Эх, друг, ты совершенно ничего не смыслишь в женщинах, — Фред поучительно поднял палец вверх. — Когда они расстроены, их надо оставить в покое, иначе это будет хуже Адского пламени, понимаешь? Женская истерика — оружие массового поражения, поверь нашему опыту, правда, Джордж?

— Даже не сомневайся, — важно закивал тот и через мгновение добавил: — Дай ей остыть, так будет лучше.

Гарри замер в нерешительности. Может, и правда, стоит оставить Гермиону наедине с собой, дать ей возможность прийти в себя и потом только попытаться поговорить? Да, наверное, так будет лучше.

— Ладно, дружище, — близнецы направились к выходу, — нам еще надо разобраться в том, что пошло не так с этой конфеткой, так что раньше ужина нас можешь даже не искать. До встречи за вечерней трапезой, — синхронно скривившись, пропели они, выскользнув за дверь.

— До встречи, — ошарашено промолвил Поттер закрывающейся двери.

* * *

Сколько бы Гарри ни искал, но Гермиона словно сквозь землю провалилась. Он обошел все этажи, заглянул во все незакрытые комнаты, но безуспешно. Побывал даже во внутреннем дворике, в котором разговаривал с Сириусом накануне слушания, но и там было пусто, лишь Клювокрыл бесшумно бродил среди бывшего великолепия.

— Здравствуй, — поклонился гиппогрифу Гарри. Ответный поклон, и он приблизился к нему, зарываясь пальцами в теплые перья. Прижавшись лбом к мерно вздымающемуся боку, Гарри позволил себе расслабиться, перестать держать маску спокойствия и стать снова собой. Ему было больно от слов Рона, больно оттого, что они смогли его задеть, больно оттого, что их сказал именно Рон, человек, которому он доверял, которого впустил в свою душу... а еще было больно за Гермиону. Чем она заслужила такое? И что вообще нашло на Рона? Да, конечно, во многом были виноваты сладости близнецов, но не мог же человек, пусть даже и не совсем адекватно воспринимающий реальность, высказать то, о чем он хотя бы раз не задумывался? Может, именно в тот момент Рон Уизли был честен с ними всеми? Может, для него они и правда только девочка-заучка и мальчик с комплексом героя?

«Больно...»

Из горла гиппогрифа вырвался успокаивающий клекот. Мудрые желтые глаза пристально уставились на Гарри.

— Ты прав, дружище, все это глупости, — вздохнул Гарри, — я просто расстроен. Все еще наладится, да? Конечно же, да. Я пойду, попробую разыскать Гермиону. Как думаешь, может, стоит попросить Сириуса о помощи? — чуть задумчиво спросил он, уставившись на темнеющее небо.

«Подумать только, сколько уже времени прошло...»

— До свидания, Клювокрыл, — и, поклонившись, Гарри скрылся в темных недрах дома.

* * *

— Сириус? — громкий стук в дверь заставил Блэка оторваться от созерцания потолка. Кто бы мог подумать, что он, аврор... — «бывший», — не забыл напомнить внутренний голос — сильный волшебник, способный и хотящий сражаться, будет заперт в собственном доме!..

— Гарри? Что случилось? — спросил он, увидев на пороге крестника.

— Ты не мог бы мне помочь найти Гермиону? — выпалил тот, уставившись на Блэка.

— Найти? Она что, потерялась? — усмехнулся он.

— Нет... — Гарри взъерошил волосы, пытаясь правильно выразить свои мысли, — она очень сильно расстроилась из-за слов Рона... и теперь ее нигде нет, — закончил он, пытливо всматриваясь в крестного. — Ты мне поможешь?

— Я ее найду, не волнуйся. Что Рон учудил? — чуть нахмурившись, поинтересовался Блэк.

— Он, — замялся Гарри, — он не очень хорошо... м-м... как бы сказать, он обозвал Гермиону, предварительно ей нагрубив.

— Ладно, позже разберемся, — отозвался Блэк, прикрывая за собой дверь спальни. — Ты иди к ребятам, как найду Гермиону — сразу же сообщу.

— Спасибо, — Гарри доверчиво прижался к Сириусу, и тот, улыбнувшись, легонько потрепал его по волосам. — Не волнуйся, все будет хорошо, — и, дождавшись ответного кивка Гарри, Сириус принялся спускаться по лестнице на третий этаж.

Как он и думал, комната Гермионы была пуста. Взглянув на педантичный порядок, наведенный ею, он едва заметно хмыкнул. Рыжий клубок Живоглота вольготно расположился на кровати — кот спал. Лишь когда дверь с тихим щелчком закрылась, кот соизволил приоткрыть глаз и оглядел вверенную ему территорию — посторонних не наблюдалось. Сладко зевнув, Живоглот уткнулся приплюснутой мордой в подушку Гермионы и снова задремал.

Сириус не стал обходить особняк, как это сделал Гарри, не стоило особого труда предположить, где находится Грейнджер, если единственным доступным для нее местом была библиотека. Только там никто бы не смог ей помешать, только в ней она смогла бы найти столь желанный покой. Сириус отправился туда, по пути заглянув в гостиную с гобеленом. Там было пусто. Кресло так и осталось придвинутым к камину, но пустые бутылки бесследно исчезли. «Наверное, Кикимер вспомнил о своих обязанностях, — насмешливо подумал Блэк, созерцая помещение. Чуть прищурившись, он взглянул на погасший камин, в котором горкой громоздился пепел. — Интересно, привидевшийся вчера поцелуй был на самом деле или это просто каприз его пьяного сознания?» Ответа на этот вопрос Сириус не знал, только интуитивно чувствовал, что вчера случилось что-то чрезвычайно важное, что-то, чему вполне под силу изменить его жизнь к лучшему.

Двери библиотеки отворились при его приближении. Дом словно желал, чтобы хозяин как можно быстрее вошел в помещение и взглянул на ту, что посягнула на знания, доступные ранее только Блэкам.

День за окном стремительно угасал. Темные тучи вновь наползали с севера и уже скрыли под своими толстыми брюхами большую часть неба. Библиотека в сумерках всегда была неприветливым местом, а в преддверии грозы — тем более. Сириус не сразу заметил скорчившуюся на неудобном стуле за массивным письменным столом девичью фигурку. Подойдя ближе, он смог прекрасно рассмотреть спящую Гермиону. Ее голова лежала на толстом фолианте по рунам, кончиками пальцев правой руки она касалась вычурной чернильницы, стоявшей на столе, а левая была подложена под щеку. Большую часть лица скрывали волосы, но гладкая кожа щеки так и манила к себе прикоснуться. Сириус на мгновение замер, а потом, как и в тот раз, потянулся и медленно провел пальцами по ней. Кожа была влажной. Нахмурившись, Сириус пристальнее всмотрелся в лицо Гермионы: и правда, длинные темные ресницы были мокрыми от слез. Слезы попали и на книгу, заставив старые страницы потемнеть от влаги и чуть сморщиться. Ее губы были упрямо сжаты, а между бровей залегла тонкая морщинка, но весь облик Гермионы Грейнджер говорил о ее уязвимости, о том, что она, несмотря на все свои заслуги, всего лишь девчонка, остро реагирующая на колкости, тем более со стороны лучшего друга.

Сириус вздохнул. Что он мог сделать в этом случае? Разбудить ее? Утешить? Сказать, что все это ерунда, а Рон просто глупый мальчишка? Да, наверное, так и стоило сделать. Он протянул руку и легонько потряс Гермиону за плечо.

— Гермиона, просыпайся, — на ее лице не дрогнул ни один мускул, дыхание ровно вырывалось из чуть приоткрытых губ, а ресницы даже не шелохнулись. Сириус попробовал еще раз, но результат был тем же — она крепко спала.

«Оставить ее здесь? Вздор!» — тут же мысленно запротестовал он.

Наклонившись, Сириус подхватил спящую Гермиону на руки. Ее руки легко скользнули ему на шею, словно именно там и было их законное место, а щекой она прижалась к его плечу. Усмехнувшись, Блэк направился к двери. Миновав порог гостиной, он услышал, как двери библиотеки с тихим шорохом захлопнулись. Идя с Гермионой на руках, он отчетливо ощущал ее запах, тот, что привиделся ему вчера ночью. Значит, она и в самом деле приходила к нему... и тот поцелуй тоже не был бредом.

Добравшись без свидетелей до комнаты Гермионы, Блэк согнал с кровати наглого кота и уложил ее. Укрыв Гермиону покрывалом, Сириус легко скользнул ладонью по ее растрепавшимся волосам, задержался на мгновение на теплой бархатистой щеке и с неохотой убрал руку. Грейнджер продолжала спокойно спать, но когда он уже собрался вставать, чтобы уйти, ее ладонь крепко обхватила запястье Блэка, мешая тому подняться.

— Не уходи... — пробормотала она сквозь сон, продолжая удерживать его на месте.

Блэк заколебался. Часть его кричала, что он должен уйти, что это его долг, как хозяина дома, но другая часть просто хотела остаться, ведь рядом с ней он ощущал странный покой. Сириус еще секунду сомневался, а потом призвал свернутый плед и улегся поверх покрывала рядом с ней, продолжающей цепляться за его руку.

— Спи, — прошептал он, целуя ее в лоб и закрывая глаза, — я никуда не уйду.

________________________

* с просторов Википедии.