На рассвете нового дня (гет)

* * *

Заскочить на стадион за Джинни в обеденный перерыв, чтобы вместе поесть, оказалось худшей идеей за всю неделю.

Они сразу же поругались.

Джинни, разгоряченная после тренировки, забыв о метле в руках, бросилась к нему со словами:

— В понедельник вечером мы играем с вами! — Древко метлы неприятно уперлось в ключицу, но ради поцелуя можно было и потерпеть. — Почему ты молчал? Хотел сделать мне сюрприз? Ты снова поднимешься в небо?

Чем больше она задавала вопросов, тем меньше Гарри понимал.

— Благотворительный матч, — Джинни взъерошила ему волосы, отпустив метлу, но та не упала, зажатая между ними. — Аврорат против гарпий. Ну же! Не делай вид, что слышишь об этом в первый раз.

Точно. Рон же рассказывал, что вторую неделю тренируется. Но для чего — Гарри упустил. А зря.

— Джинн, — произнес он с раскаянием. — Мне правда жаль. Я не могу. У нас заседание Визенгамота. Будут рассматриваться поправки к закону об оборотнях.

— Как будто без тебя не обойдутся.

Гарри слегка коснулся губами ее щеки, вдыхая медовый цветочный аромат.

— Я должен поддержать Гермиону и твоего отца. Они так долго работали над законом…

Джинни фыркнула:

— Вечно эта Гермиона! Ты же терпеть не можешь крысиную возню. Бумажки, законы, указы, отчеты. Ты даже над протоколами своих подчиненных засыпаешь, вечно приходиться тебя будить и гнать спать по-человечески.

Пряди волос выбились у нее из туго завязанного хвоста, и Гарри не удержался, отвел их от лица. Джинни подняла умоляющий взгляд.

— Позволь себе то, что на самом деле хочешь, а не что надо. Хотя бы один раз.

Отказаться от скучного заседания, чтобы провести день с Джинни над стадионом, как в старые добрые времена — выглядело очень заманчиво. Но Гарри покачал головой. Оставить Гермиону без поддержки с гиенами из Визенгамота — никогда.

— В следующий раз, Джинни. Честное слово.

Она зашипела, мгновенно превращаясь в гарпию. Очень опасную гарпию — лучшего игрока в этом сезоне: движения отточены и быстры, почти не отследить. В один миг оттолкнула его, левой рукой подхватив метлу, а правой поймав призванный чарами кваффл. Так смерила взглядом, что если бы им можно было убить, Гарри бы уже осыпался пеплом.

— Тревис, побудь вратарем! — крикнула она сидящей на запасной скамейке девушке и взмыла в воздух.

Похоже, придется обедать в одиночестве? Джинни могла летать часами, спуская пар. В отличной форме, приятно посмотреть: бросок в кольцо — на полной скорости с разгона. Тревис дотянулась до кваффла, но Джинни закрутила мяч так, что он сорвался с пальцев вратаря и улетел в соседнее кольцо. Джинни сделала резкий вираж на снижение за кваффлом, снова атаковала кольца на взлете на полном ходу, против солнца — и снова попала. В золотистом ореоле, как вспыхнувший феникс, разъяренная, как фурия, Джинни вызывала разные чувства. Пару капель горькой обиды, разбавить терпкой досадой и пьянящей гордостью. Пить, не остужая. Зелье «Джиневра».

Гарри перевел взгляд на руки, слепо щурясь, дожидаясь, пока перед глазами перестанут играть солнечные блики. Золотые часы на запястье безучастно показывали, что время обеда стремительно истекает. Джинни и не думала спускаться, и — как будто этого было мало, чтобы окончательно испортить настроение — на стадионе появилась Гвеног Джонс. Тренер «Холихедских гарпий», звезда квиддича, живая легенда и мужененавистница. Во всех сферах, за которые бралась, Гвеног достигала высот. В том числе и в ненависти.

— Не так просто поймать гарпию, особенно если перед этим ее разозлить, — оскалилась она в хищной улыбке. — Пожалуй, дам Джинни повидаться с тобой перед финальным матчем. У нее сильный удар, когда она в бешенстве.

Зачем? По очкам «Гарпии» уже заработали себе кубок, как и в прошлом году. Два оставшихся матча, «Соколов» с «Пушками» и «Гарпий» с «Сороками», не могли изменить победителя, ну разве что «Гарпиям» удастся проиграть с разгромным счетом, а «Соколам» удастся с таким же астрономическим счетом выиграть. Скорее Мерлин воскреснет.

— Кстати, Гарри, рада, что ты перестал меня избегать.

Кто о чем, а Гвеног о себе. Никого он не избегал. Ну, почти. Если бы он вздумал встречаться со всеми, кто пожелал, пришлось бы круглые сутки только улыбаться и жать руки.

— Я не избегал.

— Поэтому ты и к Слагхорну не ходишь, ведь так? Он очень сдал в последнее время. Ты бы проведал старика, а то переживает, что чем-то задел тебя. Или он на самом деле обидел?

Какая ерунда. Чтобы обидеть — надо хоть как-то пересекаться, а они почти не виделись. Во многом из-за того, что профессор пытался затащить Гарри на заседания своего клуба слизней.

— Просто нет времени. Распорядок дня расписан по минутам и отменить что-либо очень трудно.

— А в твоем распорядке учтен финал сезона? — Гвеног не сводила с него взгляда, и пришлось коротко кивнуть. — Очень на то надеюсь. Мы играем здесь, у себя, и я хотела тебя попросить вручить кубок чемпиону. Надеюсь, нам, гарпиям.

Финальный матч — через две недели, в субботу — ждали все. Даже Гермиона собиралась пожертвовать ради него празднованием своего дня рождения, хотя квиддич никогда не любила.

— Конечно, я не пропущу матч, Гвеног. У меня и билеты на руках. Но кубок… почему я? Я же не играю в квиддич.

По традиции кубок должен вручать самый популярный игрок прошлого сезона. Зачем нужно ее ломать? И зачем Гарри выходить на всеобщее обозрение, под вспышки колдокамер? Напоминать о себе «Пророку»? Нет уж, спасибо.

— А мог бы и играть. Насколько мне известно, ты не продул ни одного школьного матча.

Гарри усмехнулся.

— Неверные сведения. Один снитч поймал Седрик Диггори.

— Всего один! Это когда на поле заявились дементоры и ты упал в обморок?

Неприятно резануло, насколько Гвеног осведомлена. Джинни рассказала или нашлись другие доброхоты? Гарри хотелось ответить грубо, но он сдержался. Пожал плечами.

— Я любил квиддич. И мне подарили две отличные скоростные метлы, которые мало кто мог себе позволить.

Если честно, то «Молнию» не мог позволить себе даже Люциус Малфой, купивший место сыну в команде новыми «Нимбусами-2001». Широкий жест — подарить ребенку метлу, настолько дорогую, что выставлялась в витрине без ценника, с лаконичной надписью «изготавливается на заказ» — мог сделать только Сириус Блэк. А ведь он тогда только сбежал из Азкабана, скрывался, не думал о себе — носил лохмотья и питался крысами. Но приходил на стадион посмотреть, как Гарри играет. Узнал, что его «Нимбус» попал в дракучую иву, и заказал «Молнию» на Рождество. Немыслимо.

Гарри вспомнил, как они с Роном все Рождество провели, вцепившись в метлу, и как ее у них отобрали.

Сердце защемило, и пришлось брать себя в руки. Гвеног насмешливо наблюдала за ним, всем своим видом показывая, что словам не верит ни на кнат.

— Я кое-что умел, — неохотно выдавил Гарри. — Конечно, но на любительском уровне.

— А я слышала про особый талант.

Особый талант? Вряд ли. Передразнить Малфоя и отбросить его руку? Перегнать Чжоу? С тем же Виктором Крамом он бы не справился.

Гарри покачал головой.

— Естественно, на любительском, — снизошла Гвеног, — но тренировками из тебя вылепили бы настоящего ловца. Не это ничтожество, Уилла Робина, что позорит сборную Англии. А своего Крама.

Понимание пришло внезапно.

— Случайно не Робин вручал вам кубок год назад?

— И в этом году собирается тоже, если ты нас не выручишь. — Гвеног подошла ближе и подмигнула, будто они были заговорщиками. — У него очень потные ладони. А после огневиски и манеры, как в порту. Так что подумай хорошенько, кто полезет слюнявить щеки моего лучшего игрока.

И Гарри, и Гвеног синхронно посмотрели вверх на кольца, где золотисто-зеленым пятном закладывала убийственные виражи Джинни.

Глаза заслезились от яркого света — пора было уходить.

* * *

До конца обеденного перерыва оставалось еще сорок минут, когда к Рону, корпевшему над еженедельным отчетом, подошла Гермиона. Три ее бумажных самолетика, таранящих друг друга над его головой, Рон принципиально не замечал.

— Пойдем, поедим?

— Мне нужно успеть до часа сделать сводку, — пробормотал он, пытаясь отыскать среди бумажных баррикад на столе служебную записку от дежурных, но желудок дал о себе знать характерным урчанием.

— Успеешь. Все равно до Гарри с авроратом очередь дойдет в самом конце. Передашь бумаги Перси, а он уж найдет предлог заглянуть на совещание.

Рон замер, обдумывая ее слова. Действительно, чего спешить? На прошлой неделе он допустил промашку: подвели ребята с вызова, а он не проверил цифры, и никто ничего не заметил. Кингсли доверяет им, поэтому отчет уже давно превратился в формальность, а не необходимость. И если разрешение дает сама Гермиона — мисс Дотошность, то почему бы и нет?

Он мигом сгреб бумаги в ящик стола, запер его на ключ и наложил заклятие. Сладко потянулся:

— Идем в «Чучело»?

— Идем. Посмотрим на сентябрьское меню.

В начале лета они облюбовали небольшой ресторанчик в десяти минутах ходьбы от министерства — если идти через дворы, где редко встречались прохожие, потому что путь преграждал двухметровый железобетонный забор, пестрый от граффити. Забор легко преодолевался аппарированием, а дальше, нырнув от полуденного солнца в тень огромных лип и пятнистых платанов и обойдя дугой высокие кусты шиповника, дорога упиралась в краснокирпичный дом с лаконичной вывеской «Соломенное чучело». В ресторане каждую первую пятницу нового месяца меняли меню. Не всегда посетители успевали опробовать все блюда и привыкнуть к их забавным названиям — шеф-повар там работал явно с юмором. Рон за август упустил шанс познакомиться с «Овечкой из Стаффорда» и «Юго-западным ветром» и жаждал реванша.

Сам ресторанчик находился в подвале, но половинки окон поднимались над тротуаром. Очень удобно, не заходя, заглянуть и оценить, есть ли свободные места.

Свободные места нашлись — Рон каждый день опасался, что министерские работники прознают об их секрете и в «Чучеле» станет не протолкнуться.

— Хм. У них куча блюд из тыквы, — пробежав глазами по ярко-оранжевому меню, проворчал он. — Пирог. Суп. Каша. Даже сок. Бр-р. Мне его хватило в школе.

Вот тебе и новое меню. Сплошное разочарование.

— Все равно у нас мало времени. Возьми суп, а пирог попроси завернуть с собой. Иначе мы не успеем.

Рон горестно вздохнул. Гермиона, как всегда, права.

— Ты тоже торопишься на совещание к Кингсли?

— Угу.

— Странно. И отца вызвали. А у него давно уже никаких фальшивых оберегов не проходило, а зачарованная маггловская техника в последний раз попадалась неделю назад. Или он нашел что-то опасное, но не стал пугать маму?

Гермиона хмыкнула.

— Закон, Рон. Закон о правах оборотней. Артур мне очень с ним помог, вот поэтому нас и пригласили. Никто не хочет сюрпризов в понедельник.

— А никаких сюрпризов и не будет. Ты же самая умная ведьма. Во всяком случае, на четвертом этаже. Да и на нашем, втором, пожалуй, тоже.

— На вашем втором ведьм почти и нет. Или ты меня сравниваешь со всеми работниками, не считаясь с полом?

Рон почувствовал, что у него горят уши. И так каждый раз. Стоит только ему расслабиться и открыть рот, не подумав, как он своим комплиментом обижает Гермиону.

— Конечно, не считаясь, — почти не соврал он и сменил тему: — О! Вон и наш суп несут. Обалденный запах.

Гермиона улыбнулась. Уф, пронесло.

— Значит, все выходные ты будешь готовиться к заседанию Визенгамота?

— А ты к дружескому матчу с «Гарпиями»?

— Ты будешь сидеть за письменным столом, я на метле — какая разница?

— Мне бы пригодилась твоя поддержка.

— А мне — твоя. Так что мы квиты. Ужасно несправедливо, что ваше дурацкое заседание не считается с квиддичем. Честь министерства магии под ударом, а вы…

— Что мы?

— Вы не только не придете поддержать нас, но и забираете нашего лучшего ловца! Несправедливо.

— Ты о Гарри? Что тут несправедливого? Он — представитель молодежи в Визенгамоте. Это очень почетно, Рон. И налагает ответственность. Гарри должен посещать все заседания.

— Да он из них и не вылезает! Такой талант гибнет. Ты должна, должна его разок отпустить, Гермиона. Свежий воздух пойдет ему на пользу. Да и он любит летать. Вспомни, когда отец починил мотоцикл Сириуса, как Гарри обрадовался.

Гермиона нахмурилась.

— Скажи лучше, что случилось с Ральфом?

Мерлин! Она и правда быстро соображает — вокруг пальца не обведешь.

— Его позавчера пришибло бладжером, — признался Рон, — еле удержался на метле и теперь всего боится. Стоит кому-то хлопнуть дверью, вздрагивает и трясется, как осиновый лист. Как он будет на метле-то сидеть, не представляю. А нам нужно победить.

— Победить? — Ее брови поднялись вверх. — У профессиональной команды? Без пяти минут четырехкратного чемпиона премьер-лиги? Да ты шутишь!

— Они будут играть вполсилы. И если я не пропущу мячи… — Гермиона красноречиво посмотрела на него, и Рон поправился: — Если я не все мячи пропущу, а Гарри словит снитч…

— А когда Гарри в последний раз летал?

— В прошлое воскресенье.

— Не на мотоцикле. На метле.

Рон подвинулся ближе, беря Гермиону за руку.

— Ну зачем он тебе? Закон все равно примут. Ты же показывала свои предварительные прогнозы, эти графики и диаграммы. Из пятидесяти голосов «за» гарантированы уже тридцать. Пятеро колеблются. Часть вообще на заседания не ходит: за все пять лет пару раз появились в министерстве. И только трое категорично против. Но ты и их убедишь, у тебя отличная речь, очень справедливая. Отпусти Гарри.

Суп катастрофически остывал. Но не страшно. Если Рон втихую наложит чары, никто и не заметит, даже Гермиона. Хотя ради ловца можно и легкий голод потерпеть.

Гермиона отняла руку.

— Тебя Гарри попросил поговорить со мной?

— Нет. Ты что! Он совсем не в курсе. Я хотел ему сделать сюрприз.

— Да уж…

Гермиона все еще хмурилась, вызывая отвратительное чувство вины, пробуждавшее зуд немедленной деятельности: все пообещать, все исправить, покаяться. Да вот только в чем каяться? Если это именно она не хочет его поддержать.

«Какой-то» квиддич, «какой-то» матч. А они собирали деньги для Мунго. В том числе и пострадавшим от укусов разных темномагических тварей. Тоже важное дело. Не менее важное, чем закон.

Вкуса супа Рон не почувствовал.

* * *

Гарри наскоро простился с Гвеног и, не дойдя до выхода, аппарировал к Мерлину на кулички — но так далеко не вышло, он всего-то перенесся в «Башку борова», прямо в обеденный зал, вызвав у редких посетителей усиленное моргание.

— Поттер? Гарри Поттер? Нам не померещилось?

Не померещилось. Гарри, хотя и не афишировал этого, уже несколько лет жил над трактиром, снимая угловую комнату на втором этаже. Ни оставаться в Норе, ни стеснять Андромеду, ни мешать Рону с Гермионой в их квартире в пригороде Лондона Гарри не хотел — устал скитаться. Особняк на Гриммо,12 и дом в тупике Прядильщиков получили статусы музеев — то-то бы Сириус и Снейп удивились. И хотя дом Сириуса принадлежал полностью Гарри, и у него остались личные комнаты, куда посетители не допускались, встречаться с посторонними, которым гордый Кричер показывал гобелен, большую гостиную и кухню, где собирался Орден феникса, быстро надоело. Гарри временно перебрался туда, где никто не задавал лишних вопросов и не относился к нему с непомерным восторгом — к Аберфорту Дамблдору. Посетителям «Башки борова» не было никакого дела до постояльцев, особенно тех, что уходят на работу и возвращаются обратно, кутаясь в плащ-невидимку. И хозяину до знаменитого героя — тоже, разве что он, как и многие другие, считал, что Гарри нужно непременно подкармливать. Молли Уизли, Андромеда Тонкс, Рон, коллеги из аврората и даже министр магии пребывали в уверенности, что Гарри забывает о еде, а когда вспоминает, не ест ничего существенного — будь их воля, он бы уже перегнал объемами Дадли.

Временное постепенно превратилось в постоянное, и хотя Джинни не любила «Башку борова», Гарри не стремился никуда переезжать. Да и не понимал, как можно не любить Хогсмид? Прохладный воздух по вечерам, густой вересковый запах летом, а осенью, зимой и весной — звонкие школьные голоса по выходным.

Дом. Почти дом. И встречи со старыми знакомыми, конечно.

— Гарри? Это ты? Здесь? В такое время?

Вот так сюрприз: за одним из столиков сидел Невилл собственной персоной. Перед ним стояла наполовину опустошенная тарелка чечевичного супа, чуть поодаль в миске лежали вареные яйца, ломоть хлеба и большой кусок козьего сыра; кексы на блюдце и чайник — отставлены к другому краю стола.

— Да вот, зашел что-нибудь перехватить перед совещанием.

— Садись, — Невилл палочкой сдвинул кексы с чайником в сторону, освобождая место.

В нагрузку к рукопожатию Гарри достался еще и добротный хлопок по плечу. Не успел он опуститься на крепко сбитый деревянный стул, как Аберфорт появился с тарелкой хаггиса. Над ней поднимался густой пар, а пахло так ароматно, что Гарри тут же схватился за вилку.

— А как ты здесь оказался? — поинтересовался он, когда прикончил хаггис на треть, а Невилл доел суп. — Хогвартские эльфы стали плохо готовить после закона о заработной плате, или ты соскучился по Аберфорту?

— Ни то ни другое, хотя Аберфорта я всегда рад увидеть. После Выручай-комнаты — он один из близких, сам понимаешь.

Гарри понимал. Он давно стал своим у Андромеды Тонкс и Тедди Люпина.

— У меня сегодня выходной день, — продолжал Невилл, разливая чай себе и Гарри. — Пятница, никаких уроков, теплицы в порядке. Вот я и решил прогуляться. Заодно и доставить в замок один волшебный кустик Thymus serpyllum, который оказался не нужен огороду Аберфорта. Можно было бы отправить эльфа, но зачем?

— Что за кустик? Будешь окультуривать? Или учить на нем новую смену?

— Корешок я посажу на развод, а листья отдам мадам Помфри. Пусть использует.

— А что он лечит?

— Ничего. Он возвращает жизненную силу. А дальше маг сам борется за свою жизнь. Зелье легко готовится, но я к котлу ни за что не подойду. Нечего портить ингредиенты и губить растения.

— Значит, зелье поддерживает иммунитет. Для Слагхорна?

— Нет. Зачем ему? У него и свои есть, хотя от листьев он никогда не откажется.

— Школьникам? Мне такого зелья вроде бы не давали.

— У тебя хороший иммунитет, Гарри. Живучий, как и ты сам. А зелье из тимьяна хорошо людям постарше. Минерве вот будет полезно.

Гарри не донес вилку до рта, моментально забыв об обеде.

— Профессор Макгонагалл заболела?

— Давно уже, то ли простыла, то ли еще чего. Лечилась по-своему, примочками из виски, компрессами, но сегодня слегла.

— И серьезно? Что говорит Помфри? Профессор Макгонагалл выздоровеет к понедельнику?

— Вряд ли. Мы уже занятия перенесли. Боюсь, ей придется ненадолго выйти из строя. — Невилл отпил чаю, поднес ко рту кекс и уставился на Гарри. — Ты чего так побледнел, будто кто-то умирает? С ней все будет хорошо, обещаю. Болезнь не такая серьезная, да и мы что-то можем. Поппи. Я. Гораций. В крайнем случае, доставим Минерву в Мунго, хотя она и категорически против.

— Знаешь, Невилл, я, кажется, опаздываю, — Гарри отложил вилку, повернул запястье и бросил взгляд на часы, не замечая стрелок. — Передай Аберфорту, что его обед мне очень понравился, хорошо?

— Хорошо. И Минерве передам, что ты беспокоился.

— А вот этого — не надо. Она, чего доброго, расстроится. Я лучше сам к вам загляну. На неделе.

Гарри, больше не глядя на Невилла, который так и застыл с кексом, подошел к камину, зачерпнул летучий порох и произнес:

— Приемная министра.

Так быстрей. Без аппарации, лифтов, длинных коридоров. В приемную могли попасть далеко не все: лишь главы департаментов, секретарь министерства, Перси, почему-то Артур Уизли и Гарри с Гермионой.

* * *

В Атриум Гермиона и Рон аппарировали, держась за руки, из «Чучела» — времени на прогулку не осталось, хотя погода всячески намекала. Спешили оба, но до лифта добраться не успели — перехватила Одри.

Губы сами собой расплылись в улыбке, да и Рон тоже засиял, как солнышко, хотя недавно куксился из-за своего квиддича. Одри любили все, да и как не любить ее ямочки на щеках и лучистые глаза, короткую озорную стрижку под мальчика и странное сочетание изящных платьев сочных цветов с грубыми ботинками. Мантии она не носила, предпочитая им шарфы и куртки немыслимых цветовых сочетаний. Немыслимых ни на ком, кроме нее. Раньше Одри работала в типографии, иллюстрировала книги колдографиями, но после свадьбы перешла на полставки в редакцию «Пророка». Очень живая, симпатичная, аккуратная и веселая. Трудно найти человека более непохожего на зануду Перси, и тем не менее этим летом они поженились. Наверное, противоположности в их случае удачно притянулись. Как у Гермионы с Роном.

В самом деле, Билл и Флер во многом совпадали: род деятельности, интересы, привычки. Джорджа с Анжелиной свела смерть Фреда — горевали вместе, поддерживали друг друга, и сейчас живут душа в душа. Поженились тихо, родили сына. А вот Одри и Перси — совсем разные, и очень почему-то хотелось, чтобы и у них все сложилось.

— Вы не видели Перси? — быстро заговорила Одри, будто они от нее убегали. — Нигде его нет. Я и к Артуру заходила. И Кингсли встретила в лифте. Мне начинать волноваться? Бежать к Молли, к чудо-часам? Пугать ее?

— Не стоит, — улыбнулась Гермиона. Интересно, она со стороны выглядит такой же наседкой, когда опекает Рона и Гарри? — Перси готовит документацию к еженедельному совещанию. Наверное, наложил чары на переговорную, чтобы не отвлекали. Передать что-нибудь?

— Только то, что он болван! У меня сюрприз, а показать некому!

— Сегодня прямо день сюрпризов, — пробормотал Рон, косясь на часы около стола регистрации.

— Вот вам тогда похвастаюсь! — Одри достала из изящной сумочки-рюкзака небольшой листок, взмахнула палочкой — и перед ними…

— Субботний выпуск «Пророка»? — удивился Рон.

— Нет. Пока только макет. Видите статью? О нападении на девочку Дженкинсов. На лечение собирают пожертвования. Очень грустная история..

Гермиона ощутила, что у нее немеют кончики пальцев.

— Что? Что это такое? — она, не веря своим глазам, выхватила газету. — Только этого еще не хватало!

Одри удивленно вскинула брови.

— Это мои колдографии. Смотри, — Одри показала на девочку с медвежонком наверху страницы. — Маленькая Нэнси. Все время печально просидела у окна палаты. А это, — она ткнула ниже в пожилого колдуна, протирающего очки носовым платком, — колдомедик готовится озвучить диагноз. А вот здесь родители в отчаянии — прекрасный кадр, правда? Ни одного постановочного снимка! Уверена, премия за лучший колдорепортаж будет моей этой осенью!

Рон заглянул Гермионе за плечо, уставившись на разъяренного мужчину, швыряющегося стульями. А потом прочитал заголовок и произнес безжизненным голосом:

— Этого не может быть. Полнолуние только на следующей неделе!

— На Нэнси напали тринадцатого июля, — охотно объяснила Одри. — В статье подробнее рассказывается. В Мунго поначалу не ставили диагноз, просто наблюдали. Увы, в августе при полной луне она обратилась в зверя.

Рон удивленно почесал нос.

— Странно, что «Пророк» пронюхал об этом только сейчас.

Какой же Рон простодушный.

— Ничего странного! Это же очевидно из-за закона! — неосторожно громко воскликнула Гермиона. Ее голос разнесся по всему Атриуму, и на них стали оглядываться. — Гм… Одри, а можно мне оставить макет?

Одри с сомнением покосилась на свои ботинки.

— Вообще правилами запрещено выносить его из редакции.

— А если я скопирую только твою страницу? И никому кроме Гарри и Кингсли не покажу? Ну и Артура, наверное. Обещаю.

Одри неохотно кивнула.

— Постарайся не показывать Перси, хорошо? Я ему вечером сама похвастаюсь.

— Спасибо! — Гермиона быстро произнесла заклинание и так же проворно убрала уменьшенную копию страницы в карман мантии. — Ты мне очень помогла.

— Мы почти одна семья. Надеюсь, скоро станем, — у Одри, получившей назад макет, на лице снова засияла безоблачная улыбка, — а в семье надо доверять друг другу. Такой пустяк точно не стоит, чтобы мы из-за него переживали.

— Да-да, — а вот Гермионе улыбнуться не удалось. — Именно. Пустяк. Увидимся!

* * *

Гарри повезло, он вышел из камина ровно за пять минут до начала совещания, как раз в ту секунду, когда Кингсли и Артур Уизли, беседуя, зашли в приемную со стороны лифтового холла. В открытой переговорной, слева от кабинета, уже сидели главы всех департаментов, за исключением отдела тайн — начальника невыразимцев никто и никогда не видел, кроме самого министра — и департамента магического правопорядка. Шеф Гарри находился в отпуске уже третью неделю и, судя по слухам, не собирался оттуда возвращаться.

— Минерва Макгонагалл заболела, — выпалил Гарри, накладывая заклятье от подслушиваний. — До понедельника вряд ли поправится.

Кингсли включился сразу:

— Чем это нам грозит?

— При худшем раскладе — минус пять голосов. Мы отследили, что на всех заседаниях трое голосуют всегда, как она: выживший из ума Демпси, осторожный Лливелин, который нашел после Дамблдора другой авторитет, и заискивающая перед директором Хогвартса миссис Грэттон. Еще есть Вейр, который любит быть в нейтралитете, но порой присоединяется к ним.

Лифт лязгнул дверьми, и Гарри, увидев Гермиону, включил и ее в заклинание.

— Минус пять голосов, — спокойно произнес Кингсли. — А у нас было тридцать, кажется? Остается двадцать пять. Не вижу причин для беспокойства. В полном составе Визенгамот не собирался с процессов над пожирателями смерти.

— Минус пять голосов? — Гермиона схватывала на лету. — Макгонагалл не будет?

— Не самый худший вариант. Вот с численностью могут выйти проблемы. Надо подумать, как собрать кворум, а уж собрав его, мы большинством голосов проведем закон.

— Легче простого. — Гермиона достала из кармана клочок бумаги, эффектно взмахнула им, увеличивая в размере. — Завтра «Пророк» выйдет с грустной историей о том, как шестилетнюю Нэнси Дженкинс в полнолуние укусил оборотень. Также выйдет интервью с членами Визенгамота, эпизодически посещающими заседания. Знаете, что сказала легендарная Гвеног Джонс о законе? «Опасная глупость». Разумеется, она собирается прийти и проголосовать против. Как и многие другие. Так что у нас теперь нет ни тридцати голосов, ни двадцати пяти. У нас больше нет нейтральных голосов. В лучшем случае мы можем надеяться на половину, но, руку на сердце, из нашей половины в понедельник побегут крысы.

— Субботний выпуск? — спросил Артур. — Ты уверена?

Гермиона передала статью ему.

— Откуда? — нахмурился он, разглядывая колдографии. — Одри?

— Нужно наложить вето на публикацию, — вмешался Гарри, выручая Гермиону. Судя по ее порозовевшим щекам, она не хотела выдавать своих информаторов, даже если тех и угадали.

— Ничего хорошего этим мы не добьемся, — покачал головой Артур. — Поползут слухи и быстро. И к той же информации отнесутся гораздо серьезнее, запретное всегда обладает мистическим ореолом. Воспаленные умы сразу сочинят заговор, мол, раз им есть что скрывать, значит, жертв больше. И понесется молва.

— Но и так оставлять тоже нельзя!

— А чего мы боимся? — спросил Кингсли, и все удивленно поглядели на него. — Ну будет статья. Поднимется шумиха. Истерики случатся, да, куда ж без них. И не ошибусь, если мы услышим о резервации для потенциально опасных существ. Ставлю галлеон, что заикнутся об этом уже в субботу.

— Все только и будут говорить о Нэнси Дженкинс, — тихо отозвалась Гермиона. — И закон отправят на доработку большинством голосов. А мы не сможем его оперативно вернуть на рассмотрение, когда шумиха стихнет. Его три года согласовывали со всеми отделами. Вряд ли во второй раз получится быстрее. Пока пройдут комиссии по доработке, пока новый виток согласования… да и кто гарантирует, что через три года не опубликуют историю еще про одну Нэнси?

Гарри почесал шрам, по привычке. Как будто тот помогал ему думать. Пробежался глазами по истории заболевания.

— А кто-нибудь проверял, действительно ли Нэнси заразилась? В «Пророке» не всегда за этим следят. Можно ли верить репортеру? Пусть он не лжет, но он может и заблуждаться, его могли провести. Статья написана с чужих слов. Работает ли этот врач в Мунго? Существует ли вообще на свете Нэнси Дженкинс?

— Верно, — кивнул Кингсли. — Гарри, выделяй людей, не из болтливых, чтобы проверить каждое слово. Гермиона, закон на доработку мы отправлять не будем. Мы перенесем заседание.

— Но это невозможно!

— И все-таки мы попробуем.

— Заседание Визенгамота не может быть перенесено, — Гермиона принялась за старое, цитировать, Гарри обожал ее такой, — если в повестку этого заседания включен вопрос, который согласно магической конституции имеет срок рассмотрения или предусмотрен пунктами двенадцать, тринадцать и четырнадцать третьей статьи действующего Закона.

— Да, ты права, — расстроенно кивнул Артур. — Третья статья регламентирует права магических существ. Не получается.

Гарри лихорадочно соображал. Они в тупике. Но выход есть всегда. Только где бы его найти?

— Визенгамот подчиняется департаменту магического правопорядка, так? Нельзя ли как-нибудь воспользоваться тем, что глава департамента болен? — спросил он.

— Говард не болен, — отмахнулся Кингсли. — Он хочет в отставку, а я ему ее не даю, заставляю работать. А он в отместку берет отпуска и больничные. Не знаю, кто из нас раньше сдастся. Мне страшно думать о смене главы магического правопорядка. Ведь это не обычный департамент. Тонны документов придется передать преемнику: по аврорату, по координации с группами быстрого реагирования из других департаментов. По уголовным и дисциплинарным слушаньям. По принятым и отправленным на доработку законам. По общественным вопросам. Ко всему прочему это означает приостановку всех дел на неделю-другую. В общем, кошмар и хаос, и их лучше оттянуть.

— Приостановка всех дел? — переспросил Гарри. — Всех дел, которые касаются департамента, в том числе и заседания Визенгамота?

Гермиона ахнула. Артур улыбнулся, блестя стеклами очков.

— Да, есть такая поправка, — Кингсли оставался совершенно спокоен, будто бы уже обдумывал такой вариант, чего исключать, конечно, было нельзя. — Правда, имелись в виду заседания Визенгамота по уголовным делам, но я не могу вспомнить, включено ли это уточнение. И если нет — у нас есть лазейка. Гермиона?

— Я проверю, — выдохнула та.

— А мы начнем совещание, все-таки. Я постараюсь потянуть время, чтобы ты успела.

* * *

На втором этаже, в соседней с авроратом комнате находилась библиотека законников. Заклинание поиска по контексту выдало дюжину томов и свитков, к счастью раскрытых и развернутых на нужных местах, причем необходимые абзацы подсвечивались — удобно, особенно если спешишь и некогда вникать в каждую строчку, а ошибаться никак нельзя.

Нужную поправку Гермиона нашла в пухлом административном уставе. Передача дел главы магического правопорядка расписывалась подробно, и да, подразумевала остановку всех заседаний. Не обязательно уголовных, подчеркивалось, что любых.

Превосходно.

Интересно, кого назначит Кингсли? Не обязательно кого-то из старой гвардии, но и не зеленых юнцов. Или проще взять человека со стороны?

Заклинание поиска по уставу выдало целую главу о требованиях к кандидату — довольно внушительный список. Кроме того, кандидат должен получить полное одобрение у глав департаментов. Интересно, кто на втором этаже самый достойный? Узнать у Рона, заодно забрать отчет? Успел ли он его доделать?

Гермиона легким движением палочки отправила книги и свитки по местам. Вышла из библиотеки и заглянула в аврорат. Тихо и скорее похоже на отдел клерков, а не оперативников. Заместитель Говарда Плата, Уильямсон — он работал еще при Фадже — читал «Квиддичное обозрение», удобно устроившись в кресле у окна с чашкой чая. Странно, почему он не ходит на совещания? Перекладывает свои полномочия на Гарри? Или не приглашают? Праудфут — еще один из старой гвардии — оформлял служебную записку. Рон подклеивал листы в брошюру. Столы остальных пустовали. Авроры на обеде или на вызове? Наверняка на обеде — мирное же время. Давно ничего экстраординарного не случалось. Рон шутил, что, как Гарри назначили старшим аврором, стало скучно работать: все темные маги и сочувствующие им — разбежались. Хотя Рон, конечно, выразился резче.

Так забавно наблюдать, как он поднимает голову, смотрит в упор и не видит, и только спустя несколько секунд замечает ее.

— Я за отчетом вместо Перси. Готов?

— Ага, держи! — Рон дернул палочкой, и последняя страница вклеилась с такой скоростью, что брошюру перекосило. — Спасибо, что прикрыла.

Гермиона широко улыбнулась:

— Пустяк.

Нет, ни Уильямсона, ни Праудфута Кингсли не назначит шефом. Ему нужен сильный союзник, авторитетный, на которого можно будет опереться. Надо будет после заседания с Гарри обсудить, кто из его коллег может подойти.

— Ты очень милая, когда так мечтательно улыбаешься, — Рон подошел ближе и понизил голос, но ни Праудфуту, ни Уильямсону не было до них никакого дела. — Разве ты никуда не спешишь? Тебя не ждут на первом этаже? Например, министр магии.

Время!

Гермиона кинулась к лифту, лишь глазами поблагодарив своего рыцаря — так было всегда, Рон ни капли не изменился, и как прекрасно, что он не изменился.

В приемной она перевела дух и как могла пригладила волосы. И только после этого вошла в переговорную.

Перед Кингсли отчитывался Скотт Фоули — глава магического транспорта. Старая песня о том, что запасы летучего пороха иссякают и нужны средства, чтобы строить альтернативные транспортные сети. Амос Диггори, возглавляющий департамент магических существ, тепло улыбнулся ей — он считался ее начальником, но пересекались они очень редко. Гораздо больше времени Гермиона проводила на первом и втором этажах, работая с Артуром, Гарри и иногда с Перси.

— Хорошо, что вы присоединились к нам, мисс Грейнджер, — кивнул ей Кингсли, и Гермиона, пробормотав извинения, проскользнула в кресло возле Перси — того посадили вести протокол, который обычно был за ней.

Как можно незаметней Гермиона передала ему отчет Рона, Перси благодарно кивнул — он трепетно относился к семейным связям и особенно опекал самого младшего брата.

Заседание текло по привычному руслу. Каждый глава департамента высказался о своих достижениях и провалах, в которых, конечно же, обвинил недостаточное финансирование. Не ново. Все привыкли к таким докладам, к тому, что к октябрю жалобы звучат все чаще и стихают только после принятия бюджета на будущий год.

Артур сообщил, что поправки к закону о правах оборотней готовы и от голосования он не ожидает сюрпризов. И что всем предстоит много работы, когда закон вступит в силу. Новые рабочие места, новые проблемы, разбор жалоб, апелляций — всего и не предусмотришь.

Превосходно, значит, министр решил не говорить ничего лишнего посторонним.

— Гермиона, у тебя есть что добавить? — спросил ее Артур.

— Да, благодарю.

Она поднялась, собираясь с мыслями, чтобы как можно точней передать смысл поправки. И чтобы поняли только свои.

— Не каждое заседание, по моему мнению, имеет такое значение для всего магического мира. Буквально каждый должен приостановить свои дела, чтобы узнать, вышли ли мы из средневековья или собираемся не только ждать нового темного лорда, который соберет вокруг себя недовольных, но и поспособствовать его приходу. Так что каждый должен хорошенько задуматься, каким он видит свое будущее. Спасибо за внимание.

Перси взглянул на нее, как на Сивиллу Трелони, навеселе предсказывающую нелепую кончину каждому встречному. Фоули вальяжно улыбнулся, мол, Гриффиндор — это так мило, зато честно. Диггори отвел глаза. А Гарри, Артур и Кингсли — поняли.

Гарри коротко улыбнулся ей, и очень трудно было сдержаться, не улыбнуться в ответ.

— Мы знаем, как долго вы трудились над этим законом, — вмешался убийственно вежливый Трейси Дэвис, международник — настоящий джентльмен, — и признаем, несмотря на небольшое преувеличение, правоту ваших слов. В понедельник мы вступим в эру Закона. И я очень ра…

Договорить он не успел: раздался хлопок, будто какой-то шутник проколол воздушный шарик, и посредине овального стола заседаний возник свиток, перехваченный алой лентой с серой вязью.

— Боюсь, с эрой Закона придется подождать, — вздохнул Кингсли, разглядывая вязь. — Перси, прочтите, пожалуйста, всем полученное прошение от Говарда Плата.

Перси торжественно встал, поправил очки, взял в руки пергамент, снял ленту и развернул его. Прочистив горло, он с выражением прочитал:

— Я, Говард Плат, слагаю с себя полномочия главы магического правопорядка по состоянию здоровья, прошу считать меня в отставке с момента прочтения данного прошения.

* * *

Шум, который поднялся после известия об отставке, был сопоставим разве что с криками спортивных болельщиков, когда их любимая команда нежданно-негаданно ловит снитч и заканчивает сложный матч с небольшим перевесом очков.

Кингсли — лиса. Знал, что написано в свитке, и держал его нетронутым, чтобы в нужную минуту, как фокусник — выудить из шапки подсаженного кролика. А потом наслаждался произведенным эффектом. Интересно, научился от Дамблдора? Или просто Дамблдор подбирал в Орден авантюристов и сорвиголов?

Нет, не зря Кингсли так легко сработался и с Люпином, и с близнецами — теми еще бедовыми ребятами.

Появление прошения об отставке проняло всех, даже Гарри, хотя он был готов. Но не к тому, что Кингсли объявит о ней так же, как спрашивал о показателях за неделю — буднично и деловито.

Главы департаментов успокоились не сразу, но как только шум в переговорной стих и стало слышно, как Диггори наливает себе воду из графина, Кингсли поднялся и прошелся взад-вперед.

— К сожалению, я не смог предотвратить этой потери. Никто не ожидал, что эта должность подорвет здоровье такого крепкого и сильного колдуна. Отличный сюрприз перед выходными, не правда ли? С понедельника у нас начнется передача дел, а значит, и внеурочные. Все департаменты так или иначе взаимодействуют с магическим правопорядком, поэтому попрошу вас ответственно подойти к делу и поощрять своих сотрудников сотрудничать с коллегами из магопорядка.

— Вы спешите, министр, — возразил Роджер Кэмпбелл, глава департамента магических происшествий и катастроф. — Необходимо сперва выбрать достойного кандидата.

— У меня уже есть человек на примете. — Кингсли не успел закончить предложение, как вокруг снова зашумели, но уже не так бурно, и он продолжил, не повышая голоса. — Очень достойный, уверяю вас. Меня осенило сразу, как только я услышал просьбу Говарда. Несомненно честный, может выступать как моральный авторитет, незапятнанный связями с пожирателями смерти. Воевал на нашей стороне. Очень сильный маг. Ответственный работник. Альбус Дамблдор весьма высоко ценил его и доверял.

Гермиона широко распахнула глаза: она явно догадалась. Догадалась раньше Гарри, раньше всех остальных. Хоть бы подсказку дала через зачарованный галлеон! А то Кингсли не очень-то торопится называть имя.

— Я спокойно доверю этому человеку свою жизнь. И, бесспорно, любой из вас. Несмотря на лишения, сердце его не ожесточилось. Он милосерден к оступившимся.

— Ваш кандидат — просто идеальный человек,— фыркнул Кэмпбелл. — Можно его, такого замечательного, прямо сразу выпускать на вкладышах к шоколадным лягушкам. В серии «Великие чародеи».

— Такие не ходят по грешной Земле, — улыбнулся Фоули.

Кингсли обвел всех глазами. Хитро улыбнулся.

— Вообще-то он сейчас сидит передо мной.

Гарри огляделся. Фоули разглядывал Артура, наверное, считая, что Кингсли назначит на такую должность своего знакомого из Ордена Феникса. Диггори удивленно озирался по сторонам, никак не находя среди них того человека, о котором рассказывал Кингсли. Дэвис и Кэмпбелл рассматривали друг друга и Фоули. Перси замер, не отрывая глаз от шефа, готовый немедленно записывать.

Похоже, Фоули прав. Наверное, Артур. Что ж — достойный выбор. Он компетентен, он знает многое, выходящее за рамки его служебных полномочий. Он верен своим принципам и он смел. Когда истинными убеждениями было опасно делиться даже с простыми магами, Артур не побоялся показать Ранкорну, что о нем думает и выказать гнев. Тогда под личиной Ранкорна был Гарри, искавший в министерстве медальон Слизерина, но Артур-то этого не знал! На него всегда можно опереться. Альбус Дамблдор несомненно уважал Артура и доверял ему. Не зря же Гарри разрешали проводить в Норе почти каждое лето. А еще Артур не был ни злым, ни взрывным человеком. Всегда мягкий, корректный, безукоризненно вежливый — в этом заключалась его сила, принимаемая многими за слабость. Да, с таким начальником интересно сработаться.

Но Кингсли считал иначе.

— Мой кандидат не стремится попасть на шоколадные вкладыши, Роджер. Он там уже есть. Да, я говорю о Гарри Поттере.

Что? Гарри растерянно перевел взгляд с Кингсли на сияющую Гермиону. Все разом заговорили, и не разобрать, кто и что. Или это Гарри не мог разобрать? Слова Кингсли его оглушили, выбили из головы все мысли, кроме одной: это розыгрыш?

— Гарри Поттер?

— Но он молод.

— Только двадцать два.

— Двадцать три.

— Он главный аврор. Почти четыре года в должности.

— Он очень юн.

Перси отчаянно строчил пером, пытаясь все записать, но довольно быстро сдался и даже отодвинул от себя чернильницу.

Кингсли дождался, когда его подчиненные иссякнут, выдерживая паузу ровно столько, сколько нужно, а потом заговорил вновь.

— Рад, что вы нашли только один недостаток у моего кандидата — возраст, и возражений к моему описанию не имеете.

— Вы спятили, — покачал головой Диггори.

— Есть у вас что-то по существу вопроса? Описание моего кандидата соответствует действительности?

Все, конечно, промолчали. Только уставились на Кинсгли, кто как: Фоули с усмешкой, Диггори удивленно. Дэвис и Кэмпбелл с любопытством.

Кингсли, Гермиона и Артур смотрели на Гарри. Кингсли твердо, уверенный в нем, Гермиона сияла, будто ее повысили. А Артур глядел с отеческой заботой.

— Гарри, а как ты сам, согласен? — спросил он.

Гарри поднялся, не чувствуя ни рук, ни ног. Голос тоже не слушался, хрипел так, будто снова ломался.

— Я не уверен, что подхожу.

— Почему нет? — спокойно спросил Кингсли. — Скажи, чем ты занимался после битвы за Хогвартс?

— Ходил на заседания Визенгамота. Готовился к тритонам экстерном.

Тогда, в мае девяносто восьмого, когда Кингсли стал исполняющим министра, они хорошо побеседовали о будущем Гарри. Кингсли спросил о планах.

Тритоны Гарри и не вспомнил. Но зато сразу сказал, что хочет присутствовать на судах. Участвовать в процессах.

«Обвинителем?» — понимающе кивнул Кингсли.

«Адвокатом», — ответил Гарри.

Он помнил свое дисциплинарное слушание. Он помнил, как судил Крауч в первую войну, как не пощадил сына. Он никогда не мог забыть, что Сириуса забрали в Азкабан, а его самого отдали воспитывать Дурслям. Он много чего помнил несправедливого.

«Я не хочу мстить, я хочу не давать мстить другим», — сказал тогда Гарри. И Кингсли назначил его представителем в Визенгамоте от нового поколения магов. Большая редкость в таком возрасте. До Гарри такая честь выпала только Альбусу Дамблдору.

— Ты поменял процедуру ведения дел.

Гермиона кивнула, поддерживая, и Гарри ровно произнес:

— Я использовал маггловское право. Презумпцию невиновности. Обвинителю требовалось доказать вину, а не наоборот, обвиняемому приходилось доказывать, что он ничего не нарушал. Слишком много было ошибок, сведения счетов, подтасовок и пренебрежения истиной в старых делах.

Гермиона тогда ему очень помогла с базовыми знаниями о праве. И порой участвовала с ним наравне в делах. Несправедливо, что отметили лишь его.

— Около года ты провел в комиссиях по амнистии, на заседаниях Визенгамота. А потом?

— Потом перешел в аврорат. Не хватало людей. Меня быстро повысили до старшего группы, потом до помощника главного аврора, потом и до главного аврора.

— Сколько фактически отсутствует Говард Плат?

— Три месяца.

— Все это время его обязанности кто выполняет?

— Частично его зам, Уильямсон, частично я.

— Его зам взял на себя Визенгамот и законников, а ты аврорат?

— Не совсем. Уильямсон занимается новым пополнением, снабжением, составлением расписаний. Я — авроратом, расследованиями и всем остальным. Но, разумеется, не один.

— Разумеется, — кивнул Кингсли. — Ну, господа, есть у вас еще возражения? Или более достойный кандидат?

— Ты же сам знаешь, что более достойного не найти, — проворчал Диггори.

— Перси, готовь магический контракт, бланк лежит в сейфе, туда нужно лишь вписать имя Гарри.

Перси выскочил из кабинета, как ошпаренный.

— Одно уточнение, господин министр, позволите? — заговорил Фоули. — Возможно, стоит пока назначить главного аврора исполняющим обязанности главы департамента. Во-первых, это предупредит протесты, связанные с возрастом кандидата. Во-вторых, позволит мистеру Поттеру немного расслабиться и постепенно войти в курс всех дел. В-третьих, мы можем собраться через квартал или полгода и обсудить, стоит ли убрать буквы «И. О.» перед должностью.

Гарри кивнул.

— Я согласен временно исполнять обязанности главы департамента магического правопорядка. Если я справлюсь, тогда эти две буквы никто не заметит. Если нет — то не потяну за собой вас.

Перси вернулся с пергаментом, куда лихо вписал название должности и полное имя, затем дал расписаться всем присутствующим, кроме себя и Гермионы.

Гарри подписывал последним.

Как только он оторвал перо от росчерка, появился еще один пергамент.

— Твой магический контракт, Гарри. Прочесть его можешь только ты, а вот нарушить — никто. Даже если уйдешь в отставку, пока будешь жив, будешь его придерживаться. — Кингсли протянул руку. — Поздравляю.

Гарри крепко пожал ее, и это стало своеобразным сигналом окончания совещания. Все поднялись с мест. Первой подошла Гермиона. Приобняла, и напряжение, которого он и не замечал, отпустило. Потом Артур хлопнул по плечу и пожал руку.

— Удачи и много сил, — искренне пожелал Кэмпбелл.

— Вы достойны, как никто другой, — произнес Дэвис.

— Поздравляю с повышением, — Фоули смотрел с интересом, но доброжелательно.

Диггори просто пожал руку.

— Очень рад твоему назначению, — пробормотал Перси.

— Гарри, не подведи! — сказал Кингсли. И тихо, чтобы никто не расслышал, добавил: — После совещания зайди ко мне. Нужно многое обсудить.

* * *

В кабинете Кингсли Гарри давно заметил старинный портрет надменной девушки с белым лицом и рыжими волосами. Немагический, как ни странно. На девушке было надето красное платье с расширяющими, как колокола, рукавами и пышной юбкой. Волосы зачесаны назад и убраны на затылке под шапочку. Никогда раньше Гарри и не думал спрашивать о ней. Но не сегодня.

— Кто это?

— Глориана, — отозвался Кингсли. — Королева фей. Магглы знали ее под именем Елизаветы Первой. Сквиб, увы. После ее эпохи началось разделение магического мира и мира магглов. Ее правление считается золотым временем. Присядешь?

Гарри рухнул в кресло, как подкошенный. Золотое время? Для всех ли? Магглы сейчас явно живут лучше. А вот волшебный мир, вероятно, — нет, застрял в прошлых веках. Не потому ли, что многие стремятся вернуться в свой золотой век?

— Ты прочел контракт?

— Еще нет.

— Тогда не буду тебя отвлекать. Ознакомься, а потом поговорим. Очень удачно, что мне нужно кое-что поручить Перси.

Кингсли вышел, оставляя Гарри с портретом и контрактом.

Общие слова о вступлении в должность. Перечисление отделов, которые ему подчиняются. Административные службы Визенгамота: законодательные и судебные. Силовые: аврорат, обеспечение магического правопорядка, выявление и конфискация поддельных защитных заклинаний и оберегов, борьба с незаконным использованием изобретений магглов, борьба с неправомерным использованием магии. Пока Плат отдыхал, часть его обязанностей тащил на себе Кингсли, а часть — Артур. А теперь Гарри отвечает за все.

«Глава магического правопорядка должен избегать конфликта интересов и в случае возникновения подобного конфликта сообщать о нем министру магии…

Глава магического правопорядка обязуется соблюдать закон и дух его…

Не обсуждать состав работников министерства с лицами, не имеющими допуска к подобным сведениям…»

И так далее, и тому подобное.

Гарри бегло просматривал текст, пока не обнаружил переливающуюся золотом строчку: «Глава департамента магического правопорядка обязуется не разглашать ни при каких обстоятельствах рядовой состав сотрудников отдела тайн и имя его руководителя».

— Обязуюсь, — пробормотал Гарри, и на пергаменте проявились полные имена сотрудников, работающих в отделе. Последним шло имя главы.

Гарри перечитал его несколько раз и даже ущипнул себя за руку.

Он никак не мог поверить написанному, хотя в душе, кажется, давно чуял правду.

Стало понятно многое. И в том числе — почему именно этого человека Гарри счел достойным должности главы правопорядка.

Должность главы отдела тайн занимал Артур Уизли.

Нелепый и даже порой смешной, увлеченный штепселями и батарейками, он не производил впечатления могущественного мага, разгадывающего секреты магии.

Как и Дамблдор. Кто его принял всерьез, когда он выпалил вместо приветственной речи: «Олух, пузырь, остаток, уловка»?

Очень умно: не прятаться, не секретничать, а быть собой, позволяя окружающим заблуждаться и судить по себе.

Но ведь правда многое стало понятно!

Вот почему Артур столько знал — то, что рядовой сотрудник знать не только не обязан, но и не может. В одиннадцать–тринадцать лет Гарри считал, что информация доступна всем работникам министерства, его удовлетворяли объяснения Рона. Став постарше, стал думать, что Дамблдор делился подробными сведениями со своим Орденом. Ага. Дамблдор. Делился. Еще смешней, чем предполагать, что работа в министерстве по умолчанию открывает доступ ко всему.

Вот почему Артур находился в отделе тайн, когда на него напала Нагини. Вот почему участвовал в рейдах, когда у пожирателей искали темномагические артефакты. Вот почему он вернулся в министерство, после того как Барти Крауч–младший запустил темную метку на чемпионате по квиддичу. И дневал и чуть ли не ночевал на работе при любом происшествии. А ведь он изначально числился в отделе, где следили за незаконным использованием изобретений магглов. А потом боролся с фальшивыми оберегами. Можно было догадаться, но ни у Гарри, ни у Рона, ни у Гермионы не возникло никаких подозрений. Казалось, что все министерские вышли на службу.

На чемпионате по квиддичу Артура с семьей пригласили в министерскую ложу. Перси только начал тогда работать, и никто не помнил ни его имени, ни фамилии. А к Артуру и Фадж, и Крауч, и Людо обращались по имени, как к равному. Почему это никому тогда не бросилось в глаза? Ни Гарри, ни Рону, ни Гермионе?

Интересно, кто-нибудь из семьи догадывался, что Артур фактически работал на двух должностях? Может быть, близнецы, они ведь были отцу ближе всех. Именно им он доверил фордик «Англия». Именно они, когда Артур стал бороться с фальшивыми оберегами, кроме приколов стали делать и защиту.

Альбус Дамблдор догадался точно. Не мог не догадаться, хотя он, будучи главой Визенгамота, мог и просто знать. А Кингсли, наверное, узнал только после победы, когда стал министром.

В курсе ли Молли? Она не может не знать. Или может?

А Гермиона? Она-то должна была давно заменить все несоответствия. И то, что Артур помогал ей с написанием закона. И то, что на рабочем месте его часто не застанешь. И то, что он посещает еженедельные совещания, куда допускаются только главы департаментов. А камин в приемной министра, настроенный только на избранный круг?

Как жаль, что нельзя поговорить с Гермионой. Сейчас очень бы пригодилось ее умение анализировать.

Гарри ведь и самого приглашали на совещания весь последний год. С очевидной теперь целью. Натаскивали. Проверяли. Видимо, Кингсли присматривался, решая кто станет его силовиком, намного раньше и не так спонтанно, как показалось.

Если задуматься, Кингсли продвигал Гарри все пять лет. Сперва — Визенгамот и апелляции. Гарри выбрал суды сам, но если бы министр не подписал назначения — ничего бы не вышло. Потом перевод в аврорат. В аврорах и старших аврорах Гарри задержался недолго — и двух месяцев не прошло, его сразу назначили главным. Сперва исполняющим обязанности, а когда убедились, что тянет — и постоянным. А теперь вот и главой магопорядка. Такая стремительная карьера любого другого сотрудника министерства вызвала бы скандал. Кингсли повезло, что Гарри Поттер — исключение из всех правил.

Артур, конечно, опытнее Гарри и куда лучше годится на пост руководителя правопорядка. Но, похоже, Кингсли выгоднее, чтобы два его сторонника занимали ключевые должности.

Интересно, а какие планы у него на Гермиону? Ее тоже неспроста ввели в курс дела. Министр явно затеял что-то масштабное. Исследователь, силовик и законник? Артур, Гарри и Гермиона? Что Кингсли затевает, какую реформу готовит? Если нужны они втроем. Неужели замахнулся на невыполнимое — привести все устаревшие нормы в соответствие международным стандартам? Соблюдение прав несовершеннолетних, права меньшинств — первые ласточки, поправки к закону о домовых эльфах, успешно принятые два года назад, и вот — права оборотней. Изменение отношения к магглам, к манипулированию памятью.

Даже если удастся воплотить только часть задуманного, то их дети — конечно, когда они появятся! — будут жить в куда лучшем мире, как о том и мечтал Люпин.

Гарри оглянулся в поисках воды: в горле пересохло. Интересно, ел ли он сегодня что-нибудь? Беседу с Невиллом — помнил, а съел ли свой обед — нет. Голову кружило то ли от голода, то ли от перспектив.

* * *

Гермиону задержал Диггори и долго расспрашивал о какой-то ерунде. Она отвечала, не вдумываясь в слова, все еще пребывая под впечатлением совещания.

В такие моменты особенно остро становилось понятно, почему Кингсли министр. Немного хитрости, напора, смелости, ума и много работы. Сортировочная шляпа гордилась бы, что качества всех основателей сошлись в одном человеке.

Но назначить Гарри? Сумасшедший, блестящий ход!

Диггори отстал, и ноги сами понесли Гермиону в аврорат, к Гарри. Но его там не оказалось— зато нашелся Рон с лихорадочно блестящими глазами, сразу утащивший ее в архив — длинную прямоугольную комнату без окон, где хранились отчеты и текущие дела.

— Мне Перси рассказал, — шепотом произнес Рон, прислоняясь к хлипкому стеллажу с папками. — С ума сойти. Гарри думает, как проставляться?

— Знаешь, на его месте я бы сейчас вообще ни о чем не думала.

Каково это, в двадцать три года занять такую должность? Рон прав — сойти с ума, не иначе. Но разве с Гарри когда-нибудь было по-другому? А как Кубок Огня выбросил его имя? Вот, пожалуй, и теперь случилось что-то подобное.

Неожиданное.

— Тогда мы должны ему помочь. Друзья мы или кто? Уверен, мама завтра устроит праздничный ужин. А сегодня можем куда-нибудь сходить. Отдел игр проводит какой-то чемпионат, я плохо запомнил какой, даже вроде сняли клуб для своих сотрудников. Можно пойти туда.

Рон радовался за Гарри. Чересчур бурно. Лохматил волосы. Пару раз пустил смешок. Размахивал руками. На лице сиял румянец.

— Ты рад за Гарри?

Вопрос захватил Рона врасплох. И он сразу забыл о глупостях.

— Конечно, я рад! А кто станет главным аврором — известно?

Гермиона улыбнулась. Серьезный и чуть взволнованный — прекрасное сочетание. Хотелось обнять и провести ладонью по волосам.

— Ничего не известно, совсем. Кингсли нас здорово всех ошарашил.

— Еще бы. Надеюсь, они не поставят на место Гарри Праудфута.

— А ты не думал, что Гарри может выбрать тебя?

Рон испуганно помотал головой.

— Ни за что! Это же круглосуточная работа. Внеурочное время, за которое никто не заплатит. Я не смогу ничего. Ни наведываться к Джорджу, ни играть с Фредди вечерами или в выходные. Ведь и в субботу могут вызвать, и в воскресенье. И отчитать за любой провал. Нет, спасибо.

— Ты не хочешь сделать карьеру?

— В магопорядке? Нет. Не хочу.

— И никаких амбиций? Тайных желаний?

— У меня была заветная мечта — стать старостой и выиграть школьный кубок в квиддич. Она сбылась. А когда-то казалась такой недостижимой. Сейчас и кресло министра магии таким не кажется. Даже наоборот: куча головной боли и гора критики в виде награды. У главы магопорядка — тоже.

— Не преувеличивай.

— Я даже преуменьшаю. Гарри и сейчас толком не бывает дома, да и дома-то у него нет. Иногда он ночует здесь, ты знаешь? У нас в дежурке есть диван. Боюсь, скоро совсем переселится жить в министерство.

— Джинни не даст.

— Джинни не до Гарри, она разъезжает круглый год со своими гарпиями. И ее я понять могу, у нее не работа, а квиддич. А Гарри любит больше всего на свете именно работу. И чем труднее, тем он счастливее. Если бы потребовалось держать небо, то он бы тоже попробовал.

— Кому-то надо держать небо.

— Кому-то надо расслабиться. И пожить в свое удовольствие. Иногда я... хочу написать заявление об отставке. И уйти в магазин ультрафокусов. Заниматься приколами, покупателями, жить в Косом переулке.

Рон неудачно двинул локтем, и папка с его отчетом полетела вниз. Гермиона взмахом палочки остановила ее и отправила на полку.

— Отчеты у меня уже в печенках. А сегодняшний никто и не смотрел, Перси сказал. Бессмысленная работа. На что я трачу половину пятницы?

Рон подвинулся к Гермионе, обнимая за плечи.

— Ты же не бросишь меня, если я уйду работать к Джорджу? И перестану спасать мир? Мама точно вздохнет с облегчением. Когда я на дежурстве, она дежурит вместе со мной, дома около часов.

— Рон, я люблю тебя не за спасение мира. Но подумай о Гарри.

— О Гарри? — не понял Рон.

— Первая бумага, которую Гарри получит после чтения должностных инструкций, первая, которую он подпишет — будет твоей отставкой?

— Гм.

— Если уж ты не веришь в него, если уж ты не поддержишь, то что же будут думать другие?

Рон помотал головой, будто прогоняя наваждение.

— Я не подумал. Да, это очень некрасиво.

— Именно, — перевела дух Гермиона, — и не только перед Гарри, но и перед Кингсли. Так что там за чемпионат в клубе организовал отдел игр? — спросила она растерянного Рона.

Пусть лучше он думает о вечеринке.

* * *

Гарри и предположить не мог, что Рон потащит их в клуб на международное соревнование танцовщиц бурлеска. Департамент игр снял ночной клуб в Сохо, но со своим персоналом, и почти все министерство отправилось смотреть на раздетых ведьм.

Прислушиваться к коллегам посреди грохочущей музыки было не просто, Гарри часть реплик считывал по губам, протискиваясь к столику у сцены — лучшие места заняли его бравые авроры. А на сцене…

Щеки запылали, и Гарри поспешно отвернулся. Хотя казалось бы, чего он в жизни не видел.

— Да, — Гермиона, как всегда, появилась элегантно, будто соткалась из воздуха, — ты совершенно прав. На них нет костюмов.

Но светящиеся кисточки вместо сосков?

— Метаморфы.

Значит, на головах тоже не парики. Волосы сами переливаются всеми цветами.

— Отличное место, — язвительно произнесла она. О смысле слов Гарри догадался, а ядовитый тон прочел по усмешке.

Бедный Рон, хотел устроить крутую вечеринку, а теперь получит недовольную Гермиону на все выходные.

Несколько столиков, сдвинутых прямо у сцены, накрывали чары, приглушавшие рев музыки: Рон и ребята из аврората постарались. Разгоряченные представлением и огневиски, Гарри и Гермиону они заметили не сразу, только когда номер закончился.

— Давно здесь? Я и не надеялся, что вы оторветесь от своих бумаг. — Рон улыбался, но уши у него покраснели. — Будете что-нибудь пить? У нас есть виски. Но в меню я видел коктейли попроще…

Француженок на сцене сменили шведки, и Рон забыл договорить.

— А это вейлы.

У Гермионы наметанный глаз: пять лет в департаменте магических существ не прошли даром.

Интересно, вся вечеринка так и пройдет? Рон и ребята будут пялиться на сцену, а они с Гермионой — выдерживать паузу вежливости, дожидаясь, когда можно уйти домой.

— Ну как, Гарри, тебе понравилась отвальная? — после третьей кружки огденского и под выступление горячих испанок спросил Рон. — Я чемпион, меня никому не переплюнуть. Когда будешь проставляться по поводу назначения — имей это в виду.

— Я попрошу прийти Джинни и привести с собой «Холихедских гарпий». Уверен, Гвеног не откажется поставить кое-каких чемпионов на место.

— Гарпии, конечно, чемпионы страны четвертый год подряд, почти четвертый год, и это круто. Но честно, Гарри, среди них только одна красотка, и та — моя младшая сестричка. А здесь погляди сколько.

Коллеги смотрели на них во все глаза.

— Гарри, ты уходишь из аврората?

— Как же так? И ничего не сказал!

— Пять лет вместе, и молчок?

— Тебе будет скучно без оперативной работы. Без нас.

— Рон, ты не сказал им? — удивился Гарри. — Поразительно. А что вы тогда отмечаете?

— Я подумал, что правильней будет, если ты сам все расскажешь.

— Что случилось?

— Не тяните соплохвоста за хвост!

Гарри поправил очки. Вздохнул. Деваться некуда. Когда-нибудь придется им сказать. Почему бы не сейчас? И почему он чувствует себя предателем?

— Парни, я не ухожу из министерства. Я даже из нашего департамента не ухожу. Но у вас будет другой начальник.

— Тебя понизили?

— Наоборот. Кингсли подписал приказ. С понедельника я шеф магопорядка.

— Ух ты.

— Поздравляем.

— Рад за тебя.

Гарри хлопали по плечам, произносили все, что положено, но смотрели уже иначе. Настороженно и будто ожидая подвоха.

Он отлично их понимал. В двадцать три года занять такую должность, пусть и после пяти лет оперативной работы, после руководства аврорами — несколько чересчур. Да, сразу после падения министерства, после битвы за Хогвартс, смертей Волдеморта и многих колдунов, составлявших костяк старого министерства, возможность возглавить аврорат казалась само собой разумеющейся.

Но за пять мирных лет многое изменилось. В том числе и благодаря ему.

Поэтому их настороженности стоило бы порадоваться, но не получалось. Получилось только показать, что все в порядке. А улыбнуться и весело произнести тост помогла Гермиона, под столом слегка сжав ладонь.

Она-то многое понимала. Даже порой слишком многое.

На сцене мельтешили девушки, красочное шоу катилось вперед, Рон с аврорами опять отвлеклись на призывное вращение бедер. Гарри и Гермиона, не сговариваясь, аппарировали на улицу, так и держась за руки.

— Не бери в голову, Гарри. Они привыкнут. Из тебя выйдет хороший глава департамента. Да и Кингсли на этом посту нужен надежный человек. Сам же знаешь…

Глава департамента магического правопорядка — отличная ступенька для должности министра. Правда, Гарри никто не назначит министром еще лет так двадцать, так что Кингсли не стоит беспокоиться.

— Многие все бы отдали за такую власть. Все силовики, вся администрация Визенгамота — в твоих руках.

— Эта должность — лишняя головная боль, Гермиона.

— Знаю. Но если не ты, то кто?

Вот этого Гарри особенно не любил. Он глубоко глотнул вечернего воздуха,и обнаружил, что они так и держатся за руки, стоя посреди улицы.

Пальцы разжались, и Гермиона поняла. Отошла на несколько шагов.

— Пройдемся до Гриммо?

— Может, мне лучше тебя проводить?

Гермиона махнула рукой.

— Я аппарирую с Гриммо или воспользуюсь там камином. Неважно. Тебе надо пройтись.

— Боишься, что со мной что-нибудь случится?

— Гарри, за эту должность могут и убить. Так что я тебя поохраняю, пока твои коллеги набираются и глазеют на раздетых девиц.

Гермиона преувеличивала и сильно. Максимум, чего стоило опасаться Гарри, так это Перси, удвоившего свое дружелюбие, да постоянного завала в делах.

— Не откажусь от компании.

Вот кто не станет его доставать, трещать без умолку, а вместе помолчит — так Гермиона. Привычная и родная, как сестра.

— Есть данные по делу Нэнси Дженкинс?

— Есть, — кивнул Гарри. — В «Пророке» не наврали, ну, кроме несущественных мелочей. Перепутали врача, диагноз ей поставили в начале лета, а сейчас пробовали модификацию ликантропного зелья.

— Жаль. А нашли виновного?

— Конечно, нет. Всего семьдесят пять оборотней. И для Нэнси они все выглядят одинаково после превращения, сама понимаешь. Помнишь Люпина? Смогла бы ты его отличить от другого? Дать какие-нибудь особые приметы?

Гермиона вздрогнула.

— Нам тогда повезло, что мы спрятали в лесу Клювокрыла.

— А помнишь, как мы на нем полетели спасать Сириуса?

— А помнишь, как Сириус удивился?

— А как возмущался Снейп? Как от него уплыл орден Мерлина первой степени. Как он обвинял нас, и Фадж не поверил.

— Каким же Дамблдор был авантюристом, что позволил нам такое.

Они переглянулись, счастливо улыбаясь. Уже почти показалась площадь Гриммо, и Гарри понял, что не хочет идти к себе, не хочет отпускать Гермиону.

— Не желаешь выпить чаю? Кричер будет доволен, он всегда столько готовит, а я почти и не появляюсь дома.

— С удовольствием, — мягко ответила Гермиона.

— Надо же отметить мое назначение без рева музыки и голых девиц.

— Не обижайся на Рона. Он хотел как лучше. Просто у него чуть иное представление о хорошей вечеринке.

— А мне еще недавно нравились его представления.

— Ты повзрослел, Гарри. А он соответствует своему возрасту. Беззаботный, веселый мальчишка.

— Поэтому он тебе и нравится?

— Гораздо чаще он меня раздражает. И мне нравишься и ты.

— Раздражает? — огорчился Гарри.

— Мы слишком давно встречаемся, так что ничего удивительного. Мы разные. Иногда различия умиляют, иногда бесят. И его тоже. Но я не унываю. У Одри и Перси же все замечательно. Значит, и у нас будет.

Они подошли к особняку, который уже не защищали чары Фиделиуса. Гарри открыл дверь, пропуская Гермиону вперед.

«Ты тоже мне нравишься», — так и не произнес он.