На рассвете нового дня (гет)

* * *

Гарри не мог поверить. Пустяковое дело Рона превратилось в серьезное преступление и повлекло за собой гибель человека. Почему взорвался портфель аудитора? Вряд ли тот решил так с собой покончить. Что было у него в отчете? И как это связано с письмом в «Пророке»?

Что-то не склеивалось.

— Желтый уровень тревоги, — объявил Кингсли. — Скотт, аппарацию временно запретить во все стратегические места. Министерство, Косой переулок, Хогсмид, Мунго. И возле редакции «Пророка» поставьте антиаппарационные барьеры. Не будем облегчать жизнь нашему знакомому по переписке. За каминами следить, каждый час собирать отчеты. Поднимите всех сотрудников, пусть разбираются с ними. Порт-ключи никому не выдавать. Временно на них мораторий.

— Предлагаю все-таки сделать ключи для нас и некоторых сотрудников. Группе авроров, группе Мунго. Порт-ключ выделить одному надежному человеку из группы, пусть хранит в сейфе, — предложил Фоули.

— Выполняйте. И еще, придумайте объяснение какое-нибудь. Ну вроде: начальство перестраховывается, проводит учебную тревогу. Можно озвучить, что по предварительным данным следствия, взрыв в кафе Фортескью — несчастный случай.

— Не слишком ли натянуто? — Фоули смотрел на Кингсли с сомнением. — Мало кто поверит.

— Это неважно. Главное — не допустить паники. Трейси, временно перенесите все визиты к нам. Нам не хватало только еще ломать голову из-за иностранцев. Роджер, помогите Скотту, поставьте чары «гибель грабителей» около «Пророка» и в Атриуме, нам не нужны двойники под оборотным зельем. Поставьте сигнальные чары на Империо и Конфундус. Гарри, отправляй авроров, пусть проверят всех легальных и нелегальных зельеваров — не покупал ли кто оборотное зелье. Если они уже обошли всех, спрашивая про жидкость громамонта, пусть обойдут еще раз. Артур, твои пусть сегодня не надеются уйти домой. Узнайте все о письме: где куплен пергамент, кем, когда, что за чернила, любую пылинку проверяйте. Если будут зацепки, передавайте Гарри. Амос, пожалуйста, помоги коллегам, нужно сделать так, чтобы не могли аппарировать и домовые эльфы. Гермиона, это не по твоей части, но тебе придется сверить гроссбух с некоторыми документами из отдела тайн. Артур передаст тебе бумаги. Вряд ли что там найдется, но это тоже будет результатом. За дело! Все свободны. Гарри, Артур, Гермиона, задержитесь на минуту.

Гарри послушно опустился на свое место. Гермиона бросила на него и Артура виноватый взгляд. Когда в кабинете никого кроме них не осталось, Кингсли подошел к сейфу, достал пергамент и пересел за стол, проигнорировав министерское кресло.

— Мне интересно, Гермиона, ты сама вычислила кое-что или тебе подсказал Гарри?

— Что Артур руководит отделом тайн? — спокойно спросила Гермиона. — А разве это не секрет Полишинеля?

— Кого-кого? — Кингсли переглянулся с Артуром. Оба нахмурились. И Гарри приготовился искать этого самого Полишинеля.

Гермиона обвела их всех таким потрясенным взглядом, какого не бывало даже у Рона, когда его «Пушки Педдл» начинали выигрывать.

— Это же из Мольера, персонаж из «Мнимого больного». Не слышали? — Гарри честно помотал головой за себя и за других. — Честное слово! Все-таки это ненормально, так отгораживаться от мира. Да, в средние века существовала иллюзия, что магглы не обойдутся без нас. Но сейчас-то двадцать первый век наступил. Мы же лишаем себя знаний, искусства, технологий — все проходит мимо.

— Давай про образование и лишения мы поговорим потом как-нибудь. Это интересная тема, но слишком объемная, — мягко перебил ее Кингсли. — Что за персонаж?

— Комический. Секретно рассказывал всем очевидные факты.

— Вот как. Очевидные факты, — Кингсли задумчиво почесал подбородок.

— Я не хочу сказать, что реальная должность Артура очевидна для всех, — моментально сориентировалась Гермиона, правильно поняв задумчивость министра. — Но когда на собраниях руководителей департаментов нет отдела тайн, зато присутствует Артур — невольно начинаешь задаваться правильными вопросами. Меня, конечно, смущало поначалу, что и я, и Гарри — тоже приглашены. Однако потом я подумала, что если вы изначально планировали заменить Плата, натаскивали Гарри — то все логично.

— А почему ты думаешь, приглашают тебя?

Гермиона очаровательно смутилась. Щеки ее порозовели, но взгляд остался таким же прямым.

— Может быть, вы хотели мной заменить Перси. Или еще кого-то в магопорядке. Не знаю, а гадать не люблю. У меня мало информации.

— Тогда у меня больше нет вопросов. Тебе придется подписать, — Кингсли развернул пергамент, — магический контракт. Наверняка ты знаешь, как они действуют? — Гермиона кивнула. — Отлично. Нарушить его невозможно. И обхитрить тоже.

Гермиона недоверчиво усмехнулась:

— Если это так, почему вы предположили, что Гарри мне как-то намекнул на правду?

— Потому что у Гарри, как нам всем известно, нет слова «невозможно».

Гарри закатил глаза. Ну вот, и Кингсли туда же. Сколько можно объяснять, что все его чудеса — результат действий Волдеморта, заигравшегося с магией. И попытки Дамблдора нейтрализовать вред. Не более того. Он обычный волшебник, и он многое не может. Не может воскрешать людей, не может сделать так, чтобы другие не умирали. И сам он тоже не бессмертный, кто бы что по этому поводу не считал.

Да что там чудеса! Он не может и примитивное: аппарировать всюду, несмотря на барьеры, как домашние эльфы. Превращаться в какого-нибудь зверя, как отец. Варить зелья, как мать.

А еще он не может просто так сказать Гермионе, что она хорошо выглядит, особенно когда смущается, когда рассержена или когда глубоко задумывается — как сейчас, внимательно изучая контракт.

— Сегодня у нас комиссия, — напомнил Кингсли, когда Гермиона обмакнула перо в чернильницу и аккуратно расписалась. — Я пригласил туда Бертрама Обри от общества зельеваров и Герберта Сплина. Обсудим социальный проект, я попросил Моргана Фарлоу, известного эксперта, провести репетицию внешнего аудита, чтобы потом, после принятия закона, мы не затянули принятие бюджета. Надеюсь, он укажет вам на ошибки и покритикует немного, по-дружески, постарайтесь отбиться. Иначе ноябрь будет не горячим, а пылающим. Так, — он глянул на часы на своем запястье. По циферблату летали планеты и звезды. — У вас есть час на безотлагательные дела, а потом прошу сюда, в переговорную. После вернетесь к своему расследованию. Да, можете отправить домой сов, чтобы рано не ждали. Артур, ты тоже.

Артур, не промолвивший ни слова, лишь сверкнул очками, будто спрашивая: «Какие могут быть вопросы?» И был совершенно прав. Он всегда оставался на работе, без напоминаний, когда ситуация выходила из-под контроля.

* * *

Гроссбух вызывал тоску: колонки цифр, счета-фактуры, которые надо было сопоставить с копиями из отдела тайн и рецептурой. Даже не анализировать, просто сверять, тупо, страницу за страницей, выписывая результаты, иногда складывая их между собой. Отчет по пятницам у Рона и то требовал больше фантазии и интеллекта.

Но она понимала, что заняться этим больше некому: отдел тайн работал над уликой, Гарри собирал оперативные данные, читая рапорты подчиненных. Через час, когда серебристая рысь позвала в переговорную, Гермиона вздохнула с облегчением.

Дружеский аудит, про который говорил Кингсли, оказался совсем не таким. От проекта Морган Фарлоу, сухопарый старик с толстыми щеками, не оставил камня на камне.

— Я не понимаю, зачем нужно тратить столько денег, — оригинально начал он. — У вас других проблем нет?

Кингсли хмыкнул довольно, а Гарри иронично улыбнулся.

— Есть проблемы. Например, с численностью. Всего пятнадцать тысяч населения, и средний возраст постоянно растет. Мы с каждым годом стареем, а рождаемость падает.

— И вы хотите, чтобы плодились оборотни? Отличное решение, что сказать.

— Во-первых, не факт, что их дети тоже будут оборотнями…

Фарлоу фыркнул.

— Зря веселитесь, — поддержал Гарри профессор Сплин. — Юноша совершенно прав. Вероятность рождения оборотня в первом поколении составляет менее одной двенадцатой. Если дети у оборотня родятся здоровыми, то внуки оборотнями уже точно не будут. Вам нужны полные расчеты? У меня пятнадцать лет назад выходила статья по этой теме.

— Благодарю, поверю на слово, но статью лучше подшить в проект. Допустим, вы ждете, что дети от зараженных под присмотром профессора Сплина родятся здоровыми. Допустим, вы хотите, чтобы министерство дотировало затраты оборотней на зелье. Но вам же этого мало. Вы хотите, чтобы оборотни работали, сами платили за себя, и для этого собираетесь платить тем, кто примет их на работу? Так мы потеряем гораздо большие суммы, чем если будем просто дарить оборотням бесплатные зелья. И вообще, с чего вы взяли, что оборотни захотят работать? Или профессор Сплин и тут проводил испытания и теоретически доказал, что все любят труд?

— Нет. Я сужу по обстановке на континенте, — пожал плечами Гарри, и Гермиона расслабилась. Гарри не злился, был предельно собран и спокоен. А еще — разговор его забавлял, судя по блеску в глазах и едва заметной улыбке.

Но он хорошо подготовился к нападкам Фарлоу. Про Европу они вместе искали информацию все лето, игнорируя и Рона, и Джинни. И Гарри нашел немало аргументов, не меньше, чем она, но Фарлоу этого не мог знать.

— Конечно, когда нечего возразить, кивают на другие страны.

— Вы ошибаетесь. Мне есть что возразить. В других странах до того, как Гриндельвальда посадили в Нурменгард, к больным ликантропией относились точно так, как относятся у нас сейчас. У них многое изменилось пятьдесят лет назад. В Испании оборотни — полноправные члены общества, и у них за все это время не зафиксировано никаких нападений на детей и обращения детей. Особенно мирно живут в Барселоне. Работают, платят налоги. Жертвуют деньги на исследования зельеварам. В Швеции общество настолько толерантно, что недавно оборотень, доктор маггловских наук по макроэкономике, стал министром финансов, и экономические показатели за прошлый год у них выросли. И самое главное, за эти пятьдесят лет у них не появилось никакого нового Темного лорда. И вовсе не потому, что там не рождались такие маги, как Волдеморт. Либеральные законы позволили решить многие социальные вопросы, разрешить конфликты между разными группами, и ни один авантюрист не мог воспользоваться недовольными, чьи права ущемляли, и начать экстремистскую деятельность.

— Не будем спорить о политике. Все эти либеральные законы — как говорят магглы — мина замедленного действия. Но предположим, что вы правы, а я нет. Ответьте тогда на другой вопрос: вы хотите готовить зелья и раздавать их бесплатно, прежде чем оборотни подыщут себе работу?

— Верно, — кивнул Гарри.

— И рассчитываете стоимость, исходя из стоимости одной порции?

— В проекте взяты такие цифры. Мы понимаем, что это предварительные данные…

— Это не предварительные данные. Это попытка заложить в бюджет лишние деньги, которые легко можно будет потом потерять. Во-первых, почему бы вам не давать зелья в кредит? А во-вторых, почему бы вам не варить сразу все семьдесят пять порций в одном большом котле? Это же существенно снизит расходы.

Гарри повернулся к Гермионе, и она сразу пришла на помощь:

— Мы привлекли к нашей проблеме зельеваров, в частности, Бертрама Обри. Скажите, Бертрам, как быстро можно перейти от индивидуальных доз к одному котлу?

Обри иронично приподнял бровь.

— Вы хотите точных цифр, но увы, у меня их нет. Я не шарлатан, поэтому ничего не могу сказать сходу. Задача масштабирования не настолько тривиальная, как может казаться финансисту, — он злорадно улыбнулся Фарлоу. — Потребуются исследования, время, и, разумеется, из-за этого расходы только возрастут. Очень сильно.

— Неизбежное зло, — отмахнулся Фарлоу. — Но потом, когда вы решите все свои задачи и оптимизируете варку зелья разом на всех, эффект станет очевиден. Так что я бы рекомендовал в первую очередь заняться именно этим.

— Спасибо, Морган, — кивнул Кингсли. — Ну что, Бертрам, Герберт, вы поможете нам с оптимизацией?

Никто не отказался: оптимизация приносила и Мунго, и зельеварам чистую выгоду.

Гермиона попробовала прикинуть, на сколько подорожает их затея. Сотни тысяч миллионов галлеонов — уж очень круто. А значит, такой проект могут и завернуть во время принятия бюджета. Советы аудитора во вред?

Гарри черкнул на салфетке пару слов: «Морган! Не возражай. Потом».

Он пришел к такому же выводу, что и Гермиона: Морган — вредитель. И просил ее не спорить сейчас. Пусть зельевар и профессор считают, что у них сотни тысяч миллионов в кармане, пусть поддержат их при принятии закона. А вот потом, потом можно будет и чуть умерить их аппетиты и прийти к приемлемому для всех компромиссу.

Гермиона, скомкав записку, откинулась на спинку стула и улыбнулась.

Как же хорошо, что Гарри понимал ее с полуслова. А она — его.

* * *

Как-то само собой вышло, что Гермиона расположилась с гроссбухами в его кабинете. Тиг несколько раз приносил рапорты оперативников и неодобрительно косился на нее. Гарри не обращал внимания, погрузившись полностью в дела.

Четыре человека недавно приобретали оборотное зелье, один из них приходился дальним родственником Яксли. Уияльмсон напротив него поставил вопросительный знак. Мог ли семнадцатилетний юноша сочувствовать Пожирателям? Побеседовать и установить наблюдение — написал в резолюции Гарри.

Мариэтта Энжекомб, рассказавшая Амбридж о занятиях в Выручай-комнате, недавно получила в отделе транспорта несколько двусторонних порт-ключей: дом — Косой переулок, дом — министерство, дом — Мунго, дом — «Пророк». У нее мог быть мотив — Рон подчеркнул ее имя. Надпись из прыщей на лбу «Предательница» в Мунго так и не свели, и Мариэтта их прятала под чарами, почти не показываясь на людях — порчу за нарушение клятвы Гермиона наложила от души. Да, Тигу повезло, что Гермиона просто откинула его в сторону, а не злилась по-настоящему.

Могла ли Эджкомб захотеть взорвать аудитора? Сомнительно. Хотя, вероятно, могла его видеть иногда в отделе матери. Но если бы ей приспичило взрывать, то она бы выбрала скорее Гермиону.

Да, Мариэтту видели около редакции «Пророка» перед тем, как письмо подкинули на стол входящей корреспонденции. Ну и что с того?

Гарри задумчиво обвел имя Мариэтты. Нет, взрыв — это или устранение неугодного человека, или экстремисты. Какие-то слишком тайные экстремисты: ничего о них не было слышно все эти годы, никаких оперативных данных не поступало ни от авроров, ни от информаторов. Да даже газеты не писали о недовольных — все конфликты удалось погасить в год после битвы, во многом благодаря справедливым судебным заседаниям и амнистиям.

В час ночи прилетел бумажный самолетик от Артура:

«Судя по новому составу и цвету, пергамент купили во “Флориш и Блоттс” в день взрыва — он только появился в продаже. О покупателе ничего не известно, приходило несколько респектабельных колдунов, среди них профессор Сплин. Зато чернила — интересные. При встрече утром подробнее расскажу. Не работайте всю ночь, отдохните, завтра вам понадобятся свежие головы».

— Странно, — пробормотала Гермиона, отрываясь от своих цифр. — С середины двадцатого века численность магического сообщества падает, а «Каминный паф» ведет себя так, будто его доходы растут. При том что цена на порох остается той же, что и сто лет назад, а продажи снижаются. Я думала, что подешевело сырье или производство, но нет, сырье и расходы на производство идут по одной фиксированной стоимости.

— Что за сырье? — моментально включился Гарри.

— Нет данных. Его так и называют «сырье для пороха». И в рецепте Артура. Состав я не могу видеть, наверное, он зачарован так, чтобы его могли видеть только невыразимцы.

— Получается, что расходы «Каминного пафа» превышают доходы?

— На первый взгляд да. Я не совсем разобралась в их отчетности, но они стали больше тратить денег, чем раньше, больше, чем зарабатывают. Вопрос — откуда? Нет, у них могут быть резервы, но странно их спускать так быстро.

— Может, правда сырье заканчивается, и не сегодня завтра «Каминный паф» закроется?

— Все равно не вижу смысла тратить деньги.

— А на что они их тратят?

— На премии себе. На акции. Они являются мажоритариями «Улета», не знаю, чем там занимаются. Есть небольшая доля и в производстве метел. Но акции разных производителей метел они скупали всегда. А сейчас хорошая доля идет в этот «Улет». Странно. Я понимаю — вкладывать деньги в «Нимбусы» или «Чистометы», квиддич популярен всегда. Надо будет разузнать, чем так хороша эта компания. Может, тоже купим акции?

Гарри рассмеялся. Гермиона сладко потянулась.

— Как хочется есть! Как ты думаешь, что-нибудь еще работает? «Чучело»?

— Сомневаюсь. Можно попытаться сунуться к магглам, но можно зайти на Гриммо. Кричер очень запасливый. И очень рад гостям, хоть и будет ворчать, как обычно.

— Гриммо так Гриммо, — легко согласилась Гермиона. — А потом назад... к цифрам...

— Потом по домам и спать. Вот и Артур нас отправляет, — Гарри помахал бумажным самолетиком.

Гермиона выхватила его.

— Чернила? Что за чернила? Профессор Сплин? Нет, он не стал бы заниматься такими глупостями.

— Это уж точно. С другой стороны, а кто мешает злоумышленнику стащить волос у профессора Сплина и прийти под его обликом в магазин?

— Ну ты уж чересчур перегибаешь.

— Вспомни нас в семнадцать лет. Проникновение в министерство под чужими личинами, в банк. Надо будет у профессора уточнить, был ли он вчера во «Флориш и Блоттс».

— Почему бы не пойти дальше? Не предположить Империо?

— Но Империо же можно различить? По глазам, по попытке человека скинуть чужое влияние?

— Много мы поняли, когда под Империо была мадам Розмерта?

— Малфой!

— Что Малфой?

— Он отлично знает, как работают эти чары. Попрошу посмотреть на профессора со стороны, когда с ним буду общаться. Вдвоем мы больше заметим.

Разговаривая, они вышли в приемную — Тига на месте уже не было; ушел, как француз, ни с кем не прощаясь. Зато в аврорате люди остались, в том числе и Уильямсон, перед которым высилась башня из старых дел.

В холле лифта Гарри с Гермионой столкнулись с Крайтоном — тот дежурил сегодня ночью.

— Все в порядке, сэр, — отрапортовал он, — Атриум проверен. Дежурный внизу начеку, посторонних не замечено. Транспорт и происшествия свои заградительные чары установили к концу рабочего дня. Ни пройти под оборотным, ни аппарировать. Камины отслеживают — сегодня у транспортников дежурят трое. Происшествия наложили надзорные чары на Империо и Конфундес. Если их кто-то произнесет — наша группа быстрого реагирования немедленно прибудет на место, невзирая на защитные и отвлекающие чары. Нам сделали специальный порт-ключ.

— Отлично, — кивнул Гарри.

Они с Гермионой уже зашли в лифт, когда в холле появился филин с письмом в клюве. Малфоевский филин. Что ж он так небрежен — не пользуется наемной совой? Или случилось что-то экстраординарное?

Гарри дернулся остановить лифт, но не успел на долю секунды. Застывшее лицо Крайтона и внимательный взгляд филина остались по ту сторону дверей, а лифт двинулся вниз, хотя Гарри и нажал на кнопку «открыть двери».

И тотчас погас свет, пол провалился под ногами, а хлопок со страшным скрежетом и крик Гермионы: «Гарри!» — слились в одно.

* * *

У фестрала была жесткая спина, и Гермиона, зажмурившись, вцепилась в него сильней, чтобы не упасть. Как хорошо, что она еще не стала Уизли и в Норе нет часов, где стрелка с ее именем переместилась бы к часу «Опасность». Они бы все испугались, а ведь с ней все в порядке. Она же с Гарри.

Гарри звал ее, почти неслышно, и Гермиона, преодолевая себя, открыла глаза — смотреть на облака и игрушечный город далеко внизу не хотелось: страшно — но Гарри... Однако вокруг царила такая тьма, что разглядеть ничего не получалось.

— Энервейт! — произнес Гарри совсем близко. Голос у него дрожал. Глупый. С ней все нормально. Не считая ушибленного затылка.

Кажется, Гарри пытался привести ее в сознание. И кажется, она лежала на полу лифта. Никаких фестралов и полета не было, они зашли в лифт, а лифт взорвали.

Гермиона попробовала пошевелить руками, прислушиваясь к себе. Вроде бы, обошлось. Она достала палочку и ради проверки наколдовала Люмос. На конце палочки зажегся свет.

В лифте ничего не изменилось: стены, пол, потолок, панель с кнопками — будто ничего не взрывалось, а ей приснился дурной сон.

Гарри сидел рядом на коленях, бледный и взволнованный. Надо его успокоить.

— Все в порядке, Гарри.

Она приподнялась, и Гарри очнулся, подхватил ее за плечи. Неожиданно приятно оказалось находиться в его объятиях. Тепло и надежно.

Вместе они справятся.

— Нас подорвали? — спросила Гермиона.

— Ага, — кивнул Гарри, бережно прижимая ее к себе.— Но щиты устояли, и сработала амортизация, хоть и отправила нас в нокаут. Сигнальные чары здесь не работают, наверное, потому что нас завалило сверху, такой барьер отдел происшествий не предусмотрел.

— Ты произнес Империо?

— Раз сто. Без толку. Но взрыв они должны были услышать. Думаю, все уже подняты по тревоге.

— Значит, надо ждать. Жаль, что нельзя получить по чашке чая.

— Я пробовал позвать Кричера. Увы, Амосу удалось закрыть доступ и для эльфов.

Гарри сел удобнее, притягивая Гермиону к себе, спиной к своей груди, будто боялся ее отпустить.

— А это уже выглядит, как покушение на тебя, Гарри, — помолчав немного — привыкая к ощущениям — произнесла Гермиона. Они и раньше с Гарри легко вторгались в пространство друг друга, но никогда так близко и так надолго.

— Или на тебя, — возразил Гарри. — Мне в сводках попалась несколько раз Мариэтта Эджкомб. Рон заметил, что она крутилась около «Пророка», была в Косом переулке. Вполне могла сталкиваться у матери в отделе с аудитором. Возможность подложить ему взрывоопасную жидкость у нее была.

— Удивительно, что его портфель взорвался утром. И удивительно, что он ничего не заметил. А еще удивительнее — Мариэтта. Зачем ей его подрывать, если она решила отомстить мне?

— Может, она мстит всем? Кингсли? Мне? Тебе?

Гермиона покачала головой.

— Ты не можешь всерьез ее подозревать.

— Нет, — засмеялся Гарри, утыкаясь носом ей в макушку.

— Ты чего?

— Твои волосы залезли мне в нос. И в рот. Они очень упрямые. Прямо в хозяйку.

Гермиона попыталась отстраниться, но не тут-то было.

— Нет-нет, ты не так меня поняла. Мне нравится. Они у тебя пахнут так приятно…

— Гарри, мне не нравится, что тебя хотят убить.

— Мне самому не нравится. И не нравится, что ты возле меня и чуть не пострадала сейчас.

— Давай подумаем лучше, кому не понравилось твое назначение?

— Амосу Диггори?

— Ну, он добрый человек…

— Он радовался, что я упал с метлы, а Седрик смог поймать снитч.

— Нормальная реакция родителя, ревниво следящего за успехами своего чада.

— Мать Мариэтты? Департамент транспорта? Да, не сходится. Не знаю, кому мы мешали?

— Мы? — возмутилась Гермиона.

— Ну, пока неизвестно, на кого из нас ведут охоту. Кроме того, несколько самонадеянно пытаться убить меня, если у Волдеморта не получилось, как ты считаешь?

— Тебя могли попугать немного. Заставить поверить, что они не шутят. Наверное, в «Пророк» поступило письмо. И Малфой попытался нас предупредить. Жаль, что не успел.

Гарри перебирал ее волосы, пропуская между пальцами. Это было так приятно. Так же, наверное, приятно Косолапсусу, когда она гладит его по рыжей шерстке. Свернуться в клубок и уснуть — только перед этим желательно попасть домой. Но можно и здесь, в конце концов, раз их не торопятся доставать.

— Подозрительно, — проговорил Гарри, будто читая ее мысли, — что никто из дежурных не попытался связаться с нами. Даже если бы разгребали завал, мы бы что-то слышали.

— Действительно, подозрительно. Ты отправил кому-нибудь патронус?

— Пытался, но защитные чары лифта, которые нас спасли, не пропустили его.

— Скверно.

— Попробуем выбраться сами?

— Давай!

Он нехотя ее отпустил, и они медленно поднялись.

— Интересно, весь заряд сработал или есть еще? — спросила Гермиона, озираясь. Из-за щитов не проведешь диагностику.

— Не знаю, но надеюсь, что весь.

— Как жаль, что нельзя аппарировать! И порт-ключи мы не успели получить.

— Да, сейчас бы они пригодились. Интересно, мы долго падали или лифт застрял между этажами? Может, вскроем крышу?

— Если там обломки, то лучше не надо. Давай трансфигурируем ее в стекло?

— А если наверху серьезный завал и стекло не выдержит давления?

Серьезный завал? Неужели взорвался не только их лифт, но и второй этаж?

— Тогда давай я подержу щит, а ты применишь трансфигурационное заклятье, — предложил Гарри. — На счет три…

— Погоди! Если не превращать крышу в стекло, а взять только прозрачность, то... у тебя нет бумаги и пера?

— Есть. Самолетик Артура и карандаш.

— Пойдет. Посвети мне.

Гарри смирно стоял с Люмосом, пока Гермиона на стенке лифта выводила формулу превращения.

— Мерлин, как неточно, — простонала она. Макгонагалл была бы недовольна такими грубыми прикидками. — Ничего не получится!

— Пока не испытаешь, не узнаешь. Давай, Гермиона, смелей! Ты же с Гриффиндора!

Она глубоко вздохнула и подняла палочку. Гарри наколдовал банку с синим огнем вместо Люмоса и укрыл их мощнейшим щитом, не оставляя времени на сомнения.

Длинное замысловатое движение палочкой — и потолок растворился. Над ними темнели обломки кирпичей, штукатурки и Мерлин знает чего.

Гарри осторожно снял щит. Прозрачный потолок надежно защищал их от того, что давило сверху.

— Сколько у нас воздуха? — пробормотал Гарри. — И что внизу?

Гермиона хмыкнула и применила трансфигурацию к полу.

Вниз уходила пустая шахта лифта.

— Отлично! Нам сегодня везет! — Гарри приподнял Гермиону и покружил по лифту.

— Везет? Это называется везет?

Взрыв, вынужденная изоляция — и везет?

— Мы спустимся вниз и выйдем на другом уровне.

— И как же?

— Мы волшебники, Гермиона. Уберем пол, я применю к тебе чары левитации и аккуратно опущу до лифтовых дверей. Ты их раздвинешь, а потом поможешь мне.

— Гарри, а где ты будешь стоять, если уберешь пол?

— Левикорпус? Ты меня подвесишь вверх тормашками, а я тебя спущу.

— Давай лучше наоборот, я тебя спущу, а ты потом притянешь меня. Ассио у тебя замечательно получается. А у меня чары левитации. И не спорь.

— Ты хочешь, чтобы я тебя притянул простым Ассио? А сработает? Ты же не предмет.

— Можно попробовать. Ассио, Гарри Поттер!

Гарри влетел в нее так, что вышибло дух. Хорошо, что он умудрился подставить ладони и ее затылок не ударился об стенку лифта еще раз.

— Кажется, получилось, — хрипло произнес он.

Его глаза блестели из-под очков, он счастливо улыбался, и Гермиона поддалась порыву. Притянула его за шею и поцеловала.

И ошарашенный за миг до соприкосновения, Гарри ей ответил.

— Это на удачу, — соврала Гермиона минуту спустя, старательно не глядя на него.

* * *

Они ходили по лифту, собираясь с мыслями и припоминания заклинания и чары, на случай если что-то вдруг пойдет не по плану. Чары замедления падения, чары амортизации, чары трансфигурации — можно попытаться превратить далекий пол шахты в батут. Хотя зачем же ждать? Когда пол лифта можно превратить в большой мат и спустить его со стоящим на нем человеком. Если заклятья перестанут действовать, это смягчит им падение.

— Ты уверена? — спросил Гарри, останавливаясь рядом с Гермионой. — Что хочешь повисеть вниз головой?

Она хмыкнула.

— Это развлечение прошло мимо меня.

Ее волосы лезли в лицо, в глаза, и он не утерпел, отвел их, мимолетно коснувшись губами виска.

— Не так это и весело.

— Эй! Кто из нас ловец? Ты или я?

Гарри рассмеялся. И наставил на нее палочку.

— Левикорпус!

Вспышка — и невидимая сила потянула Гермиону вверх за лодыжку. Мантия задралась, открывая чертовски красивые ноги.

Гарри бросил заклятье преобразования на пол.

— На счет три?

Одновременно он вышиб пол, применяя заклятье, которым обычно вышибают пробки из бутылок и засор из труб, а Гермиона применила чары левитации.

Он еще никогда не спускался в шахте лифта на парящем мате. Год в аппеляциях и четыре в аврорате прошли скучно, без приключений. Кто же знал, что у шефа магопорядка такая интересная жизнь?

— Стоп, Гермиона, — наложив Сонориус, усиливающий голос, сказал он.

Двери.

Небольшое силовое воздействие магией, и створки раздвинулись. Гарри подтянулся на руках и вывалился на пол Атриума. Хорошо они свалились, пролетев шесть этажей.

Теперь Гермиона. Гарри наложил на мат заклинание приклеивания к стенкам шахты. Потом поднял палочку вверх.

— Либеракорпус, — произнес он, отменяя заклятье подвешивания. Не успела моргнуть вспышка, как он кинул невербально Аресто моментум и Ассио.

Гермиона мягко упала ему в руки. И он даже почти устоял на ногах: пошатнулся, пытаясь поймать равновесие, и аккуратно присел на пол, так и не выпустив Гермиону из объятия.

— А ты говорил, что это не весело, — произнесла она. — Не соглашусь.

Гарри хотел сказать, что рад, но первый же звук оглушил их, эхом разнесся по пустому Атриуму. Сонориус же! Мерлин. Он поспешно отменил заклятие.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как пойманный снитч, — ее радостная улыбка притягивала к себе, и Гарри наклонился и вернул ей поцелуй.

Он предпочел забыть о Джинни и Роне. О взрыве и расследовании. От волос Гермионы пахло чем-то знакомым, нежным, горьковато-сладким, а от ее мягких губ он не оторвался бы, даже если б воскрес Волдеморт или налетели репортеры с камерами и отвратительной Ритой Скитер. Внутри разливалось тепло, в гортани сделалось сладко, а в крови будто завелись снитчи.

Джинни советовала ему хотя бы раз в жизни сделать то, что хочется, а не то, что надо. И, кажется, он понял, что она имела в виду.

Он хотел быть с Гермионой, быть вместе, быть постоянно рядом, он хотел, чтобы никто не стоял между ними, и она была только его.

Ужалило: а как же Рон? И забылось.

Но голос Кинсгли быстро вернул его с небес на землю.

— Гарри? Гермиона? Что происходит?

Гарри с сожалением оторвался от нее. Гермиона поднялась первой, невозмутимо глядя на министра, ее выдавал только яркий румянец.

— Взрыв в лифте. Мы выбрались самостоятельно, только что.

— Дежурный у стола регистрации оглушен, — вяло сказал Кингсли. Выглядел он, мягко говоря, неважно. Не ощущалось стержня, силы воли.

Устал.

Ночь. А его подняли по тревоге.

Стоп. Если дежурный оглушен, если никто им не помогал в лифте, значит, тревоги не было?

— А как вы попали сюда?

— Чары. Вы простите, что не предупредили, но Артур наложил на вас чары, точно такие, какие у него на часах дома.

— О! — только и могла вымолвить Гермиона.

— Ну и мы поставили сигнализацию. Когда она сработала на опасность, я попытался связаться с министерством и не вышло. Аппарировал в ближайший переулок. И никак не мог попасть — все входы были тщательно заблокированы.

Гарри кивнул, принимая к сведению. Подошел к столу информации.

— Энервейт.

Дежурный вздрогнул, открывая глаза.

— Что случилось?

— Крайтон. Он напал на меня.

— Достань палочку и любого, кто покажется подозрительным — оглушай, а потом выслушивай. Ясно? Справишься?

Дежурный медленно кивнул.

— Наверх по лестнице. —Кинсгли молчал, и Гарри решил не ждать, пока тот проснется. И побежал.

В департаменте транспорта, тремя этажами выше, никто ничего не заметил. Среди дежурившихся оказался и Кармайкл, согласившийся выйти вне очереди. Кингсли безучастно стоял у входа, пока Гарри объяснял ситуацию, а Гермиона осторожно проверяла, нет ли на сотрудниках чар подчинения. Нет, здесь все было чисто.

Вот только Кармайкл напросился с ними.

— Вам лишняя палочка не помешает. Кто знает, что там наверху.

Гарри и Гермиона переглянулись. Стоит приглядывать за ним. Возможно, это и есть их преступник. В ночь, когда сработали чары в архиве — дежурил тоже он.

По-хорошему стоило бы вызвать подкрепление. Артура, Рона, других ребят. Но Рона видеть сейчас не хотелось, а Артура совестно было беспокоить.

Кингсли настораживал. Наложили Империо? Или Конфундес?

Гарри применил невербально отмену всех заклятий — Фините Инкантатем, но Кингсли не изменился, по-прежнему напоминая свою тень. Странно.

Четыре пролета вверх, и они нашли спящих дежурных в департаменте происшествий.

Гермиона отреагировала молниеносно, накладывая на себя заклятье головного пузыря.

Сонное зелье. Мерлин! В аврорате, наверное, то же самое.

Чары проветривания, несколько Энервейтов, краткий рассказ о событиях ночи, напутствие починить лифт — и они побежали к себе.

Уильямсон спал, уронив голову на стопку с делами. Группу реагирования частично усыпили, частично оглушили. Крайтон сидел у лифтового холла и гладил уснувшего филина.

Как они раньше не увидели, что на Крайтона наложили Империо?

* * *

Рона разбудило яркое солнце. Он и закрывался одеялом, и подушку натягивал на голову — ничего не помогало.

— Гермиона?

Глупо. Ведь если бы она ночевала дома, то аккуратно задернула бы шторы и ровно в восемь подняла его будничным: «Доброе утро».

Из-за расследования взрыва они вчера и несколькими словами не обменялись. Рон полдня провел в Мунго, потом провожал Дафну через магазин ультрафокусов, где они умудрились наклеить зеркала, зачарованные Дафной, на пробную партию пауков и воодушевили Джорджа. «Женись на ней!» — бросил на прощание тот, сияя от восхищения. Дафна была польщена. А Рон, как дурак, заблеял о Гермионе.

Потом он бегал по Лондону с мелкими поручениями, проверял списки людей, которым утром в понедельник не сиделось дома и они шастали туда-сюда.

Сегодня они с Дафной проведут испытания пауков. Во время обеда. Надо будет как-то сказать Гермионе, что он не сможет пойти в «Чучело». Сказать, что работает над проектом Джорджа. Про Дафну та не поймет. Хотя странно: почему-то считается, что Гарри умеет дружить с девушками, дружит же он с Луной и Гермионой, а Рон — нет. А Рон ведь тоже дружил с Гермионой. Раньше. Хотя порой с ней было невыносимо: вечные нотации, пугающая серьезность, желание закопаться в библиотеке самой и их с Гарри закопать — как они смогли пережить Хогвартс?

Дафна — другая. Пацанка. Озорная, веселая. И с ней действительно интересно. Не приходится делать вид, что внимательно слушаешь. Они вчера еле расстались. Сперва Рон ее проводил до дома: рассовали там несколько пауков в большой гостиной — в которой давно никто не принимал гостей. И Рон понимал почему — гостиная напоминала музей: белый мрамор, позолота, мебель, на которую страшно садиться. Так и ждешь, что зайдет смотритель и погонит тебя на улицу.

Затем Дафна отправилась провожать Рона до министерства. И если бы не Уильямсон, Рон бы не дошел до работы.

Причем ему совершенно не хотелось заводить роман. Дафна, конечно, красивая, но зачем портить такую прекрасную дружбу? И неважно, что дружбе и нет суток.

Рон мечтательно улыбнулся, глядя в потолок. Джинни появилась из гостиной внезапно — странно, он не услышал, как сработал камин.

— Мерлиновы подштанники! — заворачиваясь в одеяло, как в кокон, выпалил он. — С ума спятила. А если бы… если бы я тут был с Гермионой?

Джинни одарила его таким взглядом, что он замолчал.

— Доброе утро, братец. Гермиона в министерстве. На них ночью напали. Говорят, Пожиратели.

Рон вскочил и заметался по комнате, одеваясь и ничего не соображая. Носки попались разного цвета, а правый туфель почему-то наделся на левую ногу. И если бы не Джинни, Рон так бы и помчался в министерство. Мантия тоже норовила удрать от него: в рукав попасть никак не получалось.

— Гермиона мне вчера прислала записку, что задержится на всю ночь, — сбивчиво рассказывал он. — И я совершенно не переживал, что ей что-то там угрожает.

— Ну откуда ты мог знать? — Джинни не выдержала, подала ему мантию. — Тем более, что нападение было после часа ночи. Ты уже спал.

— Министерство и сейчас захвачено?

— Что? Нет конечно, они отбили атаку. Ну, так говорит мама, ей папа прислал сову. Он пошел на работу, а там — сюрприз.

— А мне почему никто не написал? — обиделся Рон.

— Не хотели будить? Не знаю. Мне вот тоже ничего не пишут. И если бы не мама… никогда не думала, что быть девушкой Гарри Поттера — так неудобно. Он вечно занят, у него куча секретов и вообще… — Джинни махнула рукой. — Готов? Аппарируем в Атриум?

— На министерстве барьер. Как на Хогвартсе. Можно аппарировать в «Чучело», потом пешком.

— Вечно ты думаешь в первую очередь о своем желудке!

— Эй! Неизвестно, куда меня отправят, возможно, я больше ничего не поем.

— Пять минут. Ты возьмешь кофе и бутерброд с собой. И по дороге все съешь.

— Идет.

В «Чучеле» оказалось людно — вот и накрылись их уютные завтраки и обеды. Нет, для хозяев популярность — это, конечно, хорошо. Ну и для Рона с Гермионой тоже, если подумать — значит, кафе не разорится. Но стояние в очереди убивало, и чтобы отвлечься, Рон решил поговорить с Джинни.

— Не понимаю, чего ты беспокоишься, — начал он. — Гарри любит тебя с шестого курса.

Но Джинни не была настроена разговаривать.

— Угу. Любит.

— Ты его первая влюбленность.

— Первая влюбленность у него была в Чжоу. Я уж тогда вторая.

Рон помотал с головой.

— Чжоу ему нравилась, но влюбленности никакой не было. Гарри был в ужасе от того, что она постоянно ревет, говорит о Седрике и ревнует к Гермионе.

— О! Тут мы с Чжоу совпадаем.

— Ты ревнуешь Гарри к Гермионе?

— А ты как будто нет?

Рон призадумался. Они это уже проходили, так? Когда Рон от них уходил. Свою ревность Рон уничтожил вместе с медальоном Слизерина.

— Она всегда в курсе его дел. Я не знала о его назначении, ему не пришло в голову мне сообщить. Зато Гермиона знала. В поход за хоркруксами вы пошли втроем, а меня не взяли. С Гермионой он проводит больше времени, чем со мной. Да она ему даже одежду выбирает!

Ну и дела! Малышка Джинни злится на полном серьезе?

— Гарри говорил, что относится к Гермионе, как к сестре.

— Пф! Ко мне он тоже так относился. До шестого курса. И тоже так говорил!

— Ты красивее Гермионы, — привел последний аргумент Рон.

Нет, он не считал, что Гермиона не привлекательна. Вполне привлекательна, особенно когда оденется, уложит волосы, накрасится, но Джинни-то, если посмотреть объективно, красотка.

— Какой же ты дурак, Рон. Опасаться надо не сногсшибательных красавиц, а тихих сереньких мышек, которых никто не замечает.

Гермиона не мышка. Не серая, не тихая. И ее многие замечают. Рон хотел все это сказать, но подошла его очередь, и он забыл.

Министерство лихорадило. Все стояли на ушах, одновременно пытаясь выполнить кучу предписаний и носиться по этажам. Лифт чинили, и семь пролетов пришлось топать пешком. Джинни даже не сбила дыхание, а у Рона лоб и виски вспотели.

Дверь в кабинет Гарри была распахнута настежь. Тиг хотел их не пустить, но Джинни одним движением брови остановила его.

Гермиона обнаружилась там же: расположилась за столом в окружении толстенных гроссбухов и пергаментов, будто это ее рабочее место.

— Ты теперь работаешь в кабинете Гарри? — удивилась Джинни.

— Мы работаем вместе над этим делом, — ответил Гарри.

Рон плюхнулся в удобное кресло за конференц-стол.

— Рассказывайте!

Гарри вздохнул. Видимо, за ночь ему надоело объяснять, что случилось. Но начал говорить. Джинни ахала. Гермиона, собранная и далекая, задумчиво крутила прядь волос.

А Рон соображал. Преступники оглушают дежурного в Атриуме. Поднимаются и усыпляют дежурных в департаменте происшествий. Спускаются вниз, блокируют входы. Накладывают Империо на дежурного аврора, тот делает все остальное, пока они минируют лифт.

А дальше? Куда делся тот или те, кто все это провернул? Зачем уходить из захваченного министерства, зачем давать спастись Гарри?

— Схема точно такая же, какую использовали Пожиратели в девяносто седьмом. Только у тех не получилось. Слишком много людей было в министерстве. Пришлось драться.

— Выходит, это подделка под знакомый нам почерк? Чтобы мы подумали на них?

— Сейчас рассматриваются две версии. Но да, — Гарри устало потер переносицу, — я тоже считаю, что это не Пожиратели. Но профессионалы. Не знаю, добивались ли они паники или просто взяли хорошую готовую схему нападения.

— И кто это был — тоже не знаешь?

— Нет. Империо наложили со спины. Крайтон не видел нападавшего.

— Зачем такое устраивать и уходить?

— Напугать? Заставить считаться?

— Кроме лифта и шахты нет разрушений?

— Будут, — зловеще пообещал Гарри. — Фоули добился того, чтобы в министерстве отключили камины. И теперь выдает порт-ключи. Как понимаешь, не всем. Довольных мало.

— И ругают авроров?

— В точку.

— А зачем вам это терпеть? — спросила Джинни. — Что хорошего в этом министерстве? Вы днюете и ночуете здесь. Вы не можете ради разнообразия пожить безопасной жизнью? А адреналин получать как-то попроще?

Гарри покачал головой.

— Нет, не можем. И потом, нам нравится работать. Правда, Гермиона? Рон?

Гермиона кивнула, а Рон замялся. Нравилось ли ему работать в аврорате? Не особо. Вот у Джорджа — другое дело. Ему не хотелось бегать по улицам и составлять график передвижений Мариэтты Эджкомб, ему хотелось испытывать пауков.

Вместе с Дафной.

— Ненавижу вашу работу! — выплюнула Джинни. — Вами играют, как шахматными фигурами, а вы… вы тоже становитесь, как ваши противники, хитрите, скрытничаете — и проигрываете.

Хорошее сравнение. Пожалуй, лучше и не скажешь. Странно, что не слишком сильные шахматисты Гарри и Гермиона в министерстве спокойно играют во все эти игры, строят свои стратегии, корректируют их. А у Рона здесь ничего не получается.

Гермиона, разглядывавшая Джинни, рассмеялась:

— Джинни, в министерстве никто не играет в шахматы. Это слишком сложно для жизни. Все проще. Намного проще. Шашки. Выставляешь пешки, свои и чужие, так, чтобы перескочить сразу в дамки. Все упирается в ресурсы. Тот, кто получает их — выиграл.

Звучит по-слизерински как-то.

Джинни наигранно зевнула:

— Значит, ты хочешь просто выиграть?

— Да, — сказал Гарри. — Хотим. Но не для себя. Чтобы дать возможность оборотням работать, для начала.

— И потому ты готов использовать любые средства? — спросила Джинни.

— Приняв правила игры — можно начать на них влиять. Но что ты подразумеваешь под «любыми средствами»?

— Тедди! Ты ходишь с ним везде, где тебе могут попасться репортеры. Чтобы засветить его, чтобы о нем писали? Нехорошо в свои игры втягивать ребенка. Не удивлюсь, если вы оба спелись с Малфоем.

— Ну, это ты загнула, — хмыкнул Рон. — Гарри бы никогда не стал доверять хорьку.

— Не знаю, — пожала плечами Джинни. — Я его так редко вижу, что даже не знаю, что бы он стал делать, а что — нет.

— Прости, — тихо отозвался Гарри. — Но у нас обоих напряженные графики, подстроиться друг под друга сложно.

— Несложно, если ты уйдешь из министерства. Ты бы мог играть в квиддич. Или вести репортажи. Или…

Гарри внезапно резко остановил ее:

— Джинни, я вырос из квиддича, неужели ты не понимаешь?

— Вот как? — она выпрямилась, откинула волосы назад. — Значит, я занимаюсь детскими играми. И наверное, я сама для тебя еще ребенок. Когда передумаешь, дай знать.

И вышла из кабинета.

* * *

Гермиона, хоть и сидела, обложившись документацией по «Каминному пафу», но думала о другом. Вчера Кингсли хотел порт-ключом отправить их в безопасное место, но Гарри отказался. И они отправились на Гриммо.

Кричер подал ужин в малую гостиную на втором этаже, отреставрированную и уютную. Он — впервые за восемь лет! — не назвал Гермиону «грязнокровкой». Принес сказки Барда Бидля с примечаниями Дамблдора, которые Гермиона готовила к публикации, и показал ей сноску:

Изредка в немагических семьях «случайно» появляются люди, способные к волшебству (хотя при внимательном рассмотрении, как правило, оказывается, что в их генеалогическом древе все-таки присутствуют маги), но магглы колдовать не могут.

— Хозяйка не из магглов, — прошмякал он, прежде чем поставить чашку чая на стол и исчезнуть.

Они не обратили внимания на оговорку эльфа и вспомнили только наутро. Кричер первым понял.

Близость с Гарри — правильная, естественная, само собой разумеющаяся. После того как помутнение рассудка закончится, полагалось чувствовать вину за адюльтер, но Гермиона мало того, что ничего не чувствовала, она и не считала произошедшее адюльтером.

И Рона, примчавшего в министерства, она была рада видеть. Но и только. Любви больше не было, будто Гермиона выплакала всю ее тогда, в палатке, когда они остались с Гарри вдвоем против целого мира. А что не выплакала — отдала во время битвы, когда между поединками не могла нацеловаться с Роном.

Пять лет она жила по инерции. И поняла только вчера ночью.

Неужели она такая черствая?

А Гарри метался. Он не показывал, но Гермиона чувствовала, что внутри его разрывают противоречивые желания: остаться с ней — но и остаться в семье Уизли. Гарри решит правильно. Неизвестно, будет ли ей хорошо от его решения, но не верить Гарри она не умела. И потому не подталкивала его к выбору.

Пусть выберет сам.

И пусть выберет ее.

Но в любом случае, чтобы Гарри ни решил, с Роном она оставаться не могла.

Она даже составила себе аналитическую записку, почему.

Считать, что любовь налагает обязанность, долг — значит не уметь дарить ее даром, не считать ее бесценной, постоянно оценивать. Идти на поводу у долга — значит эксплуатировать себя, изменять себе, врать другому. Обратное тоже верно: своей любовью я не должна покупать чужую любовь. Никаких покупок и продаж. Другие вольны проявлять свою любовь ко мне или не проявлять и ничего мне не должны, как и я им.

После чего перестала беспокоиться о том, что совершенно не беспокоится о Роне и Джинни.

Вот что задевало за живое, так это взрывы. С разницей в шестнадцать часов в Косом переулке и в министерстве магии — работоспособный преступник. Трудоголик. Если, конечно, один. А если группа? А если группа — значит, Гермиона не предусмотрела ее появление. Смотрела на опросы, изучала срез общественного мнения, а такое вот — проморгала.

Гарри подошел сзади, обнял ее.

— Мы справимся.

— Я не просчитала эти взрывы, этих людей, их интересы.

— Такое нельзя просчитать. Особенно если это один человек.

Покашливание у дверей заставило Гарри отступить на шаг. На целый шаг от нее.

Министр. Не одобряет. Со вчерашней ночи, как увидел их поцелуй в Атриуме, так и не одобряет. А рядом с ним — Артур Уизли.

Только увидев растерянный взгляд Артура, Гермиона почувствовала что-то, похожее на сожаление. Она могла бы стать своей в дружной семье Уизли.

— Рад, что вы в порядке, судя по всему, в полном, — холодно бросил Кингсли, присаживаясь.

Гарри наклонил голову, но ничего не ответил.

— Гарри, Гермиона, хорошо, что все обошлось, — Артур протер очки, прошелся по кабинету. — Неприятная новость. Чернила, которыми написаны записки, первая, пришедшая днем, и вторая, которую принес филин ночью, — наши. Из отдела тайн. Такими чернилами пишут определенные государственные бумаги. И такие же чернила используются в «Каминном пафе». Список людей, у которых они могут быть, составляется. Будет готов через час.

— Скажите, Артур, а насколько правдивы слухи о том, что сырье для изготовления летучего пороха заканчивается? — спросила Гермиона.

— Сырье есть в достаточном количестве, — улыбнулся Артур.

— А что за компания «Улет», акции которой активно скупает «Каминный паф»? — поинтересовался Гарри.

— Я где-то слышал о ней, но не помню где, — Артур развел руками.

— На заседании комитета по альтернативным видам транспорта, — сказал Кингсли. — Фирма предлагала сделать порт-ключ в виде комнаты. Перемещения не чувствуется. Мол, передовая технология, а традиционные порт-ключи и камины — двенадцатый век. Фоули, кстати, большой поклонник этой идеи. Поговорите с ним.

Гермиона поднялась.

— Я поговорю.

Она видела, что и министр, и Артур хотят сказать Гарри несколько слов. Зачем мешать? А с Фоули поговорить самой интересно. Тот всегда поддерживал и относился с интересом и симпатией. Заодно можно будет взять в отделе отчет о том, кто вчера камином перемещался в Атриум.

— Грейнджер! Ау! Прием!

Она обернулась и увидела Кармайкла. А, да, после сегодняшней ночи он считает себя в их команде. Что ж, никогда не помешает свой человек в чужом отделе.

— Я знаю, что вы ищете опись, — ошарашил Кармайкл. — Скрывать это как-то уже опасно, дело набрало такой оборот... В общем, опись украл Оуэн Колдвел, его взяли на слабо ребята из отдела. Никто не думал, что из-за этого будут взрывы, нападение. Оуэн точно не при чем.

Гермиона мигом подобралась.

— Где опись?

— У меня. Я тебе ее сейчас пришлю. А ты куда направляешься?

— К вам, на шестой. Поговорить с Фоули об «Улете».

Кармайкл оглянулся, будто их кто-то мог подслушать:

— «Улет», ага. Новый вид перемещения. Амбициозное детище нашего шефа. Фоули очень хотел в этом году выбить из бюджета деньги для него. А тут вы со своими оборотнями и социалкой. У него проект века, благое дело, а тут права семидесяти пяти человек. Вот он и постарался вас переиграть.

— У тебя есть доказательства?

—Я из Равенкло. Умею видеть, слушать, запоминать и анализировать. Да и он любит отправлять меня с поручениями, почти ничего не скрывая, считает, я тупой хаффлпаффец. Думаешь, кто надоумил «Пророк» писать статью про девочку, укушенную монстром, накануне голосования? Он. Ваш аудитор вчера — его друг. И ему доверять не стоит. Скорее всего, он вас прощупывал. Чтобы потом проект похоронить намертво. А знаешь, чем это грозит? Закон примут, а работать он не будет.

— Ну, они плохо нас знают, мы еще поборемся. А эксперт ничего не решает.

Кармайкл хмыкнул.

— Формально не решает. Но повлиять на решение может. На голосовании никто не станет вникать в детали и спор ваш слушать не станет. Все будут ориентироваться на экспертизу.

Гермиона собиралась с мыслями. Информацию, конечно, стоит проверить. Кармайкл обвинял своего шефа в довольно серьезных вещах.

— Слухи про летучий порох — что он подорожает, что иссякает сырье, тоже Фоули распускает?

— Зачем? — удивился Кармайкл. — И без него любителей много. Ты лучше подумай вот над чем. Один из боссов «Каминного пафа» учился с Фоули в Хогвартсе на одном курсе, другой, чуть пониже рангом — его старший брат, которому пакет акций перешел в наследство от дяди совсем недавно.

— Конфликт интересов?

— Он самый.

— «Улету» и «Каминному пафу» слухи на руку.

— Не всему «Каминному пафу», а только руководству. Обычным работникам — наоборот не выгодно, чтобы фирма разорялась, порох выходил из употребления, а их сокращали.

— Кто у тебя там работает?

Кармайкл отвел глаза.

— Мама.

— А как Фоули думал обойти тендер?

— Грейнджер, ну нельзя же оставаться таким Гриффиндором, проведя пять лет здесь. Тендеры выиграют те, кто надо. Для этого существуют откаты. Кстати, новый транспорт должен запоминать, кого и когда перемещал. За ним не надо наблюдать, как за каминами. Это действительно перспективный проект.

— А что с аудитором? Плинием Вудвордом?

— Понятия не имею, кому понадобилось его взрывать. И захватывать вчера министерство. Фоули — хоть и политик, он честный политик. Он будет интриговать, но не убивать, не взрывать.

— Ты не сможешь показать мне воспоминание о том, как вы подбили Колдвела взлезть в архив за описью?

— Нет проблем.

— Спасибо, Эдди. Я не забуду.

* * *

Рон попытался предупредить Гермиону, что не пойдет обедать, но в кабинете нашел только одного задумчивого Гарри. Тот явно что-то затевал, и Рон, недолго думая, оставил у него на столе паука.

— А где ты собираешься обедать? — спросил Гарри, окликая Рона уже у двери. Вопроса тот не ждал и ляпнул правду:

— В засаде с Дафной.

— В засаде?

— Потом расскажу. Мы кое-что испытываем. Изобретение Джорджа и Дафны. Идея моя.

Гарри мигом оживился.

— Ого, как вы быстро сдружились. Она тебе нравится?

— Нравится, — признался Рон. И зачем-то уточнил: — Как друг. Что?

Гарри скептично приподнял брови. И усмехнулся.

— Я что, не могу дружить с девушками? Не надо так ухмыляться. Ты же дружишь с Гермионой. Так и я с Дафной.

Гарри буквально подавился своей усмешкой. На лице снова появилось отрешенное выражение.

— А! Ну да, — пробормотал он, возвращаясь к своему столу.

На Гарри периодически находили приступы молчаливости или меланхолии, Рон привык. Он махнул рукой на прощание и метнулся к редакции «Пророка». Разместил второго паука над входом и отдал зеркало связи дежурившему там под оборотным зельем Уильямсону.

Испытания начались! Джордж будет доволен.

Засаду они устроили в «Дырявом котле», сняли номер, чтобы никто не глазел в их зеркала, заказали обед. Рон пришел раньше и пятнадцать минут пялился, как Гарри читает бумаги. Скукота. Пунктуальная Дафна появилась ровно в два часа дня ноль-ноль минут ноль-ноль секунд, Рон специально посмотрел на часы и свистнул пару раз, выражая полный восторг. Министерское зеркало убрал. Зеркало связи с пауком в гостиной Грингассов, естественно, было у Дафны. Она достала его, и они успели съесть жаркое, прежде чем в гостиной кто-то появился.

— Астория! — воскликнула Дафна. — Как она некстати. Я же попросила эльфов убрать комнату. Интересно было послушать, как они общаются между собой, пока нет волшебников. Мерлин!

Рон присмотрелся. Несомненно, сестры были очень похожи внешне, но очень различались по поведению. Астория скорее напоминала Нарциссу Малфой, чем живую Дафну.

— Не расстраивайся. Возможно, она сейчас уйдет.

Но не тут-то было. В гостиную вошел Малфой. Оба чинно уселись в кресла. На столике между ними появился серебряный поднос с чашками из тонкого фарфора и чайник.

— Спасибо, Драко, за вчерашнюю выставку первобытных предметов. Я и не думала, что в Танзании столько интересных артефактов. Чаю?

Он наклонил голову в знак согласия. Астория махнула палочкой, и чайник сам разлил чай по чашкам.

Паук передавал отличный звук, казалось, Астория сидит в той же комнате, что Рон и Дафна.

— Я рад, что Дафна не смогла пойти, — медленно проговорил Малфой. — Спасибо, что составила мне компанию. Я, признаться, не думал, что нам будет так приятно находиться в обществе друг друга.

— Он флиртует с ней! — возмутилась Дафна. — Мой жених с моей сестрой!

— Я бы хотел, — продолжил Малфой, будто услышав ее — хотя никак не мог: связь с пауком настроили одностороннюю, — переиграть помолвку. И обручиться не с твоей сестрой, а с тобой. Но я не хочу ставить в неудобное положение Дафну. Не очень красиво, когда девушке дают отставку. Как ты считаешь, могла бы она нам помочь?

— Дафна очень своевольная, и я никогда не знаю, что у нее на уме.

— Не могу поверить! Она обо мне говорит такое? — возмутилась Дафна.

— Ох уж эти младшие сестренки, — со знанием дела проговорил Рон. — Все-то они видят, все-то знают.

Дафна фыркнула. Астория в гостиной изящно передала чашку Малфою.

— А если она откажется нам помогать, как ты поступишь? Побоишься ставить ее в неловкое положение и женишься?

— Нет. Тогда я просто вспомню, что считаюсь капризным и неучтивым человеком.

— Драко, если ты действительно делаешь мне предложение таким вот оригинальным образом, то ты должен понимать, что я хочу заранее знать о тебе некоторые важные вещи.

Она отпила чай.

— Справедливое требование, — наконец ответил Малфой.

Стоило, конечно, перестать наблюдать за ними, но Рон ни за что бы не отказался послушать страшные тайны Малфоя. И, судя по всему, Дафна — тоже.

— Политические взгляды. На чьей ты стороне?

— На своей, — быстро ответил Малфой.

— Что у тебя за переписка с Поттером?

Малфой натурально подавился чаем. Пока он кашлял и плевался, доставляя удовольствие Рону, Астория скучающе рассматривала свои руки и несуществующие складки на юбке.

— Откуда ты взяла это?

— Твое интервью о Люпине. Оно очень помогло Поттеру и Грейнджер в их кампании. И мне кажется, что ты с ними заодно.

— Чушь! — восклинул Рон.

— Ты поставил на Поттера?

Малфой очень медленно кивнул Астории.

— Лжец! — прокомментировал Рон.

— Почему? — спросила Астория.

Малфой повертел чашку в руках.

— Меня позавчера отец спросил примерно о том же. Что тебе это дает? Возвращение нашей семьи в политику? Обеление имени?

— И что ты ему ответил?

Малфой поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Хочу, чтобы Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, ответила на письмо моей матери. Они последние остались из всей семьи.

— А что думает твоя мама?

— Она не знает о мотивах. Просто видит, что я занялся делом. Она рада, что я взялся за ум. Да и отец. Он не понимает, как можно недооценивать Поттера. Все, кто ошибся — проиграли. А те, кто не поняли — глупцы.

Астория чинно поднялась, расправляя юбку.

— Твое предложение об обручении — принято.

Драко улыбнулся и вскочил на ноги. Дафна, зашипев, тут же перевернула зеркало.

— Ты же не хотела за него выходить.

— Объясни это моей гордости.

— М-м-м… хочешь посмотреть на кабинет начальника магического правопорядка?

— Ты подбросил паука Гарри Поттеру? — удивилась Дафна.

— Я беспокоюсь о нем и о Гермионе. Что тут странного? Вчера чуть не захватили министерство. Вот паук и пригодился.

Он достал зеркало, хотя внутри все зазвенело, будто он врубил сирену. Нельзя, нельзя показывать, что происходит в аврорате, гражданским. Нельзя раскрывать тайны. Нельзя даже раскрывать рта. Но именно Дафна придумала зеркала и руны, и она никому и ничего не скажет, ведь так?

У Гарри в кабинете находились отец и Кингсли.

— Ой, мамочки, — пискнула Дафна. — Министр.

— Для Гарри Поттера ничего невозможного нет? — саркастически спросил Кингсли.

Видимо, они о чем-то своем спорили уже какое-то время. Потому что отец поднял руку.

— Не надо, Кинг. Сердцу не прикажешь. Это же не прихоть, верно, Гарри?

Гарри с очень большой неохотой кивнул.

— Мне бы очень хотелось и тебя, и Гермиону назвать своими детьми. Если бы ты женился на Джинни, а Гермиона вышла бы замуж за Рона, я приобрел бы сына и дочь. Но если нам не суждено породниться, это не значит, что я начну хуже к тебе относиться.

— Гарри порвал с Джинни? — спросила Дафна.

— Вроде нет…

— Только у меня одна просьба. Не расстраивай Джинни до финала. Осталось четыре дня, Гвеног не позволит ей отлучаться со стадиона.

— Хорошо, Артур.

Дафна присвистнула.

— Все-таки да… он расстается с ней. Надо же. А казались такой счастливой парой.

— Кингсли, — заговорил Гарри, и она замолчала. — Вы должны понимать, что моя личная жизнь — приватна. Это не большая политика.

— Гарри, все, что касается тебя — политика. Подумай лучше, как правильней объявить обществу, что вы с Гермионой решили встречаться.

Стакан со сливочным пивом раскололся прямо в руке Рона.

— Репаро! — сориентировалась Дафна. — Дай посмотрю руку.

— Все в порядке, — Рон схватил салфетку, вытирая ладонь. — Так странно. Приходишь на работу зеленым салагой. Все старше тебя. Проходит пара лет, ровесников все больше и больше, а потом внезапно ты старший и не только по должности. Оглушает.

— Тебе только двадцать три, не стоит паниковать раньше времени.

— Я не о возрасте. Просто ходишь, как слепец, и не замечаешь очевидного. А потом тебя оглушает.

— Мне жаль, Рон.

— И мне тоже, Дафна. Тебя тоже бросили сегодня.

— Мог бы не напоминать, — фыркнула она.

Рон перевернул зеркало.

— Были у меня девушка и друг. И вдруг не стало ни друга, ни девушки. И почему-то именно я чувствую себя виноватым. Хотя виноваты они.

— Потому что ты подсматривал. И даже пойти поскандалить не можешь.

— Я беспокоился за них. Хотел, как лучше.

— Что делать будешь?

— А что я могу один?

— Один? Пф! Ты не один, у тебя я есть.

— Будешь работать со мной и Джорджем над всякими штучками вроде пауков? — загорелся Рон.

— Запросто!

— Тогда я сегодня же подам в отставку.

* * *

Артур подошел к столу, наклонился и очень странно произнес.

— Гарри, что это у тебя?

На столе сидел паук с блестящими кончиками лапок.

— Интересно, — оживился Кингсли, вновь напоминая себя прежнего. — Поздравляю, у тебя жучок.

— Я такие видел у Джорджа, — скорее сам себе сказал Артур. — У него никак не выходило добиться стабильной работы.

— Джордж подкинул мне жучка? Зачем?

— Не обязательно Джордж. Но это может быть безобидной шуткой. А может и наоборот. Дай мне какую-нибудь коробку.

Гарри вытряхнул из упаковки несколько ластиков и освободившуюся коробочку отдал Артуру. Тот ловко подцепил паука и спрятал себе в карман.

— Разберемся в отделе тайн.

Договорить он не успел: росреди кабинета материализовалась серебристая гончая. И голосом Уильямсона произнесла:

— Мы взяли ее. С поличным. Пыталась подкинуть письмо в редакцию «Пророка» о взрыве в Мунго. Будем через десять минут в аврорате.

— Министр, — сориентировался Гарри. — Прошу разрешить использование веритасерума.

— Разрешаю, но останусь при допросе.

— И я, — сказал Артур, — если ты не возражаешь, конечно.

— Мне кажется, что дело все-таки касается «Каминного пафа». И вы как раз очень нужны.

Гермиона пришла одновременно с Уильямсоном, и по ней было видно — есть информация. Но увидев помощника Гарри с Мариэттой под локоть, она передумала говорить.

— Тиг, — приказал Гарри. — Веритасерум, быстро. Три капли на стакан воды. И никого не пускать в кабинет.

Мариэтту разместили в кресле и заставили выпить воды, несмотря на то, что она вырывалась. Гарри достал дикционное перо и пергамент.

— Имя, деятельность.

Мариэтта, глядя на них остекленевшими глазами, открыла рот и заговорила.

— Морган Фарлоу, аудитор, внешний консультант министерства магии. Владею контрольными пакетами акций «Каминного пафа» и «Улета».

— Он под оборотным зельем, — сквозь зубы выплюнул Уильямсон. — А я думал — девчонка, цацкался.

Гарри пресек его одним взглядом.

— В кого вы еще превращались и зачем?

— В Мариэтту Эджкомб несколько раз пятого, шестого и седьмого сентября. Потом пятнадцатого и шестнадцатого. Чтобы получить порт-ключи, чтобы выкрасть волосы у Плиния Вудворда, чтобы добраться до «Пророка». В Плиния Вудворда с шестого на седьмое сентября, чтобы подложить ему в портфель взрывающуюся жидкость и выкрасть отчет. Пятнадцатого числа я под профессором Сплином покупал пергамент и перья. Под аврором Уильямсоном я вчера ночью проник в министерство.

— Зачем?

— Аудит Вудворда заставил бы отдел тайн применить жесткие меры к нам. Последние годы мы экспериментировали, пытались удешевить сырье и производство. Сократили работников. По стандартам за каждый этап должны отвечать два специалиста, у нас почти везде был один. По мелочам — много набралось.

— И вы решили устранить аудитора?

— Мы предлагали ему взятку. Предыдущий, семь лет назад — взял. И тот, что был перед ним, — тоже. А этот уперся. Мы пытались его шантажировать. И в итоге решили убить. Он должен был взорваться дома. Взрыв в кафе мы не предусмотрели.

— И решили продолжить взрывать и дальше?

— Нет, отвлекали внимание. Хотели заставить поверить в оппозиционную группу, в новых Пожирателей. Никого убивать мы больше не собирались.

— Что именно заминировано в госпитале Святого Мунго?

— Киоск на шестом этаже.

Гарри кивнул Уильямсону, и тот тут же выскочил из кабинета.

— Скажите, — заговорила Гермиона, когда у Гарри закончились уточняющие вопросы по каждому пункту. — Фоули ваш сообщник?

— Да. И нет. Он должен был обеспечить выигрыш тендера «Улетом». И дискредитировать вас. Уизли. Артур — глава отдела тайн. Будущий муж его дочери — руководит всем магопорядком. Будущую жену его младшего сына лично министр натаскивает на руководящую должность. Средний сын — секретарь министра. Некрасиво выглядит, не правда ли? Уизли браками прибирают к своим рукам власть. Этот расклад многим не нравится. Но действовать начал Фоули. Статья в газете про девчонку, аудит.

— Ко взрывам и письмам с угрозами он причастен?

— Нет, он белоручка и чистоплюй в некоторых вопросах.

— А Кармайкл?

— Вроде кто-то с такой фамилией работал у нас. Сократили перед Рождеством, почти год назад.

— Как вы дошли до такой жизни? — спросила Гермиона.

И неожиданно получила ответ:

— Обычно от легального бизнеса до полулегального — недалеко идти. Шаг первый — манипуляции с законом. Потом с налогами. Следующий шаг — с госзаказами и госпроектами.

Моргана затрясло: оборотное зелье заканчивало свое действие. Волосы втягивались в голову, рост удлинялся.

Уильямсон снова заглянул в кабинет. Посмотрел на корчившегося преступника и оскалился в улыбке.

— Все в порядке, сэр, министр. Мунго разминирован.

— Вы отлично поработали, Уильямсон… — начал Гарри, но тот перебил его:

— Если бы не паук Рона, то мы этого верткого типа не поймали бы.

— Паук Рона? — изумились все. — А как он действует?

Уильямсон вздохнул и зашел внутрь, чтобы все рассказать и показать.

* * *

Гарри приснился чудный сон, как он идет к поезду на вокзале Кинг-кросс с девочкой под руку — со своей дочерью, провожать в школу своих сыновей. Хогвартс-экспресс стоял в клубах пара, и в глазах саднило от непролитых слез.

Как хорошо умеют рыдать навзрыд малыши и, успокоенные после плача, испытывают душевный подъем.

Гарри проснулся со слезами на глазах в своем кабинете, на втором этаже под землей, испытывая тот самый подъем, когда грусть светла, а на душе легко.

Грустно, что к Джинни он не испытывает того, что испытывает к Гермионе. Они с Гермионой сироты в магическом мире. Им бы лучше было влиться в чью-то семью. Такую теплую, как Уизли. Но не сложилось.

Их так же будут приглашать в Нору, но семьей они уже не станут.

Будут ли они счастливы с Гермионой? Все ли получится? Не проще ли удовлетвориться тем, что есть? Тем более к Джинни он относится с большой симпатией. И Гермионе не трудно с Роном. Синица в руке? Или журавль в небе?

Что толку задавать вопросы, когда выбор сделан.

Разрыв с дорогими людьми — как шаг в бездну. Реальность зыбкая, впереди — неизвестность и стремительный полет, от которого сердце уходит в пятки. И страх. Как бы не разбиться. Как бы не разочароваться. Выбери они другое, точно знали бы — у них есть семья, обещания и гарантии. Жизнь полностью распланирована. Хорошая жизнь.

Гарри резко поднялся, чувствуя: необходимо прочистить голову. Мотоцикл он перегнал из Норы к Аберфорту, и тот ждал во дворе «Башки борова».

После Лондона воздух Хогсмита приятно освежал, Воющая хижина тонула в тумане, и над единственной улочкой плыло марево рыжих фонарей.

Кингсли советовал продумать, как правильно представить публике их роман с Гермионой.

Прошло три дня; Гермиона жила у родителей, Рон разрабатывал пауков для авроров — его прошение об отставке удовлетворили, но сделали предложение, от которого ни он, ни Джордж, ни Дафна не отказались — работать на министерство.

Мотоцикл разогнался на мокрой дороге; и как только дома вокруг пропали, Гарри яростно надавил на газ, взлетая к облакам. Злость постепенно сходила на нет, все чувства замерзли — так же, как онемели пальцы.

У Гермионы сегодня день рождения, и неправильно, что она одна. Увезти ее на Гриммо, устроить праздник, а утром спуститься вдвоем в большую гостиную. И улыбаться посетителям музея. Пить чай и греться у камина, случайно касаться друг друга и никого не замечать.

Гарри опустился на дорогу и подкатил к телефону-автомату, не особо понимая, как им пользоваться. У магглов техника не стоит на месте, все меняется с огромной скоростью. Но желание позвонить запустило стихийную магию, как в детстве. Телефонная трубка потеплела, в динамике щелкнуло, и пошли длинные гудки.

Завтра Артуру придет доклад от отдела происшествий о заколдованной маггловской технике, о том, что какой-то злостный нарушитель-колдун решил обмануть телефонную компанию и не платить за услугу.

Гудки прекратились внезапно, обрывая все мысли.

— Алло, — раздался голос Гермионы, такой родной и любимый, что перехватило горло.

— Это я…

Гермиона молчала, и слов не находилось. Гарри смотрел на аппарат, на собственную руку, замершую на корпусе, на секундную стрелку старых, но точных часов Фабиана Прюэтта. Никогда уже Гарри Поттер не станет частью большой и дружной семьи. Часы тикали так громко, будто его сердце перекочевало в золотой корпус. Секундная стрелка отщелкивала время, и у него ничего, кроме времени, и не оставалось.

— Встретимся на Гриммо? — предложила Гермиона.

Конец!

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/zN

http://www.pichome.ru/zO

http://www.pichome.ru/zd

http://www.pichome.ru/zr

http://www.pichome.ru/zu

http://www.pichome.ru/z4

http://www.pichome.ru/zW