Забыв, начать сначала (гет)

— Мате! Закончили упражнение.

Звук голоса учителя гулким эхом отразился от стен просторного спортивного зала.

Более сотни учеников почти мгновенно завершили выполняемые ими приемы и сосредоточили свое внимание на преподавателе.

— Возьмите дзё и становитесь в две линии.

Услышав прозвучавшую команду, светловолосый мальчик, в пару с которым поставили Лили, торопливо поднялся и поспешил проскочить между столпившимися учениками. Он так суетился, стараясь пролезть, что девочка не выдержала и будто бы случайно наступила на несколько длинноватые штаны напарника.

— Эй! — обернувшись, возмутился блондин, едва не споткнувшийся при очередном шаге. Он раздраженно выпучил глаза и, сильнее заработав локтями, смог-таки проскочить к стене, у которой были сложены деревянные шесты.

— Мисс Джеймс!

Окрик тренера возвестил о том, что сенсей все видит даже с другого конца зала.

А ведь каких-то четыре года назад он без своих круглых очков даже шагу ступить не мог!

Девочка досадливо возвела глаза к потолку и, послав учителю, а по совместительству еще и своему отцу невинную улыбку, пошла выбирать себе дзё.

День, когда отец Лили, сильно смущаясь, подошел к своей дочери с вопросом: “Милая, как ты думаешь, мне пойдет без очков?” — девочка запомнила надолго!

И дело было не в том, что папа тогда выглядел крайне забавно: с непривычки он сильно щурился и всем своим видом напоминал крота! Нет, просто тот день оказался ну о-о-очень насыщенным...

Лили отвлеклась от своих мыслей и, выбрав деревянный шест с вырезанным японским иероглифом “до”, который означал “путь”, заняла место в первом ряду. Сегодня последнее воскресное занятие перед началом учебного года. Уже послезавтра начнутся уроки в ее новой школе, и тренировки будут проводиться только среди рабочей недели.

Дождавшись, когда все ученики займут свои места, сенсей принял боевую стойку и показал пример прямого рубящего удара с использованием дзё. Отточенным до автоматизма движением тренер сделал шаг вперед и деревянный шест со свистом рассек воздух.

— Хаджиме, начали!

Положив дзё на пол, отец двинулся вдоль первой линии отрабатывающих удар учеников. Возле некоторых он ненадолго задерживался и поправлял или же, если исполнение было правильным, проходил дальше.

Лили удовлетворенно хмыкнула и повторила показанное движение.

Это сейчас у ее отца уже четвертый дан, и раз в неделю, специально для его занятий, большой зал спортивного центра Вайкомб укрывают матами. А тогда, четыре года назад, он никак не мог получить третий, позволявший начать обучение других.

Девочка вспомнила расстроенное лицо своего отца после двух провальных попыток, когда учителя только разводили руками и говорили “не хватает сосредоточенности”, и тяжело вздохнула. Знали бы они, что нужно мистеру Джеймсу для того, чтобы сосредоточиться...

Мимо прошел отец. Лили облегченно выдохнула, увидев, как на мгновение в уголках его губ промелькнула едва заметная улыбка. Она все делает правильно.

Итак, для сосредоточенности мистеру Джеймсу не хватало опасности, экстремальной ситуации, а по-простому — хорошего пинка. И, видимо, кто-то там — наверху, заметил проблему папы, потому что пинок был предоставлен.

Еще с самого утра того знаменательного весеннего дня, названного мистером Джеймсом днем Прозрения, Лили мучило чувство тревоги. Она сама толком не могла объяснить, почему никак не находила себе места. Из школы ее отец отпросил, уроки на следующий день она сделала, все электроприборы перед уходом отключила от сети (кроме холодильника), сидя в такси, пристегнулась и удостоверилась в том, что отец сделал то же самое. В общем и целом, все было в порядке. Вот только...

Пока девочка ожидала окончания операции в приемной, беспокойство лишь возросло. Даже когда врач сказал, что все прошло вполне успешно, и счастливого отца наконец отпустили из операционной, мурашки никуда не делись.

— Лили! Все удалось!

Отец на радостях подхватил дочь на руки и быстро закружил по просторному помещению приемной. Он старался оставаться на месте, так как глаза после операции сильно слезились, не давая нормально видеть окружающие предметы.

Появившийся следом за отцом хирург заметил действия пациента и недовольно нахмурившись, покачал головой.

— Мистер Джеймс! Вы меня только что слушали?! Никакого подъема тяжестей еще две недели! И от физических нагрузок придется отказаться еще минимум на три месяца!

Смущенный таким напором, отец поспешил опустить дочь обратно на пол и извиниться. В его случае это выглядело так комично, что даже врач не удержался от улыбки.

— Раз вы не в состоянии себя контролировать, придется вашей дочери проследить за соблюдением необходимых инструкций, — намеренно серьезным тоном произнес врач, доставая из кармана халата больничный лист. — Итак, мисс Джеймс, готовы ли вы взять на себя столь тяжелую ношу?

— Конечно! — постаралась как можно более серьезно откликнуться девочка, подыгрывая мужчине.

— Тогда запоминайте. Вашему отцу нельзя еще две недели читать и смотреть телевизор.

Лили утвердительно кивнула, показывая, что запомнила.

— Как вы уже слышали, больше пяти килограмм поднимать в это время строго не рекомендуется! И никаких тренировок еще три месяца! Все ясно?

— Да!

— И последнее: повторный осмотр понадобится только завтра, так что сейчас вы можете отправляться домой. Однако я бы посоветовал мистеру Джеймсу не находиться слишком долго на улице, сегодня очень солнечно. Вы уже заказали такси? — поинтересовался врач.

Папа отрицательно покачал головой и сощурился. Видимо, после операции светлые стены клиники весьма болезненно действовали на глаза.

— Тогда я скажу, чтобы вам заказали, — кивнул врач и, отдав Лили листок с назначением на завтрашний осмотр, добавил, — присядьте пока здесь. Когда придет такси, медсестра вас оповестит. Был рад познакомиться, мисс Джеймс, мистер Джеймс.

И пожав напоследок руку пациента, удалился к стойке регистрации. Наверно, собирался дать указания на их счет.

Девочка взяла ладонь отца в свою руку и потянула того к ближайшей от кабинета врача скамейке. Не успел отец сделать и пары шагов, как внезапно споткнулся и чуть не налетел на еле успевшего убраться с дороги колясочника. Пожилой мужчина бросил на Лили и мистера Джеймса полный возмущения взгляд и, бормоча себе под нос что-то нелицеприятное, постарался откатиться как можно дальше от их парочки.

— Пап, ты совсем ничего не видишь? — уточнила девочка, когда тот нашарил рукой скамейку и уселся.

Мистер Джеймс попытался открыть глаза. Но стоило ему это сделать, как он вскрикнул и, неловко отшатнувшись, ударился головой о стену.

— Ау-у... — сквозь зубы обиженно прошипел отец, потирая рукой ушибленную макушку. — Лучше даже не пытаться открыть глаза... Лили, ты ведь доведешь меня до такси?

— Доведу, куда же я денусь... — обреченно вздохнула в ответ девочка, прикидывая в уме, как бы предварительно очистить коридор, чтобы ее отец никого не сшиб. Можно конечно попросить медсестру помочь.

Заправив лезшие на глаза волосы за ухо, Лили выглянула из-за фигуры отца и посмотрела на стойку регистрации. Нет. Этот вариант явно не потянет. Разговаривающая с врачом дюймовочка была не на много выше самой Лили, а неловким движением отец ее снесет и не заметит. Девочка покачала головой и попыталась придумать что-то другое. Выработка плана неплохо отвлекала от противного беспокойства, продолжавшего мучить ее.

Может, безопаснее попросить таксиста довезти ее отца до машины? Или попробовать немного поколдовать? Хотя, нет, тут слишком людно, а если как всегда получится не так, как хотелось, то кто-нибудь точно заметит. Девочка досадливо поджала губы и, нахмурив золотистые брови, стала выдумывать другие варианты.

До прибытия такси Лили успела разыграть в своем воображении двенадцать версий развития событий операции, которую в шутку назвала “три шага до такси”. И в каждой кто-нибудь страдал от неловкости отца.

На самом деле, подобная неуклюжесть была совсем не характерна для мистера Джеймса. Но сегодня, похоже, все шло не так, как обычно.

К полудню за ними пришла машина и, несмотря на все опасения девочки, операция “три шага до такси” прошла донельзя скучно и почти без эксцессов. Как только отец поднялся, к нему подоспел санитар, которого Лили даже не замечала до этого, и довел до черного лондонского кэба. Девочка уже пристегивалась, когда отец таки прищемил пальцы помогавшему медику. Удовлетворенно хмыкнув, она убедилась, что тринадцатая версия определенно постаралась не выбиваться из общей массы.

— Дарластан-роуд, двадцать три, Вимблдон, — скороговоркой выпалил их адрес отец, откидываясь на спинку сиденья.

— Там, кажется, церковь рядом? — уточнил усатый мужчина, поглядывая в боковое зеркало. Других машин не было, и кэб отъехал от клиники. Водитель поправил кепку на голове и обернулся на пассажиров, ожидая ответа.

— Да, дом сразу за ней, — вместо отца ответила Лили. — Нам ехать долго?

Таксист доброжелательно улыбнулся в ответ и, повернув руль, выехал на широкую улицу.

— Посмотрим по пробкам. Примерно около часа.

Лили вздохнула и, бросив взгляд на замершего с закрытыми глазами отца, отвернулась к окну.

Весна в этом году пришла в Лондон намного позже обычного. Деревья, подернутые зеленой пеленой молодых почек, создавали на улицах ощущение невесомого тумана, опустившегося на раскидистые кроны.

Девочка даже успела на свой седьмой день рождения получить первые весенние цветы: крокусы и нарциссы, которые в середине апреля только-только начали украшать собой парки и лужайки возле домов.

Проводив взглядом стайку зеленых лондонских попугаев, видимо, когда-то удравших из городского зоопарка, Лили умиротворенно зажмурилась. Солнечный луч, скользнувший между домов, добрался и до их машины. Может, девочке показалось, но нервное состояние, в котором она прибывала с самого утра, постепенно отступало. Наверно, это было просто волнение за папу.

Лили глубоко вздохнула и высунулась через окно на улицу. Какое же небо голубое!

Залюбовавшись, девочка совсем не заметила, как такси подъехало к дому. Только когда машина остановилась и голос водителя отвлек ее от созерцания облаков, Лили узнала знакомую подъездную дорожку.

— С вас пятьдесят фунтов, — оповестил водитель, когда мистер Джеймс с дочерью вышли из машины.

— Лили, отсчитай, пожалуйста, — сонно пробормотал отец, протягивая девочке кошелек.

Пока Лили отсчитывала купюры, водитель поинтересовался у нее:

— Скажите, мисс, вы всегда оставляете дверь в дом открытой?

Девочка отрицательно покачала головой и протянула деньги.

— Нет, а почему вы спрашиваете?

— Потому что дверь в ваш дом открыта...

Водитель кивнул в сторону входной двери и, проследив за его взглядом, Лили заметила не до конца прикрытую дверь. Странно, она была уверена, что закрывала замок на ключ!

Услышавший последнюю фразу водителя, отец нахмурился и попробовал, сильно сощурившись, открыть глаза. Но, как и следовало ожидать, лишь болезненно зашипел от яркого дневного света.

— Может, вызвать полицию? — встревоженно осведомился мужчина, беря в руки мобильный телефон.

— Пока не стоит, — отмахнулся отец. — Возможно, родственница заехала в гости. Спасибо, что довезли. Лили, поможешь?

Мистер Джеймс протянул дочери руку, и они неторопливо двинулись к дому. За спиной завелся мотор кэба и послышался звук удаляющейся машины.

Дойдя до порога дома, отец остановился и, легонько толкнув не издавшую ни звука дверь (сам он всего пару дней назад успел смазать петли), сильно щурясь, заглянул в темноту прихожей.

— Действительно странно... — пробормотал отец, видимо, убедившись в отсутствии чужой обуви в холле. — Лили, мой телефон у тебя? Полицию сможешь вызвать?

Девочка сняла с плеч маленький голубой рюкзачок и, достав из него телефон, уточнила:

— Пап, ты же не собираешься заходить внутрь?

— Вообще-то, собираюсь, — шепотом отозвался мужчина, снимая туфли и оставаясь в носках. — План такой. Ты остаешься тут и вызываешь полицию. В дом ни ногой! Когда вернусь за тобой, тогда и зайдешь. А я пока что разведаю обстановку. Возможно, они уже ушли.

Мужчина успокаивающе улыбнулся дочери и, слепо нащупывая стены, бесшумно переступил порог дома.

— Пап, но ведь... — начала было Лили, но отец уже скрылся в темноте коридора, не дослушав фразу дочери. — Вот же упрямый!

Девочка возмущенно надулась и, спустившись с крыльца, разблокировала телефон. Она уже начала обижаться на папу, когда по спине пробежал холодок. Индикатор сети показывал ноль. Связи не было.

Оглянувшись по сторонам, Лили с надеждой посмотрела на соседский дом. На подъездной дорожке не было машины, а значит и хозяина — пожилого джентльмена, каждое утро выгуливающего своего красно-рыжего сеттера, тоже не было. Видимо, весенний сезон открылся, и заядлый зверолов поспешил в ближайший разрешенный для охоты подлесок.

Переведя взгляд на экран телефона, Лили еще раз убедилась в отсутствии сети. Может, если его перезагрузить, связь снова появится? Девочка решительно нажала на кнопку выключения и, дождавшись, пока дисплей погаснет, поспешила вновь включить мобильный.

Звук мотора отвлек Лили от созерцания загрузочной заставки. Через дом от них с подъездной дорожки выехала машина еще одних соседей. Она промчалась мимо, блеснув серебристым крылом так быстро, что Лили не успела сообразить даже поднять руку. Сплошное невезение!

Девочка нетерпеливо взглянула на экран телефона, но так и не дождалась появления связи. Сеть ловиться определенно отказывалась.

— Значит, пойдем по соседям... — пробормотала себе под нос Лили, запихивая телефон в карман ветровки.

Прикинув в уме, к кому из рядом живущих лучше всего обратиться, Лили остановила свой выбор на старенькой учительнице пения, живущей в небольшом домике на повороте дороги, извилистым ручейком уходящей к парку. Конечно, всегда оставался шанс, что и ее может не оказаться дома. В такой солнечный день, как этот, подобное было бы вполне ожидаемо.

Лили уже была у низкой каменной ограды, отделяющей их участок от тротуара, когда в доме послышался грохот, заставивший ее резко остановиться. Девочке сразу вспомнилась клиника и то, каким рассеянным был утром отец.

А ведь сегодня он не видит почти ничего...

Дальше Лили не раздумывала. Не чувствуя ног, она взбежала по ступенькам на крыльцо и, оказавшись перед выкрашенной в белый цвет входной дверью, поспешила войти внутрь.

Прихожая родного дома встретила ее полумраком и тишиной. Об оставшейся за спиной залитой солнцем улице напоминали лишь тонкие лучики света, пробивающиеся из-под плотно зашторенных занавесок. Да и те терялись в разгроме, царящем вокруг.

В потемках Лили чуть было не наступила на свою заколку, которая, как и другое немногочисленное содержимое выпотрошенных ящичков комода, валялась на полу.

— Фух, — облегченно выдохнула девочка, в последний момент увидев слабый отблеск стеклянных камушков. Она подняла с пола украшение в виде зеленого листика и спрятала его в карман.

Решив убедиться в отсутствии незваных гостей, Лили прошла чуть дальше и осторожно заглянула в проем, за которым был коридор, ведущий в малую гостиную. При взгляде на оборванные гобелены и валявшиеся на полу картины, ей стало не по себе. Сердце в груди забилось неровно и беспокойно. Дверь на противоположном конце коридора была чуть приоткрыта, но не достаточно широко, чтобы можно было разглядеть что-то конкретное. Ей показалось, или в гостиной мелькнула тень?

Девочка нервно сглотнула и попятилась. Сделав маленький шаг назад, она внезапно застыла, боясь вздохнуть. Ей в спину между лопаток что-то упиралось. Вокруг по-прежнему было тихо. Только удары сердца гулко отдавались в ушах.

Очень медленно Лили повернула голову, ожидая увидеть, как минимум, грабителя с пистолетом, но не смогла сдержать облегченного выдоха. Ее спина упиралась в перила уходящей на второй этаж лестницы. Напряженные плечи расслабились, и спустя секунду девочка уже была готова рассмеяться своему страху.

Подавив едва не сорвавшийся с губ смешок, Лили решительно развернулась в сторону прохода под лестницей. Через него, совсем рядом — в большой гостиной, виднелся домашний телефон. Они с отцом им почти не пользовались, только приходящие гости иногда звонили с него для того, чтобы вызвать такси или предупредить, что задерживаются.

Сделав пару шагов, девочка мысленно уже набирала заветный номер, когда наверху послышался скрип половицы, заставивший ее неловко замереть. Лили точно помнила, что так жалобно звучала лишь самая верхняя ступенька. Зная об этом, они с отцом никогда не забывали перешагивать через нее.

В доме явно находился посторонний.

Стараясь ничем не выдать своего присутствия, Лили стала осторожно отступать к входной двери. Она была почти у цели, когда повторный скрип, раздавшийся гораздо явственнее и ближе, заставил ее нырнуть за приютившийся у стены комод. И очень вовремя!

На лестнице показался незнакомец.

Даже несмотря на полумрак, царящий в холле, его долговязая фигура с зажатым подмышкой предметом резко выделялась на фоне светлой отделки стен. Нервно оглядываясь, незваный гость сделал пару беззвучных шагов и замер посреди лестницы. Лили вжалась в стену и задержала дыхание. Девочке показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мужчина перестал осматриваться вокруг и, посильнее перехватив ношу, продолжил спускаться.

Он уже почти достиг первого этажа, когда наверху послышалась знакомая торопливая поступь отца и мистер Джеймс показался на лестнице. Его голос звучал угрожающе.

— Оставь шкатулку! — прорычал он.

Реакции незнакомца можно было позавидовать. Он моментально преодолел последние ступеньки и, не выпуская из рук украденной вещи, бросился к ближайшему проему, надеясь скрыться в большой гостиной.

Лили лишь краем глаза успела заметить момент, когда отец, решив не тратить время на лестницу, перегнулся через перила и спрыгнул. Сердце пропустило удар при виде стремительного броска мистера Джеймса, сбившего грабителя с ног.

Падая, он неловко вскинул руки, и удерживаемый подмышкой деревянный ларец с оглушительным треском разбился о стену. Все его содержимое выпало на пол. Лили в растерянности переводила взгляд с разбитой шкатулки на отца и на вора, не зная, на чем сосредоточить свое внимание.

— Черт! — выругался долговязый. Он попытался оттолкнуть придавившего его отца, но у него ничего не вышло. Мистер Джеймс проворно согнул руку жулика и надавил. Долговязый взвыл от боли. — Пусти, сломаешь же!

Отец поудобнее перехватил ладонь незнакомца и, помедлив с ответом, все же проворчал:

— Ты не в том положении, чтобы командовать.

Грабитель рванулся, в надежде освободиться от хватки отца, но лишь болезненно застонал. Долговязому было не встать.

Такое Лили уже видела.

Недавно она имела неосторожность заявить мистеру Джеймсу о том, что она уже взрослая и ей стыдно в свои семь идти от дома до школы, которые, к слову, находятся всего в паре улиц друг от друга, в сопровождении отца.

Подобное высказывание мистер Джеймс воспринял на удивление спокойно. Он не ругался и не спорил. Просто, в один из вечеров он забрал ее из школы и отвез в клуб восточных единоборств.

В зале как раз шло занятие младшей группы. Самая ближайшая ко входу пара отрабатывала прием, и Лили поразилась тому, что младший из тренирующихся — ее ровесник, не давал встать старшему. Казалось, мальчик не прикладывает никаких усилий для того, чтобы удержать распластавшегося на мате парня. Попытки вырваться ни к чему не приводили. И это было... необычно. Как будто младший ученик использовал волшебство — промелькнула мысль тогда у нее в голове.

С той тренировки прошло не больше двух месяцев, и захват, в котором сейчас держал вора отец, она однажды уже пробовала выполнить. Вырваться из него, не вывихнув себе плеча, было невозможно.

Отец осторожно уперся коленом в спину долговязому и, освободив таким образом одну руку, потянулся к выключателю.

Лили так боялась пропустить тот момент, когда сможет увидеть вещи, хранившиеся в заветной шкатулке, что даже осмелилась сильнее высунуть голову из-за комода.

Мысли о сундучке совсем усыпили ее бдительность, и Лили благополучно упустила тот момент, когда из бокового коридора, ведущего в малую гостиную, в холл скользнула тень еще одного человека.

Коренастый мужчина приблизился к отцу так быстро, что он не успел среагировать на запоздалый выкрик дочери, которая непроизвольно выскочила из своего укрытия.

Тяжелый удар обрушился ему на голову одновременно со вспыхнувшим в холле светом.

Раздался звон бьющегося стекла, и отец рухнул на пол.

Лили прижала ладони ко рту. Что она наделала?

Скинув с себя находящегося без сознания отца, долговязый поднялся с пола и, отряхивая осколки с одежды, хрипло проворчал:

— Мог бы и поаккуратнее, Сэм! Кстати, тебе обязательно было так шуметь внизу? Если хочешь знать, не устрой ты такого грохота, меня бы хозяин дома даже не заметил!

Вор, видимо, намеревался продолжать жаловаться и дальше, но тут его взгляд наткнулся на Лили, и он замер с открытым ртом, так и не произнеся ни слова.

Прятаться было поздно.

Его напарник проигнорировал вопрос. Он поспешил обшарить карманы отца, но, не найдя в них даже бумажника, переключился на шкатулку. Сняв одну перчатку с ладони, грабитель стал поочередно вытаскивать из деревянных обломков хранившиеся внутри вещи. Больше всего было фотографий. Лили заставила себя не обращать внимания на уставившегося на нее долговязого, который то ли от падения, то ли от неожиданности продолжал сохранять молчание, и обратила внимание на второго незнакомца.

В руках у сидящего вора мелькнула золотая цепочка с ключиком.

— Нет, Лонг, ты только глянь! Похоже, наш смельчак все хранит в банке. В сундуке только фотографии и, смотри, вот это, — он поднял повыше ладонь, на которой покоилась продолговатая палочка из светлого дерева. Не задерживая в руке, он отбросил ее в сторону. — Есть идеи, как заставить его снять свои денежки со счета?

Коренастый сунул найденную цепочку в нагрудный карман и пару раз похлопал по нему для верности.

Не дождавшись ответа от партнера, он, наконец, соизволил взглянуть на замершего с открытым ртом Лонга и, проследив за его взглядом, аж присвистнул. По лицу Сэма расползлась недобрая ухмылка.

— Так-так-так, — поднимаясь, протянул коренастый. — Кажется, намечается вполне конкретный способ раздобыть денег...

Сердце в груди девочки ухнуло куда-то в пятки. Она попятилась к двери, но ноги отказывались слушаться.

Мужчина в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от Лили, и, потянув за ручку рюкзачка, который все еще висел за ее плечами, легко поднял девочку в воздух.

От вида неподвижной фигуры отца горло Лили сдавило от слез. Ей еще никогда не было так страшно. Она попыталась пошевелиться и вырваться, но ничего не вышло. По щеке девочки скатилась сначала одна, а потом и другая слеза. Все из-за нее. Если бы она послушала отца, помощь уже давно бы прибыла.

Грабитель довольно усмехнулся, видя беспомощность Лили. Под его ботинками захрустели осколки. Подойдя к сообщнику, он ткнул его в бок и коротко бросил:

— Уходим.

Абсолютно не замечая сопротивления маленькой девочки, Сэм прошел в большую гостиную, волоча за собой Лили.

Из холла слышалось ругательство долговязого, который, похоже, кроме фотографий, после обыска Сэма, ничего не нашел среди обломков шкатулки.

Подойдя к занавешенным плотными шторами окнам, похититель осторожно отодвинул край занавески и взглянул на улицу. Окно выходило на храм, и в голове девочке запоздало мелькнула мысль, что ведь можно было пойти за помощью туда. Священник знал ее и наверняка бы помог. От досады на несообразительность глаза заслезились еще сильнее.

Убедившись в отсутствии свидетелей, грабитель обернулся на вошедшего сообщника. Выглядел тот, сказать прямо, отвратительно. Видимо, при падении лицо его очень близко познакомилось с полом, и здоровенные кровоподтеки уже начали наливаться характерной синевой.

— До машины дойдешь? — нетерпеливо уточнил коренастый.

— Конечно. В первый раз что ли? — откликнулся Лонг, то и дело сплевывая на светлый ковер. Похоже, при падении ему выбило еще и зуб.

Через приоткрытую форточку в гостиную ворвался порыв свежего воздуха, на мгновение всколыхнувший шторы и пропустивший с улицы яркие солнечные лучи. Совсем близко в храме прозвучал бой церковного колокола.

От слепящего света Лили на мгновение прикрыла веки.

— Не спешите так.

Услышав знакомый голос, девочка резко распахнула глаза.

Из коридора донеслись неуверенные шаги и на пороге, придерживаясь за стену, показался отец.

Лили до боли прикусила губу. В свете, падавшем на лицо мистера Джеймса, был хорошо виден порез, оставшийся от удара и сильно раскроивший лоб отца. Мало ему было старого шрама! Видимо, настало время обновить ставший совершенно бледным и практически незаметным зигзаг в виде молнии.

Долговязый хотел было двинуться в сторону отца, но его остановил Сэм. Он неопределенно хмыкнул и сильнее перехватил рюкзак Лили.

— Стойте где стоите, мистер. Вам ведь дорога дочка, правда?

Вопрос остался без ответа. Отец внимательно взглянул сначала на нее, а затем на державшего ее грабителя и осторожно переступил порог гостиной.

— Отпустите. Девочку.

От того, как жестко и спокойно прозвучал голос отца, у Лили мурашки побежали по коже.

Может быть, ей это только почудилось, но на какое-то мгновение рука похитителя заметно дрогнула.

— Вы не в том положении, мистер... — усмехнулся Сэм, стараясь скрыть волнение, которое явственно почувствовала в его голосе Лили. — Мы свяжемся с вами по поводу выкупа.

Мужчина подал знак напарнику следовать за ним и уже положил ладонь на ручку двери, ведущей на задний двор, когда позади него раздался изумленный возглас.

Обернувшись, он увидел, как хозяин дома ловким движением запустил тяжелое металлическое блюдо, стоящее на комоде, точно в голову долговязому. Лонг едва успел уклониться.

Ошеломленный внезапным нападением Лонг, не раздумывая, вытащил из-за пояса нож с кривым лезвием и сделал шаг к отцу, который не сдвинулся ни на дюйм.

— Храбрый? — с издевкой уточнил вор, но, поняв, что отвечать ему не собираются, сделал первый выпад. Похоже, он был уверен в себе. Как-никак, его напарнику с первого раза удалось уложить хозяина дома.

Отец немного отступил, принимая хорошо заученную Лили на тренировках боевую стойку. Он вытер тыльной стороной ладони начавшие слезиться глаза и, сильно щурясь, напряженно проследил за вновь приближающимся к нему коренастым грабителем.

Его напарник, Сэм, в нерешительности замер. Лили попыталась воспользоваться заминкой и вырваться, но вор удержал ее, крепче стиснув лямки рюкзака. Казалось он сделал это на автомате, не отводя сосредоточенного взгляда от дерущихся. Он явно вел внутреннюю борьбу с самим собой, не зная, стоит ли дать деру или все же подождать и узнать, чем закончится потасовка.

Отцу не хватило всего каких-то пары секунд для того, чтобы вовремя среагировать и совсем отвести лезвие в сторону. Лили судорожно ахнула, заметив, как острие, полоснув, прорвало рубашку отца от плеча до груди.

На белой ткани тотчас проступили кровавые следы.

Грабитель гадко усмехнулся, увидев, что смог достать противника, и попробовал напасть еще раз.

Уклонившись от нападения, отец, до этого не менявший своего положения, внезапно двинулся на вора.

Металлическое острие было в каком-то полушаге от противника, когда мистер Джеймс сосредоточенно сдвинув брови выставил вперед руку и сделал ею движение в сторону.

В том же направлении полетел и грабитель.

Он с размаху врезался в деревянный стеллаж со стеклянными створками, который не выдержал удара и с грохотом свалился на человека, погребая того под грудой разбитого стекла и посуды.

— Отпусти. Девочку, — повторил отец, возвращаясь к комоду и беря в руки еще одно металлическое блюдо. В его голосе стальными нотками прозвучала неприкрытая угроза.

Грабитель на стал дожидаться, пока хозяин дома бросит в него металлический диск. Посильнее перехватив рюкзак Лили, Сэм поднял ее перед собой, в качестве живого щита.

— И не подумаю, — сипло откликнулся вор и, не отрывая взгляда от закрытых век противника, нашарил ручку двери.

Что происходило дальше, Лили точно описать не могла.

Просто на какое-то мгновение ей показалось, что отец скомандовал ей “вниз”, и она, послушавшись этого мысленного приказа, расслабилась и выскользнула из лямок своего голубого рюкзачка.

Оказавшись на полу, девочка постаралась как можно быстрее отбежать от похитителя и спрятаться за диваном.

В следующее мгновение тяжелое металлическое блюдо с хрустом ударило в руку грабителю, ломая тому кость. От боли он отвлекся и упустил тот момент, когда отец стремительно приблизился к нему и, схватив вора за больную руку, увел того в переворот. Мужчина не успел сориентироваться и со всей силы ударился о каминную решетку.

— Черт бы тебя побрал! — разъяренно взревел Сэм, поднимаясь с усыпанного разбитым стеклом пола. Он схватил с пола каминный багор и, нацелив острие в грудь противнику, остервенело кинулся на него. — Черт бы тебя побрал!

Отец подпустил грабителя довольно близко к себе. И случись удар, он определенно был бы смертельным.

Когда до рук мистера Джеймса оставалось всего несколько дюймов, произошло невозможное. Острие багора как-будто натолкнулась на непреодолимую стену.

Лили даже показалось, что она видит перед отцом едва заметный плотный барьер, со всех сторон окружающий тело.

Та самая степень мастерства, про которую как-то говорил мистер Джеймс. Когда внутреннюю энергию выталкиваешь за пределы тела. И которую до этого дня ее отцу никак не удавалось достичь.

Повинуясь почти незаметному движению рук отца, взбешенный Сэм отлетел с такой силой, что опрокинул массивную каминную решетку и затих.

В доме наступила непривычная тишина. На мгновение Лили даже показалось, будто она оглохла.

Однако тяжелое дыхание отца вернуло ее к действительности.

Выбравшись из-за дивана, она со всех ног кинулась к мистеру Джеймсу. Прижавшись к его груди, она больше не смогла сдерживаться и зарыдала в голос.

— Папочка, прости, что не послушала тебя. Я испугалась и не смогла помочь. Я сделала только хуже... так глупо... а ты... а тебя... прости! — она сквозь слезы говорила и говорила, пока теплая рука отца ласково гладила ее по голове.

От пережитого девочка никак не могла остановиться, и ее плач уже готов был перерасти в настоящую истерику, когда над головой раздался хриплый голос отца.

— Ты не поранилась?

Он сильно закашлялся, и Лили, убирая спутанные волосы, которые лезли в глаза и мешали видеть, наконец, взглянула в лицо мистеру Джеймсу.

На нем не было ни кровинки. На бледном овале безжизненными изумрудами остекленело выделялись лишь глаза.

— Ты знаешь... — тихо проговорил отец, не мигая глядя в одну точку. На его рубашке, в том месте, куда, рыдая, уткнулась Лили, расползалось огромное красное пятно. — Видимо, врач был прав... Нельзя перенапрягаться...

Лили в ужасе прикрыла рот ладонью и спросила:

— Ты не?..

— Не вижу. Выведи меня, пожалуйста, из дома. Надо позвать на помощь...

Лили взяла прохладную ладонь отца в свою руку и, стараясь двигаться как можно медленней, повела его к выходу.

— Тут упавший стеллаж, осторожнее... а сейчас будет проход в холл... пап ты идешь? — девочка пыталась не плакать, но слезы так и лились из глаз. — Пап?

Но мистер Джеймс не ответил. Его рука выскользнула из ладони дочери, и, не удержавшись, он рухнул на пол, так и не дойдя до прихожей.

— Пап, вставай! Папа?..

Отец не отвечал. Ему нужна помощь! Лили встала и на негнущихся ногах спотыкаясь, побежала к входной двери. Руки так тряслись, что ей никак не удавалось повернуть ручку.

— Ну, пожалуйста, хоть кто-нибудь...

Ноги подкашивались. Девочка стала сползать на пол, все еще стараясь сладить с замком. Тот не поддавался. Она попыталась сосредоточиться на ручке и призвать на помощь магию, но как всегда все вышло не так. Вместо того, чтобы открыться двери, разом взорвались все горящие лампочки. Лили закрыла руками голову и беззвучно заплакала. Почему всегда одно и то же? Почему никогда не получается так, как должно быть?!

Внезапно дверь открыли с другой стороны, и на крыльце показался подвозивший их таксист в сопровождении полицейского.

— Детка! Да что же это! — ахнул мужчина и еле успел подхватить девочку до того, как она упала.

В голове билась только одна мысль.

— Папа... папе нужна помощь! — успела пробормотать девочка прежде, чем испуганный таксист вынес ее из дома...

...Лили вздрогнула и оглянулась вокруг. Насколько позволяла видеть мутная пелена слез, стоящая перед глазами, тренировка уже подходила к концу. Похоже, что она все делала на автомате.

Найдя взглядом в другом конце зала отца, девочка облегченно выдохнула. Все позади. Все прошло. От воспоминания о минувших событиях все тело пробирала холодная дрожь.

Положив дзё на мат, Лили поклонилась и вышла, успев поймать на себе встревоженный взгляд изумрудных глаз.

Тогда, четыре года назад, врачи несколько месяцев боролись за его зрение. Как потом они сами признавались, помогло только чудо.

Спустя пятнадцать минут тренировка закончилась, и в кафетерий спустился отец.

Он подошел к сидящей на краю фонтана Лили, которая обхватила руками колени, так и не сменив кимоно на обычную одежду, и заботливо заправил за ухо выбившийся из хвоста рыжий локон.

— Что случилось? Ты не заболела?

В ответ Лили вымученно улыбнулась. Папа столько сделал и продолжает делать ради нее.

Мистер Джеймс встревоженно нахмурился и, сев на корточки перед Лили, заглянул в точно такие же, как у него, глаза.

— Я волнуюсь за тебя... Все правда нормально?

Не сдержавшись, девочка со всей силы обняла отца за шею и торопливо зашептала:

— Спасибо, что ты есть! Ты у меня самый лучший папа! Ты знаешь об этом?

Лили не видела, но почувствовала, как расплылись в улыбке губы отца.

— И я даже могу провожать тебя до школы и встречать после занятий?! — намеренно неверящим тоном уточнил отец. Лили разомкнула руки и, взглянув на его удивленное выражение лица, не смогла сдержать ответной улыбки.

— Конечно, можешь! Я теперь без твоей помощи до нее сама не доберусь!

Отец довольно улыбнулся и, щелкнув дочь по носу, резко подхватил ее на руки. Встав, он перекинул ее через плечо и потащил к машине.

— Но я же не переоделась! — попыталась протестовать Лили.

— Раньше надо было думать! Домой, я сказал! Ты же знаешь, слово отца — закон!

— Знаю... — пробурчала Лили, показав язык ребятам, которые начали было весело улюлюкать, завидев, каким образом сенсей транспортирует слинявшую с тренировки раньше времени дочь.

* * *

Уже сидя в машине, Лили подобрала под себя босые ноги и, стараясь отвлечься от грустных воспоминаний, уставилась в окно. Негромкая музыка, вид проносящихся мимо огней встречных автомобилей и мелькающие картинки городских улиц, залитых светом фонарей, навевали чувство уюта и покоя. В голову лезли картинки с рождественских поздравительных открыток, вспоминался запах корицы и пляшущие языки пламени в камине.

Каждое Рождество отец старался сделать праздник для нее незабываемым и очень домашним. Пока Лили расставляла свечи по окнам и развешивала по дому ветки остролиста, он ставил запекаться индейку, а потом, вместе, они украшали елку и готовили рождественский пудинг. Пожалуй, этот зимний праздник был самым любимым и волшебным днем в году. И дело было не в подарках или ломящимся от множества блюд столе. Не в походах на каток или маскараде. Не в снеге, без которого не проходило еще ни одного Рождества Лили. И если, не дай бог, снега в Лондоне не обещали, на праздники они собирали коробки с рождественскими украшениями и, погрузившись в машину, ехали туда, где снег был.

Нет. Главным было то, что отец всегда находился рядом. Лили с большим сочувствием слушала сетования подруг, родители которых не могли встретить этот праздник со своими детьми. А ведь ее ровесникам, как и самой Лили, он был важнее дня рождения.

Девочка пододвинулась ближе к водительскому сидению и, так как все еще не доставала до плеча отца, осторожно облокотилась на его руку. Бороться с подступающей сонливостью Лили не стала. Она просто прикрыла глаза и, почувствовав легкий поцелуй, который мистер Джеймс оставил на ее макушке, задремала.

Проснулась она только тогда, когда машина отца выехала на автостраду и звук ударяющихся о машину дождевых капель перерос в гул.

Все правильно. До Рождества еще несколько месяцев. И осень только-только начинается.

Лили устало потерла глаза и, зевнув, бросила мимолетный взгляд за окно. Так она и замерла с открытым ртом, непонимающе провожая проносящийся снаружи пейзаж. Может она что-то путает, но ей казалось, что раньше путь домой выглядел иначе. Девочка осторожно взглянула на отца, сосредоточенно следящего за дорогой, и решила не гадать.

— Пап? — негромко позвала Лили.

Отец коротко посмотрел в ее сторону и, включив поворотник, перестроился в левый ряд. Наверно это можно было считать приглашением к продолжению вопроса.

— Пап, а разве мы не домой едем? — поинтересовалась Лили, стараясь согреть в ладонях успевшие заледенеть пальчики на ногах.

Заметив жест дочери, мистер Джеймс сдвинул рычажок на приборной панели, и температура в салоне быстро поползла вверх. Однако с ответом он не спешил. Лили успела насчитала десять взмахов дворников, прежде, чем отец заговорил.

— Конечно домой. Я только письмо отправлю, и сразу домой.

По тому, как виновато прозвучала последняя фраза, Лили все поняла.

Следующий вопрос так и крутился на языке. Вот только обычно и отец, и она старательно обходили эту тему, но сейчас...

Пожалуй, другого такого шанса может и не представиться.

— Пап, — решившись, осторожно начала девочка. — Но ведь ты знаешь, что она не прочитает твоих писем?

Лили внимательно следила за реакцией отца. Она ожидала, что он будет отрицать или оправдываться, но спокойный ответ поставил ее в тупик.

— Знаю.

— Знаешь? — ошеломленно повторила свой вопрос девочка.

Не поворачиваясь к дочери, отец утвердительно кивнул.

— И все равно продолжаешь писать ей? Но почему?

Лили действительно не понимала. Когда-то давно, до авиакатастрофы, отец показал ей незаметный почтовый ящик, притаившийся в зарослях плюща, плотной завесой окружающего с наружной стороны каменную изгородь их предыдущего дома.

Через этот ящик они должны были вести переписку с мамой: делиться новостями, планами, достижениями. Вот только за шесть лет, прошедших с развода родителей, бывшая миссис Поттер не прочитала ни одного написанного ими письма. Стопка нераспечатанных конвертов так и оставалась нетронутой.

На губах отца появилась грустная улыбка. Она могла бы показаться снисходительной, если бы не тоска, так явственно сквозящая в его взгляде.

— Это просто привычка, Лили. Сначала я действительно писал твоей маме. Надеялся на то, что она прочтет и ответит. Но потом... — отец устало провел рукой по волосам и снова положил ладони на руль. — Потом я стал писать просто так. Для себя. Как дневник. Ты ведешь дневник? Нет? Вот и я никогда раньше даже подумать об этом не мог, а видишь, как получилось.

Отец неопределенно пожал плечами и, сбавив скорость, съехал с трассы.

— Я пишу не так уж и часто. Только о самом главном — о твоих успехах в школе и на тренировках, о наших поездках, иногда о своей работе, — мистер Джеймс одной рукой нежно провел по голове дочери и вдруг рассмеялся. — Представляешь, если однажды она все же прочтет их? Думаю, и дня не хватит! За столько-то лет...

Под конец фразы в голосе отца не осталось ни одной веселой нотки. Невидящим взглядом он проводил обогнавшую их машину, и Лили почему-то показалось, что отец вспоминает все письма, написанные им за эти годы. Каждое слово, каждую строчку. Хотя, конечно, это было бы нереально.

— Ты скучаешь по ней? По... ним? — с трудом спросила Лили.

Мистер Джеймс серьезно посмотрел на дочь и, видимо, найдя то, что искал, признался:

— Очень. Я стараюсь не волноваться, но иногда мне кажется, что я никогда не найду их...

Лили сглотнула появившийся в горле ком.

— А наш детектив?

— Разводит руками, — невесело усмехнулся мистер Джеймс. — Говорит, что их будто никогда и не существовало в нашем мире...

Девочка отвернулась к окну и поспешила смахнуть набежавшую слезу. Трудный получался разговор. Она совсем не хотела расстраивать отца, но все выходило наоборот.

— Пап, скажи... — начала Лили, решившись, наконец, задать самый важный вопрос, и скороговоркой выпалила, — а ты все еще любишь маму?

Она затаила дыхание, но, увидев, что отец собирается ответить, даже не подумав над вопросом, перебила его:

— Только не надо меня жалеть! Ответь честно. Для меня это важно...

Какое-то время они ехали молча. Лили даже показалось, что отец забыл о ее вопросе. Но вот машина замедлила ход и совсем остановилась. Звук мотора стих, и стало слышно, как капли дождя отчетливо барабанят по крыше. Они приехали. В свете фар виднелась поросшая плющом каменная изгородь.

— Знаешь, Лили, — тихо заговорил мистер Джеймс, заглушив мотор и невидящим взглядом уставившись перед собой. Он пропустил между пальцами сначала один, потом второй ключ, и так по кругу. — В своей жизни я влюблялся дважды. Для кого-то это показалось бы до смешного малым, но для меня и этого много, — отец на мгновение замолчал, но лишь для того, чтобы снова продолжить уже более уверенным голосом. — И лишь одна из этих влюбленностей со временем переросла в настоящее чувство.

Догадаться, о ком шла речь, не составляло труда, но Лили все же решила уточнить.

— Это была мама, да?

Мистер Джеймс оторвался от разглядывания ключей и, тепло улыбнувшись нетерпеливости дочери, кивнул.

— Да, это была Джинни... Ты на нее, кстати, становишься очень похожа. И не спорь, пожалуйста, — торопливо перебил он готовую начать возмущаться дочь. — Ты тоже умеешь быть одновременно робкой и смелой, серьезной и никогда не унывающей, и если уж что-то решишь, то... да много еще чего. Твоя мама была такой же. А уж в том, что она могла дать достойный отпор любому...

— Все, пап, я поняла тебя! — перебила отца Лили, категорически отказываясь признавать какие-либо сходства. — Меня мучает другой вопрос. А сейчас? Сейчас ты все еще любишь ее? — с замиранием сердца переспросила девочка. Ответ отца очень много значил для нее.

Мимо проехал автомобиль, осветив на мгновение ссутулившуюся фигуру отца.

— Если отвечу, что нет, это будет неправдой. И если скажу, что да, то тоже совру... — отец виновато пожал плечами. — Я не знаю, Лили. Столько всего произошло, изменилось...

Он взглянул на циферблат часов и внезапно засуетился.

— Так, времени уже много. Поэтому посиди в машине, а я пока отправлю письмо.

Мистер Джеймс достал из бардачка плотный конверт и, бросив напоследок: «я быстро», покинул машину.

Через лобовое стекло, на котором с каждой секундой появлялось все больше капель, Лили наблюдала, как отец добежал до ограды и, раздвинув мокрые от дождя заросли плюща, открыл ржаво-красную дверцу почтового ящика. От поспешности он, видимо, сделал это слишком резко, так как следующим, что увидела девочка, была вереница писем, будто мотыльки, разлетевшаяся в разные стороны.

Отец так и застыл, сжимая в руке неотправленное письмо. Дождь на улице зарядил сильнее, и Лили стал виден лишь размытый силуэт.

— Бумага, наверно, размокнет... — вслух прошептала Лили и поймала себя на мысли: ей жаль, что мама никогда не сможет прочесть строк, которые написал отец. И эта его привычка храбриться, надеяться, что все не зря...

Лили разблокировала дверь и, шлепая босыми ногами по лужам, поспешила к ограде их старого дома. Девочка не успела и двух шагов сделать, как хлопковая ткань кимоно промокла насквозь, а распущенные волосы прилипли к щекам. Ливень застилал глаза так сильно, что только разбросанные впереди конверты, будто маячки, помогали сориентироваться.

Присев на корточки, Лили стала торопливо собирать с тротуара письма, внутренне радуясь привычке отца запечатывать их в плотную бумагу. Если поспешить, еще есть шанс спасти конверты!

— Пап! Помоги мне, а то они промокнут! — в отчаянии взмолилась девочка, подняв голову вверх, и, смахнув попавшую в глаза воду, впихнула отцу мокрую стопку писем.

Вернувшийся к действительности, мистер Джеймс, наконец, обнаружил присутствие дочери, и в его глазах прояснилось.

— Лили! А ну бегом в машину! Ты же простудишься!

Он попытался подхватить девочку на руки, но та увернулась.

— Сначала письма! Ну, пожалуйста, пап! Неужели ты хочешь, чтобы все было зря?

От такого замечания дочери мистер Джеймс сначала опешил, но уже в следующую секунду он всучил ей пачку собранных конвертов и подтолкнул к автомобилю.

— Остальные сам соберу. Марш в машину!

Прежде чем захлопнуть дверь салона, Лили обернулась и увидела, как отец поднял последнее упавшее послание и закрыл пустой ящик.

Крепко прижимая к себе многолетнюю переписку, он торопливо зашлепал по лужам, безнадежно пытаясь укрыть голову пиджаком. Уголки губ девочки приподнялись в слабой улыбке.

Вечером они обязательно высушат конверты, и когда-нибудь мама откроет старый ящик и найдет их там. Все письма, написанные отцом.

Это обязательно произойдет.