В качестве подарка (гет)

Гарольд упрямо пересекал цветущую долину по пояс в траве, пока не наткнулся на укатанную и утоптанную дорогу.

— Уже лучше, — проворчал он себе под нос, осматриваясь по сторонам.

Выбор перед ним стоял не проще, чем перед Буридановым ослом. Тот идеализированный осёл, видимо, так и помер, не в силах выбрать между двумя одинаковыми копнами сена. Ибо в том логическом эксперименте никаких шансов на выживание ученый монах Буридан своему ослу не оставил. Хорошо, что реальный человек может совершать нелогичные поступки. Это спасает его при невозможности логически обосновать свой выбор.

Гарри просто плюнул на логику и повернул по дороге налево. Хотя вариант пойти направо был ничем не хуже.

Плюнул и пошел, мельком отметив, что в месте его плевка съежилась и пожухла трава…

Пройдя с милю и наблюдая вокруг все тот же красивый, но безжизненный пейзаж, Поттер все же задался вопросом. А какого дементора он прет именно в эту сторону?

Он остановился и вслушался в свои ощущения. Медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, он хотел почувствовать хоть что-то, что подтвердит верное направление к его цели. К его главной цели. К Гермионе.

Сердце его вдруг глухо бухнуло. Открыв глаза, он обнаружил перед собой убегающую вдаль дорогу. Оглянувшись, он обнаружил позади себя свои же следы в придорожной пыли.

Ха! Он идет в правильном направлении. И логика тут ни при чем. Его ведет и направляет его темная магия, связанная с магией его подруги. Его любимой. Его половинки.

Гарри тряхнул своей проволочной шевелюрой и решил сменить способ перемещения. Прицелившись в исчезающую за косогором ниточку дороги, он с грацией тролля повернулся и аппарировал.

Хлопок.

И вот он стоит на вершине косогора.

Под склоном холма пестрит домами какое-то поселение. Вокруг него зеленеют возделанные поля и пастбища. Цепочка косарей, неторопливо взмахивая неразличимыми с такого расстояния косами или серпами, укладывает перед собой траву ряд за рядом.

Посреди селения, как гнилой зуб торчит грубо сколоченная вышка. И полощется на свежем ветерке светлая куртка дозорного.

— Сейчас меня увидят, — пробормотал Гарри, раздумывая, не улечься ли ему на обочине, пока этого не произошло. Потом вспомнил про горб и снова сплюнул. — Перебьются. Интересно, какую встречу мне устроят?

Трава еще дымилась от плевка Поттера, а караульный на башне уже поднял тревогу. Хриплый рев рожка разорвал полуденную тишину. В селении и его окрестностях начался переполох. Сломав цепочку, бежали в селение косари, дороги и дорожки затянула пыль от копыт злобно ржущих коней. Забряцало металлическим дребезгом холодное оружие всех видов.

— Хлеба с солью не будет, — мрачно кивнул головой Гарри. — Но делать нечего. Я должен здесь пройти, и я здесь пройду, ребята…

* * *

Он стоял словно в фокусе ненависти.

Местные жители охватили его в полукруг, сжимая в руках оружие.

Оружие поражало своей разнообразностью.

Были тут и тяжелые мечи, тускло отсвечивающие своими лезвиями на солнце. Были топоры, копья, ножи и просто остро заточенные прутья из темного металла.

Вся эта местная рать с готовностью окружила бы его со всех сторон, но их держало заклинание Поттера, которое никому не давало зайти ему за спину. Группы воинов безуспешно толкались на флангах, стараясь протиснуться, но незнакомая им темная магия твердо сдерживала их патриотические порывы.

— Сонорус! Кто здесь старший?

Его голос громом прокатился по равнине.

Многоголосый рев местных немедленно стих. Стали слышны отдельные возгласы, которые раньше было не разобрать.

— Тварь!

— Мерзкая тварь!

— Чудовище!

— Мерзкое чудовище!

— Убить его!

— Уби-и-и-и-ть!!!

Гарри холодным взглядом прошелся по рядам противников. Здесь не было никого, кто мог бы реально противостоять ему.

И что прикажете делать?

Разогнать эту свору простенькими заклинаниями? Врезать, так сказать, дуракам по сусалам, чтобы заткнулись и разбежались?

Видимо, это будет самым правильным решением. Не убивать же этих «пейзан».

Он уже, поднял палочку, которую ловко держали когти его правой руки, как вдруг, толпа жителей раздалась, словно освобождая кому-то путь.

В длиннополой одежде, опираясь на посох, вперед выступил глубокий старик. Волосы его были седы и развевались на легком ветерке, то и дело, падая на глаза, но, казалось, что ему это вовсе не мешает. Голова его была опущена. Неспешно переставляя ноги, он преодолел те пятьдесят ярдов, что отделяли защитников селения от пришельца и остановился в двух шагах от Поттера.

— Кто ты, старик?

Его собеседник медленно поднял голову. Их взгляды встретились.

Гарри мгновенно ощутил, как сдавило его виски. Словно в тисках.

Хм.

Прошли те времена, когда его можно было смутить таким простеньким ментальным нападением. Поттер мотнул головой, сбрасывая с себя немудреные чары местного мага.

— Зря стараешься, старик. Не тебе со мной тягаться. Вели своим воинам расступиться и пропустить меня. Я не хочу лишней крови. Ваше селение меня не интересует.

Старик моргнул. Глаза его слезились, и весь его облик говорил о том, что все ему дается с огромным трудом.

Гарри усмехнулся и слегка расслабился. Этот хранитель местной магии ему тоже не соперник.

— Мне долго ждать?

Старик неопределенно кивнул головой. Понимай, как знаешь. То ли признал свое бессилие, то ли проснулся, мать его за ногу.

— Убери своих людей, — проникновенным тоном продолжил Поттер, — зачем тебе перечить мне? Я же пообещал не трогать никого из ваших.

Старец открыл рот и низким горловым голосом произнес:

— Ты все же явился сюда, отродье демона!

Местные, как по команде лязгнули своими железками.

Блин!

Поттер понял, что вечер перестает быть томным. Этот старикашка, отнюдь, не был настроен на мирный лад.

— Да ладно, много ты обо мне знаешь, старик…

— Молчи! — с неожиданной силой вскричал старец. — Мы сотни лет опасались твоего появления! Творили заклинания, приносили жертвы, но попущением богини Дану ты все же пришел!

— Да? — удивился Поттер. — Прям таки ждали меня и жертвы приносили? Хм. Видимо, мало приносили. Не хватило мне ваших жертв, вот я и приперся.

Гарри откровенно разозлился. Местный придурок пытается сделать из него эпичного монстра. Да еще и легендарного, которого долго ждали, оказывается. Уроды, блин!

— Молчи, презренный! Не тебе судить о промыслах богини! Она ниспослала тебя нам в наказание за грехи наши! Но видит провидение, сей день мы искупим свою вину!

Старик шагнул вперед.

Гарри отступил на шаг, еще надеясь, что удастся избежать кровопролития.

— Ты хоть кто такой? Имя у тебя есть или звание какое-нибудь?

Старик злобно улыбнулся.

— Хочешь знать, кто сокрушит тебя? Меня зовут Ноури! Я высший друид совета Дану! И ты сейчас познаешь мою силу, презренный демон!

Силуэт старца вдруг размылся в серое пятно. Из центра его на Гарри уставился грозный глаз в опушке желтых ресниц. Очертания его стали вдруг нестерпимо резкими и словно подсвеченными изнутри.

Гарри понял, что сейчас ему нанесут удар. Его палочка дернулась вверх, а губы округлились для «Протего Максима», но он опоздал. Его горб словно вспыхнул пламенем, судорога пронзила его тело острой болью.

— Кривой дементор, что это?

Неведомая сила вдруг навалилась на его затылок, пригибая к земле. Что-то свистнуло над ухом, как плеть, наносящая безжалостный удар. Краем газа он увидел, как гибкое членистое щупальце вылетело из-за его спины и впилось в зрачок грозного глаза!

Еще мгновение и он отскочил назад, еще не понимая, что произошло.

Друид уже падал, пораженный в грудь безжалостным ударом. А членистое щупальце вырвало из его груди дымящееся сердце, насаженное на иззубренное острие!

Великий Мерлин! Этот удар был нанесен из его странного горба!

* * *

Светлейшая Греине вышла на возвышение перед храмом, и вся площадь разразилась приветственными криками.

— Лавена, ты такое когда-нибудь видела? Помнишь?

— Нет, повелительница. Такого я никогда не видела.

— И я не видела. И меня это беспокоит.

Лавена улыбнулась отрешенной улыбкой.

— Они же приветствуют тебя. Отбрось сомнения.

Греине всматривалась в толпу на площади.

Столпившиеся на ней люди вздымали вверх руки, и слезы радости текли по их щекам. Они жаждали чуда, и оно пришло! Они мечтали о пришествии дочери богини, и она явилась им! Вот она — заступница и воительница, которой не страшны никакие враги!

Щеки светлейшей Греине порозовели. Все смутные сомнения отступили на второй план.

Вот оно!

Народ бьется в пароксизме счастья от ее появления. Ее боготворят! Ей поклоняются! Она — высшее существо! Ее слово — закон. Ее внимание — счастье! Ее благосклонный взгляд — блаженство!

Не этого ли она ждала всю свою жизнь? Не это ли является высшим смыслом ее жизни?

Пусть она не помнит своего прошлого. Пусть она не знает ни законов, ни правил жизни в этом мире. Разве сейчас это важно? Разве это имеет хоть какое-то значение перед лицом той высшей власти, которую теперь олицетворяет она одна — светлейшая Греине — дочь богини Дану!

— Ваш народ приветствует вас, светлейшая Греине! — негромко шепнул ей верховный тан Ллир. — Вы вернули ему надежду, и он ждет от вас подвига! Страшная опасность грозит этому миру. И люди ждут от вас чуда!

— Что?

Греине повернулась к Ллиру. Лицо ее стало строгим и жестким…

— Опасность? И вы только сейчас докладываете мне об этом?

Ллир от неожиданности даже отступил на шаг назад. От его собеседницы повеяло таким гневом, что он растерялся.

Весь его план был построен на единственной возможности спасти ситуацию: совместной магией друидов ввести в заблуждение одного из самых страшных противников, а затем столкнуть двух темных магов в смертельном поединке.

План этот подразумевал тонкую обработку сознания этой мнимой Греине, с целью постепенного принятия ей неотвратимости и необходимости защиты народа лепроханов от вторжения их извечного врага. И все шло, как задумано. Вот только сама Греине оказалась не такой покорной и управляемой, как планировалось. Она уже требует ответа от него! Подумать только! От него — от Верховного Тана Ллира! Надо что-то делать.

— Я хотел рассказать вам обо всем при личной беседе…

Светлейшая Греине холодно смотрела на Ллира. От него веяло растерянностью и злобой. Он пытался оправдаться или как-то извернуться, чтобы обелить себя и подчинить себе посланницу богини.

Все это Греине прочитала на лице Ллира, как в раскрытой книге. И если бы кто-то сейчас попытался объяснить ей, что это элементарная легилименция, она даже не поняла бы, о чем идет речь. Перед ней стоял слабый правитель. И слабость его была на грани предательства. Говорить с ним было не о чем. Его надо было допрашивать!

Мельком она взглянула на свиту Ллира. Рослые военноначальники с недоумением смотрели на своего Верховного Тана и взглядом испрашивали разрешения вмешаться.

Ага.

Вот оно осиное гнездо предателей своего народа!

К ним сошла посланница богини, а они, жалкие и ничтожные твари, думают лишь о том, как ограничить ее власть в угоду этому мелкому ублюдку Ллиру? Никому из них доверять нельзя!

— Как же боги проявляют свою силу? — пробормотала она почти шепотом.

— Им нужен проводник силы, о светлейшая, — шепнула сзади Лавена.

— Я и есть проводник воли Дану, — чуть громче возразила ей Греине.

— Я не об этом, госпожа. В храме я нашла два жезла. Один из них греет мою руку, а второй нет. Вот я и подумала…

— Дай сюда второй, — прошипела Греине, заводя свою правую руку за спину.

Теплая рукоятка легла в ее руку, и тут же по ней потекло приятное тепло, покалывающее пальцы и ладонь.

Ллир, думая, как выйти из неловкой ситуации и увести Греине с глаз многотысячной толпы, позорно проморгал этот момент.

— Светлейшая Греине удаляется для жертвоприношения великой богине Дану! — громко провозгласил он для толпы подданных.

И как гром среди ясного неба его поразил ответ мнимой дочери.

— Нет!

Толпа хором ахнула, хоть ей и не показывали табличек с соответствующим междометием.

— Я, дочь богини Дану, светлейшая Греине не могу делать жертвоприношения, в основе которых лежит ложь, корысть и предательство!

Мертвая тишина упала на площадь перед замком верховного правителя. Тысячи глаз впились в группу из трех человек, стоящую на возвышении перед храмом. Люди затаили дыхание, не понимая, что происходит.

Греине быстрым взглядом окинула все, что ее окружает.

Лавена за ее спиной и это хорошо. Она друг и союзник.

Ллир растерян, и придет в себя через несколько мгновений, которые ему давать нельзя. Его свита еще растерянней. И это тоже неплохо.

Смущают лучники на крепостной стене и те, кто прячется в отдушинах замка. В их руках оружие и нет никаких гарантий, что у всех выдержат нервы…

Деревянный жезл сверкнул в руках Греине красной молнией.

— Ступефай! Инкарцеро! Петрификус тоталум!

Оглушенного Ллира оплели магические веревки.

Греине развернулась к подданным правителя.

— Империо!

И в сторону лучников и отдушин.

— Конфудус Максима!

Завершающий аккорд прозвучал за ее спиной от Лавены.

— Импедимента!

Стражники, бросившиеся на выручку своему правителю, завязли на лестнице, словно мухи, угодившие в сахарный сироп…

* * *

Соул Крокер мрачно наблюдал за суетой, царящей в лагере.

— Барьер по-прежнему открыт, — раздалось за его спиной.

— Это ты, Робардс!

— А кто еще может рискнуть приблизиться к тебе со спины?

Вот тут хотелось бы сказать, что Крокер повернулся к собеседнику лицом, но это было бы грубым искажением фактов. Потому что повернуться Крокер не мог. Он мог только развернуться всем своим членистоногим телом рыжего муравья.

— Красавчик!

— Заткнись! Пройдет четверть часа, и ты сам будешь не краше.

— Знаю, — вздохнул Робардс и присел рядом с Крокером на жухлую траву.

Лагерь армии, вторгшейся в пределы лепроханов, кишел пред ними, как муравейник.

Хотя почему, как? Это и был муравейник.

Барьер Дану исказил сущность вторгнувшихся врагов, низведя их до образа членистоногих насекомых…