Это будет моя игра (джен)

Утром воскресенья (гоблины не люди, работают без выходных) отправляюсь в банк «Гринготтс» и открываю счет. Сумка-безразмерка, куда я стрясала золото всю ночь, сидя в номере «Дырявого котла», обеспечивает мне солидный вклад.

Думаю, для покупки дома хватит.

* * *

Итак, проблему с василиском я изничтожила на корню. Несчастное пресмыкающееся будет еще долго спать, и никто его не потревожит. А мне сейчас нужно убирать противостояние между Драко и Поттером. А еще мне надо после рождественских каникул сдать экзамены за третий и половину четвертого курсов. И книги в Тайной комнате меня ждут. И...

Дел море.

В один из дней меня вызывает к себе Дамблдор.

— Садитесь, мисс Гамильтон, — директор кивает на кресло. — Лимонную дольку?

Качаю головой, привычно ставлю в голове щит, выставляя наружу всякую чушь.

— Как учеба, дорогая?

— Нормально, — отвечаю.

— Как твои друзья?

— Тоже нормально.

— Ты ведь дружишь с Гермионой Грейнджер и Гарри Поттером с Гриффиндора, верно?

Что-то сгнило в датском королевстве?

— Да, дружу. Еще с Фредом и Джорджем Уизли.

— А со Слизерина — с Драко Малфоем?

— Да, профессор.

Дамблдор щурится...

...и заводит длиннющий рассказ о том, что я, такая нехорошая, не зная традиций соперничества, почти примирила оба факультета, из-за этого страдает успеваемость. У Пуффендуя и Когтеврана такого нет, потому что эти факультеты трудолюбивые и умные, и это сочетается, а у Гриффиндора со Слизерином отвага и хитрость не сочетаются...

Киваю, киваю, киваю...

В общем, я, глупая и вздорная девчонка, понизила успеваемость в обоих факультетах. И факультетский дух и там, и там, благодаря мне, такой вредной и недалекой, очень сильно пострадал.

Конечно, Дамблдор не говорит такие слова, но смысл понятен. Для той, кому давно не двенадцать лет.

Киваю, киваю, киваю...

— Мисс Гамильтон, надеюсь, вы проникнитесь командным духом и не будете больше вести себя подобным образом.

О, чего-то я задумалась сильно... Даже не заметила, когда профессор стал говорить строже и чуть ли не в приказном тоне.

Делаю виноватое лицо, опять киваю (интересно, сколько еще раз вытерпит моя шея, прежде чем переломится?).

— Надеюсь на ваше понимание, — говорит мне Дамблдор на прощание.

Как ты меня достал, старикан!

* * *