Товарищ Грейнджер (джен)

Август был богат событиями.

Катю банда малолетних поганцев не оставила в покое. Только на этот раз они ее не задирали, вместо этого пришлось пережить нелегкий разговор с родителями. (Она в итоге решила считать их именно своими родителями, потому что родная мать погибла еще на ее памяти, а отец, скорее всего, умер от старости, и даже если жив — давно похоронил дочь.) Попросту говоря, на Катю наябедничали. Случилось это уже после возвращения из Лондона.

К счастью, согласие на изучение русского родители успели дать до того, как про их дочь наговорили гадостей. Они вообще считали, что у той склонность к языкам: как выяснилось, Гермиона, а значит и Катя тоже, знает французский. И еще ей повезло, что именно в тот день в гости заглянул дед — отец матери. Насколько Катя поняла, он не очень-то общался с Гермионой, но вот услышав о том, что она наделала, страшно надулся от гордости. Похоже, он давно смирился, что девочка не станет даже себя защищать, а тут такой сюрприз. Мать-то твердила, что все можно было решить мирно и совсем не слушала объяснений, вряд ли такое было впервые. Отец же просто поддакивал матери. Ну а дед — дед был из приютских детей. Правильный такой дед, Кате он понравился. Ну и естественно, что там без драк не обходилось. Да и война та проклятая, он же именно тогда в приют и попал... А ведь удивительно, что он ребенком был именно в то время, когда Катя воевала!

Происшествие вскоре забылось, благодаря деду ее даже не наказали никак. Ну и славно, а то вдруг передумали бы насчет русского, и чем тогда знание языка прикрыть? Обошлось.

Конечно, Катя почти не читала учебники по языку, но все же просмотрела их — авось пригодятся для чего, надо знать, что там и как. Память ей досталась почти фотографическая, что очень хорошо, вот и надо этим пользоваться.

Она и пользовалась. Вместо русского Катя тщательно изучала те разделы математики, до которых не дошла, когда наступила война, а что касается русского языка — достаточно было не переусердствовать с успехами. Между прочим, выяснилось, что от говорения на русском болят мышцы лица — когда говоришь много и правильно. И если болтуньей Катя не была, то не говорить правильно она и не умела, так что разрабатывать речь ей пришлось на самом деле: чтобы привыкнуть. Она не забывала, что именно устный русский ей в итоге понадобится.

В Лондон попасть второй раз не удалось. Зато дед приехал еще раз и половину времени рассказывал о войне. Не то чтобы Кате было особенно интересно, она своими глазами и не такое видела, но вот послушать, каково было англичанам, она не отказалась. Между прочим, по всему выходило, что хотя и очень неприятно, но далеко не так страшно, как в СССР. Здесь только самолеты летали, а ни танков, ни артиллерии бояться не приходилось. Ну и еще Катя с огромным интересом слушала, что было уже после войны. Особенно ей не понравилось про нынешнего министра, Маргарет Тэтчер, точнее, про то, как она давила профсоюзы.

Естественно, эти беседы давали богатую пищу для размышлений. Разбираться с положением дел в Британии тоже стало легче. Хотя и о знакомстве с техническими и научными новинками Катя не забывала.

Но, как ни удобно Катя устроилась, это не могло тянуться бесконечно. Началась школа.

Как ни странно, именно Гермиону учителя поначалу не спрашивали. Не то чтобы Катя была против, но это выглядело довольно странно. Каждого ученика поднимали не реже двух раз в неделю, каждого, но не ее. Честное слово, вот так посмотришь, и понимаешь, что буржуи все до одного странные какие-то.

Так продолжалось до девятнадцатого сентября. Гермионе исполнилось десять лет. И Кате, получается, тоже. В этот момент она впервые серьезно задумалась о пионерах, октябрятах и комсомольцах. Не то чтобы в этом была острая нужда... Просто очень хотелось чего-то привычного, доброго.

Принимать в пионеры Катю было некому. Или она не знала, к кому обратиться. Да и надо ли? Она и так комсомолка, без пяти минут коммунистка. И снова — в пионеры? Но ведь Гермиона-то в ВЛКСМ никогда не вступала. Да ей и не положено, в том числе и по возрасту. И главное, суть не в формальности. Суть в ностальгии. Так что именно пионеркой быть — вполне себе нормальное желание.

Катя решила, что когда-нибудь свяжется с британскими коммунистами, но пока не стоило спешить. Вокруг же буржуи! Тут надо осторожненько, как разведчику... А не лезть напролом, когда и цели-то нет, ради которой так рисковать надо. Связаться с ними Катя успеет и позже, но зато принимать повзрослевшую девочку будут серьезнее, да и сама она к тому времени определит, а стоит ли с ними связываться, не исказили ли они учение Маркса.

Единственной на всю округу пионеркой ли, комсомолкой ли ей не хотелось быть. Да и что это за организация из одного человека? И Катя решила создать подпольную партийную ячейку. Подпольную — потому что возни с документами меньше. И разбирательств тоже. Зато вкус тайны сразу появляется, а той опасности, которая присуща подобным тайнам в военное время, просто нет.

Разумеется, торопиться не стоило. Отбирать следовало самых-самых, а не всех тех, кого в родной стране охотно взяли бы и так. Это должны быть в высшей степени сознательные товарищи. Те, кому не по пути с капиталистами и эксплуататорами. Потому что привычка привычкой, но дети вырастут, и как знать, не дойдет ли до серьезных занятий, до настоящей организации?

Катя стала присматриваться к одноклассникам, но, видимо, Гермиона не пользовалась авторитетом. Что же, в силах Кати было исправить это. Тем более, что со временем учителя опомнились и стали спрашивать ее среди всех прочих. Отвечать было достаточно просто, многого от учеников никто и не требовал. К себе Катя относилась куда как жестче.

С приближением горячей поры проверки знаний ее стали просить списать, но она твердо отказывала. Уж сколько-нибудь Катя помнила, что это не по-пионерски. Вместо этого она предлагала помощь в проработке вопроса, а чужую работу отказывалась делать. Сами пусть пишут, самые сознательные сами же потом благодарить будут. Вот тут-то и можно взять таких на заметку. Да и какой авторитет может быть, если поддаешься уговорам и не можешь настоять на своем?

А тридцать первого октября на нее напали. И смех, и грех. Кто-то натянул веревку, спрятанную в опавшей листве. Катя уже три месяца не воевала и утратила бдительность, поэтому легко споткнулась. К ней с торжествующими криками бросились четыре человека, и она жутко разозлилась на себя, что позволила малявкам так подловить ее — настоящего воина, если рассудить.

Вот тут-то и произошло странное событие. Событие, реальность которого Катя раньше даже представить не могла.

В груди как будто надулся теплый шар и — лопнул, рассеявшись в пространстве. Катю словно кто-то поднял за шиворот, мягко поставив на ноги, а ее обидчиков швырнуло в стороны, каждого не меньше, чем на семь метров. Катя испугалась за них, они и покалечиться могли, но, как ни странно, приземлились они все неторопливо, будто их кто-то бережно опустил.

Минуту она стояла неподвижно, с удивлением разглядывая копошащихся детей, как вдруг раздались хлопки — Катя, не думая, плюхнулась на листву, откатилась за бугорок и рванула руку к бедру, где должна была бы быть кобура (в действительности бережно завернутая в промасленную тряпку и прикопанная в саду еще накануне поездки в Лондон). Но это были не выстрелы, это так появилась из воздуха группа странных людей в плащах из ткани.

— Это мы по адресу... — протянул мужчина с длинными каштановыми волосами, взмахивая светящейся палочкой, зажатой у него в руке. — Только что тут править?

— Проверить, нет ли у кого странных для магглов травм и обливиэйтом их.

Несколько человек разошлись к хулиганам, что-то бормоча и размахивая своими палочками. Катя тупо уставилась на то, как взрослые люди занимаются какой-то ерундой и мучительно пыталась понять, откуда они взялись.

А между тем, они по одному исчезали с хлопками, каждый из которых заставлял Катю вздрогнуть, пока их не осталось только двое.

— А ее? — кивнул младший на Катю, будто та — пустое место.

— Ее тоже, она нас видела, — лениво ответил старший. — Да и нервничает она из-за нас.

— Ну и ладно, — он направил на Катю палочку. — Обливиэйт!

"Что это значит? — удивилась Катя. — Что за глупости?" Но спросить ничего не успела.

С громким хлопком они исчезли.

Катя поднялась, с удивлением оглядываясь. Кроме детей — никого. Те молча разбредались с равнодушными лицами, не глядя друг на друга.

"Куда же они делись? И что все это было?" Ответов никто давать не спешил.

Зато теперь Катя в школе точно не скучала. Ей было что вспомнить и над чем поразмыслить.

* * *

Странное происшествие не давало покоя Кате уже несколько дней.

Что же тогда стряслось? Откуда появились те люди? Да и что случилось с ее обидчиками за минуту до прибытия незнакомцев? Ведь к ним никто не прикасался! Неужели это она, Катя, сделала? Но как?! Прямо волшебство какое-то.

Она восстановила то происшествие в памяти до секунды. Вот она спотыкается. (Кстати, теперь Катя бдительности не теряла, а то позор, в самом-то деле!) Теплый шар в груди. И тут же он как будто лопается.

Вот Катю поднимает какая-то сила. Вот что-то невидимое разбрасывает хулиганов.

Ступор. Долгий ступор.

Треск выстрела, падение, перекат. Перед тем местом, где только что была Катя, стоит человек, в руках недлинная полированная палка. Снова треск. Еще человек. Так они и появляются, один за другим.

Люди в плащах что-то бормочут над хулиганами, один из них тыкает палкой в направлении Кати и говорит какую-то глупость...

А потом они просто исчезают в никуда! Уж это-то Катя разглядела.

Все это не вписывалось в ее представления о мироустройстве. И она снова и снова прокручивала этот эпизод в своей голове, старась найти зацепку, которую потом можно использовать для исследования этого явления и поиску объясняющих его причин. Но единственное, за что она смогла зацепиться, — то, как ее подняло на ноги и как раскидало детей. Предположительно, виновата в этом сама Катя.

Наконец, она решилась: надо поставить эксперимент. Но легко сказать. А вот с чего хотя бы начать?

Начать Катя решила с ощущения теплого шара в груди. Тогда было именно оно, и вполне вероятно, что в нем-то причина странных событий и есть. Всему есть рациональное объяснение, но не всегда оно очевидно.

Надо сказать, что Кате пришлось изрядно напрягать силу воли, чтобы не забросить эти на первый взгляд (да и на второй, и на третий, и на четвертый тоже) глупые занятия. У очень нее долго ничего не получалось и сдерживало ее только отчетливое воспоминание о происшествии да то, что она поселилась в чужом теле. Последнее были самым весомым аргументом. Перерыв Катя сделала только седьмого ноября, отпраздновав в одиночестве годовщину Октябрьской революции.

Прогресса все не было даже тогда, когда наступило западное Рождество — дурацкий какой-то праздник. Одна радость, что дед приехал, все же интересный собеседник, но кроме него прибыли и кузены, и дяди, и тети, о чьем существовании Катя до этих пор не подозревала. И лучше бы так оно и продолжалось, по крайней мере тринадцатилетний Фредерик, сын сестры матери, прямо напрашивался на то, чтобы Катя выбила ему пару зубов. А от сладкоречивых разглагольствований взрослых на тему Рождества сводило зубы уже у нее. Ну раздражала Катю религиозная наполненность праздника, радражала. Хорошо еще, что про существование Санта-Клауса никто не вещал, видно, что Гермиона не любила, когда ей такую лапшу на уши вешают. А вот потащить Катю в церковь им ничто не помешало. Единственная приличная традиция — рождественский гусь, хотя Катя и без него обошлась бы.

Под гром хлопушек и посуды наступил Новый Год, а прогресса все не было. Катя решила, что потерпит еще месяц, а потом бросит это занятие, как бесперспективное.

Но так долго ей ждать не пришлось.

Уже третьего января что-то теплое, наконец, шевельнулось в груди. Катя интуитивно потянулась к этому теплу — и мироощущение странно преобразилось. Это не было ни одно из пяти чувств, это было что-то иное. Катя собралась было найти на полке книгу по психологии, чтобы проверить, описано ли там нечто подобное, но та неожиданно сама перелетела к ней на колени. Ощущение тепла в груди пропало. Зато, казалось, слегка нагрелся и заискрился воздух.

Катя молча уставилась на книгу.

Теперь вопросов добавилось. Она только что сделала что-то неестественное. Но раз она это сделала, то это возможно. Только как?

А ведь это еще не все! Она не знала, где именно лежит книга, она собиралась ее искать. А та сама прилетела к ней. Книга разумна, что ли? Бред. Но у Кати просто не было нужных сведений. Если оставить за скобками способ, которым она добыла книгу, то остается вопрос, как она без поиска добыла нужную? Кто искал книгу вместо нее?

Катя нервно зашагала по комнате.

Строго говоря, рассудила она, это далеко не первая странная вещь, случившаяся с ней. Самая главная — само по себе ее существование в чужом теле. Множить сущности глупо, следовательно, ее способности — дело рук... ну или ложноножек тех же сил, что отправили ее сюда. Это совершенно логично. Как это работает — да мало ли как, может, на Луне какая-то машина стоит, которая все это и делает. А может, эта машина размазана по всей атмосфере Земли. Уровень возможностей несоизмерим, так что и гадать глупо. В любом случае, очевидно, Катя — не единственный оператор это машины. Есть еще. И она таких операторов видела. Видела не поодиночке — значит есть целое сообщество. И они как-то засекли использование этих возможностей ею. Надо быть осторожнее.

Она настороженно прислушалась. Никаких хлопков не было. Следовательно, они появляются или когда действие очень мощное, или если происходит оно в публичном месте. Неужели так уважают частную собственность? Нет, Катя в данном случае не против, но это полный кретинизм.

Она твердо решила научиться владению этими своими способностями. Что с того, что она не знает, как они действуют? Уже здесь ознакомившись с работами Эшби, она в полной мере оценила метод "черного ящика". Такие навыки ей очень пригодятся, какое бы будущее ни расстилалось под ее ногами. Стоит потратить время, чтобы овладеть ими.

Катя попробовала заставить книгу зависнуть в воздухе, но ничего не получилось, хотя старалась она до вечера. Единственное, чего ей удалось достичь — заново ощутить знакомое тепло.

Читать в этот день она ничего не читала.

* * *

День за днем Катя пыталась работать с этим "теплым шариком". Теперь он отзывался послушно. Словно Катя поймала то неуловимое ощущение, которое и ответственно за его восприятие. Но он очень редко что-то делал... Нет, не так. "Что-то" он мог делать регулярно, достаточно просто отпустить его, вытолкнуть за пределы организма. Просто Катя его не отпускала, ей не нужно было "что-то", ей нужно было "нечто". Не флюктуации. И иногда он делал именно то, что Катя хотела.

К апрелю ей удалось заставить книги самостоятельно летать по кругу, подпрыгивая в такт неслышному ритму. У нее захватило дух, ведь это происходило даже без контроля с ее стороны! По правде говоря, Катя испугалась, что не сможет заставить книги прекратить полет и родители что-то увидят, но достаточно было приложить к книгам обыкновенную физическую силу, чтобы они послушно позволили Земле притянуть их. Незнакомцев с палками не появлялось, по всей видимости, мощность воздействия не превосходила некоего порога.

Между прочим, теперь Катя не тратила все свое время только на тренировки по управлению своими способностями. Физическим упражнениям она тоже уделяла достаточно много внимания. Теперь она была несколько крепче, чем летом. Многие делали пробежки по утрам, Катя решила, что вот это и есть то немногое, что у буржуев действительно стоит позаимствовать. Сама она бегала с начала марта. Было сперва тяжело, но оно того стоило. Тело обретало форму.

В школе дела наладились. В конце концов Катю перестали задирать: ответ всегда следовал незамедлительно. Правда, теперь она больше не считалась "пай-девочкой", и общение родителей с директором и учителями стало не чтобы обычным явлением, но и нередким. Хотя ярлык "хулиганки" на нее все-таки не повесили. То ли прошлые заслуги зачлись, то ли не дотягивала Катя до этого звания, что вполне справедливо, раз первой она ни к кому не лезла...

Зато ей удалось подобрать двоих ребят и одну девочку для организации пионерской ячейки. Вот только она пока не знала, как к ним подступиться. Ведь ячейка должна быть подпольной! А как проверить, можно ли доверять им такое важное дело? Есть и преимущества у них, и недостатки. С одной стороны, у одного мальчика мать тоже была врачом, а отца у него не было, но он был немного расхлябанным. Еще один был круглым сиротой, но наследником целого состояния. Ну а у девочки родители хоть и работали на руководящих должностях в торговой фирме, но сама она обладала повышенным чувством справедливости. Собственно, за это ее почти что начали травить вместо Кати, но та не позволила и решительно пресекла подобное.

И еще Катя много училась. Не в школе, нет, уж там-то она скорее проводила время, нового было очень немного. Просто она продолжала нагонять новое время на своем уровне, а не на уровне трехклассницы. Да и другая причина была.

Периодически по телевизору показывали новости про СССР. Так Катя узнала, что ликвидация одного врага народа ничего не решит. В верхах вызрел заговор. Да чего уж тут говорить, если даже ВКП(б) переименовали в КПСС, а в марте Горбачев стал называться президентом? Так-то это мелочь, не заслуживающая внимания, но в сочетании со всеми переменами видно горячее желание откреститься от прошлого. Катиного недавнего настоящего.

Она не сдержалась и выругалась, когда узнала об этом. Хорошо, что негромко и по-русски, удалось отбрехаться от родителей.

С того дня она стала пропадать уже в городской библиотеке, зарывшись в газетные архивы с головой. Надо было разобраться, что происходит с СССР, как это можно исправить, и как в этом может поучаствовать она лично. А ведь ей еще только предстояло получить доступ к русскоязычным источникам.

* * *

К лету Катя уже ориентировалась в Великобритании как рыба в воде. Но тем не менее, она оставалась патриоткой своей страны — СССР. Здесь, конечно, было интересно. И это, вроде как, теперь ее дом. Но дом какой-то... Неполноценный. То ли дело Москва!

Еще она стала жутко скучать по небу. Хорошо, конечно, когда оно мирное... Но ведь как это прекрасно — летать! Записаться, что ли, в аэроклуб какой? Так тут все за деньги. Это если вообще малявку вроде нее хотя бы к планеру подпустят.

Может, главное в подпольной пионерской ячейке — организация досуга для детей? Нет, это само собой. Главное — чтобы они не платили за этот досуг. Вот. Только где средства брать на его организацию? М-да, как все сложно.

Вообще-то Катя не стала пока организовывать подполья, хотя еще не перегорела, зато подружилась с кандидатами: нужно было хорошо узнать их, всячески проверить, понаблюдать за ними, в конце-то концов. Катя решила, что связь поддерживать будет с ними и летом. К ее удивлению, жили многие дети не слишком близко от школы. Это ей всего полчаса туда идти, а некоторым — столько же времени ехать. Но телефоном она и дома пользоваться умела, так что большой беды в том не было. А еще она взяла слово, что ее товарищи будут не только созваниваться, но и переписываться. Это чтобы повысить уровень грамотности ее друзей. Да и им занятие.

К началу июля Катя попробовала проделать новый эксперимент с теплым шариком. Она привычно вызвала его и стала силой воли расталкивать по телу, не выпуская за его пределы. Получилось легко, но тот ли результат был достигнут? Для проверки Катя попробовала согнуть специально прихваченную с улицы железяку.

И у нее получилось! Именно на этот результат она и рассчитывала. Правда, через пять минут сгибания-разгибания железяка вдруг перестала поддаваться, а руки страшно застряслись, но Катя не расстроилась. Теперь она повторяла подобные упражнения каждый день. В отличие от манипуляций с посторонними объектами, работа с телом осечек не давала. И, как заметила Катя, с каждым разом ее выносливость чуть-чуть увеличивалась. Шарик будто рос. Для этого следовало работать до тех пор, пока не перестанет получаться.

Попробовала Катя и бегать таким образом. Тут было сложнее поддерживать концентрацию, но ведь недаром она была летчицей! Зато результат очень ее впечатлил. Километров сорока в час ей удалось достичь. На пике, правда, всего на несколько секунд, но ведь это пока она ребенок!

Тридцать первого июля, по сути в свой второй день рождения, Катя пробыла в это теле уже год. Пора было принимать активные шаги по достижению своих планов.

Она сняла с телефона трубку и несмело набрала номер посольства СССР в Лондоне.

* * *

— Здравствуйте, товарищ секретарь! — искренне улыбнулась Катя.

— Э-э... А ты к кому девочка? И как тебя зовут?

— Гермиона Грейнджер, товарищ секретарь. Я звонила три недели назад, мне сказали, что сегодня меня смогут принять. Вот я и пришла.

— И по какому же вы вопросу, товарищ Грейнджер? — несколько напыщенно сказал секретарь.

Катя только мысленно улыбнулась, ее пока воспринимали как слегка необычного ребенка. Ну что же, нельзя сказать, что это плохо. Только надо не слишком выбиваться из роли. И легкий-легкий акцент не помешает. То, что сейчас самую малость иначе произносят некоторые слова, как удалось понять из коротких речей советских дикторов, на которые накладывали перевод, только поможет делу.

— Ну... Мне очень интересна советская история. Но в англоязычных книгах данные искажены. Я хотела получить доступ к русским книгам в лондонской библиотеке, но именно к ним его мне не дали. Вот я и подумала, может, через советское посольство можно приобрести нужные книги?

К удовольствию Кати, все решилось легко. Книги не то что продали, ей их подарили. По правде говоря, иного от советских людей не стоило и ждать.

Дома она обложилась немногочисленными, но такими ценными советскими книгами. Особо вдумчиво она читала решения съездов Партии. Кстати, товарищ Хрущев оказался совсем даже не товарищем. Оговорил товарища Сталина и товарища Берию. С одной стороны — дела давно минувших дней, с другой — неприятно.

Достижения советских ученых... Правда о войне... Мощь советского оружия... Черт возьми, как это все интересно! Даже современную советскую фантастику подложили. А ведь кто она с точки зрения этих людей? Гражданка капстраны. Правда, в первую очередь, наверное, все-таки ребенок. Надо обязательно отблагодарить работников посольства. Потом.

Катя не заметила, как наступил учебный год. Книги она таскала с собой и в школу, там же и читала. Особенно ей понравились Стругацикие. На этой волне удалось заинтересовать некоторых учеников русским языком, всего лишь переведя на ходу несколько страниц. К радости Кати, наибольший интерес проявили Том, Джеймс и Лиза — тех, кого она и наметила в пионеры. Решено, седьмого ноября нужно обговорить с ними вопрос создания ячейки, а пока — плавно подвести их к этому.

Девятнадцатого сентября, ближе к вечеру, раздался хлопок, заставивший Катю пожалеть, что ТТ у нее не под рукой. Сразу стало не до пышного и такого вкусного торта, Катя напряглась.

Через несколько секунд прозвучал стук в дверь.

Когда отец открыл ее, за порогом стояла немолодая женщина самого сурового вида одетая весьма странным образом.