Расчет (джен)

Гарри зашел в свой кабинет и улыбнулся при виде открывшейся перед ним картины. Архимед читала «Племянника чародея» (первую книгу Хроник Нарнии), в то время как Раманду старался взбодрить успокаивающей трелью девочку с густыми волосами, сидящую в бархатном кресле напротив кресла Гарри. Она очень медленно ела апельсиновое желе.

— Надеюсь, Архимед хотя бы поприветствовала вас, мисс Грейнджер? Или она была слишком увлечена чтением новеллы? – спросил Гарри с порога.

Девочка резко выпрямилась и испугано обернулась.

— Директор! –

Архимед ухнула и мягко крикнула на него что-то подозрительно похожее на «Как ты можешь так клеветать на меня».

С каждым днем она была все ближе к тому, чтобы заговорить по-английски. Это почти пугало.

— Прости, Архимед. Я знаю, ты бы поприветствовала гостью. – Гарри ответил сначала сове, поскольку она была ближе, и погладил ее по перьям. Затем он сел за стол и посмотрел на вторую птицу. – Раманду, спасибо, что был внимателен к переживаниям нашей гостьи. Но я заметил, что на твой подставке для книг открыта Матильда.

Раманду защебетал и вспорхнул обратно на жердочку, где продолжил чтение рядом с Архимедом.

— Теперь мисс Грейнджер, — наконец, Гарри полностью переключил внимание на девочку. – Потрудитесь рассказать мне, что произошло? – мягко попросил он. – Вы не обязаны, конечно, но это может помочь. Если вы не знаете, как говорить со мной об этом, я могу позвать кого-нибудь, с кем вам будет комфортно, — продолжил он.

Девочка склонила голову над желе, и Гарри воспользовался паузой, которую она взяла на обдумывание того, что хочет сказать (и, возможно, кому сказать), чтобы отыскать в широком ящике письменного стола ее личное дело среди многих других.

Оказалось, что день рождения мисс Грейнджер прошел в начале учебного года, очень суматошное время. Вдобавок ко всему, девочка, должно быть, очень переживала из-за разлуки с родителями-маглами и не могла отправлять им письма, поскольку у нее не было совы. Из примечаний от учителей Гарри узнал, что в школе она не успела завести много друзей. Возможно, даже ни одного. Должно быть, в последнее время Гермиона чувствовала себя очень одиноко.

— Рон Уизли хулиган, — наконец, заявила девочка.

— Он что-то сказал? Или сделал?

Она фыркнула.

— Назвал меня выскочкой и заучкой, которую никто не любит, — девочка вытерла глаза, хотя на ее щеках в этот момент и не было слез. – А после вашей речи он сказал, что у меня не было права присоединяться к тостам ни за павших, ни за выживших, потому что я ничего не знала о мире магов, когда шла война.

Девочка всхлипнула, и Гарри протянул ей платок.

— Спасибо, — поблагодарила она, сморкаясь и снова вытирая глаза. Она не стала возвращать платок. Очевидно, он ей еще пригодится. – Я ожидала чего-то подобного от Малфоя из Слизерина. Он один из «слишком чистокровных снобов», как называет их мистер Майк.

Гарри улыбнулся. Мистер Майк. Не мистер Джексон и, конечно же, не профессор, и Гарри был уверен, что Майк пытался убедить детей не называть его даже «мистер». Просто Майк. Нанимая его, Гарри знал, что это хороший ход. Просто пусти в Гриффиндор парня с зелеными волосами, собранными в шипы, и все.

— Я знаком с терминологией Майка, — сказал Гарри с легкой усмешкой. – Значит, вы не ожидали подобного отношения со стороны ученика с вашего факультета, — предположил он.

Гермиона покачала головой.

— Я привыкла к тому, что меня обзывают и дразнят, — призналась она. – Потому что я пытаюсь быть лучшей в учебе, у меня вьющиеся волосы и выпирающие зубы. Но чтобы мне говорили, что я не имею права поминать погибших людей, потому что ничего не знала… — она замолчала.

Гарри молча ждал, выражая Гермионе поддержку просто тем, что не возражал.

— Мой дедушка воевал во Второй мировой войне и погиб на ней, поэтому я никогда его не знала. Каждый год в День памяти погибших я ходила с родителями к мемориалу, на котором высечено его имя. Дорога туда занимала несколько часов, но мы всегда ездили, и папа позволял мне надеть дедушкины медали. В этом году я буду в школе в День памяти павшим, и это… — девочка замолчала и снова высморкалась.

— Если вы хотите, мисс Грейнджер, вы можете быть освобождены на весь день. Раманду перенесет вас домой к родителям, и вы сможете посетить службу и вернуться до комендантского часа, — предложил Гарри, взглянув одним глазом на феникса.

Услышав свое имя, птица подняла голову и кивнула, прежде чем вернуться к книге.

— Серьезно? – карие глаза Гермионы засияли.

— Да, — подтвердил Гарри. – Вам очень повезло, что в этом году День памяти павших выпал на субботу, мисс Грейнджер, — добавил он сурово. – Я бы не смог дать подобного разрешения, если бы речь шла об учебном дне, и я не думаю, что мы сможем повторять это на регулярной основе, — тон Гарри ясно давал понять, что подобного не повторится.

— Я понимаю, — Гермиона кивнула. – Я бы не хотела пропускать занятия.

Гарри улыбнулся.

— Вам нравятся уроки, мисс Грейнджер? Я знаю, кое-что вас расстраивало некоторое время назад.

— О, они замечательны! – воскликнула Гермиона, улыбаясь. — Я волновалась, что буду скучать по обычным урокам, но теперь вы внесли в программу Хогвартса все магловские предметы! Я смогу получить «отлично» и «превосходно» и поступить в университет после Хогвартса.

— Да, вы действительно наслаждаетесь учебой, мисс Грейнджер, — засмеялся Гарри. – Я рад за вас. Думаю, теперь я могу позвать Майка, чтобы он проводил вас до гостиной Гриффиндора, м?

Гермиона вжалась в свое кресло.

— Вам не нравится Майк? – обеспокоенно поинтересовался Гарри.

— Нет! Майк великолепен! – быстро возразила девочка. – Просто я не хочу возвращаться. У меня нет ничего общего с девочками, с которыми я живу в комнате, и, к тому же, Рон…

— Ах. Ну, я могу предложить вам несколько советов, касаемо мистера Уизли. Просто расскажите его братьям о том, что он – чистокровный сноб. Не Перси, конечно. Майк рассказывал мне, что он и сам пример снобизма, но над этим мы еще поработаем. Я имею в виду близнецов Уизли. Для вас они превратят его в канарейку или во что-то еще, и вы можете передать, что я дал им на это отмашку. В конце концов, братья постоянно задирают друг друга, и это не является издевательством. Просто то старшие, то младшие постоянно действуют друг другу на нервы.

— Не знаю. У меня нет ни братьев, ни сестер, — хихикнула Гермиона.

— У меня тоже, — улыбнулся Гарри и продолжил шепотом. – Но так во всех книгах пишут о братьях и сестрах. Они любят друг друга не меньше, чем любят выводить друг друга из себя. Теперь можно позвать Майка? – спросил он снова.

Гермиона кивнула.

— Спасибо, директор, — застенчиво произнесла она, улыбаясь.

— Я просто делаю свою работу, мисс Грейнджер, — Гарри покачал головой. – И еще один совет напоследок.

Гермиона кивнула.

— У вас всех, девочек с Гриффиндора, есть что-то общее. Сделайте усилие и найдите или создайте что-то, чем можно будет поделиться с другими, — произнес Гарри и позвал Майка, не дожидаясь ответа Гермионы.