Квартет судьбы (гет)

— Что скажешь, Альбус?

— Скажу, что это было страшно, хотя и предсказуемо.

Дамблдор-Председатель и Дамблдор-Директор сидели в кабинете Хогвартса по разные стороны стола и хмуро посматривали друг на друга.

— Тебе не кажется, что вся эта затея стала оборачиваться какой-то жуткой стороной? — нарушил паузу Директор.

— Ты о чем? — сделал вид, что не понимает, Председатель.

— Три четверти нашего героя проявляют черты, не присущие светлым магам. Не находишь?

— Я же не знаю, что там с тобой произошло в пещере, — с раздражением отозвался Альбус-председатель, — надеюсь, эти четвертинки Поттера тебя не изнасиловали? Со мной ничего непредсказуемого не было. Совершенно понятная потеря контроля под действием проклятий Реддла, и ребята все сделали правильно. Причем надо сделать скидку на их полупьяное состояние.

— Четвертинки Поттера? Хм… сдается мне, что они себя четвертинками не считают. А что касается изнасилования… м-м-м… я не женщина и мне трудно судить объективно, но если немного отпустить гендерную фантазию…

— Но-но! — настороженно вставил Председатель.

— … То думаю, что за исключением подробностей процесса, чисто с психологической точки зрения это было нечто похожее.

— Даже так? Поздравляю. Как же ты допустил, чтобы над тобой… м-м-м… надругались?

— Не ерничай, Альбус. Насилие имело несексуальный характер, но от этого оно не перестало быть насилием, хотя в конечном итоге это сыграло положительную роль.

— М-м?

— Ты знаешь, что пока мы разделены — смерть нам не грозит, если смертельному воздействию не подвергаются все части разделенной личности.

— И с этой точки зрения, мы сваляли дурака, отправившись в один день в опасные предприятия.

— Это так и не так. Опасность мобилизует все части личности на максимальную собранность и готовность. Мы не только рискуем, но и подпитываем друг друга в опасный момент!

— Альбус, это банально и ты не в Большом зале Хогвартса, чтобы травить окружающих прописными истинами.

— Подожди! Выслушай до конца. Не забывай, что в разделенном состоянии мы накапливаем индивидуальный опыт, который уже не может быть обобществлен магией.

— Хм… логично. То есть мы становимся разными личностям?

— Не так. Наши личности приобретают аберрации, которые будут нивелированы при обратном соединении частей.

— Ни слова в простоте, — вздохнул Председатель, — сказал бы, что когда сольемся — весь опыт станет единым целым. И все!

— Ну, можно и так сказать, хотя с научной точки зрения эта формулировка просто безобразная. Однако слушай дальше. Я брал Гарика и Гарьку с вполне определенной целью. Райвенкловец должен был дать кровь для входа и выхода, а слизеринец должен был не позволить мне остановиться при исполнении защитного ритуала Реддла. И оба справились с задачей, но вот Гарька…

— Что?

— Он повел себя немного не так, как я рассчитывал. Он слишком хорошо выполнил свою роль. Слишком! Он буквально влил в меня чуть ли не ведро яда, прекрасно понимая, что это не мармелад. А потом с максимально возможной скоростью организовал наш уход из пещеры. Словно знал, что промедление может обойтись мне весьма дорого. Но самое главное — хоркрукс исчез.

— Как это?

— Вместо медальона Слизерина Гарька вручил мне какую-то подделку. Уверяет, что именно эта безделушка лежала в Чаше.

— Ты ее проверил?

— Конечно. Никаких магических следов. Внутри, видимо, что-то было. То ли записка, то ли рисунок на пергаменте, но сейчас пусто. Меня это очень насторожило.

— А что говорит Гарик?

— Он ничего не видел. Гарька избил его, загнал в лодку и к чаше не подпустил. Впрочем, как и к озеру.

— К чему ты клонишь?

— У входа он точно предсказал систему защиты… — задумчиво добавил Дамблдор-Директор. — А на обратном пути успокоил встревоженных инферналов, отрекомендовавшись им Темным Лордом!

Председатель откинулся в кресле, раздумывая. Потом лицо его потемнело.

— Ты хочешь сказать, что Гарька — это не часть Поттера, а инициализировавшийся хоркрукс Реддла?

— Я хочу сказать, что допустил ошибку. Мы допустили ошибку. Мы не предусмотрели такую возможность. Но это случилось. Материя хоркруксов изучена недостаточно. Мы были уверены, что ментальный щит между Поттером и его хоркруксом непреодолим. Но все последние годы Реддл пытался взломать его для контроля над психикой Гарри и, очевидно, добился своего. Именно поэтому у мальчика не заладилось с окклюменцией, хотя обучал его сам Снейп. И теперь мы имеем почти патовую ситуацию.

— То есть?

— Гарька — не только хоркрус Лорда, но и часть разделенного Поттера. Его можно уничтожить только вместе со всеми остальными частями. Если же он выживет, то выживет и Реддл. Мы собственными руками создали Тому надежнейший щит для одного из его хоркруксов! Вот что произошло на самом деле.

Дамблдор-Председатель нахмурился, в уме сопоставляя свои наблюдения с вновь услышанным рассказом.

— Не дай Мерлин, если об этом пронюхает Воландеморт, — вздохнул он, соглашаясь с доводами брата, — но нам не мешало бы убедиться окончательно.

— Если он спас один хоркрукс своего господина, то может нацелиться и на второй.

— Я его уже уничтожил мечом Гриффиндора.

— Но Гарька об этом не знает.

— А если хоркруксы чувствуют друг друга?

— Заодно и проверим.

— Ты предлагаешь спровоцировать его на похищение перстня Мраксов? Но как?

— Предоставь это дело мне, — поднялся Дамблдор-Председатель.

— Ты куда?

— На Гримо. Пора прочитать ребятам сказочку Барда Бидля на сон грядущий. Заодно расскажу им о камушке перстня и намекну, где и как он хранится.

— Не переиграй. Если наши подозрения верны, то Гарька должен обладать поистине змеиной осторожностью, как и его создатель.

— Я буду крайне сдержан. И вот что, братец. Если наши подозрения подтвердятся, то я сделаю все, чтобы разрушить эту защиту. Даже если для этого придется окончательно пожертвовать Поттером. Всеми четырьмя!

Председатель сделал прощальный жест и исчез в камине.

Дамблдор-Директор бессильно уронил голову на руки и тихо простонал:

— Гарри, Гарри, бедный мальчик… как же я тебя подставил…

* * *

Сказочка о Дарах Смерти не заинтересовала никого из Поттеров до того момента, пока Дамблдор-Председатель не упомянул вскользь, что прообразами для сказания, видимо являются братья Певереллы.

— Что? — наморщил лоб Гарри. — Люпин говорил, что мой род произошел от Певереллов.

— Наш род, — скромно поправил его Гарольд.

— Ну да.

Лишь Гарька молчал, прищурившись на Альбуса.

— Значит, это не совсем сказка? — уточнил Гарик.

— Значит, не совсем, — согласился Председатель, хитро улыбаясь.

— Второй дар — мантия-невидимка — та самая? — еще раз уточнил Гарик.

— Очевидно, та самая, — еще хитрее улыбнулся Председатель.

— А как камень Воскрешения попал в перстень Мраксов? — поинтересовался Гарька.

«Ну, наконец-то, — недобро подумал Альбус, сохраняя на лице ласковую улыбку, — зацепило. И насчет камня сообразил и правильно вопрос поставил».

— Это скрыто в пучине истории, мальчик мой.

— Оу! Так камень в перстне Мраксов — это не только хоркрукс, но и Воскрешающий камень? — дошло до Гарри. — А почему тогда все Мраксы умерли?

— Видимо, камень достался им не по магическому праву, поэтому и не проявлял себя. А возможно они и не знали о его волшебной сути.

— Это собственность Поттеров, сэр, — поставил точку Гарька.

— Да, — кивнул головой Альбус, — но пока он будет храниться в Хогвартсе. Надо снять с него смертельные заклинания и уничтожить хоркрукс. Первой из этих задач занимается профессор Снейп. Вторую буду решать я, когда он добьется успеха. Я обязательно верну его вам, когда все закончится. Обещаю.

Трое Поттеров согласно кивнули. Гарька же лишь недовольно скривил губы.

— Стоп! — спохватился Гарольд. — А где находится Старшая палочка?

«У меня», — подумал Альбус снисходительно и ответил:

— Старшую палочку нельзя назвать собственностью Певереллов. Её отняли у старшего брата. Он потерял жизнь и вместе с ней право на палочку. С тех пор ее судьба неизвестна. Иногда в истории случались события, в которых просматривается ее роль, но связать их в достоверную картину ни у одного исследователя не получилось. Не думаю, что вы сможете разгадать эту загадку. В конце концов, палочка просто могла погибнуть. Артефакты не вечны и требуют бережного отношения.

— А зачем вы нам все это рассказали?

— Вы достигли того возраста, когда связь мага с миром многократно усложняется и становится многогранней…

«Несу, — подумал Альбус, — да и как не нести».

— … и разносторонней. Вы росли не в магической семье, где услышали бы все это от отца или матери под треск дров в камине. Поэтому я решил отчасти восполнить этот пробел и рассказать, что знаю.

— Спасибо, сэр! — с чувством поблагодарил Гарик и чуть не прослезился.

Остальные Поттеры закивали в смысле, что да, интересно. По лицу Гарьки было видно, что он что-то напряженно обдумывает.

— Ну ладно, мне пора. Да и ваши подружки будут ко мне в претензии. Не забудьте, что завтра им пора возвращаться по домам. А через три дня в школу. Я открою для вас каминную сеть.

Дамблдор залез в камин и отбыл из Блэк-хауса вполне довольный собой.

* * *

Гарька уговорил Миллисенту сходить погулять по Косому переулку. Ночью немного подморозило, и весь магический квартал был разрисован инеем от стекол витрин до дверных ручек и кованых оград.

Из-за тревожного времени каминная связь требовала специального разрешения, и они не стали усложнять, а добрались до входа в «Дырявый котел» магловским транспортом. И поздоровавшись с барменом Томом, вошли на магическую территорию.

— Красиво, — выдохнула Миллисента, рассматривая праздничные украшения на лавках и магазинах.

Косой переулок был уже не тот, что во времена мира. В ряду магазинов зияли зловещие провалы, заколоченные после визитов слуг Сами-Знаете-Кого. Поубавилось людей на улице. Несмотря на зимние каникулы, детей нигде не было видно. Но магический переулок жил и даже приукрасился на праздники.

Они прошли до банка «Гринготтс», около которого Гарька вдруг остановился и начал внимательно разглядывать его вход. Словно почувствовав его взгляд, тяжелая дверь отворилась. Носатый карлик выглянул из нее, оценивающе оглядел парня и его спутницу и сделал приглашающий жест.

— Это он нам? — настороженно спросила Булстроуд.

— Да. Я договаривался о встрече.

Миллисента и бровью не повела на столь удивительное сообщение. Она не пыталась влиять на события до тех пор, пока ее парень был в безопасности. Ему виднее, что и как делать. А она всегда готова помочь. Вот и все.

Они вошли, сразу оценив тепло, царившее в гоблингском банке. Все-таки зима в этом году выдалась очень суровая. То минус восемь, то минус десять градусов. Замерзнешь тут.

— Вам в эту дверь, — проскрипел гоблин и удалился, шаркая ногами.

Дверь оказалась еще более скрипучей, чем местные хозяева, а кабинет, в который они попали — на удивление просторным, светлым с высоким потолком. Никакой мебели, пригодной для сидения в кабинете не нашлось. Очевидно, это было помещение, где клиентов принимали стоя. Вдоль стен были расставлены конторки для письма и столы с витринами, на которых загадочно поблескивали различные украшения.

Заскрипела дверь с противоположной стороны. Скрюченный гоблин, опираясь на деревянный посох, вошел в кабинет и уставил на гостей двухстволку глубоко посаженных глаз.

— Вы мистер Поттер? Один из четырех?

— Да, сэр, — Гарька отвечал негромко и немного неразборчиво.

— Кто с вами?

— Это мое доверенное лицо.

— Юрист?

— Нет. Просто подруга.

— Хорошо. Я слушаю вас.

— Мне надо забрать из вашего банка одну вещь.

— Из вашего сейфа?

— Нет. Из сейфа госпожи Лейстрейндж.

— Вы с ума сошли!

— Не думаю, — холодно улыбнулся Гарька.

Миллисента настороженно посматривала по сторонам.

— Единственное, что я для вас могу сделать — это отпустить без скандала и без информирования службы ликвидаторов вашего министерства! — сухо заявил гоблин, делая жест, показывающий, что разговор окончен.

— Не спешите, — сморщился Гарька, — согласно правилам банка, доступ к любому сейфу предоставляется при наличии ключа от него?

— И после прохождения процедуры установления личности вкладчика.

— А если вкладчик не может явиться по причине конфликта с действующими властями, вы откажете ему в обслуживании?

— Ни в коем случае. Но на этот случай есть определенные процедуры, о которых миссис Лестрейндж должна быть осведомлена.

Гоблин все внимательнее вглядывался в собеседника. Лицо его хмурилось, но желание немедленно закончить разговор он уже не изъявлял.

— Вот я и прошу вас провести одну из этих процедур и дать мне доступ к моему сейфу.

— Что? — гоблин будто споткнулся. — Миссис Лестрейндж — это вы?

Было видно, что служащий растерялся.

— Не будьте идиотом, милейший. Неужели вы думали, что я смогу придти сюда в своем истинном виде?

— Но вас же поместили в Мунго? Мне прислали циркуляр из министерства.

— Мунго — это не Азкабан, а Темный Лорд не бросает в беде своих верных слуг. Давайте быстрее, а то действие Оборотного зелья закончится через десять минут.

— Десять минут? Нам не успеть! И будет лучше, если вы предъявите ключ и вернете себе свой истинный облик, чтобы у меня не было сомнений. Я смогу провести вас так, что никто из работников банка и посетителей вас не увидит.

— Вот вам ключ — проверяйте. А пока хотя бы соорудите кресло для дамы! Для двух дам.

— А это дама? — гоблин недоверчиво покосился на Миллисенту.

— Не сомневайтесь. Это младшая дочь покойного сэра Булстроуда. Весьма почтенный род. Она сопровождает меня в своем истинном облике.

Мигом появилось два кресла. Гарька уселся в одно из них и жестом пригласил девушку последовать его примеру.

Выждав еще пять минут под недоверчивым взглядом гоблина, Гарька незаметно прокусил пленку жабьего пузыря у себя за щекой и в его горло тонкой струйкой потекло Оборотное зелье, заправленное волосом безумной Беллатрисы Лестрейндж…