Квартет судьбы (гет)

Гарольд постучал в дверь слизеринского убежища.

— Кто здес-с-с-сь? — раздался зловещий шепот.

— Друг.

Дверь щелкнула.

Гарольд заклинанием поднял с пола здоровенный футляр и отлевитировал его в дверь.

— Привет, змееныши! — Гарольд прошелся по гостиной, рассматривая ее серебристо-зеленое великолепие.

— А-а-а, это ты? — раздался голос позади него.

Из-за двери показался Гарька, с палочкой в руках.

— Постоянная бдительность? — поднял брови Гарольд.

— Типа того, — кивнул Гарька и кивнул на футляр, — что это ты приволок?

— Тромбон! Веришь?

— Нет, конечно. Из тебя музыкант, как из Лорда канарейка.

— Сравнения у тебя, однако, — вздохнул Гарольд, — но ты прав. Тромбона там нет. Просто это единственная шкатулка, которая оказалась по росту этому еблану.

Он взмахнул палочкой и футляр раскрылся. В нем, скорчившись в три погибели, сидел Драко Малфой.

— Блин! На фига ты его сюда приволок?

Гарольд лишь развел руки.

— На Гримо его одного не оставишь, убить жалко и Дамблдору отдавать не хочется.

— Так давай отдадим его Темному Лорду. Тот его грохнет за Беллатриссу и не поморщится. Наоборот еще доволен будет.

Драко весь побелел от страха.

— Ну что, еблан, боишься? Не хочешь к Лорду?

Малфой стиснул зубы и отвернулся.

— Ладно, вылезай, — приказал Гарольд, — поживешь еще немного.

— Где это он поживет? — возмутился Гарька. — Нахер он мне тут нужен?

— Извини, дружище, что испортил ваш медовый месяц, но другого места для него пока нет. Как-то надо сделать, чтобы Снейп его не увидел.

Гарька задумчиво смотрел на Малфоя, который отвечал ему короткими колючими взглядами.

— В общем-то, все равно кому-то надо нашего дракона кормить, вот Драко этим и займется, — решил он, наконец.

— Значит, не врут газеты? — поднял брови Гарольд. — Не зря хоть сходили-то?

— Не зря! — отрезал Гарька.

И братья обменялись многозначительными взглядами.

— Молоток! — оценил Гарольд. — Но ищут вас по серьезному. Носом землю роют!

— Знаю. Отсидеться надо день другой, пока переполох не утихнет. И с этим, — кивнул он на Драко, — что-то решать надо.

— Вот вечером все вместе соберемся и решим, — предложил Гарольд.

— Хорошо, — кивнул Гарька, — А пока, Инкарцеро!

И магические веревки спеленали насупленного Малфоя.

* * *

Дамблдор-председатель влетел в дверь и захлопнул ее за собой.

— Слава Мерлину, я нашел их!

— И где они оказались?

— В слизеринской Выручай-комнате. Четвертый Поттер и Студентка Булстроуд находятся именно там!

— Хорошо все, что хорошо кончается, — расцвел улыбкой Дамблдор-директор.

— А ничего еще не кончилось, Альбус, — покачал головой его двойник в ответ, — наоборот, все еще только начинается. Этот парень завладел уже двумя хоркруксами. С этим надо срочно что-то делать. И больше всего мне не нравится, что Снейп затеял какую-то свою игру.

— Не понимаю. О том, что они находятся в слизеринской Выручай-комнате, ты узнал от Снейпа?

— В том-то и дело, что нет. Я сам засек их с помощью своих чар. А как раз Северус ничего не сказал мне. Более того, он солгал в ответ на мой прямой вопрос. Понимаешь? Солгал первый раз за последние пятнадцать лет. И мне это очень не нравится. Придется приглядывать за ним намного тщательнее.

Директор в ответ только тяжело вздохнул…

* * *

— Зачем тебе карта Мародеров?

— Надо! Карта общая. Попользуюсь и отдам.

Гарри не хотелось выпускать карту из рук. С другой стороны Гарик прав, карта действительно общая.

— На, держи. Смотри дырки в ней не протри, буквоед.

— Не беспокойся.

— Сообщение видел от Гарольда? Вечером встреча на нижнем уровне подземелья.

— Видел.

— Не опаздывай, а еще зачитаешься своими книжками.

Гарик лишь многозначительно хмыкнул на эту нотацию и побежал в гостиную своего факультета.

* * *

— Ну что будем с ним делать? Какие есть предложения, кроме как — замочить не глядя?

Гарольд был как всегда великолепен. С самоуверенной улыбкой на устах, слегка искривленных тяжестью сигары.

Вся четверка была в сборе. Малфоя посадили на пуфик спиной к камину, а сами расселись в креслах напротив него. Милли была в своей спальне. Она подчинилась просьбе Гарьки.

Хорек сидел нахохлившись, пытался храбриться и делать каменное лицо. Но слишком часто облизывал губы и исподволь кидал на Поттеров неуверенные взгляды.

— Я свое мнение уже высказал, — первым отозвался Гарька, — отправить его к Темному Лорду, чтобы самим не пачкаться.

— Можно ему с собой магическую гранату дать, — оживился Гарик, — я читал о таких. Привязать ему вокруг пояса и пусть идет. А когда Лорд по нему заклинанием врежет, то она взорвется, как сто Бомбард!

— А мысль стоящая, — кивнул Гарольд. — Я думал, что ты только о сексе читаешь, брат мой озабоченный.

Гарик только фыркнул в ответ.

Гарри, в упор разглядывая Малфоя, покачал головой.

— Мне его жалко. Хоть его отец и мерзавец порядочный, но у него еще и мать есть.

— Тебе не кажется, что жалость в нашем положении — это роскошь? — ядовито осведомился Гарольд.

— Ну почему? — неожиданно вклинился Гарька. — Мать есть мать. Я, честно говоря, как то о его матери забыл. А она ведь заплачет…

— Да не трогайте вы мою мать, уроды! — выкрикнул вдруг Драко почти истерически. — Что вы в этом понимаете? Выкормыши магловские!

Гарольд развел руками.

— А вы говорите — жалость. Точно с гранатой надо его отправить. Только не на пояс привязать, а прямо в жопу или в хавальник запихать, чтобы наверняка!

Все замолчали. У Малфоя тряслись губы.

— А нельзя его как-нибудь приспособить для дела? — почесал в затылке Гарри.

— Смотря для какого. Ты у нас без девушки, Гарри, так может быть, ты с ним утешишься? Вот и польза будет.

Гарик изобразил рвотный позыв. А Гарри продолжал гнуть свое.

— Я серьезно говорю. Он может быть нам полезен. В его облике можно проникать в дома пособников Лорда, например.

— Для этого нам весь Малфой не нужен. Достаточно отрезать у него прядь волос. Вот если бы он сам мог проникать в дома слуг Лорда — это было бы действительно интересно. Или каким-нибудь другим бы способом помогал…

Все четверо уставились на Малфоя. Намек хорьку дали — толще не бывает. Или ждет, пока гранату запихаем?

— Темный Лорд убьет всю мою семью, — огрызнулся Драко, который все прекрасно понял, но не видел для себя приемлемого выхода.

— Не позавидуешь тебе. Не спорю. Но принимать решение надо. Или ты думаешь, что мы шутим?

Блондин поднял на них глаза.

Райвенкловцу на него наплевать — это точно. Что другие скажут, то он и поддержит. Гарольд смотрит с пониманием, но отстраненно. Гарри — грифф есть гриф — жалеет его, придурок. А вот Гарька… такие холодные глаза он видел только у Лорда… этот ему гранату запросто запихнет… и рука не дрогнет. Этот из всех них — самый опасный, потому что не только пиздит, а еще и действует. И действует очень жестко.

Вот и выбирай, Драко, между этими глазами. Глазами Воландеморта и глазами этого поттеровского выродка. И откуда такой урод среди них взялся?

— Долго думаешь, Малфой, — негромко заметил Гарька.

— Какие у меня гарантии? — внезапно охрипшим голосом спросил Драко.

Тот недоуменно пожал плечами.

— А у нас?

Правильно. Сначала предложи, потом торгуйся.

— Я могу принести Непреложный обет.

Грифиндорец задумался, но осведомленный Гарольд тут же парировал:

— С такой черепушкой на левом предплечье Непреложник — как мертвому припарки.

— Значит, я не ошибся, — поднялся со своего кресла Гарри, сжимая кулаки, — я еще в Хогвартс-экспрессе понял, что ты Пожиратель…

— Погоди, Гарри. Ну, сломаешь ты ему нос и несколько ребер и дальше что? — остановил его Гарольд. — Давайте решать, что с ним делать.

— Если он Пожиратель, то с ним ничего не сделаешь, — безнадежно махнул рукой Гарик.

— Есть идея, — заговорил вдруг Гарька. Все обернулись к нему. — Если его мать готова стать у нас заложницей за жизнь сына, то я готов ему поверить.

— И что ты сделаешь, если он предаст ее?

— Он не предаст, — уверенно заявил Гарька, — и нам делать ничего не придется. За нас все сделает Непреложный обет. Она принесет его за своего сына. И умрет, если он его нарушит.

Поттеры переглядывались. Идея была жестокой, но весьма здравой.

— Я не согласен! — побледнел Малфой.

— А в таком варианте твоего согласия нам и не надо, хорек. Теперь твоя мать будет решать, приносить ей Непреложник или нет.

— Вы не имеете пра…

— Силенцио! — заткнул ему рот Гарька. — О правах забудь! Готовься к обязанностям. Кто организует встречу с Нарциссой?

— Я, — вызвался Гарольд, — сегодня же напишу и отправлю ей письмо…

* * *

— Забирай и вали! — Гарька протянул ему невесомый сверток.

— Спасибо.

— Завтра отдашь. И зачем тебе мантия-невидимка? Луна в душ собралась?

— Э-э-э…

— Понятно.

— Гарька, а где записи допроса Драко Малфоя? Вроде они у тебя были?

— У меня. А что ты хотел?

Гарик задержался в слизеринской Выручай-комнате. Гарри и Гарольд уже ушли. Связанного Драко они запихали в самую маленькую спальню на половине мальчиков, которая появилась там по настойчивому требованию Гарьки. Ему совсем не улыбалось соседство хорька ночью. На ночь у него были весьма конкретные планы. У Милисенты, кстати, тоже. Поэтому она поглядывала на задержавшегося Гарика совсем нелюбезно.

Райвенкловец с туманно-задумчивым видом покрутил пальцами.

— Почитать, подумать…

— Ночью спать надо, а не думать, — пожал плечами слизеринец, вытаскивая сложенные пергаменты, — копировать умеешь?

— Умею.

— Тогда поторопись, а то отбой уже скоро.

Гарик быстро скопировал пергаменты и, махнув рукой, выскочил в коридор. Быстро добравшись до своего факультета, он миновал дверь и с удовольствием увидел в кресле Луну с огромным анатомическим атласом в руках. Большинство студентов уже разошлись по спальням. Лишь кое-где над диванами и креслами торчали головы. Как правило, по две.

— Привет!

— Здравствуй, Гарик. Как у тебя дела?

— Все по плану. Посиди немного со мной.

— Конечно.

Гарик углубился в чтение допросных записей.

— Вот! Нашел, — шепотом сообщил он через десять минут.

— Да-да?

— Вот тут написано: « Еженощно с полуночи до половины второго он забирает сообщения из тайника, находящегося в коридоре, ведущем в зал Славы». Это то, что нам надо.

— А как мы найдем тайник?

— Он нам не нужен. Ты приготовила то, что я просил?

— Конечно, Гарик. Принести?

— Неси.

Они выбрались из гостиной факультета в коридор и осторожные, как индейцы на тропе войны, побежали на первый этаж. Экипированы они были несколько странно. Гарик тащил в руках небольшой пакет, в котором что-то позвякивало, а Луна несла два больших сачка для ловли бабочек. В любом случае, любой из дежурных педагогов, случись ему поймать нарушителей ночного режима, был бы весьма удивлен таким реквизитом в самый разгар зимы.

— Давай здесь. Самое узкое место. Ты почувствуешь, когда он придет?

— Если он не будет спать, то почувствую.

— Как это?

— В прошлом году я столкнулась в темноте с каким-то мальчиком, который во сне встал в туалет. Он спал на ходу, и я не услышала его эмоций. Столкнулись лоб в лоб. Было очень неудобно.

— Ты хотела сказать, больно?

— Больно было мне, а мальчику было неудобно. Он описался. На следующий день за завтраком я ему сказала, чтобы он не расстраивался, такое с каждым может быть. Надо поменьше пить на ночь.

— После того завтрака мальчик пошел и от стыда повесился, — пробормотал Гарик, расставляя и раскладывая что-то на полу.

— Что ты говоришь?

— Ничего. Все готово. Давай мне один сачок. Давай отползем в уголок, чтобы нас не было видно.

Они отодвинулись на пару шагов, накрылись мантией-невидимкой так, чтобы казалось, что сачки просто прислонены к стене. Погасили огоньки на палочках и замерли. Спустя минуту, Гарик шепотом пожаловался:

— Какая вонючая штука. У меня даже глаза слезятся.

— Потерпи, Гарик.

— Конечно. Теперь тихо. Если почувствуешь, что он пришел — толкни меня в бок.

— Хорошо.

Они вновь замолчали и замерли, стараясь не шевелиться. Потянулись медленные минуты. Пару раз Гарик чуть менял позу, пытаясь облегчить ноющую боль в затекших конечностях. Луна, как и положено истинному натуралисту, сидящему в засаде, соблюдала полную неподвижность.

Ночь текла медленно и неторопливо. Замок жил своей ночной жизнью. Откуда-то временами приносились легкие сквознячки, чуть разгонявшие тяжелый аромат потных ног. В эти мгновения Гарик вдыхал чуть больше воздуха. Но порывы угасали и тяжелый запах вновь окутывал их. Несмотря на неимоверное терпение, которое приходилось проявлять, а может быть и благодаря ему, Гарик начал задремывать. Вот он уже не чувствует своих ног. Вот скользнула по краю сознания любимая картинка из Камасутры, а вот Луна милая и голенькая манит его пальчиком в кусты. И он бежит за ней по мягкой душистой траве, и тут притаившаяся в кустах коряга бьет его в незащищенный бок!

— Ой!

Гарик проснулся, когда полетел с корточек на пол от увесистого удара локтем в бок!

Что-то свистнуло в воздухе и с деревянным стуком хлопнуло по полу.

— Скорее второй сачок, Гарик! — азартно крикнула Луна, зажигая Люмос на палочке.

Гарик, морща глаза от неожиданно резкого света, взмахнул своим сачком и накрыл им сачок Луны.

— Молодец! Скорее клетку!

Гарик вытряхнул из своего мешка небольшую круглую клетку, скрученную из медной проволоки и бросился к сачкам. Луна держала их и светила. Он быстро нащупал на полу замочки основания, на котором была сделана ловушка, и соединил их с верхом клетки. Сетки сачков при этом оказались зажаты внутри, но это было уже не важно. Под ними билось что-то живое, и так сильно, что ткань не могла продержаться долго. И точно, двойной треск и вот уже огромная серая крыса выбралась из сачков и заметалась по кругу в клетке.

— Надо зафиксировать форму!

— Ревелио Стазис!

— Все. Теперь не вырвется, — с облегчением вздохнул Гарик, — молодец, Луна!

— А это точно он?

— Сейчас проверим. Ступефай!

Оглушенная крыса распласталась в клетке.

— Видишь, пальца нет на лапе? Точно он. Вот и попался гад и мерзавец Питер Педигрю! Побежали, Луна, пока нас тут не застукали.

Они быстро собрались и прибрали следы своей охоты.

— Слушай, а можно как-то избавиться от этого жуткого запаха?

— Конечно, Гарик. Эванеско!

— Фу-у-у, а что это было?

— Вьё Булонь! Французский сыр с самым сильным запахом, перед которым не устоят даже маги в крысиной или мышиной анимагической форме!

— Это реклама такая?

— Это любимый сыр моего папы!

Они побежали по темным переходам. Луна несла остатки сачков и полупустой мешок, а Гарик тащил клетку с анимагом.

— О папе я, признаться, подзабыл, — пробормотал юный маг и спросил громче. — А ты этот сыр любишь?

— Ненавижу. Я вообще сыр не ем. В нем живут Гниложеваки.

— Это просто замечательно! — от души порадовался Гарик.

— Я так не думаю, — не поняла его Луна, — это очень опасные и неприятные существа.

— Давай все делать вместе? Будем вместе не любить сыр. Будем вместе спать сегодня ночью. Хочется как-то отметить нашу победу!

— А ты уже научился…

— Да!

Они притормозили у дверей своей гостиной, дали ответ на очередную загадку и тихонько просочились в дверь. Гостиная была пуста.

— Вообще-то есть одно место, — лукаво посмотрела на парня девушка, — только там душа нет. Иди в спальню, спрячь клетку, прими душ и приходи сюда. Я буду через десять минут. Не опаздывай.

Не опаздывать?

Гарик справился за пять минут! Он и быстрее мог бы, но понимал, что Луне тоже нужно время. Натянув чистую мантию прямо на голое тело, он вернулся в гостиную и начал ждать. Луна не обманет. Это он знал твердо. И он запретил себе думать на тему, получится — не получится, обломается — не обломается и прочее такое же.

Должно получиться и баста!

Еле слышно скрипнула дверь. Луна присела рядом с ним. Судя по ощущениям на ней тоже только мантия. Эта мысль тут же вселила ему заинтересованность в нужную часть тела.

— Пошли. Только тихо.

Держа его за руку, Луна вдоль стены гостиной привела его к статуе Ровены Райвенкло, и они аккуратно протиснулись между стеной и ее основанием. Опять тихонько скрипнула дверь.

— Люмос!

Они стояли на маленькой площадке внутри постамента статуи. Вниз вела небольшая винтовая лестница. Несколько ступеней и они оказались еще перед одной дверью. Луна приложила ладонь к своему лбу, а потом коснулась двери. Та распахнула свой темный зев.

— Погаси палочку, — попросила девушка.

На ощупь они забрались в дверь и закрыли ее за собой.

Тут же вспыхнул мягкий рассеянный свет.

Гарик осмотрелся.

Клевое место. Никакой мебели. Огромный пушистый ковер и куча подушек разного размера и цвета.

— Ну что же ты?

Он обернулся и чуть не ослеп от белизны ее обнаженного тела. Луна уже скинула с себя мантию и уселась на подушки, совершенно не беспокоясь, какие части тела видны Гарику. Он немедленно напрягся, застеснялся этого и начал тянуть время.

— Где мы? И почему я не знаю про это место?

— Выпускницы нашего факультета сообщают об этой комнате шестикурсницам на ушко в последний день перед отъездом. А магия этого места такова, что рассказать о нем никому нельзя. Только девушка может привести сюда своего парня.

— А если бы было занято?

— Дверь просто не открылась бы.

— А как ты узнала, что здесь сегодня никого нет.

— Это секрет. Причем не мой, а Ровены Райвенкло. И ты долго болтать будешь?

Гарик уже поспешно стягивал с себя мантию, ворча под нос:

— Значит, Ровена сочувствовала только девочкам. Мальчикам, как всегда — фига с маслом.

— Фига с маслом — это я? — лукаво уточнила Луна.

Вместо ответа Гарик рухнул рядом с ней на подушки. Несколько минут они самозабвенно целовались. Потихоньку он давал все больше воли своим рукам. Девушка не возражала. Распаляясь все сильнее, Гарик продвигался к своей цели семимильными шагами. Еще минут через пять Луна спокойно заметила:

— По-моему на этом этапе мы уже сделали все, что только можно придумать.

— Можно приступать к следующему? — с надеждой спросил Гарик.

Луна улыбнулась и слегка кивнула головой. Улыбка ее стала чуть напряженной.

Она сама боится, понял Гарик. Как ни странно осознание этого добавило ему уверенности. Он потянулся к кармашку мантии и извлек из нее хрустнувшую упаковку.

— Не надо, — прошептала девушка, — я защитилась магически.

Она опустилась на спину. Он неловко, но нежно навис над ней, мучительно осознавая свою неуклюжесть и неопытность.

— Мы оба немного боимся, — прошептала Луна, — но я думаю, что ничего страшного в этом нет. Иди ко мне, Гарик.

Она привлекла его к себе и оплела его бедра ногами. Их животы соприкоснулись, обмениваясь первой горячей нежностью и желанием…