Привкус корицы (гет)

В конце концов, терпение Драко истекло, и он решил перейти в активное наступление. Его поведение напоминало мне поведение самцов бабуина в период брачных игр. Если подумать логически, мы с ним не пытались ухаживать за одной и той же девушкой, значит, Драко пытался выделываться передо мной. На этом мой логический ум мне отказывал, но, чтобы обезопасить себя, я стал внимательно присматриваться к слизеринцам. Моя насторожённость не осталась незамеченной: в один из вечеров, когда заседание нашей учебной группы закончилось, Луна протянула мне довольно старую потрёпанную книгу. Подруга задорно улыбнулась и, пританцовывая, направилась в сторону башни Когтеврана. Догонять её и спрашивать что-либо было бессмысленно, поэтому я положил книгу в сумку.

К утру, когда с изучением книги было покончено, мне пришлось потратить немного больше времени на утренние процедуры. Большую часть из этого времени занимал холодный душ, так как мне казалось, что я весь, от макушки до пяток, должен быть красным от внезапно нахлынувшего смущения, стыда и один Мерлин ещё знает чего. Спрашивать Луну, откуда у неё взялась такая книга, мне совершенно-совершенно не хотелось, поэтому, как только мы снова собрались в библиотеке, я поспешно вернул её ей.

— Разве тебе не понравилось это знание? — вопрос прозвучал настолько искренне, что можно было даже поверить, что Луна переживала за меня, если бы она не выглядела настолько самодовольной.

— Я предпочёл бы не знать… о подобных вещах вовсе, — откашлявшись, заметил я. Мне кажется, что мои уши и щеки были ярко алого цвета, и все-все-все, кто находился в ту минуту в библиотеке, должны были этого заметить.

— Информация в одном из разделов, несомненно, пригодится тебе в жизни, — Луна продолжала самодовольно улыбаться, ещё больше вгоняя меня в краску.

— Возможно, но то, что было в других разделах… — за моей отчаянной жестикуляцией было все мировое подростковое смущение.

— Для общего развития, — усмехнувшись, пожала плечами Луна, невозмутимо открыв учебник по зельям и начав писать эссе.

Для общего развития вполне можно было прочитать руководство по домоводству или краткий курс заклятий для самообороны, но никак не камасутру, изобилующую красочными движущимися картинками. Теперь, когда я замечал на себе нахальный взгляд Малфоя, а замечал я его часто, то в моем воображении сразу же всплывали некоторые особо живописные картинки из этой книжки. Дошло до того, что прежде чем зайти на урок, я дожидался, пока в кабинет не зайдут все слизеринцы, и только потом заходил сам, не желая, чтобы позади меня был кто-то из них.

— В последнее время ты какой-то странный, — осторожно заметила Гермиона, пока Макгонагалл разъясняла Невиллу, что он делал неправильно.

— Только в последнее время? — трансфигурация успокаивала меня, именно поэтому по моей парте уже скакал целый выводок маленьких пёстрых канареек.

— К твоей сдержанности уже все привыкли, — пожала плечами Гермиона. — Некоторые даже считают, что теперь ты похож на графа, приехавшего из заморских краёв, окружённого неким шлейфом загадочности, — по тому, с какими интонациями она это сказала, можно было быть уверенным, что Гермиона точно так не считала, а всех остальных, кто так думал, считала последними идиотками. — Но последние несколько дней ты ведёшь себя немного странно: все время дёргаешься, опасливо посматривая на окружающих.

— Это все из-за Луны, — поспешно вставил я, превращая всех птичек обратно в выданные профессором образцы. Колокол прозвенел, сообщая о завершении занятия, за радостным гомоном студентов уже можно было не шептаться.

— Что именно из-за Луны? — с лёгкой улыбкой спросила Гермиона. Я мог бы поставить свою Молнию на то, что она прекрасно знала, что вводило меня в такой ступор.

— Ничего, — буркнул я, убирая все свои вещи в сумку и почти выбегая из кабинета. Но Гермиона не собиралась так быстро сдаваться, и нагнала меня. Рон, разобидевшийся на нас с Гермионой, покорно дожидался Лаванду.

— И все же? — улыбка подруги была такой ехидной, что я невольно затормозил на месте, отчего в меня кто-то несильно врезался.

— Поттер, тебе определённо стоит пройти повторное обследование в больнице, — ехидно протянул Драко, толкнув меня плечом. Его свита, ехидно посмеиваясь, прошла следом, каждый из них посчитал своим долгом толкнуть меня. Более адекватные слизеринцы лишь устало вздохнули, взглянув на меня сочувственно. Но вот именно сейчас сочувствовать стоило только мисс Гермионе Грейнджер и мисс Луне Лавгуд.

— Вы все это специально сделали! — возмущённо вскрикнул я, надвигаясь на смеющуюся Гермиону. — Зачем?

— Порой твоя невозмутимость становилась настолько невыносимой, что хотелось тебя ударить, — пятясь от меня, Гермиона подняла руки, признавая своё поражение. — И я подумала, что тебя стоит немного расшевелить, а Луна просто… это же Луна!

— О нет, дорогуши, так просто вам это с рук не сойдёт! — волшебная палочка быстро оказалась в моей руке, так что прижатая к стене Гермиона даже немного испугалась. — Я обязательно придумаю, как вас за эту выходку наказать, — убрав чернильное пятно с рукава, я вернул палочку в карман и невозмутимо направился в Большой зал на обед. Гермиона несколько минут стояла не шевелясь, а затем все же бросилась меня догонять.

— Но ведь сейчас ты стал вполне похож на обычного возбуждённого, обеспокоенного подростка. Разве то, что мы сделали, так уж плохо? — Гермиона была невозмутима, но ей нравилось выводить меня из себя.

— Не стоит так радоваться, Гермиона, — фыркнул я, пропуская её в Большой зал первой. — Чувства, возвращающиеся ко мне, поначалу охватывают меня полностью, но затем их действия идут на спад и мне удаётся с ними примириться. Так что через пару дней я снова стану прежним графом, окружённым шлейфом таинственности.

— Неужели не смутишься, если увидишь двух целующихся девушек? — насмешливо спросила Гермиона. Моё воображение тут же услужливо подкинуло пару ярких картинок того, что ещё могут делать эти девушки, и уши предательски покраснели. Но тут Малфой что-то ехидно сказал, и его свита громко засмеялась. Это заставило моё воображение воскресить другие картины, от которых меня передёрнуло.

— Определённо, смущение будет присутствовать, наряду с другими чувствами, но это не побудит меня косо смотреть на всех девушек в ожидании зрелища, — совершенно точно, что Гермиона хотела бы меня сейчас ударить, но она сама завела этот разговор.

— То есть такой ситуации, как сейчас, когда ты настороженно смотришь на Малфоя и его сокурсников, уже не повторится? — насмешливо спросила подруга, она точно хотела выйти из этой словесной перепалки победительницей.

— Ты тоже заметила, что Малфой выказывает мне какие-то странные знаки внимания? — от моего невинного вопроса, Гермиона чуть не подавилось воздухом, а я же с довольной улыбкой сел за стол Гриффиндора.

Половину обеда Гермиона внимательно наблюдала за слизеринцами, в частности, за Драко Малфоем, но меня куда больше интересовало, кому Алиса сочиняла письмо, чем то, к какому выводу придёт Гермиона. Мне так и не удалось подсмотреть имя адресата, так как сестра старательно его закрывала, но не думаю, что она писала письмо Эмбер. Насколько мне известно, у Браунов была почтовая сова, а не голубка. К концу обеда письмо была написано и, скатав пергамент в трубочку, сестра прикоснулась им к маленькому мешочку на лапке птицы. Свиток втянулся в мешочек и голубка вспорхнула с места. Это снова напомнило мне о том, что у меня был камень, поглощающий лишние вспышки колдовства, и неплохо было бы сделать из него что-то наподобие чехла для волшебной палочки.

— Какой же ты идиот, Гарри, — заметила Гермиона, когда мы шли на следующее занятие. — Ты не интересен Малфою, как… Его просто выводит из себя то, что ты стал популярен не только у девушек из танцевального кружка. Тобой интересуются, о тебе говорят, шепчутся с придыханием, собираясь в группки в коридорах. Я почти уверена, что это делают даже девчонки из Слизерина. Драко Малфой из первого красавца школы стал вторым. Поэтому он и смотрит на тебя так: хочет с помощью своей свиты распустить о тебе слухи, унизить в глазах остальных.

— Это довольно глупо, — пробормотал я, отбрасывая непонятную тварь подальше от себя. Занятия у Хагрида превратились в один сплошной аттракцион: не убей животное, за которым должен следить, и не будь им же убитым.

— Это же Драко Малфой, — фыркнула Гермиона, отлеветировав листья, которыми мы должны были накормить животное, поближе к нему. Но, кажется, листья интересовали его куда меньше мяса своего соплеменника. — Но все-таки забавно, к какому ты пришёл выводу, — рассмеялась Гермиона.

— Слизеринцы ехидничают, смотря на меня, а Луна с загадочной улыбкой даёт мне эту книгу. К какому ещё выводу я должен был прийти? Ты хоть видела, какую книгу мне дала Луна? — наша тварь почти вскрыла панцирь другому животному, но получила струёй огня в отместку. Краем уха я слышал, как кто-то из ребят делал ставки по сиклю на то, кто из животных победит.

— Довольно интересную, — покраснев, заметила Гермиона. Ох, женщины, бессмысленны и беспощадны!

Но оказывается, не только женщины могли быть такими. Когда до приезда гостей оставалось два дня, в голове Драко все же созрел план, как унизить меня на глазах всей школы, а заодно и всех гостей, так как они непременно должны были увидеть последствия заклятий. Но к несчастью, Малфой, как и все остальные его прихвостни, не учли, что у меня прекрасно получалось пользоваться магией без палочки.

Когда с утра мы заходили в Большой зал на завтрак, я как обычно пропустил вперёд Гермиону и Рона, которому неожиданно оказалась нужна помощь с эссе по Чарам. Драко, привыкший к тому, что я всегда шёл следом за Гермионой, бросил своё заклятие сразу же после того, как она зашла в Большой зал. Краем глаза я увидел вспышку и поставил вокруг себя слабенький щит. Проклятие Малфоя попало точно в цель — в Рона, а вот проклятия Крэбба и Гойла, которые оказались немного медлительными, и не бросили свои заклинания следом за Драко, уже летели в меня. Заклятия срикошетили от щита: одно из них попало в спину Гермионы, а второе снова в Рона. В результате передние зубы Гермионы принялись расти с неимоверной скоростью, а Рон покрылся неприятного вида нарывами. Слизерин, разумеется, лишился балов, так как шедшая следом за мной профессор Макгонагалл увидела все нападение.

Но на этом злоключения Малфоя и его верных друзей не закончились. В одном из школьных коридоров близнецы, как бы невзначай, разлили рядом с ними своё новое экспериментальное зелье. То, что зелье было экспериментальным и ещё недоработанным, стало понятно сразу же: не думаю, что ребята изначально добивались того, что половина лица человека, вдохнувшего испарения зелья, становилась похожей на оплавившуюся восковую маску. К несчастью, в зелье было достаточное количество шерсти Мерлина, чтобы снять этот странный эффект было довольно сложно.

До самого вечера мадам Помфри различными способами пыталась их расколдовать, но, в конце концов, была вынуждена обратиться за помощью к Снейпу, а тот, в свою очередь, обратился к профессору Макгонагалл. А в результате всего этого я вместе с Мерлином был вынужден провести в Больничном крыле целый вечер, пока зельевар и целительница варили антидот. Я бы не сказал, что вечер прошёл зря: мне удалось понаблюдать за тем, как Снейп работает. Он был полностью сосредоточен на том, что делает, его ничто не могло отвлечь, хотя его дражайшие студенты все время стонали, как будто им было нестерпимо больно.

На самом деле близнецы признались мне, что хоть это и выглядело довольно ужасно, но ощущения были приятными. Эффект оплавившегося лица должен был держаться целую неделю, но слизеринцы, разумеется, не хотели, чтобы кто-то из гостей увидел их в таком виде. Так что они почти в ультимативной форме требовали, чтобы их расколдовали. Близнецы, хоть и имели антидот, сказали, что не знают, как обратить действие зелье вспять и гордо понесли свои две недели отработок.

Так что, пока я прохлаждался в Больничном крыле, даруя безвозмездную возможность целительнице и зельевару вычёсывать моего непутёвого фамильяра, у меня было время изучить стенной шкаф мадам Помфри. Несколько книг из её коллекции меня заинтересовали. Честно говоря, я бы никогда не подумал, что в шкафу школьной целительницы увижу что-то помимо книг о лечащей магии. Особенно моё внимание привлекла книга «Поисковые заклятия». Пока несколько видов зелий бурлило в котлах, а Помфри со Снейпом спорили, какие ингредиенты могли убрать эффект оплавившейся кожи, я взял книгу и начал чтение. Мерлин запрыгнул ко мне на колени и, удобно устроившись, стал наблюдать за тем, как слизеринцы жалобно скулили, изображая адскую боль на своих странных лицах. Судя по тому, как дёргался хвост панды, его очень веселило то, что он видел.

За пару часов я просмотрел всю книгу, пропуская скучные главы и задерживаясь на тех, где были подробно описаны действия тех или иных заклятий. Особенно меня заинтересовала пара заклятий, которыми можно было бы воспользоваться для поиска крестражей Волдеморта, будь у меня какая-нибудь вещь — его магический отпечаток. Капля моей крови для этого не подходила — это все же была моя кровь, и моего в ней было больше.

— Как вам вообще пришло на ум завести такое животное, Поттер? — как-то устало съязвил Снейп, зачаровав всех слизеринцев, чтобы не слышать их наигранных стонов.

— Мне и не приходило — это подарок, чтобы меня было кому любить и согревать холодными зимним ночами, — фыркнул я, вспомнив, как радостно об этом заявляли девочки.

— Уизли ведь знают, как избавиться от этого безобразия, — Снейп не спрашивал, он был в этом уверен.

— Я тоже знаю, — фыркнул я, вернув книгу назад на полку. — Через шесть дней их лица снова станут абсолютно нормальными. На самом деле они не оплавились: на них просто наросло лишнее. Это не мешает им говорить и есть, так что они вполне могут ходить на занятия, а не истерить, спрятавшись в Больничном крыле.

Не следовало бы мне об этом говорить, но сказанного не воротишь, поэтому я иронично улыбался, смотря на Снейпа, в ожидании своего наказания. В том, что оно будет, я почти не сомневался. Мадам Помфри улыбалась, но старалась делать это так, чтобы хмурый зельевар не заметил.

— Так как их расколдовать? — неожиданно, вместо того, чтобы накричать на меня, спросил Снейп. Не знаю, почему он вдруг стал ко мне таким адекватным, но в этом было что-то приятное. Несмотря на ненависть ко всем подросткам человечества, профессор Снейп гордился теми своими учениками, которые добивались успеха в его предмете. Разумеется, он никому об этом не говорил и вместо похвалы скорее наорал бы на этих студентов, но некоторая гордость, с которой он смотрел на их зелья, в его взгляде была. Вот и сейчас, смотря на эффект зелья близнецов Уизли, он испытывал за них гордость. Странно, что раньше я никогда не замечал за Снейпом адекватности, хотя раньше я вообще много чего не замечал.

— Испаренья от зелья дают лишь смесь веществ, из которых будет сделана маска, саму маску создаёт заклятие, — иронично заметил я, словно был учителем, а Северус Снейп моим неуспевающим тугосоображающим студентом. — Контрзаклятие знает каждый ученик, прочитавший учебник по продвинутым чарам.

Мадам Помфри тут же воспользовалась заклятием, и оплавившаяся часть маски лица стала такой же, как и настоящая, за исключением того, что она до сих пор была покрыта ингредиентами зелья. Это уже должно было быть убрано противоядием. Соскребя немного частичек с лица Малфоя, Снейп попробовал их на вкус и, сплюнув, добавил в одно из зелий толчёный перец. Противоядие, должно быть, было не очень приятным на вкус, хотя, возможно, оно было приемлемым, сложно понять правду, когда все слизеринцы, как один, кривлялись, когда пили его.

Когда маски отвалились, все радостно стали ощупывать свои лица — это было совершенно неразумным поступком. Это экспериментальное зелье близнецы очень долго разрабатывали, и они хотели, чтобы оно стало грандиозной шуткой, но так как произошёл форс-мажор, им пришлось опробовать лишь половинчатую версию зелья. К несчастью для слизеринцев, в неё уже было вложено свойство того, что как только к очищенной коже кто-то прикоснётся рукой, на этом месте появится неприятный красный прыщ. Радостные ребята, разумеется, об этом не знали, а Снейп, раздражённо закативший глаза, как только увидел покрывшихся прыщами подростков, не стал им об этом говорить. Правда, блаженное неведение длилось всего пару минут, так как, когда они повернулись друг к другу, то сразу же заметили это кожное новшество. К счастью, заклятие немоты ещё действовало, и их вопли мы не услышали.

— Раз моя помощь больше не нужна, я могу идти, — подхватив Мерлина на руки, заметил я, быстро направившись прочь из Больничного крыла. Отчасти потому, что мне не хотелось слышать возмущения слизеринцев, а отчасти затем, чтобы убежать до того, как Снейп вспомнит, что так и не наказал меня. Но у удачи и Гарри Поттера, как видимо, были параллельные друг другу дороги.

— Мистер Поттер, завтра после ужина вы должны будете начистить до блеска все награды в Трофейной комнате, — елейный голосок профессора Снейпа, будто метко выпущенная стрела, пробил меня со спины.

— Разумеется, профессор, — повернувшись к учителю, кивнул я. Кажется, та покорность, с которой я принял своё наказание за дерзость, удивила его. Довольно улыбнувшись ему напоследок, будто получение отработки входило в мои планы, я продолжил свой путь в башню Гриффиндора.

В принципе, предстоящую отработку вполне можно было использовать с выгодой не только для убранства школы, но и для себя. Гермиона и Луна до сих пор не понесли никакого наказания за свою странную шутку, а моё официальное отсутствие в гостиной станет прекрасным способом избежать праведного гнева Гермионы за то, что я собирался провернуть этим вечером.

Подготовкой к самой грандиозной шалости, которая должна была случиться в этом году в Хогвартсе, я занялся заблаговременно. Ещё ночью зачаровал дверные проёмы гостиной Когтеврана и Гриффиндора так, чтобы, когда сквозь них пройдут девочки, на них оказалась небольшая часть колдовства. Если с дверным проёмом нашей гостиной мне не пришлось возиться долго, то вот для того, чтобы зачаровать вход в когтевраснкую гостиную, пришлось основательно потрудиться. Найти вход не составило труда, но как только я начал колдовать, меня остановил женский голос.

— Что Вы делаете, молодой человек? — голос не был заинтересованным или разозлённым, скорее всего, в нем сквозила вселенская усталость. Думаю, хотя бы двадцать раз в год кто-нибудь да зачаровывал вход в гостиную умников Хогвартса, надеясь, что однажды им не удастся выбраться из своей башни. Довольно глупый ход, если учесть, что для того, чтобы просто войти внутрь, нужно обладать необычайным запасом знаний.

— Я хотел бы проучить мою подругу. Остальных учеников Вашего факультета это не затронет, — мне кажется, Ровена вложила изрядную долю своих знаний, фантазии и магической силы в то, чтобы оградить башню и своих учеников от глупых шалостей гриффиндорцев, поэтому стоило отвечать правду хотя бы её бесплотному духу.

— За что же вы хотите проучить свою подругу, молодой человек? — кажется, что на этот раз небольшая заинтересованность все же проскользнула в вопрос.

— Она заставила меня думать, что один слизеринец испытывает к моей персоне сексуальный интерес, — не знаю, рассказывают ли портреты и духи, охраняющие гостиные факультетов, что-нибудь деканам, но, на всякий случай, я решил не уточнять, кто именно заставил меня так думать и о ком.

— Вам был неприятен такой интерес? — на этот раз в вопросе духа было кое-что до боли знакомое мне по времени пребывания в больнице Святого Мунго. Тихий мерный тон целителя, осторожно пытающегося расспросить больного о том, что его гложет и беспокоит.

— Это довольно странно, — честно ответил я, прислонившись к стене. Окажись интерес Драко ко мне правдой, а не моей больной паранойей, вызванной излишней информативностью, то мне пришлось бы с этим что-то делать. Пытаться как-то осмыслить, что такое возможно в мире и что это часть мировой нормы. Но это довольно странно для меня и, пожалуй, я предпочёл бы не знать о таких вещах, позволять им развиваться дальше в жизни, но без моего участия. — Так Вы позволите мне проучить подругу?

— Если вы пообещаете, что с ней не случится ничего плохого…

Такое обещание я мог дать, поэтому, получив разрешение, смог, наконец, зачаровать проем. Несколько раз голос поправлял меня, объясняя, какие ещё заклинания и руны можно было использовать вместе в связке, чтобы добиться такого же действия магического отпечатка на человеке. Эта часть беседы с духом когтевранской башни понравилась мне куда больше, чем краткий допрос о моих намерениях. И напоследок мне дали совет о том, что любят прежде всего душу, а уж затем тело.

Для второй части плана мне пришлось обратиться к Добби, чтобы он подмешал одно небольшое зелье в напитки Гермионы и Луны. Ну и, наконец, третья и завершающая часть моего плана заключалась в том, чтобы зачаровать двери Большого зала. Последний фрагмент заклятия попадёт на девчонок уже после того, как они выпьют зелье. Разумеется, сразу же никакого эффекта не произойдёт: девочки отправятся на уроки, даже не осознавая, что моё заклинание начнёт набирать обороты. У меня было достаточно времени, чтобы продумать все настолько, что даже Луна не смогла бы понять, что кто-то её проклял, пока само проклятие не заставило бы её действовать именно так, как я задумал.

Правда, мою грандиозную шалость чуть не сорвала Алиса. Когда мы вышли из своей гостиной, след от заклятия на Гермионе был виден несколько мгновений, и моя сестрёнка чуть не сказала ей об этом. К счастью, я успел вовремя закрыть ей рот рукой, но думаю, что моё столь поспешное действие и совершенно глупая улыбка на лице нисколечко не внушили Гермионе спокойствия. Но так как с её одеждой и причёской все было более или менее нормально, Гермиона не придала нашему странному поведению никакого значения, и мы продолжили спускаться на завтрак. Алиса, отбившись от моих крепких объятий, взглянула на меня с весёлым прищуром. Кажется, когда все карты вскроются, эта история в пересказе кузины обретёт невероятное количество странных подробностей. За завтраком Алиса смогла увидеть, кого ещё затронет моя шалость, и энтузиазм сестры буквально зашкалил.

— Что ты с ними сделал? — Алиса оттащила меня подальше ото всех, чтобы, наконец, задать мучивший её вопрос.

— Наблюдай внимательнее, и ты увидишь, — загадочность моего ответа нисколько не уменьшила любопытства сестры, а лишь до невозможности его усилила. Так как отменить его уже было невозможно, то мне было совершенно неважно, что Алиса сможет все рассказать девочкам или как-то выдать меня. Веселье уже началось.

Первый звоночек проклятия почувствовала на себе Гермиона, и я был в первом ряду зрителей, чтобы воочию увидеть всю прелесть произошедшего. Посреди занятия по трансфигурации Гермиона Грейнджер вдруг томно вздохнула и, мечтательно взглянув в окно, начала тихо напевать, превращая выданные спички в майских жуков. Я был почти уверен, что третий курс Когтеврана, который увидел неожиданно собранную Луну Лавгуд, тщательно выполняющую все задания по инструкции, изумился так же, как и мы. Разумеется, пока это было не полное перемещение сознаний, но как только девочки встретятся друг с другом в коридорах, симптомы станут ещё более заметными. А уж ко времени обеда в Большом зале их сознания почти полностью поменяются местами.

— Гермиона, ты себя хорошо чувствуешь? — осторожно спросил Рон, протягивая подруге её сумку. Она забыла её в кабинете и, получив назад, нахмурилась, обдумывая, как такое вообще могло случиться.

— Конечно, Рон, я просто… задумалась, — Рона такой ответ абсолютно удовлетворил, и он отошёл от нас обратно к Лаванде.

— О чем же ты задумалась, Гермиона? — деланно безразлично спросил я подругу. Хотя чувство, охватившее меня, было настолько сильным, что мне хотелось кричать и прыгать, чтобы все заметили и оценили моё творение.

— Знаешь, мне кажется, что рядом с каждым человеком что-то витает. Быть может, это и есть мозгошмыги, о которых все время говорит Луна, — абсолютно серьёзным тоном произнесла Гермиона, рассеяно теребя ремешок своей школьной сумки. Смесь сознаний была такой забавной.

— Но ты же всегда говорила мне, что их не существует, — я специально выбрал такой маршрут к следующему уроку, чтобы мы прошли мимо четвёртого курса Когтеврана, возвращающегося со своего занятия. Энергично помахав рукой Луне, которая сосредоточенно о чем-то думала, листая учебник, мы прошли мимо, торопясь на Чары.

— Знаешь, то, что их существование ещё никто не доказал не значит, что их нет, — в голосе Гермионы уже начала проскальзывать некоторая мечтательность.

— Пожалуй, я сохраню это воспоминание для потомков, — шепнул я подруге, сев на этот раз подальше от неё. Мне помнилось, что Луна очень любила экспериментировать на занятиях по чарам, и чаще всего это заканчивалось какой-нибудь неприятностью, именно поэтому рядом с ней обычно никто не садился.

Манера говорить, двигаться и самые навязчивые мысли переходили первыми, именно поэтому Гермиона заговорила про мозгошмыгов и была немного рассеянной, а на занятиях по Чарам проявилась вся жестикуляция Луны в полной красе, и остатки рационального разума Гермионы забили тревогу. Её возмущённый взгляд, направленный на меня, вскоре сменился на более мягкий, чуть ироничный.

— Что ты сделал? — тут же спросила Гермиона, когда мы вышли из кабинета, направляясь в Большой зал. Её рациональная сущность ещё пыталась бороться с причудливой сущностью Луны, но чем ближе мы были к самой Луне, тем быстрее происходил обмен. Так что к моменту, когда мы сели за стол Гриффиндора, рядом со мной уже была Луна Лавгуд в теле Гермионы Грейнджер.

— Это было даже забавно, — с улыбкой протянула ЛуноГермиона, осматриваясь по сторонам с таким видом, как будто выпила галлюциногенное зелье. Зато вот ГермиЛуна за столом Когтеврана была готова рвать и метать. Это было довольно забавное зрелище: если Гермионе вполне шёл вид немного чудной девушки, рассматривающий окружающий мир широко раскрытыми от удивления глазами, то вот Луне никак не была мила наружность консерватора.

— Должно быть, Грюм сделал что-то совершенно обескураживающее, — Джордж обеспокоенно посмотрел на рассерженную Луну за столом Когтеврана. — Пойду узнаю.

— Он такой милый, — протянула ЛуноГермиона, провожая Джорджа влюблённым взглядом. Алиса, только что подошедшая к гриффиндорскому столу, недоуменно взглянула на расслабленную девушку. Для проверки понюхав тыквенный сок, стоящий рядом с гриффиндоркой, сестра выжидающе взглянула на меня, и в этот самый момент со стороны когтевранского стола раздался звонкий звук пощёчины. Ошарашенный Джордж потирал щеку, а ГермиЛуна, полная праведного гнева, быстро встала из-за стола и вышла из Большого зала.

— Неловко получилось, — с широкой улыбкой протянула ЛуноГермиона, наблюдая за возвращением обескураженного Джорджа к столу.

— Что ты с ними сделал? — наконец, сообразив, что к чему, спросила Алиса.

— Он поменял нас местами, — улыбнулась ЛуноГермиона. — Только я не пойму, как тебе это удалось. Ведь для того, чтобы поменять сознания людей местами, нужно специальное зелье, которое относится к разделу запрещённых, а ещё частички людей, которых будут менять местами. Допустим, с ингредиентами у тебя проблем не было, ты всегда мог заполучить по волоску, но как ты сварил зелье?

Рационализм Гермионы все же нельзя было выжечь из её тела никакой магией, так что, кажется, даже Луна немного им заразилась. Хотя может, это и хорошо: значит, и Гермиона сможет перенять от Луны что-то спонтанное.

— В этом мне помогли три последние разработки близнецов. Их зелья были уже готовыми, так что, взяв их за основу и выпарив ненужные ингредиенты, я получил состав нужного мне зелья. Для его стабилизации и укрепления использовал шерсть Мерлина. Так что зелье, которое с нуля нужно варить около двух месяцев, мне удалось создать за ночь. Труды ребят на зелья, которые я позаимствовал, в расчёт не идут, — в моем голосе сквозила гордость и самоуверенность.

— Гениально, — ЛуноГермиона, отсалютовала мне бокалом. — Как тебе удалось отстрочить действие зелья?

— Специальными чарами, которые были наложены на дверях гостиных и Большого зала, — мне кажется, от самодовольства я уже должен был светиться, как Сириус в ночном небе.

— И как им вернуться назад? — Алиса задала самый главный животрепещущий вопрос, как раз к тому моменту, как рассерженная ГермиЛуна подошла к столу Гриффиндора. Джордж опасливо посмотрел на неё, опасаясь, что девушка, возможно, хотела отвесить ему ещё одну пощёчину.

— Вопрос обратного становления собой зависит только от них, — протянул я в лучшей манере профессора Трелони.

— Что именно это значит? — недовольно спросила ГермиЛуна, скрестив руки на груди.

— В книге Луны есть целый раздел, каким образом вы можете это сделать…

К сожалению, я не успел вовремя увернуться от двух оплеух, но, чуть оттолкнув девушек от себя магией, успел выскочить из-за стола и выбежать из Большого зала до того, как мне в спину полетели два оглушающих заклятия. Кажется, за столь пылкую попытку остановить меня, с них сняли очки. Добежав до библиотеки, я выдохнул и спокойно зашёл внутрь. Две негодующие особы, залетевшие в библиотеку подобно фуриям, застали меня за чтением учебника по Истории магии.

— Гарри, честное слово, если ты сейчас же не снимешь это заклятие, то я… — угрожающую реплику ГермиЛуны прервала мадам Пинс, грозно шикнувшую на девушку.

— Вы заставили меня думать, что Драко Малфой меня домогается, — взглянув на девушек поверх книги, спокойно сказал я в ответ на угрозу подруги.

— И что же ты от нас хочешь? — ЛуноГермиона была куда более спокойной. Её, кажется, даже забавляла вся эта ситуация. — Эффект зелья держится двенадцать часов, мы ведь можем просто подождать.

— Верно. Я не настолько жесток, чтобы заставлять вас несколько дней ожидать какой-нибудь подлости от окружающих людей, поэтому вы можете просто подождать, когда все вернётся на свои места самостоятельно, — вернувшись к чтению книги, равнодушно согласился я. Выдержав небольшую паузу для особой драматичности, я снова поднял на них взгляд. — Но поцелуй может все исправить.

— Поцелуй? — они синхронно переспросили, кажется, даже с одинаковым возмущением в голосе.

— Все верно, — моя усмешка была слишком широкой, но я ничего не мог с собой поделать. Я был победителем по всем статьям. Они ведь первыми начали и первыми вывели меня из приятного состояния спокойствия, ввергнув в пучину неконтролируемых эмоций, так что теперь была моя очередь делать это с ними.

— Это нечестно, — запальчиво сказала ГермиЛуна, ещё недавно смущавшая меня тем, что подбрасывала моему воображению именно такие картинки.

— Между прочим, сегодня ночью мне сказали одну мудрую мысль. Любят прежде всего душу, а уж затем тело, каким бы оно не было, — положив учебник в сумку, я обошёл застывших в смущённом негодовании подруг. — Будет достаточно поцелуя в щеку.

Разумеется, я мог бы об этом не говорить, но, в конце концов, я уже провернул свою шалость. И ведь она была поистине гениально спланирована, продумана и выполнена. Никаких премудростей или слишком опасного или запредельного колдовства, лишь заклятие отсрочки и руна, указующая на нужного человека. Единственная сложность заключалась в зелье: я мог бы неправильно выпарить имеющиеся у меня основы, и тогда ничего бы не получилось. Но я был настолько сосредоточен, когда варил его, что видел распадающиеся пучки магии, когда из основы выпаривались ненужные ингредиенты. В успешном итоге своей шалости я был полностью уверен.

К ужину Гермиона и Луна снова стали самими собой. Гермиона демонстративно отсела на другой край гриффиндорского стола, а Луна усмехнулась, поймав мой взгляд.

— Твою бы энергию да в мирное русло, — фыркнула Алиса, торопливо дописывая что-то в письмо.

— После ужина я буду чистить награды в Трофейной комнате, — я пожал плечами, мельком успев подсмотреть, о чем сестра писала в письме. Кажется, Эмбер получит весьма пылкое описание моей шалости. Может быть, моя эйфория и пройдёт через пару дней, но зато бумага сохранит в себе полный отчёт моего безумия.