Шерлок Холмс и Реликвия Рэйвенкло (джен)

Несмотря на весь свой безжалостный практицизм, Шерлок Холмс обладал удивительной способностью полностью растворяться в творениях великих композиторов. Он умел всецело отдаваться музыке, погружаясь в нее, как дельфин в морские воды, пока она смывала все тревоги и печали его ремесла. Но этим вечером, несмотря на блестящее мастерство исполнителя и магию мелодий Моцарта, он так и не смог отрешиться от тяжкой заботы, которая занимала его ум. Я слышал, что он вздыхает и крутится в кресле в то время как должен был бы сидеть, как зачарованный.

Когда мы вышли из концертного зала, в Лондоне уже наступила ночь. Выл ветер, хлестал дождь, и мы сочли себя редкими счастливчиками, когда сумели найти кэб. Обычно во время таких поездок Холмс имел обыкновение обращать мое внимание на места исторических преступлений, или своих прошлых побед, или даже на злоумышленников, готовых наброситься на очередную несчастную жертву. Но не в этот раз. Все время, пока мы катили по темным улицам и колеса нашего экипажа разбрызгивали во все стороны воду, Холмс хранил молчание.

Наконец мы добрались до Бейкер-стрит и вошли в дом. Пока мы освобождались от промокших насквозь пальто и шляп, я заметил, как мой друг искоса глянул на находившуюся в холле стойку для зонтов.

— Так я думал, — пробормотал он себе под нос со странной смесью обиды и облегчения. — В наше отсутствие никто не появился. Думается, он и не придет. Чтобы этот утонченный джентльмен опустился до визита в такой дом как наш — о нет, даже если понадобится предотвратить преступление!

Продолжая бурчать, он стал подниматься по лестнице в гостиную, где нас ожидал графин с виски. Мы вошли в комнату, и Холмс как раз собрался опуститься в привычное кресло, когда мы обнаружили, что настольная лампа зажжена. Мы были не одни.

В комнате находился незнакомец. На нем было что-то вроде глухой черной сутаны без единого светлого пятна. Отсутствовал даже белый стоячий воротничок, полагающийся священнику. Роскошный бархатный плащ, такой же сухой, как у профессора Уизелби, был небрежно переброшен через спинку стула. У гостя были густые темные волосы, немного длинноватые для человека церковного звания, почти седые виски, заметные залысины и тщательно подстриженная острая бородка в стиле Генриха IV. Он нетерпеливо мерил шагами нашу гостиную, постукивая по бедру короткой тросточкой слоновой кости и, судя по нахмуренному лицу, проделывал это уже некоторое время. Заслышав наши шаги, он обернулся и двинулся нам навстречу.

— Мистер Холмс, — сказал он надменно ледяным тоном. — Наконец-то. Я не привык ждать.

У него был выговор человека, принадлежащего к высшим слоям общества.

— Вот как, — отвечал Холмс, и холод в его голосе мог поспорить с голосом нашего гостя. — А я не привык обнаруживать в своей гостиной особ, не удостоенных моего приглашения. Будьте любезны, сообщите, что у вас за дело. Я — человек занятой.

Темноволосый джентльмен кивнул.

— Тогда отпустите вашего спутника. Я — Финеас Найджелус Блэк, директор школы Хогвартс, и я хочу обсудить с вами одну проблему. Проблему, которая предназначена только для ваших ушей.

Холмс нахмурился.

— Об этом не может быть и речи, — отрезал он. — Доктор Ватсон — мой друг и доверенное лицо. Он оказал мне неоценимую помощь при решении множества пустяковых проблем, подобных вашей. Если Ватсон покинет комнату, вы последуете за ним. И, кстати, проигнорировав его, вы навсегда лишитесь моего содействия.

— Пустяковых проблем! — воскликнул наш гость. — Я бы не явился к вам, если бы не крайняя необходимость. Пустяк, говорите? А я скажу, что речь идет о похищении бесценной реликвии. Похищении, в котором, скорее всего, замешан магглорожденный ученик. Даже если вор — не он, он наверняка стал жертвой похищения, а может быть, даже и убийства, потому что его не видели с тех пор, как исчезла книга, именуемая Реликвией Рэйвенкло. Что скажете, мистер Холмс? Вы все еще считаете мою проблему пустяковой?

— Конечно, нет, — ответил Холмс, устраиваясь в любимом кресле. — Сам по себе случай, я бы сказал, довольно банальный — сядьте же, Ватсон, не маячьте посреди комнаты, у меня от вас голова разболится! — но в ситуациях, подобных вашей, когда высока вероятность, что пострадает невинный, было бы глубоко неправильно с моей стороны не вмешаться. Наш славный доктор и я отправимся с вами в Хогвартс, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы отыскать вашего ученика, и, если получится, вернуть принадлежащую вам собственность. Но есть один вопрос, на который я хотел бы получить ответ до того, как мы отправимся в путь.

— Говорите.

— Я знаю, как велики ваши возможности. Одним словом или жестом вы можете изменить самую ткань мироздания, обратить сказку в быль, а память — в ничто. Почему же вам потребовалась помощь такого как я, смертного человека, не располагающего никакими дарованиями, кроме тех, какими наделен мой бедный мозг?

Этот вопрос, казалось, вызвал сильное недовольство нашего гостя.

— Вы знаете, почему мы обратились к вам, — отрывисто бросил он.

— Я хочу слышать это из ваших собственных уст, директор, или откажусь от поездки. Так почему вам понадобилась моя помощь?

— Хорошо же, если вам так угодно! — рявкнул директор. — Потому что мы пытались найти злоумышленника — и нам это не удалось! Мы обратились к вам как к последней надежде, уповая, что ваши навыки в обращении с преступниками из вашего мира помогут найти негодяя там, где наши оказались бесполезны. Ну что, мистер Холмс, вы удовлетворены?

— Вполне, — ответил Холмс, сохраняя невозмутимое спокойствие.

— Осталось только решить вопрос с поездкой. Я закажу два билета первого класса на завтрашний «Хогвартс-экспресс». Извольте быть на вокзале Кингз-Кросс ровно в девять. Уизелби посадит вас на поезд. А теперь, джентльмены, не смею вас больше задерживать. Спокойной ночи!

С этими словами наш гость набросил на плечи тяжелый бархатный плащ и выскользнул из комнаты, не удостоив нас на прощание ни единым взглядом. Хлопнула входная дверь, и следом послышался отдаленный треск грома.

— Ну что ж, — сказал Холмс, поднимаясь на ноги. Как только посетитель, которого ему, похоже, нравилось бесить, ушел, его наигранное спокойствие тотчас исчезло: — Все решено. Завтра мы отправляемся в Шотландию. Осталось только собрать багаж. Обязательно захватите свой армейский револьвер и медицинский саквояж. То есть это в том случае, — добавил он менее уверенным тоном, — если вы намерены меня сопровождать. Потому что нас ожидают неприятности, а может быть, и опасности.

— Дорогой друг, — со всей искренностью ответил я, — хотя, надо признать, я не понял и половины того, о чем вы беседовали с мистером Блэком, вы еще никогда меня не подводили. Я не останусь в Лондоне ни за что на свете!