Шерлок Холмс и Реликвия Рэйвенкло (джен)

По прошлому опыту мне было хорошо известно, что когда Шерлок Холмс идет по следу злодея, он становится необычайно требователен. Поэтому, прибыв к кабинету для занятий Чарами с опозданием на четверть часа, я с полным основанием ожидал выволочки. Однако раздававшегося из-за двери монотонного голоса профессора Биннса было достаточно, чтобы сообразить, что мой друг все еще занят. Я опустился на резную скамью и принялся ждать.

Время текло, и мое терпение постепенно стало иссякать. Когда большие часы в коридоре пробили двенадцать, я распахнул дверь и обнаружил безостановочно вещающего Биннса и Холмса, в сильнейшем раздражении мерящего комнату шагами.

— О, Ватсон, наконец-то! — воскликнул он, прервав Биннса посередине длиннейшего периода, касавшегося, вроде бы, правильной классификации различных незаконных заклятий. — Я вас совсем заждался!

Он обернулся к профессору Биннсу.

— Мне жаль, Биннс, но доктор Ватсон — человек холерического склада, ожидание ему нестерпимо… Наша беседа была на редкость поучительной, но придется ее прервать, чтобы не доводить доктора до греха… Да, да, прошу вас, — сказал он, после чего схватил профессора за плечо, вытолкал наружу и задвинул засов.

— Что вам удалось обнаружить? — спросил я. — Дело проясняется? Вы уже догадались, кто настоящий похититель?

— Увы, нет, — отвечал Холмс. — Пока не догадался. По правде говоря, я не помню такого утомительного утра. Сначала наш скользкий друг О’Коннелл, с его коварными вопросами, уклончивыми ответами и понимающими взглядами, потом несносный пустомеля Биннс (каким образом такой унылый зануда сумел попасть в благородный Дом Рэйвенкло — за пределами моего понимания!). От О’Коннелла я практически ничего не добился, хотя, льщу себя надеждой, он от меня — и того меньше. Биннс, с другой стороны, поведал мне о многом, вот только толку от этого почти никакого. Остается только уповать, старина, что ваши разыскания оказались более успешными.

Хотя, если быть честным, я провел утро значительно более приятным образом, его трудно было назвать сколько-нибудь плодотворным. Я начал с профессора Драммонда, декана Гриффиндора, бородатого крепыша с сильным рукопожатием и грубоватыми манерами, который, к моему изумлению, оказался преподавателем ботаники. Похоже, в колдовском мире ботаника была занятием опасным и требовавшим немалого мужества. От иных рассказов Драммонда о том, как он в молодости, путешествуя по дальним странам, укрощал и доставлял в Хогвартс экзотические растения, кровь холодела в жилах! Его, в свою очередь, очаровали истории о временах, которые я провел в Индии и Афганистане в качестве армейского хирурга. Сложись обстоятельства по иному, мы могли бы провести целый день, охотно делясь воспоминаниями. К несчастью, о Годфри Изингволде Драммонд не мог рассказать почти ничего, кроме того, что было всем известно. Тот был сыном преуспевающего букиниста, редким умницей, образцовым учеником и префектом своего колледжа. И преподаватели, и соученики в равной мере его любили. Более того, вскоре выяснилось, что профессор Драммонд при всем желании не мог ничего заметить в ночь, когда был похищена Реликвия, поскольку был занят поисками растений, необходимых для приготовления лекарства против болезни с невероятным названием «Драконья оспа». (Несколько слизеринских студентов успели пасть жертвой этого неприятного и мучительного заболевания.) Этот факт вскоре подтвердил мой следующий собеседник.

Точнее, собеседница. Декан Хаффлпаффа профессор Бленкинсоп, эфирное создание средних лет, приветствовала меня милой улыбкой, добавив:

— Вы просто зачаровали моих юных подопечных, доктор Ватсон, но, уповаю, вы с ними не засиделись вчера допоздна? Растущим организмам необходим хороший ночной отдых.

Я признал, что в этом отношении несколько погрешил против школьных правил, сославшись в оправдание единственно на удовольствие, которое мне доставила беседа. После чего наш разговор перешел на Драконью оспу, а потом на другие медицинские предметы. Профессор Бленкинсоп преподавала химию и ей было что рассказать про целительные зелья и настои, распространенные в колдовском мире. Большая часть рецептов оказалась неприменимой за пределами этого мира, но несколько ее травяных смесей сильно поспособствовали возрождению моей зачахшей практики. К сожалению, она мало могла добавить к тому, что мне было уже известно о Годфри Изингволде. Хотя тот успевал по зельеварению так же хорошо, как и по всем остальным предметам, его интересы располагались скорее в сфере чистого колдовства. Однако она поделилась сведениями о том, что Годфри пользовался особым уважением соучеников за преданность колледжу: он состоял в нескольких спортивных командах и был отобран для участия в своего рода колдовском триатлоне, который должен был состояться во Франции в следующем году.

— Небогато, но я и этим не могу похвастаться, — подвел итоги Холмс, когда я завершил свой рассказ. — О’Коннелл непрерывно возносил юноше хвалу — можно подумать, что готовился писать некролог! — но не сказал ровно ничего, имеющего отношение к делу, и, уверен, прекрасно это сознавал. А злосчастный Биннс прочитал мне самую нудную лекцию о местных преступниках и колдовском законодательстве, какую мне доводилось слышать. Вы не представляете, Ватсон, что это за убожество! Не появись вы так вовремя, я был бы вынужден прибегнуть к насилию.

— Охотно верю, — с чувством ответил я. — И все-таки, неужто он не сказал совсем ничего полезного? Вы имеете дело с колдовским преступлением. Наверняка колдовское законодательство, приспособленное как раз под такие случаи, представляет некоторый интерес? А может, злодея унесло прочь коварным заклинанием, неизвестным остальному миру?

— Что за чушь вы порете! — начал Холмс ядовитым тоном, но замер и, простояв не меньше минуты в полной неподвижности, изо всей силы ударил себя ладонью по лбу. — Иисусе, Ватсон, что я за растяпа! Меня следовало бы отправить в школу и посадить за переписывание строчек. Надо же допустить такую промашку! Конечно же! Теперь мерзавец у нас в руках — ошибки быть не может.

— Великолепно! — воскликнул я. — Предвкушаю, какое лицо будет у директора Блэка! И он еще позволил себе усомниться в ваших способностях! И что теперь? Обратимся в полицию или схватим злоумышленника сами?

— В полицию? — сказал Холмс. — Нет, не стоит. Я понял, как было совершено преступление, и, надо сказать, прием был самый грязный, но убедительных доказательств у нас нет. Их еще предстоит найти. С этими провинциальными школами всегда так! Будь мы в Лондоне… или сумей я разыскать хорошую охотничью собаку… я завершил бы это дело в течение дня. А так…

— Но такая собака есть! — перебил я его. — Бигль Стеббинса! Вы сами слышали за завтраком, что мальчик рвется на подмогу.

— Отличная идея, Ватсон, — ответил мой друг. — Его помощь нам понадобится. Возможно, нам таки стоит организовать Хогвартский нестроевой отряд. Нашему приятелю Блэку это наверняка придется не по вкусу. Но надо поторопиться. Ланч начинается в половине первого, а директор превыше всего ценит пунктуальность. Мы же не хотим показаться разгильдяями, а, Ватсон?