Империя бессмертия (джен)

Овсяная каша, которую давали на завтрак, показалась Гарри вкусной. Наверное, любая еда покажется такой, если не есть целый день. Снова все сидели молча, словно были чьи-то поминки. Профессора в черном не было за столом, поэтому утро проходило полностью в сером цвете.

В шкафчике своей спальни Гарри обнаружил новые вещи. Вернее, их обнаружили все первокурсники: на четырех пронумерованных полках, номер которых соответствовал татуировки на руке, лежали комплекты одинаковой одежды. Теперь Гарри внешне ничем не отличался от остальных детей. Только если круглыми очками. Но все продолжали на него косо смотреть, будто у них было к нему множество вопросов, которые они не задавали по неизвестным Гарри причинам.

— Прошу минуту внимания, — из-за стола шумно поднялся толстяк Олдридж. — Называю глав курсов с седьмого по первый. Номера 1203, 1209, 1217, 1223, 1231, 1239, 1247. После завтрака вы должны подойти ко мне для получения дальнейшей информации.

Гарри не сразу сообразил, что назвали и его. Но когда он понял, что будет главой курса, начал волноваться. Какие у него будут обязанности? Не должен ли он будет следить за дисциплиной? Ему вспомнился урок в начальной школе, когда учительнице нужно было срочно отойти на пять минут, и она назначила его, как самого спокойного школьника, ответственным за дисциплину в классе. Верх глупости! Как будто бы Дадли стал его слушать, сделай Гарри ему замечание.

"Это другая школа. Здесь нет Дадли, а я — студент группы "А", в которой, судя по всему, учиться гораздо престижнее", — напомнил себе Гарри, и мысленно усмехнулся. Ему казалось, что так недалеко дойти и до глупой гордости, что у него на руке всего четыре цифры, а не пять.

После завтрака все начали расходиться к информационным стендам, где должны были вывесить расписание уроков. Из-за левого от входа стола отделилось шесть студентов разных возрастов, чтобы подойти к Олджриджу. Гарри поспешил за ними.

— Говорю для номера 1247, остальные просто вспоминают. В обязанности главы курса входит контроль за дисциплиной и успеваемостью студентов. Предполагается, что вы сами будете образцами для остальных, поэтому от вас ждут неукоснительного соблюдения распорядка и усердной учебы. После первого урока каждый подходит к учителям, чтобы взять список дополнительной литературы. По итогам каждой недели вывешиваются списки отстающих и тех, кто имеет дисциплинарные взыскания. Вам необходимо проводить с ними беседы, выяснять причины их поведения и нежелания заниматься. С отчетами о принятых мерах подходить ко мне, можно в устной форме. Если человек плохо учится, потому что ему не хватает мозгов, об этом тоже нужно сообщать. Магварис финансируется Министерством магии, которое не желает тратить деньги на неперспективных студентов. Вы можете предлагать свои меры, способные заставить учиться или следовать правилам. Любые меры, которые посчитаете необходимыми. Свободны.

Очередь к стендам была огромной. Темноволосая девочка с длинной косой и большими черными глазами, которая была главой не то четвертого, не то пятого курса, громко сказала:

— Пропустите главу курса! — проходя мимо Гарри, она подмигнула ему и прошептала, — Не теряйся.

Почему-то слова девочки подействовали на студентов, они расступились перед ней, Гарри решил воспользоваться моментом, чтобы проскользнуть следом. Ему, наверное, никогда не хватит наглости злоупотреблять своим случайным положением. Только ему происходящее показалось странным, в обычной школе должность старост или глав была номинальной.

Уроки на этой неделе у первого курса значились с пометкой "вводный", они были совместными для всех групп. Кроме зельеварения, там урок у группы "А" стоял отдельно. Первым занятием были темные искусства, за ними — светлые. Видимо, чтобы студенты сразу осознали разницу. После обеда шло зельеварение, которого Гарри боялся. Профессор Снейп вызывал странные чувства, хотя бы из-за своей черной мантии.

— Поздравляю с назначением! — Гермиона добралась до стенда, и Гарри стало немного стыдно за то, что он так нагло прошел, воспользовавшись какими-то странными негласными привилегиями.

— Было бы с чем. Не знаю, справлюсь ли я.

— Справишься. Здесь все стараются хорошо учиться. А если и нарушают дисциплину, то очень незаметно.

— Обычно детей трудно заставить учиться.

— Тех, кого главы курсов назвали необучаемыми, чаще всего отчисляют. И после этого их никто никогда не видит. Все боятся, что они тоже исчезнут. Поэтому глав уважают, ведь у вас есть власть. Были случаи, когда неугодных подставляли из-за каких-то обид, ведь собирать на проверку работы тоже будете вы.

Гарри нахмурился и никак не прокомментировал слова Гермионы. Но в душе у него остался неприятный осадок. Теперь все будут стараться относиться к нему хорошо, опасаясь, что он может их подставить. Интересно, что происходит с теми, кого отчислили...

С подобными тяжелыми мыслями Гарри поднялся на второй этаж, где ему предстояло найти кабинет профессора Роджес. Теперь, после назначения его главой курса, Гарри боялся опоздать. Но поиск нужного кабинета не занял много времени, везде висели таблички, так что ошибиться было невозможно.

Профессор Рождес пришла за минуту до звонка и открыла дверь. В кабинете было странное освещение. На стенах не висели факелы, как в других комнатах. Здесь белый искусственный свет, какой давали люминисцентные лампы, исходил от маленьких шариков, плавающих в воздухе. Каждый шарик издавал странный тихий, но раздражающий гул.

— Доброе утро! — профессор Роджес встала у доски, — Сегодня у нас вводный урок, на котором я лишь объясню в чем заключаются основные особенности темной магии. Я говорю это всем на первом занятии. Темная магия дается вам лучше, чем студентам Хогвартса. Почему? Все элементарно. Для ее использования нужны негативные эмоции по отношению к чему-либо. В свое время я окончила факультет Гриффиндор в Хогвартсе. Там темная магия была не только не в почете, но и не удавалась практически никому, даже если человек хотел ее использовать. Наши эмоции — не мимолетное состояние, они никогда не проходят бесследно, а обиды всегда копятся, даже если человек о них забывает. Стоит тому, кого вы уже давно простили, вновь совершить нехороший поступок в отношении вас, вы сразу же вспомните все старые обиды на него. В Гриффиндоре было принято высказывать свои претензии к окружающим, быть открытым к диалогу для решения конфликтов. Высказанная обида — уже половина этой обиды. В Хогвартсе темная магия удавалась слизеринцам. Правда, не всегда удачно. Там учились дети, по характеру своему более замкнутые из-за особенностей воспитания в семьях, некоторых традиций и стереотипов. Стереотип — тоже образ мысли, способный вызывать чувства и эмоции.

Низкий голос профессора Роджес отдавался эхом, он сливался с шумом люминесцентных шаров. Гарри почувствовал боль в висках. Каждый звук в этом кабинете казался раздражающим, как и холодный голос, который хотелось слушать и не слышать одновременно. Тишина стала бы сейчас высшим благом.

— Я полагаю, что Магварис — один большой Слизерин, — профессор Роджес улыбнулась лишь губами, глаза ее не выражали никаких эмоций. Она щелкнула пальцами, и гул в кабинете прекратился. — Раздражает, верно? Я специально установила сюда эти лампы, они способствуют лучшему настрою. Мою идею, конечно же, позаимствовали, и теперь такие лампы есть и в кабинете темных искусств Хогвартса.

* * *

Урок светлых искусств Гарри запомнил только из-за уютных кресел в кабинете и обычных стен. Потолок начинался там, где ему было положено начинаться. Вела этот предмет профессор Райтс — старушка лет восмидесяти, окончившая в свое время факультет Хаффлпафф в Хогвартсе. Говорила она непринужденно, но не было в ее речи какой-то изюминки, заставляющей слушать внимательно, вызывающей трепет и восхищение перед ее предметом.

Классы зельеварения находились в подземелях. Как выглядел кабинет профессора Макалистера, Гарри не знал. Но профессор Снейп устроился вполне неплохо. Помещение с заспиртованными животными в банках сложно назвать уютным, но стены здесь тоже не уходили ввысь и наколдованные подземные окна не были зарешечены.

Неприятным моментом было то, что каждый раз, когда учитель открывал дверь в кабинет, однокурсники расступались, пропуская Гарри вперед. Вначале, перед темными искусствами, он подумал, что они просто боятся идти на свой первый урок в новой школе. Когда это происходило в третий раз, Гарри уже сам с опаской заходил в класс первым, но опасался он не нового учителя, обстановки, а детей, пропускающих его. Его, не Гарри Поттера, а номер 1247 — главу курса.

Он помнил, как на уроке истории в начальной школе они изучали древние времена, и в красочном учебнике говорилось об одном правителе, которого отравили. Учительница тогда заметила, что диктатура — это государство, в котором все боятся одного, а один всех. Магварис — маленькое государство-диктатура со своей четкой иерархией.

Решив не проявлять сентиментальность, которую могли воспринять как слабость, Гарри проходил в кабинет первым и садился за стол, казавшийся ему самым удобным. На темных и светлых искусствах с ним сидела Гермиона, на зельеварении, которое у Гермионы проходило в другом классе, с ним сел Тони.

Профессор Снейп буквально влетел в кабинет, шумно хлопнув дверью. Полы его черной широкой мантии развевались при ходьбе так, что профессор напоминал летучую мышь. Он резко развернулся к классу в составе семи человек, и скрестил руки на груди, внимательно задерживая взгляд на каждом первокурснике из группы "А".

— Когда я только начинал преподавать, — проникновенным голосом, почти шепотом начал профессор Снейп, — Не здесь, в Хогвартсе, я говорил, что могу научить разливать по флаконам удачу и славу, богатство. Но это ложь. Вы можете выпить зелье удачи и если пойдете туда, куда сама судьба позволит вам пойти, если она будет благоволить вашему решению — вам повезет. Если вы решите сделать то, что идет наперекор вашей судьбе, то вам будет везти ровно до того момента, пока не закончится действие зелья. Потом вы умрете, — со зловещей улыбкой произнес Снейп в полной тишине.

— Не так давно был случай, возможно вы слышали о нем или знаете из газет. Один волшебник решил испытать судьбу и, выпив одновременно зелье удачи и богатства, отправился грабить банк. Ему удалось пробраться в Гринготтс незамеченным, забрать из сейфа галеоны, но как только зелья прекратили свое действие, его сожрал дракон. Он был богатым и удачливым. Но очень недолго. Поэтому я настоятельно рекомендую не брезговать книгами, объясняющими теорию применения магии. Я научу вас готовить яды и противоядия к ним, лекарственные зелья и те, что вызывают болезни. Но только тех, кто сам захочет этому научиться. Остальных — здесь никто не держит. Ни в моем классе, ни в Магварисе.

От голоса профессора и его слов на теле появлялись мурашки. Было страшно оказаться в числе тех, кто не сможет чему-либо научиться. Гарри, в отличие от многих, помнил, что за пределами Магвариса есть другая жизнь, и назвать ее плохой он не мог. Но позволят ли отчисленному студенту вернуться к родителям или родственникам? Гарри в этом очень сомневался.

Профессор Снейп рассказывал о структуре предмета, о том, что их ждет в перый год обучения, какие зелья войдут в программу. После урока Гарри подошел к нему за списком дополнительной литературы, как подходил до этого к Роджес и Райтс. Обычно ему давали списки для двух категорий студентов: тех, кто отставал — книги, где более простым языком, нежели в учебники, объяснялись те или иные особенности предмета и для тех, кто отлично усваивал программу, чтобы они могли продвигаться глубже. Гарри понял, что как главе курса, ему придется быть в числе последних, лучших. Иначе он не выживет.

Профессор Снейп, не говоря ни слова, протянул ему два листа бумаги. Гарри поблагодарил его, и уже собирался уйти.

— Задержитесь, Поттер.

Сней сделал несколько движений палочкой, значения которых Гарри не понял.

— Я буду заниматься с вами дополнительно. Вам необходимо понять, что это не мое решение. Поэтому я не горю желанием терпеть вас два лишних вечера в неделю, но ни у меня, ни у вас нет выбора. Вернее, выбор всегда есть. Как написано на входе в Магварис. Заниматься будем разными предметами, так как другие жили в пансионе, им легче адаптироваться в магии, они слышали о ней ежедневно, пытались воспроизводить заклинания. Отстающих студентов отчисляют из школы, но я дам вам другой стимул к занятиям, — профессор усмехнулся, глядя прямо в глаза Гарри, и от его ехидной усмешки стало совсем не по себе. — В Магварисе вы услышите много слухов о том, что происходит за пределами школы. Я обещаю вам рассказать это, как только вы будете готовы. Пройдет не один год, говорю сразу. Но я выполню свое обещание, даже если умру. И вы сами решите, что делать с тем знанием. Еще раз напоминаю, это не моя идея, и мне ваше общество неприятно. Можете идти, дополнительное занятие в среду вечером.

— До свидания, — Гарри решил вежливо попрощаться и поскорее сбежать. Снейп, казалось, глядя в глаза, заглядывал в саму душу. Было неприятно. И страшно.

Как только за Поттером закрылась дверь, Снейп запустил пальцы в волосы. Как же он устал... Пророчество... разве можно полагать, что этот мальчишка, так похожий на своего папашу, может быть хоть сколько-нибудь сильным магом? Пророчество — ложь, и Дамблдор ошибался. Этот мир ждет гибель. Но в душе, где-то совсем глубоко, живет надежда. Не на лучшее будущее, а на загробную жизнь, где Лили скажет ему спасибо за то, что он делает.