Империя бессмертия (джен)

Сколько времени нужно человеку, чтобы привыкнуть есть три раза в день в светлом помещении, отгоняющим аппетит своими высокими стенами и гробовой тишиной? Сколько времени нужно человеку, чтобы привыкнуть к раздражающему шуму люминесцентных ламп? Или к профессору, каждый раз говорящему, что его ученик — полное ничтожество, не способное сделать хоть что-либо дельное? А к странной реакции окружающих при твоем приближении? К слезам тех, у кого что-то не получается, и не получится никогда из-за нарастающего страха перед неизвестностью? К жутким слухам, не имеющим автора? Ведь даже тот, кому что-то удалось узнать или подслушать, говорит, что ему сказал "один человек", стремясь снять с себя ответственность. Или ко взглядам в никуда, так свойственным студентам, когда они начинают мечтать? О будущем, которое никогда не случится...

Гарри привык меньше, чем за четыре месяца. Теперь прошлая жизнь в Литтл Уингинге казалась обычным сном. Разве может быть такое, чтобы ученики шутили над учителем, подкладывая кнопки ему на стул, как было в его начальной школе? И возможен ли беззаботный смех на переменах? Это сказка, такого не бывает.

Реальность — она другая. Собранная, спокойная, размеренная и серьезная. И люди в ней такие же. Смех в ней холодный и жестокий, а тому, над кем смеются — крупно не повезло. Над Гарри не смеялись. Его даже уважали, как и всех глав курсов. И вовсе не страх был тому причиной, как говорила Гермиона в самом начале. Причину Поттер узнал спустя три недели, когда было собрание глав в пустом классе.

— Джессика Браун из группы "С" замечена за передачей незаконной литературы, касающейся войны, Майку Скайверу из группы "В". Что будем делать? — спросила пятикурсница Кесси, темноволосая девочка, советовавшая Гарри не теряться, когда его только назначили главой курса.

— Как обычно, — лениво протянул семикурсник Питер Мальком, — Напишем им, что мы добрые, и общим собранием глав курсов решено хранить молчание. Литература-то интересная, спасибо им за нее.

Рыжеволосая шестикурсница Стэлла достала из рюкзака маленькую шкатулку, увеличила ее и взяла оттуда "Ежедневный пророк" от 1 ноября 1981 года.

— Поттер, тебе это может показаться интересным, — Стэлла протянула Гарри старую газету из которой позже, уже вечером, ему станет известно, как именно погибли его родители.

Теперь Гарри знал, что уважение к главам курсов связано не только с их возможностями подставить неугодного студента, но и со знаниями, и молчанием об этих знаниях. Любая информация, становившаяся в Магварисе слухом, очень ценилась. И история гибели его родителей, как бы он этого не хотел, тоже распространилась по школе.

Снова многие подолгу задерживали на нем взгляд, но как и в самом начале учебного года, никто не задавал вопросов. Эти взгляды легко было пресечь, достаточно посмотреть человеку в глаза и приподнять бровь. Вероятность того, что любопытный стушуется, опустит глаза и проскользнет мимо, в таком случае стремилась к ста процентам. Защитной реакцией в начальной школе Литтл Уингинга был побег. Город хоть и маленький, но мест, где можно было спрятаться от обидчиков — масса. В Магварисе все иначе. Здесь нужно гордо расправить плечи, высоко поднять голову и смотреть в глаза любому, кто смотрит на тебя. Проиграет тот, кто первым отведет взгляд.

* * *

Двадцать третье декабря было самым обычным учебным днем. Приближение Рождества Гарри не чувствовал, несмотря на украшенную столовую и приближающиеся каникулы. Все было так же строго, как и всегда. Даже огромные ели, стоящие рядом с учительским столом казались хмурыми, несчастными. Они бы росли дальше в лесу, но их срубили. Это сделал тот, кто сильнее. Кто имел право это сделать.

Гарри спускался на ужин с третьего этажа, где располагались спальни. По традиции — один. Он общался со всеми, но никто не стал его близким другом. Ему было интересно общаться с Кесси, которая, казалось, была в курсе всего происходящего в школе, знала все обо всех. Возможно, статус главы пятого курса обязывал. И Гарри к пятому курсу станет таким же. Гарри уважал Гермиону, за ее сильный характер, стремление к знаниям, пресечение любой несправедливости. Она не улыбалась фальшивой улыбкой главам курсов, как это делали многие, авторитетом для нее было лишь то, что по ее мнению достойно уважения. Гарри хорошо относился к Тони Голдстейну, который старался не распространять слухи, не лез в чужие дела, не ябедничал главам или учителям, если становился свидетелем нарушения распорядка. Но при этом, он следил. Незаметная тень в группе "А". Именно поэтому Гарри и не мог общаться с ним часто, ведь в Магварисе сохранение информации расценивалось как возможный способ шантажа в дальнейшем.

Со временем, Гарри стало легко общаться со всеми на нейтральные темы: об учебе, заданиях, смене формы на зимнюю, графике приема Олдриджа по вопросам успеваемости, украшении школы к Рождеству. Видимость доброжелательности и общения... Видимость.

Сегодня вывесили списки, из группы "А" за нарушением распорядка был замечен только Финниган, подравшийся с мальчишкой из группы "D" — 12759. Имя его было неизвестно. Гарри предстояло выяснить причины, хотя они были очевидными. Снова Финниган назвал кого-то грязнокровкой, снова это кому-то не понравилось. Все банально и противно.

Во время ужина Гарри вглядывался в лица студентов. Одинаковые. За маской спокойствия и безразличия кроются страхи, надежды, желание сбежать, родиться заново, не рождаться вовсе, исчезнуть, стать чистокровным, успешным. Мысли и желания менялись слишком быстро, не успевая оформиться во что-то навязчивое, напоминающее цель.

И Гарри тоже мечтал. Представлял себя учеником средней школы Литтл Уингинга, пытался вообразить, как выглядит Хогвартс, что было бы, учись он там, задавался вопросом, почему его мама не была чистокровной волшебницей. Высокие белые стены столовой словно смеялись над подобными мыслями, заставляли винить своих родителей в их ошибках.

Задумавшись, Гарри не заметил, что на него смотрит Финниган. Он, скорее, почувствовал взгляд. Посмотрел в голубые глаза мальчишки, которого подобные мысли посещали чаще остальных, усмехнулся. На столе перед Симусом появилась надпись: "Сегодня в восемь на втором этаже в кабинете для занятий". Как только он прочитал строки, надпись исчезла. Подобному способу передачи информации научил его Мальком, так незаметно для учителей главы курсов передавали сообщения студентам. Ходили слухи, будто в школе есть прослушка. Возможно, это домыслы, но лишний раз никто не рисковал. А если не доверять слухам, то можно остаться в информационном вакууме.

Гарри опоздал на пять минут. Специально. Не нужно быть гением, чтобы понимать — ожидание нервирует. Финниган сидел на столе, смотрел в окно. Освещение в кабинетах уже было выключено, в темноте силуэт его казался маленьким, хрупким. На секунду Гарри подумал, разве может такой хрупкий мальчишка с кем-то драться? Обижать других?

— Будешь говорить, что я снова неправ? — усмехнулся Финниган, повернувшись к Гарри.

— Я когда-нибудь это говорил?

— Нет, но ты так считаешь.

— Владеешь легилименцией?

— Нет.

— Верно, нет. Потому что если бы ты ей владел, то знал бы, что вообще не важно, прав ты или нет. В моих мыслях ты занимаешь хоть какое-то место лишь тогда, когда мне необходимо поговорить с тобой. Для отчета перед Олдриджем.

— Считай, что поговорил.

— Скажи, тебе самому не противно? Хочешь вылететь из школы? Тебе есть куда идти? Твоя мама жива? — видя, как Финниган нахмурился, Гарри продолжил, — Вижу, ты сомневаешься в этом. Значит, идти тебе некуда. Только с обрыва, но ведь ты не решишься?

— Что ты от меня хочешь?

— Что тебе сделал тот мальчишка?

— Он родился! Из-за таких как он, мы с тобой здесь. Разве нет? Не будь грязнокровок и магглов, не было бы войны, не был бы создан Магварис. Их нужно уничтожить. Всех!

— Очередная овца в стаде, считающая, что не является частью стада... — едва слышно произнес Гарри.

— Скажи, неужели ты никогда не представлял... Как ты едешь в Хогвартс-эксперессе, входишь в Большой зал, надеваешь Распределяющую шляпу. Каждый день, пытаясь разглядеть потолок в столовой, я представляю, как сижу в Большом зале Хогвартса, в воздухе плавают тысячи свечей... Каждый день, засыпая в нашей маленькой спальне, я представляю, как задвигал бы красный полог в круглой спальне Гриффиндора. Делая задания в классе для занятий, я представляю, как бы грелся у камина в гостиной, читал, расположившись на удобных диванах. Знаешь почему здесь нет ни одного камина? Любой камин можно подключить к сети, если очень постараться. Они боятся, что мы сбежим!

— У тебя паранойя. Можно придумать другие способы сбежать, если тебе есть куда. Хочешь, могу специально для тебя узнать, где точно проходят антиаппарационные границы. Останется лишь научиться аппарировать, и вот она — твоя долгожданная свобода. Хочешь?

— Ты не понимаешь...

— Прекрасно понимаю.

Гарри действительно понимал. Он так же представлял другую жизнь, в которой он был бы совсем другим человеком. Среди глав курсов иногда обсуждались возможности побега. Они, — возможности, — были. Бежать только некуда. Министерство, наверняка, способно найти человека. Интересно, Азкабан за побег будет намного хуже Магвариса? Скорее всего, да.

— Ничего не изменится, Финниган. Станет только хуже. Мы все — студенты Магвариса, и лучше держаться вместе. В Хогвартсе тебя никто не ждет. Ты для чистокровных — лишь номер 1244. Но тебе решать, в любом случае. Я могу сказать Олдриджу, и беседовать с тобой уже будет он. И могу сказать так, что беседа будет иметь единственный результат — исключение.

— Ты добрый и никогда так не сделаешь, — усмехнулся Финниган.

— Если ты так в этом уверен, — спокойно сказал Гарри и покинул темный кабинет.

* * *

Мальком и Стэлла шли минут пятнадцать, не меньше. Примерно столько нужно было добираться до антиаппарационной границы, пройти которую было невозможно. Только пролезть под ней, если сделать подкоп, не используя магию. Подкоп уже был, и сколько лет он там находился — неизвестно.

С другой стороны к границам Магвариса направлялся темный силуэт, разглядеть который было сложно. На границе чар воздух рябил так, что видно было лишь самые общие черты. Кажется, у приближающегося человека были рыжие волосы. Ярче, чем у Стэллы. Но в том, чтобы запомнить все черты пришедшего не было необходимости. Человек подсунул в выкопанную в земле ямку коробку, Стэлла взяла ее и сказала спасибо, звучащее неестественно в этом месте. Тот, кто принес коробку, удалился, лишь кивнув двум главам курсов Магвариса.

На коробке значилось: "Студентам Магвариса к Рождеству. Б.У." Мальком заклинанием открыл коробку. Там лежало несколько копий листов с пометкой 1984 года, в которых смутно описывались исследования Отдела невыразимцев за указанный период. Так же там был обнаружен список фамилий студентов Магвариса, имеющих сейфы в Гринготтсе. В самом низу лежала записка:

"12487 (Дэвид Харт) работает помощником в магазинчике Лютного переулка. 12495 (Винсент Уолш) и 1197 (Джиллиан Майлс) числятся сотрудниками Отдела магического правопорядка. По факту — они работники Азкабана. О других выпускниках Магвариса прошлого года нет сведений".

* * *

Двадцать четвертое декабря было выходным днем, потому студенты слонялись по школе без дела. Самым людным местом в этот день была библиотека — там хотя бы было чем заняться. Гарри еще помнил, в каком сладостном ожидании чуда проходили все предыдущие праздники в доме его родственников. Он помнил, как тетя Петуния пекла пирог, готовила вкусное жаркое, Гарри наводил порядок в доме, Дадли чаще всего, путался под ногами. В Магварисе все было иначе. Обычно. Серо. Спокойно. Никто никуда не спешил, все старались найти себе занятие.

Стэлла, Мальком и Кесси сидели за одним столом в библиотеке. С первого взгляда могло показаться, что они читают, но студенты Магвариса, привыкшие обращать внимание на незначительные детали, могли заметить, что страницы в их книгах переворачиваются в строго определенное время, словно зачарованные, а взгляды глав курсов прикованы к книжным полям. Наверняка, они вели между собой переписку, видимую лишь ими. Возможно, это был ожесточенный спор о необходимых мерах или мирная беседа. Определить характер переписки не представлялось возможным.