Karma Police (гет)

Ты бы видел, как ветер,

ветер жадной мечты, пришлый с дикого поля,

терпко пахнущий жизнью,

гонит стаю соцветий

по зыбучим пескам раскаленного полдня

к обмелевшему ливню.

Ты бы видел, как солнце

выкупает весну из татарского неба.

Ты бы знал, чем оплачен

этот май, — ты бы понял,

как печаль высока, как несбыточна нежность.

Ты запел бы иначе.

Ты бы вдруг обнаружил

пепел над головой и огонь под ногами.

Ты сбежал бы из дома,

чтобы спрятаться лучше,

захлебнуться не здесь и не теми слезами.

И пропасть по-другому.

Владислав Сурков, «Околоноля»

Снейпа отпустили после короткого курса реабилитации. В каморке дежурного хорошо знакомый криворукий аврор выдал ему вещи, конфискованные при задержании. Короткое маггловское пальто, перчатки, бумажник. Пачка Ротманса и ключи от съёмной квартиры, из которой он, разумеется, уже выселен заочно за неуплату. А еще палочка, в ближайшие несколько недель как минимум — совершенно бесполезная. Криворукий аврор всё время что-то гундосил. Неразборчиво извинялся, потом заговорил о себе: закончил Хогвартс семь лет назад. Гриффиндорец. Назвал свою фамилию. Неужели надеется, что Снейп его вспомнит? Снейп не помнил. Вся прошлая жизнь бесконечно далеко, тает в дымке за его спиной у самой линии горизонта — там, где голубоватые горные хребты сливаются с небом и облаками. А впереди... Что впереди? Сухая потрескавшаяся земля, бесплодная каменистая равнина, расчерченная на одинаковые ровные квадраты — черные и белые, как дни и ночи. Огромная шахматная доска. На этой доске он — больше не фигура, нет. Не пешка даже. Рука гроссмейстера в железной латной рукавице придавила его, впечатала в доску, превратив из чёрного ферзя в непонятного цвета шашку. Маленькая, сплющенная и плоская, она уже никогда не пройдет в дамки. Что за идиотская привычка мыслить образами? Какой к дементору черный ферзь? Вот бы студенты посмеялись. Какие горные вершины за спиной? Северус, ты не был снаружи около двух недель, ты вообще уверен, что готов выйти?

В детстве Снейп открыл для себя, что если лежать на спине и смотреть в безоблачное или наоборот — равномерно, до полной однотонности затянутое небо, кажется, что находишься в абсолютной пустоте. Главное, выбрать открытое место, чтобы ничто не нарушало вид — ни провода, ни ветви деревьев. Солнце должно быть за головой. Никаких птиц, насекомых, ничего. Через пять минут забываешь, что под тобой есть твердая поверхность — земля или крыша — и паришь в пространстве, ощущая почти невыносимую легкость. Если идет снег, впечатления уже совсем другие, но тоже незабываемые. Особенно ночью. Если идет снег, ты летишь ему навстречу сквозь пространство и время. Это восторг и страх высоты, только наоборот, потому что падаешь вверх. Это космос. Снежные хлопья — астероиды и звезды. Хлопья повыше — размером с булавочную головку. Приближаясь, они стремительно увеличиваются в размерах, пока не обрушатся всей астероидной тяжестью на глаза и не перекроют обзор, осев на ресницах.

Комната дежурного — совсем маленькая. Крохотный закуток, гораздо меньше камеры. Зато есть окно. Через приоткрытую ставню в помещение вливается ноябрь, заполняя, переполняя его воздухом и светом. Как может эта убогая каморка вмещать столько воздуха? Почему не взрывается? Когда открылась дверь на улицу, ноябрь обрушился на Снейпа, накатил девятым валом, налетел безумными порывами ветра, едва не сбил с ног. Дежурный аврор поддержал Снейпа под локоть.

— Осторожнее, сэр. Здесь ступенька.

«Сэр. Это после того, как он мне, можно сказать, задницу подтирал, — вспомнил Снейп неумелые санитарно-гигиеническое чары. — Смешно».

Слишком много воздуха. Легкие разорвёт. Снейп боится вдыхать. Не может вдохнуть. Снова паническая атака — туннельное зрение, серо-красная рябь наползает с боков, оставляя лишь пятно света впереди. В этом пятне Снейп различает две знакомые фигура у ограды. До них несколько десятков шагов, и очертания расплываются, но Снейп узнал их, каким-то шестым чувством определил, что они пришли к нему — встретить, поддержать. Пришли за ним. Надо взять себя в руки. Снейп делает осторожный вдох. Первый глоток по-настоящему свежего воздуха. Сладко и терпко. На самом деле ветер не такой уж сильный. И вообще день отличный. Солнечный. Погода отменная. В такую погоду хорошо бы...*

Снейп поднимает воротник пальто. С трудом и не без помощи аврора натягивает перчатки. Руки не чувствуют холода, просто он не хочет так сразу пугать Нарциссу и Драко. Расстояние до ограды Снейп преодолевает достаточно уверенно, хотя мышцы несколько отвыкли. Ноги чуть подкашиваются, аврор его страхует. Наконец они подошли вплотную. Аврор невнятно, словно жуя сопли, бубнит слова прощания, но Снейп не слышит. Он смотрит в серо-голубые глаза. Ласковые и понимающие, как всегда. Только очень уж печальные. Снейп поворачивается к крестнику.

— Драко, прости меня.

Драко еле сдерживает слезы. Накануне были поминки.

— Я рад, что ты жив.

Впечатление такое, что Драко хотел добавить что-то ещё, или сделать что-то, но не решился. Странно покачнулся, словно собирался шагнуть вперед и в последний момент передумал. Снейп интерпретировал всё верно. Он притянул юношу к себе. Порывисто, но крепко обнял. Барьер преодолён. После этого Нарцисса обняла Снейпа осторожно и нежно. Поцеловала в щеку.

— Твой дом продали, ты, наверное, в курсе. Останавливайся у нас.

— Спасибо. Не уверен, что это хорошая идея.

— Даже не думай отказываться. В Мэноре ждут троих. Винс и Пэнси приготовили ужин в твою честь.

Прошлая жизнь не так уж далеко, совсем растаять в голубоватой дымке за горизонтом пока не успела. Успехи мисс Паркинсон и тем более мистера Крэбба на своих уроках Снейп помнил прекрасно. Учитывая, что зельеварение и кулинария имеют, по сути, массу общего — съедобность упомянутого ужина вызывала у Снейпа большие сомнения. Но отказаться было бы невежливо.

Драко аппарировал первым. Нарцисса посмотрела на Снейпа выжидательно. Он только головой покачал. Нарцисса аккуратно взяла его за руку, переплетая их пальцы. Другой рукой обвила его шею, и они аппарировали в Мэнор следом за Драко.

Последним аппарировал — к себе, не в Мэнор — аврор Поттер, проторчавший сорок минут вместе с Малфоями у ограды под мантией-невидимкой.

* «В такую погоду хорошо повеситься» (с) — А.П. Чехов «Дядя Ваня».

Название главы позаимствовано у Милана Кундеры.