Проснуться собой (гет)

Сквозь муть в мыслях, очень гармонично дополнявшуюся тупой головной болью, разрывающейся вспышками сверхновых при каждой попытке пошевелиться, до меня доносились звуки детского плача, более похожие на судорожные всхлипы. Они надоедали, вызывали раздражение и были причиной усиливающейся головной боли, поскольку её приступы были рады ухватиться за такую удобную возможность своего появления.

С трудом открыв глаза, я смог увидеть лишь что-то белое и нечёткое. Ах, да, это просто я без очков. Собравшись с силами, и очень медленно, вслепую, стараясь не шевелить головой, я смог нащупать их справа, видимо, на тумбочке. Кое-как надев их, я смог обрести некоторую чёткость видения мира.

Перед глазами был белый потолок. Незнакомый, ибо подобного рельефа я не помнил. Что ж, видимо, я не в своей комнате. Интересно, почему? Всхлипы справа не прекращались, дополняясь каким-то неразборчивым бормотанием. Как бы их прекратить, а то терпеть уже сил нет.

В теле чувствовалась слабость, но не настолько, чтобы я не мог встать и попытаться узнать, кто там так плачет. Кое-как утвердившись на своих двоих, я заглянул за ширму, разделяющую наши кровати. Там на ней лежала девочка и спала, если так можно было назвать тот кошмар, в котором она пребывала, судя по её плачу.

Кто это была, я в первый момент не понял – она лежала, свернувшись в комочек, спиной ко мне, и укутанная в одеяло, со спрятанными под шапочкой волосами. Когда я подошёл ближе, мне стали более понятны её всхлипы – она непрерывно повторяла «нет-нет-нет» и дрожала так, что это сразу бросалось в глаза. Наверное, стоит её разбудить.

Но только я решил подойти для этого ещё ближе, как она проснулась сама.

— Н-Е-Е-Т!!! – Подорвалась она с громким криком.

Гермиона?!

— Гарри, не надо… Беги… — уже сидя, продолжала бормотать она, явно не соображая, где она находится.

— Гермиона! Герми! – Забыв про то, что у меня голова болит от каждого движения, я сел рядом с ней и обнял, пытаясь удержать на месте. – Я тут, всё хорошо. Успокойся.

Несколько секунд она продолжала вырываться, повторяя моё имя, а потом как-то резко обмякла в моих руках.

— Гарри? – спросила она очень тихо и неуверенно. Сама она при этом схватила меня за руки так, что было немного больно.

— Да, Герми, всё хорошо. Тише, всё хорошо… Ты в безопасности…

Гермиона, которую в моих объятьях продолжало бить крупной дрожью, начала понемногу успокаиваться, пока громкий возглас со стороны не свёл на нет все мои попытки её успокоить.

— Что тут происходит?!

Одновременно с этим приятный полумрак, царивший в комнате, сменился ярким светом. От подобной смены обстановки Герми дёрнулась так, что я её не удержал, после чего спряталась у меня за спиной.

Посмотрев на новое лицо, я узнал мадам Помфри, и как-то естественно до меня дошло, что мы в одной из палат Больничного крыла.

— Мистер Поттер, что вы делаете в постели мисс Грейнджер?! – Очень неодобрительно начала она.

Одновременно с этим моя голова вспомнила, что мучается головной болью, о чём не преминула напомнить серией зубодробительных вспышек аж до потемнения в глазах.

Не выдержав атаки с двух сторон, я застонал уже вслух.

К моему удивлению, вместо продолжения очередных глупых вопросов, она быстро подошла к нам и повторила свои диагностические заклинания, знакомые мне по прошлому посещению. Хмыкнув на полученные результаты, она взяла один из стоявших на тумбочке Гермионы фиалов и ткнула мне в губы.

— Выпейте, Гарри, – это зелье от головной боли.

На свою беду я замешкался, не горя желанием пить неизвестно что, к тому же заранее зная, что это будет какая-нибудь гадость – мне ещё ни разу не попадались лекарства со вкусом, отличным от горького и противного.

— Пейте! Или сами, или я вам помогу.

Сделав глоток, и почти сразу заглотив остальное, под суровым взглядом женщины, я понял, что ошибался насчёт вкусовых качеств. Зелье не было горьким или противным – оно было откровенно мерзким.

Однако… Впрочем, вкус навёл меня на очень интересное подозрение…

— Мадам Помфри, скажите, а это случайно варил не профессор Снейп?

— Да, Гарри, он. А как вы догадались?

— По мерзкому вкусу.

И только сказав это, я захотел отрезать себе язык. Блин, если Снейп услышит об этом, то он меня живьём съест. Эти мои не очень весёлые мысли прервал добродушный смех медиковедьмы.

— Вижу, вам полегчало, раз уже можете шутить, – улыбнулась она мне. – Поэтому давайте возвратимся к моему первому вопросу – что вы тут делаете?

— У Гермионы был кошмар, мадам. Меня разбудили её стоны и плач.

Медиковедьма сразу же, не подвергая мои слова сомнению, развернулась к девочке, и наложила диагностирующие чары уже на неё.

— Мерлин! Мисс Грейнджер, Гермиона, на вас практически не подействовало зелье Сна-без-сновидений и Успокаивающее. Почему вы сразу не позвали меня?!

Гермиона вместо того, чтобы ответить ей, лишь сильнее вжалась мне в спину. Но чуть погодя, она слегка расслабилась, и ответила.

— Оно подействовало – я же заснула. Только кошмары снились.

— Странно, вы должны были крепко проспать до утра. И уж точно без кошмаров. Эти зелья применяются как раз в таких случаях, и не то что вас – оборотня на полдня вырубят. Вы знали о своей высокой сопротивляемости?

— О чём? – тут уж не выдержал я. Хватит на неё давить.

— Ах, что же это я. Вы же магглорожденная – вы не можете подобного знать.

На секунду мадам Помфри задумалась.

— Могу предложить удвоить дозу, думаю, ничего страшного вам не будет. Да и порог воздействия узнать будет нелишним.

— Не надо! – Пискнула из-за моей спины Герми. – Лучше я с Гарри побуду.

— Да, мадам Помфри. Лучше я с ней посижу. Мне уже лучше, ваше зелье помогло, а Гермионе будет спокойнее.

Медиковедьма в сомнении оглядела нашу постельную композицию. Не знаю, что бы она решила, но нас прервали довольно бесцеремонным образом.

— Гарри, мальчик мой, я узнал, что ты очнулся, и решил тебя навестить, – заявил директор, стоя на пороге двери, которую он открыл без сомнений и стука.

С моего места было прекрасно видно, как заледенело лицо мадам Помфри, а в глазах начал разгораться очень недобрый огонёк. Видимо, кого-то сейчас будут лечить. И явно нелекарственными средствами.

Из-за спины потянуло заинтересованностью и предвкушением. Похоже, Герми также заметила этот её недобрый прищур, и явно рассчитывала увидеть мастер-класс мануальной терапии в исполнении медиковедьмы.

— Альбус, – начала она, не оборачивая к директору. – Помните, сколько раз я говорила про посторонние чары на моих пациентах?

Тон её был очень холоден. Выражение лица директора, услышавшего вопрос, нисколько не изменилось, но вот показной радостью от него веять явно перестало. А после того, как медиковедьма повернулась к нему лицом, то и улыбаться он стал как-то криво.

— Поппи, это всё ради детей! – Попытался проникновенно начать свою речь директор. – Мне же нужно было как можно быстрее поговорить с детьми. Ты и так к ним уже почти шесть часов никого не подпускаешь, а у нас расследование стоит на месте.

Ой, дурак… Не стоило ему посягать на владения мадам Помфри – я это ещё в прошлое посещение понял.

— Та-а-ак, Альбус! – Тон медиковедьмы полностью подтвердил мои мысли. – Ну-ка, давай выйдем.

Осознание совершённой глупости, проступившее на лице директора, а также то, как мадам Помфри выволокла его из нашей палаты, стоило бы сфотографировать. А захлопнувшаяся за ними дверь позволила нам тихонько похихикать над Дамблдором. И почему-то мне его было совсем не жалко.

— Герми, ты как? – спросил я у девочки, когда мы отсмеялись и немного расслабились. – Ты так стонала во сне, что я услышал сквозь ширму…

Гермиона не спешила мне отвечать, продолжая обнимать меня и доверчиво вжиматься своей головкой в районе ключицы. Но я не спешил повторять свой вопрос, ощутив, как она напряглась из-за моих слов.

— Я так перепугалась, Гарри… — почти шёпотом всё же ответила мне она. – Когда он задел тебя, а ты упал в тот тёмный угол… А потом он… дубинкой… мне показалось…

Гермиона всхлипнула, и только сильнее вжалась в меня.

— Тише, тише. Я тут, с тобой… Поплачь, если хочешь – я никому не скажу.

Та в ответ только отрицательно покачала головой, отчего её волосы окончательно вырвались из плена больничной шапочки, и начали щекотать мне шею. Пришлось опустить подбородок Мионе на макушку. Это действие, неожиданно для меня, успокоило девочку.

— Гарри, мама меня также обнимала раньше, как ты сейчас, – призналась она. – Только я у неё на коленях сидела.

— Хочешь забраться? – с улыбкой предложил я. – Я только за. А уж представь, что подумает мадам Помфри, когда увидит эту картину…

— Да ну тебя! – Пихнула меня кулачком Герми. – Ничего она не подумает, она уже на директоре оторвалась.

Да уж, бедняга… Чтоб его так почаще песочили.

— Гарри, я думала, что тролль тебя там убил, – неожиданно вернулась к более серьёзной теме Гермиона. – Когда он тебя задел, а я в ужасе вылетела из кабинки, то увидела, как тролль опускает дубинку на место, куда ты упал. А потом от удара начали разлетаться какие-то куски и брызги. Я закричала наверное… Сейчас уже не помню, что я тогда делала… А потом, я поняла, что ты рядом со мной…

Из глаз девочки текли слёзы, но она их не замечала, и только периодически хлюпала носом.

— Гарри, я больше не хочу тут оставаться. Я боюсь… Дома было легко рассуждать, а если бы мы не смогли сбежать? Кстати, а как это у нас получилось?

Стоило ей уцепиться за эту мысль, как слёзы высохли словно по волшебству. Только глаза по-прежнему оставались красными, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я сам не знаю – надо будет поэкспериментировать. А вот с уходом… Мы связаны контрактом, который подтвердили, пройдя распределение. Ты помнишь, что говорит нам Устав Хогвартса на эту тему?

Гермиона серьёзно задумалась. А я по-тихому радовался, что девочку получилось отвлечь от едва не начавшейся истерики. К моему удивлению, Гермиона смогла вспомнить что-то подходящее.

— Раздел шестой, глава пятнадцатая, пункт два, – несколько неуверенно озвучила она. – Некомпетентность преподавательского состава, приведшая к причинению вреда жизни или здоровью учеников.

— Зачем же так серьёзно оценивать это досадное недоразумение, дети?

Это директор Дамблдор, наконец-то, смог вырваться от рассерженной медиковедьмы.

— Нас почти убили, а вы считаете это недоразумением?! – Практически само вырвалось у меня. – Или недоразумением вы считаете это самое «почти»?

Директор никак внешне не прореагировал на мою грубость, спокойно подойдя к нам, и без спросу заняв соседнее койко-место. Умостившись на моей кровати, он отточенным жестом достал откуда-то мешочек со сладостями и предложил нам своё любимое лакомство.

— Гарри, мисс Грейнджер? Попробуйте, они вам понравятся.

— Мы бы с радостью, директор, но боюсь, что тогда мадам Помфри самолично нас убьёт, – отклонил я его предложение. – И вы не ответили на мой вопрос.

— Гарри, мальчик мой, понимаешь это сложный вопрос, и я бы не хотел обсуждать его, пока вы в таком состоянии. Вам не стоит нервничать из-за этого.

— Мы недавно пили успокоительное, директор. Так что я нисколько не нервничаю.

Директор едва заметно поджал губы, а у меня живот как-то неприятно скрутило. Интересно, это из-за тролля, зелий или директор меня про себя поминает добрым словом? Впрочем, это не помешает мне добиться того, ради чего этот разговор и затевался. Надо будет потом Герми поблагодарить за такой хороший рычаг давления на директора. И обязательно прочитать этот троллев Устав самому.

— Ну, хорошо, Гарри. Я не хотел пока обсуждать этот вопрос, так как расследование ещё ведётся. Собственно, именно из-за этого я и посмел побеспокоить вас столь ранним утром.

Утром? А сколько же я был без сознания?

— Темпус! – Озвучил директор, видимо, по моему выражению лица поняв, что меня озадачило.

Цифры заклинания показали, что сейчас половина четвёртого утра. Походу они тут расследуют без сна и отдыха, раз Дамблдор настолько шустро сюда прискакал.

— Пока вы приходили в себя, преподавательскому составу, – многозначительно заострил на этом словосочетании наше внимание директор, – удалось выяснить, что тролль вырвался из зверинца, находящегося в подземельях Слизерина. Запирающие чары на двери, хм, вольера, по-прежнему в порядке, а вот сама дверь, вместе с косяком, оказалась выбита наружу. Каких-либо посторонних чар мы найти не смогли, поэтому нам важны ваши воспоминания – может, вы кого видели или заметили, откуда пришёл тролль?

— Никого мы не видели. Из-за очередной глупости рыжих Уизли мне пришлось идти отмываться к ближайшей раковине, раз уж никто из преподавательского состава, – я также интонацией выделил последние два слова, – не захотел помочь пострадавшему ученику, и не остановил откровенные издевательства над младшими.

Надо же, директор даже смущённо глаза отвёл. Десять лет у Дурслей с докладами о моей жизни, а тут вдруг глаза в сторону. Где-то даже верю.

— Почему вы пошли в туалет на втором этаже?

— А куда ещё? В подвале… Ой, в смысле, в подземельях — я не знаю где они, а на третий вы сами сказали не ходить…

— Понятно. И откуда появился тролль?

— Наверное, со стороны лестницы? Или вы считаете, что на второй этаж он мог попасть иным путём?

— То есть вы не видели? Гарри, мисс Грейнджер?

И я, и Гермиона отрицательно покачали головами.

— Когда мы вышли из туалета, он уже был в коридоре.

— Понятно… Ладно, отдыхайте. Думаю, вам стоит сейчас поспать ещё немного. – Директор довольно резко включил режим добродушного дедушки, как-то неожиданно начав заканчивать с разговором.

— Директор, я бы хотел вернуться к вопросу безопасности учеников. Гермиона едва не погибла, ей снятся кошмары, а недавно она сказала, что хочет покинуть эту школу, раз здесь так опасно. И я с ней полностью согласен, так сказать, полностью прочувствовал это на себе.

— Гарри, чего ты хочешь? – М-да, сразу понял, куда я клоню.

— После пережитого ни она, ни я не хотим оставаться в школе. Я бы хотел, чтобы вы отпустили нас домой немного пораньше, не дожидаясь праздников.

Вот тут у директора глаза на лоб полезли уже не таясь. Не берусь судить, то ли это из-за моей наглости, то ли от неожиданности требования.

— Гарри, мальчик мой, я…

— Директор, у нас у обоих кошмары, стоит нам выйти из больничного крыла, как нас замучают расспросами, и общий ажиотаж вокруг тролля продлится ещё дольше. Вы сами признались, что не можете сказать, как тролль вырвался. А вдруг ещё один такой появится, если, конечно, в подземельях они остались? Ведь там ещё есть?

Директор машинально почти кивнул, но всё же успел одёрнуть себя.

— Вот видите, есть, – всё равно продолжил давить я. – А так и вам, и нам будет спокойнее… И мы сможем честно заявить, что преподаватели заботятся об учениках.

Чувствовалось, что за моей спиной Гермиона кивает на ключевых моментах озвученной мной речи. А директора я чем-то задел, однозначно – слишком уж вид у него необычным стал после моей речи.

— Я вас услышал, Гарри, но мне нужно немного подумать. Давайте сейчас мы больше не будем испытывать терпение мадам Помфри, и вы попробуете заснуть, а к вашим предложениям мы вернёмся завтра.

— Хорошо, директор. – Мне оставалось только согласиться.

Дамблдор довольно поспешно поднялся, и оставил нас одних. Однако обсудить с глазу на глаз прошедший разговор у нас не получилось – в комнату просто-таки влетела медиковедьма, и в принудительном порядке влила в меня и Гермиону зелье Сна-Без-Сновидений. Герми так даже двойную дозу.

Очень надеюсь, что Дамблдор не станет нарушать достигнутое ранее между нами перемирие.

А на следующее утро, в смысле – через день, ибо стараниями мадам Помфри мы продрыхли ещё сутки, и потом ещё около часа отбивались от её предложений полежать под наблюдением с недельку, наш декан Флитвик передал просьбу директора о встрече в его кабинете после завтрака.

Также, к нашему удивлению, Большой зал не бурлил от случившегося, а имел вполне себе привычный вид – манеры и этикет за столом Слизерина, культурные беседы в полтона, совмещённые с утолением голода, за столом Хаффлпаффа, молчаливое поглощение еды с одновременной тренировкой косоглазия, когда большинство пыталось одновременно одним глазом читать книгу, а второй использовало для направления еды в руках в правильном направлении, за нашим столом, и, конечно же, игры с едой за столом Гриффиндора, которые были несовместимы ни с этикетом, ни просто с культурой и хоть каким-то воспитанием.

Впрочем, я наговариваю, и там тоже люди были приличные, просто на фоне Уизли они терялись.

Позавтракали мы с рекордной скоростью, даже не сговариваясь, так как свалить из этого замка хотели как можно быстрее. Дорога до кабинета Дамблдора много времени тоже не заняла, а вот дальше мы с Герми постарались успокоиться. Кивнув друг другу, мы ступили на лестницу.

Зайдя в кабинет, мы ощутимо расслабились, стоило увидеть, что внутри директор был не один, а в компании МакГонагалл, Снейпа и нашего декана. Профессор Трансфигурации хмурилась и явно была чем-то недовольна, зельевар привычно при виде меня скривился (и как у него от такой рожи зелья не прокисают?), а вот Флитвик просто цвёл, улыбаясь нам и радуясь, как родным.

— Проходите, мои дорогие. Садитесь, угощайтесь, – приветствовал нас директор, показывая на стулья практически в центре комнаты, а также пододвигая к нашему краю стола вазочку со своими любимыми мармеладными дольками.

— Спасибо, директор, но не стоит – мы только с завтрака. – Ответил я за нас обоих, пока мы рассаживались. – Профессор Флитвик передал, что вы нас хотели видеть?

— Да, всё так, – подтвердил он. – Возьмите письма для ваших родителей. Там написано, что вас, каждого в его письме, за большие успехи в учёбе отпускают на каникулы раньше, а также проставляют зачёты за первое полугодие.

Шустро. И главное, что никаких троллей – интересно, как он смог добиться, что общеизвестный факт наличия тролля не стал предметом всеобщего возбуждения?

— Очень надеюсь, что вы не станете распространять слухи о произошедшем, – продолжил он. – Для всех тролль просто выбрался из вольера, но его вовремя успели поймать, когда он громил туалет, стараясь поймать привидение.

Мы с Герми закивали без раздумий и пауз.

На этом аудиенция была закончена, точнее, она была закончена просьбой директора к Снейпу, чтобы он проводил нас до самого порога наших домов. И да, он имел в виду разные пороги, конкретно указав ему про дом Дурслей. На этой просьбе лицо зельевара превратилось в восковую маску, а его взгляд на директора был прямо-таки переполнен светом и любовью.

Что же, просто и легко свалить своим ходом у нас не получилось, придётся терпеть.

Не буду описывать, как мы благодарили его за заботу, наши неудачные «робкие» попытки отбиться от неё, а также последующие сборы, пока все были на занятиях вне башни. Профессор Снейп, проявив сочувствие, наложил облегчающие вес чары, после чего мы камином переместились на вокзал, откуда на такси поехали провожать Гермиону. Правда, почему-то он хотел сначала закинуть Дурслям меня, но в итоге уступил просьбе девочки.

Герми осталась перед своим домом, где она долго махала нам вслед, чтобы не показывать, что дома никого, а ключей у неё нет. Мы же сидели на заднем диване такси, делая вид, что даже не смотрим друг на друга. Но это не помешало мне заметить, что после того, как мы свернули на другую улицу, он почти сразу чем-то озадачился, а потом негромко так многозначительно хмыкнул.

Доехали мы в полной тишине и согласии, делая вид, что мы не вместе, чем оба были явно довольны. Я – тем, что не стал сегодня мишенью его язвительности, а чем был в итоге доволен он, мне сейчас было без разницы.

Проводил он меня именно до порога, даже сам позвонил в дверь, которую с некоторой задержкой открыла тётя Петуния.

— Снейп? – поражённо выдохнула она, бледнея.

— Петуния, – холодно констатировал упомянутый.

— Чего тебе? – ещё более холодно спросила она.

— Поттер, – ответил он ей, выталкивая меня вперёд. – Забирай его, и всего хорошего.

— Но…

Ответом ей был только хлопок аппарации. И какого тролля мы пёрлись на такси, если он мог меня сразу сюда так и перенести?

— Чего ты встал тут, мальчишка?! – Зло и испуганно привычно повысила на меня голос тётя. – Быстро в дом!

М-да… дом, милый дом. А я уж стал тебя забывать.