Вопрос власти (гет)

— Может, все-таки вернемся к игре, господа? — хмуро позвал Снейп. — До конца собрания еще почти два часа. К тому же, подозреваю, что миссис Малфой не успокоится, если не узнает сегодня, какого же цвета на мне нижнее белье.

— Ч-что?! — стиснул кулаки Люциус. — Снейп, ты что, пьян? Оставь в покое мою жену, в последний раз тебя предупреждаю!

Однако эта вялая демонстрация Северуса категорически не устраивала. Малфой был просто обязан отреагировать как положено, зримо и недвусмысленно поставить его на место. Атака на руководителя не имеет права оставаться безнаказанной, иначе и положение, и достоинство его будут автоматически поставлены под вопрос. Собственно и главная беда лидеров во все времена заключалась в постоянной необходимости отстаивать незыблемость авторитета...

Интересно, сколько еще Люциус сможет притворяться, что не замечает очевидного?

— Не оставлю до тех пор, пока она будет продолжать проявлять интерес к моей персоне. Я не могу игнорировать внимание леди, это невежливо.

Произносить такое было уже слегка неудобно, даже голос едва не подвел, заставив на последнем слове хрипло откашляться. Неудобно не в том смысле, что совестно говорить людям незаслуженную правду в лицо, а в том, что прямолинейными, топорными намеками он фактически расписывался в неспособности достать Люциуса Малфоя более изящными средствами. Выглядело так, словно он отчаялся. И будь Северус на месте побелевшего от бешенства, с трудом удерживающего себя в руках хозяина поместья, он бы сейчас в два счета нашелся, как выставить самого себя тупым базарным хамом и неудачником.

Но на месте Малфоя был сам Малфой.

Поэтому спектакль продолжался.

— Не смей делать вид, будто надеешься вызвать во мне ревность, — Люциус почти достойно отыграл свою репризу, испортив впечатление лишь неестественным тоном голоса — похолодевшим куда более чем это требовалось по сюжету. — Никто в здравом уме не поверит, что моя жена способна хотя бы взглянуть в твою сторону без отвращения.

— Смешно говорить о ревности применительно к людям, носящим фамилию Малфой, — насмешливо заявил Северус, откидываясь на спинку стула и вольготно расправляя худые плечи. — Вот уж на что бы я никогда не стал рассчитывать, так это на нее. Хотите узнать, как я представляю себе идеальный супружеский секс в семействе Малфоев? — он издевательски выгнул бровь и всем своим видом демонстрировал, что уже целенаправленно, не скрываясь, испытывает всеобщее терпение.

— Просто мечтаем, ага, — со злостью буркнул Гойл, мрачно переглянувшись с братьями Лестрейнж.

Яснее люмоса было, что из-за чертового Сопливуса очередная вечеринка покатилась книззлу под хвост, и теперь оставалось только разойтись по домам и унять растревоженное малфоевскими недококтейлями желание напиться вусмерть хорошей бутылкой огденского из отцовских запасов. Не бить же им, в конце концов, этого мерзавца! Тем более что воспоминания будут просматриваться начальством...

— А выглядит это приблизительно так, — как ни в чем не бывало вещал Снейп. — Обнаженный, натертый маслом и обсыпанный золотыми блестками мистер Малфой старательно мастурбирует на сцене в ослепительном свете софит. Огромный зал битком набит восторженной женской публикой от семнадцати до ста семидесяти. Оркестр играет что-нибудь медленное и торжественное... ну, допустим, Баха. Впрочем, это не столь существенно, можно и в тишине, — усмехнулся он. — Главное, чтобы мистер Малфой не забывал время от времени широко улыбаться и слать в зал воздушные поцелуи. Нарцисса же в это время с царственной снисходительностью во взоре будет принимать поздравления с удачным выбором супруга.

Потерявший на мгновение дар речи Малфой не успел и рта раскрыть: старшая сестра его жены и официальная невеста Рудольфа Лестрейнжа Белла неожиданно опередила его, вскидывая над столом волшебную палочку. Кончик смотрел Снейпу четко в центр сплетения биомагических энергетических потоков — в точку смыкания нижних ребер, раскрытую полами дешевой белой рубашки, которая теперь рождала прямые ассоциации с последним одеянием возводимого на эшафот. Потому что запястье Беллатрикс было согнуто в начальное положение заклятья «круциатус».

— Сейчас же извинись перед сестрой, ублюдок.

— Иначе? — наклонил голову Северус.

— Иначе будет плохо. Очень плохо. Я тебе гарантирую, — прошипела она с той самой интонацией, которая бывает, когда эмоциональный накал настолько силен, что, выкипев за границы всех своих предельных значений, злость кристаллизуется в нечто, абсолютно неотличимое с виду от ледяного, решившегося спокойствия.

— Но с каких это пор за правду надлежит просить прощения? — поднял брови Снейп.

Ему не терпелось ступить на этот тонкий лед, услышать, как он затрещит под его ногами, и своими глазами увидеть бурлящую между льдинами черную лаву аффекта и ненависти.

— Все с тобой ясно, клоун! — выплюнула Беллатрикс. — За нанесенное нашему роду оскорбление я вызываю тебя на магическую дуэль. Без секундантов и без ограничений по боевым и непростительным.

Сидящие за столом изумленно зашевелились, переглядываясь. Сопливус, конечно, был редкостным мудаком, и это уже никого не удивляло, но какие пикси укусили Беллу?

Снейп глубоко вздохнул и втянул щеки, словно изо всех сил пытался сдержать смех. В ехидных антрацитовых глазах плясали черти.

— Мне жаль вас разочаровывать, мисс Блэк, — тихо произнес он, — но женщина не имеет права бросать вызов мужчине. Заметьте, это даже не я придумал — так гласят ваши заплесневелые чистокровные обычаи. Впрочем, по данному вопросу я с ними абсолютно...

— Хватит ломать комедию, — оборвала его Белла. — Или ты соглашаешься драться, или я распну тебя прямо здесь, как слабака и труса!

— ...абсолютно согласен, — невозмутимо закончил Снейп, будто его и не перебивали. Будто бы он находился не под прицелом непростительного заклинания, а на вечернем педсовете в Хогвартсе, в окружении пузатых чайных чашек и добродушных, утомившихся за день коллег. — И я, признаться, ожидал вызова скорее от уважаемого Люциуса. Все-таки защищать честь семьи — это привилегия главы рода. Но прошу простить меня, сэр, если я вдруг что-то неправильно понял... Очевидно, меня ввели в заблуждение эти ваши консервативные кринолины, — он с самым невинным видом скосил глаза на пышное, действительно старомодное платье Беллатрикс. — Знаете, из-за них никогда нельзя быть стопроцентно уверенным, с кем имеешь дело.

Дернувшись, как от боли, Белла резко подалась вперед, склоняясь над столом. С ее лица сползли остатки с таким трудом сохраняемого спокойствия, превращая его в перекошенную жесткую гримасу. Прищуренные глаза горели как у взбесившейся кошки.

— Бэль, звезда моя, — тронул ее за локоть Рудольф, — ну что ты завелась, честное слово? Это же Сопливус, он просто не способен вести себя по-человечески. Не доводи хоть ты до маразма.

— Не лезь, Лестрейндж! — нервным движением Беллатрикс сбросила его руку. — Тебя это не касается.

«До маразма... — рассеянно повторил про себя Снейп. — Честь и достоинство древнего рода для них для всех — маразм и бесполезный пережиток прошлого, не приносящий ни удовольствия, ни выгоды. Для всех... кроме нее, да...»

— Хватит заговаривать мне зубы, слизняк. Даю тебе три секунды, чтобы принять решение, — страшным голосом продолжила Белла, поднимаясь со стула. — Либо ты извиняешься сейчас, либо ты сделаешь это позже. Захлебываясь собственной грязной кровью.

Вместо того чтобы ответить, Северус зачем-то вначале посмотрел на Малфоя. Официальный глава рода, по-видимому, даже не собирался вмешиваться. Сжав губы, он задумчиво и с большим интересом изучал узор стенного гобелена. И против всякой воли Северус испытал острое чувство жалости к мисс Беллатрикс Блэк.

Очень хотелось закрыть лицо руками.

Вместо этого он ухмыльнулся:

— У меня есть предложение получше, мисс Блэк, — в голосе Северуса зазвучала чарующая, почти гипнотическая мягкость, гася напряжение момента, как вода гасит разбушевавшееся пламя. — Давайте лучше с вами сыграем вместо дуэли? Одна партия в карты даст вам куда больше удовлетворения, чем попытка размазать меня по стенке боевыми заклинаниями. К тому же не будет нарушено ни одной традиции.

— И в чем здесь удовлетворение?

— Если я правильно понял, вы только что собирались приласкать меня непростительным, — с ехидным смешком пояснил Снейп. — И предлагаю договор: если вы выиграете эту партию — получите возможность поквитаться за оскорбление, которое я нанес Нарциссе.

— Не соглашайся, Белла, — встрял Люциус, когда-то успевший охладеть к разглядыванию гобеленов. — Это же очередная провокация, разве ты не видишь?

Беллатрикс отмахнулась от предостережения, даже не повернув головы в его сторону.

— Каковы условия, Снейп?

— Условия просты, — невозмутимо ответил тот. — Если вы проиграете, то на ближайшем собрании нашего круга должны будете произнести тост в мою честь. В присутствии мистера Марволо, разумеется. При этом громко и членораздельно объявляя, как глубоко восхищаетесь моей магической силой и интеллектом.

Глаза у него блестели, как у пьяного или надышавшегося парами белладонны. От предвкушения такого близкого завершения охоты его едва не трясло. Пускай намеченный на сегодня в жертву Люциус Малфой и сорвался с крючка — будущая мадам Лестрейндж тоже значилась в его списке. И, стало быть, сегодняшний вечер точно не пропадет зря.

— А если выиграю я?

— Если выиграете вы, мисс Блэк, то сможете пытать меня в течение шести часов. Как вам будет угодно это сделать. Хотите — магией, а хотите — и вручную... все, что придет в голову.

— Так уж и все? — сузила глаза Беллатрикс, нехорошо усмехаясь. — С трудом верится, что ты надумал покончить жизнь самоубийством, Сопливус.

— Ну, разумеется, кроме причинения несовместимых с жизнью волшебника травм и ранений. Кое-Кто однозначно не обрадуется, узнав, что его подчиненные принялись калечить и убивать друг друга, не дожидаясь, пока это сделают авроры и орденцы. Поэтому не советую вам швыряться авадой, отделять голову от тела, вынимать сердце из грудной клетки или мозг из черепной коробки, — голос Снейпа звучал тускло и отстраненно, словно бы он перечислял лишь различные способы потрошения скучечервей на ингредиенты. — Для всего прочего есть бадьян, костерост и энервейт, — закончил он, презрительно косясь на побелевшего, поверхностно дышащего Эйвери.

Малфой скрипнул зубами от досады и ими же вцепился в край пустого бокала. Он единственный из всех здесь если и не понимал, то хотя бы догадывался, в какие игры на самом деле играет носатый мерзавец.

Ему почти невыносимо было сейчас смотреть на этот беспредел, не имея возможности ни избавиться от его присутствия в своей жизни, среди своих родственников и друзей, ни раз и навсегда переиграть, растоптав и желательно еще стерев с лица земли для надежности. Этот ублюдок ловко и непринужденно удерживал в напряжении разом всех. Виртуозно играл на нервах, надавливая на болевые точки и взводя курки, вынуждал беситься и ненавидеть, доводя до конкретного, навязчиво лезущего в сознание намерения сделать ему как можно больнее. Сломать, раздавить, заставить мучиться и умолять о безболезненной смерти.

И озвучив для себя наконец эти удручающие выводы, Малфой вдруг пережил настоящий экзистенциальный ужас: он осознал, что не просто понимает Беллу, подписавшуюся Мерлин знает на что ради возможности отделать Снейпа непростительным — он отлично понимает даже чертовых Мародеров, которые из-за этого мерзавца даже поступались своими хвалеными гриффиндорскими принципами и метелили его одного вчетвером.

От переживания (пусть даже и на долю секунды) своего рода духовного единения с ненавистными гриффиндорцами Люциус пришел в такое отчаяние, что пожелал одновременно обрушения всех мыслимых и немыслимых бед на сальную башку этого засранца и чистого огневиски в свой бокал из-под шампанского.

— Я согласна, — кивнула наконец Белла, глядя на Снейпа со всей серьезностью.

Она вообще всегда отличалась серьезностью и сдержанностью, он хорошо запомнил это еще с Хогвартса. Отличница и школьная староста. Идеал и образец.

Договоренность без промедления скрепили обетом. Дождавшись, пока последний магический луч впитается в кожу запястья, Белла резко отдернула руку, вытирая ладонь о платье, и все-таки отвела глаза — Снейп улыбался как-то слишком мечтательно для человека, поставившего на кон ставку подобной величины. Ей в голову вдруг пришла запоздалая мысль, что она поторопилась... И что, вероятнее всего, потом об этом пожалеет, но... предложение было слишком заманчивым для того, чтобы отказаться.

Распечатали новую колоду.

Всеобщее молчание на фоне шелеста и негромкого переругивания карточных фигур звучало теперь мрачно и торжественно, как панихида. Впрочем, тишина прервалась совсем скоро.

— Скажи мне, дорогая, — ядовито поинтересовалась Беллатрикс, не поднимая взгляда от своих карт, развернутых веером в руке, — чем вообще думает твой муженек? Снейпа надо было спустить с лестницы еще давно. Попросту запретить ему появляться в поместье.

Люциус бросил гневный взгляд на жену, но заткнуть рот самой Белле он не мог. Тем более что по существу та была не только вправе поучать младшую сестру, но и делать замечания ее мужу, как старшая по возрасту и представлявшая более древний и уважаемый в Англии род, чем Малфои.

— Откуда мне знать? — с деланной небрежностью развела руками Нарцисса. — Может, Люцу недостает острых ощущений, раз он рискует возможностью быть отравленным в собственном доме?

— Отравленным? Если бы только отравленным — безнадежно опозоренным, вот что хуже! — прорычала Белла, повышая голос. — Мерзавец попирает всякое представление о приличиях! Да и вообще, — она обвела гневно сверкающим взглядом сидящих за столом. —Вы только посмотрите, во что превратились собрания клуба? В попойки с оргиями! А ведь раньше мы посвящали это время серьезным беседам о философии, обсуждали выдающееся историческое наследие нашей нации и задумывались над тем, как вернуть ей то величие, которого она заслуживает. Мы собирались ради того, чтобы постичь истину, а не поглазеть на цвет исподнего белья!

— Белла, — устало потер шею Люциус, прикрывая глаза, — пожалуйста, перестань. Ты всех уже допекла этими чертовыми правилами благопристойного поведения чистокровных. Я тебя умоляю, двадцатый век на дворе, откуда этот средневековый фанатизм? Раскрой глаза! Никаких оргий здесь не происходит, мы просто играем в карты.

— Кстати, мисс Блэк, раз уж вы заговорили о приличиях, — вклинился Снейп, — не вежливо упоминать обо мне в третьем лице, когда я нахожусь здесь же, рядом с вами. К тому же вы отвлекаетесь от партии. Еще чуть-чуть, и я решу, что вас действительно привлекает идея прилюдно восхититься моими талантами. Двенадцать мантикор, — он ухмыльнулся, плавным движением выкладывая на стол следующую карту. — Чем будете крыть, мисс Блэк?

Мантикоры на его карте, словно насмехаясь над Беллой, прищелкнули клешнями.

Беллатрикс резко замолчала. В ее глазах полыхнули смертельно опасные адские огни. Поверх карты Северуса лег козырной дементор таким образом, что подкидывать ему оказалось нечего.

Белла была твердо намерена выиграть.