Вопрос власти (гет)

Словно издеваясь над ним, в этой игре козыри шли непрерывным потоком. С начала партии Снейп умудрился вынуть из колоды козырных «Упыря», «Русалку», «Дементора» и даже — О Мерлин! — козырного «Мерлина»! Не говоря уже о том, что почти все мелкие карты, вроде «Пикси» и «Мантикор», доставались мисс Блэк.

— Тот, кто разбрасывается хорошими картами, никогда не выиграет, сколько бы ему их ни пришло, — бесцветным голосом заметила Белла. — Победителя определяет одно лишь удачное завершение игры.

Между тем, взгляд ее ощутимо помрачнел. Она тоже обратила внимание на то, как необычно распределились карты в этот раз.

В глубине своей черной и липкой, как смола, души Северус смеялся в голос. Смеялся над собой. Потому что это было невероятно. Непостижимо. Черт побери, да это было просто за гранью всего чего только можно! Он умудрялся оставаться неудачником, даже когда ему формально везло, как сейчас.

Стопка оставшихся карт таяла, как весенние сугробы.

Таяла до тех пор, пока после очередной смены хода прямо на глазах у не очень убедительно изображавших равнодушие зрителей обе карты, ползущие по сукну от стопки к игрокам, невысоко подпрыгнули над столом и словно бы даже на миг в воздухе пропали из виду и появились снова.

— Кто?! — Несколько голосов прозвучало абсолютно синхронно, из-за чего разные степени искренности и неискренности в них смешались и не подлежали качественной идентификации.

— У меня есть веритасерум, — весело сообщил Снейп, оживляясь. — Развлечемся?

— Бред, — Люциус покачал головой, — никто из нас не держал в руках палочку. — Должно быть, просто показалось, — голос его был холоден, как стены подземелий.

— Ну да, — хмыкнул Северус. — Массовая галлюцинация. Что за дрянь здешние эльфы подсыпают в шампанское?

Нарцисса наморщила лоб и поджала губы столь гротескно, что сразу было понятно: она собралась лгать:

— Эльфы?.. Ну конечно! Наверняка это Твинки вмешалась. Мама подарила ее нам с Люциусом на свадьбу, но эта ушастая дрянь всегда была личной служанкой Беллочки и, конечно, не смогла удержать свои кривые ручонки при себе!

— Кривые ручонки, — задумчиво повторил Снейп, рассеянным взглядом обводя сидящих за столом. — Действительно, вполне здравое объяснение.

Судя по лицам, никто из присутствующих даже не собирался притворяться, будто верит в этот спектакль. Хуже того. Все они смотрели на него голодными, блестящими неприкрытым цинизмом глазами. Как будто от того, чтобы устроить групповую расправу прямо здесь и сейчас, их удерживал лишь страх вызвать недовольство Темного Лорда.

— Твинки! Мерзавка, как ты посмела?! — высокий, режущий слух голос миссис Малфой, распекающей послушную домовуху, дребезжал где-то на заднем плане.

К нему прибавились глухие звуки ударов и тихие, полузадушенные эльфийские всхлипы. Северус почти не разбирал слов. Окружающая действительность на время вырвалась из-под контроля и теперь плыла мимо него, вызывая легкое головокружение и пробирающее чувство свежести и риска.

— Белла, дорогая, придется теперь переигрывать заново... Не может же обет принять результат игры, в которую успела вмешаться эльфийская магия.

«Интересно, что бы они подумали, если б узнали, что босс не только не был бы против, а фактически прямым текстом санкционировал линчевание?»

Фантазия рисовала картины, опьяняющие гораздо сильнее малфоевского виски.

Спина покрылась мурашками. Неприятно-тревожно ныло под ребрами.

— Я так понимаю, я упустил ряд юридических тонкостей в заключаемом договоре, — Северус перевел взгляд вниз и нехорошо улыбнулся зеленому сукну. Улыбка моментально примерзла к губам. — И теперь мы будем играть до тех пор, пока я гарантированно не проиграю?

— Заметьте, мистер Снейп, вы сами это сказали, — ласковым голосом отозвался Малфой. — Но лично я не вижу ни единой причины опровергать ваши слова.

— Ну так... что ж.. тогда сдавайте, мистер Малфой, — ответил тот, запнувшись. — Отведите душу.

Исход повторной партии был предсказуем, и во второй раз сенсации, естественно, не вышло.

— Поздравляю вас, мисс Блэк, — с притворным участием развел руками Снейп. — Желаете получить выигрыш прямо сейчас?

— Палочку, живо! — потребовала Беллатрикс, от нетерпения стуча барабаня пальцами по столу. — «Инкарцеро», — глухо прибавила она, как только он протянул ей свое оружие.

Снейп потряс стянутыми запястьями, проверяя прочность узлов, и кисло ухмыльнулся каким-то своим мыслям, не сводя с победительницы потемневшего взгляда, в котором выражение триумфа мешалось с чем-то подозрительно похожим на отчаяние. И от этого, несмотря на привычную глазу фоновую омерзительность, его вид сделался совсем уже непереносимым. Непереносимо виктимным и податливым.

— Поднимайся! И на выход! — Белла кивком указала на дверь гостиной. — Полукровная мразь... Надеялся, что я передумаю?

Не переставая кривить губы, тот молча встал и, не оглядываясь ни на кого, шагнул к выходу. Расстегнутая рубашка сползла и неловко болталась на согнутых локтях. Северус несколько раз дернул плечом, пытаясь хоть как-то сладить с беспорядком в одежде, но маневр не увенчался успехом.

При взгляде на него такого в голову снова лезли мысли об одних лишь непристойностях: жарко сплетающихся обнаженных телах, глухих стонах и сорванном дыхании. И каким образом в его сознании умудрились связаться воедино оговоренные в качестве ставки добровольные пытки и сексуальное удовольствие, законный жених мисс Блэк Руди Лестрейндж не смог бы объяснить даже под угрозой авады. Однако промолчать и сделать вид, что все в порядке, не хватило выдержки:

— Послушай, слизняк, я тебя по-хорошему предупреждаю: без пошлостей там с леди, ясно? — поднялся он, нетрезво взмахнув руками.

По полу покатился сбитый со стола бокал.

— Нет, не ясно, — Северус пожал плечами, по-прежнему стоя спиной. Создавалось впечатление, что не поворачивается он тоже специально, пользуясь последней возможностью позлить окружающих. — Не ясно, потому что слово «пошлость» обычно означает нечто отсталое, приземленное, тривиальное. А что из этого списка сейчас имели в виду вы, мне остается лишь догадываться.

Рудольф в сердцах сплюнул в стоящую рядом пепельницу.

— Не смей приставать к леди, я имел в виду! В самом обычном смысле, в смысле траха. Надеюсь, теперь понятнее?

— Надейся, Лестрейндж. Надежда — прекрасное чувство.

Северус не спеша развернулся, являя сидящим за столом очередную гадкую ухмылку и злой блеск в глазах. А затем медленно и совершенно точно напоказ облизал губы.

— Сука, вот только прикоснись к ней хотя бы пальцем, — в бешенстве дернулся Рудольф, краснея лицом и раздувая ноздри, как дракон, приготовившийся изжарить свою добычу, — и я тебя просто...

— Заманчивое предложение, — перебил его Снейп, — но вынужден отклонить. — Он демонстративно приподнял стянутые веревкой запястья. — Как видите, я не в том положении, чтоб позволять себе вольности. Разве что мисс Блэк сама потребует...

Острая палочка Беллактрикс ткнулась ему в бок, как маленькое копье.

— Закрой свой грязный рот и даже не думай об этом!

— Слышал, что сказала леди, придурок?!

— Угомонись, Лестрейндж, — едко сказал Северус. — Я не извращенец, что бы там ни намечтал себе Эйвери. Но если вдруг мисс Блэк кончит от моих надрывных воплей — я слагаю с себя всю ответственность, — добавил он и покинул гостиную, напоследок оскорбив всех надменно выпрямленной спиной.

На пороге он споткнулся.

* * *

Белла конвоировала его молча, храня сосредоточенное и загадочное выражение лица. Скрипели дубовые перила, гладкие мраморные ступени под ногами отзывались певучим и нежным шорохом. Восклицали по-французски бесчисленные портреты. Вероятно, достопочтимые предки Люциуса попросту не могли понять, с какой стати пленника ведут наверх, а не в подземелья, и страшно этим возмущались.

В лестничном пролете мэнора резвились сквозняки. И медленно стягивающий обнаженные плечи и спину озноб казался Северусу еще одним особо изощренным видом пыток.

Войдя в коридор четвертого этажа, Беллатрикс остановилась возле самой первой двери:

— Я не знаю, где... — замялась она. — Где лучше это делать... в комнате или, может быть, в оружейной?

Непривычная растерянность, звучавшая в ее голосе, делала его почти неузнаваемым, словно принадлежащим другому человеку.

— Вы предлагаете мне выбрать самому? — натянуто рассмеялся Снейп, поворачиваясь. — «Этим», как вы выразились, я и сам никогда не занимался, — передразнил он ее, — но полагаю, что в оружейной будет чересчур шумно. Доспехи, знаете ли, имеют досадное свойство падать и греметь.

Он толкнул локтем ближайшую дверь — за ней обнаружилась стандартная гостевая спальня. Белла без возражений вошла следом, надежно запечатав вход весьма затейливыми и редкими чарами.

— Браво, мисс Блэк! Примите искреннее восхищение мастерством. А с пыточными заклятьями у вас так же идеально обстоят дела, как и со всеми остальными? Когда на школьных отработках мне приходилось чистить кубки в зале наград, я часто встречал на них ваше имя... Кажется, вы даже не проиграли ни одного соревнования в хогвартском дуэльном клубе.

— К стене, и подними подбородок! — оборвала Беллатрикс.

Северус покрутил головой, проверяя давление ошейника. Ситуация, начавшаяся как блестяще сымпровизированный (им самим, разумеется) фарс, стремительно переходила в абсурд. И надо было любой ценой остаться в здравом сознании, не позволяя странному ощущению нарастающей легкости и беззаботности поглотить себя, иначе дело может закончиться драмой.

— Не надо нервничать, — сглотнул он. — У нас бездна времени и тьма вариантов, как можно весело его провести. Надеюсь только, что вы помните основы ЗОТИ и колдомедицины? Например, что «круциатус» имеет ограничения... после трех часов его использования нервная система жертвы выгорает, и начинается необратимое разрушение всех слоев психики.

— Я это знаю, — Белла шагнула ближе. — А вот ты зря не указал потерю разума в списке недопустимых последствий, теперь обет не остановит меня, даже если я вычищу твои мозги добела.

— Известное нам обоим Лицо не обрадуется такому повороту событий.

— Сомневаюсь, что Он заметит разницу, — усмехнулась мисс Блэк. — Последнее время ты и так неотличим от безумца. К тому же до сих пор твой ум приносил тебе одни лишь неприятности, быть может, не стоит им так дорожить?

На сей раз связывающее заклятье было невербальным, но выполненным все так же безупречно и четко. Кроме того, к формуле «инкарцеро» Белла ухитрилась добавить и простейшую трансфигурацию. Так что веревка, стягивавшая его запястья, в один миг сменилась вбитыми прямо в стену стальными кандалами, вынудившими Северуса развести руки в стороны, словно распинаясь на фоне почти черных стенных панелей из мореного дуба.

— А может, вы просто не хотите признавать, что у вас фантазии не хватит выдумать что-то поинтереснее, чем банальное пыточное заклинание? — поднял брови Снейп. — Я, конечно, не могу похвастаться вашей начитанностью, мисс Блэк — увы, плебейское воспитание в маггловском захолустье имеет свои недостатки... Но вполне способен подкинуть пару свежих нетривиальных идей.

— Зачем тебе это нужно, Снейп? — вдруг спросила Беллатрикс, опуская палочку. — Зачем? Я не понимаю.

И почему-то именно в этот момент Северус совершенно некстати вспомнил, что она на девять лет старше него... Намного старше, намного дольше общается с мистером Марволо и несоизмеримо опытнее в темной магии.

— Зачем — что?

— Не прикидывайся! С какой стати тебе вздумалось играть на такие неравноценные ставки? Ты же не мог не понимать, что проиграешь.

— Как знать, мисс Блэк... — сузил глаза Снейп, пытаясь небрежно пожать плечами. С прикованными к стене руками и шеей получалось неуклюже и совсем не эффектно. — Вдруг я и вправду половой извращенец?

— Возбуждает собственная беспомощность? — недоверчивые нотки в ее голосе смешались с презрением, однако взгляд предсказуемо нырнул вниз в поисках исчерпывающего доказательства.

И, судя по всему, визуальный ряд Беллатрикс не убедил, потому что уже в следующее мгновенье ее ладонь, сложенная узкой лодочкой, медленно скользнула по вжимающемуся животу под пояс дешевых учительских брюк из черного твида. Кожа на вышеуказанном животе сразу покрылась мурашками — рука мисс Блэк как-то уж слишком архетипично напоминала змею.

Спустя секунду Белла возмущенно фыркнула и рывком вытащила руку. На бледной коже остались гореть болезненно-розовые ссадины от длинных ногтей.

— Скотина! — прошипела она ему в губы, задохнувшись от злости. — Скот и извращенец!

Северус прикрыл глаза и криво улыбнулся. Он всегда догадывался, что для того, чтобы совершенно разъярить красивую женщину, достаточно лишь дать ей понять, что одно ее присутствие в помещении еще не заставляет твой член твердеть. Что ж, его гипотеза подтвердилась. Теперь Белла гарантированно будет беспощадной и изобретательной.

Если, конечно, решится...

— Я не могу, — помотала головой Беллатрикс. Сейчас она казалась совершенно пьяной, хотя Северус мог поклясться, что ни разу за вечер не видел в ее руках бокала. Вечная староста и умница никогда не злоупотребляла неподобающими леди напитками и зельями. — Я так не могу, я не понимаю цели... Все это подозрительно.

— Но ведь хочется же? — в низком, негромком голосе было растворено столько понимания и соблазна, что позавидовал бы и Эдемский Змей. — Не глупите, Белла. К чему волноваться о моих мотивах, когда есть надежные гарантии? Я безоружен и связан магической клятвой. Вы можете делать все, чего только душа пожелает...

У Беллы Блэк кружится голова и трясутся руки. В глазах скачут то ли черные точки, то ли белые вспышки. У Беллы расфокусированный, жалобный взгляд, а совершенно не пуританские от природы пухлые и мягкие губы заметно дрожат. И она сама не понимает, когда успела подойти к своему пленнику так близко — видел бы только Лестрейндж!

Северус расставляет ноги и слегка, насколько позволяет высота крепления оков, съезжает спиной по стене, чтобы ей было удобнее прижиматься. Левой рукой Беллатрикс неосознанно держится за его плечи, словно бы обнимает, а с зажатой в безвольно опущенной правой руке ореховой палочки сыплются радужные искры.

Наверное, со стороны они похожи на влюбленных.

Холодные браслеты кандалов врезаются в запястья, стальной обруч давит на нижнюю челюсть, но он едва ли сейчас замечает неудобства. У Беллы нестерпимо горячая, влажная кожа, и даже пряди ее волос, скользящие по его лицу, вопреки всем законам человеческой физиологии чувствуются живыми и теплыми. Желание расслабиться и отпустить контроль накатывает, как морской прибой. Ненавязчиво... Убаюкивающе... Безжалостно смывая всю сосредоточенность и настрой.

— Ты можешь просто стереть мне память в конце, — шепчет Северус пересохшими губами. — Никто ничего не увидит и не узнает. По крайней мере от меня.

И она кивает, наконец сдаваясь.

От открывающихся перед ним поистине безграничных перспектив кругом идет голова. У него. Но у Беллы наверняка тоже. И как же он понимает ее в эту секунду... Как никто другой, лучше всех на свете!

Снейпу хорошо знакомо это волшебное чувство. Ощущение свободы, силы и вседозволенности, когда ты почти что равен богу, почти всемогущ... Нет, это просто невозможно — остаться равнодушным, осознавая, сколь безгранична твоя власть, пусть даже это власть над одним единственным человеком. Понимая, что на самом деле можешь сотворить с ним все — абсолютно все! — и ничто тебя не остановит. Можно отпустить контроль и позволить себе выглядеть глупо и неэстетично, разрешить себе вести себя подобно грязному, агрессивному и бессознательному животному.

Все. Что. Угодно.

Можно быть мерзким, быть чудовищным... никто не осудит больше и не подумает дурного. Никто не узнает... Кроме, разумеется, самой жертвы. Но жертве будет совсем не до этого.

Именно в такие моменты Северус особенно остро чувствует, какова на вкус чистая, безусловная, безграничная власть. От ощущения собственной магической силы, зашкаливающей за все мыслимые пределы, потоком бьющей из каждой поры на коже, перехватывает дыхание. Такое не снилось даже боссу... Видеть другого человека практически насквозь — все мысли, воспоминания, сомнения и эмоции, — ловить малейшие колебания воли... это гораздо мощнее, чем легиллименция. И, главное, для этого не нужны ни заклинания, ни палочка.

И такая власть может легко разрушить все барьеры и защитные стены личности. Она может заставить показать всю свою натуру, открыть то, чего никогда не выдал бы и под веритасерумом... Одна лишь мысль, что можно делать со своей жертвой все что угодно и оставаться безнаказанным — это искушение, которому невозможно противостоять. Которому никто не способен сопротивляться. За все то время, что успело пройти с тех пор, как было получено задание, Северус успел отыскать не один способ, как нарушить баланс тьмы и света в другом человеке, но так и не придумал ничего быстрее, эффективнее и безотказнее, как попросту вытащить из чужой души ее собственное, внутреннее зло. Выманить его на поверхность, предложив себя в качестве жертвы.

Сквозь его собственное сознание, как никогда прежде ясное и чистое, беспрепятственно потекли чужие эмоции и воспоминания.

Выкрашенные в горько-зеленый цвет, прокисшие от старости детские обиды: «Не смей сутулиться и сгибать локти, Беллатрикс!», «Леди должна иметь выдержку!», «Леди должна уметь молчать... она должна терпеть... Леди должна, леди не имеет права, леди обязана...» Темно-вишневые, не столь давние переживания мучительного стыда из-за участившихся снов непозволительного содержания. В которых к тому же вместо ее законного жениха упорно вырисовывалась загадочная и одиозная фигура мистера Риддла... А яркая, бирюзовая вспышка искреннего изумления: «Как вообще могло произойти, что первым мужчиной, кого я коснулась в интимном плане, вдруг оказался этот мерзавец?!» — едва не заставила Северуса растянуть рот в идиотской ухмылке. После чего он от чистого сердца пожелал, чтобы тупоголовый Лестрейндж, посмевший динамить такую фееричную женщину, в первую же брачную ночь отхватил себе «сэко» по яйцам. Потому что Снейп знал также, что все эти три года, пока они считались помолвленными, сам Рудольф совершенно точно не вел монашеского образа жизни.

Напоследок он успел выхватить уже заливающуюся огненно-желтым, эйфорическим опьянением попытку Беллатрикс убедить себя, что она сумеет удержать себя в руках и ни за что не потеряет контроль. После чего провалился куда-то в сплошной белый туман. Еще глубже, под все эти полыхавшие цветами и звуками пласты сознания.

О предстоящей боли он больше не думал.

Ему отлично известны были свои исходные данные: и низкий болевой порог, и крайне обидная для мужчины повышенная чувствительность. Возможно, это определялось астенической конституцией, а может, вслед за своим ненормальным боссом он тоже успел нарушить баланс психического и физического в организме, переусердствовав с вмешательствами в сознание... Все это было не важно. Единственное, что теперь волновало Снейпа, — сколько времени и дорогостоящих ингредиентов для зелий потребуется для лечения и не окажутся ли результаты необратимыми даже для магии. В остальном же Северус не питал никаких заблуждений. Он будет кричать. Он будет считать минуты в ожидании потери сознания. И совершенно точно будет презирать сам себя, когда все это наконец закончится.

Но именно в это, растянувшееся почти до маленькой вечности мгновенье вся эта суета ничего не значила.

Важна была лишь та неуловимая, редкая красота, проявляющаяся вдруг, когда ты целенаправленно и усердно сдираешь с кого-то душевную кожу, а в результате обнаруживаешь освежеванным самого себя. Настоящая красота, которая всегда только наполовину прекрасна.

А наполовину — ужасающа.

И как раз сейчас Белла Блэк была сумасшедше, умопомрачительно хороша. Темный Лорд ему такого не говорил — Северус сам, опытным путем вывел незатейливую психологическую истину: все целостные люди прекрасны. В тот скоротечный миг, когда человек, словно вращающаяся на ребре монета, иллюзорен, подвижен, когда он не зафиксирован ни темной, ни светлой, ни моральной, ни социопатической своей стороной — вот тогда он выглядит как идеально гармоничная, слитая с окружающей материей сфера.

Совсем близко от него, в нескольких сантиметрах под чопорным закрытым платьем, под горячей кожей и живой кровавой плотью лихорадочно билось сердце, половина которого по праву принадлежала тьме.

Ослепительно красивое сердце.

Густой молочный туман вокруг медленно расступался, обнажая контуры самой потрясающей окклюментной защиты из всех, что он видел в жизни. Гибкая, полупрозрачная пленка даже на вид казалась невероятно упругой и прочной. Ни малейшей неровности, ни единой трещинки — безупречно! С такими редкими талантами Белла могла бы вне конкурса поступить на службу в Аврорат. Или в Отдел Тайн...

«Эту броню никогда не пробить снаружи, — заключил Снейп. — Даже Риддлу, со всей его хваленой магической энергией, едва ли по силам это сделать. Нет, взломать такое можно лишь изнутри».

И сейчас он как раз находился с внутренней стороны поверхности.

Переживание легиллиментной двойственности восприятия было ярчайшим. Максимальным. Северус ощущал себя в собственном теле, распятом в стальных кандалах у стены, и одновременно — глубоко внутри Беллы.

Но как только он сосредоточился на этой двойственности, тотчас обнаружил, что проваливается еще на уровень ниже. И остатки клочковатого белого тумана, и переливающаяся радужными мыльными пятнами защитная пленка пропали из виду. Теперь его окружал серый полумрак и полнейшая тишина.

Кажется, это и был самый нижний ярус.

И даже на этом уровне психики, где у всех нормальных людей, в том числе и у него самого, царили кромешная тьма, грязь, мусор и хаос, у мисс Блэк наблюдался безупречный порядок и чистота.

Снейп почти как наяву ощущал кончиками пальцев гладкость блестяще-черных, словно бы слюдяных стен. Которые казались раскаленными, как стенки кипящего котла. Тесное полуподвальное пространство между стенами и полом было сухим и душным, и безошибочно чувствовалось напряжение, рвущееся из-под них на свободу. Как будто прямо за этими стенами — работающий ядерный реактор или жерло вулкана... На эту красоту он мог бы любоваться вечно.

Как жаль, что вечности у него в запасе не было.

Северус в последний раз обводит внутренним взором окружающую красоту и решительно произносит: «Диффиндо!», мысленно ставя галочку напротив имени Беллатрикс Блэк у себя в списке.

Пол у него под ногами дрожит, как перед землетрясением, по стенам, словно змеи, ползут извилистые тонкие трещины, из которых сочится густая и пузырящаяся, источающая омерзительные запахи тьма. Весь внутренний мир Беллы начинает раскачиваться вокруг него.

Повинуясь какому-то первобытному, интуитивному прозрению, Северус поднимает глаза к потолку и буквально чувствует, как холодеет в животе — потолка нет. Прямо над его головой мерно колышется огромное, покрытое белесой слизью брюхо, а по краям свисают восемь членистых мохнатых ног.

И все вокруг стремительно покрывается липкой, вонючей паутиной.

«Диффиндо! Диффиндо!» — кричит он безостановочно, пока окончательно не глохнет и не слепнет от залепившей все лицо сплошной мазутной черноты, вырвавшейся из своего плена.

Когда он сумел наконец вдохнуть и открыть глаза, реальность перед ним все еще не вернула себе привычных физических очертаний. Она двоилась, троилась, множилась перед глазами, распадаясь на бесконечное количество наслаивающихся друг на друга полупрозрачных проекций. В одной из них, прямо поверх изображения Беллатрикс, жадно хватающей перекошенным от ярости ртом воздух, медленно вращался на ребре ослепительно-золотой диск. С каждым оборотом он все больше накренялся, пока, наконец, не лег неподвижно.

Темной стороной вверх.

Мгновение — и иллюзорный морок рассеялся. Белла окончательно утратила цельность и теперь казалась страшнее дьявола. В ее блестящем от жажды, обезумевшем взгляде не отражалось уже ничего человеческого. Волосы растрепались и вызывали в памяти ассоциации с медузой Горгоной.

— Говоришь, у меня нет фантазии, малыш Северус-с? — горячее дыхание Беллатрикс обожгло ему ухо. — Клянусь, скоро ты убедишься, что я очень... — (полупоцелуй-полуукус в шею) — очень... — (мягкие губы заскользили по линии челюсти) — очень изобретательна!

Предвкушающий, короткий укус в нижнюю губу,

Снейп не мог заставить себя произнести в ответ хотя бы слово. По телу медленно растекалось безволие.

— Открой рот!

К правому углу губ прижался кончик палочки. Очередное невербальное заклинание, и несколько крайних зубов превратились в осколки. Обнажившиеся нервы запульсировали острой, дергающей болью. Каждая попытка вдохнуть или шевельнуть головой отзывалась слабостью в ногах.

— Начнем с чего-нибудь простенького, — левой, свободной от палочки рукой мисс Блэк рванула застежку на высоком вороте платья (ей тоже было душно) и нежно стерла кровавую слюну с его подбородка. — Поиграем в горячо-или-холодно.

От череды вонзавшихся прямо в открытые зубные корни разогревающих и охлаждающих чар онемела вся половина лица, вверх до виска и по челюсти до самого уха. А когда разыгравшаяся мучительница направила нагревающее еще и на стальные обручи, обхватившие запястья и шею, из глаз почти в буквальном смысле посыпались искры.

— Все еще скучаешь, малыш? Думаю, что вряд ли... Не лучше ли было тебе не выделываться и согласиться на старый добрый магический круцио? — с притворным сочувствием поинтересовалась Белла.

И вероятно, чтобы доказать, как много он потерял, она решила продемонстрировать разницу. Под ребра ткнулась палочка, и мгновеньем позже сознание окончательно оторвалось от реальности и вспыхнуло, как порох, выжигая изнутри череп.