Две галки на клеверном поле (гет)

— Признайся, Белла, что она тебе понравилась.

— Не выдумывай, Поттер.

— Не стала бы ты спать при том, кому ты не доверяешь.

— Просто меня сморило от ее бессмысленного бормотания.

— А она сказала, что спела тебе колыбельную.

— Кого волнует, что сказала эта чокнутая!

— В таком случае, правду говорят, что чокнутые тянутся друг к другу.

— Отъебись от меня, Поттер! — взвизгнула Беллатриса. — И вообще, я хочу есть. Тебя-то, небось, Уизли накормили до отвала. Кричер! Кричер, василиск тебя заглоти, тащи мне ужин!

— Хозяину тут письмо, — сказал Кричер, приплевшись на вопли Беллатрисы. Он подал свернутый в рулон пергамент.

— От кого?

— Не знаю. Сова принесла, пока хозяина с госпожой Беллой не было дома.

— Чья сова?

— Кричер не знает. Сова как сова.

— Как она выглядела?

— Кричеру некогда разглядывать сов. Кричеру надо готовить и убирать.

— Что б тебя! Ладно, посмотрим, что тут.

Гарри развернул пергамент и уставился на абсолютно чистый лист.

— То ли дурацкая шутка, то ли кто-то по ошибке перепутал пергаменты, — он почесал в затылке.

— Дай-ка сюда, — Белла отобрала у него листок. — Апарекиум. Хм…

Лист всё так же оставался чист.

— Попробуй-ка своей палочкой, Поттер.

— Апарекиум! — произнес он, касаясь остролистом пергамента. И немедленно посредине листа появилась короткая надпись идеальным каллиграфическим почерком.

«Будь осторожен! Сегодня ночью на твой дом планируется нападение. Друг.»

— А то мы не знали! — усмехнулась Белла. Потом добавила, хмыкнув, — А твоя-то грязнокровка умна.

— Думаешь, это Гермиона?

— А кто еще? Посмотри, неприметная сова, самописное перо, да еще и надпись, открывающаяся только твоей палочкой — кто еще сделает всё так грамотно?

— Почему же она не предупредила меня лично?

— Да ты, идиот, что ли, Поттер?! Ясно же, что за ней следят.

«А ведь и правда!» И как он не сообразил сразу?! Он же видел ее подавленное, заплаканное лицо. Каково же ей сейчас?! Мучиться, разрываясь напополам, не имея даже возможности ни посоветоваться, ни попросить помощи. И всё-таки суметь принять верное решение.

— Представить не могу, что она испытывает!

— Всё-таки ты придурок, Поттер! Редкостный! Редкостный придурок!

— Да хватит уже, Белла, и так тошно! И вообще, она магглорожденная, я — полукровка, чего это ты вдруг за нас так распереживалась?

— А может, мне нравится наблюдать за вашими страданиями! — захихикала она. — Два идиота! Хыы! Ладно, я пойду поем.

Она ушла, оставив его одного со своими печальными размышлениями. Всё-таки, до прихода этого письма он до конца не верил, что они решатся. Да, Кингсли и Белла запланировали всё заранее, рассчитывая, что как только он вытащит документы из сейфа, будет организовано нападение на него. У них было меньше суток в запасе, чтобы попытаться избавиться от уличающих их материалов. Но, несмотря ни на что, он верил, что обойдется без этого. Белла не сомневалась, Кингсли почти не сомневался… А он сомневался. Конечно, он не думал, что люди, способные на то, что они творили с чистокровными семьями, остановятся перед еще одним преступлением. Но преступления в данном случае было мало, необходимо было предательство, позволяющее пустить их в дом. И вот в это он отказывался верить до самого конца. Теперь выходило, что в людей Гарри верил зря. Маленьким утешением служило лишь то, что хотя бы Гермиона не поддержала их намерений.

Как же так вышло, что они все враз встали по разные стороны? Неужели вся их совместная борьба, общие жертвы ничего не значили теперь? Оттого ли так получилось, что победа для них и для него значила совершенно разное? Что он видел в ней просто борьбу за выживание — себя и близких людей, а они — шанс всё переделать. Он взглянул на перстень на своей руке. Получается — он всегда был отщепенец, выброшенный из одной компании — таких как Малфои, и так и не ставший до конца своим в другой. Изгой, вообразивший, что навсегда принят в команду, а, по факту, бывший в ней только до того, как в нем была необходимость. Такое ощущение, что за ним постоянно наблюдали и только ждали случая, когда он проявит малейшую симпатию к тому кругу, откуда он был выкинут. Он сейчас с горькой иронией вспомнил Снейпа. Как в этом смысле судьба зельевара была похожа на его собственную, разве что Снейпу всё говорили в лицо, а его до времени обхаживали. Или вот еще Сириус. Еще один изгой. По обычному подозрению заключенный в тюрьму без всякого суда. Снова им был нужен только малейший повод. Получается, они никогда не церемонились с такими, как он. Вся разница лишь в том, что он уж слишком высоко поднялся благодаря своей победе, поэтому с ним вынуждены были считаться. Иначе сидеть бы ему уже сейчас в Азкабане по обвинению в сотрудничестве с бывшими упивающимися. Наверное, он сильно ошибался, когда вел себя так доверчиво и дружелюбно со всеми этими людьми. Надо было вести себя как Снейп — холодно и отстраненно, не пришлось бы теперь в разочаровании грызть ногти и сокрушаться о потерянной дружбе.

И еще Гермиона, попавшая в эти жернова, вынужденная теперь метаться туда-сюда между чувством справедливости и своими естественными привязанностями, ведь она-то как раз была из их круга. Кто знает, быть может, и свадьба назначена так скоропалительно, чтобы покрепче привязать ее, не дать ей самой стать очередным изгоем. Ему оставалось только надеяться, что она не пострадает из-за своих метаний, не попадет в ловушку в попытках ему помочь.

— Чего закис, Поттер? — Белла вернулась из столовой, ковыряя зубочисткой в новеньких зубах. — У нас еще полно времени, давай-ка потратим его с пользой.

Она развернулась боком и демонстративно отстегнула одну защелку на корсете.

— Белла, ну ты выдумала тоже! Сейчас нас придут убивать, а ты собралась…

— Во-первых, — прервала она его, — лучшего момента для такого и не придумать, во-вторых, не придут они сейчас.

— Почему ты так думаешь?

— Рано. Сам подумай — они не знают, что мы их ждем, значит, лучшее время для того, чтобы появиться — когда мы уснем. Примерно, от двух до пяти часов. Поверь мне, уж я-то знаю, во сколько лучше всего вламываться в дома, — она ухмыльнулась. — Так что, Поттер, времени у нас полно.

— А если они рассуждают как-то по-другому?

— Значит, будем драться голыми! — воскликнула она, завращав глазами. — Не выводи меня! Они у тебя в гостях никогда не были, так что аппарировать не смогут. Камин ты закроешь, значит им останется ломиться через входную дверь. За это время ты успеешь два раза кончить!

— В таком случае, скажу откровенно: я просто сейчас не хочу. Нет настроения.

— Ну, сиди, страдай! Я тогда в ванную. Если что — присоединяйся.

Она удалилась, виляя бедрами.

Какое-то время он пытался вернуться к тем рассуждениям, которые бродили у него в голове до того, как она зашла, но воображение постепенно просачивало внутрь его головы соблазнительные картинки ее тела, плескавшегося в ванной, и он понял, что подавленное настроение куда-то ушло. Он разозлился сам на себя за то, что снова возбуждение настолько легко вытеснило любые даже самые сокровенные его переживания, заодно досталось и Белле, так не вовремя возжелавшей чувственных удовольствий. Впрочем, ему пришло в голову, что подобное злое настроение было как раз идеальным для секса с этой женщиной, поэтому он сбросил с себя пиджак и отправился вслед за ней в ванную.

— А, приплелся-таки, — заметила Беллатриса индифферентно, погруженная по шею в ароматную пену.

— Ты совсем не боишься?

— Чего бояться? Убьем их, и дело с концом. Первый раз, что ли.

Она перевернулась и выставила над водой самую верхушку полушарий своих ягодиц, лоснящихся от мыльной воды, и подвигала ими вперед-назад.

— Займись-ка этим, Поттер.

Дважды его не пришлось уговаривать.

Несмотря на все их попытки потратить время с пользой, всё равно его еще оставалось достаточно до того, как, по расчетам Беллы, к ним должны были нагрянуть гости. Они уже успели выдуть по две чашки крепкого кофе, сидя на кухне, но их постоянно клонило в сон. Этот день выдался напряженным.

— Никаких непростительных, Белла, ты помнишь об этом?

— Помню, помню, Поттер, отстань, — отозвалась она сонно.

Он отдал ей свою палочку, ее собственной пользоваться было нельзя. Белла взяла ее и какое-то время внимательно изучала, пыталась почувствовать ее силу. Осознание того, что эта палочка была копией палочки Темного Лорда, внушала ей определенный трепет. Впрочем, справилась она с ней довольно быстро. Никаких сомнений в том, что ее железная воля способна подчинить себе любую палочку, у него не было.

Ближе к часу ночи Белла предложила открыть камин. «Будет меньше вызывать подозрений», — пояснила она, и он без пререканий согласился. Ей было виднее. Да, таким образом они открывали второй путь для возможных нападавших, но зато те будут менее осторожны.

Они переместились в гостиную на диван, и в условиях почти полной темноты, да еще ощущая мягкое теплое тело Беллатрисы под боком, Гарри почти тут же задремал, уронив голову на ее плечо.

Проснулся он от того, что кто-то с силой зажимает ему рот. Он, было, дернулся, но тут же разглядел перед собой в темноте белки ее глаз в паре сантиметров от собственного лица. Он замер и прислушался. На первом этаже слышались тихие шаги.

Гарри заблаговременно приказал Кричеру забраться в свою клетушку в бойлерной на всю ночь, и ни в коем случае не выбираться оттуда, пока он его не позовет. Клетушку Кричер до сих пор считал своим домом и наотрез отказывался перебраться из нее в какую-нибудь другую часть квартиры, более подходящую для жизни, несмотря на все просьбы и предложения.

Так что сомнений быть не могло — на них напали!

Он собирался встать, но она положила ему руку на плечо и удержала, указывая пальцем на камин, предлагая выждать несколько секунд. И оказалась права. Почти сразу камин осветился изнутри слабым зеленым свечением, и из него вышли по очереди три фигуры. Первые двое были закутаны во что-то темное, последняя же, как ни странно это показалось Гарри, была в абсолютно-белой мантии с капюшоном. Видно было, что злоумышленники и не подозревают о нахождении целей их вторжения буквально в нескольких метрах от них в этой же комнате.

Он почувствовал, как правая рука Беллы пошла вверх и понял, что дожидаться более удобного момента она не собирается. Поэтому он вслед за ней вскинул палочку, но она всё равно была первой.

— Верикус! — услышал он над ухом ее резкий как удар хлыста возглас, который в полной тишине дома едва не оглушил его. Она ударила в ближайшего нападавшего, подошедшего к дивану, на котором они сидели, и кровь из гигантской раны буквально брызнула ему в лицо. Следующим своим движением он прикрыл их обоих щитом и вскочил на ноги.

— Экспеллиармус! — атаковал он фигуру в длинной белой мантии, но получил в ответ ступефай такой силы, что если бы не Старшая палочка, его бы вышвырнуло из комнаты в коридор.

— Уф! — выдохнул он, чувствуя пальцами, как магия буквально просквозила по тонкому куску дерева и, не без усилия отраженная Старшей, отправила ее обратно, выбив палочку из рук нападавшего. Пожалуй, он всего несколько раз в жизни сталкивался с такой концентрированной атакой, учитывая, что заклинание незнакомца прежде пробило поставленный им щит.

Он, было, думал, что в этой комнате дело сделано, так как Белла практически расправилась с третьим нападавшим, едва успевавшим отражать ее атаки, посылаемые с бешеной скоростью. Будь у нее возможность колдовать непростительные, бедолага был бы давно уже мертв. Однако его противник нырнул в темноту комнаты куда-то за черный холм мебели, и Гарри услышал, как он произнес: «Акцио палочка» глухим голосом, словно сквозь маску.

— О, черт! — он поставил перед собой протего такой силы, на которую был способен и, ухватив Беллу за талию, рванулся резко вправо.

— Дверь! — крикнула она ему на ухо, и он развернулся на месте, держа ее за талию, как в танце, делая оборот на сто восемьдесят градусов, надеясь, что щит за его спиной выдержит, потому что в намерения Беллы вообще не входило защищаться.

Он выставил протего прямо перед дверью и следующим заклинанием отбросил в темноту коридора первую же фигуру, которая оттуда появилась. Белла послала тъеро дементо, но, видимо, не попала, судя по тому, что он не услышал за спиной криков ужаса. Больше всего он сейчас беспокоился о том странном маге в белой мантии, очевидно, предводителе, который мог ударить в любую секунду. Он не хотел рисковать.

— Разворот! — крикнул он, прижимая плотнее к себе ее бедро, и обратил ее к двери, а себя в сторону камина. И вовремя, потому что щит с этой стороны оказался пробит, и он тут же поставил новый, одновременно с этим подумав, что надо бы зажечь свет, чтобы хотя бы увидеть, с кем же он, Мерлин его прокляни, имеет дело! Но на лишний люмос не было ни секунды.

Он швырнул экспульсо, еще одно, промахнулся, увидел, что щит пробит снова и понял, что сперва нужно избавиться от третьего нападавшего. За спиной у двери, тем временем, раздались вопли, очевидно, Белла врезала верикусом кому-то прямо в лицо.

Он отпустил ее, сместился левее, выставил щит и, пригнувшись, бросил ступефай в третьего нападавшего. Тот увернулся, но маневр был возможен только в одну сторону, Гарри поймал его на этом и тут же связал инкарцеро. Теперь можно было заняться главной мишенью. Он обрушил на фигуру в белой мантии целый град заклинаний, одно за другим, бросая их веером, чтобы труднее было увернуться. Его противник, видимо, уже понял, что от Старшей палочки практически бесполезно прикрываться щитом, поэтому старался как можно больше маневрировать, перемещаясь из одного темного угла комнаты в другой. Каким-то чудом тот увернулся и теперь.

За спиной мелькнула зеленая вспышка авады кедавры. Гарри мельком обернулся, увидев, что с Беллой всё порядке. Ее отчаявшиеся противники перешли на непростительные. Он снова бросил в сторону двери протего, чтобы слегка облегчить ей жизнь.

— Фумос! — столб отвратительно пахнущего белого дыма полетел в его сторону. Он тут же, на всякий случай, упал на пол, полностью потеряв из виду своего противника, и закашлялся.

— У меня всё! — практически в этот же момент выкрикнула Белла с задором в голосе но, увидев дым, завопила. — Это что еще за хуйня?!

Но он уже понял, что это было, заметив сквозь белую пелену слабую вспышку. Его противник скрылся обратно через камин.

— Ушел, акромантул тебя высоси! — ругнулся он, продолжая отгонять пакостный дым. — Белла, включи уже, наконец, свет!